14 ноября 312 года о.Х. После того как.
Страна Дураков, Зона, юго-восточный сектор.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Чаша Нептуна, или кубок Нептуна (лат. Cliona patera) - бокаловидная морская губка из отряда Hadromerida класса обыкновенных губок (Demospongiae). В высоту может достигать полутора метров. Окраска живой губки от белой до жёлтой. В исходной форме обитает в тропических водах.
В современном трансгене фрагменты генетической схемы Cliona patera имеются в генных библиотеках GBA009F01 - GBA009FA7.
М.П. Вивимахер. "Древние беспозвоночные. Справочное пособие." - Директория, Издательство "Наука", 256 г. о.Х. - С. 294-295.
Базилио очнулся во тьме. По контрасту с предыдущими событиями она казалось уютной и безопасной. На какую-то долю секунды ему почудилось даже, что он лежит на кровати у Болотника. Сейчас забренчит балалайка, потом он встанет и добрый доктор Айболит угостит его шампанским c утренней дойки.
Иллюзии рассеялись вместе с возвращением зрения и осязания. Он лежал навзничь на очень твёрдой земле. Сверху было очень синее небо, в котором медленно кружилась чёрная точка.
Первым делом кот проверил состояние батарей. Предохранители не замкнуло - и слава Богу (ну и Дочке тоже немножечко), что не замкнуло. Но электричества осталось на самом-самом донышке, где-то процента три от нормы. Этого хватило бы на один пикосекундный импульс - после чего кот бы оглох и ослеп до следующей подзарядки. С каковой были большие проблемы: тесла-зацепления не было. Баз слышал, что такое случается сразу после Выброса, нужно только подождать где-то с полчасика. Но чёрная точка в небе свидетельствовала, что никаких полчасиков у него нет.
Базилио попытался пошевелиться. Тело отозвалось волною скорбного страдения. Болело всё - ощущенье было такое, что даже шерсть, и та болит. Кот зашипел и попробовал согнуть ногу. Нога согнулась, но ощущения были такие, что он чуть было снова не отрубился. Продышавшись - каждый вздох отдавался тупой болью под лопатками - он подтянул к себе другую ногу. На этот раз вроде как полегче. Тогда он перевернулся на бок. Бок обожгло, к тому же показалось, что сломан хвост, причём у самого основания. Баз попробовал его ощупать - и чуть не заорал в голос.
Собравшись с духом, Баз попытался выставить болевые рецепторы на минимум. Вроде бы получилось - хотя он до последнего боялся, что кибридная составляющая поражена. Но нет, железо оказалось крепким.
Наконец, он встал. И увидел свою смерть.
Посреди поля - уже не оранжевого, а зелёного, все маковые лепестки осыпались нахуй - шёл шерстяной, затянутый по плечи в чёрное и блестящее. Глаза его закрывали зеркальные очки, лоб - чёрная шапочка. На бедре висел меч, за спиной виднелся арбалет. А рядом с ним, на цепи, двигалось - нет, передвигалось судорожными рывками - нечто бесформенное, отливающее мертвенным ртутным блеском.
Шерстяной не торопился. Он знал, что имеет дело с умной, благоразумной жертвой, которая не будет палить в него из лазерочка - поскольку тогда он выпустит из рук цепь. Попытки ослепить его слабым импульсом была предусмотрена заранее - от этой беды защищали очки. Мазать же лазером по зеркальной шкуре барабаки было и вовсе бессмысленно.
Впрочем, приближаться шерстяной тоже не хотел. Он понимал, что даже у самой умной, благоразумной жертвы могут сдать нервы.
Чтобы оценить и просчитать ситуацию, коту понадобились секунды полторы. За это время шерстяной его заметил - и с хозяйским "кусь-кусь!" спустил барабаку с цепи.
Быстрый блеск промелькнул средь зелени. Кот не успел и дёрнуться, когда поток живой ртути обогнул его и швырнул оземь, обжигая холодным дыханьем. Ледяные губы коснулись крестца.
Базилио попытался было припомнить какую-нибудь предсмертную молитву, когда холод внезапно исчез, а тварь за спиной взвыла. Вой был полон недоумения и обиды.
Тут и самому Базу в нос ударила вонь. Это была его вонь - собственная, родная котовая вонизма. Видимо, прианальные железы от страха внезапно сработали, выбросив разом всё накопившееся. Запашок встал такой, что кота чуть не вывернуло.
Серебристая тень метнулась назад, на поле.
- Фу! Фу! Пашол-пашол! - только и успел проорать шерстяной, когда барабака кинулась на него повалила в маки. Что-то хлопнуло и порвалось. Нахнах тоненько заверещал, как насилуемая белочка.
Но этого кот уже не слышал. Отключив слух и оставив только бюджетную чёрно-белую картинку, он нёсся к пиниям, помогая себе короткими разрядами в мышцы ног.
Зрение отказало, когда он уже карабкался вверх по обледенелому стволу. Он ещё успел ухватиться за толстую ветку, когда оно вырубилось окончательно. Выключились и микрофоны. Энергия кончилась, вся, целиком и полностью.
Баз лежал на ветке, вцепившись в неё всеми восемнадцатью когтями, и меленько-меленько трясся. От боли, от холода - и, чего уж греха таить, от страха. Тварь могла вернуться, а вонючей секреции у него больше не было. Умеют ли барабаки лазить по деревьям, кот не знал и не хотел. Кроме того, мог появиться кто-нибудь из убойной команды. Базилио не сомневался, что эти друзья обретаются где-то поблизости.
Где-то минут через десять тоненький ручеёк небесного электричества потёк в батареи. Базилио включил оптику, а потом звук, но ничего угрожающего не увидел и не услышал. Слезать он, впрочем, не стал, дожидаясь полной зарядки.
Когда, по ощущениям, батареи наполнились процентов на семьдесят, над ним захлопали крылья. На соседнее дерево опустилась чёрная птица с белой головой.
- Послушай, - сказала птица. - Давай поговорим как разум...
Баз почти одновременно сделал две вещи - разрядил в птицу пикосекундник и прыгнул вниз. Он уже давно понял, что его пришли именно убивать. В любом другом случае с разговоров бы начали.
В воздухе он извернулся и приземлился на все четыре. Перекувырнувшись: у него были все основания предполагать опасность сзади. И тут же увидел прямо перед собой мелкого хемуля, вооружённого чем-то вроде удочки. На конце её слабенько светился неизвестный предмет. Размышлять о его назначении и ТТХ кот не стал, а прожёг удильщику дырку в голове. Удочка упала, предмет оторвался и покатился к коту.
Базилио успел отпрыгнуть, но почувствовал что-то неладное - как будто внутри что-то сдулось. Протестировавшись, он понял, что процентов двадцать накопленной энергии ухнуло неизвестно куда. Память - напуганная и оттого услужливая - тут же вытолкнула наверх воспоминание о "Штях" и столике с перевёрнутой кружкой. "Гасилка" - вспомнил он. "Разряжает любые батареи в нуль".
Оставлять врагам такое оружие было нельзя. Пришлось потратить энергию на то, чтобы расколотить вещицу лазерами в мелкое крошево. Приближаться к этому крошеву кот не стал - во избежание. Зато хемуля он обшмонал по-быстрому, но ничего не нашёл, кроме губной гармошки.
Сидя под деревом и ожидая завершения зарядки, кот анализировал обстановку.
Итак, по нему отработала убойная команда. Именно убойная: кота намеревались ликвидировать, а не пленить, получить информацию и так далее. Команда состояла из хороших бойцов, и что самое неприятное - знала о коте и его возможностях достаточно много. Убить персекьютора очень непросто, но им это почти удалось. Если честно, он был жив буквально чудом. Точнее, чудес было два - своевременный прыжок (его зацепило, но не сильно), и совершенно неожиданная эффективность вони, отпугнувшей и разозлившей барабаку. Похоже, подумал кот, этих тварей можно как-то приручить, но не настолько, чтобы они в случае чего не бросались на хозяина... Тут ход котовой мысли прервался. Он не мог представить себе убойную команду, использующую в качестве оружия опасное для них же самих существо. Это противоречило всему, чему его учили.
В голове кота защёлкало. Значит, есть кто-то, способный контролировать барабаку. Он же, скорее всего, и есть главный в команде. То, что в любой команде должен быть главный, он же ответственный, было для кота основой мировоззрения. Баз помнил, как - давным-давно, в молодые годы, в другой жизни - его поучал ротный: "когда ты посылаешь двух рядовых с одним ведром за водой, одного назначь ответственным, и потом с него и требуй". В дальнейшем Базилио уверился в абсолютной универсальности этого принципа. А также - научился определять главного с одного взгляда. Среди погибших существ главного не было. В таком случае, где он?
Долго думать не приходилось. Единственным подходящим пунктом для временной базы была рощица. Видимо, начгруппы прячется там, решил Баз. Один или с кем-то. Но, скорее всего, один. Такой вывод он сделал из-за крайне низкой слаженности команды, при неплохом уровне подготовки операции. Похоже, решение о ликвидации кота было принято недавно. К тому же подгадать под Выброс можно было, имея на руках более-менее точный прогноз. Как делаются такие прогнозы, кот не знал - но подозревал, что подобные вещи выясняются в последний момент. Прошерстив память, он припомнил, как Карабас говорил, что в ближайшее время опасаться такой радости не следует. Видимо, Выброс был экстраординарным. Но, в общем, в такой ситуации нагружать командира лишними существами нельзя. Сам Базилио в подобной ситуации взял бы с собой пару боевиков, одного оружейника и мастера-электоральщика, да несколько бэтменов. Эти, впрочем, использовали в том же качестве чёрных птиц. Они были явно умнее и к тому же сильнее. Кот вспомнил, как птица гвоздила его из арбалета и поёжился.
Что мы имеем? - подумал кот. Он убил двух птиц. Одного боевика уделала барабака. Хемуль явно был оружейником. Кстати, почему он вообще полез в драку, он же вроде как должен прятаться подальше от места действий? Впрочем, сейчас это было не так важно. Кто остался? Начгруппы, это понятно. Ещё птицы, возможно, вооружённые - о да, вполне возможно. Ещё один боевик - не исключено, двое? Мейби, но уже вряд ли. Какие-нибудь носильщики, сервы, прислуга? Электорат, с ним можно не считаться. Ещё опасные твари вроде той же барабаки? Непохоже, но сбрасывать со счетов не следует.
Итак, рощица, решил кот, чувствуя, что батареи почти полны. В рощице прячутся от одного до трёх враждебно настроенных разумных существ и несколько неразумных, но тоже опасных. Задача: спасти себя, убить всех. Задача простая, понятная, традиционная - осталось начать да кончить.
Начать кот решил с выяснения вопроса, где барабака.
Сканирование макового поля во всех диапазонах излучений показало следующее. На поле среди маков лежало два мёртвых существа - видимо, сбитая им птица и выпитый барабакой шерстяной. Неподалёку от птицы валялся арбалет. Это кота насторожило: то ли у засевших в рощице было достаточно оружия, то ли они задумали какую-то хитрость. Далее, в инфракрасном кот различал холодный след, идущий от трупа шерстяного. Вёл он, однако, не прямо к рощице, а куда-то на два часа. Конечно, оставался шанс, что зверь сделал крюк и вернулся в пункт базирования сзади, с невидимой коту стороны. Но Баз оценивал эту возможность как маловероятную. Похоже, барабака сдристнула, решив, что это не её война - но сначала всё-таки позавтракав.
Больше ничего не было. Осталось две возможности. Подождать тёмного времени суток и пробовать подобраться поближе. С риском, что злодеи дадут дёру и потом нанесут неожиданный удар в другом месте и в другое время? Или попытаться решить вопрос немедленно. Пока их главный не оправился от потерь и не выродил в уме своём какой-нибудь хитрый план.
Подобраться к рощице можно было только одним способом - нахрапом. Для этого нужно было понять, какое оружие имеется у тех, кто там засел. Кот подумал-подумал и рассудил так, что ничего страшнее арбалета и холодняка у злодеев нет, но вот арбалетов может быть и два, и три, да ещё и птица. На пике формы он бы, может, и рискнул. Но сейчас он был явно не на пике формы.
Неизвестно, какое решение принял бы кот в итоге, но ситуация внезапно изменилась. Из-за пиний послышался тяжкий топот и тоненький визг. Кот спрятался за пихту, готовый в любой момент прыгнуть ввысь. Но не пришлось: новым действующим лицам было совершенно не до него.
Сначала из-за деревьев выскочил отчаянно визжащий слоупчёнок, очень похожий на того, который удрал перед выбросом - только не розовый, а синий. Впрочем, кот слышал, что слоупоки синеют от электроперегрузки, так что это мог быть тот же самый. За ним гнался огромный долбодятел с окровавленным клювом. Рядом с нам, где-то в районе левого крыла, прыгал пикачу. Этот аккумулятор на ножках явно рассчитывал на роль незваного гостя на чужом пиру, то бишь падальщика-подъедалы. И вся эта срамная кавалькада вынеслась на маковое поле и взяла курс на рощицу. Точнее, курс взял слоупчёнок, одуревший от ужаса.
Кот прыгнул и со всей дури ринулся вслед по тому же маршруту, стараясь держаться в тени долбодятла. Тот разгонялся, как ракета. Огромные жёлтые ноги его месили землю, разбивали поникшие маковые стебли и страшно хлопая перепонками. Пикачу мячиком прыгал сбоку, лихо подлетая в воздух и отпружинивая - пумц, пумц, пумц.
Кот ожидал, что засевшие в роще начнут стрелять по зверью или вообще как-то выдадут себя. Но, похоже, там затаились существа, хладнокровные крайне. Ни одной стрелы не вылетело из-за зелёных ветвей, ни единого звука не донеслося.
Метров за десять до края леска - то были цветущие павлонии, прикрытые кустарником - слоупчёнок внезапно развернулся и сиганул в кусты. Разогнавшийся долбодятел развернуться не смог. Его страшный клюв поразил дерево. Павлония содрогнулась от корня до кроны. Но и сам долбодятел сотрясся и пал. Подленький пикачу немедленно разрядил ему в глаз свои аккумуляторы - и, не ожидая милостей от природы, вцепился долбаку в жилистую ногу, торопясь отгрызть хоть кусочек съедобной плоти.
Кот тем временем кинулся под защиту кустов, перекатился, и тут на него сверху свалилось что-то мокрое и тяжёлое. Базилио отпрянул было, но тут же увидел, что бояться нечего.
Это была отрубленная голова контролёра. Судя по цвету шерсти, контролёр был старый - и, наверное, многоопытный. Тем не менее, на морде погибшего мутанта было нарисовано безмерное удивление. Похоже, действительность оказалась богаче его представлений о ней.
Кот осмотрел кусты и обнаружил там же косо отрубленную кисть руки. Она явно принадлежала шерстяному.
Базилио очень, очень осторожно поднырнул под низенькую ветку - каждую секунду ожидая подвоха - и осторожно высунулся, озирая небольшую западинку.
То, что он там увидел, объяснило ему всё - и одновременно ввергло в ещё большее недоумение.
Прямо посреди западинки лежал мёртвый шерстяной. Причины смерти были ясны даже неспециалисту: у него отсутствовала правая рука и часть черепа. Поблизости валялся контролёр без головы. Присутствовали также следы импровизированного бивуака: ямка с потухшими углями, очищенные ветки, помятый цинковый тазик, от которого остро пахло мочой. Базилио вспомнил, что в моче нахнахи обычно маринуют шашлык. Подойдя к тазику, он убедился, что так оно и есть - в жидкости лежали криво нарубленные куски. Судя по виду, это были чьи-то конечности.
Какой-то невнятный звук раздался сверху. Кот, не думая, откатился, сгруппировался и посмотрел вверх.
То, что он увидел, непосредственной опасности не представляло, но и радости особой не вызывало.
На дереве висел козёл. Точнее - то, что от него осталось.
Базилио сначала не понял, на чём он, собственно, держится. Потом разглядел, что рога его намертво прикручены верёвкой к толстому суку. Все конечности отсутствовали. Обрубки были перетянуты и, судя по запаху, прижжены калёным железом.
Кто это сделал и зачем, было понятно. Шерстяные не знали, на сколько им тут ещё сидеть, а свежатинку они любили. Подвесили же козла для того, чтобы им не полакомились какие-нибудь случайные хищники.
Так или иначе, обкорнанный со всех сторон козёл был жив. Живот его мерно вздувался и опадал, а в рентгене было видно, как бьётся сердце. О сознании говорить пока не приходилось. Однако, приведённый в чувство, он мог стать источником ценной информации. Но возиться с тушей не хотелось. Кот ограничился тем, что лазером отрезал рога, и туша с грохотом рухнула вниз.
Тут кот заметил, что шкура со спины козла полусодрана, причём в характерных местах. Похоже, кто-то собирался полакомиться рёбрышками, да не хватило времени.
То ли от боли при падении, то ли ещё от чего, но козёл пришёл в сознание. Говорить он, правда, не мог: языка его уже лишил какой-то гурман. Однако глаза его вполне осмысленно двигались, следя за котовьими хлопотами.
Базилио тем временем осматривался. В траве скрывалось много ценного. Например, рядом с трупом нахнаха валялся недурной меч. Железка показалась знакомой: кот хорошо запоминал всякую сброю. Напрягшись, он вспомнил, что видел что-то подобное в "Штях". Из глубин памяти выплыл стол с перевёрнутой кружкой, сисястая зебра, анально озабоченный жираф, гусь с хитрым клювом...
Гусь! Базилио невольно улыбнулся: он вспомнил, где видел этот меч и кому он принадлежал.
Кот взял козла за пеньки рогов и повернул голову к себе. Золотые козлиные очи смотрели на него страдальчески-неутешно.
- Септимий? Ты, что-ли? - спросил он.
Золотые искорки дрогнули, козёл с усилием смежил веки. Видимо, это означало "да".
Потом золотой зрак сместился куда-то влево. Кот посмотрел в ту сторону, прищурился. В траве лежали останки растерзанного подсумка. Рядом с ним что-то валялось, судя по блеску - ценное. Базилио сообразил, что у козла с собой что-то было, и занялся поисками.
Где-то через полчаса Базилио стал счастливым обладателем трёх горстей золота - правда, его пришлось собирать по всей западинке - и десятка артефактов разной ценности. Последними в его руки попал крохотный хрустальный пузырёк с опалесцирующей жидкостью внутри. Кот сообразил, что это, и аж уркнул от удовольствия. Пузырёк стоил целое состояние.
Остальное, видимо, взорвалось или сгорело. Впрочем, кот намеревался прочесать местность за пределами западинки. Он сердцем чуял: тут есть что взять.
Однако нужно было что-то решать с Попандопулосом. Шансов на выживание - в этом месте и в это время - у козла не было никаких. Оставлять его на съедение случайным слоупокам, Базилио счёл некрасивым поступком. С другой стороны, он и сам был изрядно истощён. Так что козлятина, пусть даже староватая, была бы в тему. Жрать же вымоченное в нахнахской моче не хотелось. Кот вообще не любил маринады.
- Тебе пиздец, - сообщил кот неприятную, но вполне ожидаемую новость. - Мозг прожечь или вену пережать?
Попандопулос посмотрел на кота неблагодарно и задвигал зрачками вправо-влево. Из уголка левого глаза выкатилась слеза. Базилио понял это так, что обе перспективы козла не привлекают ну вот ни на эстолько.
Тут ему пришла в голову одна мыслишка - стрёмная, но забавная.
Впоследствии кот, вспоминая эту историю, сам себя спрашивал, почему он всё-таки это сделал. Никаких основательных причин для такого поступка не было. Козёл был ему не мил, не дорог. Ценной информации Баз от него не ждал. Зато он лишался немалых денег, причём безо всякой пользы для себя. Наконец, он был совершенно не уверен, что козлу придётся по сердцу его задумка. Если совсем уж честно, Базу просто захотелось приколоться.
- Жить хочешь? - спросил он, показывая козлу пузырёк.
Козёл подумал секунды три, потом вздохнул и сделал веками знак "да".
- Ну, тогда не жалуйся, если что, - предупредил кот, почесал баки и принялся за работу.
Для начала он выбрал местечко с более-менее приличным видом. Таковое нашлось на самом краю заимки: там был красивый спуск с панорамой. Это показалось коту достаточно эстетичным и притом поучительным.
Затем он подготовил яму. Шанцевого инструмента не было, так что пришлось пустить в ход козлиный меч и задние лапы. Мягкая земля разлеталась комьями. Кот отрыл неровный выгреб метровой глубины, и решил, что этого хватит.
- Извини, я кое-что пожрать у тебя возьму, - сообщил он козлу, переворачивая его на спину. - Не шерстяных же хавать.
Козёл покорно смежил веки, соглашаясь с доводом. Жевать жилистую и горькую плоть нахнахов можно было только с очень крайней голодухи. У контролёра были съедобны только лицевые щупальца, они даже считались деликатесом. Но искать в кустах его башку и довольствоваться столь малым кусочком было бы странно. А вот свежая козлятина коту была по нраву.
Сначала Баз отсёк козлу нетронутые нахнахами семенники - он любил белое мясо. Потом занялся козловой спиной, сняв шкуру и удалив длинные мышцы позвоночника: вырезка манила его. Выламывать рёбра не стал: это было чревато вскрытием плевральной полости. На филейные части кот также решил не посягать, чтобы Септимий не истёк. Крайне осторожно достал печень и почки. Хлынула было кровь, но кот её вовремя оставил, переживая сосуды и вовремя пуская в ход лазер. Козёл мычал от боли, но сильно не дёргался и разделке не мешал, осознавая всю неоднозначность своего положения.
Отрезая вкусняшки, кот рассеянно думал, что Карабас бы его не одобрил. В отличие от живоядных нахнахов, бар Раббас из-за каких-то своих религиозных заморочек считал, что есть мясо ещё живого существа нехорошо. Базилио же был просвещён светом Христовым и знал, что ветхие табу - ничто, ибо значимо лишь духовное.
Наконец, он отнёс обкорнанную тушу в яму - стараясь не перепачкаться - и пристроил её стоймя, после чего засыпал всё землёй. Получился холмик, из которого торчала козлиная голова.
Наступил самый ответственный момент. Кот отломил от прутика щепку, заострил её и капнул на самый кончик жидкость из пузырька с "молочком комсомолки", очень стараясь не переборщить.
- Ну что, будем? - ещё раз уточнил он у Септимия.
К Попандопулосу, судя по неровному дыханию и судорогам культей, уже вплотную подступал карачун. Тем не менее, вопрос он понял и часто-часто заморгал, всеми оставшимися силёнками давая понять, что очень-очень хочет жить - хоть тушкой, хоть чучелком.
- Не дыши, - посоветовал кот, впендюрил щепку в козловую ноздрю и сильно надавил. В ноздре захлюпала кровь, но кот щепку быстро обломил и дырку зажал.
Он попытался представить себе, что сейчас произойдёт. "Молочко комсомолки" представляло собой водную взвесь так называемых транспозитонных парабионтов, или естественных векторных агентов, добытых непосредственно в среде обитания - то есть в биоте подводных гейзеров - и застабилизированных аномальным полем "аскольдовой могилы". Парабионты хранили в себе генные карты миллионов живых существ, по большей части давно вымерших. В руках опытного трансгенщика они могли быть использованы для крутейших генетических кунштюков и сальто-мортале, никаким иным способом не производимых. Этим, собственно, и объяснялась дикая цена "молочка". Увы, ближайшая лаборатория с нужным оборудование находилась в Директории. Простое же введение же "молочка комсомолки" в кровь приводило лишь к одному эффекту, по сути тривиальному, но в данной ситуации небесполезному. Вектора принимались перестраивать организм - в соответствии с требованиями окружающей среды, а также своими, если можно так выразиться, представлениям о прекрасном. К сожалению, эти представления восходили ко временам докембрия - когда транспозонные парабионты, собственно, и появились. Так что перестроенные организмы обычно оказывались довольно причудливыми. Впрочем, наиболее ценные органы, включая мозг, обычно всё-таки сохранялись. Это очень утешало.
Теперь нужно было просто ждать.
Убедившись, что всё сделано как надо и козёл жив, - хотя и впал в оцепенение, - кот вернулся к своим делам. Для начала развёл костерок и поджарил на прутике кусок печени. Та оказалась вполне приличного вкуса, без ацетоновой отдушки. Похоже, в последнее время Септимий вёл достаточно здоровый образ жизни.
Попандопулос тем временем начал постанывать. Кот понимал, что козлу очень плохо, а через некоторое время будет ещё хуже: перестройка организма без анестезии была крайне болезненной. Но крики могли привлечь какое-нибудь зверьё - или, того хуже, разумных. Базилио пошёл искать какую-нибудь тряпку, пригодную для изготовления кляпа - заодно вспомнив, что забыл свой тактический жилет на поле.
В конце концов он сорвал с мёртвого шерстяного рейтузы - кстати, прорезиненные - и обнаружил под ними бязевые кальсоны. Их он скомкал и запихал козлу в пасть. Потом сходил за жилетом - ему ничего не сделалось - и пристроился в кустиках покемарить.
Кот устал и переволновался, так что провалился в забытьё очень быстро. Ему снился огромный очковый медведь, который проповедовал, что Вселенная находится у него в голове и сотворена из опилок, и если счесть точное их число, то можно овладеть стихиями и приказывать ангелам. Кот принялся считать опилки, каким-то непонятным образом досчитал до минус шести миллионов, начал пересчитывать, и получил то же самое число, но мнимое. От ощущения абсурда он проснулся.
Поспал он хорошо, крепко. День склонялся к вечеру. Вокруг было тихо, благостно. Козёл не стонал и вообще не издавал звуков. Кот пошёл его проведать - как он там, болезный, перестраивается.
Выглядел Попандопулос импозантно. Голова его приобрела форму изящной чаши или кубка с двумя изогнутыми ручками, в которых кот с трудом опознал свернувшиеся рога. Чашу покрывала блестящая, искрящаяся шерсть. Она едва заметно шевелилась - чуть вздымалась, чуть опадала. Короче, козёл был жив и даже здоров - хотя уже не тот.
Всё же нужно было убедиться в полном успехе. Баз осторожно приблизился к чаше и негромко спросил:
- Септимий? Ты как?
Чаша чуть вытянулась. Потом откуда-то снизу зазвучал голос - тоненький, но чистый, без обычных козляцких обертонов:
- Обойди справа, я тебя не вижу.
Базилио на всякий случай обошёл чашу слева.
На другой стороне чаши он увидел нечто вроде самоварного краника. Снизу его украшала козлиная бородёнка. Длинными белыми волосами поигрывал ветерок.
Краник вздёрнулся, раздулся, с усилием что-то пропихивая через себя - и наконец вытолкнул наружу глазное яблоко. Оно покрутилось-повертелось, и, наконец, вперилось в Базилио.
- Здоровья и добра, - вежливо сказал кот.
- Ни пука, ни хера, - чаша как будто зазвенела от усилия, потом что-то булькнуло. - Спасидо, что-ли. Так бы я сдох... Теперь я кто по основе? - краник вопросительно изогнулся, глаз блеснул на солнце.
Базилио внимательно осмотрел чашу и даже осторожно потрогал её в разных местах, пытаясь вытащить из упирающейся памяти знания о беспозвоночной эпифауне.
- Похож на губку какую-то, - наконец, заключил он. - Вот насчёт материала не уверен. И губки всё-таки водные... да и вообще вода... У тебя корни есть?
- Вроде того, - сообщил козёл, мелодично позвякивая чем-то внутри. - Какие-то трубочки. Прорастают, чешутся очень. Ещё иголки костяные проросли. Зудят.
- Иголки-то понятно, - пробормотал Баз, - а вот корни... Гм, а внутри что?
- Вот, полюбуйся, - предложил обновлённый Попандопулос и приглашающе раскрылся перед котом.
Внутри чаша была покрыта шевелящимися ворсинками, покрытыми мелкими росяными каплями. На дне блестела жидкость.
Кот очень осторожно наклонился и понюхал.
- Желудочный сок, - определил он. - А сверху эта штука закрывается. Понятно. Небось, птичек приманивать? Или мошек?
Из чаши неожиданно брызнул фонтанчик. Базилио отшатнулся - под ехидный козлиный смешок.
- У меня ещё и щупальца есть, - похвастался Септимий и горделиво поднял вверх несколько тонких, червячно-розоватых отростков.
- Да это у тебя, кажись, от гидры, - заинтересовался кот. - Стрекавятся?
- Должны, чувствую, - подтвердил козёл. - Извини за такую просьбу... а на тебе проверить можно? Они вроде не особо ядовитые. Просто хотелось бы знать, на какую добычу рассчитывать.
- А вот этого не надо, - быстро сказал кот. - Кровь имеется?
- И сердце, - подтвердил бывший козёл. - Но это всё там, под землёй. Глазной нерв очень вытянулся, немножко побаливает. Ничего, привыкну. А вот лёгких вроде как нет. Дышу через какую-то фигню вроде сифона... В общем, там вода, - из-под чаши раздалось вполне убедительное бульканье.
- Ну, значит, у тебя всё хорошо, - успокоился кот, чувствовавший что-то вроде ответственности. - Я пойду поем.
- Погоди, - сказал Попандопулос. - Во-первых, когда доешь - объедки положи в меня, пожалуйста. Мне расти надо. А то какой-нибудь слоупок припрётся, а я маленький такой... - чаша как будто присела и даже поёжилась.
- Без проблем, - согласился кот.
- Потом... посмотри по кустам, там где-то моя трость валяется. Красивая вещь, жалко оставлять.
- Угумс, - сказал кот, ещё до того решивший осмотреть поляну повнимательнее.
- И вот ещё: возьми, что-ли, - чаша дрогнула и снова раскрылась. Судя по запаху, внутри на этот раз была вода. На самом дне поблёскивало что-то длинное, металлическое.
- Ценная вещь, - сказал бывший козёл. - Меня из-за этой штуки чуть не убили.
- "Гвоздь" теллуровый? - догадался кот.
- Он самый. Бери.
Кот подумал. Септимий вёл себя дружелюбно, но совать лапу в чашу почему-то не хотелось.
- А как ты от костей избавляться будешь? - спросил он.
- А вот так, - сказал Септимий и из чаши плеснуло водой. Баз едва успел отскочить. Зато ценная вещица оказалась на земле. Кот её поднял и неожиданно заметил рядом золотую монетку. С присущей ему рачительностью он прихватил и её, засунув весь хабар в подсумок.
- Ладно, у меня ещё твои яйца не надкусаны, - сказал он и пошёл обратно к бивуаку.
- Приятного аппетита, - вежливо сказал Попандопулос, побулькивая.
Следующие полчаса кот старательно набивал желудок. Септимий тоже не скучал: за это время он успел подманить птичьим криком зуйка, потом поймал и застрекавил мышь-полёвку, и, наконец, чем-то - запахом, что-ли? - привадил к себе муравьёв, которые буквально облепили чашу, так что кот даже забеспокоился.
- Чего это они к тебе лезут? - спросил он, подходя к чаше с объедками в руках.
- Я их на гнильцо маню, - Септимий глубокопочвенно чмокнул, из зева пахнуло тухлятиной. - Они ки-и-исленькие... Давай, что-ли.
Кот ссыпал объедки в чашу. Та тут же закрылась и забулькала.
- А я ничего был, душистый такой, - заметил козёл. - Хотя, конечно, грустно всё это. Я когда прорастал, больно было - аж жуть. Потом отпустило, хорошо стало. Я как-то даже о жизни задумался.
- Не бери в голову... то есть внутрь, - поправился кот. Разговаривать о жизни с новоиспечённой губкой его как-то не тянуло.
- Да чего уж там... Жил грешно и помер смешно. Хотя начинал-то достойно... - в козлином бульканье прорезалась ностальгическая нотка. - И до какой пошлости дошёл! С шерстяными связался. Гвоздь в башку забить себе дал. Стал шашлыком, - с горечью закончил он. - Кстати. Ты бутылку тут не видел? Мне бы водочки...
- Лучше не начинай, - посоветовал кот. Козлиную бутыль он нашёл, но намеревался забрать себе. -Так что ты там насчёт шерстяных говорил?
- Соточку, - попросила губка, - и я всё рассказываю. Тебе полезно будет всякие моменты знать.
- Ты мне и так по жизни должен, - буркнул Базилио, но бутылку всё-таки принёс и в чашу плеснул.
Губка издала сладострастный стон.
- Хорошо пошла... Эх, если б двести, да вместе... Что, совсем никак? Ладно, кароч, слушай. Когда мы расстались... ну ты помнишь... в общем, потом я нажрался и припёрся в "Шти"...
Рассказ вышел длинный и содержательный. Кот два раза ходил к кострищу за остатками мяса, заодно и сам отведал беленькой. Подумав, он плеснул в чашу ещё примерно соточку. Септимий ответил благодарным блекотанием, но нить не утерял - и довёл её до последнего дня, когда он ещё ходил на своих двоих.
Финал был прост и печален. Он заснул в рощице. Её же выбрала в качестве точки дислокации убойная команда. Контролёр пошёл первым, осмотрел местность и козла, соответственно, обнаружил. Не ожидая от него никаких сюрпризов, - про "гвоздь" в рогатой голове он, естественно, и не догадывался, - мутант впился в него своей волей. Септимий же, вместо того, чтобы покорно последовать туда, куда контролёру будет благоугодно, выхватил меч и с мутантом разделался. Но не в два счёта: тот оказался неожиданно ловким и попытался удрать. В пылу боя контролёр швырялся в козла его же подсумками, драгоценный хабар разлетелся по всей западинке. На шум прибежали шерстяные. Одного козёл одолел, зато другой подрубил ему мечом колено. Дальнейшее было понятно.
Воспоминания козла кончались Выбросом: повешенного на древе всё-таки достало - не насмерть, правда, но помогло отрубиться.
Кот задал несколько уточняющих вопросов и пришёл к выводу, что убитый козлом контролёр и был начальником группы. Что казалось несколько нетрадиционным, зато всё объясняло - включая ситуацию с барабакой и и рассогласованность действий членов команды. Задачу они знали, но вся координация лежала именно на контролёре. Его смерть - в сущности, совершенно нелепая и абсолютно непредсказуемая - и привела к тому, что кот остался жив, а остальные - нет.
Базилио вспомнил о своём цыганском счастье и тяжко вздохнул.
Тем не менее, надо было что-то делать. В данном случае - добывать информацию о нападавших.
Вторичный тщательнейший осмотр поляны и обшмон трупаков обогатил кота золотишком и ценными артефактами, но в плане прояснения ситуации оказался бесполезным. Ни контролёр, ни прочие не имели при себе ровным счётом ничего, проливающего свет на характер миссии. Что, опять же, свидетельствовало о высоком уровне подготовки мероприятия, вот только коту от этого было не легче.
Просматривая каждый квадратный сантиметр в разных диапазонах, Баз сочинял разные гипотезы насчёт того, почему и зачем его кому-то понадобилось убивать. Самой очевидной была месть шерстяных за убийство курсантов и разгром "Штей" - это, в частности, объясняло само их наличие в убойной команде. Однако кот шерстяных знал и в такие жесты с их стороны не верил. Зато рассказ Септимия про Рахмата и его выводок показался ему правдоподобным. Смущал также контролёр в качестве главного. Наконец, простое убийство было вообще не в обычаях нахнахов - они бы попытались кота пленить и потом устроить эффектную, запоминающуюся маналулу с Базилио в главной роли.
Он также перебрал все сколько-нибудь реалистичные варианты попыток отомстить за старое. И отверг. Да, в Стране Дураков имелись различные существа, которые не прочь были бы с ним поквитаться. Однако выкладываться с такой щедростью никто бы из них не стал.
Больше всего произошедшее было похожа на попытку устранить носителя того, что тораборские оперативники называли "симсим". То есть - критически важной информации, оказавшейся у существа, которое имеет возможность донести её именно до тех, от кого эту информацию прячут. Беда в том, что кот сам не понимал, что же именно из увиденного и узнанного за последнее время тянуло на симсим. В голову приходил только странный эпизод с эфирными видениями. Однако, судя по тому, что он там слышал, эту систему собирались внедрять повсеместно... Нет, и тут не складывалось. Это кота пугало - потому что он понимал: раз уж его собрались убивать всерьёз, то одной попыткой дело не ограничится.
- Эй, слушай, - позвала его губка. - Если будешь ещё в "Штях", Дочкой-Матерью прошу - подудоль кротяру. И жирафчика Мариуса. Вот его особенно приголубь. Это из-за них, позорников, я такая стала.
- Такая? - не понял кот.
- У меня половые железы прорезались, - несколько смущённо призналась чаша. - Яичники. В общем, теперь я девочка. Не то чтобы там чего... но непривычно как-то.
Кот задумчиво мяукнул: он где-то слышал, что дикие вектора плохо воспринимают Y-хромосому A-основ.
- Буду в "Штях" - посмотрю по ситуации, - сказал он, не желая брать на себя лишние обязательства.
- Трость возьми, - напомнила губка. - Мне ни к чему, а вещь хорошая.
Тут уж кот решил не перечить - костяная палка ему тоже глянулась, хотя практического смысла в ней он не усматривал совершенно.
Уже уходя, Базилио оглянулся. В лучах заходящего солнца чаша сияла золотом. Её изящный силуэт на фоне вечерней зари был исполнен такой законченности, такого возвышенного покоя, что кот аж залюбовался делом рук своих.
Потом он резко повернулся и ушёл за кусты.
Треснула ветка. Закричала сойка.
Септимия Попандопулос выплеснула из себя мутноватую водичку и несколько косточек, с чмоком всосала в себя глазик и целомудренно затворилась от мира сего.
Её ждала новая жизнь - долгая и безгрешная.