Накануне Хэллоуина у меня начался мандраж.

— Что-то я нервничаю, — сказала я Мэтью еще утром, в постели.

Он отложил книгу и обнял меня.

— Знаю. Ты нервничала еще до того, как открыла глаза.

В доме уже кипела бурная деятельность. Принтер в кабинете Сары выплевывал одну страницу за другой, телевизор бубнил, работающая на износ сушилка жалобно подвывала. Сара и Эм, судя по аромату, пили далеко не первую чашку кофе, в одной из спален гудел фен.

— Мы проспали дольше всех? — Я попыталась успокоить трепыхающийся желудок.

— Похоже на то, — с улыбкой и тенью беспокойства ответил Мэтью.

Сара внизу жарила яичницу согласно индивидуальным заказам, Эм доставала из духовки противни с кексами, Натаниэль брал готовые изделия и запихивал в рот целиком.

— Где Хэмиш? — спросил Мэтью.

— В кабинете, работает с принтером. — Сара бросила на него долгий взгляд и вернулась к своей сковородке.

Маркус оторвался от скрэбла, прихватил горсть орехов и вышел пройтись с отцом. Запах печеного исторг у него стон неутолимого желания.

— Что, собственно, происходит? — спросила я.

— Хэмиш играет в юриста, — ответила Софи, намазывая кекс маслом. — Готовит бумаги на подпись.

Немного позже он созвал всех в столовую, куда мы явились с кружками и стаканами. Хэмиш, судя по его виду, совсем не спал. На столе рядом с аккуратными стопками печатных страниц лежали палочки черного воска и две печати Рыцарей Лазаря, большая и малая. Сердце у меня ушло в пятки и подскочило к горлу.

— Можно садиться? — Эм налила Хэмишу кружку из свежезаваренного кофейника.

— Спасибо, Эм. — Хэмиш указал мне и Мэтью два стула, которые поместил во главе стола. — Вчера, — начал он, взяв в руки первую стопку, — мы столкнулись с некоторыми практическими вопросами, вытекающими из сложившейся ситуации.

Я снова уставилась на печати.

— Поменьше официоза, Хэмиш, будь так любезен. — Ладонь Мэтью легла мне на спину.

Хэмиш сердито посмотрел на него и стал продолжать:

— В Хэллоуин Диана и Мэтью, как и планировалось, отправятся в прошлое. Все прочие распоряжения, данные Мэтью кому бы то ни было, отменяются. — Этот пункт доставил Хэмишу особое удовольствие. — Мы согласились, что нам всем будет лучше… исчезнуть на некоторое время и продолжить свою прежнюю жизнь. Эта доверенность, Диана, — Хэмиш положил передо мной документ, — дает право мне или другому сенешалю Рыцарей Лазаря действовать от вашего имени.

Доверенность придавала нашему абстрактному путешествию пугающую реальность.

Мэтью достал из кармана авторучку.

Я кое-как накарябала подпись не привыкшим ко мне пером. Мэтью плюхнул на лист черную кляксу и приложил свою личную печать.

— Еще вам нужно подписать два письма, — продолжал Хэмиш. — Одно уведомляет организаторов конференции, что доклад прочесть вы не сможете. Другое, где вы просите об отпуске по состоянию здоровья, подпишет также ваш врач, доктор Маркус Уитмор. Если к апрелю вы не вернетесь, я перешлю его в Йель.

Я подписала то и другое дрожащей рукой, прощаясь с двадцать первым столетием.

Хэмиш, явно собираясь с духом, взялся за край стола.

— Мы не можем знать, когда Диана и Мэтью вернутся к нам. — Он не сказал «вернутся ли», но это витало в воздухе. — Если кто-то из де Клермонов отправляется в долгое путешествие, в мои обязанности входит привести в порядок его дела. Диана, например, не оставила завещания.

— Да мне и завещать нечего… машины, и той нет.

— Это не совсем так, верно, Мэтью?

— Дай-ка мне, — сказал мой муж. Хэмиш вручил ему объемистый документ. — Я составил это, когда последний раз ездил в Оксфорд.

— Еще до Ла Пьера, — вспомнила я.

Мэтью кивнул.

— Это, можно сказать, наш брачный контракт. Согласно ему, к тебе переходит треть моего состояния — даже в том случае, если ты уйдешь от меня.

Он так решил еще до приезда домой, до того, как мы, по вампирским обычаям, заключили союз на всю жизнь.

— Я никогда тебя не оставлю, и твоего состояния мне не надо.

— Ты даже не знаешь, что сюда входит. — Мэтью подвинул контракт ко мне.

Входило туда столько, что глаза разбегались. Ошеломительные денежные суммы, дом в центре Лондона, квартира в Париже, вилла в окрестностях Рима, Олд-Лодж, дом в Иерусалиме, недвижимость в других городах от Венеции до Севильи, самолеты, автомобили…

— У меня есть постоянная работа, и ни в чем этом я не нуждаюсь. — Я отодвинула документ.

— Тем не менее это твое, — ворчливо заметил Мэтью.

Хэмиш, дав мне немного опомниться, взорвал следующую бомбу.

— Итак, вы единственная наследница Мэтью, а после смерти Сары вам отойдет ее дом — при условии, что Эмили сможет в нем жить. Как видите, вам есть чем распорядиться, и мне нужно знать как.

— Не хочу говорить об этом. — Воспоминания о Сату и Жюльет были еще свежи, смерть затаилась где-то совсем близко. Я встала, но Мэтью удержал меня за руку.

— Ты должна, mon coeur. Не надо обременять этим Сару и Маркуса.

Я опять села и задумалась, как мне поступить с баснословным богатством и ветхим фермерским домом.

— Я хочу поделить все поровну между нашими детьми. Это подразумевает всех детей Мэтью, вампирских и биологических — тех, кого он создал сам, и тех, которые могут родиться у него от меня. Им же после Эмили достанется и дом Бишопов.

— Я обо всем позабочусь, — заверил Хэмиш.

Оставшиеся документы лежали в трех конвертах. Два из них были скреплены печатью Мэтью, третий обернут черной с серебром лентой. Черный диск величиной с десертную тарелку, висящий на ней, представлял собой большую печать Рыцарей Лазаря.

— Нам осталось распорядиться делами братства. Отец Мэтью основал орден Рыцарей Лазаря для защиты тех, кто сам себя защитить не может. Мало кто из иных помнит о нас, но мы все еще существуем и продолжим существовать, даже когда Мэтью не будет с нами. Завтра Мэтью официально сложит с себя должность великого магистра и передаст ее своему сыну Маркусу.

Хэмиш отдал Мэтью два конверта с его личной печатью, а третий, с большой, вручил Натаниэлю. Мириам широко раскрыла глаза.

— Как только Маркус примет на себя новые обязанности — что он сделает незамедлительно, — сказал Хэмиш, сурово глядя на Маркуса, — он позвонит Натаниэлю, давшему согласие занять в нашей фирме пост одного из восьми провинциальных магистров. Вскрыв печать на конверте со своим назначением, Натаниэль станет Рыцарем Лазаря.

— Нельзя же принимать в братство все новых и новых демонов! — ужаснулась Мириам. — Как, собственно, Натаниэль будет сражаться?

— А вот так. — Демон пошевелил пальцами. — На компьютере. — Он свирепо взглянул на Софи и не менее свирепо добавил: — Я не позволю, чтобы мою жену или дочь постигла участь Дианы.

После общей ошеломленной паузы Хэмиш сел, переплел пальцы и сказал:

— Это еще не все. Мириам думает, что война будет, но я с ней не согласен. Война уже началась.

Все смотрели только на Хэмиша. Он был прирожденным лидером — стоит ли удивляться, что его хотят выбрать в парламент и что Мэтью сделал его своим заместителем.

— Все присутствующие здесь понимают, что конфликт неизбежен. Причина в Диане и в тех преступлениях, на которые готова пойти Конгрегация, чтобы разгадать секрет ее наследственной силы. Вторая причина — «Ашмол-782», который, попав в руки чародеев, будет утрачен для нас навсегда. Третья — наше общее убеждение, что любовь между иными различных рас запрещать нельзя.

Хэмиш обвел нас взглядом, проверяя, достаточно ли внимательно мы его слушаем.

— Узнав о нашем конфликте — а это скоро произойдет, — люди поневоле столкнутся с тем, что среди них живут демоны, вампиры и чародеи. Именно тогда нам придется собрать тайный круг, о котором говорит Софи. Нашей — круга и Рыцарей Лазаря — задачей будет руководить ими в атмосфере истерии, смятения и потерь. Сделать их лишения минимальными.

— Изабо ждет вас всех в Семи Башнях, — спокойно уведомил Мэтью. — Это, пожалуй, единственная территория, на которую не посмеют вторгнуться другие вампиры. Чародеев, возможно, будет сдерживать имя Бишопов, Софи с младенцем воспользуется защитой Рыцарей Лазаря.

— Мы разъедемся кто куда, — кивнула Сара, — и вновь соберемся у де Клермонов. Там и решим, что делать дальше — решим сообща.

— С Маркусом во главе. — Мэтью поднял наполовину полный бокал. — За Маркуса, Натаниэля и Хэмиша. Долгих им лет.

— Давно я не слыхала этого тоста, — сказала Мириам.

Маркуса и Натаниэля порядком смутила оказанная им честь, утомленный Хэмиш принял ее как должное. Все трое, надо сказать, выглядели чересчур молодо, чтобы задумываться о долголетии.

Эм выставила на кухонном столе грандиозный ленч. Мы толклись в семейной, оттягивая момент прощания.

Первыми отправились Софи с Натаниэлем. Маркус погрузил их скудные пожитки в багажник своей синей машины. Пока он и Натаниэль совещались, сдвинув белокурые головы, Софи прощалась с Сарой и Эм. Меня изгнали в гостиную, чтобы избежать нечаянного физического контакта.

— Мы ведь не навсегда расстаемся, — сказала мне Софи через холл.

На перила лестницы упал солнечный луч, и мой третий глаз явил мне видение нас обеих, сплетенных в крепком объятии.

— Конечно, нет, — подтвердила я.

Софи кивнула так, будто и ей открылось нечто подобное.

— А я что говорю. Может быть, дитя уже родится к твоему возвращению. Помни: ты ее крестная!

Мэтью и Мириам тем временем расставили вдоль аллеи приготовленные к празднику тыквы, и Сара, взмахнув рукой, зажгла их. До сумерек было еще далеко, но Софи все же могла получить представление, как это будет выглядеть на Хэллоуин. Она захлопала в ладоши, сбежала с крыльца, обнялась поочередно с Мэтью и Мириам. Последнее объятие предназначалось Маркусу, бережно усадившему ее рядом с мужем.

— Спасибо за машину, — крикнула она, восхищенно трогая натуральное дерево приборной доски. — Натаниэль вообще-то быстрый водитель, но теперь ездит как старушка — из-за ребенка.

— Вот и хорошо, — сказал Мэтью тоном заботливого папаши. — Позвоните, когда будете дома.

Мы помахали им вслед, Сара погасила тыквы, и все ушли в дом. Остались только мы с Мэтью.

— У меня все готово, Диана, — сказал, выйдя на крыльцо, Хэмиш. Он ехал в Нью-Йорк, чтобы оттуда вылететь в Лондон.

Я подписала завещание в двух экземплярах, Сара и Эм засвидетельствовали. Хэмиш свернул один экземпляр, спрятал в металлический тубус, закрепил ленты на обоих концах, оттиснул на воске печать Мэтью. Проделав это, он учтиво простился с Мириам, а Эм и Сару поцеловал и пригласил остановиться у него на пути в Семь Башен.

— Звоните, если что-то понадобится, — сказал он, напоследок сжав руку Сары. — Телефоны я вам оставил.

— До свидания, Хэмиш. — Я ответила на его поцелуи — в одну щеку, потом в другую. — Спасибо за все. Благодаря тебе Мэтью стал гораздо спокойнее.

— Это моя работа, — сказал он с наигранной веселостью и добавил, понизив голос: — Помнишь, что я тебе говорил? На помощь ты не сможешь позвать, даже если захочешь.

— Не захочу, — ответила я.

Мэтью ждал у черной машины, взятой Хэмишем напрокат. Мотор завелся, красные огни исчезли вдали.

Расстроенный дом шумно двигал мебель и стонал, когда мы переходили из комнаты в комнату.

— Мне будет их не хватать, — посетовала Эм, принимаясь готовить обед. Дом отозвался на это сочувственным вздохом.

Сара забрала у нее нож и скомандовала:

— Ну, марш. В Семь Башен и обратно. Как вернешься, нарежешь салат.

После долгих споров мы выбрали для этого рейса ту ночь, когда я нашла в библиотеке Мэтью «Происхождение видов».

Но перенести Мэтью в Семь Башен оказалось гораздо трудней, чем я ожидала. Он держался за мою талию, поскольку руки у меня были заняты его авторучкой и двумя книгами. Потом мы застряли.

Невидимые руки не давали мне опустить ступню в Семи Башнях. Чем дальше в прошлое мы уходили, тем плотнее оплетали лозы времени мою ногу, тем упорнее цеплялись за Мэтью.

В конце концов мы все же приземлились в его кабинете. Здесь ничего не переменилось: в камине горел огонь, на столе стояла бутылка без этикетки.

Я бросила свою ношу на диван, вся дрожа от изнеможения.

— Что-то не так? — спросил Мэтью.

— Слишком много прошлых слились воедино — я никак не могла пробраться и боялась, что ты отцепишься.

— А я ничего такого и не заметил. Все продолжалось чуть дольше прежнего, но я думал, что так и надо, учитывая время и расстояние.

Мы выпили немного вина и обсудили, стоит ли спускаться в нижний этаж. Желание увидеть Изабо с Мартой перевесило все прочие доводы, и я пошла в спальню переодеться. Мэтью помнил, что в тот вечер я была в синем свитере, который нам подходил идеально: высокий ворот скрывал бинт на шее.

Когда я спустилась в нем к Мэтью, муж заявил:

— Такая же красивая, как тогда. Даже еще красивее. — За этим, конечно, последовал поцелуй.

— Осторожно, — засмеялась я. — Ты еще не решил, любишь меня или нет.

— Очень даже решил, только тебе пока не сказал.

Обе женщины сидели там, где им полагалось — Марта с детективом, Изабо с газетами. Разговор, возможно, получился не совсем одинаковый, но это большого значения не имело. Труднее всего мне пришлось, когда Мэтью начал танцевать с матерью. Он кружил ее с задумчивой грустью и не сгреб в объятия, когда танец закончился. Потом он пригласил меня. Я тихонько пожала ему руку, выражая сочувствие.

— Спасибо, — шепнул он мне на ухо и поцеловал меня в шею, чего в прошлый раз точно не делал.

Вечер завершился, как и тогда: Мэтью объявил, что уложит меня в постель. Мы пожелали Изабо и Марте спокойной ночи, зная, что прощаемся с ними надолго. Обратный рейс прошел почти так же, но теперь я уже не паниковала, чувствуя сопротивление времени, и думала только о том, что должна помочь Эм. Салат я вполне успела нарезать.

За обедом Сара и Эм развлекали вампиров рассказами о моем детстве. Когда они выдохлись, Мэтью стал вспоминать, какие катастрофические сделки с недвижимостью заключал Маркус в девятнадцатом веке и сколько денег потерял на новых технологиях двадцатого. Разговор коснулся также его слабости к рыжеволосым красоткам.

— Вот почему ты мне сразу понравился. — Сара поправила собственную рыжую гриву и подлила Маркусу виски.

Настало ясное утро тридцать первого октября. В наших лесах на Хэллоуин может и снег выпасть, но сегодняшняя погода ничего такого не предвещала. Маркус и Мэтью гуляли дольше обычного, я засиделась за чаем и кофе с Сарой и Эм.

Когда зазвонил телефон, мы все подскочили. Трубку взяла Сара, и по ее репликам мы поняли, что этого звонка она не ждала.

Поговорив, она вернулась в семейную (мы опять стали помещаться за этим столом) и сказала:

— Это Фэй. Они с Дженет сейчас у Хантеров. Совершают осенний вояж в своем трейлере и зовут нас с собой — сначала в Аризону, потом в Сиэтл.

— Богиня зря времени не теряла, — с улыбкой заметила Эм. Они неделями обсуждали, как им уехать из Мэдисона, не вызвав эпидемии сплетен. — Теперь все улаживается. Поедем с ними, а потом отправимся к Изабо.

Мы загрузили старенькую машину Сары едой и другим багажом. Когда в зеркале зад него вида перестало отражаться что-либо кроме пакетов и сумок, настало время инструкций.

— Конфеты на кухонном столе, — разъясняла Эм. — Мой костюм висит на двери буфетной с той стороны — тебе он будет как раз. Не забудь про чулки, детям они очень нравятся.

— Не забуду, — пообещала я. — И про шляпу тоже, хотя это просто смешно.

— Обязательно надень шляпу! — возмутилась Сара. — Это традиция. И камин перед уходом не забудь погасить. Табиту надо покормить ровно в четыре, иначе будет скандал.

— Ты же нам записку оставила — там все сказано, — напомнила я.

— Позвоните Хантерам, когда Мириам и Маркус уедут. Дайте нам знать, — попросила Эм.

— Держите. — Мэтью с кривой улыбкой вручил ей свой телефон. — Свяжитесь с Маркусом сами. Там, куда мы уйдем, приема не будет.

— Ты уверен? — засомневалась Эм. Мы все привыкли считать этот мобильник неотъемлемой частью моего мужа — странно было видеть его в руке у кого-то другого.

— Абсолютно. Я стер почти всю информацию, но оставил контактные номера. Будет что-то нужно — звоните. Увидите что-то странное — тоже. Изабо или Хэмиш заберут вас отовсюду, где бы вы ни были.

— У них обоих есть вертолеты, — шепотом пояснила я, взяв Эм за руку.

Зазвонил телефон Маркуса.

— Натаниэль, — сообщил он, посмотрев на дисплей, и вышел, как всегда делал его отец — сам он раньше так не секретничал.

Мэтью с грустной улыбкой посмотрел ему вслед.

— Эти двое наживут себе массу хлопот, но Маркусу хотя бы будет не так одиноко.

— Доехали благополучно, — сказал Маркус, вернувшись. Руку он запустил себе в волосы, тоже как Мэтью. — Давайте прощаться, а потом я позвоню Хэмишу.

Эм надолго припала к нему, поливая его слезами.

— Нам тоже позвони, — наказала она. — Мы должны знать, что у вас с Мириам все в порядке.

— Будь осторожен. — Сара, зажмурившись, обняла его крепко-накрепко. — И не сомневайся в себе.

После более сдержанного прощания с Мириам настал мой черед.

— Мы так гордимся тобой. — Эм, не переставая лить слезы, взяла в ладони мое лицо. — И родители бы тоже гордились. Берегите друг друга.

— Будем беречь, — заверила я, вытирая ее мокрые щеки.

— Слушайся своих наставников, кем бы они ни были, — поучала Сара, держа меня за руки. — Сначала выслушай, а потом уж говори «нет». От природы ты одарена больше всех известных мне ведьм — возможно, больше всех, что когда-либо жили на свете. Я рада, что это не пропадет втуне. Магия — такой же дар судьбы, как и любовь. Я вручаю тебе нечто бесценное, Мэтью — смотри же не подведи.

— Не подведу, Сара.

Наспех поцеловавшись с нами, она помчалась к машине.

— Саре трудно даются прощания, — сказала Эм. — Тебе, Маркус, мы позвоним завтра. — Она села рядом с Сарой, помахала нам, и автомобильчик, одолев колеи подъездной аллеи, повернул к городу.

Вампиры уже стояли в холле с дорожными сумками.

— Мы решили, что вам нужно немного побыть вдвоем, — сказала Мириам. — Ненавижу долгие проводы. Увидимся, когда вы вернетесь. — Она спустилась с крыльца, оставив поклажу Маркусу.

Мэтью, покачав головой, взял из столовой конверт и вручил его сыну.

— Никогда не рвался стать великим магистром, — сказал тот.

— А я, по-твоему, рвался? Филипп взял с меня обещание, что братство не достанется Болдуину — пришлось сдержать слово. О том же я прошу и тебя.

— Хорошо, обещаю. Жаль, конечно, что ты уходишь.

— Прости меня, Маркус. — Сглотнув комок, я дотронулась до его холодной руки.

— За что? — искренне улыбнулся он. — За то, что отец с тобой счастлив?

— За то, что из-за меня оказался в таком положении.

— Если ты о войне, то она меня не пугает. Страшно брать на себя командование после Мэтью, вот в чем все дело. — Маркус взломал печать, и этот незначительный жест сделал его великим магистром Рыцарей Лазаря.

— Je suis a votre commande, seigneur, — склонил голову Мэтью. Болдуин в аэропорту Ла Гардиа произнес те же слова, но сейчас они звучали совсем по-другому, потому что были сказаны от чистого сердца.

— В таком случае приказываю тебе вернуться и снова возглавить Рыцарей Лазаря, пока я все дело не запорол. Я не француз и уж точно не рыцарь.

— Французской крови в тебе не так уж и мало, притом ты единственный, кому я могу доверить эту работу. Используй свой знаменитый американский шарм — глядишь, тебе еще и понравится.

Маркус нажал кнопку «8» на своем телефоне.

— Готово, — сказал он, помолчал и добавил: — Спасибо. Натаниэль заступил, — информировал он, обращаясь к отцу. — Оказывается, он здорово говорит по-французски. — Маркус отошел, чтобы закончить разговор с демоном.

Отец и сын посмотрели друг другу в глаза. Рукопожатие, хлопок по спине — ритуал, отработанный за многие сотни прощаний. Нежно поцеловав меня и пожелав всего доброго, Маркус ушел.

Мы с Мэтью остались одни.