Голос Ионны пробился сквозь приглушенное бормотание ее советников, которые собрались в большом, роскошном шатре княгини:

— Докладывайте. Стен?

Стен встал и склонился перед Ионной, а затем и перед всеми остальными присутствующими. Марши последних дней были достаточно напряженными для всех, и усталость ясно читалась на их лицах. При этом юному влахаку все еще казалось чудом то, как воины его народа, исполненные надежды, покинули Дезу, чтобы выступить против войска Цорпада.

— Лазутчики сообщают, что Цорпад стоит на расстоянии полдня пути. Он выбрал как раз то место, что вы и предсказывали.

— Это не колдовство, а простой здравый смысл. Позиция, которую он занял, хорошо подходит для этого. Неагас?

— Госпожа, наши воины готовы. Как было приказано, эти… э-э-э… наши союзники отправились на повозки, и мы можем сейчас разбить лагерь. Кони нервничают, но мы держим это под контролем.

— Очень хорошо. Истран? — обратилась княгиня к человеку, который занимался снабжением войска.

— Госпожа, — начал юный офицер и встал с небольшим поклоном. — Повозки из Дезы прибыли в лагерь вчера вечером, и мы использовали ночь, чтобы все подготовить. Повозки обоза были освобождены для троллей, мы выложили наши запасы здесь и взяли с собой только самое необходимое.

— Это означает, что после битвы наши солдаты останутся без запасов, — заметил Эрегиу, и Ионна кивнула.

— Да. Что лишь подчеркивает необходимость победы, — сказала она и повернулась к Стену. — Ты разведал путь?

— Да, госпожа, тропа старая, но еще проходимая. Я не обнаружил следов лазутчиков Цорпада. Если мы будем действовать быстро и решительно, то сможем воспользоваться преимуществом неожиданности!

— Так что? Разорвем Цорпаду задницу до самого пупка? — неожиданно взял слово Крон, бородатый предводитель кланов с высоких лугов Мардева.

Как всегда, все затихли, когда говорил покрытый шрамами седовласый воин. Одетый лишь в шкуры, с мощным топором за поясом, Крон впечатлял, покоряя своей дикостью. То, что кланы пришли из своих затерянных и хорошо обороняемых высокогорий, чтобы помочь своим братьям и сестрам, Стен оценивал как большую победу Ионны.

«Они хорошо смотрятся рядом с Пардом», — мелькнула мысль у Стена, и он не удержался от улыбки.

— Хорошо, тогда не будем медлить. Отдавайте приказ для выступления. Высылайте вперед лазутчиков, — приказала Ионна. — Завтра в это время наша судьба уже будет решена!

Ей ответили старинным боевым кличем, затем собравшиеся командиры устремились из шатра, чтобы выполнить приказ. Стен остался и вопросительно посмотрел на княгиню, которая задумчиво смотрела на пламя чаши, которое разгоняло серость утра в шатре и согревало.

— Как вы оцениваете наши перспективы, госпожа?

— Что? — переспросила погруженная в мысли Ионна, но потом ее проницательный взгляд остановился на юном влахаке.

— Ты хочешь услышать правду, Стен? Позиция Цорпада хороша, даже если мы обойдем его и нападем на фланги. Мы не сможем полностью застать его врасплох, он будет передвигать свои войска и бросать их на подавление наших атак. У него большая численность, лучшая кавалерия и гномы.

— Все это верно, но у нас тролли, — добавил Стен.

— Только если мы сможем помешать тому, чтобы Альбус Сунас отключил их своим светом.

— Я заверяю вас…

— Да, я знаю. Ты сделаешь все возможное. Но очень многое зависит от удачи твоего плана. И даже если все пойдет так, как мы хотим, у Цорпада остаются преимущества. Я охотно верю в бахвальство троллей, что каждый из них стоит десяти, а то и больше людей, но даже в этом случае Цорпад превосходит нас.

— В осенней битве он тоже превосходил нас, госпожа, но мы победили.

— Да, только на этот раз Цорпад лучше подготовился. Стен, ты хороший человек и верный соратник. Твое присутствие вселяет в наших воинов мужество и веру. Ты один уже был большой помощью, без тебя у нас, наверное, не было бы ни малейших шансов на успех. Но мы оба знаем, что нам предстоит жестокая битва и что арифметика против нас.

— Что значит арифметика? — возразил Стен, которого удивило мрачное настроение княгини.

— В войне? Многое, — заявила Ионна. — Я не говорю, что мы проиграем в любом случае. Но если наш план рухнет, если мы не сможем защитить троллей, то скоро орел Цорпада будет развеваться над бойницами Дезы.

— Значит, наш план обязан сработать, — с ударением сказал Стен.

Ионна, улыбнувшись, кивнула.

— Так и есть.

Юный воин хотел уже выйти, но Ионна еще раз позвала его.

— Стен… если увидишь Висинию, отправь ее, пожалуйста, ко мне. Я хочу поговорить с ней.

С этими словами княгиня отпустила его, юный воин склонился в поклоне и вышел из шатра. Тем временем солнце взошло и прогнало ночной туман. На палатках и на траве блестела роса. Несмотря на утреннюю прохладу, солдаты уже занялись сворачиванием лагеря и укладкой снаряжения. Куда бы Стен ни взглянул, везде видел на лицах мрачную решимость. Ожидание сражения, казалось, придавало солдатам новые силы, в то время как ожидание за мрачными стенами Дезы отбирало у них надежду. «Они верят в Ионну, они верят в победительницу осенней битвы», — промелькнуло у него в голове.

В последнее время почти никто не спал, так как из-за троллей армия двигалась только ночью, это подтачивало силы людей. Воспоминания о последних днях и ночах расплылись, и Стен едва различал их. Он почти не отдыхал с тех пор, как Ионна отдала приказ к выступлению. Юный воин отправлялся на разведку, позволяя себе лишь короткий отдых, а потом снова пускался в путь. Он уже перешагнул крайние границы усталости, делая все, чтобы удостовериться, что им не угрожает засада. Люди и тролли двигались маршем каждую ночь, от заката до рассвета. Днем влахаки разбивали лагерь и могли немного отдохнуть.

Каждый старался как мог. Цорпад, очевидно, рассчитывает, что их войско будет двигаться лишь по ночам и, таким образом, не будет ожидать нападения так скоро. Благодаря идее Стена опустошить повозки снабжения и транспортировать на них троллей войско продвигает быстро, что будет большой неожиданностью для марчега.

Вдруг Стен увидел Висинию, которая стояла под навесом одной из палаток и разговаривала с Неагасом. Влахака тоже очень устала, ее лицо было бледно, под глазами обозначились темные круги. Но взгляд был полон жизни, так же как и жесты. Она что-то объясняла Неагасу.

Улыбаясь, Висиния глянула на Стена, и у него потеплело на сердце. Обязанности постоянно разделяли их на марше, но те немногие слова, которыми они обменивались, были, как всегда, наполнены добротой.

— Висиния, — крикнул Стен и подошел. — Твоя сестра хочет с тобой поговорить.

При этих словах ее лицо омрачилось.

— Хорошо, — кратко ответила она и отбросила несколько прядей с лица. — Вы извините меня, Неагас?

— Конечно, госпожа, — ответил ветеран и склонился, после чего браво развернулся и пошагал к своим всадникам, которые как раз седлали коней.

— Ты готов выступать сейчас, Стен? — спросила Висиния.

— Я поеду вперед и осмотрюсь. Мы должны быть уверены, что тропа не обнаружена и что нас не ожидают.

— Когда ты вернешься?

— Во второй половине дня. Мне еще нужно снарядить и подготовить своих воинов, — объяснил Стен. — Остальное должны выполнить другие лазутчики, потом у меня будут еще другие задачи.

— Хорошо, я буду ждать, — пообещала Висиния и улыбнулась ему, после чего отправилась к Ионне.

Стен задумчиво посмотрел вслед влахаке. «Она будет ждать меня? Что, о духи, это может означать?» — спросил он себя, но тут перед ним возникла Данаэ и хлопнула его по плечу.

— Ну, что, натер уже себе мозоль на заднице?

Стен со смехом отмахнулся.

— Еще нет.

— Тогда садись на своего конька. Для нас есть работа!

— Конька? Данза — благородный рысак, а не рабочая лошадь! — сказал Стен с наигранным возмущением.

— Данза, уши б мои не слышали, — съязвила лазутчица. — Что за имя для боевого коня!

— Лучше молчи, он очень чувствительный, — предупредил Стен и закатил глаза.

Смеясь, оба влахака побежали к огороженному загону с лошадьми, им предстояла новая вылазка.

Время уже перевалило далеко за полдень, но осеннее солнце еще достаточно высоко стояло на небе, когда Стен вернулся в лагерь влахаков в хорошем настроении. Ни один из лазутчиков не нашел указаний на то, что Цорпад догадывается об их приближении. Конечно, полностью застать врасплох марчега не удастся, так как место его лагеря давало хороший обзор, но под защитой наступающей темноты и леса влахаки, скорее всего, смогут достаточно близко подобраться к масридам, чем и перечеркнут их планы.

Без сомнения, Цорпад попытается принудить их драться днем, в то время как Ионна своим непредсказуемо быстрым продвижением как раз собиралась добиться противоположного. До сих пор расчеты княгини оправдывались, и Стен от души надеялся, что это не изменится. Даже ночью победа над Цорпадом достанется с большим трудом, а днем это было бы безнадежно.

Стен медленно подвел Данзу к своей палатке и с трудом спрыгнул. Давали о себе знать лишения последних дней, но так или иначе завтра утром уже все закончится, к добру или к худу.

Из палатки вышел Костин, который, как всегда, выглядел свежим и бодрым и в этот момент с наслаждением грыз яблоко.

— Привет, Стен. Вернулся? Обнаружил что-то? — спросил маленький влахак и с любопытством посмотрел на Стена.

— Нет, все спокойно. Мы подобрались к лагерю Цорпада. Все тихо, никаких волнений. Что бы ни происходило, Цорпад все равно не сможет помешать тому, чтобы битва произошла в темноте. Сегодня ночью будет война, Костин, — сообщил Стен и потянулся, чтобы расслабить напряженные мышцы.

— Я позабочусь о твоем коне. Ты должен отдохнуть. Уверен, что приказ к выступлению не заставит себя ждать, стоит только троллям проснуться.

— Это было бы замечательно. Спасибо, — ответил юный воин, улыбаясь, и похлопал Костина по плечу. — Мне осталось немного времени, да?

— Немного, — согласился с ним бывший художник и взял Данзу за поводья, а Стен вошел в палатку, которая поддерживалась средней штангой, поэтому в центре можно было стоять во весь рост.

Стен знал, что он и его отряд должны составлять авангард, чтобы основные силы успели занять позиции. И так как первый удар имел огромное значение, то для осуществления их плана других вариантов не было. «Нет времени спать», — подумал Стен и посмотрел на миску с водой, которая стояла у входа. Несколько холодных брызг в лицо оживили его настолько, что он снял рубашку и, недолго думая, облил себя холодной водой. С глубоким вздохом Стен наслаждался прохладой, а потом поднял миску и вылил воду на голову.

Как только Стен обсох и надел рубашку, он вышел из палатки и направился бесцельно бродить по лагерю, так как был слишком взволнован, чтобы отдыхать по-настоящему.

На пути он прошел мимо нескольких костров, у которых пели воины. Как в старые времена, накануне битвы дюжины воинов пели старые песни. Некоторые даже танцевали, здесь и там он видел обнявшиеся пары. «Кто из нас может знать, переживет ли он следующий рассвет? — подумал юный влахак, наблюдая за всем этим. — Отпразднуем этот день». Слышались тихие и громкие песни о битвах и войне. Стен видел, как некоторые воины рассказывали о героях, королях и печальной любви. Неожиданно послышались голоса солдат, просивших кого-то спеть еще одну песню.

Стен задержался у костра, где здоровенный мужик неожиданно чистым голосом пел балладу о Леан, королеве, которая вышла на бой, чтобы спасти своего любимого из темного леса. Некоторые воины, стоявшие возле поющего, узнали Стена и уступили место в центре группы слушателей. С улыбкой он присоединился к ним.

Внезапно он почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит. Когда он огляделся, то прямо напротив себя увидел Висинию, которая глядела на него с противоположной стороны костра. Их взгляды встретились, и она улыбнулась.

Стен подошел к ней. Ее улыбка стала шире, когда он остановился рядом.

— Я искала тебя, — просто сказала она.

— Ты искала меня? А что случилось?

Она показала рукой в сторону от костра.

— Давай немного пройдемся.

Стен согласно кивнул, и они молча пошли рядом, пока не достигли места, куда не доставал свет костра. Стен остановился и вопросительно посмотрел на Висинию. Она кивнула, и они пошли дальше, дошли до его палатки. Стен отбросил полотно, прикрывавшее вход в нее. Оказавшись внутри, Висиния замерла в центре. Стен пытался понять, чего же хочет рыжеволосая влахака. Неожиданно он понял, насколько близко она стоит. «Мне нужно лишь протянуть руку, чтобы до нее дотронуться», — промелькнуло у него в голове.

— Итак, ты хотела поговорить? — сказал он, внезапно рассердившись, так как вспомнил, что Висиния теперь навсегда недостижима для него. В последние дни он почти забыл об этом, так как все время был занят. И одной из причин того, почему он так часто ходил в разведку, как он с удивлением понял, было то, что он не хотел встреч с Висинией. «Раньше мы часто виделись, говорили друг с другом, — подумал Стен. — Я не хочу потерять ее!»

— Да, я хотела поговорить, — мягко ответила она, — из-за планов Ионны на мое будущее. Если, конечно, это будущее состоится.

— Да, я знаю, — гневно выдавил Стен. — Ты выйдешь замуж за Ласцлара Сциласа, так как это самое лучшее для нашего народа. Не так ли? Так что я желаю тебе всего хорошего!

Он как раз хотел развернуться и выйти в сумерки, как услышал ее тихие слова:

— Но я не буду. Я не буду выходить замуж.

Стен удивленно остановился.

— А как же намерения Ионны заключить этот союз? — спросил он.

— Она сдалась. Поэтому она и хотела поговорить со мной. Чтобы сказать мне, что я свободна. Будет эта война означать наш конец или нет, это отныне не зависит от династического брака, считает она. И…

Хотя Стен и слышал ее слова, но он все еще не мог понять, что она ему говорит. «Она свободна!» — пронеслось у него в голове. Наконец он вышел из оцепенения и схватил ее за руку.

— Висиния, я… я…

— Ш-ш-ш… — она приложила к его губам палец. — Хочу, чтобы ты знал: даже если бы Ионна не изменила своего мнения, я все равно пришла бы к тебе сегодня.

Мир, казалось, потерял все цвета, и неожиданно крики и песни лагеря стали доноситься словно издалека. Ее близость и запах дурманили юного воина, заставив просто позабыть обо всех волнениях и вопросах, и он обнял ее. Его губы нашли ее губы, и все его существо ощущало только ее прикосновения, его тело прижалось к ней, ее губы раскрылись под натиском его губ. Опьяненный, Стен зарылся рукой в ее волосы, наслаждаясь ощущением ее тела под своими пальцами. Он хотел, чтобы она оставалась в его объятиях вечно, чтобы вечно длился поцелуй. Но покашливание у входа в палатку заставило обоих обернуться.

— Вы что, живете тут во грехе? — усмехаясь, спросила Флорес и вошла.

Стен удивленно спросил:

— Что ты тут делаешь?

— Какое милое приветствие, братец. И я рада тебя видеть. И конечно, тебя, Висиния, тоже, — смеясь, ответила сестра Стена.

Сконфуженно Стен посмотрел сначала на нее, потом на Висинию, та улыбалась.

— Прекрасно, что ты здесь. Но, может, ты не знаешь?… Ночью будет битва.

— Да, да, — отмахнулась Флорес. — Знаю. Кстати, мне понадобится кое-какое снаряжение.

— Ты будешь сражаться с нами? Ты изменила мнение? — вырвалось у Стена, и он подошел и взял сестру за руку.

— Ну ладно, — отозвалась она. — Только не надо сантиментов, хотя, вероятно, завтра в это время мы уже будем все мертвы!

— Почему ты передумала? — спросил Стен, который почти лишился дара речи.

— Вы же все время уговаривали меня… Вы все. Можно одуреть с вами, — с усмешкой объяснила Флорес, а потом серьезно добавила: — Смерть Нати не должна быть напрасной.

— Спасибо, Флорес, — тихо сказал Стен, но сестра отмахнулась.

— Не благодари. Сегодня ночью столкнутся друг с другом тысячи воинов, я уже молчу о твоих больших уродливых друзьях!

— Конечно. Но… — начал было Стен, но тут его прервал Костин, который, насвистывая, вошел в палатку и резко остановился, увидев маленькое собрание.

Взглянув на Висинию, в глазах которой стояли слезы, он быстро спросил:

— Все в порядке?

— Конечно, дружище Костин, — ответила Флорес и положила маленькому влахаку руку на плечо. — Пойдем, снаружи песни и танцы!

— Но я пришел как раз… — озадаченно начал Костин, но Флорес энергично перебила его:

— Пойдем!

Бросив последний взгляд на Стена, Костин все понял.

— Конечно, снаружи поют и танцуют, ясно!

Смеясь, Флорес вытащила его из палатки, и Стен с Висинией снова остались одни. Стен смущенно посмотрел на нее, потом сердце заставило его притянуть девушку в свои объятия. Ее пальцы скользили под рубашкой по его голой спине, в то время как он целовал ее шею.

— Я люблю тебя, Висиния, я люблю тебя, — шептал Стен, и ее волосы касались его лица. — Я дурак, что так долго не говорил тебе об этом, — пробормотал он, покрывая ее лицо поцелуями.

— Ты не дурак, ты мне уже все сказал, только по-своему. После этого она опустилась на его ложе, и он последовал за ней.