На даче щенки очень быстро освоились. Для начала они обследовали грядки, вытоптали рассаду капусты, переломали цветы, росшие вдоль тропинки, и в довершение вырыли нору под домом — сделали самый настоящий подкоп. Перемазанные грязью, возбужденные и веселые, с языками наружу, они ввалились на веранду и влезли на диван.
С вошедшей Анной Моисеевной чуть не приключился обморок. Всплеснув руками, она закричала:
— Ах вы негодники!
«Негодники», прекратив возню, удивленно подняли головы и насторожились. Они еще не знали, что сделали плохого, но в голосе уловили нотки, предвещающие какие-то неприятности.
На крик из комнаты вышел Александр Иванович и в порыве негодования кинулся к возлежащим на диване, однако как он ни спешил, а не успел: почуявшие недоброе, щенки вмиг оказались у порога.
Для щенков эта выходка даром не прошла. Вечером, когда на веранде собрались все обитатели дачи и мирно беседовали, Александр Иванович демонстративно вбил гвоздь в косяк двери и повесил внушительную мухобойку — кусок резины на палке — и, указав на нее пальцем, провозгласил:
— Буду приучать собак не бегать на веранду!
Поскольку в воспитании щенков приняли участие еще некоторые лица, мне придется познакомить читателя и с ними. Самую бурную деятельность на этом педагогическом поприще развила Жейка. Вообще-то она Анжелка, но в ту пору, когда она начинала осваивать человеческую речь, слова в ее произношении неузнаваемо изменялись. Себя она величала не Анжелкой, а Жейкой.
С Жейкиной мамой, моей женой Лидой, мы купили на барахолке вместо одного щенка двух. Ну а я — это я. Что еще можно к этому добавить, прямо не придумаю.
Мы долго гадали, как назвать щенков. Пока судили да рядили, имена щенкам определились сами по себе. Рыжий, этот толстошкурый обжора и увалень, бегал, смешно переваливаясь с боку на бок, — и его нарекли Топтыгой. Черный ничем особо не отличался. Он тоже участвовал в играх и побоищах на вспаханной мягкой земле, но его следы не так бросались в глаза. На месте преступления, как правило, заставали Топтыгу и наказывали.
Особо пресекалось их появление в доме. Инициатором вылазок на запретную веранду был черный щенок. Топтыга шел следом. Черный первым находил лакомый кусочек или оброненную косточку, а Топтыга с глухим рычаньем отнимал ее. При малейшем подозрительном шорохе черный, как тень, исчезал бесследно. Он останавливался за порогом на нейтральной территории и там спокойно и безвинно помахивал хвостиком в то время, как неповоротливый Топтыга, получив шлепок мухобойкой, вылетал следом, визжал и забивался в заросли. Черный был сметлив и неуловим.
Для того чтобы отличать хитреца от Топтыги, его все чаще называли черным, это само собой перешло в имя собственное — Черныш, но Жейка своевольно его переиначила в Чиньку. Если он в чем-то был виноват, ему грозно кричали: «Черныш!» Если заслуживал похвалы и ласки, ему говорили: «Чинька!»