— Знаешь, Батч, а ведь ты третий, — сказала задумчиво Эледа, когда они уже подходили к дверям её квартиры. — Третий телохранитель, который вытаскивает меня из-под удара. И всегда я понимаю, что произошло, только тогда, когда всё уже закончилось. Проверишь комнаты, сразу не уходи.

…Первое в своей жизни покушение Эледа Ховерс пережила в четырнадцать лет. Нельзя сказать, чтобы оно её сильно впечатлило. Ничего поистине захватывающего не случилось. Её везли из колледжа домой. Все было, как обычно: она сидела пристегнутая на своём месте, рядом — телохранитель, впереди — водитель и с ним второй телохранитель. В салоне негромко играла музыка.

Девочка безо всякого интереса смотрела в окно на проносящиеся мимо витрины и вывески магазинов, на спешащих по своим делам пешеходов, на рекламные билборды. Всё это давно примелькалось, даже несмотря на то, что маршрут от колледжа до дома и от дома до колледжа постоянно меняли.

Юная мисс Ховерс скучала, когда перед очередным перекрестком автомобиль, в котором она ехала, резко затормозил и ушел в сторону, а вперед вырвалась машина сопровождения. Девочку слегка мотнуло вперёд, но ремень безопасности врезался в плечо, не давая упасть.

В это время сидящий рядом с водителем телохранитель вдавил на приборной панели кнопку разблокировки пульта контроля огня. Слева раздался грохот столкновения. Водитель роллс-ройса, в котором ехала наследница Нейта Ховерса, ударил по газам. В окне промелькнули два вмявшихся друг в друга автомобиля — белый джип с искореженным боком и гелендваген с разбитым капотом. Гелендваген лихо выруливал в сторону.

Больше девочка ничего разглядеть не успела. Однако когда она удивленно перевела взгляд на сидящего рядом телохранителя, тот выглядел абсолютно невозмутимым. Поэтому Эледа решила, что переживать, в общем-то, не о чем. И стала дальше смотреть в окно.

Меньше чем через минуту помятый внедорожник нагнал роллс-ройс и пошёл сзади впритирку. Так мчались несколько кварталов, после чего машина сопровождения снова отстала, и девочка с удивлением услышала позади частую стрельбу. Она опять взглянула на сидящего рядом телохранителя и спросила:

— Это по нам стреляли, Горден?

Он совершенно спокойно ответил:

— Нет. Это стреляли мы. Скоро приедем, мисс.

Эледа посмотрела вперед и с удивлением увидела, что роллс-ройс вырвался из зоны небоскребов и въехал в сектор элитных таунхаусов. Мелькали коттеджи и белые заборы, зелёные лужайки и цветники. Водитель ещё несколько кварталов гнал по пустой дороге, после чего плавно повернул и вывел машину на широкую асфальтированную площадку, расположенную чуть в стороне от домов. Роллс-ройс замер. Рядом остановился и помятый внедорожник, своей массивной тушей загородивший младшего брата от возможной опасности. А еще через несколько минут с неба донёсся рокот вертолёта.

— Выходим, — сказал, отстегиваясь, Горден.

— Так вот какое оно — настоящее покушение, — слегка разочарованно протянула Эледа. — На тренировках было интереснее…

Телохранитель ничего не ответил, лишь слегка усмехнулся.

Девочка освободилась от ремня безопасности, после чего боковая дверь с её стороны распахнулась, кто-то протянул Эледе руку, и она ступила на ярко залитую солнцем площадку. В лицо ударил ветер, поднятый лопастями, он трепал волосы, форменное платье мисс Ховерс и костюмы её телохранителей. Девочка зажмурилась от слишком яркого после полумрака салона света и в окружении охраны прошествовала в вертолёт.

* * *

На следующий день Эледа не поехала в школу. Софи, пришедшая будить свою воспитанницу, сказала:

— Мистер Ховерс считает, тебе лучше побыть дома и заняться проектами по основным дисциплинам. Все-таки скоро экзамены.

Девочка зевнула, села на кровати и посмотрела на наставницу:

— А он сейчас дома?

— Нет. Вчера все сильно понервничали, отвлеклись от дел. Сегодня наверстывают.

Эледа вспомнила, как накануне её встречала мама. Она стояла на краю вертолетной площадки — порывы ветра разметали её обычно безукоризненно уложенные волосы и рвали подол дорогого дизайнерского платья, отчего ткань некрасиво облепляла тело.

Когда Горден помог девочке выйти из вертолета, Мелинда Ховерс подошла к ней, взяла за плечи и несколько секунд безмолвно смотрела в голубые глаза, после чего ровно сказала:

— Леда, я волновалась.

Больше она никак не выказала ни своего волнения, ни своих переживаний. Поцеловала дочь в лоб и сообщила прохладным голосом:

— Сегодня и завтра вечером меня не будет — улетаю на показ. Папа тоже в делах. Занимайся уроками, погуляй с Софи, за пределы резиденции не выходите. Горден будет вас сопровождать. Слушаться его во всем.

Девочка кивнула.

Вот и вся встреча. А отца она так и не увидела.

Весь остаток дня по наказу матери при наследнице Ховерс неотступно находились гувернантка и телохранители. Софи была повышенно заботлива. Эледе нравилось её внимание и расспросы о том, как дела в школе, что нового в учёбе, не было ли ссор с одноклассниками.

Однако когда Софи принесла ей шоколадного молока с печеньем, девочка фыркнула:

— Ага, еще мишку плюшевого мне дай, пижаму в рюшах и бутылку с соской.

— Ты не испугалась сегодня? — мягко спросила Софи.

Эледа посмотрела на неё с удивлением:

— Нет. Не понимаю, почему мама так всполошилась — примчалась с работы… Зачем?

Софи развела руками:

— Это первый такой инцидент, вот и вся причина.

Первый инцидент… И сегодня Эледе из-за него безвылазно сидеть дома. Бесит.

…День тянулся тоскливый и тошный. В колледже хотя бы весело. А тут горбишься, как проклятая, перед голокубом, и хочется всё послать — и доклад по экономике, и уроки, и экзамены. Причем не потому, что сложно. Среди девчонок параллели у Эледы была самая высокая успеваемость, учёба давалась ей легко. Юная мисс Ховерс могла бы стать даже лучшей во всем потоке, однако ее амбиции разбились вдребезги об отличника Дейва Парсона.

Дейв обгонял наследницу империи Ховерс на десять баллов в общем зачёте. На жалкие десять баллов! Ух, как её это выводило из себя… Примиряло с действительностью лишь то, что Парсон восторженно пялился на свою соперницу по учебе, аж глазами ел. Впрочем, ей такие, как он, не нравились — субтильные, узкокостные. Бе. И хотя Дейв был высок и, возможно, обещал годика через два раздаться в плечах, сейчас он казался больше похожим на шнурок от старых кед — тонкий, длинный и какой-то помятый.

Но когда неделю назад Парсон подошел к Эледе и, смущаясь, пригласил «куда-нибудь прогуляться», девочка широко улыбнулась, будто сбылась самая заветная мечта её подростковой жизни.

— Я уж думала, ты никогда не решишься, — сказала она и тут же предложила: — Давай завтра, после уроков? Пойдем в старый блок…

Дейв посмотрел на неё, как на богиню. Эледа была ниже него на две с половиной головы — хорошенькая, словно фарфоровая куколка, с трогательными ямочками на щеках и такой улыбкой, что спятить можно. И она приглашает его в старый блок! Конечно, чтобы туда попасть, надо как-то улизнуть на задний двор и продраться через буйно разросшиеся кусты гортензии, но зато там никого нет — ни педагогов, ни охраны, ни даже видеонаблюдения.

В прохладном полумраке заброшенного здания можно, не опасаясь навязчивого внимания, побыть наедине и при этом не нарушить строгого запрета колледжа на выход за пределы защищенного периметра. Романтическое место для парочек.

А дальше всё было просто. Эледа пришла к отцу и сказала, что ей позарез нужна консультация лучшего спеца по электронному взлому и модификации данных.

Нейт Ховерс удивился:

— Ты собралась сама куда-то лезть и что-то править? Не считаю это хорошей идеей. Спец будет через два часа, а ты, — это слово он нарочно выделил, — тщательно обдумай, чего от него хочешь и как будешь ему это объяснять.

Только много лет спустя, уже заканчивая академию СБ, Эледа совершенно случайно узнала, что спецу отец тогда приказал выполнить всё, сказанное дочерью. Буквально. А то, чего он не поймет, сделать, не уточняя, и в меру своего разумения. Впрочем, всё прошло без сбоев, поскольку уже тогда Эледа умела грамотно поставить задачу.

Ну и закончилась эта история в лучших традициях трагедии и фарса.

На свидание с Дейвом Эледа пришла, неся в рюкзачке специальный мобильный считыватель для удаленного доступа. А потом, пока они сидели на подоконнике первого этажа старого блока, и Парсон пытался вести неловкие разговоры — устройство из Элединого рюкзачка дало возможность папиному спецу хакнуть учебный планшет доверчивого мальчика. Хакнуть и внести несколько незначительных «поправок» в итоговый доклад по дисциплине «Управление рисками». Иронично вышло. Эти мелкие «поправки», сделанные умелой рукой, привели к тому, что экзаменационный балл у Дейва обрушился на двадцать пунктов.

Так Эледа стала лучшей ученицей параллели.

* * *

Был уже вечер, когда в дверь Элединых апартаментов коротко постучали.

— Да? — она оторвалась, наконец, от голокуба и повернулась.

На пороге стоял Горден.

— Мисс Ховерс, пройдемте со мной.

Эледа встала с кресла. Она была одета по-домашнему — в спортивные штаны, футболку и уютные мягкие тапочки.

— Мне переодеться? — уточнила девочка.

— Нет. Мы всего лишь на цокольный этаж.

Странно. Эледа направилась к выходу. В коридоре телохранитель пропустил её вперед и пошел следом.

На цокольном этаже особняка находился зал с тренажёрами, сауной и небольшим бассейном. Зачем они туда идут? Впрочем, мама велела слушаться. И дочь слушалась. Однако любопытство пересилило:

— А зачем нам туда?

Ее спутник пояснил:

— Мистер Ховерс попросил вас спуститься.

— Папа? Он что — дома?

— Со вчерашнего дня, мисс.

— А… почему же он?..

— Был занят, — последовал короткий ответ.

Ещё страннее. Отец постоянно занят. Но если он дома, то ужин никогда не игнорирует. Это незыблемая семейная традиция.

— Сюда, мисс, — сказал Гордон, когда Эледа спустилась по лестнице на цокольный этаж. — Налево.

Эледа даже не знала, что здесь есть какое-то «лево». То есть она знала, конечно, что в углу зала находится подсобка, но что в подсобке есть еще одна дверь, а за ней еще одна лестница, — на этот раз узкая, круто уходящая вниз, — оказалось для неё неожиданностью.

Лестница привела в небольшой тамбур с бронированной дверью. Что ещё за бункер?

— Подождите мисс, — сказал, тем временем, Горден. — Я войду первым.

Он нажал комбинацию цифр на кодовом замке и заглянул внутрь.

— Мистер Ховерс, ваша дочь пришла, — после этого телохранитель повернулся к девочке и сказал: — Входите, мисс.

Эледа изумленно сделала шаг вперёд — в небольшой серый зал. Тут не было никакой обстановки. Кафельный и почему-то мокрый пол с отверстием под слив и водопроводный отводок со шлангом, торчащий из стены.

А вот людей в зале оказалось много — телохранители отца стояли полукругом, словно что-то рассматривая на полу, а сам мистер Ховерс и его заместитель по особым поручениям мистер Оуэн замерли чуть в стороне. При этом отец был без пиджака — в брюках и рубашке с закатанными почему-то рукавами. Руки он держал в карманах.

— Отвратительно! — сказал Нейт Ховерс, словно выплюнул. — Оуэн!

Спец по особым поручениям перевел взгляд на шефа и согласился:

— Да, теряешь форму.

— С начала следующей недели надо возобновить тренировки. Не менее часа в день. Встрой в график своих ребят. И чтоб работали со мной в полную силу.

— Папа? — удивленно окликнула отца Эледа. — Я думала, ты в управлении…

— Леда, вот и ты, — Нейт подошел к ней и безо всякого перехода спросил: — Хочешь знать, кто выступил заказчиком вчерашнего покушения?

Дочь потрясенно смотрела на отца снизу вверх. Нейт Ховерс был мощным и крепким мужчиной, а Эледа — невысокой даже для своего возраста. Поэтому рядом с отцом она всегда чувствовала себя песчинкой у подножия скалы.

— Хочу, — ответила девочка.

Отец улыбнулся, вынул, наконец, руку из кармана брюк, и Эледа увидела, что костяшки его пальцев сбиты до крови. Нейт приобнял дочь за плечи и сказал, кивая в сторону застывших телохранителей:

— Смотри. Раздайтесь, парни.

Эледа была готова к чему угодно, но не к тому, что увидела.

На мокром полу лицом вниз лежал, скорчившись, худой человек в насквозь мокрой одежде. Человек дрожал и закрывал руками голову, рядом на кафеле виднелись бледные разводы плохо смытой крови.

— Узнаёшь? — спросил отец.

Дочь сделалась белее его сорочки, но внимательно вгляделась в сжавшегося пленника.

— Эй, поднимите ему голову! — приказал Нейт охранникам.

Один из мужчин вздёрнул избитого человека за светлые волосы.

Эледа, с трудом сдерживая тошноту, ответила:

— Это Дейв Парсон.

Рука отца на плече девочки отяжелела.

— Дейв, гляди, кто пришел, — окликнул Нейт Ховерс пленника, а потом посмотрел на дочь: — Видишь, к чему приводят ошибки? Не твои. Его собственные. Мальчик захотел мести, начал искать тех, кто сможет тебя припугнуть. А кое-кто более умный и дальновидный узнал об этом и решил использовать в своих целях. Впрочем, тебе такие подробности знать рано. Для подобных игр ты пока маловата. Что мне с ним сделать, Эледа? — спросил он задумчиво.

Дочь с трудом оторвала взгляд от обезображенного мальчишки, взиравшего на неё с немой мольбой, и подняла глаза на отца. Тот, в свою очередь, смотрел на неё — внимательно, испытующе. А значит, вопрос задан не просто так. И Дейв здесь тоже не просто так… и не просто так ещё жив. Усилием воли Эледа взяла себя в руки, с трудом, но подавила тошноту и сделала глубокий вдох. Отец с удовольствием наблюдал, как на её бледное лицо постепенно возвращаются краски.

— Не надо его убивать, — задумчиво сказала Эледа, прикинув что-то в уме. — Он — один из лучших учеников колледжа, ему прочили хорошую карьеру. Глупо убивать специалиста, который сможет приносить пользу. Его надо использовать. Если вернуть родителям, они будут нам обязаны за то, что ему сохранили жизнь. И сделают всё, что угодно, чтобы её не отняли у него окончательно, а заодно и у кого-нибудь из них. Его семья не очень влиятельна, но польза от них будет. Обязанные и благодарные нужны всем.

Нейт усмехнулся:

— Быстро соображаешь. Правда, не так всё просто, как кажется, но со временем научишься гарантии обеспечивать. Научим. Ладно, поступим, как предлагаешь, — и без перехода, не меняя интонаций, спросил: — А какие выводы ты сделала из этой истории?

В голове Эледы закружились обрывки мыслей, она дважды открывала рот, чтобы заговорить, но останавливалась. Отец молчал, молчали и остальные мужчины, только тяжело и сипло дышал Дейв.

— Не попадайся, — сказала, наконец, полностью успокоившаяся Эледа.

Придушенные всхлипы пленника удачно оттенили весомость этих слов.

— Хороший вывод, — одобрил отец. — Но к завтраку я всё-таки жду от тебя более содержательные мысли. А главную твою ошибку назову сам. Ты не учла реакцию противника и даже не подумала, что кроме вас двоих есть и другие заинтересованные в этой вражде стороны. Ты просчитала ситуацию только на один ход. Ладно, иди. Нам с мистером Парсоном надо ещё кое-что обсудить…

Слова отца совершенно выбили Эледу из равновесия.

— А… на сколько ходов просчитал ситуацию ты? И… когда?

Нейт Ховерс усмехнулся:

— Когда ты заговорила о консультации со спецом, до конца всей комбинации. Всё дерево вариантов, — на этих словах он поправил сам себя, — конечно, всё просчитать невозможно, но большинство ветвей можно свести к ограниченному числу способов реагирования. Впрочем, этому мы тебя научим. И ещё. Тебе на планшет должны были перекинуть доклад мистера Парсона. Изучай. К завтраку жду развернутые соображения об этой истории. А к ужину — анализ твоего решения оставить ему жизнь, исходя из теории управления рисками, — отец подмигнул. — Начала играть — учись играть правильно. Подстраховка будет не всегда.

* * *

Пережить зиму. Это главное.

У каждого свои расклады, вот только у бродяги к наступлению холодов остается один: пережить зиму.

Чтобы пережить зиму, нельзя спать у костра — придут. Что особо плохо, придут свои же. Нельзя ложиться спать, не согревшись — не проснёшься. Нельзя не просушить то, в чём спишь — тоже не проснёшься… рано или поздно. Скорее рано.

Когда-то Крис Меркиндок был почти шишкой в своём секторе. Когда-то он был посредником, пусть мелким. Он даже почти подобрался к прямым контактам с корпами, и ему почти уже верили. Но пришел чужак, который выступил в боях насмерть, и что-то вокруг изменилось.

Сложно сказать, что именно, но те, кто умели чувствовать — почувствовали… а Крис — нет. Они отошли вовремя, а он протормозил.

Чужак исчез, и в секторе все вдруг понеслось кувырком. Однако бывшие кореша Криса вырулили и, наверное, до сих пор там. А он… он теперь здесь. За триста километров. И единственное, что его волнует: «Пережить зиму».

Да, он нашел хорошее место, где дым от костра по воздуховоду уводило далеко, а всё, что происходило рядом, было отчетливо слышно: спасибо ещё одному воздуховоду — короткому и извилистому. Увы, ни тепло, ни относительная сытость, ни даже пол-литра браги так и не дали Крису покоя. Потому что три дня назад он увидел его. Того чужака, который убил в круге Симпи-Чемпиона. Того, кто сломал весь порядок в его родном секторе, а теперь оказался здесь, идущим рука об руку с младшей бонзой связистов. И в этот раз Крис почувствовал. Шкурой почувствовал перемены! Только вот ни информаторов, ни влияния, которым можно было бы воспользоваться, у него уже нет.

…- Ты на фига мне это рассказал? — злой голос разорвал спокойствие поздней ночи.

— На фига? Не тебе Патлатые жизнь подгадили? Не ты искал, как с ними счёты свести? Искал? Ну, вот нашёл, — ответил с тихой яростью второй голос.

— А ты-то чего так за меня беспокоишься? За меня и мои счёты, а?

— Да просто мне эти утырки тоже по-крупному задолжали. А значит, цель у нас общая, — говоривший почти шептал, но ярости в голосе это не убавляло. — Если я не могу вернуть долг, так ты постараешься. Видишь, как удачно?

Собеседники отошли от чёрных развалин торговой лавки. Наступила тишина. Крис с облегчением откинулся на старое автомобильное кресло — бесшумно, чтобы не услышали снаружи — и с трудом перевел дыхание…

— Ты чё, правда, веришь этому шмароводу? С хера ли? — насмешливо спросил новый голос.

— Я никому не верю, — огрызнулся голос злого. — Но Патлатый парню реально нагадил и нескольких шалав его под своих сутенеров подвел… Так чё б не проверить, правду он сказал или дезу вкинул? Пройдемся чутка с парнями, пробздимся, делов-то. Если там, где он сказал, никого нет, повезло, значит, тварям. А есть… значит, нам повезло.

— Бонзы ж договорились… — с сомнением протянул собеседник.

— Бонзы? — рыкнул второй. — Патлатые насмерть забили Боло-Среднего, и ещё ржали. Над нами после этого даже шлюхи смеются! Надо мной смеялись только что! На улице! В глаза! И бонзы типа хотят, мля, мира, ёп?! Типа разобраться надо! Хуй ли тут разбираться?! Завалим патлатых козлов, принесём пару голов, Бивень никуда не денется.

Крис Меркиндок замер в своей норе.

«Пережить зиму». Ну, переживёт, дальше-то чего? Лето коротко, а холода неизбежны. А тут… шанс. Бивнястые по чьей-то наводке идут исподтишка валить патлатых. Они богатые, они многое бросят. Соберут, наверняка, только стволы и деньги. А Крис возьмет то, что останется. И по весне свалит. Начнет жизнь по новой.

Где-нибудь… там… где теплее.

* * *

Луи Третье Колесо зябко передернулся.

Вот ведь щенок пиздлявый, и на чем только приподнялся? Еще вчера ходил сопля соплёй, шапка на ушах висела, а теперь вдруг со стволом, и базарит-то как уверенно! «Я с тебя щас даже бабла брать не буду. Сам завтра мою долю отдашь. А я еще чё-нить расскажу. Интересное…»

И вот теперь вся бригада вместо того, чтоб сидеть в тепле и лакать запасённое пиво, мерзла, пася один из коридоров Вонючей Дыры. А на их лёжке шумели местные, которых припахали за обогрев и пару канистр самой дешевой браги. Ну, если инфа окажется дезой, Луи этого пиздюка найдет, и ствол его модный ему же в задницу и засунет.

А не зря-таки Луи терпел смешки других бригадиров за то, что изредка помогал здешним и раз в месяц общался с ихними авторитетами. Да, какая-то падла слила его запасную лежку… зато другие вот о бивнястых донесли. Теперь осталось только встретить пидоров, но с этим у Луи проблем не будет. И плевать, что там бонзы порешали. Бригада бивнястых ведь не с вискарём идет.

Где-то в лабиринте переходов Вонючей Дыры послышался шум. Неправильный шум. Необычный.

«Отдам пацану половину того, что возьму с этих падл, — решил Луи и сбросил предохранитель. — Заслужил».

* * *

Крис выбрался из своего убежища, когда двое бивнястых свалили. Сполз с мусорной кучи и подкрался ко входу в Вонючую Дыру. Ну, кому вонючая, а кому и нет. Крис вот уже несколько месяцев живёт в развалинах, частично превращенных в помойку. Через это к запахам стал непривередлив, а к чистоте нетребователен. Можно, можно, конечно, было спуститься жить в Дыру, да только на фиг надо. Там, хочешь, не хочешь, придется сталкиваться с местными, отстаивать своё право на лежку, а какой из него боец? Одна нога хромая, ему её в драке как-то перебили. Срослась неправильно. Да и на правой руке мизинец и безымянный пальцы скрюченные, не хваткие, сухожилия на них ему еще лет пять назад повредили. В общем, не хотелось ему драться. Да и по натуре Крис всё-таки был одиночкой. И вообще, жить в Дыре он бы стал только в случае совсем уж дикого отчаяния.

Дело в том, что Вонючая Дыра была ничем иным, как многоэтажной подземной парковкой. Частично она обрушилась, но процентов, наверное, на семьдесят оставалась цела. Вентиляции тут, разумеется, никакой, кроме сквозняков, кое-где просачивающихся с поверхности, не было. А потому царили духота и вонища. Причем вонища до крайности крепкая, поскольку многие, кто тут жил, тут же и гадили, и подыхали.

Верхние этажи парковки, разумеется, обжили те, кто пошустрее и позубастее — сутенёры, их шлюхи, мелкие уличные банды, на нижних селились те, кто не мог защититься от мира. Они платили верхним какие-то жалкие гроши за право обитать в Дыре, и были этим счастливы. Старики, больные проститутки, мамаши с детьми, мужики-работяги из сильно пьющих, подростки, кому не повезло вписаться в банды. Одним словом, всякий жалкий сброд, беспомощный, беззащитный, но цепляющийся за жизнь. Здесь был настоящий подземный город со своими законами, своим правительством, даже своей архитектурой.

Огромные этажи парковки давно уже превратились в лабиринты из самодельных стен, возведённых из всякого хлама: где — из железа, снятого со старых автомобилей, где — из текстолитовых плит, кто знает, когда и кем притащенных, где — из кирпича. Каждый старался обустроить себе закуток для уединения. А поскольку строили без какого-либо порядка, заблудиться в здешних катакомбах было — раз плюнуть. Внезапные тупики, закоулки, иногда настолько узкие, что протиснуться можно было только боком, какие-то повороты, упирающиеся в загаженные углы… И всё это в темноте и вонище. Нет, Крис ещё не настолько опустился, чтобы жить в таком месте.

Сюда и заходить-то было страшно. Главным образом из-за детей. Эти мелкие тварюшки могли просочиться в любую щель, свеситься откуда-то сверху и без затей натыкать любому чужаку заточкой или ржавым гвоздем. С тела они после этого собирали всё. Наверху болтали, будто некоторые из местных обитателей не гнушались даже жрать человечину. Поэтому вопрос утилизации убитых или умерших не стоял.

Однако даже такой хаос был подчинен порядку. Верхние жёстко следили за теми, кто жил на нижних этажах. Следили, собирали дань, а иной раз давали защиту. Но хотя здесь они считались королями, наверху им приходилось прогибаться под тех, кто считал их просто гнилым мусором — под бригадиров крепких уличных банд, вроде тех же бивнястых и патлатых. У каждого из них был свой сектор влияния, и раз в месяц они приходили собирать с местных шестёрок дань. Иногда брали людьми. В основном девчонками. Каких-то матери приводили, какие-то сами приходили. Это был шанс. Понравишься старшему — заберут наверх, дадут одежду, поставят работать. Одна ведь не пойдешь — ни шмоток, ни возможности привести себя в порядок, опять же конкуренция — стервы из уличных забьют чужачку в ближайшем же переулке. А вот если кто из больших на улицу выведет — считай, получила путёвку в жизнь. Дурой не будешь — может, даже удастся пристроиться в бордель.

Одним словом, Вонючая Дыра была эпицентром отчаяния. Отчаяния, грязи и вони. Крис старался сюда не соваться, особенно на нижние этажи. Но ведь бивнястые вниз не потащатся, чего они там забыли? Они пришли за патлатыми. А патлатым внизу делать нечего… Эх, хорошо бы они друг дружку перестреляли, а Крис бы снял кассу! Бродяга усмехнулся сам над собой. Мечты, мечты…

Он медленно крался по тёмной улице-коридору, стараясь прислушиваться к малейшему шороху. Бивнястые давно ушли вперед. Ну и ладно. Всё равно шумели так, что фиг потеряешь. Им-то тут бояться нечего. Против них никто из местной грязи не залупнется, не посмеет. Впереди мелькали косые лучи фонарей. Обитатели Дыры испуганно шарахались от бригады, пришедшей сверху. От таких добра не жди — пристрелят, если не вовремя подвернешься. Опаньки! Крис споткнулся в темноте о труп.

Хе. Не убрался вовремя с дороги? Теперь лежи, остывай, располосованный мачете. Обдолбанный он, что ли, был, раз полез? Кто его знает. Крис ощупал тело. Одежда — сплошные лохмотья, обувь — вовсе смех: подошвы прикручены к ботинку проволокой. А вот бандана на голове ничего так… пойдет под шапку. Хоть что-то. Досадно, конечно, в Дыре много не возьмёшь. Только драка закончится, тут же набегут из всех щелей падальщики. Одних шакалят местных будет под сотню, они и сейчас, небось, следят, крадутся одними им ведомыми закоулками. Благо глаза к темноте привыкшие.

Да, если не поторопишься, много взять никак не успеешь. Тьфу, твари патлатые, не могли на поверхности свои дела решать? Там хоть нищебродов меньше обретается.

Крис задумался и потому пропустил момент, когда впереди вдруг затихло. А потом по ушам ударили длинные автоматные очереди и бабаханье нескольких гранатных разрывов. Хера се, как только потолок не рухнул.

Впереди опять замелькали отсветы фонарей.

Стрёмно. Крис понимал: близко сунется — попадет под замес, далеко останется стоять — не успеет подобрать то, что бросят победители. Бродяга нащупал на поясе нож и тихо двинулся вдоль стены. Впрочем, сделал всего шаг и сразу замер — услышал тихий шорох. И тут же чья-то сильная рука ухватила его за плечо.

— Ты местный? — развернул его к себе здоровенный чёрный амбал. И тут же потребовал: — Выведи!

— Пятьдесят кредов. Сейчас!

— На улице дам сто, — Бивнястый наскоро обыскал Криса, нащупал и забрал нож, после чего сказал: — Веди.

— Идём, — Крис незаметно нащупал иглу для игольника, найденную по чистой случайности в каких-то развалинах, и воткнул в руку собеседника, по-прежнему не отпускавшего его плечо.

Торопливо обирая парализованного, бродяга жадно прислушивался. Короткая схватка впереди затихла. Теперь, пожалуй, надо выждать минут пять, а потом идти смотреть.

Если окажется, что победа за патлатыми, им можно будет сдать парализованного ниггера, уж они-то на радостях дадут побольше сотни. А если окажется, что победили бивнястые, всегда можно сказать, мол, такого и нашел, вот — отдаю вам, подайте, сколько можете.

* * *

Батч осмотрел комнаты, но, следуя приказанию Эледы, не ушёл, как обычно, а уселся в гостиной напротив стационарного голографона. Сама мисс Ховерс на несколько минут удалилась в спальню, откуда вернулась переодетой в домашнее — тренировочные штаны и футболку. Забралась с ногами на диван рядом с телохранителем, и тут же, словно кто-то специально подгадывал, раздался сигнал входящего вызова.

Эледа, не глядя на пиктограмму абонента, выбрала «ответить», и над черной панелью голографона возникло изображение Нейта Ховерса. Батч подобрался. Отец Эледу лишними контактами не баловал, на связь выходил только в экстренных случаях, говорил сухо и исключительно по делу. Человеком он был резким, категоричным, но при дочери заметно смягчался. Правда, эта перемена была видна не каждому. Хотя Батч вот замечал.

Вообще мистер Ховерс был не самым плохим работодателем. Задачи ставил чётко, содействие обеспечивал быстро, проблемы решал оперативно, впрочем, и отдрючить тоже мог стремительно — без прелюдий и по самые гланды.

— Мистер Фэйн, очень удачно, что вы здесь, — Нейт Ховерс жестом остановил Батча, который дернулся вскочить. — Сидите. На вас теперь распространяется одностороннее дополнение договора «особые обязательства нанимателя». Текст получите утром. Свой счёт на предмет перечисления премии за образцовое выполнение обязанностей можете проверить сразу после нашего разговора. Основную же награду, согласно пункту два особых обязательств, вы получите послезавтра.

Батч кивнул.

— Итак, — продолжил мистер Ховерс, не дав никому вставить ни слова, — согласно проведённому совместной группой расследованию, покушение было совершено на Джеда Ленгли. Имя Эледы Ховерс никому из исполнителей известно не было и не называлось в согласованиях доступа. Исходя из этого, можно считать достаточно достоверным то, что целью покушения был именно агент Ленгли. К сожалению, окончательно подтвердить эту версию с помощью фармакологического допроса мистера Ленгли не выйдет, так как он прошел экспериментальную программу противодействия… И, Батч, — здесь Нейт, наконец, посмотрел телохранителю в глаза, — отличная работа. Спасибо.

— Как вы и сказали, сэр, это моя работа, — ответил тот.

— Ваша работа, мистер Фэйн, не требовала отдавать визор инфокомплекса моей дочери, а вы были готовы это сделать. И ваша работа, — это слово он произнес с особым нажимом, — не требовала выступать против киборга. Благодарю, Батч. Отдыхай, а пока оцени размер премии. Надеюсь, в ближайшее время моя дочь сможет дать тебе выходной.

— Спасибо, сэр, — Батч покинул диван. — Мисс Ховерс, до утра.

Девушка кивнула ему и снова устремила взгляд на голограмму. Телохранитель, уходя, в очередной раз отметил, как непохожи между собой отец и дочь: Нейт Ховерс — с крупными резкими чертами, смуглый, массивный, и аккуратная, словно статуэтка, Эледа — светленькая, миниатюрная, хорошенькая до невозможности. В который уж раз Батч задался вопросом: красива мисс Эледа от рождения, или ее очаровательную мордашку создали опытные пластические хирурги?

Когда дверь за телохранителем закрылась, Нейт Ховерс чуть расслабился и даже улыбнулся:

— Смотрю, ты уже научилась просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, — он вскинул руку, не давая дочери ответить. — Да, знаю — поощрение Батча было очевидным ходом. Именно поэтому я хочу сейчас услышать, насколько ты планировала расклады с Винсом и твою, хм… интрижку, — на этих словах он скривился, — с Ленгли.

Дочь неотрывно смотрела отцу в глаза:

— Кроме древовидного планирования, есть и другие пути к цели. В том числе, например, создание условий для достижения и ожидание подходящего шанса.

— Да, верно… — Нейт немного помолчал. — Но, как ты уже успела убедиться, твой нынешний спутник — не самая безопасная личность. Никто и слова не скажет, если ты решишь с ним расстаться. Тем более, само сближение с ним было… спорным шагом.

Эледа хмыкнула:

— И, тем не менее, я пока останусь с ним. Сократим риски до минимальных. Всё-таки прямое покушение при наличии двух киборгов охраны я лично с трудом могу представить.

Отец кивнул:

— Здесь согласен. Что ж, коль ты решила, не смею препятствовать. Да, кстати, мама самым решительным образом настаивает на том, чтобы купленную ею ссыкливую собачонку передали тебе как можно быстрее. Я, конечно, постараюсь сделать всё, чтобы Гектора не отсылали хотя бы до окончания текущей операции, но… ты же знаешь свою мать. Если она решила проявить заботу, лучше сразу спасаться бегством. Так что переноску, попонки, корм, миски, рекомендации по уходу и прочую ерунду ты всё равно получишь ближе к вечеру. Здесь она, увы, непреклонна. Мои соболезнования.

— Угу… — вздохнула Эледа.

Отец усмехнулся, глядя на её кислую мину, однако уже через секунду снова сделался официально-отчужденным, смерил дочь внимательным взглядом, после чего сказал:

— Главное — не рискуй. Рано или поздно можно добиться любых целей, а вот жизнь не вернёшь, как и не все провалы нивелируешь. Кстати, для информации: Ленгли не указал в отчёте, что проработка связи Айи Геллан и Зета-центра принадлежала тебе.

— Ну и что? — легкомысленно пожала плечами дочь. — Разве это так уж важно? Мы ведь делаем общее дело. Доброй ночи, папа. Передай маме привет.

* * *

В секторе творилось чёрт-те что. Пожар войны еще не полыхал во всю мощь, однако уже было ясно, что разгорается он чем дальше, тем жарче, а когда угаснет — можно только гадать. Именно поэтому сегодня Малыш Олли решил не открывать магазин. Лучше пересидеть, чем отбиваться от ватаг полудурков.

Патронов, стволов, топлива, воды и прочего у Олли было достаточно, чтобы выдержать даже месячную осаду с перестрелками, но всё-таки хотелось выйти из грядущей заварухи целым, невредимым, с минимальными финансовыми потерями и без последствий в виде переезда в места более спокойные. Поэтому еще накануне Олли с братьями закрыли витрины надежными рольставнями, а изнутри перегородили окна еще и толстенными щитами-поглотителями. Братанов, невесток, равно как и своих пацанов, Малыш вооружил — стволы разобрали ещё с вечера. Ценности и шмотники с вещами первой необходимости рассовали по багажникам машин, стоявших в подземном гараже… не то чтобы Олли думал, будто дойдет до бегства, но обратно все вытащить и снова разложить не так долго. Клиентов растерять Малыш не боялся. Всякая мелочь подождет, а серьезные люди, случись у них нужда, найдут, как связаться с нужным человеком.

Разве ж знал Олли, что иные серьезные люди смысл слова «связаться» понимают весьма оригинально…

Нынче утром, ещё по темноте, хозяина оружейного магазина разбудил сигнал коммуникатора. Звонил брат, несший вахту в гараже при машинах:

— Малыш, извини, что разбудил, но у нас тут клиент подъехал. Прихвати заказ Керро и спускайся, — голос у Джеки был подчеркнуто спокойный.

Олли про себя выматерился, а вслух хрипло сказал:

— Ща буду.

Погладил спящую жену, встал с кровати, привычным движением взял с тумбочки пистолет, дослал патрон и, сунув оружие за ремень штанов (благо спал одетым), отправился вниз — на цокольный этаж. По пути разбудил младших братьев, прихватил коробки с заказом и распечатку.

Заказчик, мать его. И ведь вошёл тихо — ни одна из систем сигнализации не вякнула. Воистину, некоторым людям замки и двери — не помеха. Эти куда угодно войдут и откуда угодно выйдут, падлы.

Откровенно говоря, Олли недолюбливал Керро, поскольку разумно опасался. Слишком себе на уме, плюс никогда не угадаешь, чего собирается делать. И сегодняшний тихий визит тому доказательство.

Подземный гараж выглядел целка целкой: засов на дверях задвинут, машины на своих местах. Вот и как он вошёл? Ниндзя хренов. В углу за маленьким столиком, над которым уютно светила старая лампа, сидели в двух видавших виды креслах Керро с Джеки и резались в карты.

— Учиться тебе ещё долго… — сказал рейдер, после чего подгрёб к себе несколько мятых купюр и спрятал в карман. — Чересчур заметно, как карты из рукава гонишь.

— Опять он за свое? — зевнул Олли, подходя к игрокам. — Джеки, хорош его обогащать, лучше организуй пару стаканов. Там в углу одноразовые есть, сразу упаковку тащи. На что играли? — повернулся Малыш к гостю.

— На внимательность, — ответил тот. — Каждый раз, когда я вижу передергивание — мне десятка. Каждый пропущенный или ложный — десятка ему.

— Пиво будешь? — Олли уселся в освободившееся кресло и кивнул в сторону видавшего виды пикапа: — Там в машине пара упаковок невскрытых есть, возьми.

Керро не заставил себя упрашивать, шагнул к машине, открыл дверцу, пошарил на заднем сиденье и вытащил обтянутые пластиком жестянки «Будвайзера». Через секунду в руке у рейдера возник нож, и Олли сразу же вскинул ладонь, успокаивая братьев, которые в комнате наверху наблюдали за встречей через камеры видеонаблюдения. Не хватало еще, чтоб вломились защищать старшего. Тогда уж точно драки не избежать.

Тем временем гость выставил на стол пяток банок. Джеки водрузил рядом упаковку больших одноразовых стаканов и сразу же отошел. Олли со щелчком открыл одну из банок и разлил ее содержимое по двум стаканам.

— Будем, — он сделал глоток.

Лишь после этого Керро тоже пригубил выпивку.

— Держи. Твой заказ, — Малыш придвинул коробку. Сверху на неё легла распечатка. — А это — ответ на твой основной заказ. Откуда ты знаешь пароль для связи с такими людьми, даже спрашивать не стану.

Керро ничего не ответил, вскрыл коробку и вытащил из неё ингрем сто десять, передёрнул затвор, проверяя мягкость хода. Направил ствол в угол и нажал на спуск. Потом подсоединил, отсоединил магазин.

Олли спокойно пояснил:

— Только с завода. Вчера два магазина отстреляли для проверки. Ну и пристреляли на пятьдесят метров. Он тебе хоть по руке будет?

Рейдер проигнорировал его вопрос, вытянул из рукава видеощуп, навинтил насадку для тонкого досмотра и заглянул в ствол. Снова оттянул затвор и внимательно посмотрел в окно выбрасывателя. Наконец, удовлетворенный проверкой, достал коробку холостых патронов и начал набивать магазин. Спросил только:

— Что с «осликами»?

— Вон они, — Олли кивнул брату, и тот сдернул брезент, открывая квадроцикл с прицепом. — Электроники нет. Никакой. Вообще. Сканируй.

Керро вжал пару кнопок на дужке очков и полминуты внимательно осматривал транспорт, после чего опять повернулся к собеседнику.

— Сколько с меня осталось?

— Нисколько. Старшие сказали — доплатят мне из основной сделки. Типа тебе бонус за большую покупку.

Гость кивнул:

— Тогда открывай ворота.

Малыш секунду помолчал, после чего негромко произнес:

— Керро, я не спрашиваю, кому ты берешь сто десятый, который тебе не по руке, к тому же знаю, что сам ты эти тарахтелки не переносишь. Я даже не стану интересоваться, на фига тебе к нему холостые. Но если при всех этих странностях можешь чего-нибудь сказать по ситуации, буду благодарен.

— Тебе по какой конкретно ситуации? По моей в частности или по общей в целом? — Керро сел на квадр, повернул ключ зажигания и посмотрел на собеседника: — Если по общей, так ты не хуже меня осведомлен, а по частной… меньше знаешь — дольше живешь.

— Понятно, — сказал Олли. — Бывай. Пусть Трём будет не до тебя.

— Пусть и твой дом они обойдут стороной. Прощай.

Когда коммуникатор истеричным верещанием возвестил о сработавшей в туннеле сигнализации, Малыш даже не пошевелился, чтобы его выключить. Он задумчиво смотрел, как брат закрывает ворота за рейдером, и с удивлением прислушивался к внезапно воцарившемуся в душе спокойствию.

Да, когда-то и его — Олли — операции вот так же выходили на финальный этап. В крови бурлил адреналин, впереди ждала неизвестность, а позади оставались долгие недели тщательной подготовки и порванные в клочья нервы.

С той поры уже не один год миновал. Пацаны, вон, совсем взрослые… Но до сих пор случалось Малышу в панике вздергиваться среди ночи. Открывал глаза, и казалось — очнулся не на кровати рядом с Дженни, а в засидке с братьями. В те незапамятные времена, когда Большой Рико, одаривший Олли прозвищем «Малыш», еще был жив, у самого Малыша под сердцем не сидел осколок гранаты, а Джонни Торопыге не отрубили три пальца на правой руке… На миг даже будто вскидывался в груди былой кураж. А потом поперек горла вставал ком.

В такие моменты Олли чуть протягивал руку в сторону, дотрагивался до спящей жены и с облегчением понимал, что его время огня и крови миновало навсегда, что для настоящего счастья теперь больше не надо кого-то постоянно валить или же от кого-то валить самому. Нет. Для настоящего счастья за глаза хватит «скромного» дела, семьи и надежды, что прошлое не оживет и не вернется, повергая всё в хаос.

* * *

И эти вот люди считают его параноиком! А они, обеспечивающие себе отход двухсотметровым подземным туннелем, конечно, совершенно нормальные — без отклонений. Керро, наконец, вывел квадр на поверхность. Здесь уже начало светать, и очки автоматически переключили ПНВ в пассивный режим.

Интересно, сколько народа в секторе знает, почему квадр с прицепом называют «осликами»? И сколькие вообще знают про такое животное, как «ослик»? Пять человек? Десять?

До развалин дома, где в очередной раз томилась ожиданием Айя, оставалось всего полквартала. Звук мотора она уже слышит, но не выйдет, пока не получит условный сигнал. Рейдер, поравнявшись с чёрными, припорошенными снегом руинами, коротко свистнул. И тотчас же из-за полуобрушенной стены высунулось веснушчатое лицо с коричневым пятном синяка на правой скуле. Керро Айе не говорил, но синяк можно было легко убрать регенерирующим спреем. Однако, во-первых, мелочь, а во-вторых, подтверждает легенду, рассказанную Винсу.

— Миледи, карета подана, — мужчина галантно протянул спутнице руку.

Айка улыбнулась и, опираясь на предложенную ладонь, забралась на второе сиденье.

— Вообще-то, леди, — поправила она и добавила с улыбкой: — Мой лорд!

— Как прикажете, леди. Главное — не свалитесь.

Двигатель заработал чуть громче, квадр двинулся вперед. Девушка сзади прильнула еще теснее. Тонкие руки крепко обхватили Керро.

— Не прижимайся так, — он чуть сбросил скорость и обернулся: — От управления отвлекаешь, под откос же улетим.

И, словно смягчая сказанное, легонько потерся щекой о холодный, весь в конопушках нос, после чего снова устремил взгляд на дорогу. Айя чуть ослабила хватку. Но всё равно чувствовалось, что она так крепко держится и льнёт не от боязни упасть.

Предсказуемо получилось, чего уж душой кривить. Но даже после всего надо себя вести аккуратно, хотя нынешняя Айя Геллан, конечно, не то встрёпанное недоразумение, что выползло в одеяле из спальни кроликов. Пять дней жизни в чёрном секторе знатно её пообтесали. Теперь неосторожным движением или словом не спугнешь, и передавить тоже можно не сильно бояться, но постоянно делать скидку на корпоративное прошлое придется ещё очень и очень долго.

Что ж, принцип: «Не знаешь, как действовать — не действуй вообще: сбережешь силы» можно, наконец, отменить и строить отношения в духе: «Делай, что должно, и будь, что будет».

Но накануне вечером она выдала, конечно… Керро про себя усмехнулся. Ну да, она выдала, но он-то принял. Надо будет узнать, она хоть поняла, что вчера сотворила? Да хоть бы и не поняла… Как ни крути, а напарник в Зета-центре ему нужен. И напарник толковый. Так что, едва только удастся оторваться от корпов и сменить личность, для бывшей Айи Геллан настанет пора учебы. Интересно, как скоро после этого она раскается в принятом решении?

Разбитая дорога километр за километром уходила из-под колес. Улицы опустели, визор лишь изредка улавливал тепловые следы местных обитателей, удравших от шума мотора, но вскоре престали попадаться и они. Квадр выехал к дороге, вдоль которой ранее тянулся промсектор: осыпавшиеся, частично рухнувшие бетонные заборы, ворота и здания старых не то проходных, не то КПП, какие-то железные вышки, прямоугольные длинные цеха с рухнувшими проржавевшими фермами…

Керро остановил квадр за серой, покрытой разводами копоти руиной — две стены среди просевших обломков кирпича и между ними лестница в небо. Собственно, это было всё, что сохранилось от постройки: угол и лестничный пролет, устремлённый в пустоту. Пока рейдер выставлял на стену миниатюрную видеокамеру, Айя завороженно смотрела на ведущие в никуда ступеньки.

— Сиди, — обернулся Керро к спутнице, которая собралась было спуститься с квадроцикла. — На вот.

Рейдер передал девушке подсумок с магазинами и компактный, даже изящный пистолет-пулемет. Она взяла оружие и посмотрела вопросительно.

— Проверять, как ты с этим обращаешься, времени нет, да и в любом случае несработанного стрелка за спиной мне не надо, — пояснил мужчина. — Потому в магазине холостые, случись чего, хоть пошумишь. Но в тех, что в подсумке, нормальные — боевые. Сейчас приедет грузовик, мы выедем на дорогу. Запоминай. Я спущусь первым, ты следом. Подходим, остановишься в двух шагах позади и справа. По пути сразу прикинь, где встанешь, и наметь укрытие. Если начнется заваруха, падаешь туда и только потом начинаешь стрелять. Предохранитель автоматический, переключатель режимов уже на автоматическом. Всё поняла?

— Спускаюсь после тебя, встаю сзади справа, по пути нахожу укрытие. Если пальба, сперва ныряю туда и только потом стреляю, — оттарабанила девушка.

— Верно, — Керро вздохнул. — Плохо, что ты без броника. В общем, лучше не высовывайся.

Время тянулось медленно… С неба посыпался было легкий снежок, но быстро прекратился. Наконец, когда Айка совсем уже извелась в ожидании, издалека донёсся шум мотора. Вскоре на дороге показался низкобортный грузовик без тента, в кузове которого по центру стояли принайтованные ящики.

— Так беспечно едут… — удивилась девушка.

— С беспилотника смотрят, — собеседник кивнул на небо. Айя запрокинула голову и, действительно, рассмотрела на фоне свинцово-серых туч крошечный вертолётик. В это время водитель грузовика, явно увидев двоих людей за стеной, приветственно помахал рукой.

Керро снял камеру, повернул ключ зажигания и топнул по стартеру. Квадр завёлся, рейдер вывел его на дорогу и остановил метрах в десяти от грузовика.

Из кабины тем временем выбрались двое мужчин: водитель — крепкий парень среднего роста в военном камуфляже — и пассажир — плотный бородач в чёрной бандане и чёрной одежде, из-под которой на кисти рук выползали татуировки. Третий — долговязый малый неопределенных лет — спрыгнул на землю из кузова и остался стоять возле машины.

Керро кивнул прибывшим, после чего шагнул к обломку бетонной стены, который валялся на обочине, постелил на него кусок полиэтилена и водрузил поверх несколько денежных пачек. Айя заметила краешки пятисотенных банкнот.

Бородач — видимо, старший группы — тоже кивнул, без резких движений достал из внутреннего кармана куртки небольшое прямоугольное устройство с широкой прорезью купюроприемника, прикрепил к нему пластиковый пакет и загрузил первую пачку кредов. Прибор зашуршал, прогоняя через себя деньги.

Первая пачка закончилась. Старший кивнул долговязому, стоявшему возле машины. Тот сразу же забрался обратно в кузов и с натугой спустил на землю длинный ящик.

В устройство легла вторая пачка купюр. Снова зашелестело.

Долговязый продолжил выгружать ящики. К первому добавились ещё три, потом два поменьше и, наконец, рядом с ними на обочину легли две длинные плоские коробки, какие-то совершенно несерьезные, будто самодельные. Когда весь груз оказался выложенным вдоль дороги, деньги уже были проверены. Бородатый шагнул в сторону и сделал приглашающий жест, предлагая покупателю оценить товар.

Керро подошел, внимательно осмотрел ящики, обратив особое внимание на целостность пломб и трафаретные надписи. При взгляде на последние две коробки рейдер усмехнулся.

— То, что я думаю? — он дождался кивка, выпрямился и отошёл.

Только после этого долговязый сорвал пломбы и быстро открыл все ящики: четыре ПТУР, в каждой упаковке — пусковая и к ней складная тренога. Два снаряда в густой смазке. Четыре зеленых цилиндра в соседнем ящике. По три длинных ракеты и свежепокрашенные трубы к ним — в самопальных коро бках.

Керро снова приблизился. На этот раз он рассматривал всё намного внимательней. Вот плавно, без резких движений вытащил из кармана куртки небольшой приборчик, подсоединил к первому ПТУР, изучил данные, выведенные на экран. Перешел ко второму. Всё повторилось.

Продавцы спокойно ждали, ветер шуршал пакетом с деньгами, Айя замерла чуть в стороне.

После управляемых ракет подошла очередь снарядов и зажигательных мин. Рейдер обтер смазку ветошью, вытащенной из набедренного кармана, внимательно прочел надписи. Чуть подрегулировал очки, пытаясь найти следы перекраски или перебивки. Затем перешел к оставшимся двум коробкам, осмотрел ракеты, поднял трубы направляющих, взглянул на просвет. Все это время трое продавцов стояли неподвижно, будто окаменели.

— Таки распотрошили вертушку в тридцать первом? — равнодушно уточнил Керро.

— Ага, распотрошили, — голос у мужика в бандане оказался на удивление приятным и дружелюбным, не сочетающимся ни с бандитской мордой, ни с татуировками, ни с унылым серым пейзажем вокруг. — Но не в тридцать первом, а в двадцать девятом.

Керро усмехнулся и чуть дернул плечом, а его собеседник продолжил:

— Электрику проверили, остальное — нет. Если не сработают, претензии к корпам.

— Ну да, пусть объясняют, твари, почему летают с протухшими ракетами.

Теперь настал черед усмехаться трем продавцам.

Наконец, рейдер закончил проверку и отступил на два шага.

— Норма. Забирайте, — видно было, что Керро чуть расслабился. — Приятно иметь с вами дело.

Бородач, наконец, наклонился и подобрал пакет с купюрами:

— С тобой тоже было легко работать. Если после дела отправишься на смену личности, то в новой жизни нас тоже не забывай.

Первым в грузовик забрался водитель, затем в кузов рывком поднялся долговязый помощник и только после них открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья старший.

— Вы, если остальной груз в этом секторе сдаете, — Керро кивнул на оставшиеся в кузове ящики, — с черных деньги требуйте сразу. И долги стрясите, если за ними есть.

— Потребую, — кивнул бородач и добавил: — Долго не грузись, наша подстраховка сильно задерживаться не будет.

Двигатель грузовика заурчал, и машина отправилась дальше. А Керро начал быстро перетаскивать ящики в прицеп.

— На квадр. И по сторонам поглядывай, — коротко бросил он Айке.

Та не заставила просить дважды. Уселась обратно, поменяла магазин и стала прилежно озираться. Амазонка, блин. Только тяжелые ящики помешали Керро заржать.

* * *

Совещание по подготовке торжественной встречи Айи Геллан завершилось. Отчиталась служба конвоирования о предоставлении вертолета, электронного ошейника и людей для транспортировки ценного груза. Отчитался начальник лаборатории, сообщивший, что все необходимое оборудование выделено, персонал отозван из очередных отпусков, бокс для содержания объекта «Фиалка» определен. Отчитался корпус рейдеров, который паковал деньги для передачи «продавцу» и прикидывал, как помочь Винсенту Хейли в доставке девчонки.

Всё это время Эледа вела запись совещания, которое, как надеялись участники рабочей группы «Ключ», должно было стать последним в деле возвращения Айи Геллан в родную корпорацию.

Наконец, голопланшеты погасли.

— Ну вот, — сказал агент Ленгли, откидываясь на спинку кресла, — все с нетерпением ждут драгоценную Фиалку и активно готовятся упрятать ее поглубже. Хотя, думаю, зря научники так на биологическую опасность напирают. Девчонка пять лет жила у нас и никаких эпидемий не спровоцировала.

Эледа слушала его с выражением холодного внимания на лице. Мисс Ховерс сохранила файл стенограммы, отправив копию с сопроводительной запиской в Управление СБ, после чего выключила свой голограммер и вопросительно посмотрела на собеседника:

— Я могу быть свободна? — спросила она.

— Нет, — ответил мужчина, — не можешь. Я тебя еще не отпускал.

С этими словами он нажал кнопку селектора и сказал секретарше:

— Миссис Лауф, принесите кофе и чай.

Эледа внимательно смотрела на собеседника, явно ожидая распоряжений. Он вздохнул, встал и подошел к креслу, на котором сидела девушка.

— Извини, что вчера так вышло. Я не самый безопасный спутник. Ну, ты это знала — два киборга личной охраны так просто не достаются…

Мисс Ховерс смотрела на него с прежним холодным равнодушием и молчала.

— Эледа, — Джед присел на соседнее кресло, — мне действительно очень жаль, что вчерашний вечер был безнадежно испорчен. Я этого не хотел. Наоборот…

Девушка усмехнулась:

— Джед, при чем здесь покушение? Оно в моей жизни, как и в твоей, не первое и, скорее всего, не последнее. Да, сразу после случившегося ты был первым подозреваемым. Но ведь ты не позвонил, даже когда во всем разобрались!

Джед про себя выматерился. Он терпеть не мог извиняться, особенно тогда, когда был невиноват. Но уж такова женская натура — даже если женщина неправа, подойди и раскайся. Многажды. Тогда, согласно традиции, тебя несколько раз окунут в помои. После чего, конечно, милостиво простят, но так, чтобы ты понял, до какой степени легко отделался.

— Вообще-то я имел удовольствие общаться с твоим отцом. И последнее, чего хотел после этого — вклиниться в ваш с ним задушевный семейный разговор. Кстати, теперь я понимаю, почему ты решила не пользоваться его помощью для построения карьеры.

— Тебе кажется, будто понимаешь, — Эледа вздохнула.

Оба помолчали.

— Мисс Ховерс, — вкрадчиво сказал Джед, — в качестве жеста безграничного доверия, вызванного чувством глубочайшей вины, примите моё приглашение в гости. Можете взять с собой оружие и поставить Батча под дверями спальни. Я на все согласен.

— А тебя, может, в наручники заковать, чтобы уж совсем обезопаситься? — усмехнулась Эледа.

Джед снова взял её за руки:

— Э, нет… Маленькая испорченная девчонка здесь ты, а не я. Но наручники все равно захвати. Вдруг пригодятся…

Девушка рассмеялась:

— Агент Ленгли, а когда надо, вы можете быть крайне убедительным и даже обольстительным. Ладно, уговорил. Я тебя прощаю. И, конечно, приду в гости. Но тебе придется очень постараться, чтобы загладить свою вину.

Ленгли про себя выдохнул. Повезло. Тысячу раз повезло, что сегодня мисс Ховерс решила не использовать излюбленную женскую манипуляцию: принуждение невиновного к заглаживанию воображаемой вины с максимальным рвением.

* * *

Винс почесал ладонь о щетину на подбородке и пошел назад к квадроциклу. Хороший транспорт подогнала Су Мин: двигатель мощный, состояние отличное. А что до увеличения счёта, выставленного «Виндзору», так это рейдера не волновало. Корпорация не обеднеет. Тем более — чего уж он там потратил-то, тьфу. Зато успел с утра смотаться к точке заброски, получить деньги и аппаратуру, заказанные вчера вечером. Хорошо иметь дело с влиятельным человеком, у которого всё схвачено!

И таки правду говорят, что в черных секторах возможно всё. Когда накануне Керро предложил произвести обмен на краю минного поля, Винсент, конечно, удивился, но виду не подал. Решил, откуда тут — в чёрном секторе — взяться минному полю хоть сколько-то достаточной протяженности и плотности. Подумал, речь об очередном раздолбанном районе со специфическим названием.

Однако вот оно, минное поле. Реально поле. И реально минное. Никаких метафор. Зачем здесь кому-то понадобилось его ставить среди груд кирпича и бетона — неясно. Ясно другое: делали это откровенные умалишенные. Потому что, как бегло посмотрел Винс, фугас из трех снарядов, густо присыпанный сверху малыми противопехотными крылышками (странно, что не самоликвидировались, брак, похоже), легко мог находиться там, куда никому в здравом уме даже не придет в голову лезть. Зачем? Загадка.

Винсент сел на квадр, лениво потянулся и услышал доносящийся издалека шум двигателя. Про себя рейдер выматерился, досадуя, что беспилотник контроля, равно как и пара корейцев Су Мин, в этот раз были явно лишними. В это время из-за поворота вывернул квадр с прицепом, и Керро, сидевший за рулем, приветственно махнул рукой, после чего указал направление и повернул.

Сто метров через площадь. Квадры встали возле развороченной постройки, от которой остались лишь неровные стены первого этажа, груда камней за ними и узкий навес из остатков пола второго этажа вдоль всего фасада.

— Разгружаемся, — Керро спрыгнул на землю и откинул борт прицепа. — Вскрывай, смотри. Всё, как и договаривались, ПТУРС со старой системой наведения и термические снаряды для самоуничтожения всего этого. Ну и для первого залпа — шесть НУРС с направляющими.

— Блоки управления проверять будешь? — спросил в свою очередь Винс и снял первый вытянутый ящик.

— Зачем? — удивился Керро. — Мне до их сработки дела нет. Это всё твоё.

На несколько минут наступила тишина, которую изредка нарушали щелчки откидываемых с ящиков крышек.

— Слушай, — Винсенту надоело молчать, — а откуда такая креза? — он кивнул в сторону минного поля. — Без толку и смысла. Я такого если только под кислотой наставлю.

Керро в ответ усмехнулся:

— Угадал. Именно под кислотой. Обреталась у нас тут бандочка, не сильно большая, но неплохо подготовленная. И было от них много беспокойства. А потом свезло им — отбили от конвоя две машины со средствами минирования и в придачу груз медикаментов. В итоге обдолбались, а затем в галлюциногенном угаре понаставили… ну, а в процессе постановки все благополучно и закончились.

— На легенду похоже, — пожал плечами Винсент, проверяя третий ПТУРС.

— Или на грамотную работу грамотных людей с охеревшими ебанатами, — невозмутимо подытожил Керро.

— Да уж, — Винс поднялся, снял со своего квадра камуфляжный кофр и протянул собеседнику, — проверяй.

Керро покачал головой, достал из прицепа кейс, отщелкнул крышку и взглядом показал Винсенту: мол, перекладывай. Ровные брикеты купюр один за другим отправились в чемоданчик.

— Пересчитаю и проверю на досуге. Будут проблемы — завтрашняя сделка отменяется. Обе сделки. Так что, если с бабками какие косяки, у тебя ещё есть время признаться.

— Признаю сь: сам с утра напечатал, — сказал Винс, после чего спокойно добавил: — Если не найдешь косяков, то за завтрашние твои пять миллионов могу принтер продать.

— Лучше мастеров назови, а принтер я и сам куплю, — усмехнулся Керро, отсоединяя прицеп. — Отгонишь и упаковку вывезешь?

— Разумеется.

— Ну, тогда готовь засаду. И я жду сигнала, чтоб нанимать людей. Кстати…

Винсент вопросительно глянул на собеседника, и тот продолжил:

— Тебе лишние проблемы во время всего этого нужны? А то, давай я типа потребую, чтобы с тобой ваш молодой был? Считай, бонус за сделку.

— Тема! — мгновенно оживился корп.

— Отлично, тогда добавляй в мои требования, и жду вас завтра обоих, — с этими словами Керро сел обратно на квадр и уехал, оставив сообщника разбираться с привезенным оружием.

Винс проводил секторального коллегу взглядом и начал разбирать аппаратуру.

Шоу обещало быть изумительным. Пожалуй, после всего съемки с беспилотников попадут в учебные курсы по контрзасадным действиям. Жаль, что авторские права не заявишь…

* * *

Тонкие каблуки звонко постукивали по полу. Цок-цок-цок! Звук разлетался по огромному пустому залу, разбивался о стены, рассыпал вокруг тонкое злое эхо, которое царапало слух и не сулило ничего, кроме проблем.

— Слушать внимательно! — в голосе хозяйки «Норы» не звучало даже отголоска той завораживающей томности, которая заставляла замирать в предвкушении мужские сердца. Соблазн исчез, улетучилось вкрадчивое обещание, вместо них звенел металл. — Я вас собрала не для того, чтобы похвастаться новыми шмотками, а для того, чтобы предупредить: любая из здесь стоящих, включившая режим тупой давалки, вылетит прямиком на улицу, в чём мать родила. Это понятно?

Двадцать восемь длинноногих девушек сбились на сцене в испуганную стайку. Некоторые топлес, — распущенные волосы, короткие, почти ничего не скрывающие юбки, босоножки стрипы, — до появления хозяйки как раз репетировали номер… Остальные прибежали, кто в чём: одни в халатах, видимо, отдыхали, кто-то в чалме из полотенца, кто-то с частично снятым размазанным макияжем, одна заспанная, помятая, другая явно мучающаяся от похмелья, третья с сеткой на волосах и равномерным слоем тональника на лице — ни глаза, ни губы, ни брови нарисовать не успела, теперь стояла, как покойница. Все двадцать восемь работниц эротического фронта выглядели крайне нелепо, даже жалко. Встревоженные вытянувшиеся лица, широко распахнутые глаза, напряженные позы.

Мэрилин остановилась, — грозный полководец созерцающий деморализованную армию, — обвела девушек тяжелым взглядом, под которым они взволнованно зашевелились и сгрудились еще теснее. Несмотря на то, что владелица заведения смотрела на подчиненных из зала, то есть снизу вверх, неуютно было именно им, а никак не наоборот.

— Итак, — снова заговорила Мэрилин, пройдясь из стороны в сторону и нагнав напряжения, — что творится в секторе, вы знаете. В связи с этим мы усиливаем фейс-контроль и всех прошедших принимаем по двойному тарифу. Но это не значит, что я разрешаю делать глупости. Бойцов я донаняла, к ним не лезть, задницами не крутить — бесплатное обслуживание в оплату не входит, а отвлекаться от дела им незачем. Скоро ещё корейцы подойдут. К ним — если дуры — лезьте, но мне потом не жаловаться. Все выездные мероприятия отменяются. Кто сунется из «Норы» на улицу, назад может не возвращаться. И ещё! Клиенты, которые придут, в любом случае будут нервничать. Вести себя с ними аккуратно и предупредительно, но иглы с парализатором держать под рукой. Возникло подозрение, что пора — применяйте, я потом разберусь. Всё ясно?

Хозяйка обвела девушек взглядом, и те вразнобой судорожно закивали.

— Китти!

Высокая полуголая брюнетка поспешно сделала шаг вперед, остальные от неё инстинктивно отпрянули.

— Какого ты вчера рвалась к Олли? Пока в секторе есть мужчины, сами мы драться не будем. А если мужчины вдруг закончатся, один хрен, оружия останется — только подбирай. Ясно? Поэтому если я говорю — из заведения ни ногой, это означает: из заведения, мать твою, ни ногой. А если ты такая самостоятельная, тогда выкупайся и вали, куда хочешь, но уже не возвращайся.

Девушка испуганно замотала головой.

— Пошла вон с глаз моих. И режим тупой давалки выключить не забудь.

Китти со сцены будто ветром сдуло. Мэрилин выдохнула, посмотрела на остальных и спокойным ровным голосом закончила:

— Хватит трястись. Отдыхайте, пока есть возможность. Чуть мужиков отпустит, будете пахать в три смены.

* * *

При Ушлом сегодня, как и всегда, были только двое телохранителей. Но Бивень догадывался, что сейчас этого унылого задрота прикрывают куда плотнее обычного. Наверняка рассредоточились по всем щелям и бдят, как бы кто не порешил их яйцеголового очкастого типа самого-самого.

— Сдай оружие и проходи, — в своей обычной пиздострадательной манере не то сказал, не то проныл на выдохе Ушлый. — Патлатый тебя ждет. Поговорите, разберетесь во всем…

Собеседник смотрел на него с ненавистью. Кусок говна в пальтишке, плевком можно устроить сотрясение мозга, зато корчит из себя хер поймешь какого туза. А выйди он против даже самого хилого бойца из его — Бивневских — ребят, зашибут на развороте, хоронить будет нечего. Разводящий, ёп. Судья, мать его. Вломить бы так, чтобы очочки в череп вмялись.

— Я? В «Хризантемы»? Сдав оружие? — Бивень цедил слова, будто выплевывая их в лицо собеседнику. — Меня что, уже не узнаю т? — лоб у него лоснился от пота, желваки обозначились резче.

— Тебя слишком хорошо знают, — Ушлый покачал головой и сказал негромко: — Не делай глупостей, сдай оружие, зайди, обсудим всё спокойно, как цивилизованные люди.

— Моих парней валит эта тварь, а я — Я! — сдавай оружие, чтобы цивилизованно поговорить?! — Бивень проорал в лицо собеседнику: — Хер!!!

— Его людей завалили твои, поэтому разоружаетесь оба, — по-прежнему спокойно, никак не среагировав на яростный вопль, ответил Ушлый. — Это последнее предложение. В противном случае я умываю руки.

Бивень криво усмехнулся, многозначительно сплюнул под ноги, после чего развернулся и пошёл прочь. Собеседник проводил его задумчивым взглядом, покачал головой, а потом, повернувшись в сторону соседнего дома, одними губами сказал: «Рано». Откровенно говоря, бонза просто поленился доставать коммуникатор. Все равно Батый, устроившийся со снайперами, отлично умел читать по губам.

* * *

Крис довольно поглаживал пистолет. Он уже и забыл, каково это — ощущать в руке тяжесть оружия. Забыл, как оно пахнет, забыл, какие ощущения возникают, когда ладонь обхватывает рукоять, отдавая металлу и пластику тепло человеческого тела… И не в том соль, что Крису нравилось убивать. А в том, что именно ствол будил в памяти уже порядком выцветшее чувство защищенности.

Теперь уже не подойдет какая-нибудь тварь с крепкими кулаками, не отберёт еду или выпивку, не вышвырнет из хорошего угла… Чёрт! Да теперь можно самому отжимать лучшие куски и лучшие лёжки. Вот он — вкус жизни! Сила, которую дарит человеку весьма немудрёный механизм. Немудрёный, но смертоносный… Крис прижал пистолет к щеке, наслаждаясь прикосновением холодного ствола к коже. Скоро, скоро металл раскалится, от него будет пахнуть остро, дымно и чуть горьковато. Запах успеха.

Наконец-то! Тот негр, которого Меркиндок завалил в Дыре, свой ствол где-то просрал, поэтому всё, что с него удалось взять — патроны, деньги, хороший нож да нормальные шмотки. Крис радовался шмоткам. Они были теплые, слегка великоватые, но зато чистые и незатасканные. Да, он радовался, чувствовал себя везунчиком, но тогда даже не представлял, какое счастье испытает, когда добудет оружие… Никакие шмотки мира, никакие ножи не могли подарить такого восторга. Ствол — это талисман улицы. Едва он у Криса появился, дела сразу пошли на лад.

Наём трех «коллег»-бродяг обошелся Меркиндоку в пятнадцать кредов. Конечно, знай забулдыги, что этот неудачник — Крис пнул ногой ещё тёплое тело — разгуливает с волыной, вряд ли бы рискнули на него залупнуться. Но они не знали. И всё прошло гладко. Отвлекли, а Крис со спины метнул нож точно в шею. После чего, став счастливым обладателем ствола, без труда забрал деньги у нанятых дураков назад, да еще и с наваром. Так просто! Теперь многое можно будет делать без труда. Оружие открывает массу перспектив.

Надо только людей подсобрать… для начала среди прессовщиков мусора можно поискать. Не все ж ханыги забились по щелям. Часть наверняка выбралась на промысел. И вожак со стволом им будет очень кстати. Уж чего-чего, а стрелять и быть вожаком Крис умел прекрасно, поскольку знал главное правило умного руководителя: всю черную работу должны выполнять подчинённые. Выполнять добровольно и с рвением. Для этого нужно лишь правильно замотивировать. Мотивировать Меркиндок тоже прекрасно умел.

* * *

Джед Ленгли отложил рабочий планшет и откинулся на спинку кресла. Именно в такие моменты особенно приятно быть руководителем. Раздать указания, проставить визы, согласовать доступы, обеспечить взаимодействие между ответственными и… расслабиться в ожидании результата. Подчиненные яростно работают, осознавая ответственность и высокое доверие, а также понимая риски, которые повлечет халатное исполнение, начальник же наслаждается заслуженной передышкой.

Строго говоря, сегодня в офисе Джед был уже не особо нужен. Однако надо встретиться с Эледой на нейтральной территории и понять, что она навыдумывала за ночь. Понять, разубедить, если придется, и снова приручить, если понадобится. По счастью, мисс Ховерс дулась только из врождённой вредности, а уж ломалась и вовсе по чисто женской привычке к манипулированию. Джед даже позволил ей немного потешиться. Пока это ещё на пользу. Пусть думает, что из него можно вить веревки. Всё прок.

Но как же повезло!

Высшая корпоратка, противостоящая излишне властным родителям и потому застрявшая внизу пищевой цепочки. Она хочет карьеру без помощи папочки. Хочет доказать отцу и матери, которые по-прежнему держат её за малолетнюю дурочку (кто бы их в этом винил, только не Джед!), будто чего-то стоит. Ну что ж, агент Ленгли поможет своей протеже с честью выдержать этот конфликт. Она хочет карьеру? Будет ей карьера. Для него не составит труда создать рядом с собой мелкую, но пафосную должность и посадить на неё свою любовницу. Никаких сложностей.

А мисс Ховерс получит вожделенное повышение, которого добилась без помощи отца. Вся такая независимая-независимая, самодостаточная-самодостаточная, но при этом бестолковая-бестолковая. Балованная девочка, которая считает, будто бы с её происхождением можно делать карьеру самостоятельно. Джед хмыкнул. Продвинуть ребенка нужного человека — это такой соблазн, о каком Эледа в силу своей ветрености даже не подозревает…

Она действительно наивно забывает о том, что близость к ней дает возможность вхождения в круг высшей элиты. И уж Ленгли эту возможность не упустит. О, нет.

Сначала, конечно, корпоративная аристократия будет кривиться. Долго, лет десять, не меньше. Скорее, даже пятнадцать. Ничего, Джед это выдержит, не впервой. Терпения ему не занимать. Зато потом, когда наладятся контакты и связи, когда возникнут знакомства, наконец-то, подсоберется компромат, а вместе с ним — ниточки, за которые можно дергать спесивых и неосторожных…

Но каков, однако, у милашки Эледы папочка: «Я требую от тебя соблюдения предельной осторожности. Предельной. Не рискуй. И по-хорошему расстанься с ним при первой же возможности». Собственно, письмо мистера Ховерса дочери было увлекательнейшим чтением от первой до последней строки. Но отдельные моменты впечатляли особенно. Ничего, станет тестем — Джед ему обязательно в рамках налаживания родственного доверия подгонит что-нибудь полезное. И для первого раза даже без подвоха. Агент Ленгли слегка усмехнулся этим сладостным мыслям. С папой Эледы надо дружить. Особенно на первых порах. Надо быть ему полезным, надо его расслабить.

Эледа, возможно, ещё и сама не поняла, что незаметно для себя и своей семьи вдруг стала сообщницей нового босса. Точнее, готова стать. Завуалированное согласие на помощь в доступе к технологиям долголетия было более чем однозначным. А уж представители корпоративной аристократии всегда крайне тщательно подбирают слова.

Жаль только, с будущей тёщей Ленгли явно не повезло. После прослушиваний разговоров между ней и Эледой хотелось принять душ. Впрочем, мир вообще несовершенен, поэтому, окажись Мелинда Ховерс милейшей женщиной, Джед бы напрягся, предполагая подвох. Миссис Ховерс, по счастью, оказалась… та еще су… штучка. Интересно, что в ней в свое время нашел Нейт Ховерс? Явно была объективная причина. Происхождение? Наследство? Что? Надо будет покопаться, узнать. Дела, конечно, давние, но след-то должны были оставить… Иначе как объяснить это странное супружество? Видно же стервозную самовлюбленную самку, для которой создали красивый бизнес и посадили им «управлять». Хотя даже дураку ясно, что на самом деле модным домом вынужден заниматься секретарь Эндрю, которого пинают, словно полное ничтожество. А миссис Ховерс исключительно украшает собой кабинет, курит, как старая шлюха, и дает фамилию мужа новым модным коллекциям, которые для неё разрабатывает группа безымянных никому не известных и не интересных служащих.

Остается только порадоваться, что Эледа от матери унаследовала лучшее — цвет волос и умение элегантно одеваться. Мисс Ховерс более чем красива, весьма хороша в постели и не совсем уж беспросветно тупа…

К слову, о постели. Сегодня от Винса должны прийти точные условия по сделке, касающейся Айи Геллан. Значит, впереди бестолковая суета по подготовке завтрашнего обмена — неизбежная путаница между службами и отделами, проволочки то там, то здесь, вызванные чрезмерной осторожностью одних и агрессивной активностью других, грызня между отделами… До чего ж не вовремя! Эледа ведь пока еще толком не привязана, а она своенравна и взбалмошна. Примириться вторично может уже и не выйти. Ужин отменять нельзя, тем более, после него обещана «очень испорченная девчонка», но ведь и работы вечером невпроворот…

Да шло бы оно все! Эта самая Айя — всего лишь разовый бонус, пусть и крупный, а Эледа Ховерс — постоянный источник благ. И крайне ценный притом. Ну, а если у руководства есть более важные дела, значит, придется отдуваться подчиненным. Главное — правильно их замотивировать и настроить систему взаимоконтроля.

Джед развернул голокуб в плоскость и набросал в рабочей области имена всех тех, кем мог руководить здесь и сейчас. Хм… кто же те счастливчики, на кого будет переложена головная боль руководства? Осталось лишь выбрать и наладить взаимосвязь: кого-то припугнуть, на кого-то надавить, кого-то умаслить и, главное, сделать так, чтобы все следили друг за другом. В конце концов, подчиненные должны работать, а дело руководства — обеспечить им мотивацию и тонус.

Как-то само собой перед глазами всплыло лицо Эледы тем вечером в ресторане — растерянно-беззащитное, уязвлённое, испуганное. О, этот коктейль непривычных для балованной богатенькой стервочки чувств! Сладкая, а ты ведь тогда даже не представляла, что столь желанное бегство от родительской заботы — дело уже решенное. Правда, решенное не тобой, не для твоего блага и не во имя твоего тщеславия. Ты, очаровательное глупое создание, поработаешь на чужой успех. Поработаешь и телом, которое весьма неплохо, и душой, до которой твоему манипулятору нет никакого дела, и умом, который, по счастью, достаточно гибок, но при этом не избыточно остер. С тобой еще очень долго можно работать. Главное сейчас — не спугнуть.

Ты, конечно, еще поерепенишься, и во имя грядущей цели даже придется под тебя чуточку прогнуться, чтобы усыпить бдительность и окончательно дать понять: влиятельный любовник — это твой счастливый шанс вырваться из семьи. Будь уверена, тебя вытащат из-под надоевшей опеки. А вот потом…

Джед резко выпрямился и начал набрасывать схему на голополе.

Потом видно будет. Дурная примета считать выручку до продажи.

* * *

Когда обнимаешь человека в бронежилете, чувство такое, будто он слегка столб. Но если тебя обнимают в ответ, дурацкие ассоциации сразу пропадают…

Когда Керро возвратился с очередных переговоров, Айя уже навернула не один десяток нервных кругов по полутемному гаражу, в котором он её оставил.

— Ты чего бегаешь? Разминаешься?

Девушка в три прыжка оказалась рядом.

— Приехал! — обрадовалась она.

— А были варианты? — удивился рейдер.

— Прошлый раз твоему появлению предшествовали взрывы и пальба, — напомнила Айка, забираясь на квадр. — А затем кросс по пересеченной местности и киборг.

Керро развел руками:

— Ну, извини, сегодня без спецэффектов.

Айя порывисто к нему прижалась и неловко ткнулась лбом в плечо.

— Дадим нашему корпоративному другу сделать всё, что надо, и поедем заниматься своими делами, — сказал мужчина, приобнимая собеседницу.

Та прильнула теснее, обхватила его обеими руками и замерла. Некоторое время сидели в тишине, а потом девушка слегка отстранилась и спросила:

— Зачем ты перед тем, как ехать, выгрузил из прицепа вообще всё, а затем часть загрузил назад?

Рейдер ответил:

— Когда имеешь дело с сильным противником, важно не проколоться в мелочах. Этот корп — очень наблюдательный и умный оппонент, — Керро мысленно хмыкнул, вспоминая, как Винс частично разгадал уловку с гранатой. — Он мог обратить внимание на несколько странную укладку груза, а это в свою очередь спровоцировало бы ненужные мысли о том, что, помимо уговоренного, я привез что-то еще.

— Погоди, — оживилась собеседница, — но ведь вы договорились об обстреле. Как он тебе вообще доверил по себе стрелять, если тут все всех во всём подозревают? Какие гарантии, что ты не войдешь в раж?

— Как какие? — Керро откровенно удивился. — Он уже получил оружие и сейчас сам его ставит, наводит на цель. Вся управляющая автоматика — его. Так что я тут никак не подставлю. Единственное, в чем могу его опрокинуть, это в найме бойцов, но у него явно есть подвязки в секторе, а значит, успеет понять и нанять через других.

Айя снова к нему прижалась и заговорила:

— Ты вчера сказал, что я зашуганная, — она помолчала, пытаясь верно подобрать слова, чтобы донести до собеседника свою мысль и не сказать при этом какую-нибудь глупость. — А мне очень многое здесь непонятно. Я хочу научиться. Но… это вообще возможно?

Керро легонько стиснул её плечи и улыбнулся. Теплая улыбка странно контрастировала с глухими черными очками, скрывающими глаза.

— Вспомни себя у Мусорного и сравни с нынешней. Ты уже многому научилась. К тому же ты попросилась в младшие. А младших учат.

— Я? Попросилась? — лицо у Айи вытянулось в непритворном изумлении. — Не помню такого. Я говорила, что хочу помочь.

— Младший в рейде имеет право потребовать доказательств, что ему доверяют, — объяснил Керро. — Ты их потребовала и получила. Так что отвяжемся от корпов, — буду учить. Ещё не раз проклянешь тот день, когда захотела стать младшей партнершей.

— Нет, нет, погоди! — всполошилась Айка, снова отлепляясь от него. — Я ничего у тебя не требовала! В смысле, когда я что-то требовала?

Ей казалось нелепой сама мысль о том, чтобы что-то там… даже не просить, а требовать у Керро. Ну, кроме того раза, когда она требовала свой процент от авантюры. Причем требовала впустую.

— Кто сказал: иди в ванную? Моются без оружия. Большего доверия потребовать просто нельзя, — Керро притянул девушку обратно. — Не беспокойся, ты была в своём праве. Зета-центр — серьезный рейд, не на месяц и не на полгода. Ты в нём младшая и была в своем праве.

Про себя мужчина рассмеялся. Она таки даже не догадывалась, что стоит за подобной просьбой, а он повёлся. Ну, и ладно, сложилось-то в итоге более чем удачно. Что характерно — для обоих. Интересно, признается ли? А, впрочем, какая разница.

Айка немного помолчала, осмысливая услышанное. Получается, если бы Керро отправился в ванную в одежде — для знающего человека это было бы чем-то вроде плевка в лицо. Ну, или очень красноречивого намека. А она-то, святая простота, ещё думала, что за внезапный стриптиз! Собственно, если бы не это впечатляющее выступление и не последовавший за ним эффектный выход из душа в полотенце, вряд ли бы Айя решилась подсесть к Керро в темноте. Интересно, он это понимает? Хотя какая теперь разница.

Девушка лукаво посмотрела на собеседника:

— Кое-кто на днях говорил, будто у удачи есть поганое свойство заканчиваться в самый неподходящий момент. А мне всё равно как пёрло, так и прёт. К тому же, — она торжествующе улыбнулась и закончила: — Это был первый раз, когда мне удалось тебя развести!

— У тебя ещё будет уйма времени, чтобы об этом пожалеть в полный рост, — Керро усмехнулся. — Учитель из меня суровый и хреновый. Так что жизнь впереди весьма насыщенная. Впрочем, другой и не жди, искать тебя никогда не престанут.

Айка легкомысленно пожала плечами. Она явно не собиралась унывать.

— Мое везение, хотя и специфично, всё же остается везением, так что не напугал, — она немного помолчала, а потом спросила уже серьезно: — Если меня не перестанут искать, то зачем сегодняшний обмен? Почему просто не исчезнуть? Из-за денег?

Керро покачал головой:

— Нет, не из-за денег. Просто это две большие разницы — быть в списке «Возможно, жива — тело не обнаружено, вероятность выживания крайне низкая» или в списке «Жива — местоположение неизвестно». Во втором случае ключ к Зета-центру будут искать яростно и неусыпно. Ты даже не представляешь всей мощи корпораций. Год, максимум два, и тебя найдут.

Девушку передернуло.

— То есть искать меня всё равно будут, но с разным рвением… — протянула она.

— Да. Добро пожаловать в… реальный мир, — казалось, он хотел сказать что-то другое, но передумал.

— Пять миллионов кредов легко примиряют с реальностью, — резонно заметила собеседница. — Ну, то есть не пять, а сколько мне там причитается как младшему в рейде? Да, кстати, ты говорил о правах. Но ничего не сказал об обязанностях.

— На сегодня и завтра твоя обязанность — чтобы все прошло так, как запланировано, — Керро скосил глаза на ящик, стоящий в углу гаража. — Остальное узнаешь в свой черёд, — и рейдер со вкусом выговорил, — напарница. А, вообще, предлагаю, пока ждём, заняться делами более приятными, нежели треп.

С этими словами он снял с багажника квадра объемный кейс.

Айка скептически прищурилась и осмотрелась.

Похоже, для нее холодина, ветер и разруха вокруг плохо сочетались с «приятными делами».

* * *

Квадроцикл Винсент оставил, не доезжая пары километров до населенной части сектора. Закатил в неприметные развалины, прикрыл масксетью, которая была примотана к сиденью, и закидал всяким мелким мусором. Наткнуться можно только в случае очень крутого везения. Рейдер специально запомнил ориентиры, чтоб сказать Су Мин, если вдруг забирать транспорт придется её людям.

Дальше отправился пешком. Обстановка в секторе со вчерашнего дня накалялась с каждой минутой, и выделываться на квадре уж точно не стоило — шум привлекает внимание, а от пули не укатишь. Пешком всяко безопаснее. Так что ножками, ножками. Зато, случись заваруха, можно быстро спрятаться в укрытие или просто пойти другой дорогой. Впрочем, пару кварталов Винс миновал безо всяких приключений. Если, конечно, не считать приключением свежий труп, ноги которого торчали из-за ржавого каркаса покореженного и смятого автобуса. На рослого крепкого мужика напали, видимо, со спины и били ножом, пока не свалился. Он так и помер лицом вниз в луже крови. Не позавидуешь.

Винс хмыкнул и отправился дальше. Спустя пару улиц ему попался ещё один мертвец, гораздо более колоритный. Парня-мулата насадили спиной на торчащую из обломков бетонной стены арматуру. Тело обвисло на ржавых штырях, ноги подогнулись. Ботинки, кстати, с убитого сняли вместе с носками. Не побрезговали. Может, и штаны бы стянули, но те были совсем дрянными.

Да уж, всё как сообщила Су Мин: Патлатый с Бивнем таки сцепились. Ушлый, не будь дурак, увёл своих в сторону, запретив шароёбиться по сектору, а всякая мелочь, наоборот, пользуясь временной анархией, пошла сводить счеты и делить недоделенное. Любят человеки друг друга убивать, особенно если думают, что за это им ничего не будет. А дичают и вовсе на удивление быстро.

Словно в подтверждение этих мыслей из-за угла ближайшего дома послышались истеричные женские взвизги и глухие звуки ударов. Винс даже не стал доставать из рукава куртки видеощуп, просто шагнул в темноту ближайшего подъезда, где остановился переждать чужую разборку и заодно обдумать, куда идти.

В конце концов, а так ли ему надо в ту ночлежку, где ждёт Рекс? Ничего ценного там нет, тащиться же придется через весь центр сектора. Проще вызвать молодого, чтобы валил на другую точку, а самому не суетиться. Ведь всё, что Винсенту необходимо — состыковаться с Рексом и дождаться завтрашнего утра. Керро был прав: салага на обмене не сможет навредить, к тому же самого факта его присутствия хватит, чтобы центр не навязал другого напарника. Кстати, надо ведь ещё отправить, наконец, Ленгли план обмена для утверждения и подготовки. А для этого следует найти тёплое и безопасное место, где можно спокойно посидеть и все сделать.

Итак, куда податься? «Хризантемы»? Не, ночевать точно не оставят. Да и вообще могут не пустить без согласования с Су Мин, а пока они с ней свяжутся… Долго. Связисты? К ним пилить через весь центр, и не факт, что будут рады… А вот «Нора» как раз неподалеку, всего в трёх кварталах. Там без проблем оставят заночевать, и туда же Су Мин сможет прислать проводника, который доставит Рекса. Ну, значит, в «Нору».

Как раз когда рейдер определился, куда пойдет, разборка за углом стихла и вскоре мимо подъезда, где он пережидал драку, прошли, весело хохоча, три потасканных уличных девки. Судя по неестественному диковатому смеху и разболтанным походкам, шалавы были обдолбаны до полного изумления. Одна, вон, даже куртку сбросила. И всё, что под ней, тоже. Да и остальные…

Винс усмехнулся, выждал, пока оживленная троица повернет на соседнюю улицу, и не спеша направился в сторону заведения Мэрилин. Как он и ожидал, за углом, там, где случилась потасовка, валялось изломанное тело — то ли недавняя подружка, то ли опостылевшая конкурентка местных шлюх. На неудачнице явно от души попрыгали, а затем долго с наслаждением разбивали голову. Собственно, головы-то после этого почти и не осталось. Месиво сплошное да брызги вокруг. И посреди — пара окровавленных кирпичей. Странно, что не поразвлеклись с запихиванием арматуры куда ни попадя. Видать, обдолбанных мозгов на такие сложные идеи уже не хватило. А может, координация подвела.

Мёртвая девка лежала, вытянувшись от стены до стены узкого переулка. Винсент перешагнул через тощее обезображенное тело и отправился дальше.

* * *

Атмосфера в «Норе» разительно отличалась от той, что царила на улицах: тишина, стерильная чистота пустого танцевального зала, чёрный провал сцены, тусклое поблескивание пилонов в полумраке, тёмная барная стойка, аккуратно придвинутые к ней высокие табуреты… Перила второго этажа снизу были почти неразличимы, как и клетки для танцовщиц. Лишь над полками с бутылками мягко горела диодная лента. Ее бледный свет отражался от стеклянных боков стаканов и фужеров, вспыхивал на хромированной поверхности пивных кранов. Всё вместе это, как ни странно, создавало иллюзию безопасности — умиротворенная тишина, порядок… Будто находишься не в черном секторе, где разразилась война банд, а в развлекательном квартале корпоративной зоны.

Винсент устроился за одним из столиков, стоящих вдоль стен, и теперь наслаждался, действительно наслаждался покоем. Даже, к собственному удивлению, поймал себя на том, что, пожалуй, несколько стосковался по цивилизации, чистоте и лёгкому получению удобств. Он не успел толком заскучать, когда с противоположной стороны зала послышался цокот тонких каблуков. Из полумрака выплыла Мэрилин. Как всегда, удивительно элегантная. Сегодня на ней были строгая узкая темная юбка и короткий жакет в тон. Подобный наряд не постыдилась бы надеть даже Эледа.

— Я сказала охране, чтобы Рекса пропустили, — Мэрилин уселась напротив гостя и тут же спросила: — Девочку? Двух? Мужчине Су Мин — бесплатно.

Винсент на секунду задумался, а потом достал пистолет и, вытащив магазин, быстро выщелкнул часть патронов.

— Даже на трех согласен, — он вставил магазин обратно. — Но с условием, что хотя бы одна из них сумеет выбить пятьдесят.

С этими словами рейдер рукоятью вперед протянул оружие хозяйке заведения. Мэрилин выставила перед собой ладони и взглядом указала на стол. Винс положил пистолет.

— И сколько патронов оставил? — усмехнулась, кивая на оружие, собеседница.

— Три, — отзеркалил усмешку мужчина.

— И еще в стволе один, — хозяйка «Норы» засмеялась.

Нормальный стрелок сможет, конечно, выбить пятьдесят очков. Вот только даже ему для этого понадобятся пять патронов.

— Чем между собой похожи все мужчины Су Мин, так это отличным чувством юмора.

С этими словами Мэрилин кивнула подошедшей девушке-официантке. Та, поняв немой приказ, испарилась, но меньше чем через минуту вернулась. С подноса на столик перекочевали бутылка текилы, стопка, блюдо с легкими закусками и стакан коктейля.

— Скажи, вы ведь не исчезнете? — мягко поинтересовалась женщина.

— Скоро исчезнем, — честно ответил рейдер. — Но, если дела пойдут хорошо, я вернусь.

— Сестра будет рада… — сказала собеседница, но Винсенту послышалась в её голосе легкая грусть. — Прихвати с собой вашего молодого. Обещаю обкатать его здесь как следует. Да и второе безопасное место таким, как он, ещё никогда не вредило.

Ясно. Вон оно в чем дело.

— Так понравился? — чуть ехидно подмигнул собеседник.

— А почему нет? — деланно удивилась Мэрилин. — Су Мин любит риск, она — боец. А я — всего лишь слабая женщина, поэтому, в отличие от неё, тянусь не к умным и резким, а к ласковым и предсказуемым. Рекс очень милый мальчик…

Винс немного помолчал.

— Врать не буду, — наконец, сказал он. — Его сюда вытащить вряд ли удастся. Разве что года через два, и то… — он неопределенно развел руками.

— Через два года это будет уже совсем другой человек, — вздохнула Мэрилин. — Но за правду спасибо. Тоже нечастая вещь.

Помолчали.

— Слушай, а чего твои девчонки такие пришибленные? — Винс отсалютовал хозяйке стопкой и выпил. — Проходили тут две. Совсем зашуганные.

— А… — собеседница повела бровями, — просто некоторых из них посетили дурные мысли. Пришлось быстро принять превентивные меры по наведению порядка в головах.

— Наведение порядка в головах — дело жизненно важное, верно, — рейдер хмыкнул. — Скажи, а ты Керро хорошо знаешь?

— Не особо… — Мэрилин слегка удивилась вопросу и тут же пояснила: — Его, по большому счету, никто не знает толком.

— Су Мин предложила устроить ему ночь любви в качестве платы за мой косяк… — Винс на секунду замолчал, подбирая слова.

— Это она дразнилась, — улыбнулась Мэрилин. — Уж мне можешь поверить.

— Да, знаю, — Винс выглядел довольным. — Она потом сказала, что ни-ни. Даже посмеялась надо мной чуток. Вот и стало интересно: что не так с Керро?

— С Керро всё так, — спокойно ответила женщина, делая глоток через соломинку. — Вообще он на неё немало работал. Всегда чётко, ровно, ни одного косяка. Но у моей сестры пунктик: она спит только с теми, кто ей реально нравится. А Керро её привлекает как профи. Но не как мужчина.

Винс подавился смехом.

— Что тебя развеселило? — непонимающе и оттого слегка настороженно спросила Мэрилин.

— Да так… — рейдер опрокинул в себя ещё одну стопку. — Воистину «возгордишься», — непонятно закончил он.

Хозяйка «Норы» вежливо улыбнулась и встала:

— Отдыхай. Если что-то понадобится, просто позови официантку. Приятно провести время.

Она ушла, а Винс из-за царящего в зале полумрака так и не заметил промелькнувшего во взгляде собеседницы лукавства.

Мэрилин очень хорошо знала свою подругу и сестру. И знала, что Су Мин избегает Керро вовсе не из-за отсутствия к нему интереса. Совсем наоборот. Это Керро оказался невероятно устойчив к чарам младшей бонзы связистов. То ли он был настолько непробиваемо глух к намёкам, то ли совершенно равнодушен к опасному флирту, то ли попросту не нуждался в самоутверждении. Мэрилин подозревала последнее, а в психологии сильного пола она разбиралась неплохо.

Однако Винсенту об истинном положении вещей знать не следовало. Зачем? Мужчине нужно быть уверенным в себе и женщине, которая рядом с ним. Это не только тешит самолюбие, но и дает чувство глубокого удовлетворения жизнью. А из заведения Мэрилин ещё ни один клиент не уходил неудовлетворенным.

* * *

Вот уже битый час Рекс пытался выбраться к обжитым кварталам из путаного лабиринта переулков и развалин. Сидеть в отеле (ну, не поворачивался язык назвать вполне уютное место ночлежкой) быстро надоело. К тому же Винс опять куда-то свалил… А Рексу по возвращении на базу наверняка придётся отчитываться. Раз так, не фиг сидеть. Надо продолжить наращивание полевого опыта. То есть идти на прогулку.

Поперся, блин. Не помогли ни карта в очках, ни система точного позиционирования. Если же верить снимку со спутника и спутниковой же навигации, то Рекс сейчас стоял в центре здоровенного здания, а не посреди узкой улицы, заваленной обломками. Фигня какая-то…

Поэтому, когда неподалеку ударили несколько автоматических стволов, рейдер на слух определил место перестрелки и направился в обход. Кто ж мог знать, что полуразрушенная городская застройка настолько искажает направление звука?

Лихо!

Иных мыслей при виде открывшегося зрелища в голове не возникало. Рекс было потянулся к оружию, но потом узнал мужчин и девушку с ними, поэтому плавно убрал руку от пистолета-пулемета.

Возле подъезда относительно целой пятиэтажки двое корейцев красиво рассаживали мертвецов: четверо ребят лет восемнадцати-девятнадцати были застрелены, а теперь их тела устраивали так, чтобы они сидели по двое с каждой стороны от входа. Прямо почетный караул.

Убитых привалили к стенам, после чего один из азиатов взял валявшийся на земле баллончик с краской и, безо всяких сантиментов, разжав покойнику челюсти, вбил баллончик ему в рот.

Су Мин, что-то рисовавшая на стене промышленным маркером, оглянулась, послала рейдеру лучезарную улыбку и вернулась к своему занятию. Несколько небрежных движений, и на старой кирпичной кладке появилось изображение перечеркнутого баллончика, а рядом с ним антеннка с исходящими радиоволнами. После этого девушка отбросила маркер и лёгкой походкой направилась к Рексу.

— Это частная вечеринка, или каждый может присоединиться? — спросил он.

— Вечеринка уже закончилась, — развела руками Су Мин. — Так что поучаствовать не удастся. А ты чего здесь? Один?

— Приказа сидеть на месте не было.

— Значит, решил прошвырнуться?

— Ага, с местностью знакомлюсь. И за что их? Если не секрет.

Кореянка подошла уже совсем близко, и Рекс учуял запах пороховой гари от её оружия.

— Не секрет, — ответила собеседница. — Собирались посягнуть на то, на что посягать не стоило. Влезли изгадить чужую работу, сделанную в память об одном… — тут она запнулась, подбирая верное слово, — об одном редком человеке. В связи с чем были использованы в качестве показательного примера для остальных, кто захочет повторить их подвиг. Прикинь, три группы краскодрочеров провоцировала, — она кокетливо улыбнулась, — а вылезла только одна. Старею, наверное, — девушка рассмеялась, — или, может, кролей так боятся…

— А посмотреть на работу, которую пытались изгадить, можно?

— Конечно, можно. Показать?

— Буду благодарен, — кивнул Рекс, которому действительно было интересно.

— Идём, — девушка поманила его за собой.

Рейдер поднялся по короткой лестнице и проследовал за своей спутницей в подъезд. Уже в холле стало ясно — недавно тут кто-то кантовался, а потом в спешке свалил. Пакеты с мусором в углу, аккуратно сложенные вдоль стены обломки кирпичей, самодельный стол, скамьи (и то, и другое уже частично раскуроченное), следы промлипучки на окнах, видать, крепили пленку… Здесь явно жили и пытались создать уют. Но местные вандалы уже расстарались — часть мусора расшвыряли, углы загадили. Плюс следы свежей крови на полу тоже добавляли настроения.

На стене была нарисована картина. Красивая. Не то что прям уж правдоподобная или там высокоталантливая, но очень запоминающаяся. На картине в натуральный рост неизвестный граффитчик изобразил стройную девушку в старинном платье и белом передничке. Девушка, прикрыв глаза, стояла на тропинке, ведущей к далекому и очень уютному дому из белого камня, тоже старинному — с широкой лестницей, перильцами и тепло горящими окнами.

Лицо у девушки было… словами не передать. Рекс, например, не понимал, как при помощи красок можно изобразить облегчение, надежду, умиротворение. Но у художника получилось, несмотря на общую мультяшность.

— Вот, — сказала Су Мин, указывая на граффити. — Вот это они хотели испортить.

Рейдер пригляделся и увидел пятно ярко-желтой краски на одном из окон. Видимо, от этой точки собирались либо всё закрасить, либо написать какую-то похабщину. Но не успели. А теперь в полумраке, казалось, будто в домике из белого камня одно окно светится ярче прочих.

— Хорошо, что не успели, — сказал Рекс и добавил совершенно искренне: — Офигительный рисунок. Но ты ведь не только из-за красоты озаботилась защитой?

— Ну, я же сказала — редкая девушка… была. Хорошая. К тому же я пообещала, что прослежу за сохранностью. А слово надо держать. Особенно слово, данное нужным людям, — серьезно ответила кореянка.

— Знаешь, я теперь понимаю, почему Винсент весь вечер провел только с тобой, тогда как остальные меняли девчонок в час по паре, — сказал задумчиво Рекс. — Я так думаю, наши вчера очень ему завидовали.

Су Мин закатила глаза и сказала, легонько ткнув собеседника в бок:

— М-м-м, комплименты… обожаю! Скажи ещё что-нибудь, у тебя неплохо получается.

— Не-а, — улыбнулся Рекс. — Не хочу от Винса в морду получить.

Девушка игриво рассмеялась. Смех странно дисгармонировал с запахом выстуженного помещения, сгоревшего пороха и свежей крови.

— Я тебя не выдам, — ответила она, отсмеявшись, и добавила: — А правду сестрица говорила — приятный ты малый, — кореянка взяла спутника под руку и доверительно сказала, слегка понизив голос: — Кстати, ваши не зря завидовали Винсу. В «Норе» удовольствия только узкого профиля, а я специализируюсь на широком.

Рекс удивленно вскинул брови, явно не понимая, что имеет в виду собеседница:

— Да не в том смысле, в каком ты подумал, — сказала девушка, увлекая рейдера обратно на улицу. — Вот говорила Мэрилин, что у тебя всё на лице написано, но я не поверила.

— С лицом прям беда какая-то… — с деланным сожалением вздохнул Рекс. — Прям хоть новое пришивай… — он посмотрел на убитых граффитчиков и спросил: — А краскодрочеры входят в широкий профиль чьих-то удовольствий? Или так — для души?

В это время в верхнем углу линзы очков замигала иконка сообщения. Рекс пробежался по кнопкам на дужке и раскрыл текст:

«Перебазируемся. Гуляешь, небось? Возвращайся в номер. К тебе подойдет проводник, скажет — от новой волны. Ответишь, что тебе и старая не надоела».

Тем временем Су Мин подняла руку и активировала планшет на предплечье, скользнула взглядом по пришедшему сообщению, после чего повернулась к Рексу и спросила:

— Ну, ты куда сейчас? На исходную?

Он посмотрел на неё удивленно:

— С чего взяла?

Девушка пожала плечами:

— Да так… Может, тебе проводник нужен? Район здесь старый, путанный…

Рейдер покачал головой:

— Разберусь, спасибо.

— То есть не провожать?

— Не.

— Жаль, могли бы поболтать. С тобой интересно, а меня всегда прёт от новой волны.

Её спутник на миг застыл, а потом сказал:

— Да? А мне и старая не надоела.

Су Мин улыбнулась и шепнула:

— Толковый… Мэрилин всегда самую суть схватывает. Но всё равно наивный. А если я на самом деле сообщение перехватила и свою игру решила затеять?

— Блин… — досадливо ругнулся Рекс.

Несколько минут они шли молча, а потом рейдер сказал:

— Я всё больше и больше завидую своему старшему. Научиться бы так — в секторе всего несколько суток, а лучшая женщина уже твоя и всё схвачено. Как у него это получается?..

— Я — своя собственная, — после секундной паузы ответила кореянка. — Но за лучшую прощаю. А что у Винса всё схвачено, так хватает правильно. Со временем научишься, если, конечно, не помрешь раньше.

От этих ее слов Рекса пробрало холодком. Вспомнились вчерашние трупы на площади и короткий взмах ножа. А спокойные и учтивые корейцы из тройки прикрытия, которые сейчас шли, отставая на пару шагов, накануне выглядели вовсе не так дружелюбно, мало того, были готовы убить своего же по единственному знаку этой хрупкой девушки.

— Скажи, в этом мире вообще есть хоть что-то, что именно такое, каким кажется на первый взгляд? — прервал молчание рейдер.

— Наверное, есть, — весело ответила Су Мин. — Но мне ни разу не встречалось.

* * *

Двадцать секунд.

Ровно. Двадцать. Секунд. Несколько мгновений, которые завтра решат всё. И ради этих коротких двадцати секунд сегодня были три долгих часа непрерывной тренировки.

Об этом думала Айка, шагая рядом с Керро по разрушенному городскому кварталу. Она устала. Вымоталась за последние шесть суток и физически, и эмоционально. А нынешний день практически досуха отжал невеликий запас внутренних сил. Ноги казались негнущимися, словно костыли, голова — пустой, как старая кастрюля. И все мысли сосредоточились вокруг одной, монотонно повторяющейся в сознании фразы: двадцать секунд.

С этими проклятыми двадцатью секундами Айю примиряли только два аргумента: Керро и еда. Оказалось, еда могла примирить воспитанницу интерната номер восемнадцать вообще с любыми трудностями. Потому что именно вкусная еда была тем стимулом, который вдохновлял Айку на борьбу. Да, натура мисс Геллан, как выяснилось, оказалась начисто лишена романтики, потому мисс Геллан совершенно пошло и заурядно любила пожрать. И аппетит у нее был совершенно не девичьим. Керро именно так и сказал, когда смотрел, с какой жадностью его подопечная уничтожает продукты после трёх часов яростных физических нагрузок. Кто бы другой упал и вырубился. А она ела, словно последний раз в жизни.

Да, не свобода и не приключения манили Айкину душу. Еда. Вкусная, сытная, которая не чета интернатской сублимированной бурде и протеиновым плиткам, похожим на застывший клей… Пожалуй, лишь теперь Айя поняла, что человеку нужно для счастья: короткая передышка, в которой есть самое главное — вода, чтобы помыться, еда, чтобы наесться, и человек, которого можно обнять и который на ощупь слегка столб.

У нее всё это есть. И будет. Если завтра она постарается. Главное — помнить про то, что секунд всего лишь двадцать. Двадцать стремительно летящих мгновений, которые окончательно решат судьбу Айи Геллан.

Повторяющаяся без остановки мысль (вот ведь вбил Керро в голову!) совершенно унесла девушку из реальности. Вымотанная донельзя Айка на автопилоте брела след в след за своим спутником, не обращая внимания ни на что вокруг. Так она и шла, пока не влетела носом в широкую спину. Удивительно, но внезапно остановившийся Керро даже не рыкнул.

— Вот же, блин, — сказал с досадой рейдер, — и хер ведь обойдешь.

Айя, ещё до того как успела понять причину остановки, инстинктивно подобралась и повторила всё согласно утренней инструкции — замерла в паре шагов слева от спутника, после чего быстро огляделась, выискивая возможное укрытие на случай, если начнется стрельба. В очередной раз она от души позавидовала очкам Керро, которые, похоже, позволяли видеть сквозь что угодно.

Рейдер на картинке с камер заднего вида прекрасно разглядел немудреные манёвры девушки и чуть усмехнулся: начинает включать соображение и инстинкты, плюс чётко следует инструкциям. Значит, шансы на будущее весьма неплохи.

— Расслабься, — сказал он. — Нам ничего особо не грозит. Но, ёп, до чего ж не вовремя. И обойти нельзя. Ладно, идём дальше. Глупостей только не делай и за оружие не хватайся.

Девушка сразу же послушно убрала руку от глока, хотя так и не поняла, чем конкретно раздосадован спутник. Лишь спустя несколько десятков шагов Айя увидела то, что Керро заметил раньше неё. Точнее не то, а того…

Посреди небольшой площади лежал массивный бетонный блок, к которому лицом вниз был привязан согнутый в пояснице мужчина. Лица его было не разглядеть из-за длинных дредов, которые болтались грязными сосульками. Мужчина вжимался щекой в грязный бетон и судорожно с подвываниями всхлипывал. А штаны у него почему-то были спущены до колен.

— Его… что… — Айя не решилась озвучить своё предположение, потому что оно показалось ей слишком ужасным. Однако реальность оказалась ещё хуже.

Керро ответил:

— Когда хотят, чтобы человек подыхал как можно дольше и поганей, загоняют поглубже слабый заряд взрывчатки. На кол или арматурину надо уметь сажать, а мастеров мало. С зарядом проще. Мощность давно подобрали. Это называется «вставить пистон».

Девушка судорожно сглотнула.

— Вежливые твари, — зло процедил рейдер. — Даже кляп воткнули, чтоб ором никому не мешал. Руки от оружия! — вдруг резко сказал он.

Айка вздрогнула, отдергивая ладонь, которая сама собой легла на рукоять глока.

— Не ты делала, не тебе и ломать. Идём мимо.

Так и прошли. От злости и беспомощности у Айи шумело в ушах. Но надрывные всхлипы прорывались даже сквозь этот гул и били по нервам, заставляли скрипеть зубами. Девушка шагала, уронив взгляд под ноги, чтобы только не видеть страшную чужую беспомощность и муку. Жаль, нельзя побежать бегом! Керро шёл рядом — напружиненный, собранный — и смотрел поверх умирающего куда-то в сторону.

Лишь на другой стороне площади, когда жалость, ужас, гадливость и бессилие переполнили девушку до краев, она протянула руку, чтобы остановить своего спутника, попросить, потребовать… А чего именно, и сама не понимала толком. Просто потребовать! Люди они или нет? И если люди, то как могут равнодушно уйти?

К счастью, ничего этого Айя сделать не успела, поскольку в узком переулке Керро вдруг оттолкнул её в подъезд, а сам выдернул из-под куртки правый пистолет-пулемёт и выстрелил, после чего одним прыжком ушел следом за спутницей. Две пули, прилетевшие с другой стороны улицы, запоздало ударили в стену.

— Обычно в таких случаях, — спокойно продолжая беседу, сказал рейдер, — в засаде оставляют стрелков, чтобы исключили вмешательство гуманистов вроде тебя или друзей казнимого.

Он достал из-под куртки экранчик, передал его Айе, а сам вытянул из рукава видеощуп, осторожно выставил его за угол и чуть повозился, беря в фокус бетонный блок. По серому камню вокруг патлатой головы расплывалось кровавое пятно.

— Прости, — у Айи был виноватый вид, — прости, я просто… Я не могла…

Она замолчала, потому что он ведь и так понял, чего именно она не могла. Прекрасно понял.

— Знаю, — сказал Керро. — Поэтому и пришлось стрелять отсюда. Иначе бы просто прошли еще метров двадцать и подобрались поближе через соседние развалины. Такое видеть в первый раз всем тяжко. А уж ничего не сделать — тем более.

Айя посмотрела на него с благодарностью и, не зная, что сказать, просто обняла.

* * *

Винсент сидел за своим столиком уже с полчаса. Попивал текилу, закусывал и лениво наблюдал за обитательницами заведения. Девчонки из танцовщиц, одетые в обтягивающие спортивные топы и лосины, занимались на сцене гимнастической растяжкой, повторяли элементы групповых номеров. Одна крутилась на пилоне. Упражнения и танцы были лишены чувственности — обычная тренировка. Движения собранные, скупые, артистичность побоку, простое заучивание, даже без музыки. Основной упор на слаженность и правильное распределение по сцене, чтобы никто никому не мешал и никто никого не толкал.

Мэрилин стояла в зале и наблюдала за подчиненными. Когда ей казалось, будто кто-то из них выкладывается с недостаточной самоотдачей, она резко хлопала в ладоши, чем сразу вызывала испуг и прилив стараний. Как понял Винс, владелица заведения планировала извлечь из вынужденного простоя максимальную выгоду, поэтому сейчас работницы эротического фронта яростно трудились над новой программой выступления. Толково. Когда всё уляжется, в «Нору» попрут страждущие мужики, причем многие — заметно разбогатевшие. И желательно их удивить и ублажить по максимуму, чтобы деньги они тратили, не считая. А ещё Мэрилин была отличным руководителем и потому знала: от ничегонеделания в глупые головы частенько лезут глупые же мысли, поэтому подчиненные не должны изнывать от безделья.

Бойцы охраны наблюдали за репетицией безо всякого интереса. Смотреть действительно было не на что — потные огрызающиеся друг на друга девчонки, не накрашенные, без завлекательных костюмов, похожие на мучающихся с похмелья чирлидерш. Поэтому мужики с бо льшим вожделением поглядывали на текилу Винса, чем на сцену.

Время тянулось. Винс скучал. Инфопакет с планом обмена и приказами всем задействованным службам уже давно ушел в центр. Когда со своей ознакомительной прогулки вернется Рекс, можно будет сразу отправлять дополнение о «требовании» Керро. Не вернется, ну… кого-нибудь другого дадут.

Пить особо не хотелось… Мелькнула было мысль попросить у Мэрилин кабинет для приватов и завалиться там спать до прихода Су Мин… Мелькнула и исчезла. Рекса, если приведут, то приведут раньше, а его в кабинете для приватов дожидаться несколько… странновато.

Впрочем, жизнь, как всегда, внесла свои коррективы — двери в зал вдруг распахнулись, и на пороге появились сразу и Су Мин, и Рекс. Девушка улыбалась, слушая собеседника, который что-то ей рассказывал. Винсент приветственно помахал вошедшим, и те направились к столику, на ходу снимая куртки.

— Не ожидал тебя увидеть так рано, — сказал Винс кореянке, — думал, внутрисекторальными делами будешь заниматься.

— Всё силовое — в компетенции Младшего, — отмахнулась девушка, — дипломатия — на Среднем, а я занимаюсь особыми поручениями, и из таких сейчас только ты. Так что моя задача — помочь тебе, в чем надо, ну и так… обеспечить особые условия, — она многозначительно улыбнулась.

Мэрилин, которая всё это время стояла возле сцены, наконец, отвлеклась от созерцания репетиции и повернулась к гостям. Увидела сестру, показала глазами куда-то в сторону. Кореянка легко поднялась:

— Я оставлю вас ненадолго, — сказала она мужчинам.

Рекс посмотрел туда, где в полумраке зала стояла фигуристая белокурая женщина:

— Ты передай, пожалуйста, Мэрилин, что она, как всегда, роскошно выглядит…

Девушка закатила глаза:

— Ой, ну какой ты ми-и-илый… и хитрый! — она рассмеялась. — Не передам. Хочешь организовать себе вечер, подкатывай сам. Но учти — она слегка на взводе.

Рекс пробормотал:

— Поэтому и нужен парламентёр…

Су Мин подмигнула:

— Ладно уж, чудак-человек, не обещаю, что сделаю, но и категорическое «нет» говорить не буду. И это… претензии не принимаются.

С этими словами она ушла.

— Винс, я тут… — Рекс замялся.

— Чего накосорезил?

— Да я и сам толком не понял, — признался молодой, а потом всё-таки попросил: — Глянь в логе, что я не так сделал?

И он начал копаться в виртуальном меню.

Винсент только вздохнул, коснулся кнопки на дужках очков. Затем пальцы замелькали, бегло перебирая строки:

— Всегда отключай внешний доступ. Когда это было?

— Минут двадцать назад…

Рейдер быстро отыскал нужный отрезок и просмотрел запись.

— Бля, совсем на курсах обленились, — тоскливо вздохнул он. — Но ты точно легендой станешь. Оскорбить бонзу при её людях и остаться живым — это умудриться надо. Запомни, молодой, чьи-то — рабы, должники и шлюхи. Назвать жителя чёрного сектора чьим-то — хуже, чем плюнуть в лицо. Вежливо будет спросить «с кем ты» или, если человек в группировке, то «под кем ты», если совсем вежливо — «кто над тобой». Но ни в коем случае не «чей ты». Врубился?

— Но у нас же так всегда говорят, ну… — Рекс запнулся, пытаясь подобрать слова, но собеседник понял и кивнул:

— У тебя богатый выбор для определения того, кем являются люди у нас. Аж три позиции. Любую выбирай — не ошибешься. Теперь понимаешь, за что на самом деле работают рейдеры?…Ладно, начинающая легенда корпуса, слушай сюда: расслабляйся, отдыхай, всё такое. Выходим в четыре утра. Ты — со мной на обмене. Керро настоял. Так что будь в норме.

— Почему я? — удивился собеседник и зачастил, не давая старшему сказать: — Понимаю, Керро настоял. Но я про другое. Почему ты вообще оставил меня при себе? Именно меня.

— А кого еще? — развел руками Винс. — У Кары ТО. Никогда не видел недокиборга, у которого скоро ТО, а он не уверен, что сумеет его получить? И не видь. То ещё зрелище. Связи конкурентов отработать надо? Откуда они, кем присланы, как узнали о нашей цели? Надо. Не тебя ж посылать на эту разработку — ни опыта, ни навыков, поэтому отправились Ирвин с Кемпом. Ну а здесь силовая поддержка, если что, всегда будет, помощь тоже — любая… вот и оставил тебя. Можно было, конечно, вместе с Карой сплавить, но корпорация косо смотрит, когда кто-то работает за периметром в одиночку.

У Рекса в голове будто перещелкнулся тумблер. У Винса был — был! — другой вариант: вызвать на отработку связей конкурентов ещё одну группу из-за периметра, а Ирвина, Кемпа и Рекса оставить здесь, не бить группу. Так было бы и логичнее, и надежнее. Но он этого не сделал. Он предпочел всех отослать под различными предлогами, оставив рядом самого молодого, наивного и бестолкового. Того, кто ни черта не смыслит в реалиях сектора, того, кто не понимает раскладов, того, кого легко надуть и ещё проще — устранить, если вдруг узнает лишнее. Того, о ком не заставят писать отчетов — прекраснодушного наивного интернатского дурака, которому всё в диковинку, который от восторга и адреналина плохо соображает, а на своего старшего глядит, как на бога. Отличный расходный материал… И ведь спроси его, так ли это — ведь всё объяснит. Гладко и логично. Может, даже не соврет. Может… только вот Рекс всё равно не поймет, он ещё не настолько заматерел, чтобы отличить правду от ловкой разводки.

Вспомнился недавний диалог:

«— Скажи, в этом мире вообще есть хоть что-то, что именно такое, каким кажется на первый взгляд?

— Наверное, есть. Но мне ни разу не встречалось».

И еще слова Мэрилин: «Никому. Никогда. Ни в чем. Не верь. Тогда выживешь». А следом, эхом: «Лицо и глаза выдают. Рожа должна быть каменной».

Все это вихрем пронеслось в голове.

— Чего застыл? — Винс оглянулся, проследив глазами за взглядом Рекса, и вполне предсказуемо увидел хозяйку «Норы», беседующую с названой сестрой. — Не сиди, как идиот, вали, подкатывай — такая женщина внимание обратила!

— Да, — сказал Рекс. И добавил с искренней благодарностью: — Спасибо, что мозги вправил.

Он ничуть не лукавил, в данной ситуации даже детектор лжи не уловил бы фальши. Поэтому и Винсент Хейли тоже ничего не заподозрил.

* * *

Джед Ленгли искренне наслаждался, читая инфопакет, пришедший, наконец, от Винсента. Спутниковый снимок и кроки местности. Варианты подхода.

И ведь есть же любители острых ощущений, которые добровольно, пусть и на бронированной машине, полезут в эту каменную кишку. Ну и работёнку некоторые себе выбирают. Очень специфический вывих мозга нужен, чтобы в такую профессию податься.

Итак, что мы имеем? Место — вот оно. Время обмена — двенадцать дня. Дальше. Готовые приказы службам и частям, которые от Ленгли требуется только завизировать. Ну, Винсент и постарался! И ведь это, сидя в чёрном секторе с урезанным доступом к инфосети. Теперь переведём с бюрократического на человеческий.

Первое. Аэротехническая служба. От неё требуется оборудовать временную площадку для базирования вертолёта класса «тяжёлый десантный» в точке такой-то к девяти часам утра.

Второе. Охранная служба должна выделить роту для обеспечения безопасности проводимых работ и временной площадки бла-бла-бла…

Третье. Отдельному аэроштурмовому батальону обеспечить вертолёт класса «тяжёлый десантный» с полным десантным нарядом к десяти часам утра. С одиннадцати вертушку держать в пятиминутной готовности на временной площадке в точке… далее по прилагаемому плану.

Четвертое. Корпусу рейдеров перегнать машину марки «Ленд Ровер» модификации «Скаут 3», комплектация такая-то в точку такую-то к девяти утра. Обеспечить эвакуацию перегонной команды.

Джед бегло дочитал весь список и хмыкнул. Винсент своё дело знает на «отлично». Ничего не забыл, ни научников с их пунктом передачи объекта (вот ведь параноики по части биобезопасности), ни службу конвоирования. Даже беспилотниками наблюдения озаботился, причём в строго необходимое время.

Аппетиты у него, конечно, не слабые, но ведь и речь не о мелочевке. Однако же как подробно человек разбирается во всех этих нюансах… По ходу, наизусть знает все службы километров на пятьдесят вокруг. А то ведь, когда он за периметр с двумя пистолетиками отправился, Ленгли всерьез опасался, что не только девчонку украденную, но и самого мистера Хейли живым обратно не дождётся. Однако же Винс возложенные на него надежды полностью оправдал, а расходы — окупил. Подумать только, до какой степени некоторым не хочется принадлежать мисс Ховерс. Такой нежный цветок, и такое сильное неприятие будит в подчиненных. Какая прелесть, право слово.

Джед приложил к сканеру планшета указательный палец, ставя резолюцию и подтверждая план обмена. Приказы по внутренней почте автоматически отправились исполнителям, а Винс у себя в далеком черном секторе получил извещение об одобрении. Хорошая штука электронный документооборот.

Ленгли довольно улыбнулся. Теперь ему предстояла сама приятная и, в общем-то, пикантная часть работы — выполнение обещания, данного мисс Ховерс. Эледу надо держать на коротком поводке, а для этого необходимо создать вокруг нее иллюзию свободы и реализации желаний.

Капризная девочка очень не любит своенравного телохранителя, у которого есть шанс вырваться из её острых коготков. Этот факт бесит сидящую в Эледе маленькую хищницу. Что ж, дорогая злючка, будет тебе возможность поиграть во власть и отвести душу. Наденем на ненавистного Винсента такой строгий ошейник, чтобы и вздохнуть без разрешения не смел. Посадим на самый короткий поводок. Вот только поводок этот будет в твоих нежных руках лишь номинально. Впрочем, тебе об этом, конечно, знать не следует. Да и зачем? Тешься, не жалко. Но если вдруг задумаешь идти против своего благодетеля, быстро узнаешь, кто обеспечивал этот праздник жизни.

А теперь приступим. Сначала рейдеры. Ленгли отыскал в списке контактов нужный и нажал кнопку вызова. Несколько секунд слушал гудки, а потом над панелью появилось изображение начальника рейдерского штаба.

— Добрый день, мистер Крафт. Мне нужна ваша помощь. Я обещал Винсенту Хейли, что по результатам работы группы «Ключ» его контракт с мистером Ховерсом будет расторгнут и ваш сотрудник возвратится в корпус. Если вы сейчас вышлете мне представление об отзыве рейдера Хейли обратно в штат подразделения, то сразу по завершении операции я этот документ завизирую.

…Пять минут спустя Джед с искренним удовольствием читал полученное письмо. Отлично.

Это только идиоты думают, будто всем рулят силовики. Те, кто чуточку поумнее, убеждены, что рулят управляющие. А на самом деле всем рулят правильно подобранные кадры. Главное — уметь их правильно использовать.

Джед выбрал в списке ещё один контакт. Снова потянулись гудки. Ну же, милочка, отзывайся. За тобой залёт. И настала пора в очередной раз его отработать. Может быть, это научит тебя пониманию очевидной, в общем-то, вещи: нельзя гулять налево, когда у тебя такой брачный контракт. А уж если гуляешь, то хотя бы чуть-чуть озаботься информационной безопасностью.

Над черной панелью голографона возникло изображение миловидной женщины лет тридцати. При виде Джеда её лицо болезненно дернулось, а взгляд стал одновременно и затравленным, и злым. Ну, ещё бы, кто же любит шантажистов. Впрочем, Джед всегда плевал на любовь или нелюбовь тупых сосок.

— Записывай номер документа, — на этот раз его голос был полон холодного равнодушия. — По моему сигналу организуешь перевод фигуранта под меня. Всё должно быть подготовлено завтра к трём.

Женщина хотела было возразить, но Джед жёстко сказал:

— Я бы не советовал сейчас открывать рот. За нарушение должностных инструкций тебя, конечно, понизят, но вот если я дам ход своим материалам, последствия будут куда губительней. Работай, — с этими словами он оборвал связь.

Ну, а теперь самое приятное:

— Миссис Лауф, пригласите ко мне мисс Ховерс.

Джед откинулся на спинку кресла и усилием воли заставил себя спрятать улыбку.

Эледа пришла уже через минуту — официальная, строгая, с рабочим планшетом в руках.

— Мисс Ховерс, — дружелюбно сказал Джед, — закройте дверь, у меня для вас две приятные новости.

Девушка удивленно вскинула бровь.

— Сразу две? Да вы меня балуете, — она закрыла дверь и уселась в кресло.

— Ну, ты ведь сказала, что я должен расстараться, дабы загладить свою вину, — объяснил Ленгли, изо всех сил изображая раскаяние.

— Сказала, но не ожидала, что ты кинешься исполнять сию же секунду, да ещё с таким рвением.

— Ради маленькой испорченной девчонки я готов на всё, — признался собеседник. — А поэтому, чтобы у тебя было время как следует испортиться, можешь идти домой. Завтра нас ждёт тяжёлый день, а сегодня, надеюсь, крайне насыщенный вечер, поэтому ты свободна. Портись по максимуму.

— Это была первая приятная новость? — уточнила с улыбкой Эледа.

— Да. И если ты не против, я попрошу тебя сделать заказ на вечер. Можешь выбрать любой ресторан и любые блюда. Я хочу, чтобы тебе было максимально комфортно, поэтому не сдерживайся.

Девушка польщённо порозовела и всё-таки не удержалась, спросила:

— А вторая новость? — было видно, что её точит любопытство, хотя она и пытается всячески это скрыть.

— Вторая… — протянул Ленгли и сделал вид, что запамятовал: — Вторая…

— Джед!

— Ах, да, вспомнил. Вторая. Конечно, — он улыбнулся. — Документы на мистера Хейли готовы. По возвращении он твой. За исключением мелких нюансов — фактически в рабстве. На столько, на сколько тебе это нужно.

И он замолчал, любуясь мстительной радостью собеседницы. Эледа подалась вперёд.

— Мой? — переспросила она, явно не веря своему счастью.

Ленгли про себя расхохотался. Видел бы сейчас рейдер Хейли свою заклятую подопечную — небось, не торопился бы обратно в корпзону.

— Да. Не папин. Твой. В полном твоём подчинении. Только, Эледа… — Джед сделал короткую паузу, — ты ведь понимаешь, что есть границы…

Мисс Ховерс буквально выпрыгнула из кресла и бросилась к нему.

— Джед! — она неуловимым движением дёрнула вверх подол узкой форменной юбки и уселась верхом на колени мужчине. — Дже-е-ед…

Он машинально положил руку на оголившееся бедро и почувствовал под ладонью тонкое кружево чулка…

— Я не собираюсь его убивать, во всяком случае, в прямом смысле, — промурлыкала девушка, наклоняясь к губам собеседника. — Но это так возбуждает… В полном. Моем. Подчинении. Я уже чувствую, как начинаю портиться…

Она поцеловала его, слегка укусив за губу, и резко встала, приводя в порядок одежду. Ленгли раздосадовано выдохнул.

— Не расслабляйтесь, агент, — сказала мисс Ховерс, поправляя ему галстук. — Вы на рабочем месте. Так что все приятные бонусы — вечером.

С этими словами она вышла, оставив его бороться с разочарованием.

* * *

Яркие шуршащие пакеты и элегантные свёртки заняли едва ли не половину холла. Эледа стояла среди всего этого великолепия с планшетом курьерской доставки в руках и растерянно хлопала глазами.

— Мисс, просканируйте большой палец. Шестнадцать свёртков. Четыре пакета, — представитель службы доставки — невысокий тощий малый — указал на сканер, который держал в руках, и добавил: — Ваш телохранитель целостность груза и печатей уже проверил, безопасность тоже. Вот его отметка.

Парень указал на электронную подпись Батча на экране.

Мисс Ховерс растерянно провела пальцем по сканеру и вернула курьеру планшет.

— Приятного вечера! — курьер, широко улыбаясь, принял купюру чаевых и испарился.

— Чёрт… — Эледа растерянно смотрела на доставленный груз. — Это же совсем маленькая собака… Откуда столько всякой херни?!

Она присела на корточки, развязала бечёвку на ближайшем свертке и заглянула внутрь. Джинсики, голубая курточка с капюшоном, вязаный джемпер, ботинки. Да мать же вашу! Второй пакет. Шампунь, кондиционер, щипчики для подрезания когтей.

— Мама… — девушка села на пол, прижалась спиной к обувному пуфу и прикрыла глаза. — Мама, как же я тебя люблю.

Дочерняя благодарность, видимо, была столь сильна, что передалась адресату — голографон звонко запиликал мелодию, установленную на номер Мелинды Ховерс.

— Ледочка, мой ангел, мне пришел отчет от курьерской службы, что тебе доставлено приданое Гектора! — миссис Ховерс сегодня была строга и великолепна: черное платье, жемчужное колье, светлые волосы убраны назад, глаза ярко подведены. Сигарета между указательным и средним пальцами тоже была черной. С белой полоской по фильтру.

— Мама, — отозвалась дочь, — скажи честно — ты хочешь внуков?

— Это еще здесь при чем? — вскинула тонкую бровь собеседница.

— А как иначе объяснить тягу к маленьким свитерам, ботинкам, джинсикам и шапочкам? Зачем столько?! Это всего лишь мелкая собачонка, а гардероб у неё больше, чем у человека.

— Тебе с ней выходить в свет! Собака — продолжение хозяйки. А значит, должна выглядеть достойно. Между прочим, я решила создать линию одежды для модниц и их любимцев, ну знаешь, чтобы перекликались фасоны, ткани…

— Давай без подробностей, — вздохнула Эледа. — Я поняла. Спасибо тебе за подарки. Но разберу всё завтра, сегодня уже нет времени.

Мелинда Ховерс сделала очередную затяжку:

— Что значит «нет времени»? У тебя весь вечер впереди.

Дочь сказала, растягивая слова:

— Ну, понимаешь… вечером я иду на ужин. Кое-кто очень провинился и теперь всячески сожалеет о своей бестактности, о доставленных переживаниях, о том, какой он был осёл, и всё такое…

В ответ на эти слова мать фыркнула:

— И куда же он тебя выводит? В «Алайн»? В «Ле-Финн»? Или, — спросила она с насмешкой, — в «Макдоналдс»?

— О, нет, — Эледа проигнорировала иронию. — Он слишком сильно виноват, чтобы отделаться ресторанами. Поэтому пригласил в святая святых — домой! Заметь, я буду первой, кто узнает, где его таки поселили.

— Домой? — мать откинулась на спинку кресла. — Чем он тебя там будет потчевать? Омлетом? Подгоревшими тостами? Пиццей? Или сама встанешь к плите?

Дочь вздохнула:

— Ну, зачем ты так? Он очень старается быть милым. А ужин приготовят в «Алайне», поскольку это мой любимый ресторан. Между прочим, анонимный заказ: доставка до точки, а потом по указаниям, чтоб никто не догадался — кому это. Да ты, должно быть, в курсе, как оно делается. Ну, а я, само собой, в отместку заказала самые дорогие блюда. Даже этот их фирменный десерт… не помню название… какое-то наслаждение.

Мелинда смотрела удивленно:

— Ангел мой. Ты отродясь не любила сладкое. С чего бы вдруг? К тому же ведь терпеть не можешь черимойю.

— Мама, ты как ребенок, — закатила глаза дочь. — Суть не в том, что я хочу это съесть. Суть в том, чтобы он за это заплатил. А там может хоть выкинуть. Он виноват. А значит, пусть терпит. И впредь будет осторожнее.

Ее собеседница рассмеялась.

— Боже, Леда, в очередной раз убеждаюсь — мне следовало рожать сына. У мужчин как-то всё проще…

— Ну да, — подхватила дочь, — и сейчас бы твой сын покупал кому-то десерт за четыре тысячи кредов.

Мать затушила сигарету и сказала:

— Ну и вертихвостка же ты. У Джеда, видимо, далеко идущие планы. Не верю, чтобы мужик ради одной лишь постели так прогибался и позволял вить из себя веревки. Не переусердствуй с дрессировкой. Сдается, мы с отцом слишком тебя избаловали…

— Это всё потому, что я у вас единственная, — пожала плечами Эледа. — Кстати, почему? Один ребенок — это серьёзный риск.

Миссис Ховерс прикурила очередную сигарету и ответила:

— Видишь ли, Леда, в семье крайне важно исключить всякую возможность предательства. Большая семья — большие проблемы. Нельзя всех держать под контролем. Лучше вложиться в одного, но быть в нём уверенным, чем распылиться на двоих-троих и потом гадать, кто из них подставит тебя первым из-за непомерных амбиций или надуманной, а то и навязанной, обиды. Опять же, один наследник — это отсутствие свар при разделе имущества. Конечно, риск потери одного ребенка немал, но он куда ниже риска внутрисемейной междоусобицы.

Девушка хмыкнула:

— Вполне логичный прагматизм. Как думаешь, что мне надеть?

— Шубу из шиншиллы. На голое тело. Жаль всё-таки, что твой отец не позволил отправить Гектора. Там в приданом есть бесподобная меховая жилетка, я её подобрала как раз к этой твоей шубке! Чудо какая прелесть и с кармашком на пуговичке. В третьем пакете лежит. Совершенно изумительная вещица. Впрочем, ты такая черствая и неблагодарная дочь, что наверняка не оценишь.

— Мама, — Эледа улыбнулась. — Ну, зачем ты так?

— Ой, всё! У меня нет времени выслушивать претензии. Опять ты меня расстроила! — с этими словами Мелинда оборвала связь.

Её собеседница лишь покачала головой. Миссис Ховерс всё же великолепная актриса. Куда там Софи.

Хм… шубу из шиншиллы… на голое тело…

* * *

Крис задумчиво прошелся вдоль алтаря — текстолитовой плиты, положенной на кирпичные опоры. Выглядело достаточно монументально и величественно. На алтаре и в нишах над ним стояли коптилки с чадящими фитильками.

Неровный танцующий свет делал скульптуру Костяного Дави'Ро довольно-таки жутковатой. Белое божество стояло на небольшом возвышении, покрытом красным синтетическим шёлком, и простирало в стороны руки — три слева, три справа. В двух верхних Дави'Ро держал косы, в двух средних — автоматы, в нижних — удавку. Сама скульптура была невысокой — сантиметров тридцать-сорок — и до крайности топорной, из-за чего казалась еще отвратительнее.

— Почему его называют Костяным? — спросил Крис стоящую чуть в стороне девку с пропитым одутловатым лицом.

Девку звали Ликкой — она родилась и выросла в Вонючей Дыре, но по юности вырвалась оттуда и несколько лет успешно занималась проституцией, пока однажды её не поймали товарки и не изуродовали за то, что взялась сбивать цены. Убивать не стали — отрезали кончик носа, исполосовали лицо и сиськи — типа, живи и мучайся. С той поры Ликка перебивалась случайными заработками: то подворовывала, то нанималась под пресс, то давала за выпивку или еду кому-нибудь из совсем опустившихся бродяг, которым плевать было, как она выглядит. Жизнь — не порадуешься, но бывает и хуже.

Сейчас девка держалась поодаль от алтаря, и по всему было видно — подходить близко не хотела.

— Почему Костяным? — переспросила она сиплым скрипучим голосом и усмехнулась: — А думаешь, из чего он сделан? Из пластика, что ли?

Крис, который как раз тянул к Дави'Ро руку, отшатнулся.

— Ну, может, потому что он скелет, — с сомнением сказал Крис, глядя на скалящуюся черепушку.

— Ага, — сказала Ликка. — Скелет из скелета, — и нервно усмехнулась: — Дави'Ро режут из человеческих костей.

Крис в тусклом свете коптилок поглядел на фотографии людей, висящие по обе стороны от Костяного. На снимках был здешний секторской народ: Батый, Керро, ещё какие-то бандитские рожи и, как ни странно, Су Мин, которая несколько неуместно смотрелась среди мужиков.

— А эти зачем здесь? — кивнул Крис на снимки.

— Да я хер знаю, — пожала плечами Ликка. — Они ж все людей пачками валят, наверное, угодны Дави'Ро. А, может, их мечтают схватить и приволочь на мессу, типа, достойная жертва. Ну и потом новую скульптурку сделать, краше прежней.

— Охренеть, — от души признал собеседник и плюнул на труп лежащего у его ног крепкого мужика в длинном кожаном плаще. — Чё-то мне уже расхотелось в их подвале шариться. И плащик брать стремновато.

— Плащик точно человеческой кожи, — отозвалась женщина. — На улице за такой с самого, не думая, сдерут. А в подвал точняк не стоит лезть.

— Ну, Ликка, ты и нашла, — Криса передернуло.

— Я их давно нашла, — ответила женщина и злобно оскалилась: — Еще когда на улице работала, они у меня напарницу утащили. Тогда не рискнула сунуться.

Да уж. И сейчас-то не по себе, хотя стволы уже есть и эти, мля, служители смерти к своему божеству отправились. Крис посмотрел на трупы пятерых не то жрецов, не то маньяков-садистов. Надо же, какое только говно не таится в глубинах сектора. Даже вот такое.

И ведь бабы у них есть. Меркиндок покосился на закуток, задернутый целлофановой занавеской. Там мелькали тени и слышались пьяные мужские возгласы. Это тринадцать ушлепков из бригады Криса пользовали местных ничего не соображающих обдолбанных девок.

— Повезло, что они под наркотой все были, — прогудел из-за спины вожака здоровяк, которого все звали Тягач. Тягач потирал оцарапанное пулей плечо и мрачно глядел на мертвых служителей Дави'Ро.

— Наоборот, — Крис вздохнул, — у нас восемь стволов и два с лишним десятка людей.

Повод для вздоха был более чем весомый: если б часть прибившихся к банде ебанько завалили в схватке, вожак бы не сожалел. Этот сброд оказался на редкость малоуправляемым.

— Крисси, — Ликка подмигнула, — как ни странно, но людей у нас как раз восемь. А те, которые сейчас девок жарят, обычные твари, дорвавшиеся до дури и баб. Ты же их пытался остановить. Они не послушались…

Она кивнула на полусорванную занавеску, за которой их недавние товарищи по налету шумно веселились с сектантками. Впрочем, девкам из наркотической нирваны было глубоко плевать, что с ними творят.

Крис на секунду прикрыл глаза, потом перевел взгляд на оружие, составленное в углу.

— Лупа!

Лупоглазый мужик среднего роста посмотрел на вожака. Криса он знал уже несколько месяцев, случалось вместе попивать и подворовывать.

— Держи. Ты стреляешь вроде неплохо, — револьверное ружье с оптикой и патронташ отправились к новому владельцу. — Ликка, твое, — укороченная штурмовая винтовка повисла на плече женщины. Точно такое оружие уже висело за спиной самого Криса.

— Тягач, стрелок из тебя, как из меня мордобоец, но с этим управишься только ты, — чудовищная четырехствольная конструкция отправилась к силачу, — не огорчайся, первый автоматический дробовик — тебе.

Остальные стволы тоже быстро нашли новых владельцев.

Крис напоследок огляделся ещё раз и уточнил:

— Жратву и полезное всякое собрали?

— Ага, — отозвался Муха — мелкий и шустрый парнишка, прибившийся час назад, — кучеряво жили. Сублимат всего на полгода просрочен.

— Сублимат срока годности не имеет, — хмыкнул вожак старую шутку. — Просто от старого люди быстрее портятся. Тогда, Тягач, подвинь-ка эту хрень.

Здоровяк кивнул, шагнул к металлической махине ржавого рефрижератора, чуть напрягся и передвинул тяжеленный шкаф, перекрывая проём, который вёл в закуток. Крис с Лупой и ещё двумя мужиками свернули с алтаря плиту-столешницу. Упал и разлетелся на куски Дави'Ро, загрохотали, рассыпаясь, кирпичи опор, но обдолбанные ёбари, веселящиеся в комнате, не обратили внимания на шум. Не заметили они и того, что их недавние товарищи подперли шкаф.

— Мы в другом месте погреемся, — сказал Крис своим и криво усмехнулся: — Однако бывших корешей в холоде оставлять не дело.

Он взял стоящую возле стены канистру горючки, свинтил крышку, и остро пахнущая жидкость полилась под холодильник — в комнату.

— А старшему не подчиняться — значит, сильно жизнь не любить… — вожак кивнул сообщникам на выход.

Уже в дверях он разжег кусок пластика и швырнул его в начало огнепроводной дорожки.

Легкую смерть получили только обдолбанные сектантки. Они так и не вышли из своего наркотического забытья.

* * *

На третьем этаже старой больницы в просторном холле горел костер.

Через пролом в стене тянуло сквозняком и виднелся выступ ветхого балкона, на котором лежал дозорный. От пронизывающего ноябрьского ветра его укрывала невысокая самодельная стеночка. С наблюдательного поста отлично просматривались все окрестные развалины — фиг кто подберется незамеченным. Ну, если только какой исключительно сноровистый чувак. А обычному человеку и мечтать нечего.

Впрочем, даже сноровистому чуваку, если он таки сумеет приблизиться, придется вернуться ни с чем. Сюрприз! По здешним лестницам не поднимешься — нормальных пролётов тут нет. Центральный обрушен, а служебные завалены — проберется только киборг из тяжелых модификаций. Желающие могут, конечно, попытаться влезть по пожарной лестнице, но и она чуть держится — штыри в стенах разболтанные. Взрослого не выдержат, даже и пытаться не стоит.

Да и зачем бы сюда лезть? Добра никакого, а местные обитатели умели разбегаться, как тараканы — ввинчивались в старые вентиляционные шахты, протискивались под частично обрушившимися плитами потолков, рассыпались по щелям и закоулкам старого здания… Короче, ныкались там, куда ни один взрослый не заберется.

Хорошее место. И вид красивый. Особенно, когда утром солнце встает. Всё такое розовенькое, будто не грязные развалины внизу, а картинка из комикса. Того самого, который тут заботливо хранится в нише, в углу, и давно засмотрен до дыр.

Беспризорники много лет назад заселили здешнее царство. Тут были их владения — безопасные и по-своему родные, уютные даже. Именно неприступность старого здания позволяла малолеткам жить в своё удовольствие — шустрить по всем углам и вовремя сваливать в безопасное место. Потому, видать, и ходили шакалята до сих пор сами по себе — без явной крыши. Так, платили по мелочи Патлатому, не более. Ну, а если кто вдруг наезжал на мелких где-нибудь на улице, к тем очень скоро подходили весьма серьезные люди и настоятельно рекомендовали вернуть всё взятое в двойном размере. И заодно напоминали, что дети — цветы жизни. И чтобы они не росли на могилах, лучше прислушаться к доброму совету и больше не лезть. Слухи о том, кто и за что крышует мелочь, ходили, конечно, самые разные, но правды не знал никто. Конечно, у серьезного человека можно спросить, кто именно его нанял… Только, вот незадача, ответ всегда одинаков: «посредник».

Костёр горел хорошо. Пламя плясало едва-едва по поверхности горючего хлама — не коптило, но и высоко не взвивалось, отдавало тепла ровно столько, чтобы было комфортно тем, кто находился рядом — мальчишке лет одиннадцати-двенадцати, раскинувшемуся в проржавевшем стоматологическом кресле, и узкоглазой черноволосой девочке, сидевшей от него по правую руку на старом пластиковом ящике.

Мальчишка, хотя и был одет в шмотки с чужого плеча, вид имел самый авторитетный и важный, а в руках гордо крутил здоровенный пистолет. Главарь. А что за главарь без помощника? Точнее, помощницы. Пускай тощая, мелкая, зато юркая и бесстрашная. Пацаны долго гадали: кто такая эта узкоглазая, откуда взялась? Но Лето сказал, как отрезал: «кореянка». Так и порешили.

Девчонка была модная — в дутой курточке (конечно, рваной и с заплатками, но почти по размеру) и даже штанцах по возрасту. Таких выпендрёжных, с ремнем-цепочкой на поясе. А на цепочке блестящие сердечки. Красота!

В двух шагах от кресла вожака и его поверенной устроился прямо на полу щуплый белобрысый мальчишка лет девяти. Этот одет был, как все беспризорники — во взрослую куртку с подрезанными по росту рукавами и взрослые же подвернутые штаны, зато таскал на поясе понтовый нож! По обуху шла пилка, а если соединить с ножнами, то получались кусачки. Правда, ни пилить, ни кусать до сих пор как-то надобности не возникало…

Белобрысый, насупившись, слушал старшего.

— Шустрый, — вожак, наконец, спрятал пистолет под куртку, а вот девочка, наоборот, выразительно положила руку на шило за поясом, — харэ уже тупить. Брошенное ничего не стоит. Ваще ничего, понял? И не фиг в чужие замесы лезть. Нам сейчас надо ходить тихо, смотреть, слушать, запоминать. А подбирать только то, что совсем уж плохо лежит.

— Блин, Лето, столько добра мимо проходит! — взвыл белобрысый и даже подскочил.

— Я сказал: харэ тупить, — жёстко повторил Лето, а девчонка рядом с ним насупилась еще сильнее и как-то вся подобралась. — Чё Ушлый делает? А корейцы? Сидят и ждут. Дождутся — сразу отработают и поднимутся. Ты Керро давно видел?

— Давно… — Шустрый заметно потух.

— Во-о-от, — со значением протянул Лето. — Он не носится, не лезет в замесы, а исчез и что-то своё работает. А если вдруг у тебя в голове херня завелась, ты лучше лбом об стенку постучись. Потому что если ещё ко мне полезешь, то я твою тупую башку сам разобью на хер. Осознал?

Белобрысый открыл уже рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент по короткому тросу из широкой щели в потолке соскользнули двое: совершенно одинаковые с лица мальчишка и девчонка лет восьми. Мальчишка, спрыгнул на пол и заорал в восторге:

— Три опиздюлины опять наширялись, как тогда летом! Идут и одиночных баб валят, а одна уже куртку скинула!!! Всё, как тогда!!! Лето, ты по три креда за каждую их шмотку обещал!!!

— Гони сюда!

Главарь, получив куртку, тут же исчез в узком лазе между стеной и обрушившимся перекрытием потолка. Вернулся через несколько минут и сказал мальчишке из близняшек:

— Держи.

Три креда перекочевали к счастливой парочке, а Лето, сунув в рот два пальца, резко свистнул:

— На выход! За опиздюлинами! Что бросят — подбирать сразу. Не успели — запомните, кто ухватил. Какая упадет — налетели, обобрали и в стороны. За каждую шмотку пять кредов, плюс всё барахло из карманов отдам!!! Ну, а не упадут сами… — вожак осклабился и хлопнул рукой по пистолету под курткой. — Поможем.

— Йоху! — запрыгала радостно девочка-близняшка и сдернула с головы бесформенную шапку, демонстрируя короткий ежик едва-едва отросших волос. — Йоху-у-у!!!

Когда верные «бойцы» Лето умчались исполнять поручение, мальчишка припомнил слова Су Мин: «За каждую ключ-карту, которую снимешь с этих трёх, получишь по три сотни. И очень надеюсь, что ты не попытаешься меня кинуть». Лето тогда ещё подумал: «Чё я — совсем без мозгов? Тебя кинешь, потом по кускам собирать будут». Кореянка же, словно прочитав его мысли, мило улыбнулась и добавила: «И не дай тебе Трое кому сболтнуть о моём интересе».

— Погодь, — вожак придержал за локоть напарницу.

Девочка посмотрела на него из-под длинной сальной челки с угрюмым недоумением.

— Пусть бегут, — сказал Лето и пояснил: — На улице холодища. А эти три дуры, раз уж раздеваться начали, быстро замёрзнут. Наши сами справятся. А мы с тобой пока на лёжку к ним сходим, — он усмехнулся вопросительному взгляду подруги. — Знаю я, где их лежка, знаю.

* * *

Рамон слегка поёжился, стоя у двери непримечательного с виду двухэтажного дома. Со стороны поглядишь — ни красоты, ни шика, ни даже надёжности. Ветхие стены, облупившаяся штукатурка, крыша какая-то облезлая… Ушлый и сам с виду такой вот простенький, безобидный, на унылого задрота похож. А ворочает делами, какие не снились ни Патлатому, ни Бивню, несмотря на всю их брутальность.

И вот Рамона пускают в святая святых — дом бонзы. Мля, очково-то как… Прийти на хату авторитета всего-то через месяц работы в группировке! Это или взлёт, или… залёт. Лучше бы первое, конечно. О втором даже думать не хочется.

Поневоле вспомнилось, как полчаса назад Батый будто бы вскользь уточнил:

— Сколько человек знают про твое участие в убийстве бивнястого?

— Один, и он на дно уже лег, — честно ответил Рамон.

— Отлично. Когда вся эта фигня закончится, познакомишь. Мне толковые люди нужны. Да и тебе они тоже пригодятся. И учти: ты про свою банду и её дела не в курсе.

Капец. Встрял, так встрял. Получается, Ушлому кто бивнястого мочканул — знать не нужно. Ёп. А ведь поговаривают, будто у него в башку детектор лжи встроен! И как теперь не спалиться? Батыю-то по фиг, вон, спокойный, как киборг, а ему — Рамону — каково? Он с Ушлым говорил-то один раз всего. То есть, Ушлый с ним. И не говорил, а поставил в известность, как относится к рэперским шмоткам. До сих пор стрёмно, что привлек внимание старшего не работой, а дебильным прикидом. Но кто ж знал, что у него в банде так с этим строго?

Это потом уже Рамон обратил-таки внимание, что люди Ушлого и впрямь сильно отличаются от всех прочих — нормально одетые, правильно говорят, спокойно себя ведут… И в доме-то, вон, как всё… обалденно!

Внутри особняк и впрямь напоминал кадр из какого-нибудь крутого стереофильма: лестница, ковры, элегантная мебель, чистота, мягкий свет… Ничего лишнего, никакого пафоса, но выглядит так, что хочется идти по стеночке и благоговеть. Мля, неудивительно, что бонзе не понравились Рамоновы шмотки и сальные дреды.

— Чего замер? Разувайся, — подтолкнул молодого в спину Батый.

Рамон поспешно стянул изношенные стоптанные кроссовки и украдкой заправил носок между пальцами, чтобы скрыть дыру.

— Идём, — махнул Батый и отправился вверх по лестнице.

Чикано заторопился следом, на ходу одёргивая одежду и досадуя про себя, что брился целых три дня назад. Но кто ж знал-то, блин!

Прошли длинным уютным коридором, на стенах которого тепло горели выполненные под старину лампы. Батый стукнул в дверь и вошел.

Ушлый сидел за массивным столом и перелистывал книгу, однако, судя по выражению лица, даже не пытался читать.

— Приветствую, бонзо, — кивнул Батый, усаживаясь в уютное кожаное кресло с изогнутыми подлокотниками.

Рамон замер на пороге, пока старший не кивнул на стоящий возле книжного шкафа стул.

— Самый толковый из моих, — представил Батый чикано. — Всё утро по сектору бегал.

— Толковый, говоришь? — Ушлый посмотрел на Рамона без узнавания. — Ну, тогда излагай. От самого важного и по нисходящей.

— Самое важное… — Рамон сглотнул, незаметно спрятал ноги в дырявых носках под стул, а руки положил на колени, чтобы были на виду. — Бивнястые вставили пистоны трём патлатым. Когда другие патлатые на выручку подоспели и завалили стрелков, которые бдели за казнью, то потеряли ещё пятерых. В итоге решили в отместку двух схваченных бивнястых на жаркое пустить, но сдуру начали жарить перед магазином Олли. Тот подпалённых пристрелил и сказал, что в следующий раз грохнет придурков, которые надумали вонять горелым рядом с его заведением. Сам Олли закрыт, не пройти. «Нора» утроила охрану. Пускают не всех. В «Хризантемах» так же. Ну, всякая мелочь по-разному: «Девять жизней» людей набрали, укрепились, а, скажем, помойка на третьей радиальной закрылась — хозяин все запасы заныкал и на дно лег.

— Хватит, это уже надиктуешь по выходе, оно пока не сильно важно. Что со связистами?

— Су Мин два часа назад пришла в «Нору» с каким-то мужиком не из наших. Тот это чужак или нет — не знаю, а чел, который инфу сообщил, того чужака не видел, поэтому подтвердить не может. Там же, в «Норе», корейские бойцы — пять или шесть троек. Остальные сидят в высотке и не высовываются.

— Ясно. Теперь самую неважную новость расскажи, — Ушлый расслабленно откинулся на спинку кресла.

Рамон замялся, а потом вдруг просиял и ухмыльнулся:

— Перед логовом Бивня написали: «Бивень — баклан». Бивень почему-то вышел с автоматом и расстрелял по надписи весь магазин.

Ушлый хохотнул:

— Вот вредная баба! — после этого бонза повернулся к Батыю. — Не вовремя это всё завертелось. Надо гасить. Кого из двоих оставляем?

— Патлатого, — помощник не задумался даже на долю секунды — явно ждал вопроса и давно решил, каким будет ответ. — Во-первых, Бивень уже почти неуправляем, а значит, свою полезность исчерпал, — Батый вскинул руку, упреждая возражение авторитета, и продолжил: — Им все труднее манипулировать, и максимум через год он слетит с нарезки. Тогда валить его придется уже нам самим.

— А во-вторых? — Ушлый вроде обращался к собеседнику, но Рамону почему-то казалось, будто бонза ждет ответа от него.

— А во-вторых, — Батый усмехнулся, — в секторе есть такой симпатичный и очень сексапильный фактор, благодаря которому нам мараться о Бивня не потребуется.

— Верно. Но, чтоб Патлатый не борзел, ему нужно подбросить конкурента, — Ушлый выпрямился и слегка подался вперёд — упёрся локтями в стол, сцепил пальцы. — Амиго, — бонза поставил подбородок на сцепку и впился в молодого пронзительным взглядом, — а ты, например, хочешь стать четвёртым бонзой сектора? Первый год поддержим, поможем и всё такое.

— Нет, — не задумываясь, ответил Рамон.

— Обоснуй, — собеседник чуть прищурился.

— Во-первых, не справлюсь — авторитета не хватит.

Ушлый благосклонно кивнул, признавая весомость довода.

— А, во-вторых, — сказал чикано, — помощником бригадира у тебя быть зачётней и перспективы по любому лучше.

— Аргументируй, — казалось, бонза смеётся про себя.

— У тебя мало точек, а людей, денег, оружия, да всего — куда больше, чем у Бивня и Патлатого, значит, ты живешь не с земли, а с чего-то другого. Или с корпами ведешь дела, но это вряд ли, или с межсекторалами. И потому я лучше буду с тобой.

— И многие в секторе так обо мне думают? — будто мимоходом поинтересовался собеседник.

— В секторе вообще мало кто думает. Так что немногие.

— Выйди, — бонза посерьёзнел, — и подожди снаружи… Хотя нет, сходи в третью дверь за углом, надиктуй там все, что вообще сегодня слышал по сектору. А потом зайди к учетчику, я скажу, чтоб гонорар тебе выдал. Вали, вали.

Совершенно оглушенный нежданным успехом Рамон оставил старших наедине.

* * *

В маленькой комнатке, уставленной аппаратурой, воздух был сизым от сигаретного дыма. За столами, что стояли в центре, в удобных офисных креслах сидели перед голокубами двое мужчин и женщина. Женщина — короткостриженая брюнетка — курила, стряхивая пепел в грязный пластиковый стакан.

— А я говорю, мегаплекс сто существует! — сказал женщине сидящий напротив долговязый коллега в легких очках-информере. Видно было, что спор между этими двумя тянется уже давно. — Не может его не быть! По любому есть какой-то общий центр. Иначе в мире давно бы уже полыхала Третья корпоративная, а не нынешнее чуть теплое противостояние.

Поперхнувшись дымом, долговязый вызвал приложение бытового комплекса и ткнул в виртуальную кнопку. Загудела вентиляционная система.

— Ничего себе чуть теплое! — Кэтрин Меган — собеседница тощего очкарика — хмыкнула и отправила бычок в импровизированную пепельницу.

Она прекрасно помнила рассказы брата об уходящих за периметр рейд-группах, воздушных боях вертолетов, о стремительных и безжалостных схватках штурмовиков, о диверсиях и внедрении агентуры, да много о чём ещё из бесконечного противостояния корпораций.

«Остынь, не спорь» — мигнуло в голокубе Кэтрин мгновенное сообщение от Волмера Каунти — флегматичного сутуловатого мужика, сидящего слева от спорщицы.

— Конечно, чуть тёплое! И только попробуй поспорить! — очкарик откинулся в кресле. — Ядерное оружие уже лет сорок не применяли, — начал перечислять он, — и лет двадцать, как перестали использовать биологическое.

Кэтрин стало любопытно.

«Почему?» — едва заметно шевеля пальцами, написала она в мессенджер Волмера.

«У него, конечно, навязчивая идея, но бзики бывают очень разные. Знаешь, сколько он левого, но полезного нарыл в своих поисках?»

«Нет».

«Достаточно, чтобы получать больше и тебя, и меня вместе взятых. А почему ищет… на это боссу плевать, был бы результат».

Кэтрин раздраженно фыркнула и свернула крохотное окно мессенджера.

Стив тем временем продолжал разоряться, рассказывая, что тот, кто найдет контакт с мегаплексом сто, получит тестовое задание, по выполнении которого незамедлительно отправится в этот рай на земле. Ну, или на небесах, если сотый на самом деле окажется орбитальной станцией. Хотя, в целом, пофиг даже, если мифический мегаплекс будет подземным. Какая разница, где блаженствовать? Главное — мегаплекс сто — это РАЙ.

В чём заключался этот рай, Кэтрин уже знала: каждого там ждало своё четкое место, причем можно было не переживать, что кто-то подсидит и ты лишишься работы или должности, не получишь премии. Типа там все зависело только от твоих реальных способностей. Ну и, если уж ты попал в мегаплекс сто, то останешься там навсегда. А это — два выходных в неделю, восьмичасовой рабочий день, месяц оплачиваемого отпуска, возможность питаться только натуральными продуктами, собственный дом, достаток…

Короче, полный бред, как из брошюрок «Корпоративного Братства», где все улыбаются, обнимаются, смотрят на коллег с дружеской заботой. Глянцевое выхолощенное счастье, образцовое, идеальное, лишенное стрессов… Приторно-сладкое до тошноты. Хотя месяц оплачиваемого отпуска, восьмичасовой рабочий день, да еще ко всему два выходных — это было, конечно, очень круто. Потому и пованивало отвратным концентратом ванили.

Но Кэтрин уже не слушала Стива. У неё крутилась в голове навязчивая и обидная мысль: «Больше, чем ты и я, вместе взятые». Да ни хрена себе! Интересно, можно ли искусственно привить такую вот полезную паранойю? Ну, или любую другую, главное — чтоб на ней зарабатывать.

Она не успела прийти к однозначному решению, потому что в этот момент дверь в кабинет распахнулась, и на пороге возник невысокий человечек с брюшком, лоснящейся физиономией и блестящей лысиной — Дик Чекил, босс их маленькой компании по радиоразведке и контрразведке.

— Хорош трепаться, есть работа, — провозгласил он, явно чем-то довольный. — Срочная и простая. В общем, удачно мы следящую сетку в коттеджном…

— Коттеджном, — перебил его ехидным смешком Волмер, вспоминая дворцы богачей, что стояли на строго охраняемой территории.

— А я сказал — коттеджном, — с нажимом произнес босс. — «Особняковом» не звучит. Так вот, у нас третье задание на этот район. Очередной анонимный заказ. Поэтому, Кэтрин, щас выдам тебе допуск, метнёшься — активируешь, отправишь тестовый сигнал, проверишь получение и общую работу сети. Если какие проблемы, бегом сигнализируй. К своей любимой женщине сегодня ни-ни, ещё будешь нужна. После налижетесь. И, раз уж обзавелась любовницей из высших корпов, договорись, наконец, чтобы она тебе допуск сделала, и лучше постоянный, я свои варианты палить уже задолбался. А отгулы — к ней кататься — тебе будут. Только учти, полезные любовники должны быть удовлетворены во всех смыслах, так что ты уж постарайся.

Кэтрин фыркнула. Её не оскорбили и не задели указания руководства. В конце концов, она не скрывала своей бурной сексуальной жизни. Пусть завидуют.

— Волмер, — тем временем обратился босс к другому подчинённому, — проверяй машину — ту, которая у нас под техфургончик замаскирована. Снятие собранного — в девять. Допуск уже делаю.

— Ок, босс, — Волмер откинулся в кресле и потянулся.

— Стив, — руководитель компании шагнул к очкарику, и тот лениво изобразил внимание, — начинай продумывать, как следующую сетку сбора будем ставить. Эта рано или поздно накроется, а место уж очень прибыльное оказалось.

— На какое противодействие СБ рассчитывать при разработке? — спросил парень.

— Нулевое, но и на помощь с их стороны тоже не надейся.

— Да, босс, забыл уточнить, — Волмер остановился, не дойдя до двери пару шагов. — В СБ материал сдаём, как обычно, сразу, или заказчик оплатил задержку?

— Сразу. Как за системы противодействия выедешь, так и отсылай. О задержке речи вообще не было, — Дик Чекил окинул сотрудников довольным взглядом и ухмыльнулся: — Может, не знали, может, пох им, а может… неважно. Работаем, работаем, не на курорте.

* * *

Агент Ленгли смотрел в окно на служебный автомобиль службы доставки ресторана «Алайне». Подумать только, на что способна обиженная женщина! Шеф и четыре его помощника уже минут десять переносили деликатесы в особняк, куда поселили Джеда. Причем шеф настолько сурово контролировал процесс, словно речь шла не о еде, которую съедят за вечер, а о ценнейших музейных экспонатах, коим предстоит много веков услаждать взоры эстетов. За поваром и его подчиненными вёл бесстрастное наблюдение один из киборгов охраны.

Собственно, персонал осознавал всю торжественность своей миссии, поэтому помощники шефа ступали осторожно, подносы и посуду носили, не дыша, тележки катили с благоговением. И всё равно к одному, тащившему высокую коробку, старший повар ринулся на подстраховку так резво, что неловким движением сорвал бейдж. Тот так и остался валяться на земле, пока старший что-то выговаривал носильщику бесценного груза. Джед усмехнулся. Видимо, в коробке то самое «Наваждение летней ночи», которое обошлось в четыре тысячи кредов. На месте шефа Ленгли бы тоже нервничал. Хотя вышедший из самых низов Джед всё-таки скептически относился к культу еды. В конце концов, пища нужна лишь для того, чтобы функционировало тело. Да, она должна быть вкусной, иначе какое от неё удовольствие? Но делать из жратвы культ… это такое же извращение, как… как любое другое, в общем.

Однако повар «Алайне» считал иначе, в итоге торжественный перенос снеди в особняк занял не меньше четверти часа.

— Сэр, — сказал шеф с достоинством, — нам нужно двадцать минут.

Джед бросил короткий взгляд на часы:

— Работайте.

В просторной гостиной, где предполагалось ужинать, горничная уже создала весь необходимый уют: горели камин и свечи, огромное панорамное окно открывало поистине сказочный вид на заснеженный сад, в полумраке которого мерцали теплым светом фонари.

Для ведомственного дома здесь оказалось вполне прилично: большой белый диван, белые стены, высокий потолок, два кресла с кремовой обивкой, но черными подлокотниками и ножками, мягкий белый ковер на черном полу. Ни вычуры, ни пышности, ни изыска. Но при этом строго и стильно. Стеклянный стол, несколько подсвеченных ниш в стенах, где стояли книги, часы, ваза с цветами… Вполне приятно для глаз. А черная без перил лестница на второй этаж выполнена так, что ступеньки кажутся парящими в воздухе.

Но главным украшением интерьера являлся, конечно, камин в центре комнаты — стеклянная тумба, которую венчала чаша с огнем. При этом тумба была одновременно и аквариумом. Милое сочетание несочетаемого: сверху трепещет пламя, внизу неспешно и торжественно плавают пестрые рыбы и раскачиваются водоросли.

Ленгли курил сигару и наблюдал за работой профессионалов.

Чёрная скатерть, фарфор, столовое серебро, белоснежные салфетки, букет чёрных орхидей в вазе — всё было выдержано в стиле гостиной, где сервировался стол. Ну да, у него же поинтересовались интерьером. А тут черно-белый минимализм. Джеду нравилось. Классика и модерн его раздражали изобилием деталей и пестротой, хай-тек казался слишком унылым и безликим. А минимализм — в меру прост, но при этом изыскан. Впрочем, Эледа, наверное, будет фырчать в своей привычной манере. Она любит роскошь, хотя и старается не подавать вида.

Пока Ленгли лениво размышлял ни о чем, персонал «Алайне» беззвучно суетился вокруг стола. Шеф руководил подчиненными молча — шевелением бровей. Джед смотрел, как на столе появляются закрытые серебряные блюда, как ловкие руки сервируют привезенное по тарелкам и салатникам. За работой профи наблюдать всегда приятно. Всё делается быстро, четко, без единого звука, без лишних движений, каждый точно знает отведенную ему роль. Один подставляет тарелки, другой с изящной небрежностью бросает нарезанные ингредиенты, тут же поливает соусом с непринужденностью художника, а потом сверху — завершающим штрихом — падает щепотка чего-то, подчеркивающего вкус и красоту.

Да, Эледа размахнулась. Из обиды и вредности заказала всё самое дорогое, причем столько, что не съесть и половины, даже если Джед пригласит к столу и самих поваров, и охрану, и заодно обитателей соседнего особняка.

— Сэр, всё готово. Для подачи блюд с вами останутся наш официант и су-шеф.

Агент Ленгли кивнул:

— Благодарю, но это излишне. Мы с гостьей постараемся управиться своими силами. Всего доброго.

Шеф посмотрел на своих подчиненных, и те быстро сложили опустевшие ёмкости и подносы на тележки, после чего по-прежнему бесшумно потянулись к выходу. Теперь Джеду осталось лишь дождаться главного украшения и главного же блюда этого вечера — мисс Ховерс.

А пока агент Ленгли лениво смотрел через экран видеофона, как шеф и его подчиненные грузятся обратно в машину. На улице за людьми наблюдал неподвижно стоящий в стороне киборг весьма отталкивающей модификации: вместо головы плечи венчал на редкость отвратный блок камер и сенсоров. А вот руки были почти человеческими, да.

Один из официантов так засмотрелся на монстра, что возле машины едва не налетел своей тележкой на шефа, который наклонился подобрать оброненный ранее бейдж. По счастью, взбледнувший подчиненный сумел-таки объехать стоящее раком начальство по дуге, но идущие следом официанты и су-шеф всё равно сбились с ровного шага, на миг сгрудившись в стадо. В общем, уход вышколенного персонала «Алайне» вышел не таким чинным, как появление. Ленгли хмыкнул. А шеф так повел бровями, что неуклюжий помощник цветом лица сравнялся с белой форменной курткой. Похоже, больше он в этом ресторане работать не будет. А если и будет, то уж точно не на выезде.

* * *

— Батч, ты слишком долго возишься со своими проверками, — Эледа была очень недовольна задержкой. — Я пять минут назад позвонила Джеду, он наверняка уже замёрз в воротах.

— Секунду, — телохранитель просветил улицу активным сканером и вгляделся в изображение на очках. Фоновую работу электронного комплекса он, конечно, не видел.

Радиосканер, как обычно, вёл запись всего, что засекал в радиусе активного действия, и в данный момент перехватил слабый инфопакет. Центральный процессор сравнил инфопакет с образцами в текущей базе, обновляемой каждое утро, и, повинуясь указаниям, дал команду сменить кодовые последовательности.

Машина плавно тронулась вперёд и спустя несколько сотен метров остановилась у ворот небольшого особняка, возле которых ждал одинокий мужчина.

— Я обязан действовать по инструкции. Не говоря уже о здравом смысле, — спокойно сказал Батч своей подопечной. — Теперь порядок. Можешь идти.

— Наконец-то, — фыркнула мисс Ховерс с таким раздражением, словно не была жертвой покушения буквально полдня назад. — Заберёшь меня завтра утром. И одежду привези.

Едва отзвучали эти слова, как дверца роллс-ройса распахнулась. Встречающий гостью агент Ленгли протянул руку. Эледа оперлась о ладонь и выпорхнула из машины. Охранник посмотрел ей вслед. Ну, до чего хорошенькая, а уж расфуфырилась… Ленгли будет прямо-таки очарован и околдован. Однако телохранитель ему всё равно не завидовал.

— Поехали, — кивнул Батч шоферу. — Дальше они без нас справятся.

Телохранитель дождался, пока закроются ворота, ведущие к особняку, и нажал кнопку на дужке очков, отправляя нанимателю сигнал «объект из-под контроля сдал». Разумеется, кодовая последовательность была уже из нового пакета. Где-то далеко Нейт Ховерс получил сообщение о том, что его дочь благополучно доставлена к человеку, которого он всячески не одобряет.

— Мисс Ховерс, вы очаровательны, — Джед скользнул губами по ладони в кружевной чёрной перчатке.

Эледа и правда была хороша, тут он нисколько не лукавил. Роскошное длинное меховое манто белого цвета, черное платье… Ее наряд словно бы продолжал настроение вечера, созданное в особняке, и даже подхватывал цветовую гамму. Изысканность, но при этом простота. Потрясающая прическа, когда волосы подняты вверх и открывают шею, но при этом не закручены в букли, а художественно уложены, с милой небрежностью.

— Раз я так хороша, — девушка взяла спутника под локоть, — ты должен стократ острее чувствовать свою вину. Из-за тебя эта красота чуть не погибла.

Он усмехнулся и повел гостью по узкой дорожке к дому.

— Я раскаиваюсь. Многократно и неустанно.

В просторном холле Эледа с интересом огляделась, снимая перчатки.

— А тут очень мило, — сказала девушка. — Со вкусом и без вычур. У тебя дома так же?

Мужчина покачал головой:

— Надеюсь, что лучше.

Джед помог гостье снять манто и онемел. Действительно, на секунду утратил дар речи.

— Что-то не так? — спросила мисс Ховерс, оборачиваясь.

Хозяин дома откашлялся и заверил внезапно севшим голосом:

— Всё… так.

— Тебе нравится?

— Пожалуй.

— Джед, — с явным предостережением сказала Эледа, — ты сейчас рискуешь. Очень рискуешь нарваться на новые извинения.

— Ты прекрасна.

— То-то же.

Удовлетворенная произведенным эффектом мисс Ховерс проплыла в гостиную.

Агент Ленгли проводил её долгим взглядом. Чёрт. Он никогда не видел подобных платьев. Хотя, где ему их увидеть? В подобном наряде можно было прийти только на интимный ужин, никак не в ресторан или другое публичное место. Слишком эпатажно. И развратно — чего уж там — тоже слишком.

— Джед? Ты прирос к полу?

— Дух перевожу, — честно ответил Ленгли, бросая манто на диван в холле.

* * *

Су Мин договорила с сестрой и возвратилась за столик к мужчинам. А Мэрилин, к глубокому разочарованию Рекса, снова повернулась к сцене, на которой девушки делали очередной прогон нового номера.

— Хватит бестолково трясти буферами, смотреть противно! — резкий хлопок прервал репетицию. — Дора, что ты там корчишься сбоку? Работай нормально, пока я тебя отсюда не вышвырнула!

Рекс со своего места наблюдал за хозяйкой «Норы» — сейчас она выглядела такой официальной, что он испытал внезапный приступ нерешительности. Хотелось подойти к ней, заговорить, но недавняя беседа с Су Мин и разъяснение Винсента обострили осторожность. Опять ляпнешь что-нибудь не то, ещё обидишь. Да и занят ведь человек — руководит… А поскольку в местных порядках, как и в местных правилах хорошего тона, Рекс не разбирался от слова совсем, ему не хотелось по-крупному косячить второй раз за день. К тому же ситуация такова, что к Винсу за консультацией не обратишься. Во-первых, в принципе неловко. Во-вторых, он о чем-то негромко разговаривает с Су Мин. Скорее всего, сейчас они оба поднимутся и свалят по своим делам. А Рексу что делать? Опять на задницу приключений искать? На сегодня, пожалуй, хватит.

Минут пять начинающий рейдер метался, борясь с вполне мужским желанием подойти к Мэрилин и одновременно с мальчишеской робостью, советовавшей этого не делать. Потом всё-таки мужик пересилил пацана — Рекс выбрался из-за столика и, чувствуя затылком насмешливый взгляд Винса, двинулся вперёд.

В это время Мэрилин, вздрючив Дору, уже накачивала энтузиазмом следующую подчиненную.

— Вон, полюбуйся на свою Викки, — сказала она подошедшему Рексу и кивнула в сторону одной из девушек, стоявших на сцене. — Не танцует, а трясется, будто эпилептичка.

Рекс присмотрелся, но, как ни старался, не смог узнать среди уставших запыхавшихся стриптизерш ту яркую соблазнительницу, с которой недавно провел ночь.

— Ты так их строишь, что тут бы даже взвод корповских силовиков потел и трясся, — сказал он в защиту измученных девушек.

Хозяйка «Норы» рассмеялась.

— Так вот, значит, почему ты так осторожно подходишь?

— Нет, — Рекс покачал головой и объяснил: — Субординация. Невежливо подкатывать к начальству, когда оно устраивает разнос подчиненным.

— Это верно, — Мэрилин забавлялась ситуацией. — Велика вероятность попасть под раздачу.

— Ну да. Потому осторожность не лишняя.

Женщина лукаво спросила:

— Так, может, попросту не надо подкатывать?

Рекс ответил, глядя ей в глаза:

— Может, и не надо. Но лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.

Хозяйка «Норы» посмотрела на него задумчиво, после чего снова повернулась к радующимся незапланированной передышке девчонкам и опять хлопнула в ладоши:

— За работу!

Артистки пришли в движение, а их суровая надсмотрщица уже переключила внимание на собеседника.

— Идём, — сказала она с улыбкой. — Сделаем так, чтобы жалеть было не о чем.

* * *

На этот раз она привела его в другую комнату — тоже без окна, но гораздо более уютную: кровать с мягким изголовьем и тяжёлым пушистым покрывалом, небольшой кожаный диван, ковер на полу, круглый столик, огромное зеркало в половину стены, приглушенный свет, а в углу — ширма, через которую переброшено что-то невесомое, тонкое, кружевное…

— Там, в стене, есть бар, налей что-нибудь, — кивнула Мэрилин. — А я пока переоденусь.

Она с непринужденной элегантностью скинула пиджак, затем юбку и осталась только в тонкой комбинации и чулках.

— Нет, — удержал ее Рекс. — Не надо переодеваться…

Женщина удивленно вскинула брови.

— Ты в этом… очень красивая, — объяснил он, притягивая её к себе.

То кружевное, что висело на ширме, так и осталось висеть. Возможно, зря, выглядело соблазнительно. Но в короткой сорочке и чулках Мэрилин казалась совершенством, которое вряд ли что-то смогло бы дополнить или улучшить. К тому же вид у неё был домашний и обольстительный одновременно.

— Раздевайся уже, — она высвободилась.

— Ты, прямо, как врач, — сказал Рекс. — «Раздевайтесь, ложитесь на кушетку».

Хозяйка комнаты хихикнула:

— Хочешь поиграть в доктора?

— Нет, — улыбнулся в ответ гость, — совсем не хочу. Не люблю докторов. У них всякие непонятные штуки. К тому же, если врач говорит, что больно не будет, значит, готовься безмолвно орать.

— Сразу видно, что ты из белого сектора… — сказала Мэрилин, уходя со снятой одеждой за ширму. — В чёрных доктора честно предупреждают: будет больно, ори. А чтобы вопли работать не мешали, в рот суют тряпку или ремень. Ну и старую шутку повторяют, что хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается.

Она проплыла к бару, достала початую бутылку виски и пару стаканов.

— И всё-таки раздевайся, не стой столбом. Какой-то ты сегодня странный.

— Почему так решила? — удивился Рекс, снимая куртку и разоружаясь.

— Неплохо в людях разбираюсь. Издержки профессии.

— Понимаешь, — Рекс задумчиво потер лоб, — я сегодня очень обидел твою сестру.

Мэрилин замерла, а потом медленно повернулась к собеседнику:

— Вот как?

— Да. Не нарочно. По незнанию. Но это ведь не оправдывает…

— Верно, — голос женщины стал холоден. — А мне ты для чего это говоришь? Надеешься, выгорожу?

— Нет, — искренне удивился Рекс. — Просто стыдно — это раз. И не хочу так же вот случайно обидеть тебя — это два. Винс сказал, меня чудом не грохнули…

Мэрилин выразительно на него посмотрела и уточнила:

— То есть, ты сейчас все это говоришь, чтобы уж наверняка? Ну… без чуда?

Он рассмеялся:

— Нет.

— А выходит, что да. Мы остались наедине, и тут ты объявляешь, что смертельно оскорбил мою сестру, но она тебя по какой-то причине не убила. Вдруг я захочу это исправить? Не приходит в голову такая мысль?

— Не захочешь, — ответил собеседник. — Думаю, если за неё начнёт мстить кто-то другой — это её оскорбит куда сильнее, чем мои слова.

В ответ на эти объяснения хозяйка «Норы» хмыкнула, сделала глоток виски из стакана и сказала:

— Надо же, а ты начинаешь соображать. Тогда зачем эта исповедь?

Рекс подошел к ней и снова осторожно притянул к себе:

— Потому что чувствую себя идиотом, виноватым не только перед Су Мин, но и перед тобой. Стыдно, что спорол глупость. Ну и… ты ведь заметила, что что-то не так, а врать с каменной рожей я еще не очень умею.

Мэрилин протянула:

— Сильно жизнь в белом секторе расслабляет людей… Ладно уж, грешник, давай, кайся. Не вышло поиграть в доктора, поиграем в монахиню и прихожанина, — она подтолкнула собеседника к дивану и, когда Рекс сел, удобно устроилась у него на коленях. — Тебе, как я понимаю, надо выговориться? Вечер у нас длинный. А я всё же вызвалась к тебе психотерапией, поэтому, так и быть, послушаю.

— Нет, — Рекс мягко гладил ей спину, запустив руку под сорочку. — Опять скажешь, что такие долго не живут, что я какой-то неправильный… Тогда у меня обострятся комплексы — никакой психотерапии не хватит.

— Ты не неправильный, — спокойно ответила женщина. — Ты — наивный. Как все жители белых секторов, приближенные к благам цивилизации и корпоративным ништякам. Это вас и расслабляет. А надо держаться в тонусе. Потому что однажды ништяки кончаются. Они всегда кончаются, Рекс. А затем жизнь ставит тебя в коленно-локтевую позицию и начинает так яростно иметь, что умнеешь на глазах. Просто тебя она пока еще не драла во всю мощь. Но не переживай — всё впереди.

— То есть не избежать? — уточнил он.

— Даже не надейся. Пока ни у кого не получилось. И ты, уж извини, не станешь первым. В общем, если хочешь бесплатный совет — вали из белого сектора подальше.

Теплая мужская ладонь продолжала ласковые поглаживания.

— Так ведь я и в чёрном, судя по твоим словам, не жилец.

— В чёрном шансы выше, — мурлыкнула, зажмурившись, Мэрилин, — тут всё зависит только от тебя, к тому же корпы очень боятся сюда лезть. А по белым секторам рано или поздно проходятся кровавым катком.

Рекс запустил под тонкую комбинацию вторую руку. Ему нравилось смотреть, как блаженствует женщина. Длиннющие ресницы Мэрилин лежали на щеках. Она сладко улыбалась, выгибаясь навстречу ласкам. Какая же красивая… И ведь совсем молоденькая. Сейчас, когда лицо расслабленное и счастливое, это особенно заметно. Сколько ей лет? И тут Рекс с удивлением понял, что хозяйка «Норы» ненамного старше его самого. Лет на пять. Максимум.

— Подожди, — Мэрилин открыла глаза, сдернула комбинацию и легла, устраивая голову на коленях мужчины. — Это чтобы тебе было удобнее, — пояснила она.

Рейдер рассмеялся.

— А вообще в чёрном секторе выжить гораздо проще, чем кажется, — тем временем продолжила свою мысль женщина. — Нужно лишь понять несколько основных принципов.

— Знать бы еще их, эти принципы, — ответил Рекс.

— Никому не верь, не лги там, где легко проверить, не выворачивай душу перед незнакомцами, не надейся на чудеса, не проси об одолжениях, храни спокойствие, не бойся смерти и всегда думай, что говоришь и кому. Вот и всё.

— Ну да, ерунда, — усмехнулся собеседник.

— Учись у своего старшего, — посоветовала Мэрилин. — Он всё это отлично умеет. Но помни, что слова «никому не верь» и в этом случае очень актуальны.

— Да, я понял.

Женщина открыла глаза и сказала спокойно:

— Разница между ним и тобой в том, что тебе можно верить, но… с тобой нельзя вести дела. А с Винсентом ровно наоборот. Он расчетливое и последовательное чудовище. Сможешь стать таким — сможешь стать одним из нас. А пока ты… — она поднялась, села ему верхом на колени и сказала с улыбкой: — Пока ты просто очаровательное недоразумение, которое очень хочется потискать. Поэтому хватит болтать.

Мягкие ладони скользнули Рексу под футболку.

* * *

Эледа, слегка наклонившись, замерла возле камина и рассматривала рыбок в аквариуме.

— Какая прелесть, — сказала она.

— Мисс Ховерс, не нужно так стоять, — произнес Джед. — Иначе ужин не состоится.

Девушка польщенно рассмеялась и подошла к столу.

— Рассказывай, — предложила она, когда хозяин дома помог ей сесть.

— Что именно?

— Насколько глубоко ты чувствуешь себя виноватым. Исходя из этого, я решу, стоит ли тебя прощать.

У нее на шее была кружевная бархотка с тонкими низками черных камней и удивительной огранки черной слезой, которая слегка покачивалась в ямочке между ключицами. Джед с трудом оторвал взгляд от украшения и сказал, наливая гостье вино:

— Мисс Ховерс, позвольте сделать комплимент вашему вкусу. Вы безупречны. И очень эффектны.

Эледа довольно улыбнулась.

— Говорят, одежда должна быть такой, чтобы мужчина боролся с двумя противоречивыми желаниями: желанием снять её с женщины и желанием этого не делать.

— Удивительно точно сказано, — согласился Джед, взяв, наконец, себя в руки.

Платье, действительно, было феерическое. Конечно, даже в подобном наряде другая женщина вряд ли настолько впечатлила бы агента Ленгли, но мисс Ховерс по счастливому совпадению точно воплощала предпочитаемый им типаж.

— Эледа, предлагаю выпить за тебя, — сказал Джед. От чистого сердца сказал! — Я очень рад, что именно тебя направили в этот богом забытый интернат и что именно меня прислали проверять тот твой запрос. Я по жизни везуч, но это дело, пожалуй, станет одним из самых успешных по числу приобретений.

Мисс Ховерс тонко улыбнулась:

— Приятно слышать. Рада, что ты так думаешь, и, надеюсь, наша совместная работа будет взаимовыгодной.

— В этом можешь не сомневаться, — заверил Ленгли, любуясь тем, как она розовеет от комплиментов.

— Ты сказал «одним из». А какими были успешные приобретения предыдущих дел? Тоже блондинками или брюнетками? — гостья приступила к ужину.

— Ни теми, ни другими. Остальные… приносили другие приобретения.

— Расскажи. И начинай уже есть еду ртом, а не меня глазами.

Он рассмеялся и взял вилку.

— О каком из дел тебе рассказать?

Эледа задумалась и, наконец, ответила:

— О самом запутанном! Я хочу почувствовать себя подружкой Джеймса Бонда, работающего на «Виндзор».

— Хорошо. Несколько лет назад я вскрыл канал, по которому в конкурирующую корпорацию сливались секретные технологии и стратегические материалы. Схема там была очень запутанная. Настоящий боевик — со слежкой, записывающими устройствами, могущественными покровителями и шпионами. Пока работал над этим делом, дважды пытались подкупить. Причем суммы предлагали действительно впечатляющие. Но и подкупатель, и тот, кого он покрывал, конечно, ничего не добились. Информация ушла на самый верх, обрушила целую сеть осведомителей, оборвав цепочку слива данных. Конкурирующая корпорация еще долго не могла прийти в себя от причиненного ущерба.

Эледа слушала с глубочайшим вниманием.

— А те, что покрывали осведомителей и работали на конкурентов? Их всех вычислили и ликвидировали?

— Увы, — развел руками собеседник. — Я ведь не настоящий Джеймс Бонд. Поэтому не знаю.

Девушка покачала головой:

— Это очень серьезное дело. Сколько ты над ним работал?

— Два года.

— Если честно, не представляю, как ты справился. Мне эта Айя Геллан всю душу уже вымотала. А ведь меньше недели прошло.

— Тут другой ритм, другие ставки. Всё другое. Но в целом ни одно дело не бывает похожим на предыдущее.

— Мне пока не с чем сравнивать, — сказала гостья. — Это ведь мое второе расследование. А первое было — ерунда, статистическая тревога.

— И окончилось ничем, как и большинство статистики?

— Почти. Я вскрыла в рабочем секторе хищение и перепродажу за периметр успокойки. Там всё было просто: в питьевой воде для рабочего персонала понизилась концентрация вещества, ну и в итоге — драки, снижение дисциплины, уменьшение выхода продукции. Скукота, в общем… Джед, я не говорила, но с тобой очень интересно работать. И, знаешь, в какой-то степени это очень заводит.

Она улыбнулась, поднося к губам бокал.

Джед хмыкнул. Заводит. Ещё как заводит.

— Эледа, я не могу понять… — начал Ленгли, но осёкся.

— Что именно?

— Это платье…

Он замолчал, не зная, как правильно сформулировать вопрос.

— Ты очень наблюдателен, — похвалила девушка. — Это действительно платье.

Она встала. Джед поспешно сделал то же самое. Мисс Ховерс шагнула чуть в сторону и элегантно покрутилась.

— Тебе нравится?

— Не то слово… — хрипло сказал Ленгли, гадая про себя, какой изощренный мозг придумал подобный наряд.

Дело в том, что платье мисс Ховерс, скорее, оголяло, нежели одевало. Чёрная материя была совершенно прозрачна — даже струящийся широкий подол, даже облегающий лиф. Женщина в таком наряде казалась бы голой, если б не тонкая вязь вышивки, сделанная чёрным шелком и стразами. Вышивка расходилась затейливыми узорами, где-то почти прозрачными, где-то очень плотными. Поэтому сквозь ткань проглядывало, мелькая, тело: то бедро, то округлость груди… Но никаких подробностей. Однако очертания были видны. При этом оставалось совершенно неясным — под платьем проглядывает тело или всё-таки тончайшая бежевая ткань? Женщина в этом наряде обнажена или пристойно одета?

Тем временем Эледа шагнула к мужчине и мягко потянула его за галстук:

— Так что именно ты не можешь понять о моем платье, Джед?

— Я не могу понять: есть под ним что-нибудь или нет? — ответил Ленгли, кладя руки ей на талию и ощущая под ладонями прохладу шелка и тепло тела одновременно.

— Конечно, есть, — тихий голос Эледы тянулся, как мед. — Под ним есть я…

* * *

— У меня было бы удобней, — сказала Су Мин, глядя, как Винсент сбрасывает ботинки и вытягивается на кровати. — Всё же номера для приватов настраивают на иной лад.

Винс подложил под голову подушку и включил планшет.

— Что, и Рекса бы к себе пустила? — с иронией спросил рейдер.

— Конечно, — кореянка присела рядом и ответила в тон ему: — Старая циновка есть, постелила бы за порогом.

— Реально обидел? — Винс снял очки, положил их на прикроватную тумбочку и внимательно посмотрел на собеседницу.

— Если бы реально обидел, был бы мертв, — девушка вздохнула. — Просто очень он резко сказал. Неожиданно. Не отошла ещё до конца. Глупо, да?

— После того, что он ляпнул? И что ты таки сдержалась? Нет, не глупо. Более чем неглупо. Я ему ещё объясню, что он тебе жизнь задолжал.

— Не мне, — сказала кореянка. — Тебе. Приди сообщение хоть на минуту позже, я бы не знала, что он тебе действительно нужен.

— Ну, глядишь, при случае и стребую должок, — легко согласился Винсент. — Через годик он как раз всё осознает в полной ме… — вибрация браслета прервала разговор.

Рейдер немедленно нацепил очки и расплылся в довольной ухмылке, после чего достал коммуникатор, полученный от связистов. Несколько секунд, и в бредо-канал ушли пять заранее подготовленных кодовых сообщений.

…Еще через несколько секунд в другой части тридцать седьмого сектора аппаратура Керро поймала нужные слова, сообщая хозяину, что время настало. И сразу после этого где-то на окраине сектора небольшой электронный модуль передал в эфир заранее подготовленный инфопакет, после чего самоликвидировался, обрывая след. Тут же мощная профессиональная аппаратура корпоративного слежения, установленная в высотке связистов, перехватила этот пакет и сохранила его в архив. Хорошо, когда заранее знаешь установленную модель перехватчика и её возможности. В таком случае не составит труда ввести технику в заблуждение.

— Ну, вот я и дождался, — Винс снова снял очки, отложил планшет и потянулся к сидящей рядом девушке.

Однако она мягко отстранилась и с улыбкой покачала головой:

— Терпение. Ты дождался, а я ещё нет.

— Ты вроде говорила, что сегодня не занята? — Винс убрал руки, вопросительно глядя на собеседницу.

— Делами клана — нет, но могут ведь у слабой девушки быть маленькие секреты и личная жизнь? — протянула она мечтательно. — Должок кое-кому вернуть надо, — кореянка на миг прикрыла глаза, и собеседнику показалось, будто за густыми ресницами вспыхнул злой огонек.

— А-а-а… — протянул Винсент и демонстративно придвинул к себе еще одну подушку. — Ну, тогда, как дождешься, буди.

— Разумеется, — девушка наклонилась к мужчине. — Но ты, и правда, спи. Завтра долгий и непростой день. А я поставила на тебя. Так что отдыхай, пока можешь. А чуть попозже обязательно разбужу.

В её голосе слышалось многозначительное обещание.

— Слушай… — смех смехом, но рейдер почувствовал, как сразу после этих вкрадчиво сказанных слов его, действительно, начало клонить в сон, — кто же ты, и что ещё умеешь?

— Когда-нибудь расскажу. Может быть… — тонкие пальцы взъерошили мужчине волосы. — Но сперва вернись к нам резидентом. Спи…

И Винс послушно отрубился.

* * *

Керро размеренно шагал по разбитой дороге, тянувшейся между мёртвыми мрачными среднеэтажками. Следом за ним шла молчаливая Айка. Девчонка, конечно, сильно вымоталась, это было заметно. Хотя она и старалась не подавать вида, но по пустому взгляду становилось ясно: идет на автопилоте. Неудивительно — день выдался суетный, а если ещё и тренировку учесть…

В целом рейдер был доволен: всё складывалось как нельзя более удачно. Только что посредник, с которым он связался, провел успешные переговоры и привлек на исполнение дела бандочку рыл в двадцать — неплохо вооруженную и даже более-менее обученную… Как раз такую, какая нужна для Винсова плана. Задаток передан, недостающую сумму банда получит уже по завершении дела при предъявлении доказательств. Правда, Керро знал: остальное платить не придётся, разве только корпы совсем обленились и не смогут прикрыть своего же. Естественно, ни посредник, ни банда ничего о личности нанимателя не знали. Так что, когда корпораты начнут расследовать инцидент, то след, который мог бы привести их к Керро, попросту оборвется.

Что еще? Миллион Цифрычу лежит в тайнике. Передатчик, который укажет хакеру место, уже настроен и отправит сообщение послезавтра. Как бы Цифирь ни напирал на тринадцать процентов, которые его эстетически радуют, но от двадцати наверняка не откажется. Надо будет глянуть через пару лет, как он пережил внезапно свалившееся богатство. То ещё испытание.

Единственное, что сейчас ну очень не в тему — нынешние разборки на улицах. И, главное, с Айкой привычно насквозь, через дома, не пойдешь: окончательно уморится, а ей завтра выкладываться по полной.

Потому Керро решил на углу ближайшего квартала свернуть в мёртвые районы. Крюк, конечно, выйдет изрядный, но там спокойней, а значит, можно сбавить шаг, а то и присесть где-нибудь, дать девчонке перевести дух.

Не срослось.

Из-за ближайшего дома донесся шум голосов, и метрах в двухстах впереди показалась разношёрстная сильно потасканная и возбужденная толпа. Рыл двадцать пять — тридцать. Очки поймали перефокусировку зрачков и послушно настроились, приближая изображение и подключая направленные микрофоны. Судя по виду, какие-то отбросы, улучившие момент подняться на беспределе. Они шли, не скрываясь, в полный рост. Растянулись во всю ширину улицы, что-то орали, время от времени без разбору палили в разные стороны. Раздайся, грязь, говно ползет. Толпа отморози, хлебнувшая крови, ощутившая силу и готовая рвать любого, кто попадется на пути.

По разболтанным движениям и неуместной агрессивности было ясно: падлы качественно закинулись наркотой и сейчас несказанно охуевают от собственной внезапной крутости.

Керро вздохнул, коротким морганием сбросил режим приближения и шагнул в ближайший переулок.

Для незнающего человека этот путь выглядел бы тупиковым, упирающимся в торцы трех домов. В стене одного, правда, зиял чёрный провал, но он вёл в просторный заброшенный холл, больше похожий на пещеру — ни окон, ни дверей. Спрятаться тут было негде, зато по одной из стен не составляло труда (при наличии метателя, конечно) вскарабкаться на второй этаж и уже оттуда перейти на соседнюю улицу.

* * *

Крис был очень доволен.

Его банда выросла до тридцати рыл, а стволов на всех было уже больше двух десятков! Патронов, правда, маловато, но на первое время хватит. Даже четыре тяжелых броника добыть сумели, плюсом жратвы, бухла и дури набрали на несколько дней. Само собой, сразу же и несколько баб прицепились.

Вот она — жизнь! Наконец-то. Как давно он этого ждал… Свобода делать, что хочешь, возможность снова проворачивать дела, набирать авторитет: уважение, стабильность, силу.

А пока можно расположиться в уютном тупике и чуть-чуть передохнуть. Разжечь костёр, достать хавчика и пойла, отметить удачный день, расслабиться. Оглянуться не успеешь, на шум и веселье подтянутся еще и бойцы, и бабы. Тогда уже с утреца можно будет пойти на конкретное дело — накрыть пару мелких группировок, отжать всё, что отыщется полезного, ну и, конечно, разжиться новыми стволами. После этого — к барыге, сбросить хлам, а потом к Олли — затариться патронами.

Если Олли примет, то… реально успех.

Вообще за этот день Крис вымотался, будь здоров. Еле ноги волочил. Ликка, видимо, это поняла, тронула за локоть и протянула пару таблеток, а к ним пластинку жвачки — отбить вкус.

— Зажуй, Крисси, — сказала она сипло. — Весь день работал на износ, теперь-то уж…

Он кивнул и забросил колёса в рот. Сперва по языку разлилась острая горечь, которую, впрочем, кое-как перебила химическая сладость жвачки. А потом… Усталость отступила, мир вокруг обрел резкость, тело стало ловким и гибким. Силы прибывали, словно из ниоткуда, ноги пружинили о разбитый асфальт, перестало ныть искалеченное колено, а Ликка рядом вдруг стала вполне красивой сочной бабой, такой сочной, что захотелось наклонить её прямо здесь. О чем он ей незамедлительно и сообщил, ухватив за зад.

Девка игриво засмеялась: «Давай там, у огня». И Крис, ощущая себя неимоверно крутым и удачливым, великодушно кивнул — мол, да, всё ещё успеется. Кто-то из банды, глянув на вожака, начал беспорядочно палить по мертвым развалинам, остальные одобрительно загудели, поддерживая. Крису это только добавило куража — он и его люди идут во весь рост, они — сила, которую никто не сможет остановить, а если попытается, пусть пеняет на себя. Стрельба зазвучала чаще. Конечно, поберечь бы патроны, а с другой стороны, да и хер бы с ними. Купят ещё. А пока сектор должен понять: здесь появились новые хозяева жизни, с которыми надо считаться.

Но обо всем этом Крис думал как-то мельком. Он шёл и размышлял, глядя на шагающую рядом Ликку: ведь и умная, и не такая страшная, какой весь день казалась, и с понятием. А как она с теми мудаками в логове поклонников Дави'Ро разрулить предложила? Теперь в банде никто и вякнуть против слова вожака не смеет. Что до лица, так поднимется Крис, оплатит ей пластику, делов-то, когда при бабках. К тому же задница у нее и без пластики очень даже…

В этот момент со стороны тупика, куда уже подошли первые двое из бригады Меркиндока, ударили две короткие очереди.

* * *

Айка бездумно шла следом за Керро, когда он в очередной раз свернул в переулок и непонятно выругался.

— Ёп… метатель же двоих не поднимет! Ладно, переждём. Пропустим этих полудурков и пойдём дальше.

Он отошел чуть вглубь и сел рядом с грудой обломков у стены, почти сливаясь с серым камнем. Пальцы рейдера замелькали, перебирая виртуальное меню. Айе, несмотря на усталость, было всё-таки интересно, что он там такое смотрит. Тем временем шум и беспорядочная пальба приближались. Керро снова тихо выматерился и вжал кнопку на дужке очков, отключая интерфейс.

— Почти тридцать невменяемых рыл, — сказал он зло и пояснил: — Дохрена…

Но продолжить не успел, в этот момент в их тупик свернули двое мужиков пропитого вида со стволами наперевес. Айя успела заметить вспыхнувшую у них в глазах злую радость — добыча! Конечно, что такое два человека против чокнутой кодлы, которая убивает и грабит без остановки с самого утра? Но Керро оказался быстрее: две короткие очереди отшвырнули оборванцев назад.

— Мне нужно полминуты, — коротко сказал рейдер спутнице и щёлкнул какими-то пряжками под курткой, после чего выдернул из-за спины тот самый замеченный Айей ещё несколько дней назад плоский ящичек. — Постреляй, отпугни их. Только не высовывайся. Пошла.

Он распахнул ящичек, и Айя, уже разворачиваясь, краем глаза разглядела-таки внутри укороченный автомат и петли, будто под руку.

Девушка рванула к углу, в панике путаясь в ремне ингрема. Она не была уверена, что раньше стреляла из подобного оружия. Хорошо, хоть магазин с боевыми вставлен ещё утром… Плоская кнопка предохранителя поддалась под ладонью. Айя выставила руку со стволом за угол и вжала спусковой крючок.

Пистолет-пулемет забился, руку бросило вверх… Весь магазин вылетел мгновенно, затвор встал на задержку, а девушка ошарашенно уставилась на такое непривычное по сравнению с глоком оружие. Чёрт!

Открывшаяся в ответ частая пальба из-за угла дала понять, что радоваться победе сильно преждевременно. Айка выбросила опустевший магазин и потянула из подсумка второй.

* * *

Лето осторожно присмотрелся к узкой щели меж двух опасно накренившихся бетонных плит. Чтобы ловчее двигаться, он полностью снял верхнюю одежду, оставшись в одних штанах и футболке. Холодно, конечно, но в объемной куртке в логово опиздюлин не пролезть. Собственно, и без куртки может не выйти — эти сумасшедшие суки облюбовали себе руину старого дома, которую в секторе называли Стонущими Развалинами.

Болтали, будто здесь лет пятнадцать назад находилось логово местного бонзы. В те далекие времена тридцать седьмой еще не считался чёрным сектором. Теперь в это, конечно, верилось с трудом, но тогда тут была вполне благополучная (по меркам запериметрия, конечно), прикормленная корпами, светло-серая зона. Больничка работала, кой-какие поставки велись, даже типа школа действовала и пыхтел заводик по производству экологически грязной херни. Неплохо, говорят, жилось. Если не врут, как обычно.

Короче, в те давние незапамятные времена на месте Развалин стоял дом. Высотка о скольких-то этажах. И жил в ней со своими людьми местный бонза, который мутил дела с корпами. Но потом, как оно всегда бывает, что-то пошло не так и не туда. Прилетели вертушки, приехали танки, пришли каратели и расхреначили домик чуть не до основания. Полную секторальную зачистку (эти жуткие слова в секторе знали все — от мала до велика) устраивать не стали, и то спасибо.

А высотка после налета сложилась, как карточный домик. Провалилась стенами внутрь, всю верхушку сектора там и похоронило под горами бетона. С тех пор подходить к этому месту боялись. Поговаривали, тут жили духи бонзовых парней и девок, жили и искали, кому бы отомстить. Да ещё корпы раздолбали дом так, что он постоянно скрипел, а внутри, нет-нет, рушились с гулким грохотом уцелевшие перекрытия.

Было дело, пытались пролезть на развалины особенно отмороженные из взрослых. Ни один не вернулся — придавливало на хрен или срывались. Мальчишки соваться тоже опасались. Кто постарше, тех развалины не выдерживали. А кто помладше, духов боялись, да и не умели ни фига. В довершение же ко всему рядом с руинами постоянно кто-то пропадал. Может, конечно, мясники баловали, а может…

Впрочем, сам Лето не верил в духов. То есть, как не верил. Ссыкотно, конечно, всё равно было, но он знал: зассышь — подохнешь. И безжалостно душил в себе страх. Сейчас мальчишка уже не помнил, откуда пронюхал, что три опиздюлины прижились в Стонущих Развалинах. Слухи эти ходили давно, хотя никто в секторе не понимал, как чокнутые девки пробираются внутрь. Они вообще были странными. Появлялись из ниоткуда и пропадали в никуда. Лето подозревал, что у старого бонзы под домом был тайный ход, а опиздюлины его разыскали и теперь шастали подземными тропами. Впрочем, это мало кого волновало, лезть внутрь дураков не находилось.

Однако Лето был везунчиком. Отчаянным и упертым. К тому же для своих лет ну просто дрищ дрищом, а значит, пролезть пока ещё мог. В придачу перед делом он нарочно ничего не ел (чтобы не добавить веса) и не пожидился сделать щедрое подношение Трём. Ну и напомнил себе главную истину улицы: кто не рискует, тот никогда не поднимется. А Лето хотел, очень хотел подняться и стать человеком. Смог же он выбраться из Вонючей Дыры, где сгнили на хрен его мамаша и брат? Смог.

— Короче, — мальчишка повернулся к своей спутнице, — стоишь на стрёме. Ну и если вдруг чё — свистишь и валишь. Не вернусь до завтра, вскрывай захоронку и уматывай из шоблы. Без меня сожрут. Можешь к Мэрилин пойти, — он увернулся от легкого тычка, — да не в этом смысле! Су Мин про тебя знает — я просил, замолвит слово, а работа найдется — полы мыть или номера убирать… Зиму перекантуешься, тепла дождёшься, потом найдешь, куда деться. Ладно, полез я, — он отдал ей куртку, шапку, покрепче зашнуровал ботинки, проверил, надежно ли сидит в кобуре пистолет, и двинулся к Развалинам — горе бесформенного бетона, арматуры, провисших перекрытий, накренившихся лестничных пролётов…

Лето сюда уже забирался. Жаль, тогда у него ещё не было ствола, а опиздюлины, суки, оказались до крайности бдительны. Когда их не вштыривало, они были очень, очень опасны. И никогда не покидали логово все одновременно. Впрочем, когда их вштыривало, они становились ещё опасней. Зато осторожность вообще теряли, потому и вылезали на поверхность втроём. Ладно, хрен с ними. Сегодня один фиг замерзнут.

Мальчишка, осмотрительно проверяя руками каждую бетонную глыбу, стал карабкаться к вершине. Наверху, там, где потолки и стены сложились внутрь, чудом уцелела шахта лифта — черный провал с обвисшими ржавыми тросами. Сперва по ним, болтающимся, как сопли, надо спуститься к подвальному этажу, потом на животе пролезть под бетонной плитой, завалившей проём. Там будет узкий-узкий лаз длиной метров десять. Страшно, мля… Главным образом Лето боялся застрять. В эту нору он лез последний раз год назад. Конечно, вырос он с той поры чуть — всего на пару пальцев, но… Не-е-е, об этом лучше не думать.

Одна из глыб у него под ногой опасно покачнулась. Ёп! Только не дёргаться. Мальчик медленно перенес вес тела на другую ногу. Не дышать… спокойно… Постройка выстояла, хотя где-то внизу заскрежетал металл. Захотелось оглянуться на замершую у подножия подругу, махнуть ей рукой и успокоить. Но это было бы как-то не совсем по-мужски, да ещё навернёшься, как не фиг делать. И Лето полез дальше. Нащупал впереди очередной выступ, уцепился за него, подтянулся. Бетон под руками, казалось, дышал и вздрагивал.

Надо отвлечься, думать о чём-то хорошем. Если думаешь о плохом, оно обязательно случится. А о чём хорошем?

Да хоть о Нари. Нари, правда, была странная. Но клёвая. Он не знал, откуда она взялась. Просто однажды пришла в их логово и притащила убитую крысу, показывая знаками, что может добыть ещё, если её возьмут в банду. Крыса, правда, оказалась мелкая и тощая, с башкой, разбитой камнем, но даже такая она была куда круче сублимата или протеиновых плиток.

Конечно, мальчишки запросто могли крысу отобрать, но девчонка бы удрала, и тогда фиг им больше. А так… ей нужна защита, им — вкусная еда. К тому же человек, который голыми руками ловит и убивает крыс, заслуживает уважения. Лето вот не умел. А эта мелкая к тому же была похожа на кореянку… В общем, парень не смог ей отказать. Хотя, конечно, согласился не сразу. Сперва расспросил, всё как положено — сурово и деловито. Но ведь с немой особо не перетрёшь. Впрочем, она ловко объяснялась жестами. Даже шутить умела!

Он пытался узнать, как её зовут, но она качала головой. У неё не было имени! Она показывала на глаза и жмурилась. Лето решил, что люди обзывали её просто Узкоглазой. Но это было несолидно и унизительно. Поэтому, когда она немножко обжилась в их банде, он предложил ей выбрать имя. Непременно красивое. Чтоб всё как положено. Перебрали чуть не сотню, но девчонка всякий раз отрицательно мотала головой и отвергала предложенное. Получалось, человек есть, а имени у него нет.

Впрочем, Лето нашел, как вывернуться. Однажды, когда Су Мин его нанимала, попросил помочь. Она отнеслась к вопросу серьезно (она вообще ко всем, с кем работала лично, относилась серьезно) — озвучила десяток разных клёвых имен. Лето запомнил. И потом огласил список своей «кореянке». Та с первого раза одобрила третье по счёту — Нари. Остальные даже слушать не стала. Упрямая девка. В общем, Нари, так Нари.

Сейчас Лето спиной чувствовал взгляд подруги. Волнуется… Ничего, он справится.

Казалось, до верха никогда не добраться, один раз мальчишка даже решил, что все — щас грохнется эта херовина и размажет его в кровавое месиво. Но херовина выстояла. А вскоре он вскарабкался на вершину. Из черного прямоугольного проема шахты лифта тянуло гнилостным сквозняком и холодом. Ржавые тросы стонали и скрежетали. Только б не оборвались…

Конечно, будь у него деньги, он бы всё сделал по уму, взял бы снарягу… Хотя какая снаряга? Снаряга — это лишний вес. А лишний вес — это значит, фиг поднимешься. Так что придется работать с тем, что есть. Мальчик закрепил на голове налобный фонарик. Не покупной, как у крутых, а собранный из разнокалиберных запчастей и прикрепленный на старую резиновую ленту. Надел перчатки. Тоже самые обычные — синтетические, со вложенными внутрь защитными вкладками, которые Лето вырезал из мягкого пластика. Ну, всё. Теперь готов. Можно спускаться.

Страшно-то как, ёп… Лето подергал один из ржавых тросов. Вроде держится крепко. Ну… Трое, помогите!

Прямоугольный проём, в который было видно небо, всё отдалялся и отдалялся. По стенам метался луч фонарика. Развалины стонали и скрипели. Мальчишка до боли стиснул зубы, удерживая себя от суеты, стараясь спускаться как можно плавнее, не раскачивая ветхий трос. Лучше просто считать про себя, это успокаивает, да.

У него уже дрожали и разжимались руки, когда утомительный жуткий спуск, наконец, завершился. Вот он — момент истины — узкий лаз с ходящими над ним ходуном бетонными обломками. Лето выключил фонарик, осторожно лег на живот, вытянул вперёд руки и медленно, очень медленно протиснулся в дыру. По лицу катился пот, долбаная футболка выбилась из штанов и сковывала движения, локти оцарапывали обломки бетона. Но мальчик упрямо полз, обдирая кожу. Хер с ней. Новая нарастёт. Главное — не застрять.

Лаз становился всё у же, дышать делалось всё труднее… Сука! Да неужели его судьба — застрять здесь и подохнуть?! Злые слезы наворачивались на глаза, но Лето тянул и тянул себя вперед, упорно работая локтями. Ну, уж хрен вам всем! Если он застрянет, то рванется так, чтобы вся эта громадина рухнула. Лучше одним разом подохнуть, чем трепыхаться.

На счастье, если ему и светило подохнуть, то точно не в этой норе. Мальчик достиг, наконец, узкой щели, что заменяла опиздюлинам вентиляционное отверстие. Прислушался. Тихо. Только не видно ни хера. Ладно, их все равно нет. Лето просунул в отверстие руки, нашарил стену внизу, после чего аккуратно втянулся внутрь комнаты. Надо бы найти выключатель. Наверное, он где-то рядом со входом, а вход…

В этот миг что-то щелкнуло, и зажёгся свет…

* * *

Когда спереди ударили две коротких очереди и двое самых нетерпеливых из банды завалились, Крис откровенно струхнул. Но протрещавшая следом длинная неприцельная на весь магазин успокоила.

— Дави огнем! Кто там ближе? Нех валяться, подползайте!

Сам он вместе с Ликкой уже спрятался за разрушенным крыльцом серой высотки и сбросил с плеча полюбившуюся укороченную штурмовуху.

— Крисси, — из глаз женщины почти ушла наркотическая муть, — может, ну их? Людей же потеряем.

Вторая очередь огрызнулась из-за угла. Всё такая же бестолковая — в белый свет на весь магазин.

— Да ладно тебе, — хохотнул Крис, снова ощущая поднимающийся в груди кураж, — там ведь лохи полные. Кто ж так стреляет? Ну, а выбьют из наших пару-тройку мудаков — балласт скинем, заодно и стволов будет столько, сколько людей.

Ликка замялась, пытаясь объяснить, что вряд ли всё так просто. Крис приобнял девку, краем глаза наблюдая, как его банда, паля из всех стволов, рвётся вперед. Первым до угла оставалось метров десять.

— Ща уже наши их. Рассла…

Хренак! Брошенная из тупика оборонительная граната оглушила и накрыла самых шустрых — тех, что подобрались ближе всего. А как только отшуршали осколки, из-за угла вылетел натуральный демон.

Доля мгновенья — и он уже в центре улицы. Трое подранков, откатившихся к стене ближайшего дома, почти сразу открыли огонь. Задержка с их стороны была лишь на долю секунды. Но была!

Разворот. Три короткие очереди. Три трупа.

Один из посечённых осколками мужиков, даже не пытаясь встать, выдернул из-за ремня пистолет… Небольшой щит встретил пулю. Она взвизгнула, вскользь ушла куда-то в сторону, а демон ударом ноги мгновенно убил незадачливого стрелка.

Это происходило так быстро! Нечеловечески быстро! Люди не могут так двигаться!

Лупа за спиной Криса ме-е-едленно вскинул револьверную винтовку и попытался поймать демона в прицел. Но адская тварь мгновенно сместилась, уйдя от пули, а затем и от очереди пистолета-пулемёта, выпущенной Мухой, которому повезло спрятаться от осколков за обломком фонарного столба. Взлетел вверх короткоствольный огрызок чужака, и Лупа незамедлительно получил свою порцию свинца. Из огрызка! На ста с лишним метрах!!!

Пули Крисовых стрелков выбили бетонную крошку из стены. А демон опять ушёл в сторону. Ещё три коротких очереди — ещё три трупа. Перекат. Смена магазина. Прямо с земли новая очередь и прыжок в сторону. Там, где только что лежал человек, пули врезались в землю.

И вот тут Крис, наконец-то, понял: с этим шансов нет. Этот знает, куда придёт выстрел, а потому легко уходит от смерти, не тратя впустую ни силы, ни патроны. Это киборг. Из новых моделей, тех, которые не отличишь от человека. Дурная только поманила Криса Меркиндока и вывела точно под прицел Снайперши, а Фортуна теперь смеется, там, у себя за чертой.

Пока Крис всё это стремительно думал, неуязвимый убийца впереди в очередной раз принял на щит пулю. Она отбросила его на пару шагов, чуть развернула, и под прицел демона попали еще двое нападавших, которые тут же беззвучно полегли.

Тягач, что скорчился на земле впереди, понадеялся на тяжелый бронежилет и прыгнул вперёд. Он разрядил все четыре ствола разом, казалось бы, верная смерть, но киборг откинулся спиной назад, распластался по земле, пропустив картечь, и вбил в тяжеловеса очередь. Пули, как бумагу, прошили защиту.

Ликка вскинула руки, держа штурмовуху за цевьё. Хитрая баба что-то начала вопить, типа, не стреляй, дай уйти… Короткая очередь отшвырнула её прямо на Криса, и тот опрокинулся навзничь, накрытый обмякшим телом. Но в этот раз инстинкт не подвел главаря уже уничтоженной банды. Руководствуясь безошибочным чутьем, каким обладают только самые слабые и уязвимые, он выпустил из рук винтовку и замер.

Этот почти прошел мимо! Почти. Крис уже хотел выдохнуть от облегчения, слушая, как удаляются шаги незнакомца, но тот вдруг замер и на развороте всадил в Меркиндока очередь, после чего равнодушно сбросил очередной отстрелянный магазин.

Пули прошли через мертвую Ликку и рванули плечо съежившемуся под ней хахалю. Крис скорчился и едва слышно застонал, но сразу же прикусил щеку, чтобы не заорать. Этот двинулся дальше.

Те из банды, кто ещё был жив, в ужасе разбегались. Стрелять им вслед демон не стал. Только крикнул, подзывая кого-то, и из-за угла сразу же выскочила высокая рыжая девка с пистолетом в руке.

И надо ж было Крису именно, когда эта тощая пробегала мимо, не выдержать и дёрнуться от боли.

Пули из двух стволов накрыли мгновенно, беззвучно вгрызаясь в тело.

Боль обожгла, заставила захлебнуться кровью, ужасом, досадой и пониманием, что всё закончилось. Для него — Криса Меркиндока — уж точно. Не к добру он встретил тогда на улице того чужака. И этого тоже. Лучше бы сидел в своей норе и пил брагу. Лучше…

Уже в полузабытьи, Крис отрешённо смотрел, как его убийца отбросил оружие и щит, а рыжая девчонка замерла в паре шагов. Оглядываясь по сторонам, странная парочка быстро ушла. Умирающий вожак расстрелянной банды смотрел им вслед остановившимся взглядом. Глаза ему медленно заволакивала свинцово-серая пелена. Холод просачивался сквозь кожу, и не было сил пошевелиться или сделать вдох. Да ещё звучал в ушах издевательский смех Духов Улицы — Трёх Сук. Но и он становился всё глуше и глуше, распадался, рассыпался, таял, пока совсем не исчез.

* * *

Лето беззвучно взвыл. Одна из опиздюлин стояла в дверях, раскачиваясь туда-сюда. И смотрела на бледного ободранного пацана глазами, лишёнными даже проблеска мысли. Мальчик замер. Застыл, как парализованный. Мля! Вы ж всегда, как наширяетсь, все шмотки скидываете! Всегда! Оба-два прошлых раза!!! Что ж ты в свитере-то осталась, сука, и не замерзла?! Что ж ты приперлась сюда так не вовремя?! Что ж я, зазря лез?! Ведь должен был успеть пошариться и удрать, так нет, ты, тварь, вернуться решила! Внутри у него всё клокотало.

Главное — не двигаться. Она обдолбанная — взгляд, вон, пустой. А торчки часто не видят дальше своего носа. Может, сейчас сползёт по стеночке и будет сидеть, в одну точку таращиться?

Может… Мальчишка медленно потянул из-за пояса пистолет. Сердце в груди грохотало, рука ходила ходуном. Он ведь всего три раза до сегодняшнего дня стрелял — патроны-то дороги! Лето плавно поднял оружие на уровень глаз… свет в логове был совсем бледный, аккум у них, дур, уже совсем разрядился. Дозаряжают, наверняка, редко… Да что ж за хрень-то в голову лезет?! Ладно, авось, с пяти шагов удастся не промазать.

Но спуск оказался непривычно тугим, ствол повело вверх…

Выстрел!!!

От грохота Лето на мгновение оглох, а спятившая баба вмиг отмерла и длинным прыжком рванула на вспышку!

Второй! Снова мимо!

Мля!

Мальчик отскочил, не заметил стоящего сбоку табурета, зацепился за него ногой и рухнул на пол.

Опиздюлина со всего размаху врезалась в стену рядом, однако тут же развернулась и прыгнула на упавшего противника. У того от ужаса едва сердце не лопнуло. Тело среагировало быстрее головы — Лето перекатился, подошва чокнутой бабы чиркнула по ребрам. Пацанёнок, задыхаясь, скорчился на полу. Пистолет он так и не выронил, но не было — не было! — времени снова вскинуть ствол.

Позади опиздюлины через узкий лаз проскользнуло что-то тощее, юркое, злобное и сразу сигануло торчихе на спину.

От дикого визга содрогнулись стены. Баба закрутилась на месте, рвя ногтями ту, что вцепилась в неё мёртвой хваткой. Нари повисла у противницы на шее, обхватив ногами за бока, и яростно тыкала шилом, куда придется. Вот жалкое оружие застряло в теле, а чокнутая, не переставая орать, сдернула девчонку с себя и со всей дури швырнула о стену.

Нари врезалась в бетон. Удар вышел страшным и гулким. Подружка Лето мешком упала на пол и застыла без движения. У мальчика в груди вдруг всё онемело. Сердце перестало грохотать, а руки ходить ходуном. Холодная ярость остудила сознание. Он вскинул пистолет и в этот раз уже не промахнулся.

Выстрелы гремели один за другим. Попадая и промахиваясь, Лето думал, что, наверное, развалины сейчас сложатся и их троих похоронит под обломками. Однако жал и жал на спуск, пока затвор не встал на задержку. Только после этого спятившая баба, наконец, сползла по стене, к которой ее отбросило.

…Потом мальчишка будет, равнодушно покачиваясь, стоять над трупом. А когда со второй попытки достанет и вставит запасной магазин, его вдруг бешено затрясет, и будет колотить всё сильнее и сильнее, пока маленькие руки не стиснут сзади за плечи. Он обернется и увидит Нари с разбитой головой, всклокоченными волосами и в кровь расцарапанными руками. Только тогда до Лето, наконец, дойдет, что они оба живы, целы, а грёбаные развалины все-таки не рухнули. И еще он поймет, что Нари полностью повторила его путь с поверхности. В этот миг его пробьет на безудержный смех. Девочка сперва будет смотреть с удивлением, а потом и сама примется беззвучно хохотать.

Много позже, когда у обоих перестанут трястись руки, они обшарят тело и в криво пришитом кармашке под джинсами найдут три ключ-карты. После чего, наконец, оглядятся и поймут, куда попали. У них будет достаточно времени, чтобы обыскать на удивление опрятное и уютное логово, а затем, спустя несколько часов блужданий, найти-таки выход к поверхности.

Всё это будет после.

А пока они истерически смеялись, смывая с душ страх. И три девушки смотрели на них, улыбаясь, откуда-то из-за грани.

* * *

Айя бежала следом за Керро, и рюкзачок бил её по спине. Всё, что случилось до этого, случилось уж очень быстро. Она и не поняла ничего толком, кроме того, что Керро вдруг бросился под пули, а потом, спустя буквально полминуты бешеной хаотичной стрельбы, окликнул её, позволяя покинуть укрытие.

Когда она вышла, то увидела только трупы. На грязном разбитом асфальте беспорядочно валялись тела, из-под которых медленно растекались лужи тёмной блестящей крови. Казалось, будто эхо выстрелов до сих пор мечется среди руин. Но всё уже было кончено. Девушка бросилась к своему спутнику, однако замерла в нескольких шагах, каким-то животным инстинктом поняв — ближе лучше не подходить и не спрашивать ничего.

За эти несколько дней она видела Керро всяким: сосредоточенным, смеющимся, раздосадованным, уставшим, раздражённым, злым, но таким… Что он там делал, пока она бездарно расстреливала магазины Ингрема? И что с ним стало после этого?

— Идём, — сказал рейдер.

В эту секунду лежащий рядом мужик, накрытый телом убитой женщины, чуть дёрнулся. Короткая очередь и выстрел глока почти слились. Керро, конечно, был первым, но его спутница опоздала лишь на мгновение. Айя только с облегчением отметила про себя, что с пистолетом таки вполне управляется, в отличие от автоматического оружия.

— Быстро! — скомандовал тем временем Керро и отшвырнул в сторону небольшой щит, трансформированный из того загадочного ящичка со спины, и компактный автомат. — Одноразовый, — быстро пояснил рейдер, заметив недоумение в глазах спутницы. — Полторы сотни выстрелов держит. Осталось — тьфу. Идём. Живо!

И она побежала, потому что идти не получалось — угнаться за Керро даже быстрым шагом оказалось невозможно. Он был напряжен, как взведенная пружина: отрывистые скупые движения, застывшее лицо. Не человек. Машина. Девушка мчалась следом, еле поспевая. Даже второе дыхание открылось. Хотя пару раз она всё равно споткнулась и один — упала. Спутник не приостановился ни на миг. А когда Айке стало казаться, что ещё немного — и она просто рухнет от усталости, рейдер свернул в какую-то захламленную подворотню. К тому моменту у его спутницы уже кололо в боку, сердце выпрыгивало, а перед глазами ползли круги.

Через пролом в стене Керро забрался внутрь старой многоэтажки, где проследовал к ветхой лестнице, ведущей не то в подвал, не то в подземный гараж. Там он устремился сквозь темноту вперед, и девушка снова бежала следом, ориентируясь только на звук его шагов — возьмись она доставать фонарик, то попросту бы отстала, а Керро явно не собирался ждать. Затем был узкий лаз, заваленный погнутыми железными балками, — длинный, приведший к провалу в полу. Айя слышала, как спрыгнул вниз рейдер, поняла по звуку, что провал довольно глубок, а ей ничего не видно, кое-как нащупала край, свесила ноги и взмолилась про себя, чтобы падать было не очень высоко. Однако две сильные руки подхватили её на лету, не дав свалиться на осколки камней и бетона.

После этого что-то где-то прошуршало, потом заскрипело с надрывным ржавым визгом, а еще через миг девушка услышала, как отходит в сторону тяжеленная мощная дверь.

— Сюда, — раздался знакомый голос, и не осталось ничего иного, кроме как шагнуть на звук.

Чёрт! Она споткнулась о высокий порог, пролетела пару шагов, едва устояла на ногах, а потом справа коротко щелкнул выключатель и над головой зажегся свет. Айка зажмурилась, после темноты подземных лазов свет показался уж очень резким. За её спиной снова ржаво застонала, заскрипела дверь, и когда девушка обернулась, то увидела, что Керро закрывает мощную герметичную створку с круглой ручкой-штурвалом. Один проворот, и металлические штыри замка с визгом встали на место.

Вдруг стало тихо-тихо. Как в бункере. Хотя, почему как?

Холодный свет древних флуоресцентных ламп освещал квадратную комнату с низким потолком и несколькими дверями. Тут даже была мебель, правда, очень старая, как в древних фильмах: диван, стол, два кресла, подвесные полки, шкаф, даже мягкое покрытие на полу…

Айя отметила всё это мельком и повернулась к своему спутнику. Тот как раз сдернул и швырнул на пол куртку. Поверх отправились пистолеты-пулемёты, магазины из подсумков на бронежилете, нож с пояса, что-то хитрое высокотехнологичное из левого рукава, очки… Девушка с недоумением смотрела, как рейдер торопливо избавляется от оружия и снаряжения.

— Унасмаловремени, — сказал Керро. — Минутпять.

Он говорил так быстро, что слова слипались в совершенно неразборчивые фразы. Причем Айя видела: он пытается говорить раздельно и, наверное, думает, будто это у него получается. Девушка замерла чуть в стороне и кивнула, отмечая, какими отрывистыми стали движения ее спутника, будто бы он из последних сил сдерживал чудовищное напряжение — даже пот на висках выступил.

— Тебенадоспрятаться.

Она кивнула опять, понимая, что говорить бессмысленно.

— Забериэто, — он указал на куртку с грудой всего.

Айя снова кивнула.

— У-тебя-есть-минуты-четыре, — сказал Керро, делая глубокий вдох и тщательно выговаривая каждое слово. — Потом-я-озверею. На-глаза-не-попадайся-убью. Заныкайся-куда-нибудь. Будет-продолжаться-минут-двадцать. Как-стихнет-выйдешь-наденешь-на-меня-вот-эту-штуку.

Рейдер протянул девушке эластичную медицинскую ленту в упаковке.

Айка взяла её и спросила:

— А ты не ворвешься?

— Нет, — ответил он, и было заметно, что говорит сквозь зубы, — мозгов-не-хватит. Концентрация-внимания-на-полсекунды-не-больше. Главное-не-попадись. Вали.

Она сорвалась с места, подлетела к ближайшей двери, дернула на себя ручку. Туалет. Не пойдет. Следующая. Кладовка. Отлично! Айя подхватила с пола куртку с барахлом и исчезла. Впрочем, через несколько мгновений снова появилась и бросила Керро моток веревки. Он рефлекторно поймал, а когда посмотрел туда, где только что стояла девушка, той уже и след простыл.

— Умница, — сказал рейдер пустоте.

* * *

Айя захлопнула дверь и огляделась. Внутри кладовка оказалась совсем тесной, но пыли здесь почти не было. Лампочка под потолком едва тлела, освещая ряды полок, канистры с водой, стопки не то одежды, не то ткани, банки консервов… Черт! Ничего тяжелого! Стеллажи оказались вполне ожидаемо привинчены к стенам. И дверь не подпереть, и спрятаться негде.

Так, без паники. Он сказал: главное — сидеть тихо. Если бы знал, что шансов спастись у нее нет, не стал бы так рисковать. Керро хоть и не в себе, но все-таки худо-бедно соображает, значит, трезво оценил риски. А теперь надо успокоиться и ещё раз внимательно оглядеться.

— Керро, твою мать, я надеюсь, ты успеешь связать себе руки, или ноги, или вообще всё, — бормотала про себя Айя. — У меня были такие планы на этот вечер…

Девушка торопливо привязала дверную ручку к стойке стеллажа (хватило ума отрезать кусок веревки перед тем, как отдать моток рейдеру) и огляделась в надежде отыскать себе хоть какое-то убежище. Увы! Полки вдоль стен были узкие — не влезешь, да ещё заставлены всевозможными припасами. В углу стояли канистры с водой, а ручка на двери оказалась круглая и бестолковая.

В это время из комнаты донесся свирепый рев и послышался звук удара. От неожиданности Айя присела, вжав голову в плечи. Дверь в кладовку сразу же показалась совсем хлипкой, а ручка и стеллаж, связанные веревкой, ненадежными. Айя забилась в угол, натягивая на себя спальный мешок. Может, если Керро всё-таки ворвется, то не заметит её под ворохом синтетической ткани, сжавшуюся за канистрами с водой?

А в комнате металось и билось свирепое чудовище, оно рычало, с грохотом расшвыривая то, что попадалось на пути. Треск и удары были такой силы, словно вещи крушил пневматический молот, а не человек.

«Керро, — шептала про себя девушка, — ради Трёх, не сломай себе ничего, я же тебя потом не соберу! И не иди сюда, потому что тогда я не соберу и себя».

Она вздрагивала от ужаса, стискивая в руках глок, и думала, что не сумеет, не сумеет выстрелить, если понадобится… Или сумеет?

Мужчина в комнате рычал и рвался, но когда первый ужас сошел, Айка из своего укрытия поняла, что он перемещается не свободно: звуки доносились только с одной стороны. Значит, он не может отойти дальше, иначе бы разнёс вообще всю комнату. А раз ревёт и бьётся в одном углу, значит, успел привязаться. Он сказал, это будет продолжаться треть часа. Прошло уже минут пять. Может, чуть меньше, может, чуть больше, но скоро силы у него иссякнут, хотя сейчас и не верилось — чудовище, которое раньше было Керро, казалось неутомимым, неуязвимым и невероятно свирепым.

Айя осторожно стянула с себя душный спальник. Человеческой речи не слышно. Не слышно выкриков, ругани, проклятий, только звериное рычание и звуки ударов. Он так беснуется, что не заметит, как она тут шуршит — полностью сосредоточен на себе и невозможности освободиться. Это хорошо.

Девушка, опасливо косясь в сторону двери, стала быстро проводить ревизию кладовки. Вода есть. Еда есть. Впрочем, вряд ли после такого припадка Керро сможет жевать консервы. А вот пить захочет. Наверняка ослабнет. Нужен бульон. Нужны стакан, ложки, чистая ткань, нужен спальник, чтобы уложить этого разрушителя, когда он успокоится — судя по звукам, от мебели в комнате мало что осталось. Зато человеку все нипочем, будто заведенный мечется. Айя заметила на верхней полке горелку и уже потянулась, чтобы её достать, но внезапный удар сотряс дверь кладовки. Створка застонала, по стеллажу прошла дрожь. Спокойно. Это не Керро. Это он что-то бросил. Наверное, кресло. Или то, что осталось от кресла. Дверь открывается наружу, всё нормально.

И опять бросок, и снова грохот. Чёрт! Если он продолжит так швыряться, то завалит Айке выход, а сам надорвётся окончательно. Знать бы ещё, чего с ним такое. Ладно, главное, когда утихомирится, быстро сделать всё необходимое: закрепить на руке эластичную медицинскую ленту, уложить, разуть, укрыть, налить воды, чтобы, когда придет в себя, дать напиться, затем приготовить какой-то совсем легкой еды, которую ему будет по силам съесть, и убрать всё то, что он там раскурочил. Скучно ей уж точно не будет. Только бы цел остался. А то, судя по звукам, там не только мебель может пострадать…

Девушка расставляла на стеллаже самое необходимое. Горючка для горелки, как назло, оказалась на самом верху. Пока Айка за ней лезла, битва с мебелью в комнате начала потихоньку стихать.

Неужели скоро угомонится?

Хрясть! В дверь прилетел какой-то новый снаряд.

Не похоже, чтобы Керро ослабевал.

Тем временем на полке выстроились в ряд сублиматы, стаканы, бутылка питьевой воды.

Теперь спальник. Вот он. Пенка-коврик где-то еще была. Ага, здесь. Салфетки. Вроде бы всё.

Айя прислушалась — буйство явно стихало. Что же такое он с собой сделал, если в итоге так озверел? А самое главное — какие будут последствия?

Она выждала еще минут пять. В комнате стало совсем тихо. Теперь можно было размотать веревку с дверной ручки и выйти. На миг сердце Айи стиснул ужас. Что, если она выйдет к мёртвому телу? Что, если после этого всего Керро… Нет! Он сказал, что отключится, значит, отключился. Девушка осторожно, тихо-тихо приоткрыла дверь. Створка во что-то уперлась, наверное, в обломки мебели.

Айка выглянула.

Капец.

Половина комнаты была разнесена в хлам. В куски и клочья. В труху. И среди обломков лицом вниз на полу лежал Керро, обвязанный по поясу несколькими витками веревки, которая хитрым узлом крепилась к железной скобе в стене. Насколько позволяла длина привязи, настолько и метался посаженный на неё человек.

— Керро… — Айя подошла к нему уже безо всякой осторожности. Он лежал трупом.

Девушка взяла тяжелую безвольную руку, быстро закатала рукав толстовки, зубами разорвала упаковку медицинской ленты и повозилась, затягивая её на предплечье.

— Сейчас я тебя уложу, — сказала она, прекрасно понимая, что он ее не слышит.

Айя торопливо перерезала веревку, расчистила участок пола от обломков, расшвыряв их, чтобы не мешались, расстелила коврик-пенку, затем спальник, взяла Керро обеими руками за плечо и потянула.

Какой тяжеленный! Но при этом совершенно тряпичный, да ещё похож на труп — бледный, холодный, с застывшим лицом. Кое-как удалось перевернуть его на спину и устроить на мягком. Теперь перчатки, потом обувь, потом укрыть. Поставить греться воду, умыть его и обработать глубокую царапину на лице, оставленную, видимо, отлетевшим осколком пластика. Подложить под голову свёрнутую куртку, чтобы был меньше похож на покойника.

Девушка не знала, сколько времени прошло. Наверное, довольно много, потому что она успела переделать все дела — убрать комнату, оттащить разбитую мебель в дальний угол, принести и бросить на пол какое-то подобие одеяла, устроиться на нём и в ужасе уставиться на человека, который больше походил на мертвеца, чем на живого.

— Да что же ты… — прошептала Айя, осторожно гладя Керро по волосам. — Ну, давай, открывай глаза, ну, пожалуйста…

Ещё никогда в жизни ей не было настолько тоскливо. Он был совершенно беспомощный! Непривычно беспомощный — хоть режь, даже оттолкнуть не сможет. Айка и подумать не могла, что зрелище этой внезапной уязвимости так её напугает… Как же было его жалко, аж сердце заходилось!

— Керро, — шептала девушка, — открой глаза…

Ей хотелось лечь рядом и обнять его, чтобы ощущать всем телом дыхание — слабый признак жизни. Обнять, прижаться носом к плечу и не отпускать. Плохая идея. У него, наверное, сейчас всё тело болит…

Поэтому Айя осторожно гладила Керро по волосам и терпеливо ждала, когда он откроет глаза. Она очень надеялась, что это всё-таки произойдёт.

* * *

Девушка уже почти заснула, когда услышала слабое шевеление. Она мгновенно вскинулась и с надеждой уставилась на лежащего без памяти мужчину. Он медленно открыл глаза, и взгляд, поначалу мутноватый, наконец, прояснился.

— Ты… спрашивала… ошибался ли я? — сипло, но вполне членораздельно произнес рейдер. — Вот… сегодня… в том проулке. Поэтому в рукаве… всегда должны быть козыри. А в кармане то, чем… сможешь расплатиться… по итоговому раскладу…

Айя, едва касаясь кончиками пальцев, осторожно погладила его по бледной щеке, через которую тянулась глубокая борозда свежей царапины:

— Давай ты попьёшь и всё-всё расскажешь, ладно? У тебя, кстати, в аптечке есть что-нибудь подходящее?

— Обычные препараты… они… с этой дрянью и пост-лентой плохо сочетаются, — облизывая губы, ответил рейдер. Говорил он трудновато, делая между словами долгие паузы, но умирающим больше не выглядел. — До утра оклемаюсь, а там к доктору сходим. Поднимусь, не переживай…

— Давай пей, — собеседница покачала головой, после чего ловко подсунула руку ему под голову, помогла слегка приподняться и поднесла к губам стакан. — Пей, пей. Поднимется он…

Керро с жадностью пил, прикрыв глаза. Айя смотрела, как он торопливо глотает и как на бледном лбу — даже от этого малого усилия — вновь выступает холодный пот. Не оклемается он к утру. Это было очевидно.

— Может, отложить обмен, пока тебе не станет лучше? — осторожно спросила девушка.

— Нет, — резко ответил рейдер, оторвавшись от стакана. — Меньше, чем на неделю — без толку. А за неделю корпы от непоняток озвереют, — он с трудом перевел дыхание и снова упрямо повторил: — Прорвусь, не впервой.

— То есть, уже бывало? — уточнила Айя. — А что ты принял?

— «Врата» — стимулятор… особой группы, очень редкий… — он снова помолчал, но видно было, что просто собирается с силами, а не обдумывает каждое слово, как в начале их знакомства. — Некоторые говорят… демона вселяет… глупость, конечно… А так… скорость утраивает, реакцию, внимание: за полсекунды знаешь, куда чужая пуля придет… Сила почти не растёт… он для стрелковых на короткой… Вообще, разные есть, конечно…

— Может, тебе не нужно говори… — спохватилась собеседница.

Керро покачал головой:

— Нужно. Хоть отвлекусь. Раз аптечкой нельзя. Ты спрашивай.

— А цена этих сверхспособностей? Я имею в виду не деньги, а здоровье. Какова цена? Ты просто проваляешься, и всё, или?..

— И всё. Планов дожить до ста у меня нет.

— Это в каком таком смысле? — насторожилась девушка и с ужасом произнесла: — То есть ничего не «и всё»?!

— «И всё», значит — и всё, — отрезал собеседник, но снова прервался, прикрыв на мгновение глаза. — Организм, конечно, изнашивается… ну, так от пули он вообще портится на месте. А тут… вполне можно подлататься. Были бы деньги и правильные знакомства.

Айя вздохнула:

— И это расплата за то, что мы свернули в переулок, из которого нельзя было уйти вдвоем, а ты это не предусмотрел? Верно?

— Да. Добро пожаловать в реальный мир.

— Хватит язвить, а то воды не дам больше, — огрызнулась девушка и отодвинула стакан, чтобы угроза показалась реальной. — Я в этот реальный мир погружаюсь уже неделю без остановки. И каждый раз, когда мне кажется, что глубже уже некуда, ты в очередной раз великодушно говоришь «Добро пожаловать».

Он слабо, но беззлобно усмехнулся, провожая стакан взглядом, и сказал:

— Если бы я тебя в том переулке оставил… или не справился… то ты даже с помощью тех отморозков не нырнула бы до самого дна… так… до серёдки.

Она снова взяла стакан в руки и сказала с грустной улыбкой:

— Ладно, тогда уж пей ещё. Не хочу даже представлять, каким может быть здешнее дно. А это, кстати, что за место?

— Бункер. Старый. Ещё до Второй Корпоративной построен. Я тут несколько лет назад… убитого корейца нашёл неподалеку. Такого приличного… в хорошем костюме. А в спине полмагазина. Видать, на стимах был, сумел уйти. Ну, а я поискал — нашёл, куда он лез. Потом запасов добавил. На самый край берёг.

Айя зевнула и потерла глаза.

— Я там сублимат заварила. Ты с утра ничего не ел. Он жидкий. Бульон.

Керро кивнул. Девушка взяла стоящую в стороне термокружку и свинтила крышку.

— Не горячий, можно сразу пить, — пояснила она, снова помогая собеседнику приподняться. А пока он глотал, сказала с горечью: — Блин, ты такой продуманный всегда. Ну почему тебя дёрнуло ошибиться именно сейчас?

Айя вздохнула и уткнулась носом в короткостриженую макушку, не желая продолжать мысль. У неё завтра двадцать секунд на то, чтобы успеть. И если не удастся уложиться в этот гадский норматив, то для неё всё закончится. Навсегда. Не будет часовой бомбы замедленного действия в голове, не будет этого бездонного в своей поганости мира, не будет изматывающей усталости… На это-то плевать. Не плевать лишь на то, что не будет Керро. Для неё уже не будет.

— Давай спать, — сказала Айка ему в макушку, когда сублимат был допит. — Только, если что-то будет нужно, ты меня разбуди.

Она улеглась на свое одеяло, прижалась к мужчине и уткнулась носом ему в плечо.

Двадцать секунд, блин. И Керро, который едва может шевелиться. Если она выживет, то он, когда оклемается, замается отрабатывать свой косяк.