POV Джокер

Только-только заснул в своем укромном месте после бессонной ночи, как резкий удар по яйцам ослепил, резанул глаза, растекся жгучей болью по крови. Заставил заскулить, как жалкого побитого пса.

Я попытался ухватиться за пах с целью спрятать главное место от посягательств и издевательств, но вдруг ощутил нехватку воздуха. Книга давила на нос и лицо и не давала дышать. «Пробежав» пальцами по наезднику (наезднице?), в приступе удушья, боли и ярости взял нахалку за шею, сдавливая по максимуму. До легкого хрипа.

Книгу убрал с лица и только тогда увидел — грудь. Меня оседлала девица, чья грудь колыхалась, ну точно напротив лица, ее черные волосы свисали с плеч и щекотали мне живот.

По волосам определил мою жертву. Попалась! Сама пришла в руки, точнее села на член! Неужели, наконец-то хоть что-то упало с неба и легко досталось!? От небывалого энтузиазма и от ощущения тонкой хрупкой шеи в моей власти пальцы закололо, а девчонка сидела на члене, налитом кровью и распирающем ширинку шорт и даже не представляла, о чем я уже думал и представлял.

Поток жара облил с ног до головы, но я не спешил отпускать добычу, продолжал душить, а то мало ли сбежит. Оглядывал представленное тело вблизи, пока не дошел взглядом до лица.

Да, твою мать! Южанка!?

Отнял руку от ее шеи, стояка как не бывало. Все похотливые мысли разом выветрились. Моя прекрасная добыча — эта чертова южанка? Да, где же я нагрешил в прошлой жизни, что в этой расплачивался? Она — последняя девушка, которую я бы хотел видеть сейчас, да вообще когда-нибудь. Я о ней забыл. Оставил в прошлом, отпустил. Предупреждал же держаться от меня подальше — закопаю, урою!

* * *

На хрен Роман мне нужна? На хрен она смотрела своими ведьмовскими черными глазищами. Зачем смеялась, как беззаботная девчонка своими мелкими ямочками на щеках. Зачем повела себя доверчиво, как идиотка? Бесили черные угольные волосы, блестевшие на солнце; глазища; ее сиськи, в конце концов.

Я же просил не появляться передо мной? Просил? Она пробуждала черные воспоминания, которые мечтал удалить из памяти. Я — другой человек, больше не тот бедняк, побитый жизнью. Я уехал из города нищеты.

После ухода Роман отчаянно пытался заснуть, словно от этого зависело состояние здоровья, а от невозможности убрать ее облик из мыслей заскрежетал зубами, швырнул книжку с лица в дерево с вишней. От удара осыпалось несколько розовых листьев.

Рванул из тайного своего места, вцепился пальцами в короткие, едва заметные волосы на черепе и мысленно завыл. Знаете, как сходят с ума? Вот так, как я. Теряют рассудок от злобы и желания осуществить месть. Порвать кого-нибудь, можно и голыми руками даже без ножа особенно одну суку!

Руки поднял на уровень лица. Испещренные голубыми венами те дрожали, как у калеки. Как под постоянным ударом тока, а сердце билось о грудь внутри. Било…  пинало, будто хотело причинить боль. Ты еще бьешься бесполезный орган?

Быстро вышел из парка, босиком как чертов голодранец. Дошел до бассейна перед центральным отелем университета — место общественного сбора, где куча беззаботных зажравшихся снобов плескались в бассейне. От чьих-то брызг мои шорты частично намокли. Проклятое горячее солнце жгло спину и припекало затылок. Было мокро, жарко, как в личном аду у черта на сковородке. А я итак всю жизнь копчусь в аду и оттуда не вылезти.

Ненавидел суку. Ненавидел суку. Отсчитывал секунды, чтобы успокоиться и не натворить дел. Мимо прошел официант с подносом, на котором аккуратно стояли бокалы со светлым пузырящимся напитком.

Мне нельзя пить, начинаю зверствовать?

— Стоять! — ударил официанта по груди, скрытой белой рубахой. Молодой парень подавился воздухом, закашлял после удара.

А я быстро взял бокал с этой гадостью и опрокинул вязкий прохладный напиток в рот, чтобы потушить ненавистный пожар. Разбудила дрянь, разворотила угли ненависти. После выпитого шампанского гнев не удалось потушить, поэтому взял еще бокал и еще.

Зажмурился от пузырей шампанского в желудке.

— Эй! Эй! — какая-то тварь взяла меня за локоть, судя по голосу Ден. — Что отмечаем?

— Чье-то убийство! — сглотнул очередное пойло и бокалом швырнул на пол. А может нечаянно выронил, руки ведь дрожали. Сотни осколков попали нам на ноги, часть по мокрой плитке отлетели в бассейн. Испуганные купающиеся девушки с воплями рванули на лестницу из бассейна, парни запрыгивала на бортик. Ден дергал за плечо, куда-то вел на выход, а я одним рывком вырвал локоть. Шампанское уже дало по голове или это гнев ослеплял?

Как сквозь густой туман плохо видел рожу Дена и молчавшего Рыжего. Второй предусмотрительно занял позицию подальше от друга. Просек, чем запахло дело. Не просто жаренным. А горелым.

А Ден с беззаботной улыбкой успокаивал и информировал:

— Отменяется убийство! Радуйся, мы нашли твою будущую куклу.

Информация не успокоила, скорее раззадорила на активные действия, подбавила огня в кровь. Взял за плечо друга, надавил в ямку под ключицей, где имелось очень болезненное место при нажатии, на которое даже здоровый мужчина склонялся в ноги.

— Эй, друг, что случилось? — Ден, сжимая зубы и веки, пытался вытащить плечо из захвата и одновременно не согнуться, а распрямить спину.

— Друг? — переспросил я.

У меня нет друзей. Нет. Я сам по себе. Одиночка.

— Кто из вас — двух сук — меня назвал Бонечкой?

Ден перестал вынимать плечо, переглянулся с Рыжим, стоящим неподалеку, изобразил на лице искренне веселье и показал идеальный проблеск зубов. Певцы по-глупому оправдывались, трещали без умолку, умасливали, несли откровенную ересь. Я слушал до поры до времени, пока не надоело, и перебил:

— Я видел куклу, и она меня назвала идиотом.

— Идиотом? — Ден нервно рассмеялся.

— Не конкретно меня, а Бонечка для нее идиот. Вот я и спрашиваю, кто из вас — двух сук — осмелился меня назвать — БОНЕЧКОЙ?

Помню, как после Лизки в пал на некоторое время в состояние убийцы — рвал всё, что попадалось под руку и опять появилось это неконтролируемое желание. И Роман виновница моих воспоминаний, просил не попадаться на глаза!

Сжал кулаки, сдерживая гнев, и челюсть свел до хруста.

— Только не в лицо! У меня через два дня съемки клипа! — Ден скрестил руки перед лицом, защищаясь от возможного удара.

Я не сдерживался, не обращал внимания на повизгивающих от страха рядом девиц, на шепот студентов, на плеск воды, на шорохи шагов и жаркое солнце. Я наказывал за длинный язык, пусть Ден благодарит, что не с ноги. По законам моей страны за оскорбление личности имел право отпилить его длинный язык. Бил в разные точки, распределял удары ровно по телу, не останавливая внимания на чем-то конкретном: по прессу, под дых, в нос, по печени.

Выместив злость на Дене, долго разглядывал его на карачках, пытающегося встать и плюющегося слюной, окрашенной в цвет крови. Парень крутил головой, прогоняя возможные карусели. Я его поднял за локоть, глядя в полуразбитое лицо, с рассеченной бровью, а тот пошатываясь будто от мощных порывов ветра не мог устоять на месте. Я помогал ему стоять.

Как будто избил до потери сознания? Всего несколько профилактических ударов.

— В моей стране за длинные языки — отрезают эти самые длинные языки, — пояснил свои действия и передал тело Дена Рыжему. Тот обнял друга за плечи, а я мог беспрепятственно покинуть толпу зевак. Вокруг мир остановился, будто велели замереть в одном кадре и сейчас начнут снимать. Кто-то с бокалом алкоголя в одних плавках и солнцезащитных очках. Две девушки робко сплелись в объятиях, кто-то нервно отринул, едва я прошел мимо фонтана с разноцветными рыбками.

Вбежал по ступеням в центральный отель, где на первом этаже располагался открытый кафетерий, а на верхних этажах — спальные номера. На последнем этаже есть два пентхауса, открывающие роскошный вид на университетский городок. В одном из них поселился я — место где мог побыть один в спокойствии и тишине.

Первым делом пошел в зал с панорамными окнами, поближе к белой колонне на античный манер, от которой к стене вели стеклянные полки. На самой верхней — почти под потолком различные предметы декора, в том числе горшок с фиолетовым неизвестным цветком, не требующим поливки. А рядом еще два предмета, которые положил в обе ладони и сжал. Будто пряча сокровища от посторонних взглядов.

Я удобно упал на мягкий бежевый диван, наклонившись вперед, протянул левую руку над черным столиком на колесиках. Разжал кулак и блестящее кольцо выпало из руки, громко ударившись об поверхность стола. Еще и еще раз аксессуар отскакивал, как звонкий шар, а потом приостановил прыжки. Остановившись на ребре, кольцо закрутилось вокруг оси.

Обручальное кольцо из белого и желтого золота — месячная моя зарплата грузчиком.

Тук. Украшение прекратило крутиться на ребре и упало. Стук был сильный, меня вот также шарахнуло по голове, когда зашел домой к Лизе после смены с цветами, кольцом и предвкушением секса, тепла, поцелуев и крепкого сна. А там прекрасная картина, достойная лучшего порнофильма — мою предполагаемую невесту трахают в задницу. В задницу. Я ее разводил на анальный секс весь последний месяц. Дрянь не давала, а богатому папику дала.

Эта картина трио навсегда въелась в память. Ржавыми гвоздями вбита в мой череп. И ведь больно.

Я и сейчас, глядя на проклятое кольцо, видел вместо украшения и стола, ту кровать — Лиза раком, неизвестный мужик имеет ее в зад, а я долблюсь ей в рот до упора, до стенок горла. Она захлебывается от невозможности дышать и вмещать член, потом давится от спермы.

Вот эту картину и перекошенное лицо с моим членом во рту я время от времени вспоминаю и ненавижу! Ненавижу! Она не знает кем я стал, что сменил жизнь, после смерти матери поддался желанию отца.

Показаться бы ей в таком виде — обкончается шалава от денежных знаков. Я так ей и не отомстил, судьба злодейка развела с ней, но подпихнула почти сразу маленькую Роман.

Протянул вторую руку и разжал пальцы — черная фенечка с инициалами ЕР упала на стол. Не знаю, зачем сохранил, выбросил бы и дело с концом.

Я был на самом пике взвода: Лизка-шлюха и внезапная кончина матери от воспаления легких. А в тот вечер перед трубами появилась не иначе, как звезда. Взгляд приклеился к ее дорогой шубе, волосам. В глазах противно запестрело от «шика» незнакомки. Фифа, одним словом. За несколько метров от нее пахло цветами, молодостью и женщиной. На четырнадцать явно не выглядела.

Такая же богачка, как Лизка, вероятнее всего веденная на деньги. Не знаю зачем поцеловал, разозлил ее тон-отрицание по поводу папиков. Ведь такой же вырастит, как и все богачки, и будет ложиться под папиков без любви. Не думал, что разревется. И правда, как мелкая девчонка.

Прошло полтора года благополучно забыл о досадном недоразумении, пока не встретил ее в магазине, а потом и ребята рассказали, что ее видели в обнимку с нашим бедняком. Не. Ну так не пойдет. Это я ее первый заприметил. Сразу возникло не преодолимое желание поиграть — показаться соплячке в нормальном виде. Потечет или не потечет?

Я всего лишь играл с Роман.

На выпускном решил проверить ее, с ребятами-байкерами подцепили девчонок в лимузине. И Роман добровольно пошла с богатенькими мальчиками. Значит бедняку — Джокеру отказывала в свидании, а с богатыми мудилами пошла?

В той комнате благоухали травы-афродизиаки, отчего мелкие девчонки потекли мгновенно. И Роман видела мой пристальный взгляд, видела. Нет да нет поглядывала. Я пока не понимал, это взгляд поощрения на активное знакомство или она напугана. Внезапно Роман куда-то рванула, я непосредственно за ней, не желая отпускать добычу. Проверил поведется на шейха и деньги.

Ушла. И пусть ее мозг был затуманен афродизиаком, смогла протиснуться сквозь пьяный рассудок и выбрать то, что хочет.

Поэтому оставил ее в покое. Екатерина оказалась чуть лучше остальных девушек. Чернить ее не хотелось.

И вот теперь в университете еще одна которая, разбудила воображение, чем-то напомнила Роман, но ее быть здесь не могло. Я просто хотел поиграть с очередной девкой, показать ей место в жизни — на коленях с открытым ртом. А появилась опять Роман…

Схватил эту чертову фенечку, растянул, намереваясь порвать. Давно надо было. Не понадобилось особых усилий и все старания мелкой Роман уничтожил. Черные бисеринки поскакали по столу, полу…  Разорвал эту уродскую фенечку с ЕР и равнодушно смотрел на безделушку.

Я просил не попадаться на глаза. Не показывать свое уродское лицо, оно мне отвратительно. Роман напоминала обо всем дерьме, что оставил позади, но сильнее всего напоминала, что не отомстил той суке!

POV Катя

На этом наша странная встреча закончилась. Из парка я благополучно добралась до общежития, по дороге не встретила проблем или преследователей. Уже при входе в комнату на тумбочке увидела телефон, он настойчиво мигал синим цветом. СМС-сообщение. В университете имелась сеть, созданная для общения между студентами и преподавателями. Именно в ней мне пришло сообщение:

«Как ты могла здесь оказаться? Кому перешла дорогу?»

Я долго разглядывала странное СМС и думала, как лучше ответить. Вертела телефон, проверяла набор цифр.

«Вы это точно мне? И кто вы такой?»

Ответ не заставил себя ждать.

«Поменьше вопросов. Побольше ответов с твоей стороны. Называй меня, как пожелаешь.»

Значит, будет Мистер Х. А вообще какой-то странный объект, хотя меня уже ничем не удивишь. Вокруг — все странные.

Я не собиралась общаться со странным объектом, поэтому, записав номер неизвестного абонента как Мистер Х, отправила еще раз уточнение:

«Вы не скажете, кто вы такой?» — аккуратно присела на свою кровать, оглядела пустующее место по соседству, значит, Мэри остаться в комнате Саши и Вики.

«Прекрати задавать вопросы. Речь не обо мне. Твоя фамилия ведь Роман не Романова?»

Я почувствовала небольшой испуг, холодный пот и дрожь от множества возникших сомнений-вопросов. Почему собеседник скрывал себя? Что за игры? Почему не сказать свое имя? Это странно. От греха подальше отослала строгое сообщение:

«Разговор окончен. Я с неизвестными не общаюсь!»

Приложение для общения студентов свернула и убавила громкость на телефоне, в случае, если будет продолжать писать.

* * *

Уже поздно вечером я обнаружила на себе огромное количество любопытных взглядов, что означало — слух обо мне и Кабане от богачей долетел до бедняков. Наши ребята шептались со злорадными усмешками, наверное, радовались, что даже гордячке-богачке досталось по гордости. Колкие взгляды особенно не огорчали, может самую малость, зато перетянув насмешки на себя, я немного помогла подруге. Теперь Мэри могла воспрять духом и высунуться из комнаты, но она так не сделала, весь день продолжала валяться в кровати. К ночи у нее началась очередная истерика, (время действия снотворных закончилось), поэтому она вновь расстроилась.

Я морально не выдержала и в десять часов вечера побежала в больничное крыло от простого понимания — никакая моральная поддержка и «слезовытирание» не помогали. Больше не нашла выхода, как сдать Мэри к психиатру, хотя бы на ночь, очень боялась, что подруга выпрыгнет с третьего этажа. А в больничном крыле — первый этаж и ей вероятнее всего вколют еще успокоительных.

Уговаривание Мэри и сам переезд длились еще два часа, поэтому уже после полуночи, зевая, уставшая после насыщенного на переживания дня, под взглядами девчонок из группы (всё! На неделю я теперь объект насмешек) чистила зубы, водила щеткой во рту и смотрела на свой измученный и бледный вид. Я обычно смуглая, а сегодня ощущение, что желто-зеленая, веки сонно прикрывались.

Рукой я опиралась в умывальник и поворачивала голову то влево, то вправо. Сплюнула пасту, умылась и еще раз себя оглядела. Потрогала нижнюю губу, прикусила, чтобы кровь прилила к ней, волосы расчесала пальцами и развернулась в пол оборота. Рассматривая себя в профиль. Может нос длинный, как у орлицы. Мало ли? Но в отражении — вполне нормальная девушка. Может не писанная красавица, но симпатичная.

— Ну и где я, по-твоему, отвратительная? — грозно спросила у зеркала. — Очки себе купи, если разноцветные линзы не помогают.