— А остальные? — спросил один из ее людей.

— Оставь их. Если я схвачу ее друзей снова, она будет усердно стараться сбежать, — она шагнула ближе и подняла мою ненастоящую косу. — Интересно. Черный тебе идет.

— Такого же цвета твое сердце.

Она рассмеялась и отпустила косу.

— Ведите лошадей, — сказала она одному из мужчин, тот кивнул и побежал по лестнице. Вианд позвала двух других, и они подняли меня. Они шли за ней, оставляя всех позади. Стьюиг шагал между ней и мной.

— Вы правда оставите их здесь?

Она не слушала меня.

Она серьезно или собиралась вернуться за ними, когда доставит меня?

Мы вышли из проема в библиотеку. Прошли по коридору в прихожую, свет падал из окошка в форме капли над дверью. Лошади ржали. Вианд открыл дверь, холодный воздух с дождем ворвались в дом, увлажняя пол. А еще был запах дыма.

Они вынесли меня наружу. Дождь был мелким, воздух — туманным в бледном свете утра. Было сложно сказать без солнца, но казалось, что прошло пару часов после рассвета. Ощущалось, будто с разрушения завода прошли дни, а не часы.

Карета с лошадьми ждала на дороге. Юноша открыл дверь, и Вианд забралась, затем Стьюиг. Мужчины подняли меня и устроили на сидении напротив нее, как куклу, а потом сели по бокам.

— Куда вы меня отвезете?

— Если расскажу, ты замолчишь?

Я обдумала это.

— Вряд ли.

Она рассмеялась и снова пригладила волосы. Хотя ее волосы и так были на месте.

— В тебе есть стержень, девчонка. Мы могли бы подружиться в другой жизни.

— Вряд ли.

Она рассмеялась, и ее люди тоже.

— Я отвезу тебя к герцогу. Как только я отдам тебя, ты будешь его проблемой, — она склонилась к окну. Дым все еще поднимался со стороны завода. — Судя по всему, не только его.

Герцог. Я должна была сбежать, но Вианд была другой. Она не считала меня слабой. Количество стражи и веревки доказывало это.

Мы ехали по улицам, где становилось все больше людей, чем ближе мы были к стене. Солдаты, мятежники, жители бегали по улицам. Горел не только завод.

— Что случилось? — Сиэкт попыталась убить герцога? Она заставила часть Подземелья напасть?

— Люди не любят, когда солдаты выбивают их двери и роются в их вещах.

— Это мятеж?

Она покачала головой.

— Для этого нужна идея. Нет, эти люди просто злятся. Хотя, думаю, некоторые пользуются хаосом. Возможно, к закату здесь начнется мятеж.

Карета замедлилась, мужчина заглянул в окно.

— Там слишком людно. Придется ехать другим путем.

— Попробуйте через конюшни. И убивайте всех, кто попытается тронуть карету, — она улыбнулась мне. — Уловки больше не сработают.

У меня таких уловок и не было. И думать я о них сейчас не могла.

— Что будет с остальными, если Бессмертные проснутся раньше? — они будут беспомощны.

Она пожала плечами.

— То, что они решат.

Плохо дело. Он снова запрет Сорга и остальных колдунов. Заставит Туссена, Энзи и остальных…

Энзи!

Она все еще пряталась в комнате с Джованом, Бахари, Халимой и Винвиком. Они должны были слышать сражение. Они должны были слышать Вианд, узнать, что меня забрали. Джован точно начал бы что-то делать. Энзи сможет исцелить Туссена и помочь остальным раньше, чем Бессмертные проснутся.

Прошу, Святая Сэя, пусть они спасут остальных.

Вианд склонила голову и посмотрела на меня с вопросом во взгляде.

— Я снова вижу надежду, — сказала она. — Что ты придумала?

— Думаете, я расскажу вам?

— Нет, — она улыбнулась, — но ты вызываешь у меня любопытство.

— Вы знаете, что говорят о любопытстве.

— Но я же не кошка.

Карета поворачивала в толпе. Мы попали в конюшню, где было больше солдат, чем лошадей. Слишком много стражей для одной конюшни.

Может, мятеж все-таки приближался.

Вианд выбралась первой и скрылась под зеленым тентом, пропав в конюшне быстрыми шагами. Ее люди вытащили меня, как мешок с кофе, и встали во дворе со мной в руках. Через минуту Вианд вернулась и помахала нам.

Лошади шумели, поднимали головы и смотрели на меня. Конюшня выглядела ухоженно, но не подходила по виду лошадям герцога.

Мы добрались до дальнего конца, юный солдат открыл дверь. Мы прошли, и Вианд вытащила из ящика на полке темно-синий капюшон.

— Говорю сразу, это, — она помахала капюшоном, — чтобы ты ничего не видела.

Что видела? Конюшню с кучей солдат?

Она натянула капюшон на мою голову, но я успела увидеть, как юный солдат давит на канделябр, и дверь открылась. Затхлый воздух поднимался из тьмы. Наверное, это был тайный проход в замок. Я представила, как герцог уходит по нему посреди ночи, возможно, для встречи с Вианд на заводе, чтобы проверить, как идут эксперименты.

Вианд завязала капюшон на моей шее, словно поняв, что полоска света может как-то подсказать мне путь для побега. То, что она так думала, меня немного приободрило.

Ее люди понесли меня в проход. Твердый камень звучал под их сапогами, а потом тихий плеск, словно они шли по лужам. Они шагали долго, и хотя я пыталась считать повороты, это было невозможно, ведь я не касалась ногами земли. Мы остановились, и звякнул металл. Скрежет замка, и мы пошли снова.

Плеск сменился стуком по камням, а потом приглушенными шагами, как по мягкому ковру, а потом снова по камню. Мы шагали по ступенькам. Двери открывались и закрывались, но никто не говорил. Мы должны были оказаться в замке. Пахло чистотой, а не затхлостью того прохода. Они могли даже носить меня кругами, чтобы запутать.

Тихий стук, приглушенные голоса.

— Сэр, у меня Преобразователь, — сказала Вианд, капюшон с меня сняли.

— Вовремя, — пробормотал мужчина.

Я моргала от света в простой круглой комнате с парой скамеек и небольшим письменным столом. В такой комнате ждали, а не проводили время.

Если не были солдатами. Половина десятка людей в кольчуге стояла вдоль стен, следила за мной и всем, что двигалось.

Ухмылка Вианд пропала.

— Ее было сложно поймать.

— Ты мне это уже говорила, — сказал мужчина передо мной. За пятьдесят. Редеющие черные волосы зачесаны назад. Серо-голубые глаза. Обруч из пинвиума с сапфиром на голове.

Герцог.

Гнев пылал во мне. Этот человек ранил нас, убил стольких и украл так много? Его тело было слишком тонким, чтобы носить броню, его плечам не хватало ширины для владения мечом. Его щеки были впавшими, глаза окружали тени из-за нехватки сна. Конечно, он все воровал. В честной борьбе он бы не победил.

Я подняла голову.

— Вы — вор-убийца, разрушающий жизни и города, и вы должны повеситься на глазах у всех, чтобы обрадовать людей.

Вианд потрясенно посмотрела на меня. Ей будет плохо, если я сбегу.

Герцог прищурился.

— Это точно она? — спросил он у Вианд. Я помрачнела. Это был мой враг, и он даже не узнавал меня.

— Точно, сэр. Как видите, ее… сложно с кем-то спутать… если хоть раз увидел.

— Хорошо. Оставьте ее, — он указал на деревянную скамейку у стены. — Плата на столе.

— Благодарю, сэр.

Солдаты уложили меня на скамейку.

— Как вы можете работать на него? — спросила я у них. — Он сжег целый город, чтобы украсть трон.

Они не слушали меня, но герцог покраснел. Хорошо.

— Какой из братьев должен был править? Вы убили их, чтобы было безопаснее?

— Уберите с нее веревки, — сказал он, чеканя слова. — Я не буду тратить хороших людей на то, чтобы они носили ее и слушали ее бред.

Вианд вскинула бровь.

— Это не…

— Выполнять.

— Хорошо, сэр.

Один из солдат разрезал веревки на моих руках и ногах. Он оставил одну на моих запястьях. Вианд сняла ткань с моих ладоней, а потом посмотрела на меня и подмигнула.

— Свободны, — сказал герцог.

Вианд опустила голову и ушла. Я могла поклясться, что слышала ее смех, когда она закрывала дверь.

Герцог подошел ко мне, его глаза сияли от волнения.

— Итак, ты — Преобразователь.

Он не хотел ответа.

— Какая же ты гадкая, — он ударил меня по лицу. Я улыбнулась, щека болела.

— Даже не было больно.

— Смелая? — сказал хорошо одетый мужчина, стоявший у окна. Старше герцога, но не намного. Седые волосы, такие же глаза. Родственник?

Он смотрел на меня, словно я была скотом с фермы.

— Слишком смелая, — согласился герцог. Я показала язык, и его кулаки сжались.

— Бейте меня, не бойтесь, — даже ножом. Больше боли для передачи. Я могла бы дотянуться до него раньше, чем стражи меня остановят.

Хорошо одетый мужчина положил ладонь на плечо герцога.

— Она дразнит тебя.

— Знаю!

— Слишком много надежды на девчонку, хоть и смелую.

— Видишь кровь на ней? Дыры в ткани? Это сделали люди Вианд, но больно сейчас им.

Люди Вианд? Он мог не знать об атаке Бессмертных на Подземелье. Тогда он не знал, где я была! Может, Айлин и остальные еще могут сбежать на ферму Джеатара.

А Тали?

Может, мне не придется лезть в лагерь Забирателей. Герцог был хорошим призом. Я могла закончить войну здесь. Я многое знала о похищениях, если я схвачу герцога, я смогу отдать его Джеатару, и мы заставим отпустить всех из лагерей Забирателей, включая Тали.

— Поверь, на ней нет ни следа.

Кроме новых шрамов. Я бы с радостью получила больше, если бы это дало мне больше боли для передачи ее герцогу.

— Бессмертные тоже могут исцелять себя, — сказал мужчина.

— Они не могут этого, — герцог вытащил что-то из кармана. Пинвиум.

Вжих.

Я смотрела на него, боль покалывала кожу. Много для такого маленького прутика, но он был синим, наверное, чистым.

— Щекотно, — сказала я, хмурясь. Он поднял прутик снова. Я скривилась и вскинула руки, подставляя их вспышке. Не сильно помогло, но могло немного ослабить веревки.

Вжих.

— Все еще щекотно, — сказала я.

Герцог покраснел и опустил прутик.

— Так такое видел, Эркен?

— Нет, такой иммунитет удивляет.

— Никто больше не посмеет мне угрожать.

Я фыркнула.

— Я бы не была так уверена.

Эркен не был убежден, хоть я его и впечатлила.

— Если это сработает.

— Сработает, — герцог скрестил руки на груди, сжимая кулаки. — Пусть Виннот готовится. Я хочу проверку как можно скорее.

— Да, сэр, — один из солдат кивнул и пропал за дверью.

Если сработает? Прибор, что ранил Энзи и остальных? Он же был уничтожен в огне завода? Или нет?

— Ничто не сработает, — сказала я. — Все вас ненавидят. Каждый день вас боятся все меньше. Мы не можете прятаться от этого и дальше.

Герцог ухмыльнулся. Не такую реакцию я ждала.

— С тобой мне прятаться не придется.

Женщина в сине-серебряной форме подошла к герцогу.

— Сэр? Виннот готов.

— Отлично. Сержант, ведите Преобразователя.

Солдат слева от меня потянул меня к двери сбоку. Тут я заметила слабый гул в воздухе и уловила дрожь ногами.

— Куда вы меня ведете?

— Не такая смелая? — сказал герцог. — Осторожнее с ней, ее заменить не получится.

— Что вы собираетесь со мной делать? — я боролась, но с таким успехом можно было биться с деревом. Он тащил меня к двери в другую комнату. — Скажите!

— Лучше не знать, — сказал мужчина. Я не сразу узнала лицо. В последний раз я видела его лежащим на полу в Лиге Целителей.

— Виннот, — сказала я. Я смотрела на мужчину, наполнившего Тали болью так, что она не могла двигаться. Он проводил эксперименты на Забирателях. Он создал Бессмертных и отправил их убивать.

— Вижу, моя репутация опережает меня, — он улыбнулся и продолжил делать записи в блокнот. А за ним было…

Что-то.

Точно пинвиум, но странная бесформенная смесь от чистого синего до почти бесполезного серо-голубого, а еще странные серебристо-голубой металл, какой я никогда не видела. Штуковина была большой, диск шести футов в диаметре и с фут толщиной на подставке на полу. Шпиль торчал из центра, словно воск, таявший на свече, сделанной из смеси серебристо-голубого металла и пинвиума разной чистоты. Над шпилем была дыра размером с мою руку, идеально круглая и гладкая. Такие каналы размером с руку были через равные промежутки на диске, тонкие оковы виднелись над ними. Их было много.

Это держит нас, ранит нас…

Я считала. Двенадцать каналов. Шесть Забирателей было на заводе. Святые, это были оковы. Я представила, как руки Забирателей прижимают к тем каналам и приковывают к диску. Удерживающему их, причиняющему боль.

И герцог меня считал гадкой? Этой вещи не должно быть. Я даже не знала, что это было, но понимала это. Это было так же ужасно, как пинвиум с письменам в кабинете Зертаника.

Я медленно вдохнула. Желудок сжимался, как и там, даже сильнее, чем при виде прибора для исцеления Ондераана. Я не видела письмена, но они могли быть сзади этого металла.

— Как скоро можно будет применять? — спросил герцог у Виннота.

— Зависит от Преобразователя. Мы не нашли других таких для проверки, так что потребуется время. С сильными талантами всегда так.

Я отвела взгляд. Я не хотела в этом участвовать.

— Что это такое? — спросила я.

— Работа всей жизни, — сказала Виннот с вздохом.

Жизнь такого не стоила.

— Подключай их, — сказал герцог.

Виннот улыбался и потирал руки.

— Это будет интересно.

Солдаты вывели четверых Забирателей из комнаты, юных, как Энзи и остальные, самым старшим было двенадцать или тринадцать. Слишком юные. Мое горло сжалось, я боялась и надеялась увидеть Тали. Я хотела, чтобы она была подальше отсюда, потому что мне начинало казаться, что поймать герцога мало.

— Пустите! — боролся первый Забиратель. Темноволосый мальчик с кругами под глазами. У него была длинная туника без рукавов и мешковатые штаны.

Может, не слишком юный для боя, но слишком юный для Бессмертных. Он боролся, кусался, извивался, как кот. Двое солдат и один помощник запихали его руки в оковы.

— Подчинись, — сказал помощник.

Мальчик закричал и обмяк, его глаза были открытыми и стеклянными. А потом он начал тихо стонать. В такт.

Я хотела бороться. И кричать. Что делал пинвиум с письменами? Они знали? Они понимали, что за этим странно смешанным металлом?

— Впечатляет, — сказал Эркен. — Он подчиняет их.

— Я же говорил, — сказал герцог с гордостью. — Это самая лучшая смесь. Крагстан пока никак не используют отдельно, но в смеси с правильным соединением пинвиума он дает интересный результат.

— Влияет на разум?

— На всю нервную систему. Пара слов, и они будут делать все, что я скажу.

Это было ужасно. Ранить людей было плохо, но менять их разум?

Слова Джеатара звенели в моей голове. Они ломают воли и создают оружие, которого хочет герцог. Как долго Тали продержится здесь? Так он заставил Бессмертных работать на него? Он использует такое и на Тали, чтобы она сражалась?

Они присоединили еще одного Забирателя, а потом еще. Последний вышел из комнаты, старше остальных. Я знала ее, но это не была Тали.

Ланэль.

Я обрадовалась и ощутила укол вины. Хоть она помогала Винноту с его экспериментами, записывала симптомы Тали и остальных, выдала нас Светочу, такого не заслуживал никто.

Она беззвучно сунула руки в оковы. Они стонали друг за другом, пальцы дергались на диске, словно в них толкали боль. Джован и говорил, что странная плита толкала в них боль.

Святые, это…? Комната покачивалась. Боль циркулировала через них? Их проверяли на способности? Виннот нашел способ сохранять им жизнь, но наполнять болью? Пинвиум с письменами раскрывал способности, если они были?

Это было глупо. Зачем тогда там я? Мои способности уже знали.

Я поежилась. Герцог знал о них.

Я была ему нужна не за передачу боли. Это его не интересовало. Я нужна была ему из-за своего иммунитета, как он и показал Эркену, ударив меня вспышкой.

Он хотел, чтобы я вспыхнула этой штукой.

Если он подчинит меня, как остальных, то я, наверное, так и сделаю. Сколько там боли? Если боль попадала в людей, вылетела бы из диска настоящая боль? Не просто внешняя боль, как делало оружие из пинвиума, но боль, которая может убить?

Я подумала о Гевеге, Верлатте, обо всех городах у реки.

О Сорилле, уже уничтоженном от руки герцога. Обо всех Забирателях, что прятались и молились, что ищейки не найдут их. Вспомнила, как боролась бабушка, сколько людей она исцелила, чтобы они боролись дольше.

Обо всех, кто умер, пытаясь отогнать герцога от нашего дома, от наших людей. Как папа и мама. И бабушка.

Оружие было полно боли, может, ее там было больше, чем в Плите Лиги.

Как только меня присоединят, я вспыхну ею, в кого скажет герцог. Я буду ходячим взрывателем пинвиума. Но если я вспыхну ею сейчас, пока меня не приковали…

Сиэкт была права. Только убийство герцога могло нас освободить.

Я бросилась к пинвиуму.