Миссис Харди открыла ему дверь, и он во второй раз вошел в особняк Уиндема. Облицованный дубовыми панелями холл был залит утренним солнцем, лучи которого проникали сквозь высокие стрельчатые окна. Широкую лестницу с витыми, деревянными столбиками перил устилала роскошная ковровая дорожка…

— Пожалуйста, мистер О'Мейл, проходите, — учтиво кивнула экономка. — Вас ждут в гостиной.

Всю неделю, в то время, когда он звонил, Джулия оказывалась дома и, как и обещала, исправно брала трубку. Но всякий раз, ссылаясь на занятость, объясняла, что не может приехать в мастерскую на очередной сеанс позирования. Наконец он услышал, что она готова уделить ему целый час сегодняшним утром, но только у себя дома, следовательно, в присутствии всевидящего Ламберта. А поскольку портрет находился еще на стадии эскиза, Алан не мог найти повод, чтобы встретиться с ней вне этих стен.

Хотя, увидев ее в гостиной, он вынужден был признать, что в обстановке собственного дома Джулии удавалось выглядеть более естественной и расслабленной. Она пыталась быть радушной хозяйкой, вежливо улыбнувшись при встрече и предложив выпить чая или кофе. Он отказался и от того и от другого.

Джулия была в кремовой шелковой блузке и черной юбке, в длину едва достигающей коленей. Волосы на этот раз оказались собранными на затылке в аккуратный пучок. Вместе с тем она совсем не подпадала под образ, который Алан О'Мейл хотел бы запечатлеть на своем холсте.

— Привыкаете к будущей семейной жизни? — слегка насмешливо осведомился он.

Вот и сейчас ему не удалось сдержаться: в новой обстановке Джулия вызывала в нем еще большее желание подтрунивать над ней.

— Бестактность, Алан, вам не к лицу, — холодно улыбнулась она.

Это был явный намек на то, чтобы гость извинился. Но он не мог сделать этого. Что-то в сидящей напротив молодой женщине вызывало у него желание схватить ее за плечи, потрясти, увидеть, как она засмеется или заплачет, — неважно, лишь бы добиться всплеска нормальных человеческих эмоций. После чего он наверняка навсегда будет выставлен за дверь.

— Как художник, я просто наблюдаю за вами, — пожал плечами Алан. — Кстати, нельзя ли попросить, чтобы вы распустили волосы. Это необходимо для портрета. — С этими словами он удобнее устроился в кресле, взял в руки планшет и карандаш.

Джулия покачала головой, отказываясь.

— После сеанса мне предстоит идти на ланч. Боюсь, что в таком случае не успею привести в порядок прическу.

Алан сдержал порыв раздражения.

— Можно подумать, что у вас назначена встреча с президентом, — с обидой проговорил он.

Джулия задержала свой взгляд на его лице, и в глубине ее голубых глаз Алан успел заметить гневный огонек.

— Я встречаюсь с матерью, — холодно отпарировала она.

Алан поднял вверх брови.

— И ей нравится, когда у вас на голове вот это? — многозначительно кивнул он, не пытаясь скрыть недоумение.

Джулия уже не могла больше сдерживать гнев.

— А что вас не устраивает в моей внешности? Впрочем…

Было бы проще и быстрее сказать, что ему в ней нравилось. Да ровным счетом ничего! Конечно, она выглядела элегантно, но сегодняшняя прическа и одежда мешали проявиться самому главному — ее индивидуальности. В ней почти не осталось былой соблазнительной красоты.

— С тех пор как умер отец, моя мать редко приезжает из Ирландии, и я могу видеться с ней всего лишь несколько раз в год, не чаще, — немного смягчившись, объяснила Джулия. — Она у меня на все придерживается традиционных взглядов.

— В каком смысле?

Джулия пожала плечами.

— На первом месте у них с отцом всегда стояла работа. Оба преподавали в высшей школе. Я подозреваю, что они вообще не собирались иметь детей, но, слава Богу, не рассчитали. — Джулия поморщилась. — Я у них оказалась поздним ребенком. Мать родила меня в сорок два, а отцу тогда вообще было сорок семь. Хотя, надо признать, папа справился со своими обязанностями даже лучше матери. Но ему все же пришлось пожертвовать карьерой, пока я немного не подросла.

Алан был немало удивлен таким внезапным откровением со стороны Джулии.

— Похоже, ваше появление на свет стало шоком для немолодых родителей, — грустно заметил он.

— Да, — с тоской признала она. — Детство у меня было довольно странным. Не таким, как у всех других детей.

И, наверное, очень одиноким, нахмурившись, осознал вдруг Алан. Он вспомнил, что с десяти лет, после трагической гибели родителей на собственной яхте во время шторма в Адриатике, долгое время жил в Ирландии с дедом и двоюродными братьями, Уилсоном и Кевином. Получается, что и его детство едва ли можно было назвать идеальным.

— На кого из своих родителей вы больше похожи? — с любопытством спросил он.

Джулия вздохнула, и уголки ее губ, чуть дрогнув, поднялись вверх.

— На отца. — Робкая улыбка молодой женщины растворилась столь же быстро, как и появилась. — Он умер пять лет назад, — грустно добавила она.

— Мне очень жаль, — сочувственно кивнул Алан.

Даже из того, что она успела рассказать, стало очевидно, что Джулия была больше привязана к отцу, чем к матери. Может быть, это и явилось косвенной причиной помолвки с человеком, который был намного старше ее.

— Он страдал от рака. Я всегда жалела о том, что отцу не суждено было увидеть, как мне вручали диплом по окончании исторического факультета, — сказала она и посмотрела на Алана. — Да-да… Разумеется, я поступила в университет. Не сразу же я стала манекенщицей!

— Вот как? — пробормотал он, даже не пытаясь скрыть удивление.

Алану волей-неволей пришлось признать, что он вполне заслуживал упреков за то, что, совершенно не зная эту женщину, подтрунивал над ней и едва ли не оскорблял. Неудивительно, что она смотрела на него, как на неучтивого нахала!

Выражение лица Джулии вновь сделалось безучастным.

— Маме не слишком нравится то, чем я занимаюсь.

— Но ведь это ваш выбор, — пожал плечами Алан. — Если, как вы говорите, ваша мать придерживается старых традиций, то представляю, насколько болезненно она воспринимает вашу добрачную связь с Ламбертом! Да и…

Он даже не успел еще договорить, когда понял, что совершил ошибку. Ведь, по сути, ему не было никакого дела до того, как относилась мать Джулии к ее нынешнему образу жизни. Ему самому не терпелось узнать ответ на этот щекотливый вопрос, поскольку он считал факт проживания Джулии в доме Ламберта Уиндема весьма унизительным именно для нее самой.

Джулия резко встала, и ее глаза сердито сверкнули.

— Вы суете нос не в свое дело, мистер О'Мейл! — бросила она, и щеки ее покрылись румянцем.

Но этот гнев, осознал Алан, не был направлен только против него. Она сама вдруг поняла, что опрометчиво позволила втянуть себя в беседу о родителях, дав собеседнику повод к чрезмерной фамильярности.

Алан смиренно опустил голову, решив не накалять ситуацию. Но не выдержал собственного затянувшегося молчания и спросил:

— Кстати о Ламберте… а где сейчас ваш жених? — Он понимал, что тот должен вот-вот появиться. Ведь, как можно было надолго оставлять без присмотра столь бесценное сокровище?

— Уиндем приедет только завтра, — спокойно ответила Джулия.

— Отлично, в таком случае приглашаю вас на ужин!

Алан сам толком не понял, как у него вылетели эти слова. Ему показалось, что он слышит их со стороны. Черт побери, Джулия ведь отнюдь не свободна. Она помолвлена. И до сих пор не давала ему ни единого намека на то, что хоть в малейшей степени заинтересована проводить свободное время в его обществе. Скорее даже наоборот!

Вид Джулии выражал недоумение. С ее щек исчез румянец, и они сделались бледными, как гипс, а глаза потемнели. Она оторопело уставилась на О'Мейла, как будто не могла поверить в то, что только что услышала.

Словно в насмешку над дерзостью Алана кольцо с бриллиантом, которое Джулия носила на левой руке, блеснуло и засверкало в лучах солнца, пробившихся сквозь большое эркерное окно. Кольцо, подаренное Ламбертом Уиндемом…

Алан в оправдание поднял вверх руки.

— Это просто мысль, высказанная вслух. Не удачная мысль, — сухо признал он, когда увидел, что она продолжает неотступно смотреть на него. — И всего лишь безобидное приглашение на ужин, Джулия, не более, — немного рассердившись, добавил он.

Она с трудом проглотила ком в горле, прежде чем смогла успокоить сбившееся дыхание.

— Я не думала…

Короткий стук в дверь не дал ей договорить.

— Войдите, — разрешила она, и испытала видимое облегчение, когда в комнату вошла экономка.

Облегчение Алана было иного рода: приход миссис Харди отложил на время его словесную порку!

— Вы просили вручать почту сразу по получении, мисс Макколган. Я так и делаю, — бесстрастно доложила старая женщина, держа серебряный поднос, на котором были веером, разложены конверты.

— Благодарю вас, — улыбнулась та, поднявшись и взяв письма. Она выглядела несколько скованно и раздраженно, так, по крайней мере, показалось Алану.

Что подтолкнуло его решиться на подобное приглашение? Если Джулия изо всех сил старалась дать ему понять, что не желает находиться в его компании, так зачем же самому ставить себя в нелепое положение? Неужели его обманула внезапно проявленная ею минутная слабость, когда она вдруг ни с того ни с сего поведала ему драматический эпизод из собственной биографии? Но леди быстро спохватилась, закрывшись прежней холодной надменностью.

Нет, он вовсе не жаждал, чтобы любая женщина при одном только взгляде тут же оказывалась у его ног. Ясное дело, Джулия думала совсем иначе, но Алан на самом деле не считал себя таким уж высокомерным. Больше того, он не мог припомнить случая, когда его так невзлюбили бы с первого взгляда. И вот ведь парадокс: от всего этого интерес Алана к манекенщице лишь усиливался.

Миссис Харди покинула гостиную, и он поднялся со своего места.

— Что ж, думаю, мне пора. Вы наверняка… — Он внезапно осекся, увидев, как Джулия вдруг покачнулась, выронив письма, которые держала в руке. — Что с вами? — отрывисто спросил он, когда она, медленно собрав с ковра запечатанные конверты, тяжело выпрямилась. Ее лицо было мертвенно-бледным. — Джулия? — Алан шагнул к ней, подхватив под локти.

Похоже, она едва не упала в обморок! Черт побери, неужели в ее глазах он выглядел таким монстром, что простое приглашение на ужин вызвало у нее шок?

— Ничего, все в порядке, — пробормотала Джулия.

— Вот, присядьте, пожалуйста! — Он мягко усадил ее в кресло, а затем, подойдя к открытому бару, уставленному целой батареей разнообразных бутылок, плеснул в бокал немного виски…

— Нет-нет, спасибо! — тихо отказалась Джулия. — Не думаю, что моя мать отнесется с одобрением к тому, что во время ланча от ее дочери будет исходить запах спиртного! — попыталась она пошутить.

Алан понял, что это лишь попытка отвлечь его. Он, нахмурившись, посмотрел на Джулию, чувствуя, что сам не прочь выпить виски из бокала, который держал в руке.

— Неужели моя идея с ужином оказалась настолько отвратительной, что вызвала у вас такую реакцию? — растерянно спросил он, не веря, что простое приглашение могло так подействовать.

— Простите, не поняла? — нахмурилась Джулия, очевидно, смутившись.

Что же все-таки явилось причиной внезапной перемены ее состояния? — подумал Алан. Если не его приглашение — пусть оно и было внезапным, — то что? Он посмотрел на письма, поднятые с ковра. Основную их часть она держала в правой руке, но один из конвертов — бледно-зеленого цвета — сжимала в левой. Сжимала так сильно, что суставы пальцев побелели!

Алан внимательно взглянул на нее. Выходит, одного лишь взгляда на бледно-зеленый конверт оказалось достаточно, чтобы мгновенно измениться в лице!

— Джулия…

Она резко выпрямилась и ответила, стараясь придать словам легкость и в то же время избегая встречного взгляда:

— Нет, ваша идея поужинать со мной вовсе не отвратительна. Это очень даже неплохая мысль.

Он никак не мог рассчитывать на такой ответ. До того как в комнату внезапно вошла экономка со свежей почтой, Алан склонен был считать, что Джулия наверняка отклонит его предложение. Но полученное письмо так ее расстроило, что ужин, похоже, состоится.

— Отлично, — сказал он, не давая ей передумать. — Тогда я позвоню вам приблизительно в семь тридцать вечера, идет?

— Замечательно, — устало согласилась она, очевидно, желая побыстрее остаться в одиночестве.

Чтобы распечатать злополучное письмо? — предположил Алан, поджав губы. Но тут же спросил:

— Мне заказать столик на троих, или вы дадите Тони выходной? Естественно, его мало привлекала мысль ужинать с ней под зорким взглядом постороннего мужчины.

Джулия бросила на него укоризненный взгляд.

— Я уверена, что хотя бы один вечер смогу обойтись без Тони, — проговорила она, посмотрев на наручные часы. — Мне пора, Алан. Иначе я опоздаю…

Простившись, он вышел из дома Уиндема и сел в машину. И прежде чем включить двигатель, подумал, что сегодня добился гораздо большего расположения Джулии, чем ожидал. Впрочем, теперь покоя ему не давало это самое письмо в бледно-зеленом конверте, так странно подействовавшее на нее. Хотя была надежда, что за ужином или после него, он, возможно, сумеет что-нибудь разузнать об этом.

На ланч с матерью Джулия явилась во взвинченном состоянии.

— Вы с Ламбертом уже назначили дату свадьбы? — добродушно поинтересовалась та, когда они ели креветочный салат, запивая его белым вином.

Джулия едва не подавилась. Почему в последнее время все, кому не лень, включая даже Алана О'Мейла, спрашивали, когда состоится свадьба?

— Пока нет, — уклончиво ответила она. — Нам некуда спешить, мама.

Ее мать была в высшей степени аккуратна, тщательно следила за внешностью, старалась строго одеваться и вообще контролировать каждый свой шаг. Эти черты прослеживались буквально во всем — от классической короткой прически до черных лакированных туфель на умеренно высоком каблуке. Обувь хорошо сочетались с черным костюмом и белой шелковой блузкой.

Джулия очень любила свою мать, всегда восхищалась ею, — но по-настоящему поговорить им друг с другом никак не удавалось! Поэтому их традиционный ланч раз в полгода превращался для нее в пытку. Джулия подозревала, что и для матери это тоже было немалое испытание.

— Я спросила лишь потому, что ранней осенью собираюсь съездить отдохнуть. Не хотелось бы, чтобы эти дни совпали с датой вашей свадьбы. Мне ведь, как твоей матери, необходимо присутствовать на столь знаменательном событии, — спокойно объяснила она.

— Вижу, ты решила несколько изменить свой образ жизни, — ободряюще кивнула Джулия, зная, что все эти годы после смерти отца та безвыездно жила у себя в коттедже на востоке Ирландии. — И куда ты поедешь?

— Точно не знаю. Я… не одна, — ответила мать, смущенно улыбнувшись, и отвела взгляд в сторону. — Мы с подругой думаем, что было бы забавно для начала провести несколько дней в Венеции.

Джулия пристально посмотрела на нее и нахмурилась. Она сказала, «забавно»? Такое слово ей пришлось услышать от нее впервые.

— А я знакома с этой твоей подругой? — непринужденно спросила она, но по румянцу, залившему щеки матери, сразу поняла, что едва ли это так.

— Нет, ты не знаешь ее. Надеюсь когда-нибудь вас познакомить.

И внезапно до нее дошло, что, говоря о подруге, мать на самом деле имела в виду друга!

Джулия задалась вопросом: нужно ли удивляться или беспокоиться по поводу такой новости? Отец скончался пять лет назад, а матери еще только шестьдесят с хвостиком, выглядит она превосходно. У нее прекрасная стройная фигура, светлые волосы до плеч, чудесный цвет лица. Хотя сама мысль о том, что мать уезжает в романтическое путешествие с другим мужчиной, приводила Джулию в некоторое замешательство…

— Вас к телефону, мисс Макколган, — вечером того же дня важно доложила экономка и бодро и добавила: — Это мистер Уиндем.

Джулия сняла трубку у себя в спальне.

— Ламберт! — Ей хотелось услышать его ровный, спокойный голос. — Привет! Как ты себя чувствуешь? Все хорошо? Ты ведь приедешь завтра?

— Эй, не так много вопросов сразу! — благосклонно и немного по-отечески осадил ее знакомый голос. — Со мной все в порядке. И мое завтрашнее возвращение не сорвется. Скоро у меня деловая встреча, но я решил позвонить, чтобы поинтересоваться, как ты провела эту неделю.

Все шло прекрасно до сегодняшнего дня, мысленно ответила Джулия. Она была настолько занята, что у нее не оказалось даже минутки задуматься над тем, что Ламберт провел в Гамбурге уже целых четыре дня. Но утром все изменилось. И сейчас ей так хотелось, чтобы он поскорее вернулся домой!

— Отлично, — спокойно ответила она. — Было много работы, как всегда.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — поинтересовался Ламберт.

Приняв душ и высушив волосы, она наложила макияж, надела черное облегающее платье, а теперь сидела в спальне, ожидая, когда за ней заедет Алан О'Мейл, чтобы отвезти в ресторан.

Джулия понимала, что не могла открыто рассказать обо всем этом Ламберту. Сегодня, когда при художнике принесли почту, которая привела ее в полное смятение, желание остаться одной было столь велико, что даже пришлось принять приглашение О'Мейла поужинать, чтобы он поскорее ушел!

Но как правильно донести это до ушей Ламберта? Джулия вздрогнула.

— Видишь ли, этим вечером у меня встреча с мистером О'Мейлом, — неохотно начала она.

— Хорошо, — одобрил Ламберт. — Как идет работа? Надеюсь, наш новый знакомый наконец-то оставил свое высокомерие и осознал, что ты — самое прекрасное на свете создание, и нужно просто хорошо написать твой портрет?

— Мы с ним ладим, — сухо ответила она, в то же время, осознавая, что Ламберт неправильно понял причину ее свидания с Аланом, решив, что это всего лишь очередное позирование. — На самом деле…

— Минутку, прости, дорогая, — извинился Ламберт. — Мне звонят по параллельной линии.

— Хорошо, дорогой…

Джулия терпеливо ждала, пока он переговорит по другому телефону, но чем дольше длилась пауза, тем быстрее мужество покидало ее. Она не сомневалась, что Ламберт ничего не будет иметь против ее очередного позирования у О'Мейла, но ужин с ним — это нечто из ряда вон выходящее.

— Прости меня, Джулия, — вновь услышала она в трубке голос Ламберта. — Прибыл человек, с которым я назначил встречу, так что мне нужно идти. Если будет возможность, я позвоню вечером. Ладно, милая?

А что если он перезвонит в ее отсутствие, и миссис Харди сообщит, что она уехала в ресторан с художником? Но Джулия понимала, сейчас не время говорить обо всем этом с Ламбертом. Он спешил на деловую встречу, значит, ни к чему было расстраивать человека, занятого серьезными проблемами.

— Я собиралась сегодня пораньше лечь спать, — сказала она. — Но в любом случае завтра смогу тебя встретить в аэропорту.

Пожалуй, это будет удобный момент, чтобы рассказать об ужине с О'Мейлом.

— Дорогая, тебе нет нужды заезжать за мной в аэропорт, — заверил ее Ламберт. — Просто пришли Тони.

А ей, наоборот, хотелось заехать самой, чтобы потом, на обратном пути в машине, все ему объяснить.

— На завтра у меня не намечено никаких дел, и мне хотелось бы выехать за город.

— Ну, ладно, — растерянно согласился Ламберт. — Тогда жду тебя в зале прилета у табло, — добавил он, прежде чем повесить трубку.

Замечательно! Она не только идет на ужин с человеком, с которым вообще предпочла бы не проводить ни минуты наедине, но и только что солгала своему жениху. Но вот зачем?

Видимо, ответ на этот вопрос таился во взгляде проницательных изумрудно-зеленых глаз О'Мейла. Обманчиво-сонные, они, впрочем, ничего не пропускали. Джулия была в этом уверена. Алан наверняка догадался о ее неприязни к нему. Ее раздражение и беспокойство по поводу утреннего позирования привели к тому, что она наговорила ему много лишнего.

И уж вряд ли им осталась незамеченной ее реакция на письмо в зеленом конверте…