На следующее утро Арамис переоделся и с озабоченным лицом проверил, легко ли спускаются курки пистолетов. Затем он зарядил их, засунул за пояс, добавив к ним испанский стилет, и, не говоря ни слова, ушел, низко надвинув на глаза свою широкополую неброскую шляпу.

— Господин монах снова пустился на поиски приключений! Очевидно, он опасается какого-нибудь ревнивого мужа, — хохотнул Портос.

— Вы опять ошибаетесь, Портос, — заметил Атос, лучше, чем его простодушный товарищ, понимавший характер Арамиса. — Вчера все равно было поздно предпринимать какие-либо шаги для освобождения д'Артаньяна, и поэтому наш монах позволил себе нанести визиты старым знакомым. Но теперь — время действовать. Поверьте, Арамис ушел по делу, связанному с нашей поездкой в Париж.

— Да, но он вооружился до зубов!

— А почему это вас удивляет? Насколько я понял, у кардинала есть основания испытывать особую неприязнь именно к нему. Арамис обвел его вокруг пальца в Type.

— Так же, как мы обвели его красное преосвященство вокруг пальца в истории с подвесками?! — воскликнул Портос, простодушно забывая, что история с подвесками закончилась для него в Шантильи, едва успев начаться.

— Примерно так, хотя мне неизвестны подробности, — улыбнулся Атос.

— Но почему же, черт возьми, я об атом не знаю вообще ничего?!

— Потому что это произошло после вашего отъезда из Парижа.

— Это верно. Но ведь Арамис мог бы рассказать мне эту историю по дороге.

— Очевидно, он счел ее нестоящей внимания.

— «Нестоящей внимания»? Хорошенькое дело — вы говорите «нестоящей внимания»! Что же в таком случае заслуживает внимания?!

— То обстоятельство, что д'Артаньян в Бастилии.

— Правда, — посетовал Портос, несколько успокаиваясь. — Разумеется. Портос помолчал, но совсем недолго. — Получается, что Арамис отправился куда-то по нашему общему делу, и его прогулка настолько небезобидна, что он снарядился как на войну, а мы сидим тут и мирно беседуем.

Мы даже не знаем, куда он ушел.

— По-видимому, у Арамиса есть основания не посвящать нас в это.

Портос крутанул свои пышные усы и стукнул по столу, чтобы дать выход обуревавшим его чувствам. Великан не рассчитал своих сил. Ножки стола подкосились, и он рухнул на пол с громким стуком и скрежетом. Эти звуки вызвали поспешное появление хозяина «Сосновой шишки», сопровождаемого слугами и поварятами. Они решили, что знатные постояльцы подрались.

— У вас очень непрочная мебель, любезный хозяин, — сконфуженно произнес Портос, покуда Атос, пользуясь случаем, заказывал хозяину пару бутылок анжуйского. Уразумев, что никакой драки не предвидится, прислуга удалилась, причем поварята имели разочарованный вид.

— Что же мы будем делать? — спросил Портос немного погодя.

— Ждать, — отозвался Атос, привычным движением откупоривая первую бутылку…

* * *

Арамис между тем все не возвращался. Время тянулось невыносимо медленно, минуты казались часами. Атос и Портос оборачивались на каждый звук шагов по лестнице, ведущей на второй этаж, в одной из комнат которого они находились, но всякий раз шаги затихали в отдалении.

* * *

Что же делал самый таинственный из всей четверки? Он побывал в келье миноритского монастыря, а затем отправился к Люксембургскому дворцу, но не один, а в сопровождении монастырского служки, которому на вид было не больше шестнадцати лет.

Дойдя до дворца, служившего резиденцией королевы-матери, Арамис попросил служку, которого, очевидно, хорошо знали во дворце, вызвать лекаря Марии Медичи, недавно прибывшего из провинции. Тот отправился не мешкая и вскоре возвратился, сообщив, что новый лекарь королевы-матери сможет повидать господина, ожидающего его, через полчаса, как только освободится от неотложных дел.

Арамиса не обрадовало, но и не удивило это известие.

Скорее всего он ожидал чего-то в этом роде. Он попросил минорита остаться с ним и подождать.

— Как знать, чему равны полчаса королевского лекаря, — заметил Арамис. — Возможно, мне придется снова прибегнуть к вашей помоги.

Действительно, по прошествии получаса лекарь не появился, и Арамис, прождав еще с четверть часа, попросил служку вторично отправиться во дворец. Однако на этот раз он сменил тактику.

— Вы найдете духовника королевы-матери и покажете ему этот перстень. Пусть он выйдет из дворца и свернет на улицу Вожирар, я буду ждать его у фонаря за первым поворотом.

Видимо, молодой минорит хорошо усвоил, что праздное любопытство порок, а может быть, отец Мерсенн, известный среди монахов этого Ордена, напутствовал служку соответствующим образом, — во всяком случае, он ничем не обнаружил своего отношения к странной просьбе. Арамис же, явно не желавший появляться в таком многолюдном месте, как королевский дворец, даже если это всего лишь дворец опальной матери короля, повернулся и направился вдоль улицы Вожирар к указанному им месту.

На этот раз дело пошло быстрее. Не прошло и пяти минут, как из дворца появился иезуит, торопливо зашагавший к первому повороту, о котором упоминал Арамис. По всей видимости, это и был духовник Марии Медичи.

Арамис выступил из тени здания, они приветствовали друг друга как члены Ордена, разговор продолжался вполголоса, по-латыни.

Он был недолгим, но напряженным. Собеседники энергичным шепотом обсудили какой-то важный вопрос и расстались в полном согласии.

Арамис не спешил возвратиться в «Сосновую шишку», где его дожидались друзья. Вместо этого он отправился на поиски какого-то дома, время от времени обращаясь с расспросами к прохожим, среди которых он предпочитал молодых дам. Поиски привели его к дому старой постройки на узенькой улице Лаферронери. Это обстоятельство, казалось, чем-то поразило бывшего мушкетера. Однако настроение его нисколько не ухудшилось, скорее напротив.

Потратив много времени на поиски этого дома, Арамис, видимо, не собирался входить в него. Ему нужно было лишь удостовериться, что он не ошибся и это именно тот дом, который он искал. Поэтому, как ни хотелось ему быть по возможности незаметным, все же пришлось заняться расспросами. Только после того, как у Арамиса исчезли все сомнения относительно того или тех, кто обитал в скромном доме на улице Лаферронери, он решил позволить себе отдых и отправился в «Сосновую шишку».

— Где вы пропадали, Арамис?! — воскликнул Портос, едва завидев его на пороге комнаты. — Мы уже не знали, что и думать!

Атос не сказал ничего. Он только вопросительно посмотрел на вошедшего. В ответ Арамис слегка покачал головой.

Потом он отбросил в сторону шляпу, небрежным жестом скинул с плеч плащ и сел, с наслаждением вытянув ноги в пропыленных ботфортах.

Портос в полном недоумении переводил взгляд с Арамиса на Атоса и обратно.

— Признаться, меня страшно бесят все эти ваши тайны! — с обидой в голосе сказал он наконец.

— Портос, у меня нет тайн от вас с Атосом. Нет никаких тайн, кроме тех, что мне не принадлежат. И я бы не хотел, чтобы они принадлежали и вам, они слишком опасны.

— Ну хорошо, сдаюсь! — согласился Портос. — Но посвятите нас в то, во что можете.

— Вы спрашивали меня, на что я надеюсь, когда собираюсь увидеть д'Артаньяна на свободе. Помните — по дороге в Париж?

— Я и сейчас готов повторить свой вопрос.

— Помните, что я ответил вам тогда, Портос?

— Вы сказали, что «уповаете на промысел Божий»…

— Ну так вот — я продолжаю уповать на него.

— Но…

— Но предначертания Господни исполняются здесь, на земле, руками людей, хотите вы сказать?

— Ну… примерно… это самое, — смущенно подтвердил Портос.

— Так вот сегодня я уже повидался с одним таким человеком. И скоро надеюсь увидеть другого. Мы неодиноки в своих надеждах, друзья мои!

— Понимаю, есть еще господин де Тревиль, королева…

— Вы несете чепуху, Портос! При чем тут королева?!

— Но ведь д'Артаньян когда-то выручил ее из беды, значит…

— Во-первых, королева ничего не решает. Разве вы не слышали, что сказал господин де Тревиль? Камердинера королевы Ла Порта отправили в Бастилию. А это был наиболее преданный ей человек! И она ничего не смогла поделать.

— А во-вторых? — спросил Атос.

— Что — во-вторых?

— Просто вы сказали: «Во-первых, королева ничего не решает…»

— Да, конечно! Вы, как всегда, правы, Атос. Я имел в виду вот что…

— Итак, во-вторых?

— Во-вторых, я вовсе не имею в виду д'Артаньяна.

— Как не имеете в виду д'Артаньяна?!! — громовым голосом воскликнул Портос. — А что же вы имеете в виду?!!

— Я имею в виду, что воля тех, кто по своей прихоти заточает в Бастилию, — ничто в сравнении с волей провидения! А небеса могут избрать своим орудием людей.

Атос тревожно посмотрел на Арамиса. Он понял все с полуслова.

— Вы хотите сказать… — медленно начал Портос.

— Я хочу сказать, что началась охота на «красного зверя». На лису. И это лучшее средство уберечь кур в курятнике.

Ворота Бастилии могут в скором времени распахнуться для всех, кто оказался там по прихоти тирана.

— Я не совсем разделяю ваши взгляды, друг мой. Заговоры, а тем более убийства — это не по мне, но ваше решение — это наше решение. Я уважаю ваше мужество и ваш выбор, как бы к нему не относился, — проговорил Атос.

Портос же тем временем яростно крутил усы.

— Друзья мои, — мягко произнес Арамис. — Вы преувеличиваете мое мужество. Я всего лишь сочувствующий наблюдатель в предстоящей охоте, не более. В лучшем случае меня пригласят подержать разряженное ружье. Охотников много и без меня, и они принадлежат к числу сильных мира сего. Правда, это может уберечь их от плахи в случае неудачи, а моя участь сомнений не вызывает. Меня тогда спасет лишь незаметность, да, быть может, быстрота.

Арамис помолчал, затем, подойдя к друзьям, пожал им руки.

— Но я не простил бы себе, если бы впутал вас в это дело. Именно по этой причине я вам больше ничего не скажу, а жить буду отдельно, поселившись в келье миноритского монаха.

— Вот еще, Арамис! — взволнованно проговорил Портос. — Мы ведь знали, что в Париже нам могут поцарапать шкуру. И вы, и мы с Атосом приехали сюда ради д'Артаньяна.

— Отлично сказано, Портос, — одобрительно отозвался Атос. — А что касается прочего: будет охота удачной — что ж, тогда, надеюсь, мы скоро обнимем нашего друга, а если нет, тогда нам придется найти другое решение. И вот об атом я предлагаю всем подумать. И обсудить возможные пути освобождения д'Артаньяна.

— К моему несчастью, я уповаю лишь на кару небес, которая свершится через кого-либо из избранных для этой цели, — сказал Арамис. — И всеми силами стараюсь помочь им. Но вы правы, Атос. Нам нужно иметь кое-что в запасе, я потому и позвал вас. Вместе мы можем что-то предпринять, если лиса опять ускользнет из расставленных капканов.

— Надо посоветоваться с господином де Тревилем, — задумчиво проговорил Атос. — Пока, во всяком случае, моя голова пуста, как вот эта бутылка!

— А у меня возникла идея! — громко объявил Портос.

— Превосходно! Рассказывайте… — И трое друзей сдвинули стулья и наклонились друг к другу, предложив Портосу излагать свой план шепотом.