Артур чувствовал себя приблизительно так же, как убийца, вернувшийся на место своего преступления.

Нет, ресторан мсье Жюля ничем не напоминал залитое кровью место преступления, обслуга была все так же приветлива, из кухни доносились божественные запахи, розы благоухали в изящных вазах, тонко и грустно пела где-то за ширмами гармоника — все было изысканно и уютно, как всегда.

Вот только Артур Фергюсон чувствовал себя, словно на арене. Самое неприятное и раздражающее — это то, что арену создал он сам.

В том, что Джолли в бешенстве повесила трубку, мог сомневаться только глухонемой. Почему? Потому, что она рыжая хулиганка. Что он ей сказал? Только правду, ничего, кроме правды, да и не мог он сказать ничего другого, потому что…

Господи, как же он от всего этого устал!

Вот уже третий день он не занимался никакими делами, отложил массу важных встреч, переговоры, забыл подписать целую пачку документов, накричал на Долли Бэнкс, плохо спал, много пил и чувствовал себя совершенно разбитым.

Как хорошо, как тихо и спокойно он жил в своем доме! Как замечательно и мирно текла его жизнь — переговоры, обеды, контракты и ужины, никаких неожиданностей, а главное, никакого шума и крика. И вот, с появлением рыжей официантки в его офисе, жизнь дала такой перекос, что Артур уже сам не понимал, что делает.

Вот, скажем, простой вопрос: зачем он сюда сегодня пришел? Нет ответа, ибо Артур этого не знал. Наоборот, он совершенно точно знал, что приходить сюда не следует, так как Джолли Лавернье высказалась по телефону прёдельно откровенно, но он все-таки здесь, и ему почему-то очень интересно, помирилась ли она со своим отцом.

Метрдотель приветствовал Артура улыбкой и легким поклоном.

— Добрый вечер, мистер Фергюсон. Мы рады снова видеть вас в нашем ресторане.

Артур слегка подскочил и с подозрением уставился на метрдотеля — не смеется ли? Но нет, насмешки он не заметил. Обслуга мсье Жюля была отлично вышколена.

— Добрый вечер. Мой секретарь должен был заказать столик на одного.

— Да, конечно, сэр. Позвольте вас проводить? Тот же самый столик, если вы не против.

А с чего бы ему быть против? Три дня назад его этот столик вполне устраивал, сойдет и теперь.

— Отлично. Сегодня я собираюсь провести здесь весь вечер.

— Да, конечно, мистер Фергюсон. Ваш брат в прошлый раз сказал, что вас срочно вызвали в офис, очень жаль.

Молодец, Джек. Хорошая мина при плохой игре и безупречное самообладание.

Следующие слова мистера Фергюсона вылетели у него как бы сами собой.

— Скажите, Джолли… то есть мисс Лавернье, сегодня здесь?

Артур спросил об этом совершенно непроизвольно и тут же расстроился. Ему показалось, что на бесстрастно-вежливом лице метрдотеля промелькнула тень понимающей улыбки.

— Да, сэр, мисс Лавернье сегодня в ресторане. Должен ли я сказать ей, что вы…

— Нет!!! Я просто поинтересовался, здесь ли она, ничего больше!

Отлично. Она здесь и, будем надеяться, с ней все в порядке.

— Могу я предложить вам напитки, мистер Фергюсон?

— Да. Виски, пожалуйста.

— Содовая и лед?

— Нет, просто виски!

Почему этот метрдотель так назойлив? Почему просто не принесет виски и не уйдет отсюда? Голова у Артура начала побаливать.

Он только сейчас осознал, какую тактическую ошибку совершил, не позвонив и не разведав о Джолли заранее. Теперь прощай, спокойный вечер! Если эта рыжая фурия находится в нескольких метрах от него, о покое можно забыть.

Она не хочет его видеть, понимаете ли! Это было нечто, совершенно новое для Артура. Обычно — в прошлом — он всегда сам прекращал отношения с женщинами, делая это спокойно и тактично, но впервые отказывали ему, и это неожиданно рассердило его.

Сегодня он запомнил, что заказывает: рыбное ассорти и стейк из лосося. Зелень, лимоны, минеральная вода.

Все выглядело восхитительно, пахло божественно, было наверняка упоительно на вкус, но вот вкуса-то Артур и не чувствовал. Его мысли были далеко.

Джолли здесь, на кухне. Несколько шагов, полминуты времени — и он мог бы увидеть ее. В результате этих мыслей он стал нервно вздрагивать на каждый стук двери и метать в сторону кухни несколько затравленные и осторожные взгляды.

Смешно! Какого дьявола он так волнуется? Почему переживает о случившемся? В конце концов, он просто сказал ей правду, ничего больше, к тому же, раз она здёсь, значит, помирилась с отцом. Должна спасибо сказать, а не ругаться с ним и обзываться свиньей!

Разумеется, он отлично знал, что она и не подумает говорить спасибо, считая его бездушным и жестоким эгоистом. Господи, ну почему нет на свете совершенства? Сделаешь приятное матера — разозлится Джолли, согласишься с Джолли — будет больно Маргарет. Джолли, Джолли, рыжая нахалка, где-то ты сейчас…

— Что ты здесь делаешь!

Погруженный в размышления, Артур попросту прозевал появление Джолли из кухни и был застигнут врасплох. Девушка успела пройти по всему залу, ласково улыбаясь постоянным клиентам, кивая и раскланиваясь направо и налево.

Улыбалась она ровно до того момента, когда увидела Артура за тем же самым столиком у окна, что и в прошлый раз.

Артур Фергюсон аккуратно отложил вилку и нож и посмотрел на Джолли с мягким укором в синих глазах.

— Тебя я хотел пригласить в какой-нибудь другой ресторан, но поскольку ты не согласилась…

Он говорил и внимательно разглядывал девушку. Кремовая блузка, черная юбка, волосы аккуратно заколоты в пучок, щеки разрумянились, а глазищи подозрительно сверкают.

Не то на кухне слишком жарко, не то она до такой степени не рада их встрече.

Джолли явно не ожидала его здесь увидеть, но и для него ее появление оказалось неожиданным, так что они были на равных, Требовалось взять инициативу в свои руки, и Артур попытался это сделать.

— Искренне надеюсь, что ты не планируешь закатить еще одну сцену в ресторане своего отца. Два скандала подряд — это уже перебор. Люди начнут покупать сюда билеты, в цирк, и забудут про превосходную еду.

Джолли со свистом втянула воздух. Ей стоило титанических усилий сдерживать себя в присутствии этого напыщенного эгоиста и нахала, который, к сожалению, абсолютно прав: еще одна сцена непозволительна.

— Я не собираюсь закатывать скандалов, я просто спросила, что ты здесь делаешь.

Ее голос звучал подозрительно кротко, но в зеленых глазах горел совершенно недвусмысленный огонек.

Артур нарочито небрежно огляделся по сторонам.

— Я полагаю, здесь большинство занято одним и тем же. Едой. Процессом поглощения пищи. Трапезой.

— Почему именно здесь?! Пришел поиздеваться?

— Улыбайся, Джолли. Люди начинают коситься с подозрением.

— К черту их! Что бы вы с моим отцом ни советовали, я вам не Чеширский Кот и не собираюсь улыбаться, как дура! Особенно по заказу.

— Вообще-то с такими волосами ты больше похожа на Лисичку-Сестричку, а не на упомянутого кота, но это дело вкуса и литературных пристрастий…

— Артур!

— Я очень внимательно тебя слушаю, Джолли. Или тебе просто приятно произносить мое имя?

Она молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова, и Артур счел это хорошим знаком. Может, разговор все-таки получится? Конечно, она бросила трубку, да и сейчас не выглядит особенно дружелюбной, но стоит попробовать.

— У тебя есть несколько свободных минут? Может, присоединишься ко мне, выпьем по бокалу вина?

— Присоединиться? К тебе? Да будь у меня бокал вина, я бы тебе его на голову вылила, а не разговоры бы с тобой разговаривала!

В этом была вся Джолли, но Артур почему-то чувствовал себя счастливым. Казалось, сам воздух вокруг этой девушки искрится жизнью, словно шампанское. Наверное, именно это качество Джолли ему так импонировало: с ней не соскучишься.

Именно скуку он очень скоро начинал чувствовать раньше, когда отношения с женщинами развивались по обычному сценарию.

— Напрасно отказываешься. Божоле превосходно! Может, все-таки передумаешь и присоединишься ко мне?

Она процедила сквозь зубы:

— Не передумаю. Меня ждут на кухне. Благодаря тебе и твоей драгоценной матушке я сегодня с ног сбилась.

— Да, ресторан полон, как я погляжу, но только непонятно, какое к этому отношение имеем мы?

— Ах, непонятно? — С этими словами Джолли уселась напротив него. — Разъясняю. Ты отговорил свою мать, сказав, что она совершает ошибку, выходя за моего отца.

— Но я не…

— Будь добр, дай мне закончить!

Артур решил, что это и в самом деле будет лучше. Джолли явно была готова взорваться. Не хватало снова стать посмешищем всего ресторана.

— Я молчу.

— Благодарю. Так вот, по твоему совету великая актриса наших дней разорвала помолвку с моим отцом. Отец решил, что ему нужно отдохнуть от всего этого. От твоей матери. От ресторана. От меня. От всего! И вот…

— То есть ты хочешь сказать, что твоего отца сейчас на кухне нет?

— Ты потрясающе догадлив.

— Но в таком случае… Я не понимаю, кто же… Ты хочешь сказать, что всю эту еду готовишь ты сама?! Одна?

— А что? Что-нибудь не в порядке?

— Нет, наоборот, все великолепно.

Артур был ошеломлен. Когда Джолли говорила, что помогает отцу на кухне, он думал, что она режет овощи для салата или что-нибудь в этом же роде, но то, что она настоящий повар… И великолепный повар, надо сказать! Еда была превосходна.

Значит, мсье Жюля в ресторане нет? Тогда понятно, отчего так старается вся обслуга во главе с метрдотелем. Никто не должен догадаться, что шеф-повар уехал неведомо куда. На кухне сегодня, должно быть, сумасшедший дом!

— Я разве не говорила тебе, что училась на повара?

Говорить можно что угодно, но то, что она оказалась прилежной ученицей, несомненно и приятно.

— Ты отличный повар, Джолли. У меня и тени сомнения не возникло, что на кухне колдует сам мсье Жюль. Рыба тает во рту, ассорти превосходно.

— Меня учил папа.

— Он отлично поработал. Однако где же он теперь?

В зеленых глазах девушки неожиданно появилось отчаяние. Джолли тихо и растерянно произнесла:

— Я понятия об этом не имею. Он мне ничего не сказал. А сама я не хотела спрашивать.

Артур уставился на Джолли. Дважды он открывал рот, чтобы заговорить, и дважды закрывал его, так и не решившись произнести ни слова.

У Джолли Лавернье был еще один несомненный талант: лишать Артура Фергюсона дара речи.

Почему он молчит? Пусть скажет хоть что-нибудь, неважно, что именно.

Увидеть его сегодня в ресторане она не ожидала, но на смену шоку немедленно пришло дикое желание вновь высказать Артуру Фергюсону все, что она о нем думает. О нем и всей его проклятой семейке. Что ж, она это сделала, а он теперь сидит и смотрит на нее своими синими глазами, красавец проклятый!

День сегодня выдался ужасный. Телефонный разговор с Артуром закончился ссорой. Возвращение к отцу — тем, что он немедленно сообщил ей, что уезжает на несколько дней. Что она могла на это возразить? Правильно, ничего, вот она и не возражала.

Она пыталась поговорить с отцом, обсудить сложившуюся ситуацию, но Жюль Лавернье был тверд как скала. Решил уехать и уехал.

В его отсутствие все заботы о ресторане легли на ее плечи. Мало того, что настроение было ужасное, так еще и работы непочатый край.

Видеть Артура Фергюсона, который в довольно большой степени являлся причиной всех проблем, было выше ее сил.

— Почему ты молчишь?

— Я не уверен, что знаю, о чем тут можно говорить.

— Надо же! Впервые в жизни, небось?

— Джолли, ты вряд ли исправишь ситуацию, если будешь пытаться уколоть меня.

— Скорее всего, но я себя лучше чувствую, когда ругаюсь с тобой.

— Не сомневаюсь. У тебя даже глаза заблестели ярче, но это не вернет твоего отца. Он отправился зализывать раны.

— Раны, нанесенные твоей матерью! Она была первой и единственной женщиной, на которую папа посмотрел после смерти мамы, а она… она… Она растоптала его чувства, плюнула ему в душу.

— А раньше ты об этом не думала? Например, когда ставила ультиматум собственному отцу!

— Я не…

— Ты бросила работу, сбежала из дома, разве это не ультиматум? Я или она, вот что ты имела в виду.

Краска сбежала со щек Джолли, она отчаянно закусила губу, чувствуя, как глаза наливаются слезами.

— Я просто… просто… Извини, я сейчас…

Джолли опрометью кинулась на кухню. Едва тяжелая дверь захлопнулась у нее за спиной, девушка разрыдалась безудержно и отчаянно.

Еще через мгновение она почувствовала, как сильные руки властно обняли ее и развернули к обладателю широкой и крепкой груди. К Артуру Фергюсону. Джолли успела с возмущением подумать о том, что он преследует ее, но в следующую секунду уже прижалась к нему, чувствуя невыразимое облегчение. Артур, вздохнув, достал из кармана носовой платок.

— Это уже вошло в привычку, ты не находишь? Может, подарить тебе целый контейнер, или у тебя слабость именно к моим носовым платкам?

Она не ответила, но рыдания стали глуше.

Весь день она старалась не думать об отце и его отъезде, но Артур все говорил слишком правильно. Папа уехал не только из-за разбитого Маргарет Бранд сердца, он уехал и от своей собственной дочери.

А эта самая дочь не нашла ничего лучше, как разозлиться на Артура Фергюсона, свалив на него всю вину за случившееся.

Да, он не в восторге от этой свадьбы, но вот мог ли он так запросто пойти и приказать Маргарет Бранд разорвать помолвку? Она не производит впечатления женщины, прислушивающейся к чужим советам, не говоря уж об указаниях. Как ни крути, а вина Джолли в расторжении помолвки очевидна.

Кэти влетела в кухню и охнула, увидев Джолли в объятиях Артура.

— Ой, извините, что прерываю вас, но… Джолли, за десятым столиком просят добавки шпината… Им очень понравилось…

Артур мрачно взглянул на Кэти.

— Скажите этому десятому столику, что…

— Нет, нет, Артур, все в порядке. Кэт, скажи им, что через пару минут все будет готово…

Джолли немного смущенно высвободилась из рук Артура. В глаза ему смотреть она не решалась.

— Мне правда, нужно идти. Я…

— Я иду на место, доедать моего лосося. А потом я дождусь тебя и провожу домой.

Джолли в некоторой панике посмотрела на него. Дома было пусто и мрачно, но бабушку она попросила пожить с ней, и появление Артура в доме могло быть воспринято…

— Джолли, я не спрашиваю, а утверждаю. И не надо торговаться. У нас все еще масса нерешенных вопросов, нам многое надо обсудить, так что…

Вообще-то она и не собиралась торговаться, она просто хотела отказаться, но при взгляде на это суровое и мрачное лицо, на упрямо поджатые губы и сдвинутые брови всякая охота спорить отпала. Джолли покорно кивнула.

— Я заканчиваю в районе половины первого ночи.

— Отлично.

Он сухо кивнул ей и удалился из кухни. Джолли оглянулась и не смогла сдержать улыбки. На лицах Кэти и еще двух официанток отражалась вся гамма чувств, глаза были вытаращены, рты открыты.

— Шоу окончено, девочки! Пора за работу.

Работать оказалось очень трудно. Только усилием воли ей удалось не пересолить, не переперчить и не пересластить фирменные блюда. В голове крутилась только одна мысль: ее ждет Артур Фергюсон, и он собирается провожать ее до самого дома.

Мало было этого, часов в одиннадцать Артур пришел на кухню и непринужденно уселся на свободный стул. С ужином он уже расправился, а теперь чувствовал себя вполне привольно в святая святых ресторана мсье Жюля.

Большинство обслуги уже отправилось по домам, Джолли раскладывала последние десерты и думала об Артуре. Он не произнес ни слова, но она спиной чувствовала его присутствие.

— Я уже скоро…

— Занимайся своими делами и не обращай на меня внимания. Я все равно никуда не уйду.

Легко сказать, не обращай внимания! Он же пойдет к ней домой. Поговорить… А кроме, как поговорить?

Они не были союзниками, но не были и противниками, не были врагами, но и друзьями тоже, однако Джолли слишком хорошо помнила еще кое-что.

А именно то, как он целовал ее три дня назад.

И как она отвечала на эти поцелуи.