Я оставила Тали и рухнула рядом с Данэлло. Он был без сознания, лицо тало бледным и потным, дыхание было быстрым и неглубоким. Соэк исцелил рану на плече, но яд все еще был в организме Данэлло, пожирал его заживо.

— Не умирай, прошу, — я прижала ладонь к его лбу, схватила его за руку. Ощутила его. Яркие точки вспыхивали всюду, я такого еще не видела. Я тянула, что могла, исцеляла, что могла.

Тали заскулила снова. Ипстан закричал, и Тали рухнула на пол рядом со мной, смотрела на Данэлло, словно знала, что он в беде.

— Она укусила меня! — сказал Ипстан. — Крыска меня укусила.

Я не слушала его. Я молилась, что она будет сидеть на месте и даст мне спасти Данэлло от яда, который не мог убрать ни один Целитель.

Она смотрела, пока я тянула ущерб легких. Боль сдавила мою грудь, я охнула. Он перевела взгляд на меня.

— Ниа, его не спасти, — прошептал Соэк. — Ты хочешь, да, но не выйдет.

— Я смогу, — больше боли, ущерба в его крови и мышцах. Я толкала всю боль в пустоту между сердцем и желудком. Там еще было место.

— Что происходит? — завопил Ипстан, появившись в поле моего зрения. Он звучал скорее испуганно, чем разозлено. — Зачем она напала на моих Целителей?

Я молчала, сжимая зубы от боли.

Айлин кашлянула.

— Она, кхм, была похищена ищейкой, ее забрал герцог. Он превратил ее в Бессмертную и заставил сражаться. Убивать. Ниа нашла ее и сняла броню, но с ее разумом что-то не так. Она… такая с тех пор.

— Вы привели сюда Бессмертную?

— Я привела сестру домой, — я снова потащила боль. — Ей нужна помощь.

Ипстан провел рукой по рту. Его уверенность ускользала, словно он сомневался в моей поддержке из-за безумной сестры.

— Тебе нужен пинвиум, если ты хочешь исцелить его, — сказал Соэк, — а у нас его нет.

— У Ипстана есть.

Ипстан покачал головой.

— Мы не можем делиться с умирающим.

— Принесите мне броню.

Соэк шагнул туда, но Ипстан схватил его за руку.

— Это наша броня.

— Нет, — рявкнула я. — Мы убили Бессмертного, броня принадлежит нам. Я не говорила, что отдаю вам. Вы забрали ее у Саамы, не спросив нас.

— Мне нужно это для сопротивления. Вам не нужно…

— Она нужна мне сейчас.

Соэк высвободил руку и пошел к шкафу. Целители еще были там, но попятились.

— Он уже мертв, — сказал Ипстан, хоть и мягко. — Ты просто тратишь пинвиум.

Легкие Данэлло снова пострадали. Я исцелила их, следовала за бушующим в его теле ядом.

— Я опустошу его, когда закончу.

— Это невозможно.

— Не для нее, — сказала Айлин.

Соэк принес щиток для руки из пинвиума.

— Нет, — Ипстан встал у нег на пути. — Прости, но я не дам это тратить, когда через считанные дни солдатам он понадобится больше.

— Отойдите, — сказала Айлин. — Это вы придумали делать это ужасное оружие! Если вы позволите ему умереть, то я расскажу всем в Гевеге, что вы позволяете умирать серьезно раненым. Что вам интересен только пинвиум, как герцогу и Светочу.

— Это ложь! Мне важно, что будет с гевегцами.

— Докажите. Помогите спасти его.

Ипстан замешался, с каждым мигом выглядя лидером все меньше.

— Лучше тебе не врать про опустошение, — он отошел. Соэк приблизился с щитком. Тали завизжала и выбила пинвиум. Он пролетел по комнате и упал.

— Тали! — я сдерживала слезы. Прошу, Святая Сэя, не дай мне потерять обоих.

Тали смотрела на Данэлло, потом на меня. Она прижала ладонь к моей руке. Кожа под ее пальцами начала покалывать, она потянула, и боль внутри меня утихала.

— Боль, — прошептала она.

— Точно, болит, — сказала я, надежда бурлила среди боли в груди. — Тебе нужно избавиться от нее. Можешь отдать ее пинвиуму за меня? Соэк принеси его Тали.

Он принес ей щиток, но она вскинула руку и сжалась. Соэк отпрянул.

— Тали, прошу, используй пинвиум.

Соэк пригнулся и толкнул щиток по полу. Он остановился у моего колена. Я убрала руку ото лба Данэлло и прижала ее к щитку.

— Это не больно, видишь?

Она придвинулась и положила ладонь на мою. Я убрала свою руку и вернула ее на Данэлло. Он был теперь бледным, как смерть, холодным и липким. Ущерб был всюду, двигался быстрее, чем я могла исцелить.

Я закрыла глаза и проникла глубже, преследовала яд, пытаясь обогнать его. Тали вернула руку на мою руку, покалывание вернулось.

Она сжала мою руку.

— Слишком, — прошептала она.

Одежда зашуршала, кто-то сел рядом со мной. Теплые руки обхватили мое предплечье. Соэк.

— Айлин, нужен другой щиток, — сказал он.

— Я принесу.

Я ждала, что Ипстан будет возражать, но он молчал. Целители в углу шептались, их голоса становились громче, словно они подошли посмотреть.

Я тянула, боль постоянно лилась в меня. Соэк и Тали забирали ее так же быстро. Я молилась, пока исцеляла, все слова мамы и бабушки о яде звенели в ушах. Его не исцелить, отравленного не спасти, это невозможно.

Но я уже делала невозможное.

Сэя позволит, и я сделаю это еще раз.

Мы исцеляли часами. Село солнце, Айлин принесла лампы и еду, но я не могла есть. Она прижала чашку к моим губам, я глотнула фруктовый сок, горло как раз пересохло. Три куска пинвиума были рядом с нами — два щитка и поножи. Вскоре потребуется четвертый.

Кионэ привел отца Данэлло, тот сел рядом, сжав челюсти, с тревожным взглядом, смотрел, как его сын борется за жизнь. Ипстан еще был там, другие — с ним, собрались, как мухи на падаль.

— Как долго она продержится?

— Думаете, она спасет его?

— А что будет, если кончится пинвиум?

Я не хотела думать об этом. Соэк и Тали могли исцелять, пока я вспыхивала броню, но мы изо всех сил старались опередить ущерб. Если я отойду, яд убьет Данэлло раньше, чем я смогу вернуться.

— Вы тоже можете помочь, — сказала Айлин оставшемуся Целителю за полночь. Он не ответил, но быстро ушел, все проводили его недовольными взглядами.

Рядом с нами собралась целая броня из пинвиума. Тали дрожала, но я не знала, из-за брони или усталости.

Ипстан ушел. Прибыли другие. Некоторые принесли свечи и пели молитвы. Саама немного посидела с нами, ей помогали две девушки, которые передавали до этого ее послания. Поток людей был постоянным, как поток боли.

Я словно снова оказалась в оружии герцога. Кожа жарилась изнутри, горло пересохло. Я не чувствовала руки, но покалывание накрывало меня снова и снова.

Данэлло стонал, для него исцеление тоже было болезненным. Некоторые органы рвались, и их приходилось снова и снова восстанавливать.

Часы на башне пробили три, колокола будто говорили: «Дай. Ему. Умереть».

— Может, нам стоит… если ему так больно, — сказал его отец, с трудом выдавливая слова, — может, пора остановиться.

— Нет, — я не позволю ему умереть. Я отказывалась терять еще одного друга.

— Ниа, он страдает. Нельзя так продолжать.

Горячие слезы катились по моим щекам.

— Я не сдамся.

«Данэлло, останься со мной. Ты обещал».

Солнце озарило склад, желтый свет проникал в окна наверху ножами. Я прищурилась и отвернулась. Почти две полные брони пинвиума лежали рядом с нами, последние куски были в руках Тали и Соэка.

Пот промочил мою одежду, вещи всех нас. Данэлло лежал в луже пота. Было больно дышать. Я дрожала от выдохов. Я следовала за ядом раз за разом.

Легкие, которые я исцеляла, все еще были целыми. Я пошла дальше. Сердце и мышцы были восстановлены. Яд угасал, худшее было вокруг печени Данэлло.

— Ему… становится… лучше, — прохрипела я.

Отец Данэлло всхлипнул с облегчением.

Я исцеляла, но ущерб не возвращался.

К середине утра яд был весь в его печени, пытался остаться, вредить, но тело Данэлло побеждало. Я потянула боль, тупую, уже не сверкающую. Она слабой ужалила меня, словно признавала поражение.

Я держала Данэлло руками, искала, проверяла, что все получилось.

— Мы это сделали, — он будет в порядке.

Данэлло открыл глаза и хрипло вдохнул. Он все еще был слишком слабым, чтобы говорить, но он был жив. Жив!

Я обняла его так крепко, как позволяли дрожащие руки. Тали с тяжким вздохом рухнула на пол и закрыла глаза. Соэк тоже был готов упасть. Айлин плакала, сжав ладони, а остальные радовались.

— Спасибо, Ниа, — сказал отец Данэлло, сжав мою ладонь руками. — Я не знаю, как… я не смогу отплатить. Если тебе что-то потребуется, сразу скажи. Что угодно.

Я кивнула, но у меня было то, что мне было нужно. Я не потеряла Данэлло.

— Его можно переместить? — его отец провел рукой по волосам, напоминая сына. — У меня есть неподалеку комната, он может там отдохнуть.

— Да. Он какое-то время не сможет ходить, но…

— Ничего страшного, — он легко подхватил его, словно он был Джованом или Бахари. Отец Данэлло был сильнее, чем выглядел.

— Тебе самой нужно отдохнуть, — сказала Айлин. — Всем вам. Я найду вам комнаты, — она пошла за отцом Данэлло к двери.

Головы повернулись, взгляды проводили их, а потом переместись на меня. Многие свечи растаяли, но часть еще трепетала.

— Она спасла его, не видите?

— Она словно вернула его из мертвых.

— Мы не проиграем, если она будет бороться с нами.

Я вздохнула. Это было не так. То, что я сделала, не остановит огненные камни герцога. Но, как говорила бабушка, побег от беды только утомит ко времени, когда проблема настигнет. Может, мы как-то могли помочь…

— Ниа! — Айлин вырвалась из толпы. Она не была испугана, только растеряна. — Тебе лучше это видеть.

Я взглянула на Тали, спящую на полу.

— Я пригляжу за ней, — сказал Соэк. — Все равно нет сил идти.

— Спасибо.

Айлин помогла мне встать, и мы пошли к двери, ноги дрожали. Толпа расступилась, улыбаясь мне и кивая.

Айлин открыла дверь. У склада стояло еще больше людей, они были на улицах. Сотни людей. У них горели свечи, пахло жимолостью. Венки из жимолости лежали на полу перед зданием, как подношение святой.

Я вышла на свет. Толпа завопила и захлопала.

— Только посмотри на них, — сказала Айлин.

— Что они хотят? — хорошо, что они не обзывали меня, не пытались убить, но такое внимание тоже пугало. Я жила на улицах достаточно долго, чтобы знать это.

Зазвенели колокола. Резкий звон, такой же, как прошлым утром.

Атака.

— Больше Бессмертных? — спросила Айлин, толпа обернулась, шептала друг другу, но не бежала.

— Они пришлют больше, если двое не вернулись? — сказала я.

Кто-то закричал на краю толпы. Шепот стал нервным, люди на краю побежали.

— Плохо дело.

Крики стали громче. Кионэ бежал сквозь толпу.

— На нас напали! — сказал он, когда мы уже могли его слышать. — Синие напали!

Айлин впилась в мою руку.

— Ниа! — Кионэ подбежал ко мне. — Несколько сотен солдат пересекло мост к ремесленному уголку. Генерал Ипстан направляет защиту, но мы не ожидали так много… Мы не готовы!

Святые! Столько людей.

— А ловушка? — Айлин побледнела. — Я думала, герцог хотел согнать нас в одном месте и сжечь.

Кионэ пожал плечами.

— Так было до появления Нии. Может, они передумали из-за нее, — он повернулся ко мне. — Что ты будешь делать?

— Я? Как я остановлю армию?

— Пинвиум, — сказала Айлин, глаза сияли. И в них было немного страха. — У тебя же два набора брони, которую нужно опустошить, верно?

Желудок сжался. Надеть броню Бессмертной? Но в ней было много боли. Может, этого хватит, чтобы сбить тех солдат, пока они не убили всех на острове.

— Верно.

Мы побежали внутрь. Зеваки покинули склад, но другие теперь забирали оружие из ящиков и броню из шкафов. Соэк оттащил Тали в угол, они смотрели на суету в смятении. Она его послушалась. Я быстро помолилась с благодарностью, но не было времени радоваться.

— Что происходит?

— На нас напали, — сказал Кионэ и описал, как к нам идут солдаты.

Я искала броню из пинвиума на полу. Она была там, где мы ее оставили.

— Айлин, отведешь Тали наверх? — я смотрела на броню. Я не знала, как она отреагирует на меня в этом.

— Хорошо, — она улыбнулась Тали и протянула руку. — Тали, идем со мной, ладно?

Она без слов взяла Айлин за руку, и мое сердце снова встрепенулось. Может, она восстанавливалась. Если ей не давать убивать.

Как только они ушли из виду, я прошла к броне. Я схватила нагрудник поменьше, Соэк и Кионэ помогли мне надеть доспех. Он впился в плечи, был тяжелее, чем я думала. Как Тали такое носила?

— Не подходит, — сказал Соэк. Броня висела на мне. — Ты так идти сможешь?

Я попыталась. Нагрудник съехал на плечах, оттащил меня в сторону.

— Плохо.

— Сама ты не сможешь, — сказал Соэк. — Без брони не получится.

— А что я могу?

— Я пойду с тобой. Я надену броню.

— Соэк, это слишком…

— На меня как раз налезет. Тебе нужна там защита, и я смогу исцелить нас, если, — он сглотнул, — когда нас ранят, и у тебя будет время забраться глубже в отряд солдат и всех снести вспышкой.

Он не хотел делать это, как и я, но он был прав. Тольку от этой боли, если я не достану до всех них?

— Тогда вместе? — я взяла из шкафа кожаную броню. Она не остановила бы все мечи, но это было лучше, чем ничего. — Кионэ, — сказала я, пот уже проступил на коже, — даже если тебе не нравится, иди к Ланэль. Если мы хотим выжить, нам нужны все Целители.

— Звучит плохо, — сказал Соэк по пути к уголку ремесленника. Наши руки были связаны, дрожали. Мы не могли рисковать разделиться.

Крики впереди. Металл бил по металлу, тела падали на камень. Я видела мало, но звучало так, словно часть армии Ипстана билась с синими у моста. Больше криков тревоги и предупреждения. Рожок прозвучал чистой нотой в утреннем воздухе.

Страх прогонял мою усталость, но не надолго. У нас не было сил сражаться долго. Если мы упадем, то не встанем…

Я даже не попрощалась с Данэлло.

Наши солдаты появились впереди, их было мало, но они пока держались. В сражении образовалась брешь, чтобы мы с Соэком могли пройти.

— Беги! — я помчалась вперед с Соэком, мы вместе топали. Мы бежали к узкой бреши, надеясь, что успеем попасть в глубину атакующей силы.

Мы уклонялись от наших, огибали группу чужих. Солдаты не смотрели на нас сначала, броня Соэка скрывала нас в этой суете. А потом солдат заметил нас и понял, что мы не на их стороне. Он замахнулся на меня мечом. Я бросилась влево, и лезвие ударило по броне Соэка. Второй меч пронзил мое плечо, прорвал кожаный доспех и плоть. Руку покалывало, боль ушла через мои пальцы в Соэка.

Все больше солдат атаковало нас. Я развернула Соэка, ударила им пару женщин справа. Он сбил их тяжелой грудной пластиной. Солдаты отлетели.

Мы бежали.

Люди с мечами приближались. Лезвия летели со всех сторон, резали, пронзали. Боль текла от меня к Соэку так быстро, что руку жалило, словно от вспышки. Легкие болели от исцеления Данэлло всю ночь.

«Мы не сможем».

Солдат ударил Соэка. Тот упал и потащи меня за собой. Моя рука извернулась и треснула, свежая боль пронзила меня. Я другой рукой схватила солдата за волосы, прижала пальцы к его скальпу. Я толкнула, и он отдернулся, крича, баюкая руку. Я взобралась на ноги и потащила Соэка за собой.

Мы бежали, истекали кровью и исцелялись. Шаг за шагом. Солдат за солдатом.

Мужчина кричал приказы, его голос был низким и удивительно красивым. На миг мне показалось, что он поет.

Стена солдат повернулась к нам, один был в кольчуге с серебряными отметками командира на воротнике. За ним было больше солдат, так много, что я видела только синюю сталь.

Я развернулась и прижала ладонь к броне Соэка. Он напрягся и зажмурился.

ВЖИХ! Вжих! ВЖИХ! Вжих! ВЖИХ!

Пять ярких вспышек сразу, грудь и другие части, которых я даже не касалась. Кольцо солдат вокруг нас закричало и упало. Те, кто был за ними, спотыкались о тела. Злые крики стали растерянными. Я опустилась на землю, Соэк упал из-за вспышки, кожа его лица была красной. За криками я слышала тихие звуки.

Вжих, вжих, вжих…

Больше вспышек, но целились они не в меня. Люди кричали, за криками было слышно, как падают тела. Больше вспышек. От чего?

Какая разница? Вперед!

Я забрала боль Соэка. Его лицо прояснилось, глаза открылись. Я дала ему миг прийти в себя, а потом подняла на ноги.

Вспышки разлетались от меня, как круги на воде, прыгая от солдата к солдату.

А потом — тишина.