Вид огня парализовал Натиоле. Он знал, что должен сделать что-то, но ни один мускул в его теле не двигался. Юноша застыл не от страха. Чудовищная мысль зародилась в его разуме; мысль, которую он сразу же возненавидел, за которую он презирал себя. «Возможно, Ионнис мертв». Такие мысли никогда не забываются, и от них невозможно избавиться, как сильно этого бы ни хотелось. Благодаря этой мысли он осознал, кто он на самом деле: не хороший, благородный герой из легенды, а всего лишь Натиоле, сын великого отца и брат любимого сына. «И жалкая, ханжеская сволочь».

— Там есть кто-то наверху? — спросил тролль.

Его голос звучал глухо, но вырвал Натиоле из темной дыры, в которую он неожиданно провалился.

— Ионнис, — прошептал Стен.

У воеводы, казалось, перехватило дыхание. Натиоле еще никогда не видел отца таким растерянным. Неожиданно он увидел, насколько постарел отец, как жестоко обошлись с ним годы войны и лишений. Уважаемый предводитель влахаков превратился в обычного человека — отца, который боится за сына.

Не в состоянии ясно мыслить, Натиоле устремился вперед. Он лихорадочно проталкивался сквозь толпу снующих по двору людей. Паника и беспокойство больше не касались его, и принц запрыгнул на ступени к дверям. Позади него отец прокричал что-то, потом тоже ринулся вперед, но Натиоле почти не обращал на это внимания. Внутри здания было спокойнее. Хотя здесь люди тоже носились взад-вперед, их движения были более целенаправленными. В их мрачных лицах он видел решительность и упрямство, словно во время сражения. Большинство были солдатами, одетыми лишь частично, без доспехов или оружия, но тем не менее готовыми принять бой с огнем. Они образовали цепочку с ведрами, напоминавшую линию фронта. Натиоле прорвался сквозь нее и помчался дальше, к следующей лестнице. Возможно, они что-то кричали ему, возможно, не обращали внимания, он не мог сказать.

Воздух на лестнице был на удивление прохладным. Сквозняк тянул снизу вверх, мягко ероша волосы Натиоле. О безумной пляске пожара свидетельствовали крики и пока еще отдаленный треск горящего дерева, Теперь юный влахак тоже чувствовал запах горелого, дерущий горло, запах, означающий тепло и родину, но также и смерть, как сейчас.

Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступени. На площадке над ним стояло трое солдат, двое мужчин и одна женщина. Воительница отирала пот с грязного от сажи лба, оба ее товарища кашляли, да и у Натиоле грудь тоже свело.

— Как дела? — сдавленно спросил Стен, который, как оказалось, по пятам следовал за сыном.

По лицу воеводы струился пот, дыхание было прерывистым.

— Дальше никак, вецет, — категорично заявила воительница. — Пробиться невозможно.

— Нам нужно наверх, — беспомощно сказал Натиоле. — Мой брат…

Он увидел сочувствие в их глазах, но они покачали головами.

— Мы пытались. Слишком много дыма. И прямо над нами горит.

— Нет. Нет. Я не могу допустить этого.

Стен поднял руки в почти умоляющем жесте, словно хотел сделать так, будто подчиненные и не произносили никогда этих слов.

Натиоле скептически смотрел мимо воительницы. Там действительно воздух был черным от дыма, который двигался, словно живое существо. Но они были еще на два этажа ниже комнат Ионниса.

— Возможно, нам нужно просто пробежать сквозь огонь? Если там, наверху пожара еще нет, то я смогу вынести Ионниса, — заявил он и подавил приступ кашля, который в нем поднялся из-за дыма.

Раздались шаги, и по лестнице поднялись ещё солдаты с ведрами, полными воды.

— Дай мне одно, — коротко приказал принц и указал на воду.

Не медля, он схватил ведро за ручку и вылил воду себе на голову. Она была холодной, наверное, из источника, и сразу полностью пропитала одежду. Отец последовал его примеру, вылив на себя следующее ведро.

За поясом у Натиоле висел меч, им он отрезал хороший кусок своей мокрой рубашки. Он завязал лоскутом рот и нос, два раза глубоко вдохнул и выдохнул, затем глянул на Стена, который тоже соорудил такую импровизированную защиту от дыма.

— Готов? — спросил Натиоле отца, и, когда тот решительно кивнул, они вместе ринулись по лестнице наверх.

С каждым шагом дым становился все плотнее. Даже через ткань Натиоле чувствовал дерущий горло запах, и уже скоро каждый вдох причинял боль. Он начал кашлять, но затем сконцентрировался на том, чтобы бежать вперед так быстро, как только возможно. Отца он скорее чувствовал, чем видел. За ними следовало еще две фигуры, наверное, солдаты. Дым ухудшал видимость, но юноша продолжал двигаться на ощупь вдоль лестницы; ступенька за ступенькой он добрался до первой лестничной площадки. Там ему в лицо ударила просто адская жара, и он увидел в густом дыму колыхание голодного пламени. Этаж, скорее всего, был полностью в огне. Все трещало и хрустело, огонь бушевал, словно голодный зверь, который жил лишь для того, чтобы пожирать.

В таком аду не мог выжить никто, и Натиоле подумал обо всех людях, которые жили на этом этаже. Он повернулся к отцу.

— Винтила, — с трудом произнес он, но воевода покачал головой.

За долю мгновения Натиоле и сам понял, что отец был прав, и решительно отказался от дерзкой мысли. Если Винтила был там, внутри, то его тело давно превратилось в пепел, а дух витал по темным путям. Даже из-за этой короткой остановки кожа Натиоле накалилась, и казалось, что он стоит посреди огня. Его глаза начали слезиться, а каждый вдох доставлял настоящее мучение.

Когда к ним присоединились оба солдата, они вместе помчались дальше. Натиоле молча молился духам, чтобы лестница за ними не загорелась. Другого пути назад не было, только через окно, но прыжок с такой высоты был бы смертелен.

С удивлением Натиоле обнаружил, что дым немного поредел, стоило преодолеть один пролет.

Позади него неожиданно раздался громкий хрип, а затем глухой удар. Обернувшись, он увидел, как отец упал на колени, а потом рухнул ничком, сотрясаемый ужасным приступом кашля. Стен, скорчившись, лежал на ступенях, прижимая руки к сотрясающейся груди. Один из солдат опустился на колено перед ним. Он бросил взгляд на Натиоле. Его светлые глаза, обрамленные сажей, четко выделялись на темном лице.

— Отнесите его вниз, — ответил влахак на немую просьбу. — Я — дальше. Один.

Мужчины моментально подхватили лежащего за плечи и за ноги и понесли вниз. Натиоле пытался встретиться взглядом с отцом, но мешал плотный дым. Принц не стал долго задерживаться и бросился наверх.

Наконец он добрался до коридора, который вел к комнатам Ионниса. Воздух был наполнен дымом, но здесь было не так невыносимо, как на лестнице, и к тому же прохладнее.

— Ионнис? — прокричал он и сразу же закашлялся.

Его голос прозвучал хрипло и грубо, тем не менее он крикнул еще раз:

— Ионнис?..

…и не получил ответа. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Всего за несколько шагов он уже был перед дверью. Но она была заперта!

Натиоле, не веря своим глазам, пялился на нее. Он прошел через огонь, добрался сюда вопреки здравому смыслу, чтобы теперь тупо упереться в запертую дверь. Его собственные действия казались ему идиотством, но он продолжал дергать за ручку, колотить по двери, снова и снова выкрикивать имя брата. Ответа не было, а старое дерево все так же надежно преграждало ему путь.

Юный влахак изо всех сил навалился плечом на дверь. Острая боль пронзила плечо и выгнала последний воздух из легких, но конструкция выдержала его атаку. Ее не сможет пробить один человек, не хватит ни времени, ни инструментов, и это понимание отозвалось болью внутри него. Ни один человек не был достаточно силен, чтобы разбить железный оклад и твердую дубовую основу. И пройдет не так много времени, пока пламя доберется до этого коридора и до самого Натиоле. Несмотря на такую перспективу, Натиоле снова отскочил и уже собирался взять разбег, как тут ему на плечо опустилось что-то тяжелое.

— Дай мне, — пробормотал Керр, пригнувшись в коридоре, чтобы не цеплять рогами за потолок.

— Что ты здесь делаешь? — спросил юный влахак, временно отупев от удивления.

Тролль указал когтистым пальцем на дверь:

— Чтобы пробить.

— Нет, здесь, наверху?

— Люди Стена принесли его вниз. Он сказал мне, что его сын еще здесь. Вот я и последовал за тобой. У нас в племени все заботятся о молодых.

И, не проронив больше ни слова, тролль отошел на два шага, немного отклонился, а затем резко прыгнул на преграду. На крошечное мгновение Натиоле подумал, что дверь выдержит и этот мощный штурм, но она разлетелась в щепки, а обломки посыпались в комнату. Натиоле тут же проскочил в проем вслед за троллем.

Через закрытую дверь просочилось лишь немного дыма. Натиоле убрал с лица теплую влажную повязку и сделал несколько жадных вдохов, от которых снова закашлялся. Все его тело пекло, пот смешался с водой, образовав вместе с сажей грязный слой на коже и одежде. Короткие волоски на руках опалились, и юноша не сомневался, что то же случилось с бровями и ресницами. Со двора до них доносились приглушенные ставнями крики.

— Здесь! — крикнул Керр и промчался дальше, через узкую дверь в смежную комнату.

Троллю пришлось скорчиться в три погибели, чтобы протиснуться.

Внутри рядом со своей кроватью действительно лежал Ионнис. Неподвижно, как сразу заметил Натиоле, еще наполовину закутанный в одеяло.

Юный влахак устремился к брату. Ионнис был теплый, но, когда Натиоле перевернул его, брат не пошевелился.

— О духи! — вырвалось у Натиоле. — Он мертв!

— Нет, — возразил Керр.

Натиоле удивленно взглянул на гиганта.

— Я слышу стук его сердца и запах дыхания, — невозмутимо продолжило огромное существо. — Он жив.

— Мы должны вынести его отсюда.

На этот раз Керр не возражал. Осторожно перевернув брата, Натиоле почувствовал что-то влажное и липкое на его волосах: «Кровь! Кровь? Как это может быть? Наверное, он подскочил при криках тревоги и упал».

— Пойдем, — пробурчал тролль.

Он схватил Ионниса своими здоровенными ручищами, но Натиоле сжал губы и покачал головой.

— Я понесу его, — твердо заявил он.

Он рывком взвалил Ионниса на плечо. Брат оказался на удивление тяжелым, и когда Натиоле выпрямился, то уже с трудом дышал от напряжения. Он осторожно последовал за Керром, который двинулся к выходу. Шаг за шагом юный влахак приближался к лестнице. Единственная мысль, которая наполняла его разум, — как бы донести свой драгоценный груз к отцу. «Держись, Ионнис, — молил он про себя. — Все будет хорошо, брат, все будет хорошо».

Дым стал плотнее, огонь отчетливо трещал. Массивная фигура тролля загораживала Натиоле обзор, и он осторожно переложил Ионниса, чтобы снова натянуть ткань на лицо. Однако она почти высохла, и дым раздражал легкие еще сильнее, чем раньше. Принц, кашляя, начал спускаться по лестнице и чуть не натолкнулся на Керра, который внезапно остановился.

— Огонь здесь, — заявил тролль и тоже закашлялся.

Его голос прозвучал отрывисто, и это удивило Натиоле. «Никогда бы не подумал, что дым мешает троллям. Они кажутся такими… несокрушимыми», — пронеслось у него в голове.

— Нам нужно спуститься, — шепотом возразил юный влахак. Каждое громкое слово царапало его горло, вызывая непреодолимые позывы к кашлю.

— Здесь мы не пройдем. А другого пути нет?

В ужасе Натиоле протиснулся мимо тролля. Действительно, языки пламени вырывались из коридора, облизывая стены и подползая под лестницу. Обрамленное черным дымом пламя можно было бы назвать красивым, если бы не смертельная опасность, которую оно несло с собой.

— Другого пути нет.

Простая фраза, но Натиоле мгновенно осознал весь ужас ее значения, как только произнес. Они оказались в западне, запертые на острове в море огня, которое накатывало на них раскаленными валами. Несколько мгновений принц растерянно смотрел в огонь, который был их смертным приговором. Из ступора Нати вывел приступ кашля. И когда Керр обернулся и с удивительной легкостью подхватил бесчувственного Ионниса с его плеча, юноша уже не сопротивлялся. Даже когда тролль под руку почти волоком потащил его вверх по ступенькам, Натиоле позволил это сделать. Да даже если бы и не позволил… Сопротивление все равно бесполезно; хватка тролля была крепка, как скала, а Натиоле почти не мог дышать, не говоря уже о том, чтобы ясно мыслить.

Только когда они снова добрались до спальни брата и вдохнули относительно свежего воздуха, боль в груди и кашель утихли и затуманенный разум Натиоле прояснился.

— Это единственная лестница, — сообщил он еще раз. — Мы сидим здесь, словно крысы в ловушке.

Странные видения вдруг всплыли перед его мысленным взором. Отец, еще совсем юный… Он был заперт в капелле, окруженный масридами. Мать, будучи заложницей Цорпада, тоже жила пленницей в одной из комнат. Оба в стенах крепости не раз заглядывали смерти в глаза, и теперь их сыновьям предстоит такая же участь.

— Тогда мы слезем, — решительно сообщил Керр.

Короткий смешок Натиоле прервался приступом болезненного кашля.

— Вниз? По вертикальной стене?

— Да, — невозмутимо ответил Керр, словно издевка в голосе Натиоле вовсе не задевала его.

— Исключено. И даже если нам удастся, как же Ионнис? Я не оставлю его.

Большой тролль почесал подбородок. Он медленно подошел к окну и посмотрел вниз.

— Я понесу его, — твердо сказал он. — Я умею хорошо лазать.

Словно в доказательство, он поднял свою руку с впечатляющими по длине когтями. Натиоле нерешительно взглянул на него, затем снова на Ионниса. Тролль был прав: у них не было выбора. Огонь скоро доберется до них, и никто не сможет их спасти. Они были предоставлены сами себе, и у них был только один — этот — путь на свободу.

— Хорошо. Мы полезем.