Как и следовало ожидать, телефон в доме Фелиции начал звонить в половине восьмого утра.
Фелиция ответила на первый звонок, узнала, что звонят из газеты, но не из "Телеграф", и быстро закончила разговор. Через несколько секунд телефон зазвонил снова. Больше трубку она уже не снимала, хотя, возможно, звонили по поводу картины, которая сейчас находилась в производстве. В сложившихся обстоятельствах эта цепа была небольшой. Фелиция понятия не имела, как удалось газетчикам раздобыть номер ее домашнего телефона; ее всегда изумляла удивительная способность людей этой профессии находить то, что им нужно.
Разумеется, настойчивые и бесцеремонные попытки влезть в ее жизнь раздражали. Хорошо еще, что Долли крепко спала и не задавала вопросов, на которые Фелиции было бы трудно ответить.
В начале десятого кто-то позвонил в дверь, и, когда Фелиция открыла, на пороге уже стоял один из самых целеустремленных репортеров, сунувший ей в лицо удостоверение и обрушивший на нее лавину вопросов. Она отделалась сакраментальным "без комментариев" и захлопнула дверь, едва не прищемив молодому человеку нос.
Фелиция знала, что это только начало, что вся эта свора ожидает, когда она выйдет из дома, чтобы наброситься на нее, как хищники на добычу.
Утешало лишь то, что Алексу, по-видимому, нелегче.
Алекс!
Во всем виноват он. Ничего бы не случилось, если бы он не стремился во что бы то ни стало сделать все по-своему, доказать свое превосходство.
В дверь снова позвонили.
Она не отреагировала.
Еще звонок.
И еще один.
Они же разбудят Долли! Что ж, пришло время показать им, какой она бывает в гневе!
Фелиция распахнула дверь.
- По-моему, я уже сказала... Алекс! - обескураженно воскликнула она и тут же невольно нахмурилась под вспышками фотоаппаратов. - Входи. - Она схватила его за руку, втащила в холл и захлопнула дверь. - Что, черт возьми, происходит?!
Алекс, пребывавший не в лучшем, чем у Фелиции, настроении, хмуро посмотрел на нее.
- Я пытался дозвониться, но твой телефон занят уже целый час. Что мне еще оставалось, как не приехать сюда? Я хочу поговорить с тобой.
- Мне звонят все утро, я просто не снимаю трубку, - объяснила она. - Первый репортер явился около девяти, а теперь их целая толпа.
Он немного смягчился.
- Мне начали звонить в половине восьмого.
Фелиция развела руками.
- Думаешь мне от этого легче?
Алекс взглянул на часы.
- Может быть, попросишь Полу принести кофе в гостиную? Или мне весь день торчать в прихожей?
Фелиция подумала, что лучше всего было бы отправить Алекса расхлебывать ту кашу, которую он заварил. Но оставлять его в холле тоже не самый подходящий способ наказания. Дом, конечно, большой, но голоса несомненно долетали до спальни, и если Долли проснется, то, привлеченная шумом, спустится именно сюда. Чего Фелиции, разумеется, не хотелось.
- Проходи в гостиную, дорогу ты знаешь, - не слишком негостеприимно распорядилась она. - А я попрошу Полу приготовить кофе.
Когда через несколько минут Фелиция вошла в гостиную, Алекс стоял у окна. Услышав ее шаги, он обернулся и попытался улыбнуться.
- В джинсах ты больше похожа на прежнюю Фелицию.
Она почувствовала, что краснеет. Ей не хотелось быть похожей на прежнюю Фелицию. Но в офис она не собиралась, а потому надела удобные джинсы и мягкий голубой джемпер.
- Внешность обманчива! - сухо ответила она.
- А ты все еще видишь во мне врага, - с мягкой грустью сказал Алекс. - Мне очень жаль.
- Зачем ты здесь? - выдержав паузу, спросила Фелиция.
Он опять помрачнел.
- Ты видела сегодняшний "Телеграф"?
Она фыркнула.
- А зачем? И без того все ясно. Посмотри в окно на всех этих репортеров.
Алекс вздохнул.
- И все же посмотри. - Он достал из кармана свернутую газету и протянул ей.
Только теперь Фелиция почувствовала его настороженность и что-то похожее на неловкость, словно он уже знал, что увиденное ей не понравится. От этого Фелиции стало не по себе.
- Четвертая страница, - подсказал Алекс.
Она развернула газету и вздрогнула, обнаружив фотографию, запечатлевшую ее и Алекса. Они сидели за столиком и улыбались друг другу, как добрые друзья. Снимок был сделан накануне в холле отеля. Как же так? - удивилась Фелиция. Почему я не заметила, что нас фотографируют?
Теперь отрицать что-либо было бессмысленно: доказательство их встречи налицо!
Фелиция подняла голову и посмотрела на Алекса.
- Так вот чем занималась вчера твоя подружка! Ты знал, что она сфотографировала нас?
- Конечно нет, - ответил он. - Но черт с ней, с фотографией. Прочитай, что там написано.
Фелиция надела очки и подошла с газетой к окну.
"Миссис "Пикчерз", отказалась как-либо прокомментировать слух о том, что она ведет переговоры о съемках нового фильма по сценарию Алекса Криспина, приехавшего на этой неделе в Сидней. Но, как свидетельствует публикуемая фотография, ее встреча с известным режиссером и сценаристом все же состоялась и прошла в теплой обстановке. Уж не услышим ли мы в скором времени о брачном союзе между вдовой покойного Энтони Рейнолда и матерью его наследницы Долли Рейнолд, и знаменитым кинодраматургом Алексом Криспином?"
Кровь отхлынула от лица Фелиции, а руки задрожали так сильно, что ей пришлось положить газету на столик. Откуда у Белинды Маккин такая информация? Кто позволил ей делать такие вещи? Фелиция не ожидала от газеты ничего хорошего, но такого она и представить себе не могла.
Фелиция несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Смотреть на Алекса не хотелось. Вот все и открылось. Ей не удалось скрыть от него существование дочери!
- Мне очень жаль, - пробормотал наконец Алекс.
- А каково мне?
Он отвел глаза.
- Никак не думал, что Белинда напечатает нечто в этом роде. Поверь, я...
- Может быть, она и сестра твоего однокурсника, но все же в первую очередь - репортер!
Как же это могло случиться? Кто дал право этой женщине сообщать всему миру детали чужой личной жизни? Фелиция чувствовала, что вот-вот расплачется от бессилия и злости.
- Похоже, ты права. - Алекс вздохнул. - Я... - Он не договорил - в комнату вошла Пола с подносом. - Фелиции неплохо бы выпить бренди.
- В половине десятого утра? - изумилась Фелиция. - Ну уж нет. Спасибо, Пола.
- Тебе налить? - осведомился Алекс, когда они остались вдвоем.
- Налей, - бросила Фелиция, расхаживая по гостиной.
Разумеется, Алекс внимательно прочитал заметку и теперь знает, что у нее есть дочь. Что еще он может знать? Пожалуй, ничего. Но если захочет, то узнает.
А эти намеки на теплые отношения!
Неудивительно, что знаменитости испытывают далеко не лучшие чувства к журналистской братии! Они с Алексом всего лишь пили кофе, а Белинда уже услышала звон свадебных колоколов!
- Вот, возьми. - Алекс протянул ей чашку кофе. - Знаю, что ты пьешь без сахара, но все же положил немного. Тебе надо подзарядиться.
Ага, и он помнит, какой она пьет кофе. Странно, но эта деталь, напомнившая о давних отношениях, не доставила Фелиции никакого удовольствия.
Сладкий кофе оказался ужасным на вкус, но, как и предсказывал Алекс, зарядил Фелицию энергией. Теперь она была готова сделать то, на что раньше не хватало сил. В конце концов, Алекс сам напросился.
- Та-а-ак... - пробормотал Алекс, опасливо поглядывая на нее. - Похоже, я положил слишком много сахару: узнаю боевой огонь в этих чудесных глазах!
Фелиция ничего не могла с собой поделать - она рассмеялась. Ну есть ли еще на свете второй такой самоуверенный и обаятельный мужчина!
В карих глазах Алекса прыгали веселые огоньки, губы сложились в озорную улыбку.
- Не смешно, - укоризненно сказала Фелиция и поморщилась, поймав себя на том, что тоже улыбается.
- Не смешно, - согласился он и вздохнул. - Я уже разговаривал с Белиндой, высказал все, что думаю по поводу ее намеков и инсинуаций...
- И что? Какая теперь от этого польза? - Фелиция посмотрела в окно. - Завтра она напишет что-то еще, извратив твои слова так, как ей удобно.
Алекс покачал головой.
- Я ясно дал ей понять, что, если она напечатает о нас еще хоть слово, собственноручно сверну ей шею!
Фелиция скорчила гримасу.
- Не думаю, что ты многого достигнешь, заставив замолчать Белинду Маккин. - Она кивнула на окно, из которого было видно толпящихся на лужайке репортеров. - Завтра появятся фотографии, доказывающие, что ты - частый гость в этом доме.
- Никак не ожидал, что все превратится в цирк, - удрученно пробормотал Алекс.
- Да, пресса сейчас не та, что девять лет назад. Это уже не мирные вегетарианцы - им подавай мясо!
- Если уж даже друг способен на такое, то, наверное, так и есть, - согласился Алекс.
Фелиция грустно улыбнулась.
- Может быть, тебе следовало сказать ей, что она опоздала со своими откровениями лет на девять.
Едва произнеся это, она тут же пожалела о сказанном. Что-то вдруг изменилось, в комнате появилось напряжение, и оба это почувствовали.
Поставив на столик пустую чашку, Алекс шагнул к Фелиции.
- Опоздала? - переспросил он. - А вот я в этом не уверен. - Его рука медленно поднялась, пальцы коснулись ее щеки. - Ты еще прекраснее, чем была тогда.
Фелиция едва дышала, она смотрела Алексу в глаза и не могла отвести взгляд. Мир словно замер в ожидании... и только стоявшие на комоде часы громко и настойчиво отсчитывали время.
Из холла послышался звук шагов, и Фелиция покачала головой.
- Не надо об этом, Алекс, - попросила она, удивившись тому, каким хриплым стал вдруг ее голос.
- Ты уже не ребенок и...
- В том, что касается тебя, я никогда не была ребенком, - возразила Фелиция.
- Была... была. - Он смотрел на нее так, будто только теперь заметил в ней что-то новое. - Но теперь ты женщина. И мать к тому же. - В его глазах вспыхнуло любопытство. - Когда мы встретились три дня назад, я увидел в тебе нечто новое, такое, что нельзя объяснить только годами. Да, материнство пошло тебе на пользу.
Фелиция промолчала, думая о том, что Алекс ошибся: дело было в другом. У нее появилась дочь, ставшая смыслом ее жизни, тем, чем так и не стал - или не пожелал стать - Алекс.
- Почему ты не рассказала мне о дочери? - негромко спросил он.
- Не хотела утомлять, - солгала Фелиция. - Ты ведь никогда не интересовался детьми.
- Только чужими, - парировал он. - Сколько ей лет? Она похожа на тебя?
У Фелиции пересохло во рту, а сердце застучало так, что его биение заглушило тиканье часов. Она не хотела отвечать на эти вопросы. Не желала!
- Мы зовем ее Долли. Это имя нравилось Энтони, - сказала Фелиция.
Упоминание Энтони определенно не понравилось Алексу: на скулах выступили желваки, темные брови сошлись на переносице.
Не будучи отцом Долли по крови, Энтони стал отцом во всех других отношениях: он был рядом с Фелицией во время беременности, забрал ее с ребенком из больницы, провел с малышкой все первые годы ее жизни и нередко даже раньше матери отзывался на плач ребенка по ночам. Да, Энтони был отцом ее дочери!
- Полагаю, у нас есть более важные темы для обсуждения, чем моя дочь. - На слове "моя" голос ее слегка дрогнул, но в конце концов после смерти Энтони у Долли действительно осталась только мать.
- Мне бы хотелось с ней познакомиться, - сказал Алекс.
- Зачем? - резче чем ей хотелось бы спросила Фелиция.
- А что тут такого?
Успокойся, приказала себе Фелиция, веди себя естественно.
- После смерти отца у Долли трудный период в жизни, - объяснила она. - Девочка еще больше привязалась ко мне, и я не хочу, чтобы она привыкала к тем, кто бывает здесь... транзитом.
Фелиция заметила, как сузились зрачки и дрогнули губы Алекса, и ей стало немного стыдно за свою грубость.
- Поэтому ты и держишь парня, с которым спишь, подальше от дома?
Ответный удар! Что ж, возможно, я это заслужила, признала Фелиция. Но пусть не думает, что ему удалось меня унизить.
Она поджала губы.
- Небольшое противоречие, тебе не кажется? Если я держу его подальше от своего дома, то тогда, наверное, он спит не со мной, не так ли?
Алекс прищурился.
- Так кто же он?
Похоже, от него так просто не отделаешься. Подумала Фелиция. Надо менять тактику.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Выдумал какого-то мужчину...
- Только потому, что не верю в твою связь с женщиной, - оборвал ее Алекс. - Ты слишком красива, чтобы оставаться одной в течение двух лет. Или, может быть, тебе по вкусу кратковременные романы?
При других обстоятельствах Фелиция поставила бы его на место. Но здесь, дома, любой скандал мог привлечь внимание Долли. Единственный выход - как можно скорее выпроводить Алекса.
- Не собираюсь отвечать на твой вопрос, он того не заслуживает, - заявила Фелиция. - А теперь, если ты закончил... У меня много дел...
Алекс окатил ее ледяным взглядом.
- Конечно. Надо же как-то объяснить твоему нынешнему другу, что заметка в газете всего лишь преувеличение. Понимаю.
- Мне редко приходится оправдываться перед кем-то, - спокойно сказала Фелиция. - А что касается заметки, то это не преувеличение, а вымысел.
- Ну и пусть. - Алекс снова шагнул к ней.
Так не может продолжаться! - с отчаянием подумала Фелиция. Алекс не должен находиться здесь, не должен приближаться ко мне.
Она чувствовала тепло его тела. Тела, которое когда-то было знакомо ей лучше, чем собственное. Тела, которое до сих пор вспоминала...
Откуда он взялся? Зачем ворвался в ее жизнь? Ей не нужны воспоминания о близости девятилетней давности!
Иногда по ночам эти воспоминания возвращались к Фелиции в снах, и она снова испытывала экстаз, стонала в объятиях Алекса, плакала от счастья. Утром ее тело горело и ныло от его ласк, сохраненных памятью.
- Фелиция! - прошептал Алекс, обнимая ее за талию и привлекая к себе.
Страсть, вспыхнувшая в его глазах, обожгла ее, полураскрытые губы жадно тянулись к ее губам. Разбуженные воспоминаниями чувства всколыхнулись, волна наслаждения подхватила Фелицию и бросила навстречу Алексу... Их губы встретились.
Две половинки целого, сложенные вместе после девяти лет разлуки... сошлись.
И ее тело вспомнило восторг былой близости. Наслаждение захватило Фелицию и понесло туда, где все терялось в стремительном водопаде экстаза.
Впитывая полузабытый вкус ее губ, Алекс заново узнавал это тело, шелковистую кожу, холмики грудей с напрягшимися бугорками сосков, влажную впадинку между ними... Апекс застонал, притягивая Фелицию еще ближе. Под его жадными ищущими губами на шее Фелиции встревоженно пульсировала голубая жилка, проступившая под нежной кожей. Ее горячее дыхание обжигало, несмелые прикосновения ее губ вызывали в нем сладостную дрожь.
От острого желания у Фелиции закружилась голова, и она вцепилась в плечи Алекса, чтобы не упасть. Весь мир растворился в нежности его ласк, исчезло все, осталась только неодолимая жажда близости, жажда, не утоленная за девять лет разлуки.
- Мамочка? Мамочка, где ты?
Услышав голосок Долли, донесшийся из холла, Фелиция отстранилась от Алекса, точнее отскочила от него, и туман наслаждения, казалось заслонивший весь мир, внезапно растаял без следа.
Быстрые шажки Долли приближались к гостиной.
Сейчас они встретятся, предстанут друг перед другом, столкнутся лицом к лицу. Долли и Алекс. Дочь и отец. После страстных объятий Алекса Фелиция утратила способность мыслить здраво и абсолютно не представляла, как предотвратить эту неизбежную встречу.