Выдающийся оперный певец (лирический тенор), народный артист СССР (1940 г.), лауреат Государственных премий, Герой Социалистического Труда (1980 г.).
«…Я рад, что встретился с Вами. Вы у меня помещаетесь в одном из самых теплых уголков моей души…
Желаю Вам всего самого наилучшего из того, что Вы сами можете для себя пожелать…
Один из самых многочисленных существ, благодарных Вам за те переживания, которыми Вы нас не перестаете щедро радовать…» Это строки из письма Г.М. Кржижановского, которым он сопроводил свою «Элегию», посвященную Ивану Семеновичу Козловскому – знаменитому оперному тенору.
Талантливого певца обожали миллионы. Когда он выходил на сцену, публика, затаив дыхание, вслушивалась в каждую музыкальную фразу. А после спектакля восторженные поклонницы подолгу ожидали своего кумира перед театром, чтобы еще раз увидеть, прикоснуться к нему или проводить до машины.
Иван Семенович Козловский родился 11 (24) марта 1900 г. в селе Марьяновка Киевской губернии в крестьянской семье. С детства Ивасика окружали люди, искренне любвшие музыку. Так, его отец, не зная нот, прекрасно играл на венской гармонике, а мать пела. Когда мальчик пошел в школу, его любимыми предметами стали литература и музыка, которую преподавал незаурядный человек – Сысой Григорьевич Саенко. Именно он разглядел в озорном мальчике будущего певца: Ивасик схватывал любую мелодию на лету и мог безошибочно воспроизвести ее. Поэтому никого не удивило, когда учитель, разделив школьный хор на две группы, одну поручил Ивасю.
По праздникам хор под управлением Сысоя Григорьевича пел в церкви. Молитвы, звучавшие под сводами храма, оставили глубокий след в сердце Ивася. Спустя много лет, уже будучи в зените славы, Козловский часто включал в свой репертуар религиозные произведения.
Неизгладимое впечатление произвело на мальчика посещение спектакля «Вий» в Киевском народном доме. Широко раскрыв глаза, Ивась следил за событиями, разворачивавшимися на сцене. Назавтра он, волнуясь, делился своими мыслями с учителем: «Театр – это лучше всего на свете!» – повторял мальчик.
После этого вечера мысли о театре – совершенно новом, загадочном мире – постоянно преследовали Козловского. Отказывая себе в самом необходимом, Иван копил деньги, чтобы снова и снова посещать спектакли. На одном из них он впервые увидел игру украинской драматической артистки – Марии Константиновны Заньковецкой. Эта встреча окончательно определила планы Козловского – он поступил в труппу театра Народного дома. Руководитель труппы Иван Александрович Марьяненко так вспоминал об этом: «Мне посчастливилось привлечь в наш театр тогда совсем юного певца. Он не имел еще паспорта и жил по метрическому свидетельству. Говорю «посчастливилось», потому что впоследствии оказалось, что этот юноша обладал недюжинным актерским дарованием и необычайной красоты голосом, который в течение очень короткого времени развился и возмужал…»
В Киеве на молодого тенора обратил внимание знаменитый композитор Антон Кошиц. Вскоре Козловский стал солистом в его хоре. Кошиц, прекрасно понимая, что Иван наделен ярким талантом, рекомендовал его в ученики замечательному педагогу вокального искусства Елене Александровне Муравьевой: «Послушайте его, и сами убедитесь», – писал он. Елене Александровне потребовалось всего несколько минут, чтобы понять, что перед ней самородок с поставленным от природы голосом. Так 17-летний Иван стал ее студентом. Два года занятий с Муравьевой в Киевском музыкально-драматическом институте окончательно завершили становление Козловского как профессионального певца. Елена Александровна, способствуя развитию музыкального вкуса своего студента, помогла ему сохранить индивидуальность, научила умело расходовать силы в ходе выступления.
В 1919 г. Козловский с успехом окончил институт, ушел добровольцем в Красную Армию и был направлен в инженерные войска в Полтаву. Однако Иван ни на минуту не прекращал думать о творчестве. Красноармеец Козловский постоянно участвовал в различных спектаклях и концертах, стал душой художественной самодеятельности. В 1922 г. Иван вступил в труппу Полтавского передвижного оперного театра. Здесь он впервые спел партии Ленского, Синодала («Демон»), Дубровского, Фауста, Герцога («Риголетто»). Сильный голос молодого певца, яркая манера исполнения, необычайная теплота и душевность его лирических героев сделали Козловского ведущим артистом Полтавской оперы. С 1924 г. Иван Семенович был солистом Харьковского, а затем Свердловского оперных театров, а в 1926 г. дебютировал в Большом театре в партии Альфреда в опере Верди «Травиата». Публика с нетерпением ожидала выступления молодого тенора: высказывалось огромное количество предположений, но больше всего зрителей волновал вопрос: «Что можно сделать из давно заштампованной роли Альфреда?» Однако Козловский как настоящий художник превзошел самые смелые надежды театралов и, открыв в образе своего лирического героя новые краски, заставил эту партию звучать по-новому. Иван полностью отошел от традиционного образа оперного любовника, придав Альфреду больше мысли и чувства. Исполнение певца было столь эмоционально, что зрители прониклись сочувствием не только к судьбе Виолетты, но и сопереживали Альфреду. Когда затих последний аккорд, зал взорвался аплодисментами. Это был настоящий триумф Козловского. Покидая дирижерский пульт, маститый композитор Михаил Михайлович Ипполитов-Иванов, покоренный талантом молодого тенора, предрек ему блестящую карьеру: «Этот певец – многообещающее явление в искусстве».
За долгие годы работы в опере Козловский спел около пятидесяти партий. Следует отметить, что в каждый образ певец вносил что-то свое, какую-то «изюминку». К работе над ролью Иван Семенович подходил очень серьезно: тщательно изучал историческую эпоху, до мельчайших деталей продумывал костюм. Но в первую очередь певец пытался понять характер своего героя, проникнуться его мыслями, чувствами и переживаниями, осознать мотивы его поведения. Именно поэтому образы, создаваемые Козловским, получались масштабными, яркими и запоминающимися и приносили певцу колоссальный успех.
Особое место среди героев Козловского занимают Лоэнгрин в одноименной опере Вагнера и Орфей в опере Глюка «Орфей и Эвридика». До него только Собинов, будучи лирическим тенором, отважился петь в «Лоэнгрине» партию, которую принято относить к разряду так называемого «хельден-тенор» – «героического тенора». Козловский блестяще справился с этой задачей. Исполняя меццо-сопрановую партию Орфея, Козловский некоторые большие фразы пел на одном дыхании, не прерывая звука, чем вызывал восторг слушателей. Недаром дирижер С.А. Самосуд считал Козловского непревзойденным Орфеем.
Еще Россини говорил, что главным для певца являются три вещи: это голос, голос и еще раз голос. Пение Козловского зачаровывало, а его голос невозможно было спутать ни с каким другим. Никакие технические трудности не страшили певца, и никакая самая трудная нота не служила ему препятствием в создании вокального образа. «Голос какой! – говорил С.М. Михоэлс, с которым дружил Иван Семенович. – Тенор, просто не спрашиваясь, в сердце лезет, а главное – поет песню, мелодию. Он и паузы поет, а не только ноты. Ведь есть певцы и певицы, поющие ноты, – как грибы собирают, а песни-то и нет. А Иван и голосом, и сердцем песню поет».
Знаменательно исполнение Козловским песенки Герцога в заключительном акте «Риголетто». Финальную ноту, взяв ее на фермату, Козловский держал, пока не скрывался за кулисы. И однажды режиссер спектакля В.А. Лосский, в прошлом сам известный оперный артист, певший еще с самим Шаляпиным, сказал ему: «А знаете, ведь о том, что вы берете до диез третьей октавы, пожалуй, только двое и знают – дирижер да я. Уж очень вы это легко делаете, хоть бы к рампе, что ли, в этот момент подошли, или… Да я даже сам не знаю что, но дали бы публике каким-либо путем это почувствовать…» Феноменальный диапазон голоса Козловского отмечен в Музыкальной энциклопедии: певцу было по силам не только до диез, но даже ми третьей октавы!
Одной из самых замечательных в его творчестве была партия Юродивого в опере М. Мусоргского «Борис Годунов» (1949 г.). В исполнении Козловского этот образ был олицетворением народной мудрости, доброты, искренности и правды.
Кроме работы в опере, Иван Семенович активно занимался концертной деятельностью. Его репертуар включал произведения многих композиторов – от Глинки и Чайковского до Шумана и Бетховена, чьи вокальные циклы он записывал на грампластинки. Пел Козловский и народные песни, и старинные романсы, и арии из опер. Шедеврами стали дуэты Козловского с Неждановой («Не искушай…») и Обуховой («Ночи безумные»). Страстно любил Иван Семенович украинские песни и с удовольствием их исполнял («Дивлюсь я на небо…»).
Надо сказать, любовь к Украине и родному селу великий певец пронес через всю жизнь. Он прекрасно знал украинский язык, народные обычаи, восхищался природой и никогда не забывал о своих корнях. Так, Иван Семенович построил в Марьяновке музыкальную школу, хотя долго не мог добиться разрешения на осуществление своего проекта. В 1939 г. певец поставил оперу Н. Аркаса «Катерина» по одноименной поэме Т. Шевченко. В ней Козловский исполнил партию Андрея, одну из его любимых (с ней он выступал еще в 1918 г. в Полтаве, а в 1924 г. – в Харьковской опере и Украинском народном театре в Харькове).
В концертном репертуаре помимо украинских народных песен (22 из них были записаны на грампластинки) были романсы Н. Лысенко и других украинских композиторов. Ежегодно он исполнял произведения на слова Т. Шевченко на могиле великого поэта в Каневе, в Черкассах, Каменке, в шевченковских селах. Часто во время этих поездок Иван Семенович пел в сопровождении детского хора из Марьяновки.
Козловский был одним из любимых певцов Сталина. Артиста нередко приглашали в Кремль на банкеты и концерты. Иногда даже привозили среди ночи к Хозяину, чтобы Иван Семенович исполнял его любимые песни. За талант Козловскому прощалось многое. На некоторых официальных приемах и концертах Иван Семенович, не скрывая своей искренней веры, пел песни религиозного содержания. В то время за это можно было многим поплатиться. Но Сталин, симпатизируя Ивану Семеновичу, прощал ему эти «чудачества» и даже частенько помогал улаживать конфликты с руководством Большого театра.
По воспоминаниям современников, Козловский был необычайно разносторонней личностью, Человеком с большой буквы. Принцип «Моя хата с краю» был абсолютно чужд ему. Он всегда бросался на помощь друзьям и знакомым. Несмотря на плотный график гастролей и концертов, находил время, чтобы ходить по инстанциям и выбивать для тех, кто в этом нуждался, квартиры, пенсии, путевки в санатории. В его московской квартире постоянно гостили родственники и знакомые. Помогал Иван Семенович и молодым талантливым исполнителям.
Козловский был очень живым и обаятельным человеком. Любил шутить, разыгрывать, говорить изысканные комплименты, даже если соседка на банкете была весьма преклонного возраста. Иван Семенович обожал сюрпризы. Однажды он приехал в Ялту, чтобы поздравить сестру Чехова с девяностолетием. Когда Козловский вошел в комнату, под окнами грянул оркестр, который певец привел из ресторана. Иван Семенович бросился на колени перед именинницей и исполнил «О Мари!». Затем он пригласил всех присутствующих на морскую прогулку и всех дам по очереди на руках перенес в катер.
Один памятный случай произошел за кулисами, потом о нем долго ходили анекдоты. Пока Марк Рейзен пел на сцене в лакированных концертных туфлях, Козловский прибил его калоши гвоздями к полу. После выступления Рейзен никак не мог понять, почему калоши не отрываются от паркета.
Козловский постоянно участвовал в различных капустниках и розыгрышах. Вокруг него всегда собирались известные актеры и юмористы. Но иногда на Ивана Семеновича накатывала тоска, и ему казалось, что его никто не понимает: ни дети, ни коллеги по работе, ни жена – замечательная артистка и очень красивая женщина Галина Ермолаевна Сергеева. Козловский был склонен драматизировать события и к людям подходил с собственными мерками, которые были чрезвычайно высоки. Он часто судил людей по себе и поэтому не понимал низости, мелочности и склонности к предательству.
В последние годы жизни быт Козловского был плохо устроен. Пенсии великого певца не хватало на то, чтобы платить домработнице, шоферу. От многих атрибутов прошлой блистательной жизни пришлось отказаться. После развода с женой Иван Семенович в основном жил на даче, а по хозяйству ему помогали многочисленные поклонницы, не забывающие своего кумира.
Когда Козловскому исполнилось 90, он все еще продолжал мечтать о творчестве, даже задумал снимать «Снегурочку». К сожалению, из этой затеи ничего не вышло.
Умер Иван Семенович внезапно. Он несколько раз переболел воспалением легких. В реанимации на несколько минут открыл глаза. Сказал пару слов… Великого тенора отпевали в церкви Вознесения и похоронили на Новодевичьем кладбище, хотя он неоднократно говорил своим друзьям, что хотел быть похороненным в родной Марьяновке.
Иван Семенович Козловский был знаковой фигурой XX века. Сочетая в себе талант актера, великолепные вокальные данные и внешнюю красоту, певец создал на сцене замечательные образы лирических персонажей. Музыкальные критики единодушно считают Козловского последним представителем бельканто в России, ставят его в один ряд с выдающимися деятелями искусства, оставившими яркий след в истории мировой культуры.