Восемь дней их не было. Восемь дней мы уже были свободными.

Первые два дня горели огни. Последние солдаты герцога убежали из Гевега в ужасе, побросав лампы и факелы, поджигая дома и ограды на Северном острове и Островах аристократов. Пожарные тушили все, что могли. Солдаты герцога собрались и не вернулись. Они оставили Гевег горящим, как и хотели, но ушли.

Дальше мы шесть дней собирались.

Семьи находили друг друга, друзья скорбели по мертвым. Мы горевали по тем, кого потеряли, и праздновали с теми, кого спасли.

Солнце грело мое лицо, пока я стояла в комнате, что была моей. Она была черной от пожара, который бушевал на террасах и в районе аристократов.

— Все пропало, — сказала Тали, пройдя в мою старую комнату. Ей уже было лучше, она немного говорила, но не полностью восстановилась. Гинкев не знал, сможет ли она исцелиться полностью, но я не теряла надежду.

— Раньше было красиво. Мягкие цвета, мягкая мебель. И всегда пахло едой.

— А мама пахла цветами.

Я кивнула со слезами на глазах.

— Да. Она была красивой, доброй и сильной, — я цеплялась за ее силу. Она нужна была мне сейчас.

Я прошла к шкафу и сбила почерневшую дверь. Там была мокрая одежа в сажу. Я вытащила первую вещь. В штаны мы бы влезли с Тали вдвоем. Я бросила их.

— Глупо. Тут нет ничего моего, — я не знала, почему ожидала найти тут что-то наше. Только то, что… мы победили. Все должно было вернуться на места.

«Что сделано, то сделано, и я это изменить не могу».

Мама была мертва. Папа, бабуля, Уэн и Ленна, Соэк и Квенджи. Даже Ипстан. И еще сотни тех, чьи имена я не знала, а лица не видела.

Я больше не поиграю в фонтане. Не буду кататься на траве с Тали. Мы больше не сможем свернуться на диване, пока мама нам читала.

Моя старая жизнь стала пеплом, как мой старый дом.

— Идем, — сказала я. — Тут только сгоревшая вилла.

Я повела Тали по железной витой лестнице сзади — осталась только эта лестница — и вывела в дыру, что была раньше дверью на кухне. Мы пересекли то, что было садом, где мама растила фиалки, а Тали бегала за бабочками. Чайки и канюки кружили над головой, искали, чем можно поживиться.

Два стража ждали у двери, стояли на почерневшей каменной дорожке, где умер Уэн. Они отодвинулись, я прошла, и один страж пошел впереди, а другой — сзади. Джеатар сказал, что это предосторожность, пока интерес ко мне не утихнет.

Я думала, все успокоится, когда мои глаза перестанут сиять. Они были нормальными уже три дня, но не было признака потери интереса. Я не была против хвалы, мы это заслужили, но восхищение? Я бы прожила без этого.

Стало лучше. Люди сначала не давали прохода, хотели коснуться меня, встретить, а потом понимали, что я не была святой. Я была обычной девочкой.

Странной, да, но не отличающейся от них.

Мы покинули виллу и пошли по улицам. Уборку приостанавливали, и люди радостно вопили мое имя, как делали солдаты в последнюю ночь войны.

Я молилась, чтобы и это прекратилось. Айлин сказала, что героем я буду дольше, чем святой.

Карета ждала в конце тропа, вокруг было много стражей, но не моих. Они были в зелено-золотой форме Лиги, хотя стиль формы Гевега был новым.

— Погодите, это не моя карета, — эта была лучше и больше.

— Герцог хотел поговорить с вами, — сказал один из стражей, открывая дверь кареты.

Мне хотелось бежать, но я не могла больше бояться этого титула.

Я забралась. Джеатар сидел в дальнем конце, скрестив руки, взглядом говоря, что у меня снова проблемы.

«Может, стоило немного бояться».

— Что ты здесь делаешь? — выпалила я. Он должен был уже отправиться в Басэер.

— Я собирался спросить это у тебя.

— Я хотела увидеть мой… виллу.

Его взгляд смягчился.

— Стоило сказать мне. Я бы сходил с тобой.

Я села, Тали устроилась рядом со мной.

— С нами ходили Низкий и Грозный, — я махнула на своих стражей. Тали дала им клички, они посчитали их забавными и оставили. И тогда они мне понравились.

— Но не внутрь виллы, — тихо сказал он.

— Нет.

Я молчала, он не спрашивал. Он сказал Низкому отвезти нас в Лигу, и карета поехала.

Люди уже были на улицах, махали и радовались, когда мы проезжали.

— Они могут радоваться тебе? — сказала я.

— Нет, — рассмеялся Джеатар. — Не я спас город.

— Ты. Ты сдерживал солдат герцога и планировал защиту, вел атаку на отряды герцога. Гевег не стал бы свободен без тебя.

— Ты бы нашла способ.

— Они думают, что я — святая.

Он улыбнулся.

— Они считают тебя героиней.

— Ниа спасла город, Ниа спасла всех. Они думали, что победят, но Ниа сказала им «нет», — тихо пропела Тали, глядя на проносящийся мимо город.

— Видишь? Даже она это знает.

Я вздохнула и прижалась к спинке сидения. Я не хотела этого внимания. Было приятно, что меня ценили, но мое лицо знало столько людей, что это пугало. Было безопаснее, когда тебя не замечали.

— Когда ты покидаешь Гевег? — он уже не прятался, и поддержка начала говорить о нем, рассказывать, что он вернулся и боролся за Гевег. Басэери требовали, чтобы он занял трон.

— Через пару дней. Есть еще пару дел здесь.

— Например?

— Убедиться, что басэери и гевегцы не начнут битву из-за того, кто будет править городом.

— Говорят, это место хочет Балъю, — все говорили, что трон займет Джеатар. Я подозревала, что Балъю хотел, чтобы Джеатар поскорее покинул Гевег, пока люди не стали говорить, что лучше ему быть губернатором.

— Что думаешь?

— Он не очень любит гевегцев, — он боролся на нашей стороне, но я слышала, как он спрашивал, зачем Джеатар пытался помочь нам. С оскалом. — Не думаю, что мы будем ему рады.

Джеатар рассмеялся.

— Как и я не буду рад.

— Это будет проблемой? — нам не нужна была еще одна война.

— Головной болью, — он смотрел на меня мгновение. — Я думал предложить Ондераана.

— Да? А он хочет быть губернатором?

Он пожал плечами.

— Он не говорил, но он басэери, так что Балъю и его люди примут его. И он Эналов, так что гевегцы примут его. И он — твой дядя, так что ты сможешь их убедить, что он подходит, — он хитро улыбнулся.

— Ондераан хороший, — сказала Тали.

Джеатар кивнул.

— Да.

Ондераан во главе Гевега. Я улыбнулась.

— Точно. Он будет хорошим губернатором.

И он из семьи, это было… правильно.

* * *

— Ниа, — звала Тали, подпрыгивая в дверях моей комнате в нашем домике. — Скорее, скорее.

— Точно, — сказала Айлин. — Мы пропустим судно.

— Оно не уплывет без нас, — я сунула последние вещи в сумку. Айлин застонала и забрала их у меня.

— Так с дорогими вещами не обращаются, — она сложила хорошие платья и полосатые штаны в квадратики и открыла сумку. Подарки прибывали последний месяц. Я не хотела хранить их, но Айлин утверждала, что народ расстроится, если я буду отказываться, а я ведь не хотела начать новую войну?

Преувеличение, конечно, но она была права. Некоторые подарки были маленькими, цветы или сладости, но от гевегцев, которым я помогла. Отказ был бы оскорблением.

— Там камни? — спросила она. — Ты хочешь быть мятой на коронации Джеатара?

— Успеют распрямиться. У нас целая неделя впереди, — хоть и неделя встреч и вечеров, куда я не хотела приходить. Как и Джеатар, но он их пропустить не мог. Он уже месяц правил без возражений людей, и аристократы хотели, чтобы коронация прошла с размахом. Для безопасности.

Солдаты со всех Трех территорий прибыли туда, и Джеатар с Ондерааном и новым самопровозглашенным губернатором Верлатты работали над созданием патруля на дорогах и границах. Путешествия теперь были безопаснее, хотя проблемы оставались. Но они всегда были.

Он поручил много из этого Балъю, и стало проще сделать Ондераана губернатором. Оба были удивлены, но рады назначению.

— Ниа, что это? — Айлин вытащила из сумки две книги.

— Хотела немного обучиться в пути.

Она бросила книги на кровать.

— Гинкев дал тебе неделю отдыха. Не нужно ничего учить.

— Мне нужно многое нагнать.

Я не была официальным учеником, но Гинкев приглашал меня на занятия. Он сказал, что мои знания были рассеянны, как испуганные мыши, и ему требовался хотя бы год, чтобы заполнить бреши в моем обучении, пока он поймет, какой статус мне можно дать. Я не была против. Я все равно не знала, какая я.

— Вот, — Айлин вручила мне сумку с аккуратно сложенными вещами. — Эту неделю ты должна веселиться.

Я улыбнулась.

— Я постараюсь.

Мы покинули мою комнату и поспешили вниз по лестнице. Наш домик был подарком Джеатара, хотя он называл это подарком от Гевега. Двухэтажный дом, где нам хватало места. Комната Айлин была рядом с моей, Тали — напротив. Я надеялась, что она вернется к обучению, как и другие Забиратели в Гевеге. Большая их часть. Некоторые решили присоединиться к Лиге защитников, чтобы сражаться и исцелять. Я не думала, что она выберет это.

— Обедать не будете? — спросила Келси, выглянув из кухни. Она была вместе с домиком, милая блондинка, которая улыбалась, как бы мы себя ни вели. Джеатар говорил, что она — дочь солдата, умершего на войне, и ей нужна была работа. Но она была старше меня, могла о себе позаботиться. А еще она резала овощи так, словно они лично обидели ее.

Она была телохранителем.

Я была уверена, что Келси в курсе, что я знаю ее секрет, но мы притворялись, что она только домработница. Она мне нравилась, как и Тали с Айлин, так что это было не сложно.

Низкий и Грозный помахали Тали, бегущей к карете. Не моей, а Ондераана. Он был занят работой губернатора, но все еще работал с Джеатаром, используя книгу колдуна Зертаника, чтобы развить оружие. Мы хранили это в секрете.

— Готова вернуться в Басэер? — Данэлло поприветствовал меня поцелуем. Он и его семья жили в доме напротив, тоже подарок Джеатара.

— Нет, но никак не сбежишь, — я забралась на место и устроилась в почти пустой карете. — Где все?

— Папа с близнецами и Халимой уехали пару дней назад. Хотели прибыть пораньше и навестить Уэю, — он улыбнулся. — Она явно понравилась папе.

Я улыбнулась. Уэя работала в доме Джеатара на ферме и была занята теперь работой в замке.

— Ты будешь есть лучше, если они сыграют свадьбу.

— Не думаю, что это серьезно.

— Почти весна, — сказала Айлин. — Любовь должна витать в воздухе, да? — она забрала мою сумку и опустила со своей на заднюю часть кареты.

Данэлло порозовел.

— Ну, да, наверное.

— Идем, идем, — Тали склонилась, выглядывая из кареты. Ей нравилось ездить на скамейке возницы с Грозным. Низкий был сзади.

Айлин забралась в карету, и мы поехали, двигаясь медленно по улицам. Некоторые магазины были со стеклами в окнах, хотя большая часть еще была заколочена. Многие магазины не открылись вновь, по слухам мастер финансов переживал, что работы будет слишком много, а людей не хватит. Это было сильной разницей по сравнению с прошлым летом, когда я с трудом могла хотя бы найти работу разгрузчика рыбы.

Гевег был ранен, но мы исцелялись. Это мы умели.

— Они столько сделали за неделю, — Данэлло смотрел в окно, его пальцы были переплетены с моими. — Тебе нужно увидеть, сколько лесоматериала приходит из Верлатты. Все пристани им забиты.

— Поверить не могу, как быстро они их отстроили, — сказала я.

Все началось с пристаней. Острова фермеров поставляли немного еды, а еще были запасы из Дорпстаада. Как только корабли смогли приходить, люди принялись отстраивать дома и магазины. Они не трогали разрушенный район аристократов. Те, кто мог позволить виллу, вернутся, но пока нам нужно было дать всем людям дома и еду.

И защиту, конечно. Мы были не готовы до этого, и мы не собирались повторять ошибки. Солдаты патрулировали улицы, они были в лилово-белом, белая фиалка была вышита на форме. Солдаты приветствовали людей, смотрели на нас все время, не давали развиваться грабежу.

И было оружие. Скрытое в Лиге, но готовое защитить Гевег от любой атаки, как и я. Угроза этого оружия будет защищать нас и после того, как люди перестанут звать меня героиней.

И если нужно будет запугать кого-то, я смогу сыграть святую.

— Я хочу кое-что спросить, — сказала Айлин, разглаживая складки на юбке. — Я хотела пойти в ученики.

— Да? Куда? — спросила я.

— Пока не знаю. Или на портниху, или на стеклодува.

Данэлло задумался.

— Думаю, тебе подойдут оба варианта.

— Да? — она улыбнулась. — Ниа, а ты как считаешь?

— Стеклодув. Тебе будет скучно все время делать платья. Радость в этом, только когда кто-то уколет палец иголкой.

Мы улыбнулись.

— Может, ты права, — сказала Айлин. — У стеклодувов есть огонь. Опасность каждый день. Это веселее.

Я улыбнулась.

— Можешь попробовать оба варианта и посмотреть, что понравится.

— Я-то могу, да? — она улыбнулась, словно удивлялась, что у нее был выбор, да еще и из двух вариантов.

— Я думал учить в Лиге защитников, — тихо сказал Данэлло. — Кионэ говорит, меня могу взять помощником инструктора по фехтованию рапирой.

— Твоей маме это понравилось бы. Ты был бы как она.

— Я тоже так подумал.

Мы миновали парк Эналов, очищенный от беженцев и теперь цветущий. Статуя прадедушки стояла в центре, пустые глаза смотрели на озеро, руки тянулись в стороны. Птицы сидели на них, оставляя следы. Ходили слухи, что делали мою статую, но я надеялась, что это только сплетни.

— Не знаю, что я буду делать, — я не думала об этом прежде. Я была сосредоточена на выживании, не думала про завтра. — Я не смогу быть настоящим Целителем, закончив обучение. Кто-то всегда должен за меня передавать боль в пинвиум. Ондераан показывал мне письмена, чары, но это так мутило мой желудок, что я не смогу с этим работать.

— Ты хорошо организовываешь людей, — сказал Данэлло. — И говоришь им, что делать, — он улыбнулся.

— Хорошо управляешь, — рассмеялась Айлин.

— Можно быть начальником пристани, — сказал Данэлло.

— Или управляющей парома.

— Стать потом хозяйкой гавани.

— Как только ты закончил обучение в Лиге, можно стать Светочем.

— Чего останавливаться там? — сказал Данэлло. — Ты всегда можешь стать губернатором, — его смех оборвался. Он посмотрел на Айлин, а она кивнула с большими и яркими глазами. — Ты можешь однажды стать губернатором.

— Я? — охнула я. — Управлять Гевегом?

— Почему нет?

— Потому что это…

Невозможно? Но я уже совершала невозможное. Ондераан не первый в моей семье был губернатором. Если Джеатар мог править, но и я смогу.

— Есть одна проблема, — Данэлло нахмурился, но его глаза блестели.

— Какая?

— Губернатор на ступень ниже святой.

Я ударила его по руке, смеясь. Но не могла выбросить мысль из головы. Я — губернатор.

— Думаю, такому тоже учат — сказал Данэлло. — Можно начать с помощника члену Совета.

Айлин кивнула.

— Кто бы отказался от спасительницы Гевега, работающей на них?

Многие, наверное, но мне нужно было, чтобы согласился хоть один. Я была племянницей губернатора, так что один человек точно согласился бы.

Я улыбнулась.

— Тогда губернатор.

У нас с Гевегом все же было будущее.