Выдающийся украинский ученый-энциклопедист, литературовед, славист, один из крупнейших историков славянской философии и этики.

Дмитрий Чижевский – один из оригинальнейших мыслителей украинско-русской эмиграции XX в., гуманитарий-энциклопедист, ученый с мировым именем, оказавший значительное влияние на западноевропейскую и американскую славистику. Он был прекрасным библиографом, страстным библиофилом, знатоком и тонким ценителем рукописей. Его работы насыщены массой примечаний, сносок, дополнений, в которых указывается весьма широкий круг литературы по исследуемой проблематике, что превращало некоторые из них в справочные пособия по данному вопросу. Яркой иллюстрацией вышесказанного могут служить, например, работы обобщающего систематизирующего характера – такие, как «Философия на Украине. Попытка историографии вопроса» (1926 г.), «Очерки по истории философии на Украине» (1931 г.), «Гегель в России» (1933 г.), «Философия Г.С. Сковороды» (1934 г.), «История украинской литературы от начал до эпохи реализма» (1956 г.) и др.

Чижевский был скрупулезным собирателем и умелым интерпретатором фактов интеллектуальной истории славян – исследователем «славянского духа». Особый интерес он проявлял к «периферийным» или «забытым» явлениям культуры, которые в его интерпретации приобретали совершенно новое и отнюдь не второстепенное значение. А искать и коллекционировать малоизвестные факты он умел и любил так же, как и исследовать различные архивные и библиотечные фонды. И такая кропотливая работа периодически приносила неожиданные и сенсационные результаты. Достаточно вспомнить находку фундаментальной работы Яна Амоса Коменского «Pansophie», считавшейся долгие годы утерянной и отысканной Чижевским в архиве библиотеки Вайзенгауза в Галле. Причем он не просто нашел, а практически спас и вернул произведение к жизни, сделав его реальным достоянием чешской культуры.

То, что еще недавно его имя еле вырисовывалось нам из туманного далека, вовсе не значит, что оно не было востребовано наукой. Чижевский уже с 1920-х гг. был хорошо известен за рубежом, где и прошла более чем полувековая деятельность этого крупного слависта и философа. В нашей стране он, как эмигрант, долгое время был под запретом. Но время в своем вечном круговороте все расставляет на свои места. Казалось, только вчера взрыв негодования обрушился на случайно попавшую в Украину в 1957 г. и объявленную диверсией «Историю украинской литературы» Чижевского, за год до этого изданную в Нью-Йорке. И вот сегодняшнее положение вещей: та же «История…» и ряд других трудов ученого переизданы, и хотя по-прежнему остается непочатый край работы по освоению его наследия, на Чижевского уже ссылаются, о нем пишут, с ним спорят и полемизируют.

Родился Дмитрий Иванович Чижевский 4 апреля 1894 г. в Александрии, над тиховодной рекой Ингулец в степной Украине, в бывшей Херсонской губернии (ныне Кировоградская обл.). Родители его отличались бесконечной преданностью тому, что раньше называлось просвещением народа. Отец, Иван Константинович, бывший офицер из мелкопоместных дворян (он был членом русской либеральной партии конституционных демократов), подвергался преследованиям и в родовом александрийском поместье находился под гласным надзором полиции после тюремного заключения и вологодской ссылки. Мать, Мария Дмитриевна Ершова, заканчивала обучение в Петербургской Академии художеств. Одаренная художница и педагог – к учительству ее приобщил И.Е. Репин, – она за свою жизнь воспитала не одно поколение талантливых соотечественников.

Судьба вначале благоволила к Дмитрию. За Александрийской классической гимназией последовали Петербургский (1911-1913 гг.) и Киевский (1913-1917 гг.) университеты. Увлеченность математикой и астрономией сменилась стойким интересом к философии, индоевропейской лингвистике и славянской филологии, чему способствовала школа профессоров Н.О. Лосского, А.И. Введенского, А.Н. Гилярова, Фридриха Кнауэра, с которыми у Чижевского долго сохранялись самые добрые отношения.

Вынеся из семейного окружения идею служения народу, Чижевский-студент стремился реализовать ее в достаточно модных в то время среди молодежи увлечениях – преподавании языкознания на Женских курсах Жакулиной, марксизме, РСДРП, членом которой он стал. От русских меньшевиков Дмитрий представительствовал в Комитете Центральной Рады, участвовал в массовом студенческом и рабочем движении: «Я был социал-демократом, и, в конце концов, полиция арестовывает меня в 1917 году». Освободила его Февральская революция, и в 1921 г. он мог бы уже приступить к преподаванию в Киевском институте народного образования, поскольку получил там доцентскую должность. Но жизнь распорядилась иначе: после нового ареста (теперь уже большевиками) и побега из лагеря для интернированных Чижевский вместе с молодой женой Лидией Израилевной Маршак нелегально перебрался в Польшу.

Новая реальность открылась молодому человеку на первых порах возможностью продолжить образование в Гейдельбергском и Фрайбургском университетах. С 1924 г. он полностью посвятил себя научной и педагогической деятельности: вначале в Германии, а потом длительное время – в Чехословакии. С 1926 г. Чижевский стал профессором Украинского педагогического института им. М.П. Драгоманова, был участником Пражского лингвистического кружка и сотрудничал с научным центром украиноведения – Украинским Свободным Университетом. С 1932 г. он снова работал в Германии, вел, пройдя по конкурсу, славистические курсы в Галльском университете. В это время ученый написал множество сочинений, подписывая свои труды псевдонимами «Андрей Карпов» и «П. Прокофьев», в 1933 г. ему была присуждена ученая степень доктора философии.

Большую часть своих работ Чижевский посвящал философии, истории и литературе. Во всех этих областях вклад его очень велик. Его исследования о Достоевском, Гоголе, Яне Амосе Коменском, о стиле галицко-волынских и русских летописей произвели переворот в методологии и смысле изучения летописей и части древнерусской литературы. Ученый одинаково хорошо владел русским, украинским и немецким языками, писал книги на всех трех языках. Немцам он читал лекции о Гегеле по-немецки, в Обществе имени Достоевского – по-русски, в украинских учреждениях – по-украински.

Приехав в Галле из Праги, Чижевский привез с собою и небольшую библиотеку. В Германии он получил право подготовки кандидатов наук, которое предоставлялось только ординарным профессорам. За это время Чижевский собрал около 6 тыс. томов редких славянских и немецких изданий. Однако, эвакуируясь в июне 1945 г. перед наступлением советских войск, он смог забрать лишь немногое из своего архива и библиотеки.

В тяжелое военное время, не имея денег на изготовление полной фотокопии найденной им «Pansophie» (Чижевский голодал во время войны и даже один раз выпал из окна своей квартиры, потеряв сознание от недоедания) и поняв, что денег он не достанет, ученый решил перепечатать все 2000 страниц сочинения Коменского. Во время этой работы Галле, как и другие немецкие города, находился под постоянной угрозой бомбардировок. Поэтому Чижевский носил с собой специальный чемодан, где лежала еще не переписанная часть рукописи, ночью ставил его рядом с кроватью и во время налетов уносил в бомбоубежище (об этом он позже писал в статье «Как я искал рукопись «Pansophie»). В конце концов он полностью перепечатал работу в трех экземплярах, первый из которых оставил у себя, а два других отослал друзьям: один вернулся к нему через несколько лет после окончания войны, а второй сгорел в Мюнстерском институте во время бомбежки.

После переезда в 1945 г. в западную часть Германии Чижевский, подобно многим эмигрантам, был лишен жизненной стабильности. Жил он в Марбурге и в качестве профессора сотрудничал с рядом немецких университетов. Затем в 1949 г. приехал в США и по просьбе Гарвардского университета вел курс на факультете славистики.

В Америке его встретили без особого энтузиазма. Известный писатель Набоков, раздраженный тем, что в Гарвард позвали не его, а Чижевского, атаковал украинского ученого в своих работах. Но Дмитрий Иванович работал, не обращая внимания на интриги. Когда он только приехал в Гарвард, то в университетской библиотеке из украинских книг нашел лишь «Кобзаря» Т.Г. Шевченко, но уже через короткое время там возникла и до сих пор работает целая плеяда высококвалифицированных ученых-украинистов, выращенных Чижевским. Вообще, в США ему не понравилось: ученый был невысокого мнения о своих студентах (он считал, что европейские студенты на голову выше американских, когда речь идет о знаниях), его раздражали недотепы-продавцы, с которыми у Чижевского возникали частые недоразумения из-за плохого знания английского языка. Возможно, все это привело к тому, что в 1956 г. он снова вернулся в Германию.

Там, в Гейдельберге, ученый провел последние годы жизни. В 1962 г. он был избран действительным членом Гейдельбергской Академии наук, там же и завершился его жизненный путь. Дмитрий Иванович Чижевский умер 18 апреля 1977 г. в полном одиночестве (с женой он не жил еще с начала 40-х гг.) и был похоронен на Бергфридгофском кладбище. Впоследствии его дочь Татьяна Чижевская продала архив и уникальную в своем роде библиотеку, которая к тому времени насчитывала уже 12 тыс. томов, за символическую сумму в 20 тыс. марок Гейдельбергскому университету, в библиотеке которого они сейчас и находятся.

Все, кому посчастливилось работать вместе с Чижевским, неизменно поражались его фантастической трудоспособности и эрудиции. Он действительно трудился истово, жизнь всецело подчиняя работе. Что же касается его «достойной удивления широты учености, охватывающей различные области культуры», как говорил основоположник феноменологии немецкий философ Эдмунд Гуссерль, то сегодня она открывается постепенно, реанимируя в нас почти утраченное чувство удивления талантом.

Высокопрофессиональный славист считал, что «…важнейшим фактором развития культуры являются личные контакты между людьми и, прежде всего, через границы, которые в Европе стали такими тесными для наций», и поэтому одну из своих главных задач он видел в служении сближению европейских народов. С этой точки зрения его работы можно рассматривать как ценнейшее собрание источников по истории интеллектуальной жизни человечества, своего рода информационный банк европейской культуры XX в. Научное наследие Чижевского еще ждет своих исследователей.