— Айлин!

Она не кричала, хотя точно боялась. Ветки скрипели, но звук быстро прекратился.

Как и стук в кузнице.

Я двигалась, заставляла руки работать, а не дрожать, прося не смотреть сюда. Я не смотрела вниз, но прислушивалась, ведь могли раздаться крики тревоги.

Никто не вышел. Продолжили греметь молоты.

Ветки и листья задели мои ноги, и я попала на дерево.

Данэлло обхватил мои ноги и усадил на тяжелую ветку у ствола. Я рухнула туда.

— Как Айлин?

— Сейчас стошнит, — ответила она, — и рука болит, но остальное — в порядке.

— Веревка оцарапала, — сказал Данэлло. — Без перчаток было бы еще хуже.

Айлин фыркнула.

— Было бы хуже, если бы я отпустила.

Данэлло потряс веревки.

— Отдохните немного, — сказал он. — Мы еще не закончили лазать.

— Прекрасно, — проворчала Айлин.

Сеун спустился легче нас, но мальчики всегда хорошо лазали.

— Патруль, — тихо сказал Данэлло, мы застыли.

Мы смотрели сквозь листья, как солдаты проходили по хорошо освещенному двору. Они были в кольчугах и с тяжелыми мечами. Но без пинвиума.

Они завернули за угол.

— Идем.

Мы полезли снова, направляясь к задней части здания. Если повезет, ветка достанет до окна на третьем этаже. Квенджи поклялся, что никто не запирал окна так высоко, так что мы могли пролезть внутрь.

Мы добрались до конца ветки. Толстые не доставали до здания, а вот несколько поменьше дотягивались.

— Оставайтесь и следите за патрулем, — я осторожно ступила на ветку, что доходила до окна, проверяя вес. Чем ближе я была к концу, тем сильнее она опускалась. Я отпрянула.

— Она меня не выдержит.

— А мена? — спросил Сеун. — Я маленький.

— Попробуй добраться до окна и привязать веревку.

Айлин посмотрела в тени.

— Там пусто?

— Выглядит темно, но… патруль!

Мы застыли, солдаты прошли внизу. И остановились.

Айлин сжала мою руку. Я задержала дыхание. Один из солдат склонился и поднял обломок ветки. Он посмотрел на дерево.

Не увидь нас, не увидь нас.

Он встал, отбросил ветку, и они пошли дальше.

Я выдохнула. Близко.

— Сеун, иди к окну.

Он кивнул и полез по ветке. Она опускалась, но не так сильно. Он добрался до окна и слез. Ветра качалась, но не сломалась.

Сеун прилип к окну, как лягушка. Он прижался ладонями к раме, а потом поднял. Окно открылось, и Сеун пролез внутрь.

Мы ждали, а потом он выглянул.

— Бросайте веревку, — тихо позвал он.

Данэлло бросил, Сеун поймал. Он скрылся в комнате. Веревка натянулась.

Данэлло не терял время. Он придвинулся к веревке на ветке. Повис, и она выдержала. Он полез быстрее, чем я могла.

Айлин полезла, но не так грациозно, хотя и не медленно. Теперь была моя очередь. Я села на ветку и повисла на веревке. Руки уже дрожали, а я еще ничего не сделала.

Лезь уже.

Я отпустила ветку и попыталась закинуть ноги на веревку. И промазала. Я повисла, руки болели.

Двигайся, поднимай ноги!

Я потянула изо всех сил, ноги обвили веревку. Я быстро помолилась и полезла, перебирая руками, двигая ноги.

Почти.

Шаги внизу. Патруль!

Я висела в воздухе на виду. Я не знала, сбила ли ветки. Я не могла двигаться без шума, и даже шорох ткани и кожи о веревку мог насторожить их.

Они прошли внизу.

Я выдохнула и полезла, приближалась, пока…

— Поймал, — прошептал Данэлло, затаскивая меня внутрь. Я опустилась на пол, мышцы требовали отдыха.

— Спасибо. Где мы?

— Кладовая, наверное, — сказал он. — Ящиков много.

И бочек.

— И не своруешь ничего, — Сеун закрыл крышку. — Приборы. И ящик мечей.

— Вряд ли мы бы нашли пинвиум в первой комнате, — сказала я.

— С нашей удачей? — сказала Айлин. — Точно не нашли бы.

— Сеун, — сказал Данэлло, — возьми нам три меча.

— Хорошо.

Я встала, колени дрожали. Я пошла к двери. Я прижалась ухом к дереву. Ни шагов, ни голосов. Но это не значило, что не было стражи.

Я похлопала Данэлло по плечу и указал на дверь. Он кивнул и собрался открыть ее. Я ждала с Айлин в стороне, мы поднимали мечи в ножнах, как дубинки.

Данэлло сдвинул засов и замер. Снаружи не было звуков. Он открыл дверь и выглянул.

— Чисто.

Мы прошли в следующую комнату. Попробовали дверь. Заперто.

Данэлло следил за коридором, пока Сеун шагнул вперед и вытащил тонкие металлические шпильки из кармана. Он встал на колено и сунул шпильки в замок. Замок щелкнул, он открыл дверь. Мы прошли и закрыли дверь за собой. Комната была темной, но было слышно тихое дыхание. Не было понятно, сколько человек.

Солдаты или Забиратели? Я указала на дверь и сдвинула указательный и большой палец, чтобы их разделял дюйм. Сеун кивнул и приоткрыл дверь.

Свет из коридора полился сюда, озаряя край кровати. На полу стояли сапоги, меч свисал со столбика кровати. Солдат.

Мы поспешили из комнаты.

Данэлло прошел на несколько дверей дальше и остановились. Еще одна запертая дверь. Сеун вскрыл ее, мы вошли, оставив дверь приоткрытой сразу.

Тускло, но не темно. Дыхание, постанывания. Шестеро были прикованы к кроватям. Мое сердце сжалось. Здесь были Забиратели!

— Джован! Бахари! — сказал Данэлло, подбежав к братьям.

Айлин подбежала к Энзи с радостью на лице. Я смотрела на кровати, увидела Винвика, еще двух незнакомых, но Тали не было. Почему она не здесь?

Вина подавила мою радость. Я была рада найти их, но это было не честно. Все были здесь, даже те, о ком я не знала, но почему не она?

Мой желудок сжался. Вианд забрала Тали с собой?

— Что их ранит? — сказал Сеун с большими глазами.

— Их заставили взять больше боли, чем они могут выдержать. Герцог пытается проявить необычные способности Забирателей, чтобы использовать их.

— Он делает чудиков?

— Пытается.

— Ниа, как мы их заберем отсюда? — спросила Айлин.

— Сеун, ты можешь взломать оковы?

— Уже взламываю.

— Энзи, ты видела Тали?

— Нет, после тюрьмы.

— Здесь есть еще Забиратели? — спросила я. Тали была слишком юна, чтобы быть Бессмертной, так где она была?

— Да. Со странной плитой.

— Плита? Как в Лиге?

Она покачала головой.

— Нет. Она удерживает нас. Ранит, — она закашлялась.

— Знаешь, где они хранят пинвиум?

— Нет.

Немного должно быть в плавильне, но я надеялась, что есть кладовая, где можно проще его забрать.

Я положила ладонь на голову Энзи и ощутила ее состояние, проверила замедлившуюся кровь и пятна на органах. Так много боли, почти столько держали Ним и Эллис. Но боль пока не убивала ее, хотя ощущалась странно.

Забиратели с болью меняли план. Нам нужен был пинвиум, чтобы исцелить их, чтобы уйти отсюда. Хотя я сомневалась, что они без боли смогут лезть по веревке и по акведуку. Квенджи и Зи могли бы поднять их, и Данэлло мог пойти первым и помогать, а потом Айлин. Она была сильнее, чем выглядела.

— Я проверю остальных. И сразу вернусь.

Энзи кивнула, слезы вытекали из уголков глаз.

Остальные были такими же. Их недавно наполнили болью, но она ощущалась не так, как боль, которую я ощущала раньше. Это была не боль, причиненная исцелением, это была куча смешанной боли.

Я вдохнула.

Как переданная боль. Виннот нашел кого-то, похожего на меня?

— Где они хранят пинвиум? — сказала Айлин, хмурясь.

— Плавильня.

— Шумная комната с открытыми дверями.

— Верно.

Она помрачнела, но сняла рюкзак с плеч.

— Понадеемся, что они не очень внимательные ночью, — она открыла сумку и вытащила три формы. Мы надели их поверх своих вещей.

— Оковы взломаны, — сказал Сеун.

— На этом этаже осталось еще несколько комнат, — сказал Данэлло, забирая форму у Айлин. — Можно попробовать их.

Мне не нравилось оставлять Энзи и остальных, но без пинвиума мы не могли никак им помочь.

— Ладно, проверим их.

Мы вышли в коридор и прошли к следующей двери. Заперта, это хороший знак.

Сеун взломал ее и заглянул.

— Темно и тихо, — сказал он и вошел.

Мы прошли за ним. Глаза привыкли, стало видно ящики и несколько бочек. Я приподняла крышку с одной. Что-то темное, как песок.

— Данэлло, раздвинь шторы, прошу.

Он так и сделал, лунный свет озарил комнату.

— Что это? — я сунула руку в бочку и зачерпнула то, что было как песок, но металлический.

— Стоит чего-то? — спросил Сеун.

— Я даже не знаю, что это. Но его здесь много, если все бочки им наполнены.

Сеун кивнул и снял мешок с пояса.

— Может, неплохо стоит.

Я вытащила мешочек из кармана и наполнила песком. Это мог быть пустяк, но кто знал, что герцог здесь делает. Лучше рассмотреть при свете.

— Сундук заперт, — сказала Айлин из другого конца комнаты. — Большой.

Да. Где-то четыре фута в длину, три в высоту, три в ширину. Толстые железные скобы обвивали его, как лента подарок. Сердце колотилось. Так крепко запирали только дорогое.

— Открой. Может, это пинвиум.

Сеун занялся замком. Это заняло у него больше времени, чем двери. Хороший знак.

Он откинул крышку.

— Ого, — он поднял наручи. Весь сундук был заполнен броней.

— Поглядим, — я поднесла кусок брони к окну, к лунному свету. Мне нужно было больше света. Я подошла к двери и прислушалась к шуму снаружи, а потом открыла так, чтобы в комнату упал свет ламп.

Синяя броня.

Я закрыла дверь.

— Это пинвиум. Это броня Бессмертных.

Сеун бросил кусок, словно он горел. Айлин начала вытаскивать куски.

— Такие сундуки еще есть? — сказала она.

— Еще три такого размера.

— Берите как можно больше брони, — сказала я. — Это их исцелит.

Более того, здесь были целые наборы. Кому нужен был прибор для исцеления, если мы могли выглядеть как Бессмертные, забраться в лагерь Забирателей? Мы наполнили мешки, а потом вернулись в комнату с Забирателями.

— Кто-нибудь умеет исцелять? — спросила я, подняв кусок брони. — Или толкать боль в пинвиум?

— Мальчик, которого я не знала, поднял руку, хотя она едва оторвалась от простыни. Я поднесла броню к нему.

— Наполнять можно?

Он взял кусок, закрыл глаза и улыбнулся. Мое сердце замерло. Через миг он сел, цвет вернулся его щекам.

— Я исцелю остальных.

— Еще кто-нибудь умеет?

— Я, наверное, — сказала Энзи. — Тали меня учила.

Я принесла кусок и ей. Она взяла его и нахмурилась.

— Не уходит.

— Не гони ее, а найди путь в пинвиум, — там мне говорила Тали, когда учила меня. Со мной, конечно, не сработало. Хоть она и старалась, моя способность так не работала.

Ее глаза открылись.

— Немного получилось! — она избавилась от большей части боли, когда мальчик-целитель остановился у ее кровати.

— Я сама могу! — она отпрянула, когда он потянулся к ней.

Он улыбнулся и накрыл ее руки своей ладонью.

— Я просто проверю, — он закрыл глаза. Энзи прищурилась и медленно кивнула.

— Я все равно сама попробую, — она закрыла глаза и вытолкнула остатки боли в броню.

— Я знала, что ты сможешь, — сказала я. Я повернулась к целителю. — Можешь меня исцелить, пожалуйста?

Он обхватил мои руки, и мне стало лучше.

— Спасибо, — я подняла наручи, полные боли, и спрятала под блузку.

Их было тяжело нести, но они могли стать оружием.

Загремел колокол. Раздались крики. Люди суетились. Сеун приоткрыл дверь, прислушался и закрыл ее.

— Плохо дело. Патруль нашел веревку.