1 ноября 312 года о.Х. Время обеденного перерыва.
Институт трансгенных исследований, корпус Е. 6-й подземный этаж, комплекс утилизации биоматериала. Помещение 101А.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Туши цельные 70-150 кг. Фиксируются на станине, при необходимости крепятся по крестовой схеме. Лишние конечности, костные и роговые наросты и т.п. отсекаются дисковой пилой, щетина опаливается или растворяется 40% раствором ЖМ4 или ЖМ5. У крупных туш жвачных основ рекомендуется предварительно удалить каныгу, залить ЖМ5 и после полного растворения слить в напольную воронку.
Общая активация: ключ Б с отжатием страховочного рычага М16 до упора, зелёный сигнал индикатора В12. Гнек 3, параклит 10-15 (автореверс), пневмобатарея не менее 30-35%. Рекомендуемое охлаждение -5 С.
Разделочный комплекс: активация с внешнего пульта, команда #6255. Головка пресса активируется автоматически по завершению разделки.
Руководство по утилизации биоматериала. ИТИ, б/г - С. 10
Алиса лежала на станине разделочного пресса ПРМ-118. Конечности и хвост её были просунуты в крепёжные отверстия, голова зафиксирована у подбородка пластиковым хомутом. Над собой она видела нависающую головку пресса с тускло поблёскивающими резцами и двумя пневмобатареями по бокам, фреоновый охладитель, красный рычаг поперечной подачи гнека на направляющие. Смотреть на эту машинерию не хотелось. Скосив глаза левей, она могла увидеть другой пресс, на котором что-то лежало. Судя по знакомому запаху медвежьего помёта - это было всё, что осталось от Джузеппе. Запах перебивали пары желудочной кислоты, крови и дезинфицирующего раствора. И почему-то пахло мокрой тряпкой, это было особенно противно.
Лиса пыталась занять себя тем, что скашивала глаза, чтобы разглядеть сливную воронку в полу.
Она прекрасно понимала, где находится. Это был самый нижний ярус подвалов - ниже биореакторов. Сюда свозили дефное, заражённое мясо, негодное даже на препараты. Лиса знала, что её тело рано или поздно попадёт именно сюда, но не предполагала, что это случится так быстро.
К своему же собственному удивлению, она почти не чувствовала страха или даже обиды. Наоборот, в происходящем было что-то логичное и справедливое. Кто бы её сюда не притащил - а лиса была уверена, что её именно тащили, причём не церемонясь: шерсть на коленях была содрана, костяшки пальцев саднило - он был в своём праве, будь то институтские безопасники или заказчики Джузеппе. Хотелось только, чтобы всё кончилось побыстрее и без лишних страданий. Боль она уважала, но не любила.
Над головой раздался странный звук - что-то вроде тихого потрескивания: "крри-кри".
Алиса попробовала пошевелиться. Ничего не вышло, только пластиковый хомут под подбородком натянулся и перехватил дыхание. Лиса закашлялась, пытаясь протолкнуть в себя воздух.
- Та-та-та, - сказал кто-то у неё над головой. - Экая вы легкомысленная барышня. Вы же, некоторым образом, должны понимать, что раз уж вы зафиксированы, то те, кто это сделал, вряд ли подошли к данному вопросу настолько невнимательно, чтобы ваши попытки освободиться имели бы хоть малейший шанс на успех. Вы поняли мою мысль или я чрезмерно злоупотребил деепричестными оборотами?
- Да, - просипела лиса, борясь с удушающим хомутом.
- Что да? - в голосе послышалось раздражение. - Да, поняли, или да, злоупотребил? Вы определитесь.
- Поняла, - лиса вытянула шею, стала чуть легче.
- Так-то лучше. Впрочем, не будем подвергать вас незапланированным мучениям. Шуша, детка, поправь хомутик.
Раздались шлепки босых лап по полу. Потом над Алисой наклонилась уже знакомая ей крыса-уборщица, и аккуратно поправила шейную петлю. Крысиные глазки при этом заблестели от какого-то мерзкого интереса, от чего подшёрсток Алисы рефлекторно вздыбился.
- Ну что ж, теперь о деле. Вы, наверное, уже поняли, что я - тот самый работодатель, с которым вы, при посредстве нашего дорогого Джузеппе взаимовыгодно общались в течении достаточно длительного времени. На кого работаю я, вы, конечно же, в курсе? - интонация неизвестного существа была скорее вопросительной.
- На Тора-Бору, - ответила лиса.
- Это вам Джузеппе сообщил? - уточнил голос.
- Да. И айс, - добавила Алиса.
- В самом деле, откуда же ещё взяться айсу? Хотя вообще-то его можно купить и в Стране Дураков, и не по таким ужасным ценам, как раньше. Но я пригласил вас сюда не для того, чтобы обсуждать цены на айс. Не скрою - я крайне недоволен вами, Алиса. Вы меня, можно сказать, неприятно удивили и где-то даже фраппировали. Ах да, вам эта лексика незнакома. А вот профессор Преображенский это слово иногда использовал, хотя и в сугубо ироническом смысле. Но я вполне серьёзен. Вы совершили непростительную ошибку и ввели меня в расходы и беспокойства. И я намерен спросить за это с вас лично.
- Что я сделала не так? - сказала лиса, пытаясь пошевелить хвостом - он затёк, и она его совсем не чувствовала.
- А то вы не знаете? - в голосе невидимого существа прорезалось что-то вроде злости. - Вы, Алиса, перестали делать метки и ставить маяки. Это означало, что вы раскрыты. Я, разумеется, принял это за чистую монету, и был вынужден свернуть многие дела, весьма для меня важные, а также предпринять определнённые усилия, достаточно обременительные, чтобы обезопасить себя и свою деятельность. И что же? За раскрытием обычно следует либо арест, либо плотная слежка. Первого, как мы видим, не наблюдается. Второго тоже - я предпринял все мыслимые усилия, чтобы это выяснить доподлинно. Вы по-прежнему заняты в лаборатории, свободно перемещаетесь по территории института, как будто так и надо. Уже странно, не так ли? Теперь этот болван Джузеппе. Поверьте, пока вас держали в бессознательном состоянии, его очень тщательно допросили. Шуша у нас понимает в этих делах не хуже любого барсука - кстати, отнюдь не исключено, что у вас ещё будет возможность в этом убедиться. Так вот, Джузеппе пребывал в абсолютной уверенности в том, что все дела идут как прежде. Итак, ему вы тоже ничего не сообщили. Вы дезинформировали только меня. Спрашивается - зачем? Вряд ли вам просто захтелось потрепать нервы старому еврею. Очевидно - чтобы спровоцировать меня на какие-то действия. Теперь вопрос: кто со мной играет, и как он заставил вас в этом участвовать? Итак, кто, кем представились, как склонили к сотрудничеству, чего хотели? И, пожалуйста, в подробностях. Я весь внимание.
- Никто, - вздохнула Алиса. - Меня действительно раскрыли. Но... Директор меня пожалел и отпустил. До собрания.
- Кррр! - звук был явно возмущённым. - Вы даже не потрудились придумать сколь-нибудь правдоподобную ложь. Шуша, эта девочка нас совсм не уважает. Пожалуйста, продемонстрируй барышне всю серьёзность наших намерений. Без лишней жестокости, разумеется. Вот например мизинчик, он ведь ей не особо нужен? Верхнюю фалангу? Ты противошоковое ввести ей не забыла?
- Всё сделала, - голос у крысы был тихий и какой-то скользкий, как мокрая тряпка. - На какой руке?
- Подождите, я объясню, - начала было лиса.
- Нет, девочка, ход назад не берётся, - перебил голос со стены. - Ты сказала глупость и будешь наказана, на первый раз весьма умеренно...
Он говорил что-то ещё, но всё заглушила боль - большая и страшная. Алиса попыталась не закричать, но это было невозможно. Она боялась только, что сорвёт голос. Потом она рванулась так, что хомут зажал ей шею, и удушье отпустило её сознание в темноту.
Когда Алиса опомнилась, боль была уже почти терпимой, знакомой. Такую боль за время своей болезни она научилась переносить, делая вид, что не замечает её присутствия.
- Ну что у нас там, Шуша? Как суставчик, чистый? Надеюсь, ты не зубками работала? А то наша девочка, к сожалению, страдает очень нехорошей заразной болезнью.
Крыса молча показала кусачки и кусок лисьей плоти с окровавленным когтем.
- Мордочку ей вытри, - распорядился голос. - Я не люблю три "с" - сопли, слёзы и слюни. А сейчас всего этого было черезчур слишком.
Лиса тихо шмыгнула носом и попыталась вдохнуть. Она знала, что её будут мучить, но не думала, что это начнётся сразу и будет так страшно и гадко.
- Ну а теперь, когда у барышни стало несколько меньше иллюзий относительно своего положения, быть может, мы услышим что-нибудь более правдоподобное? - поинтересовался голос. - Дадим нашей девочке ещё одну попытку...
- Я сказала правду, - к лисе вернулось дыхание, а с ним и что-то вроде надежды. - Просто это странно звучит.
- Детка, это тебе нужно убедить меня в своей невиновности. Петь мне майсы - это не самый лучший способ.
То, что осталось от пальца, неожиданно дёрнуло. Лиса оскалилась, подавляя скулёж.
- Допросите меня под правдоделом, - попросила она.
- Я ценю вашу прорезавшуюся готовность к сотрудничеству. Но - нет. Ибо считаю подобные средства аморальными. И что самое неприятное, их можно обойти разными способами. Нет, я сторонник свободы воли. Существо имеет право говорить правду или пытаться её скрыть, а другие существа - выносить о том собственное суждение. Но если вы так настаиваете - что ж, я готов отнестись к вашей просьбе конструктивно. Шушечка, сделай ей как Джузику, только дозировочку подбери правильную.
Крыса приблизилась, взяла Алису за руку - ту чуть не вывернуло от отвращения, до того мерзким было это прикосновение. Потом что-то укололо сгиб локтя. Алиса поняла, что ей вводят какой-то препарат, допотопным способом - через вену.
Стало немножко жарко лицу и груди. Жар подержался несколько секунд и прошёл.
- Вы, наверное, думаете, что это? О, совершенно безобидное средство. Модификатор потоотделения. Когда вы попытаетесь меня обмануть, - нет, даже подумаете о чём-то вроде обмана, - в вашем естественном аромате появтся этакая сдобная нотка... Шуша, нюхай. Когда она снова начнёт сочинять - можешь начинать сразу, без моей команды. Верхние конечности и молочные железы, с ними можешь делать что хочешь, но, умоляю, не задевай крупные сосуды... Итак, расскажите свою историю. Удивите меня.
- Это было так. Я проснулась... - начала лиса и стала пересказывать историю о том, как Семнадцать Дюймов предложил ей сердце и рог. Она старалась не смотреть на нависшую над ней крысиную морду с угрожающе подёргивающимися усиками.
Однако крыса ни разу не причинила ей боли, хотя несколько раз её трогала, а однажды - даже взяла кусачки.
Голос со стены тоже как-то затих и практически не перебивал, разве что изредка издавал своё странное "крри-кри". Только под конец, когда дело дошло до темы побега, он стал задавать вопросы. Его интересовало буквально каждое слово, и Алиса старательно вспоминала, что говорила она и что говорил цилинь. Тянущая боль в обрубке пальца заставляла быть внимательной и честной.
Наконец, лиса закончила.
- М-н-да-с, - протянул голос со стены. - На редкость нелепо, но в чём-то понятно. Молодая недоступная этуаль и старый козёл...
Лиса непроизвольно дёрнулась - и тут же задушенно запищала: хомут врезался в шею.
- Опять что-то не так? - с неудовольствием осведомился голос. - Или вы, некоторым образом, возмущены? Ах, милочка, нашего почтенного директора я поименовал козлом исключительно метафорически. Во времена более отдалённые, чем ты можешь себе представить, это слово означало не биологическую основу, а известную совокупность душевных качеств. Увы-увы, наше Нефритовое Сокровище, как бы это сказать, несколько перестоял. На свои верхние семнадцать дюймов, во всяком случае. Но вообще стареющие мужчины, сделанные из мяса, делают и не такие глупости. К примеру, тот же профессор Преображенский - замечательный врач и учёный, умница, циник. Всю жизнь искал себе подходящую пару, и уже в Америке, под старость лет, пришёл к выводу, что не найдёт никого лучше любимой собаки. У него была колли - ну такая, знаете, ласковая, послушная, с бритым клювом. Сделал ей ребилдинг с перепрошивкой генами хомо. И что же? Она таки оказалась настоящей сукой и довела его до разорения и инсульта! Ужасная история - уж извините, до сих пор переживаю. Но меня интересует другое. Почему вы не выполнили своё обещание - и даже не пытались? На вас это непохоже.
- Какое обещание? - не поняла Алиса.
- Что значит какое? Почему ты до сих пор жива? Ах да, незавершёнка. И долго ль ты собираешься с этим тянуть?
- С чем? - снова не поняла лиса.
- Шуша, милочка... - начал было голос и вдруг замолчал. - Нет, постой. Понюхай её. Очень внимательно.
- Вроде не врёт, - сказала с сомнением крыса.
- Хорошо, поставим вопрос иначе. Что сказал тебе Семнадцать Дюймов, и что ты ему обещала? Нет, не надо цитат. Объясни мне это.
- Он предложил мне бежать, - сказала Алиса. - Я попросила времени на подготовку. И унести с собой деньги из тайника.
Существо внезапно заскрипело - это было уже не тихое "крри-кри", а что-то вроде скрипа хирургической пилы по кости.
- Уффф, насмешили старика, - наконец, проговорил он. - Какая трогательная наивность! Твой несостоявшийся ухажёр совершенно не собирался подстрекать тебя к побегу. Он хотел, чтобы ты, как честная девочка, признавшая свою вину, убила бы себя. И ещё позаботилась об уничтожении своего тела, по понятной причине.
От удивления Алиса икнула.
- Нет, вы не поняли, он же сам мне сказал... - начала она и осеклась.
- Да-да. Припомним, что он тебе сказал. Он намеревался сообщить на учёном совете о твоём преступлении и бегстве. И добавил, что, если тебя найдут, ты расскажешь слишком много, в том числе и позорящий его эпизод. Поэтому тебя не должны найти - так он выразился? Ну вот. Согласно конфуцианским нормам приличия, заложенным в его основу, он не мог тебе сказать, чтобы ты, допустим, нырнула в бак с кислотой. Но он сделал прозрачный намёк. И если ты говорила ему именно то, что говорила мне - он воспринял это так, что ты попросила отсрочку, чтобы привести свои дела в порядок. Например, уничтожить результаты своей научной работы. С его точки зрения, ты имела в виду нечто вроде этого, и он принял твои условия.
Лиса потрясённо молчала.
- Какой любопытный случай конфликта интерпретаций! - голос как-то оживился, даже повеселел. - А ведь суицидальные намерения не должны быть вам вовсе чужды, - Алиса заметила, что существо снова перешло на "вы". - Напротив, в вашем положении весьма логично рассматривать эту возможность как актуальную. Вам никода не хотелось умереть, Алиса?
- Всегда, - вырвалось у лисы. - По утрам, - поправилась она, воворемя вспомнив о крысе со щипцами.
- Ну вот видите... Вы упустили прекрасную возможность. А ведь я вам готов был её предоставить. Но теперь даже и не просите. Откровенно говоря, я собирался после нашего разговора включить пресс. Вы меня и впрямь очень разозлили. Однако в свете открывшихся обстоятельств мои планы радикально изменились. Вы спросите - почему? Причин несколько, но главная - я не люблю плясать под чужую дудку. В моём возраста и в моём положении это несколько некомильфо, вы не находите? Так вот, делать с вами то, чего возжелал этот самодовольный рогоносец, я решительно не намерен. Скорее уж я поступлю ему назло. Так что у меня появился стимул вам помочь выбраться отсюда. К тому же очень скоро такая возможность представится. Пожалуй, я внесу данный вопрос в список условий дальнейшего сотрудничества... - неизвестное существо, похоже, задумалось. - Кстати, ваша работа. Это что-то новенькое? Впрочем, у Тора-Боры и со стареньким есть проблемки. Чем вы заняты?
- Экспресс-прошивка с нуля, - начала объяснять лиса. - Технология позволяет сохранить тканевую основу и сократить число ребилдингов при радикальных изменениях, вплоть до основы. Но там много тонкостей, я сейчас занята экспериментами...
Внезапно её изуродованный палец пронзила страшная боль. Алиса отчаянно закричала.
- Соврала, - пояснила крыса, разжимая щипцы.
- Алисочка, - в голосе послышалась укоризна. - Вы меня-таки разочаровываете обратно, как говорили в Одессе до украинизации...
- Я не лгала! - у Алисы хватило духу возмутиться.
Крыса шумно втянула воздух носом и хмыкнула.
- Сейчас вроде правду говорит, - сказала она.
- Хм, очень интересно... А-а, я понял. Вы, Алисочка, не лгали, просто не стали углубляться в детали. Поленились, так сказать. А это уже попытка обмана, и ваше тело среагировало на неё именно так. Но в чём-то я вас понимаю, технические подробности утомительны. Давайте же обратимся к сути. Речь идёт именно о нулевом цикле? И в чём тут может состоять ваше, если можно так выразиться, ноу-хау? Зачем это нужно?
- Из-за оборудования, - принялась объяснять лиса. - Можно выращивать изделия с яйцеклетки в обычном автоклаве, это дешевле...
- Стоп-стоп-стоп! Обычные автоклавы есть и в Подгорном Королевстве, а вот аппаратуры нулевого цикла у них нет. Алисочка, да вы завидная партия, у вас недурное приданое. В таком случае нам будут нужны ваши наработки. Ваш экспериментальный материал - он в автоклавах?
- Да, - сказала лиса, пытаясь отвлечься от нарастающей боли в отсутствующей фаланге пальца. Похоже, вектора уже начали свою работу. - Кролик и два цыпля. Один на передержке, - вспомнила она.
- То есть три большие пластмассовые кастрюли и всё к ним прилагающееся. Несколько громоздко, но мы решим этот вопрос. Вы сможете продолжать работу, если вам предоставят для этого соответствующие возможности? - продолжал голос.
- Конечно, - не поняла лиса.
- Вот и славненько. Вам будет чем заняться. Видите ли, вам придётся некоторое время провести здесь. Нет, разумеется, не в этом подвале, совершенно не оборудованном для содержания молодых барышень. Условия будут более комфортными. Разумеется, вы будете ограничены в своих перемещениях. Попросту говоря, посидите под замком. Ничего-ничего, я и так устроил аттакцион неслыханной щедрости... Но это не всё. За вашу жизнь, здоровье и скормленные витамины я потребую множество мелких услуг. Ну, одну-то уж точно потребую, - существо опять скрипнуло: видимо, у него это означало что-то вроде смешка. - У меня есть небольшой, чисто личный счёт, который мне хотелось бы красиво закрыть. Вас это не затруднит - думаю, даже наоборот, будете рады. Нужно кое с кем переспать.
- У меня векторная проказа, - напомнила лиса. - Мне нельзя...
- Вот именно поэтому, - перебил её голос. - Вы должны заразить векторами одно изделие, которое имело несчастье сначала меня огорчить, а потом выжить. Да-да, Шуша, не прячь глазки, ты виновата.
- Дайте мне ещё один шанс, - попросила крыса. - Мне не повезло. Если бы не доктор Коллоди с этой штукой...
- Я не буду, - сказала лиса. - Я никогда этого не сделаю. Мне доверяли и не изолировали, хотя я больна. Если я кого-нибудь заражу, начнётся векторная эпидемия. Я знаю, что такое жить с векторами в крови. Включайте свой пресс. Только побыстрее, пожалуйста, - голос её предательски дрогнул.
Крыса шумно втянула носом воздух и в сомнении пошевелила усами.
- Вроде и врёт, - сказала она, - а вроде и нет.
- Ничего удивительного, просто ей очень не хочется под пресс. Мне бы на её месте было бы тоже несколько не по себе. Алисочка, не выводи меня из меня. Твоё прекраснодушие мы уже оценили. Но если ты будешь и дальше испытывать моё терпение... это что такое?
Лиса плакала - тихо, беззвучно. Слёзы катились по рыжей шёрстке, взмокшей от страха и боли.
- Я же сказал, что терпеть не могу сырости! - голос снова стал недовольным. - Девочка, сейчас тобой займётся Шушенька, и минуты через три ты матерью подочеришь мне всё что угодно.
- Я знаю, - тихо сказала лиса. - Я на всё соглашусь. Но это сейчас. А потом я не смогу.
- Шуша? Она так думает?
- Угу, вроде как, - презрительно подтвердила крыса, обнюхав лису.
- Фу-ты ну-ты! - невидимое существо откровенно развеселилось. - Выходит, старик Гегель был прав в своих рассуждениях о негативном идеализме молодой души. Ах да, вы же не в курсе, кто такой Гегель? В Сундуке его сочинений не осталось, да и быть не могло. А между тем немецкая классическая философия была прелюбопытнейшим эпифеноменом человеческой культуры. Девочка, ты сама себя не знаешь. Мы посадим тебя, если можно так выразиться, на голодный паёк, и твоя матка поможет тебе принять правильное решение. Думаю, двух дней будет достаточно, но я не тороплюсь. Так что поживёшь недельку в душевной и телесной чистоте, in castrum, так сказать. Шуша за тобой присмотрит.
- Зачем вам это? - сказала лиса, чтобы хоть что-то сказать.
- Это мой каприз, - самодовольно заявило существо. - И я имею на него моральное право, как оскорблённая сторона. Когда какая-то жалкая, ничтожная личность... впрочем, о личностном начале в данной ситуации говорить вообще не приходится... так вот, когда какая-то жалкая заготовка наносит мне смертельное оскорбление, впервые за последние пятьдесят лет... Как сказал бы великий Омир, "вспять потекли источники рек", - ах да, этого вы тоже не знаете. В общем, я так хочу. Этого довольно.
- Дайте мне ещё один шанс, - снова попросила крыса.
- Нет, нет, нет и ещё раз нет! - заявил голос. - Плохой девочке уже давали шанс. Теперь дадим шанс хорошей девочке.