— Где же она? — Мэтью бросил на стол ключи от «рейнджровера».

— Мы найдем ее, Мэтью. — Ради сына Изабо старалась оставаться спокойной, но с тех пор, как они нашли в саду под рутой недоеденное яблоко, прошло уже десять часов. Они вдвоем прочесали всю округу, методично отмечая на карте секторы поиска.

Диана исчезла, не оставив следов.

— Ее похитил кто-то из чародеев. — Мэтью запустил пальцы в волосы. — Я сам говорил ей, что на территории замка она в безопасности — я не думал, что у них хватит дерзости явиться сюда.

Изабо нисколько не удивилась, услышав это, а Мэтью уже командовал, как генерал на поле сражения:

— Продолжим искать. Я еду в Бриуд, Изабо — в Обюссон и Лимузен. Марта останется здесь на случай, если вернется Диана или кто-нибудь позвонит.

«Звонить сюда некому, — подумала Изабо. — Будь у Дианы доступ к телефону, она давно бы уже вышла на связь. Мэтью ломится к цели напрямик, круша все барьеры, но эта его стратегия не всегда приводит к успеху».

— Давай подождем, Мэтью.

— Ждать? Какой в этом смысл?

— Болдуин вылетел из Лондона час назад.

— Ты сказала ему? Что ты наделала? — Мэтью хорошо знал, чего ожидать от старшего брата. Всю свою жизнь Болдуин только и делал, что губил жизнь другим — в физическом, моральном и финансовом смысле. К последнему способу он пристрастился, обнаружив, что отнимать у кого-то деньги не менее увлекательно, чем жечь деревни.

— Я решилась на это, когда в конюшне и в лесу Дианы не оказалось. Болдуин идет по следу лучше, чем ты.

— Да, добычу он выслеживает отменно — но мне совсем не нужно, чтобы очередной его добычей стала моя жена. — Мэтью взял ключи со стола. — Ладно, дождись его. Я поеду один.

— Он не тронет Диану, узнав, что она твоя. Болдуин как глава семьи должен знать, что у нас здесь происходит.

Такие слова из уст матери, знавшей, как мало он доверяет старшему брату, показались Мэтью довольно странными.

— Явившись без спросу в твой дом, они оскорбили прежде всего тебя, — сказал он, пожав плечами. — Ты вправе предпринимать все, что сочтешь нужным.

— Болдуина я вызвала не ради себя, а ради Дианы. Ее нельзя оставлять в руках чародеев, хотя она сама ведьма.

Марта стала принюхиваться, и хозяйка замка, сверкнув глазами, объявила без особой нужды:

— Вот и он.

Хлопнула парадная дверь, тяжелые шаги загремели по плитам. Мэтью прирос к месту, Марта закатила глаза.

— Сюда, — негромко позвала Изабо. Даже в чрезвычайных обстоятельствах она не желала повышать голос: трагическая декламация не для вампиров.

Болдуин Монклер — в финансовых кругах его знали под этим именем — уже шагал по нижнему коридору. Медно-рыжие волосы сверкали при электрическом свете, мускулы прирожденного атлета играли под кожей. Его с детства учили владеть мечом; он и в бытность свою человеком внушал почтение, а уж как вампиру ему мало кто осмеливался перечить. Средний из трех сыновей Филиппа де Клермона, он получил свое второе рождение во времена Древнего Рима и был любимцем отца. Оба они, вылепленные из одного теста, любили войну, женщин и вино — именно в этом порядке. Славные, казалось бы, ребята, но из тех, кто сходился с ними в бою, выживали очень немногие.

Сейчас его гнев готовился пасть на голову Мэтью. Они невзлюбили один другого с первого взгляда и были такими разными, что даже Филипп отчаялся подружить их.

— Мэтью, ты где? — заревел он, почуяв присущий брату запах корицы с гвоздикой.

— Здесь, Болдуин.

Старший тут же схватил его за горло. Голова к голове — одна рыжая, другая черная — они пронеслись через холл и разнесли в щепки дверь.

— Это ж надо — связаться с ведьмой после того, что сделали чародеи с отцом!

— Она еще не родилась, когда это случилось. — Голос Мэтью звучал сдавленно по очевидной причине, но страха он не выказывал.

— Вина лежит на всех чародеях. Они знали, что нацисты его пытают, и не сделали ничего, чтобы этому помешать.

— Болдуин, — резко вмешалась Изабо, — Филипп оставил четкие указания не мстить за него. — Она твердила это Болдуину годами, но он так и не перестал злобиться.

— Без чародеев эти звери его не схватили бы. Нацисты ставили на нем эксперименты — проверяли, сколько вампир может вынести, оставаясь живым. А мы из-за проклятых колдовских чар так и не сумели найти его и спасти.

— Тело Филиппа им не удалось сокрушить, но душу они сгубили, — безжизненным голосом сказал Мэтью. — С Дианой может случиться то же самое, Болдуин.

Физические страдания не так страшны по сравнению со сломленным духом. Мэтью закрыл глаза при мысли, что могут сделать мучители с его непокорной упрямой ведьмой.

— А мне-то что. — Болдуин швырнул брата на пол, занес кулак, но медный звон грохнувшей о стену кастрюли привел его в чувство. Братья вскочили на ноги.

— Она жена ему, — сообщила Марта, уперев руки в могучие бедра.

— Ты повязался с ней?! — не поверил Болдуин.

— Диана теперь член семьи, — подтвердила Изабо. — Мы с Мартой приняли ее, и ты тоже должен.

— Ну уж нет! Ни одна ведьма не будет носить фамилию де Клермон и не войдет в этот дом. Брачный инстинкт, конечно, мощная вещь, но смерть сильнее. Если Бишоп не убьют чародеи, я убью ее сам.

Мэтью ринулся на брата.

— Ты укусил меня! — взвыл тот, зажимая горло рукой.

— Будешь грозить моей жене — еще и не так получишь, — заявил, тяжело дыша, Мэтью.

— Довольно! — крикнула Изабо. — Я потеряла мужа, дочь и двух сыновей — не хватало еще, чтобы вы вцепились в горло друг другу. Чародеи не смеют никого забирать из моего дома, и я не стану тратить время на споры, пока враги держат мою невестку в плену.

— В сорок четвертом ты говорила, что война с чародеями ничего не решит, — проворчал Болдуин, — а сейчас — нате вам!

— Это другое дело, — отрезал Мэтью.

— Другое, потому что с ведьмой ты спишь — даже Конгрегации не побоялся, чтобы лечь с ней в постель.

— Решение о начале кампании против чародеев мог принять только твой отец, а он категорически не желал затягивать мировую войну. — Изабо стояла за спиной Болдуина, дожидаясь, когда он повернется лицом. — Пойми наконец, что за такие преступления наказываем не мы, а люди.

— Ты, помнится, тоже наказывала, — кисло заметил сын. — Скольких нацистов ты скушала на обед? — Болдуин совсем распоясался и говорил непростительные вещи.

— Вернемся к Диане, — продолжала Изабо, выразительно посмотрев на него. — Будь твой отец жив, Люциус Сигерик Бенуа Кристоф Болдуин де Клермон, — будь он жив, он сам бы занялся ее розысками, ведьма она или нет. И стыдился бы, видя, как ты сводишь старые счеты с братом. — Каждое имя, которое дал сыну Филипп, звучало как пощечина, и Болдуин дергал головой, слыша их.

— Спасибо за совет, Изабо, и за урок истории, — сказал он, выслушав мать. — Теперь, к счастью, решения принимаю я. Мэтью эта девка не достанется — все, конец. — Облегчив таким образом душу, он пошел к выходу.

— Ты не оставляешь мне выбора, — сказал ему вслед Мэтью.

— Какого еще выбора? — фыркнул Болдуин. — Твой долг — делать то, что велю я.

— Я, может, и не глава семьи, но это дело выходит за рамки семейного. — Мэтью наконец вник в смысл материнских слов.

— Прекрасно, — пожал плечами Болдуин. — Отправляйся в свой дурацкий крестовый поход, ищи свою ведьму. И Марту возьми — она, похоже, влюблена в нее не меньше, чем ты. Хотите разозлить чародеев и навлечь на всю семью гнев Конгрегации — дело ваше. Я в случае чего тут же от вас отрекусь.

Он не успел дойти до двери, когда младший брат выложил свой главный козырь.

— Я освобождаю де Клермонов от всякой ответственности за то, что они давали Диане Бишоп приют. Отныне ее делом, как уже не раз было в прошлом, займутся Рыцари Лазаря.

Изабо отвернулась, скрывая гордость за сына.

— Неужели? — прошипел Болдуин. — Мобилизация братства равносильна объявлению войны.

— Да, и тебе известно, что это значит. Я бы казнил тебя за неподчинение, да времени нет. Твои земли и прочее имущество подлежат конфискации. Покинь этот дом, сдай печать. В течение недели вместо тебя будет назначен новый французский магистр. Ты больше не пользуешься защитой ордена и должен подыскать себе новое жилье в течение семи дней.

— Попробуй только отнять у меня Семь Башен! Не пришлось бы тебе пожалеть!

— Замок не твой — он принадлежит Рыцарям Лазаря. Изабо живет здесь с позволения ордена, и тебе я тоже дам шанс. Призываю тебя, Болдуин де Клермон, исполнить свою присягу, выступить на войну и повиноваться моим приказам, пока я не сочту нужным тебя отпустить.

Мэтью хорошо помнил эти слова, хотя давным-давно не произносил и не писал их. Орден, как и Диана, был у него в крови. Отвыкшие работать мускулы оживали, заржавленные навыки начинали оттачиваться.

— Рыцари не станут помогать своему магистру в несчастливой любви. Мы сражались при Акре, поддерживали альбигойских еретиков против северян. Пережили падение тамплиеров, пережили победу англичан при Креси и Азенкуре. Нанесли поражение Оттоманской империи в морском сражении при Лепанто. Прекращение нами боевых действий положило конец Тридцатилетней войне. Миссия братства — обеспечить выживание вампиров в мире, где господствует человек.

— Мы начинали с защиты тех, кто не мог сам себя защитить. Наша героическая репутация — всего лишь побочный продукт.

— Отец поступил необдуманно, передав орден тебе. Ты идеалист — солдат, а не командир. Кишка у тебя тонка для трудных решений. — В словах Болдуина, несмотря на презрительный тон, сквозила тревога.

— Диана искала у меня защиты от своих соплеменников, и орден обеспечит ей эту защиту, как обеспечивал некогда Иерусалиму, Германии и Окситании.

— Все сразу поймут, что тобой руководят личные интересы. То же самое было в сорок четвертом, но ты тогда сказал «нет».

— Это было моей ошибкой.

Видя, как поражен Болдуин, Мэтью испустил долгий прерывистый вздох.

— Тогда тоже надо было действовать, не опасаясь последствий. Я воздержался из страха выдать наши семейные тайны и вызвать гнев Конгрегации. Наши враги сочли это слабостью и нанесли удар снова, но теперь, когда дело коснулось Дианы, я своей ошибки не повторю. Чародеи вторглись в наш дом и похитили женщину из нашей семьи — это гораздо хуже того, как они поступили с Филиппом. Он в их глазах был всего лишь вампир, а Диана принадлежит к их племени. Они готовы на все, лишь бы понять, насколько велика ее сила.

Мэтью с нарастающей тревогой ждал, что ответит брат.

— Болдуин, — поторопила Изабо.

Глава семьи кивнул в знак согласия.

— Спасибо тебе. Какой-то чародей унес ее прямо из сада — когда мы ее хватились, все следы уже ветром сдуло. — Мэтью достал из кармана смятую карту. — Вот здесь мы еще не искали.

— А там, где отмечено, все облазили? — спросил Болдуин, глядя на карту.

— Само собой.

— Ты научишься когда-нибудь думать, а потом уже действовать? Пошли в сад.

Изабо и Марту не взяли, чтобы их запах не примешивался к возможному следу Дианы. Как только сыновья вышли, Изабо затрясло с головы до ног.

— Это выше моих сил, Марта. Если они с ней что-нибудь сделали…

— Мы с тобой всегда знали, что рано или поздно это случится. — Марта погладила хозяйку по плечу и ушла на кухню, оставив Изабо у нетопленного камина.

Сверхъестественно зоркие глаза Болдуина вглядывались в надкушенное яблоко под листьями руты. Изабо поступила разумно, оставив его на месте — оно помогло Болдуину увидеть то, что ускользнуло от его брата. Слегка примятые стебельки руты привели его к другой грядке.

— Откуда утром дул ветер?

— С запада. — Мэтью, как ни старался, не мог понять, что обнаружил Болдуин. — Мы попусту тратим время — давай разделимся. Хочу еще раз проверить пещеры.

— В пещерах искать незачем. — Болдуин выпрямился, стряхивая с рук запах трав. — Чародеи не пользуются пещерами в отличие от вампиров. Кроме того, ее унесли на юг.

— Но на юге ничего нет!

— Что-то должно быть. Спросим Изабо.

Семья де Клермонов продержалась так долго по той причине, что каждый из них был одарен по-своему. Филипп, харизматический вождь, умел сплотить вампиров, людей и даже демонов в борьбе за общее дело. Брат Хью усаживал враждующие стороны за стол переговоров и мог уладить самый жестокий конфликт. Годфри, младший из трех сыновей Филиппа, был совестью де Клермонов и рассматривал каждый вопрос с этической точки зрения. Болдуин, семейный стратег, ясно видел достоинства и недостатки любого военного плана. Луиза, в зависимости от ситуации, исполняла роль наживки или шпиона.

Мэтью, как ни парадоксально, был самым свирепым воином среди них. На первых порах он сводил Филиппа с ума полным отсутствием дисциплины, но со временем образумился. Теперь он, берясь за оружие, сохранял полное хладнокровие, и упорство, с которым он шел к цели, делало его непобедимым.

Изабо недооценивали все, кроме Филиппа, называвшего ее генералом и своим секретным оружием. Она ничего не упускала из виду и помнила больше, чем Мнемозина.

В кухне Болдуин высыпал на стол горсть муки, нарисовал схематическую карту Оверни, обозначил ямкой Семь Башен.

— Куда могли унести ведьму, если похититель направлялся на юго-запад?

— Смотря с какой целью ее похитили, — наморщила лоб Изабо.

Мэтью и Болдуин обменялись безнадежными взглядами. Единственная проблема с их секретным оружием состояла в том, что Изабо никогда не отвечала на поставленный ей вопрос, не задав своего.

— Подумай, Maman, — умоляюще сказал Мэтью. — Ее хотели забрать у меня, вот и вся цель.

— Нет, дитя мое. Разлучить вас можно было разными способами, но они нагло явились в мой дом и похитили мою гостью. Нанесли непростительное оскорбление нашей семье. Это как в шахматах. — Изабо провела пальцами по щеке сына. — Чародеи показывают нам, что они сильнее, и похищают Диану, чтобы гарантировать твой ответ на их вызов.

— Пожалуйста, Изабо. Куда они ее дели?

— Между нами и Канталем нет ничего, кроме гор с козьими тропами.

— Канталь? — резко повторил Болдуин.

— Да, — подтвердила шепотом Изабо, поняв смысл этого восклицания.

В Кантале родился Герберт из Орильяка. Это его территория — если де Клермоны вторгнутся на нее, против них ополчатся не одни чародеи.

— В шахматах это означало бы, что нам поставили шах, — мрачно заметил Мэтью. — Рановато как будто.

Болдуин кивнул, соглашаясь с ним.

— Значит, между этими двумя пунктами есть еще что-то.

— Только руины, — припомнила Изабо.

— Почему эта ведьма не смогла себя защитить? — досадливо вздохнул Болдуин.

— Elle est enchantee, — вытирая руки, буркнула Марта.

— Девочку околдовали, — нехотя поддержала ее Изабо. — Мы с Мартой в этом уверены.

— Околдовали? — нахмурился Мэтью. Наведение чар на кого-то из своих у чародеев считалось столь же тяжким преступлением, как нарушение чужих границ у вампиров.

— Да. Она, возможно, и прибегла бы к магии, но ей не дают.

— Зачем это нужно? — недоумевал Мэтью. — Это все равно что вернуть в джунгли тигра, вырвав ему зубы и когти. Зачем лишать кого-то способности защищаться?

— Желающих найдется много, как и причин, — пожала плечами Изабо, — а я не слишком хорошо ее знаю. Спроси у ее родных. Позвони им.

Мэтью достал из кармана мобильник. Мэдисон, как отметил Болдуин, значился у него в телефонном справочнике, и трубку сняли на первом гудке.

— Где она, Мэтью? Ей очень больно, я чувствую!

— Мы знаем, где искать ее, Сара, — заверил вампир, — но сначала я должен спросить у вас кое-что. Диана не использует свою магию.

— Она ею не пользуется со дня смерти родителей! При чем тут это? — Сара вопила так, что Изабо зажмурилась.

— Есть хоть малейший шанс, что Диану околдовали?

— Околдовали? — выпалила после краткого молчания Сара. — Еще чего!

Раздался щелчок, и в разговор вступила другая ведьма.

— Я обещала Ребекке, что никому не скажу. Не спрашивайте, что и как она сделала — я не знаю. Ребекка видела что-то, напугавшее ее до смерти. Она знала, что они со Стивеном не вернутся из Африки, и сказала, что обеспечит Диане защиту.

— Защиту от чего? — ужаснулась Сара.

— Не «от чего», а «до каких пор». — Эм еще больше понизила голос. — Ребекка сказала, что Диана будет надежно защищена, пока не встретит своего теневого возлюбленного.

— Теневого возлюбленного? — повторил Мэтью.

— Да. Как только Диана сказала, что встречается с вампиром, я подумала, что вы тот самый и есть, но все происходило так быстро…

— Эмили, вы видите что-нибудь, способное нам помочь? Хоть что-то?

— Нет. Только мрак, в котором пребывает Диана. Она жива, — поспешно сказала Эм, — но сильно мучается и находится где-то по ту сторону света.

Болдуин взглянул на Изабо. Мать, хотя и могла вывести из себя любого, всегда задавала правильные вопросы. Отвернувшись, он переговорил с кем-то по собственному мобильнику и чиркнул пальцем по горлу, глядя на Мэтью.

— Я отправляюсь ее искать, — заспешил тот. — Позвоню, когда будут новости. — Нажатая им кнопка пресекла многочисленные вопросы Сары и Эм. — Где ключи?

— Успокойся и сядь, — приказал Болдуин, загораживая брату дорогу и подталкивая к нему табурет. — Назови мне все замки отсюда и до Канталя. Нам нужны только древние — те, с которыми хорошо знаком Герберт.

— О Господи, Болдуин, не помню я. Дай пройти.

— Подумай как следует. Чародеи не утащили бы ее на территорию Герберта без веской причины. Раз Диану околдовали, то она и для них загадка. Им понадобится время, чтобы ее разрешить, и укромное место, чтобы вампиры не вмешивались. — Болдуин впервые назвал жену брата по имени. — В Кантале им пришлось бы отвечать перед Гербертом — значит, они расположились где-то у самой границы. Думай. Ну, Мэтью! Ведь ты же их строил!

Мэтью быстро перебрал в уме свои былые проекты, отбрасывая соседние или разрушенные до основания замки.

— Ла Пьер, — выдохнул он в итоге.

Изабо стиснула губы, Марта встревожилась. Ла Пьер был самым неприступным замком в округе. Его базальтовый фундамент невозможно пробить, стены могут выдержать любую осаду.

Громкий стрекот над головой заставил всех вздрогнуть.

— Вертолет ждал меня в Клермон-Ферране, чтобы отвезти обратно в Лион, — пояснил Болдуин. — Твой сад немного пострадает, Изабо, но оно того стоит.

Вертолет понес братьев через овернскую ночь, где единственными проблесками света были огни в окнах ферм. До старого замка пришлось лететь тридцать с лишним минут.

— Тут негде сесть! — прокричал пилот, с трудом различая очертания древних стен.

— А если там? — Мэтью, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу, показал на заброшенную дорогу.

Пилот, получивший от Болдуина указание садиться туда, повиновался не без опаски.

Футах в двадцати над землей Мэтью спрыгнул и помчался к воротам. Болдуин, испустив тяжкий вздох и наказав пилоту ждать сколько потребуется, прыгнул следом.

Мэтью был уже в замке и звал Диану.

— Господи, какого же страху она натерпелась, — прошептал он, не получив ответа.

— Есть два способа, Мэтью, — сказал Болдуин, крепко взяв его за руку. — Разделиться и обыскать все сверху донизу или погодить пять секунд и подумать, где скорее всего спрятана пленница.

— Пусти. — Мэтью оскалился и хотел вырваться, но Болдуин не пустил.

— Думай, — приказал он. — Уверяю тебя, так будет быстрее.

Мэтью представил в уме план замка, начиная от входа. Прошел парадные покои, башню, опочивальни, спустился в кухню, в подвал, в темницы…

— Каменный мешок, — с ужасом вымолвил он.

— Dieu, — остолбенел Болдуин, глядя в спину поспешавшего к замку брата. Что в этой ведьме такого? Зачем чародеи, ее кровные родичи, упрятали ее в дыру шестидесятифутовой глубины? Непонятно… но если она им так дорога, они непременно за ней вернутся.

Болдуин ринулся вслед за Мэтью, надеясь успеть вовремя и не дать чародеям завладеть двумя заложниками вместо одной Дианы.