Путники шли по туманной земле. Ноги утопали в траве, недалеко шумел ручей, на спутанных ветвях пели прозрачные птицы. Ворон ехал на плече мальчугана, с любопытством поглядывая на сопровождающего их старца. Тот, не глядя по сторонам, уверенно переставлял посох и шел так быстро, что Нитрам едва-едва поспевал за ним вприпрыжку.

От жажды кружилась голова, и журчание ручья отвлекало все внимание мальчика. Он был готов, невзирая на строгий запрет их провожатого, броситься к ручью и напиться вдоволь.

«В стародавние времена жили-были два брата. И случилось так, что влюбились они в одну девушку. И так и этак они пытались привлечь ее внимание, но ни одного из них прекрасная дева не выбрала. Доведенные до отчаяния, доверились они Матери Рек. Бросились в ее холодные объятия. Пожалела их Мать Рек, пригласила к себе в чертоги. Встали братья перед ее троном, и спросила она, что подвигло таких молодых да ладных броситься в ее стремительные объятия. Рассказали они ей про несчастную любовь и бессердечную девушку. Растрогали они Мать Рек, спросила она, чего бы хотели братья. Один пожелал забыть о своей любви навеки, второй, напротив, – помнить о ней вечно. Взмахнула Мать Рек рукой, пропела тихо в рукав, и превратились юноши в два ручья. Глоток из одного ручья нес вечное забвение, из второго – позволял вспомнить. А вот какой из них забвение, а какой – память, этого никто уже и не упомнит».

Все это они выяснили у словоохотливого старца-стихоплета, пока брели по безымянной земле.

– Нам это может помочь, – задумчиво сказал ворон, покачиваясь на плече у Нитрама.

– Как? – удивился мальчик.

– Надо напоить тень Хранительницы из р-ручья Вечной Памяти. Память ее окр-репнет и восстановится в полной мере. После мы вместе отпр-равимся на поверхность.

– А как мы найдем нужный нам ручей? – поинтересовался Нитрам.

– Я думаю, надо спр-росить совета у Пер-рвого Хранителя, он не откажет своему наследнику.

Они так и поступили. Выбрали момент, а Нитрам, как бы между делом, спросил у старца, как им определить нужный ручей. Они получил путаный рифмованный ответ, который вкратце сводился к тому, что нужно отведать воды из обоих родников. Отведаешь из родника забвения – все позабудешь, а, испив после из родника памяти, вернешь все на круги своя. А если выпить вначале из родника памяти, то дальше уже искать не надо, ибо вот он – нужный родник. Правда, старец оговорился, что зачастую, те, кто ищет родник памяти, а по ошибке выбирает другой, забывают о том, что искали. Остаются словно новорожденные, без прошлого и будущего.

– Это должен быть я, – настаивал ворон.

– Почему? – не соглашался Нитрам. – Твоя память и смекалка намного ценнее моей и не раз нас спасала. Так что если кто и должен пить, то это я. Если все пойдет не так, то большой потери не будет.

– Как не будет? – вплеснул крыльями раздосадованный ворон. – Все пойдет пр-рахом, это твое путешествие, все зависит только от тебя. На своем пути ты можешь встр-ретить сотню советчиков, попутчиков, наставников. Но без тебя все они потеряют смысл. Потому что это твое пр-риключение, а не их. Без тебя не было бы у нас такого чудесного путешествия. Потому твоя задача, если я ошибусь родником, наставить меня на путь пр-равильный и напоить водой р-родника Вечной Памяти. Ты в силах это сделать.

– Да, – тяжело вздохнув, согласился мальчик, – но мне стыдно, что я втянул тебя во все это. И по моей вине ты оказался здесь, а я не вправе просить тебя в который раз рисковать собой ради меня.

– Лучше не пр-родолжай, – вскинулся ворон, – а то поссоримся. Пер-рестань! Да лучшего времени за всю мою долгую жизнь не было. За эти несколько дней путешествия с тобой я повидал, испытал и пер-режил столько впечатлений, приключений, столько почер-рпнул мыслей, что должен весь оставшийся век благодар-рить тебя за чудесное время. Даже пр-рародитель Отец Ворон может похвастаться меньшим количеством пр-риключений, чем я. А ты пытаешься пр-редставить, будто бы мы не по своей воле участвуем в этом великом походе. Нет твоей вины. Есть только твой путь, и р-разделить его с тобой – большая честь для меня и р-радость. И не будем больше об этом. К тому же мы уже пришли. Пора отведать р-родниковой воды.

Ворон, как всегда, оказался прав. Пока они спорили, шедший впереди проводник внезапно остановился и указал на замшелый валун. Рядом разливалось два ручья, чье журчание все это время краем уха слышал Нитрам. Карак вспорхнул и, облетев вокруг, с опаской приземлился на камень. Раскрыв крылья, он немного потанцевал на нем, словно валун был раскален, этим он выдал свое волнение. Потерся клювом о его шершавую поверхность и взглянул на Нитрама черными блестящими глазами.

– Готов? – спросил его мальчик. Ворон только кивнул. Старец встал поодаль, сложив руки на груди, и хранил тревожное молчание. Птица сунула клюв в один из ручьев, Нитрам внимательно следил за ней, но ничего не произошло. Мальчик расслабился:

– Ну что, Карак? Это тот самый ручей? – воскликнул он.

Ворон нахохлился и сидел, непонимающе тараща свои черные глаза, посматривая то на него, то на седого старика стоявшего, словно истукан, поодаль. Не говоря ни слова, он взлетел и, судорожно хлопая крыльями, бросился в ближайшую рощу.

– Карак, вернись!!! – кричал мальчик, он бежал за верным другом, поминутно спотыкаясь в неверном свете. – «Он все забыл», – про себя повторял он.

В это время мимо его правого плеча пролетело нечто мягкое, задев краешком за щеку и, догнав ворона, свалилось вместе с ним на сумеречную траву. Нитрам подбежал и увидел, что это всего лишь шапка. Шапка старца, которой тот запустил в улетающую птицу. Ворон щелкал клювом и пытался высвободиться, но Нитрам не дал ему такой возможности. Он бережно поднял измученную птицу и так в шапке отнес его обратно к злополучному валуну. Старец по-прежнему стоял, скрестив руки на груди, и не говоря ни слова, кивнул на ручьи. Нитрам на вытянутых руках сунул ворона во второй ручей. Едва оказавшись под струей воды, птица затрепыхалась, забилась.

– Что ты делаешь? – закричал он. – Смер-рти моей хочешь? Если плохо пахну, то надо было так и сказать. У тебя под мышками тоже не р-райский сад, я на всю жизнь пр-ропах человеческим потом. Если р-речь о ванне, то я принимал ее совсем недавно. Ста лет не пр-рошло. Вынимай меня, вынимай сейчас же, а то я за себя не р-ручаюсь.

– Это самое приятное, что я от тебя слышал, Карак, – с облегчением вздохнул Нитрам, он бережно развернул шапку, выпуская недовольную птицу.

Покопавшись с минуту в рюкзаке, он достал давно опустевшую флягу, и едва бросив на нее взгляд, чуть не расплакался. Вся фляжка была в дырах и изъедена ржавчиной. Перерыв все вещи, он нашел их в полной негодности. Он бессильно опустился на траву у замшелого камня. Старец, до этого безучастно стоявший рядом, порылся у себя под бородой и, неожиданно сняв с шеи, протянул ему небольшую склянку с деревянной пробкой на цветном шнурке. Нитрам с почтением взял сосуд и наполнил его водой из ручья памяти. Ворон в сторонке приводил себя в порядок; недовольно нахохлившись, он расчесывал клювом перья, отряхивался, всем своим видом выражая недовольство, показывая, как он оскорблен в лучших чувствах. И мальчик, и ворон понимали, что это игра. Они оба рады, что прошли это непростое испытание, но требовалось соблюсти ритуал. Нужно показать обиду, дабы радость и благодарность не прорвались наружу. Так часто происходит между настоящими друзьями, когда стесняются своих искренних чувств.

– Не понимаю, – тихо произнес мальчик. – Что же случилось с моими вещами?

– Мы на др-ругой стороне Земли, – откликнулся ворон, – тут все иначе. Когда вер-рнемся, все будет по-прежнему, не р-раскисай. Помнишь, как Отец Солнце ломал твои доспехи пер-ред спуском? А пока ты в дырявой одежде, с дырявым р-рюкзаком и кучей испорченных вещей должен пр-ройти сквозь стр-рану теней и найти там одну-единственную. Не будем больше тер-рять время.

– Да, не будем, вперед, навстречу приключениям! – он поднял глаза на старца, который смотрел и улыбался сквозь огромную нечесаную бороду. Взъерошив мальцу волосы на голове, он еще раз посмотрел ему в глаза, повернулся и пошел, быстро истаивая и растворяясь в сумеречном тумане. Нитрам кинулся было за ним следом, но ворон остановил его:

– Оставь его. Так надо, эта встр-реча была предначертана. Он увидел, что дело его живет, и оно в надежных р-руках. Теперь он спокоен и может отдохнуть.

Нитрам взвалил ставший привычным рюкзак и вместе с мудрым вороном тронулся вглубь страны теней. Карак летел впереди, высматривая путь. Спустя некоторое время лес с причудливыми певчими птицами закончился. Они вышли на мощенную неровным серым камнем брусчатую дорогу. По ней катились повозки, запряженные быками, дребезжали телеги, а вдали виднелся небольшой городок. Очертания его башен и крыш смутно казались знакомыми. Так бывает, когда попадаешь в незнакомое место, но ищешь известные прежде приметы в каждом камне и находишь. После этого окружение не так чуждо, а ощущается уже почти как родное и неуловимо свое. Бродя по улицам, они привлекали всеобщее внимание, люди бросали все свои дела и тайком рассматривали путников. Парикмахер, перестав стричь, на миг замер с поднятыми ножницами, булочник застыл с кульком пряников, мальчишка-посыльный от волнения выронил список покупок.

– Карак, мне как-то не по себе, – шепотом признался Нитрам севшему ему на плечо ворону.

– Не обр-ращай внимания, они пр-росто удивлены, – ответил ему Карак, задев клювом ухо, – они никогда не видели в этом мире людей с тенями или, пр-равильнее сказать, теней с людьми.

Нитрам ничего не понял, но он давно привык к тому, что не понимает и половину сказанного вороном, но не подал виду. И для себя уяснил, что в таких ситуациях главное – делать вид, словно тебя ничто не удивляет и для тебя все всегда понятно. А тем временем ворон, не обращая внимания, продолжал:

– Вы совсем забыли, как близки с тенями, а тени с людьми. Вы не обр-ращаете друг на друга внимания, считая это чем-то само собой р-разумеющимся. А раньше все было иначе. Ты мог кр-ровно обидеть человека, наступив на его тень. Все р-равно что наступить ему на лицо, кому это понравится. Вот послушай истор-рию:

«Жил как-то на берегу южного моря старец. Он был мудрецом и ученым. У него было много учеников, от простых рыбаков до правителей. Он изобретал различные механизмы, оказывал помощь людям и пытался объяснить все в этом мире. Это сейчас науки преподают в четырех стенах, а тогда вместо класса у него был пляж, вместо доски песок и сухая ветка. Он все свои знания переносил на него. Чертил палочкой на песке свои круги, цифры, так что ученики ходили за ним по всему пляжу, а он увлеченно рисовал и рассказывал им о тайнах мироздания. Но времена были неспокойные. Однажды соседний правитель пошел на родные берега ученого войной, все ученики разбежались, но мудрец этого не заметил и продолжал увлеченно выводить свои чертежи. Вражеское войско высадилось на пляж с кораблей, но никто не рискнул отвлечь великого мудреца, ибо слава его достигла всех закоулков на морском побережье. Был среди захватчиков бывший ученик мудреца. Стало ему интересно посмотреть, о чем сейчас размышляет его наставник. Воин остановился рядом и смотрел, как его учитель выводит новые фигуры и цифры. Увлеченный ученый рисовал все дальше и дальше, случайно наткнулся на стоящего воина и огрызнулся, не поворачиваясь:

– Не загораживай мне солнце.

Воин-ученик посторонился, и тень его упала на чертежи.

– Не тронь мои рисунки, – вскрикнул ученый и начал чертить поверх тени воина. Воин рассвирепел и одним ударом меча снес голову величайшему из мудрецов, а труды его смыло безжалостное море».

– Р-разве ты никогда не слышал выражения «р-рисовать на песке» или «стр-роить песчаные замки», вот оттуда эти выражения и пошли.

Некоторое время они молча спускались по улице. Нитрам не решался заговорить о том, что его волновало больше всего. Наконец он не выдержал:

– Карак, а как нам найти тень бабули в этом городе? И точно ли она здесь? Может быть, в этой стране городов не меньше, чем у нас на поверхности?

Ворон на минуту задумался:

– Задача непр-ростая, но у меня такое чувство, что мы на вер-рном пути. Во-первых, пр-рохаживаясь по городу, мы пр-ривлекли всеобщее внимание. Пойдут слухи, может быть, они достигнут и тени Августы. Во-вторых, она смутно должна помнить о своем и твоем пр-редназначении. Может быть, она сейчас стоит в толпе и узнает тебя. В конце концов, мы можем ее позвать по имени, и она откликнется.

– Давай позовем, – предложил мальчик, ему не терпелось вновь ее увидеть.

– Зови, – сказал ворон, – а я тем вр-ременем облечу собр-равшуюся толпу, возможно, увижу ее сверху.

– Бабуля! – крикнул Нитрам. – Бабуля Августа!

Никакого результата. Карак вернулся.

– Непр-равильно, – сказал он. – Ты зовешь ее земным именем, зови ее тень.

– Атсугва, Атсугва! – озарило мальчика. Толпа зашевелилась, и к нему вышла и приблизилась бабуля.

– Мне знакомо твое лицо, – произнесла она шепотом, – кто ты, мальчик?

– Бабуля, неужели ты не помнишь?! Я твой внук. Я пришел за тобой. Нам еще столько нужно сделать, столько пройти, – Отчаянно вырвалось у Нитрама.

– Внук, – отстраненно прошептала тень, – возможно. Не помню.

– Дай ей испить воды, – шепнул ворон.

– Бабуля, вот попей, прошу тебя, – Нитрам умоляюще протянул ей стеклянный флакончик с водой из ручья памяти. Она с сомнением поднесла флакон ко рту и сделала один глоток.

– Тьфу, какая горечь, – скривилась тень Августы.

– Память гор-рька, забвение сладко. Поверь мне, Хранительница, – пояснил ворон.

Пелена отчужденности спала с ее глаз. Она огляделась, увидев внука, улыбнулась и приветливо развела руки, а он, не думая, бросился и обнял ее изо всех сил.

– Тише, тише богатырь, – пожурила его бабуля, – так и ребра сломать недолго. И ты, Карак, здравствуй. И как это вас занесло в эти края?

Нитрам начал рассказ, говорил он долго, а они все шли и шли. Город уже закончился, они присели в тени деревьев передохнуть, а рассказ все продолжался.

– Главное сейчас – найти дорогу отсюда, – задумчиво произнесла тень Хранительницы, выслушав рассказ мальчика. – Мой вам совет, надо идти поклониться Матери Земле. Она живет неподалеку. Ведь Изерга ее единокровная сестра, думаю, она подскажет, как нам избавить срединный мир от ее злобных чар.

– Как я ррад что ты с нами, Хранительница, – учтиво заметил ворон, смешно присел и развел крыльями, поклонившись. – Я тоже, – сказал мальчик, обняв ее покрепче.

– А я как рада, – прошептала она.

Троица путников шла по сумеречной стране. Мальчик весело рассказывал что-то своей спутнице, а над ними парил ворон, который то и дело вставлял свои комментарии в рассказы ребенка. Они приблизились к небольшой землянке посреди густого темного леса. Дорогу им преградил большой и неуклюжий, похожий на неподъемный валун привратник. Своим уродливым угловатым телом он полностью перекрыл вход и безразлично рассматривал путников, переводя свои маленькие черные глазки с одного на другого.

– Ну и ну! – пробасил он. – И что у нас тут? Опять всякие оборванцы и попрошайки, пошли прочь. Сейчас как хлопну в ладоши, топну ногами и разнесу вас в труху.

– О, грозный страж, – выступил вперед Нитрам, – позвольте нам повидать Мать Землю. У нас очень важное и срочное дело.

– А мне какая разница, что у вас там дело, – безразлично ответил страж, – кому говорят, не пущу. Я тут для того и поставлен, чтобы всякие проходимцы не шастали и не отвлекали Мать Землю от ее заботы обо всем сущем.

– Мы не всякие проходимцы, – гордо подняв голову, выкрикнул Нитрам. – Мы Хранители. Мы прошли по небесному своду с Отцом Солнцем. Плечо к плечу бились с ним на этой стороне Земли. Пили чай с Великим кузнецом Инмаром и переменчивым Отцом Моржом. Рубились с прислужниками Изерги, освободив из ее плена нескольких узников. Разрушили ее ледовый дворец почти до основания. И нет у вас оснований, уважаемый страж, обзывать нас проходимцами.

После столь гневной тирады Нитрам перевел дух. Страж молчал. Путники вопросительно смотрели на него, ожидая решения.

– Если вы и вправду Хранители, то, наверное, имеете право увидеть Мать Землю. Но чем вы это докажете?

– Мы можем поведать вам, о стррогий и неподкупный стрраж, множество удивительных исторрий, – вставил свое слово ворон.

– Поведайте, – согласился он, – только с условием. Я вас пропущу после того, как мне надоест слушать ваши россказни, чего за бессчетное количество лет ни разу не случалось.

Путники переглянулись, а тень Хранительницы чуть заметно кивнула:

– Твое желание для нас закон, – улыбнувшись, поклонился Нитрам. Он сел на торчащий из земли пенек, вдохнул поглубже, собираясь с мыслями, и начал рассказ:

«В стародавние времена решил один жадный правитель посчитать все, что есть у него во владениях. Всех подданных в домах, весь скот на лугах, все деревья на земле, всех птиц в небе. Вызвал сто писарей и начал свой труд.

За несколько лет они посчитали все царство-государство, описали каждый камешек, каждую травинку, но царю все было мало. Он не доверял своим гонцам и писарям, думая, что все его обманывают. Он сам по нескольку раз перепроверял цифры и подсчеты. Потеряли терпение жители страны, и пошли на поклон к мудрому отшельнику, жившему в самом сердце непроходимого болота:

– Спаси нас от жадного правителя, – взмолились они, – он совсем извел нас своими проверками, чуть ли не каждый день скачут от него гонцы, пересчитывают яблоки на яблонях, листочки на кустах. А все ему мало. И опять появляются счетоводы, перепроверяют снова и снова.

– Хорошо, я помогу вам, – пообещал отшельник. Взял лукошко и отправился с ним в самое сердце обширной трясины. Вернувшись с потяжелевшим лукошком, он сказал:

– Теперь я готов. А вы, люди добрые, проводите меня.

Вошел он в тронный зал. Подошел к правителю, отвесил ему поклон земной.

– Государь мой, позволь мне преподнести тебе в дар то, что ты не в состоянии будешь сосчитать.

– Быть такого не может, – не поверил правитель, но его заинтересовала сама возможность существования чего-то настолько большого, что его невозможно будет сосчитать. – Но, впрочем, я согласен, а что ты хочешь за этот дар?

– Сущую безделицу. Если ты, могучий государь, не сможешь сосчитать то, что находится в моем лукошке, и молвишь «довольно», то разгонишь всех своих дармоедов-писарей и будешь править по-прежнему справедливо.

– Быть посему, – произнес правитель, удобно развалившись на троне. Он махнул рукой писцу и приготовился к подсчетам.

Открыл отшельник лукошко. Вылетел первый комарик, маленький-маленький. Он облетел вокруг головы правителя.

Взззз, – прозудел комарик. И улетел.

– Один, – произнес жадный правитель, и писарь тут же записал это в большущую книгу.

Во второй раз открыл отшельник лукошко. Вылетел комарик, маленький-маленький. Он облетел вокруг головы правителя.

Взззз, – пропел второй комарик и улетел.

– Два, – улыбнулся правитель, а писарь с тем же усердием записал это в огромную книгу.

Снова приоткрылось лукошко, вылетел третий комарик. Он облетел вокруг головы правителя.

Взззз, – пропел третий комарик и улетел…»

Долго-долго стоял юный Хранитель перед молчаливым стражем.

«В девятьсот три тысячи восемьсот пятнадцатый раз он открыл свое лукошко. Вылетел девятьсот три тысячи восемьсот пятнадцатый комарик.

Вззз, – пропел комарик…».

– Довольно, хватит! – простонал привратник. Задремавший ворон от возгласа чуть было не упал с плеча мальчика.

«Довольно, хватит… – закричал правитель. – Нитрам продолжал рассказывать, как ни в чем не бывало. – Отшельник вздрогнул от неожиданности, выронил лукошко. Лукошко раскрылось, и все оставшиеся комарики вылетели на свободу. Они так расстроились, что их не посчитали, что не нашлось им места в этой земле, и поклялись они отомстить всем людям. С тех пор они набрасываются и нещадно кусают всех, кого встречают на своем пути.

– Все, все довольно, – взмолился привратник, охватив голову руками.

– Мы можем прройти? – с сарказмом поинтересовался ворон.

– Я свое слово держу, – пробурчал себе под нос привратник, – заходите, но ничего не трогайте. Я сообщу о вашем приходе.

Он посторонился, пропуская компанию. По одному они едва протиснулись в узкую дверь крохотной землянки, а попали в огромный дворец. Нитрам уже не удивлялся тому, что маленькие, невзрачные с виду домишки изнутри были намного больше. Так было и у Отца Моржа, и у Изерги, и вот теперь у Матери Земли. По полу и стенам дворца рассыпались драгоценные камни, все колонны были увиты цветами. За первым рядом колонн виднелся чудесный сад с фонтанами и красочными птицами. Любопытные зверьки высовывали из травы и кустов свои мордочки, чтобы лучше рассмотреть путников. Угловатый привратник протиснулся следом и, насупившись, пояснил:

– Ждите здесь, я сейчас представлю вас хозяйке, – и он растворился в чудесном лесу.

Прозвучал мягкий замирающий звон колокольчика, зеленый сад раздвинулся, словно занавес в театре. На образовавшейся зеленой лужайке стоял знакомый привратник, и делал приглашающие жесты. Путники с опаской ступили на чудесную полянку, полог леса за ними бесшумно закрылся.

– Вы, наверное, проголодались с дороги, не изволите ли отобедать?

Путники оглянулись, рядом с ними стояла красивая немолодая женщина в простом, как у крестьянки, платье. Нитрам не взялся бы определить ее возраст. Голова закружилась, и Нитраму вспомнилась песня Отца Ветров, могучее дерево, чудо-дудочка, и на душе потеплело. Он впервые за многие дни почувствовал себя счастливым. Мальчик посмотрел на своих спутников, каждый из них по-своему был счастлив, словно попал домой после долгого странствия. Впрочем, так оно и было, что может быть роднее Матери Земли. И было шумное застолье, и богатый стол, много разговоров. Наконец-то путники смогли передохнуть и почувствовать себя в безопасности.