15 августа 2004 года, г. Москва. ОАО «Интеркрайт»

— Ты хоть понимаешь, Саша, какие это деньги? — Михаил Гармаш, крепкий мужчина в дорогом пиджаке от Армани отошел от стола, за которым бледной тенью самого себя прежнего сидел президент акционерного общества «Интеркрайт» Александр Харламов. Он хмуро посмотрел на своего друга и заместителя по финансовой части и сухо кивнул, мол, продолжай, я внимательно тебя слушаю, — Нет, ты только подумай, посчитай…

Он сунул в руки Александру калькулятор и сам тут же отскочил. Сегодня он был возбужден и нервозен как никогда до этого.

— Миша… Я уже говорил оружие и наркотики это не наша тема, — Саша терпеливо подождал пока ярость во взгляде Гармаша сменится тупой злостью над болваном другом, — наркоту в Москву пускать бессмысленно через свои каналы. Там весь рынок таджиками забит, они героин гонят прямо из Душанбе военными самолетами, я пробивал эту тему через знакомых. Нас тут же порешат за то что влезли в чужой огород. Запомни, Мишка, наша тема— нефть и якутские алмазы, в нелегалку мы не лезем…

— Саня это три миллиона халявы. Ты сначала послушай, потом говори. Мы через свои каналы в армейке, через Андрюху Карагодина отправляем партию чистейшего разбавленного героина под видом водки через все границы в Москву. Малой защищен там со всех сторон, мусора не подкапаются, а если что покровитель из Кремля поможет, не зря такие бабки от нас получает. Герыч прибывает «Ил— ами» в столицу, и дальше уже не наша работа, мы лишь занимаемся погрузкой, охраной в пути и выгрузкой в аэропорту… И за это, Саня, ты только подумай, мы получим от дагов около трех с половиной миллионов баксов. Обменник выставить сложнее…

Александр встал и отошел к окну. Стал смотреть на Кремль. Внизу нескончаемым потоком ползли вереницы машин. Люди спешили с работы домой, к семье. Кстати о семье… Харламов посмотрел на свой «Роллекс». Полдесятого… Маринка совсем дома заждалась с Варварой-маленькой Харламовой, которая никак не может уснуть, если папа не прочитает ей на ночь сказку. Пора домой…

— Миша, давай оставим этот вопрос на завтра, — предложил он, начав собираться. — Все мы очень устали и сегодня ни к какому однозначному выводу не придем. Завтра в офисе к восьми я тебя жду с подробным докладом и этим добродетельным дагестанцем, который так щедро раздает миллионы зеленых. Кстати как его зовут?

Михаил явно остался недоволен результатом нудных и долгих переговоров, закончившихся ничем, Харламов просто предпочел уйти от прямого ответа и оставил все на завтра, поэтому ответил довольно хмуро:

— Мага его зовут. Магомед…

— Вот пускай твой Магомед завтра в офис и подъедет. Поговорим.

Президент «Интеркрайт» накинул пиджак и, насвистывая какую-то веселую мелодию, вышел из кабинета. Как и в большинстве случаев оставив последнее слово за собой.

Миша долго смотрел ему вслед. Потом налил себе стакан виски, залпом осушил его и процедил сквозь зубы:

— Зря ты, Саша, со мной так. Ох, зря…

* * *

Во дворе толпилась охрана возле президентского «Мерседеса» и Андрей Горбенко — директор отдела финансовой и юридической безопасности, заведующей всем, что касалось охраны в ОАО «Интеркрайт». Создал прекрасную структуру подразделения, сформированного из бывших военных, и даже некое подобие спецназа, которое ласково прозвал «зондер-командой», занимавшаяся выполнением особо конфиденциальных поручений начальства и личной охраны совета директоров. Сейчас он поздоровался за руку с Александром, спустившимся вниз, обнялся. Они как и все в «Интеркрайт» давным давно были знакомы и крепко с детства дружили.

— Андрюх, — обратился Харламов к Горбенко после приветствия, — Мишаня наш, снова меня с наркотой напрягает, хочет, чтобы мы через Малого поток гнали героин для дагестанцев в Москву.

— А зачем нам это надо? — удивился начальник отдела безопасности, зорко поглядывая по сторонам, как и надо хорошо натренированному волку.

— Вот и я хочу знать, Андрюх, зачем нас опытный финансист толкает на явную лажу с герычем. Всем известно, что дагам доверять нельзя. Они любители прокидывать народ, когда приходит пора расплачиваться. И Миша хорошо об этом осведомлен…

Андрей внимательно посмотрел на Харламова, пытаясь поймать его взгляд. Ничего не удалось, начальник старательно его отводил.

— Ты думаешь Миша играет в темную?

— Ничего я, Андрюх, не думаю… Единственное, что меня сейчас заботит это моя жена и дочка, которые сидят дома, ждут меня, и ужасно соскучились. Ну а, ты пробей эту тему насчет дагов до завтра. Кто они, чем дышат, кто их крышует в Москве? В общем, не мне тебя учить, подключи своих «коммандос» пускай работают. У меня завтра с утра должна быть вся информация по этому Магомеду. Все до мелочей…

Андрей сухо кивнул и пошел за водительское сидение «Мерседеса». Саша сел рядом. Тронулись. Позади колонной растянулась цепочка автомобилей телохранителей, как гендиректора, так и начальника охраны.

Поток машин начал постепенно редеть и народа на дорогах стало немного поменьше. Теперь можно было и разогнаться. Андрей переключился на третью, четвертую и не снижая скорости поехал в сторону выезда из города. На повороте на Волоколамское шоссе к ним в хвост обогнав кортеж охраны вдруг пристроилась вишневая «девятка» и стала пробывать их обогнать. Горбенко выругался и начал притормаживать, пропуская лихача водителя.

Но «девятка» вроде бы разогнавшись вдруг затормозила прямо на против двери водителя, всего лишь на пол— корпуса обогнав «Мерседес». Медленно поехал вниз тонированный стеклоподъемник.

— Ты что дебил? — вполне справедливо спросил начальник охраны у водителя— экстремала.

Однако тот лишь усмехнулся. Его рука нырнула куда-то в недра машины и появилась уже держа ствол автомата. Длинная очередь и «Мерседес» слетел на обочину, несколько раз перевернувшись, с силой хлопнувшись об бордюр и вылетев на скорости в кювет. Через несколько секунд ударил взрыв. Понесло горелым и бензином. Одинокий, обугленный остов машины одиноко стоял в пустом поле, сияя разбитыми глазницами стекл…

 

ЧАСТЬ 1

Погибшие претензий не имеют

Роберт Адамович спокойно спал в своем доме на Кутузовском проспекте с очередной любовницей под боком, сильно перебрав виски и проигравшись в пух и прах в казино. Хорошо, что казино было своё «Интеркрайтовское» иначе не миновать разгильдяю заму по кадрам в ОАО больших финансовых проблем, да и от начальства попало бы основательно. Харламов, хоть и друг, хоть и знает, что играет и «травку» Роберт употребляет давно, относится к этому увлечению своего зама довольно строго и никакого спуска для давнего друга не дает. Спрашивает как и с других. Приставил даже к нему шпионов из Андрюхиной «зондер-команды», которые стучат на зама без зазрения совести. Правда пока и недостачи, и неожиданная пропажа партии алмазов, направляемых в Москву, сходили Роберту с рук. Александр, то ли не замечал, то ли прощал, зная, что друг ворует не себе, что бы кинуть всех и смотаться куда-нибудь на Мальдивы, а в казино или на виски с «травкой».

Итак, мы остановились на том, что Адамович, мирно спал сном младенца у себя на квартире. И вдруг, когда тяжелые напольные часы в форме башни «Биг-Бена» маякнули полночь, в тишине квартиры зазвонил телефон. Любовница беспокойно заворочалась, но встать и поднять назойливую трубку ума у нее конечно не хватило. С трудом пересилив чувство лени и желание как следует выспаться после буйного вечера, Роберт нащупал на прикроватной тумбочке телефон.

— Алло… — пробурчал он в трубку, но вместо ответа услышал только сплошные рыдания и всхлипывания. На том конце провода плакали и бились в истерике, не в силах остановиться. Удивительно, как еще умдрились номер набрать в таком состоянии. Сон куда-то неожиданно пропал, и Роберт попробовал еще раз привести собеседника или собеседницу в чувство:

— Алло?! Кто это? Что произошло? Говорите скорее, а то я тоже сейчас расплачусь…

— Р-Роб-берт…

Странно, но голос был знаком и напоминал ему …

— Марина, ты? Что случилось?

— В Сашу с Андреем стреляли… Они … Их сейчас в Склиф повезли, говорят шансов мало.

Жена Харламова сбилась на рыдания и совсем умолкла, лишь изредка всхлипывая. Потом видимо собралась с силами и продолжила.

— М-Миша сказал, чтобы из дома не выходила и тебе позвонила.

Роберт растерянно смотрел вперед, боясь спросить самое страшное, вряд ли ей сказали, если что, но все же…

— Они будут жить?

На том конце послышались глухие гудки. Марина бросила трубку.

Выбора не было. С сожалением посмотрев на спящую женщину, он начал собираться. Оделся, открыл сейф и вытащил «берету». Давно еще, в начале образования «Интеркрайт», в лихие девяностые, по совету начальника безопасности все того же Андрюхи, каждый из совета директоров фирмы завел себе по пистолету, на всякий случай, и теперь этот случай кажется наступил.

Снова телефон… Уже собравшись уходить Роберт остановился и посмотрел на определитель. Не Марина ли? Нет, Михаил…

— Да, Миш, привет. Что случилось? Мне Маринка ничего толком не рассказала.

— На Волоколамке машину Сани и Андрюхи расстреляли неизвестные. Они перевернулись и полетели в кювет. Вроде жить будут, в Склифе чудеса делают, сам знаешь, — Миша казался внешне спокоен, но все равно голос, то и дело подрагивал от напряжения, — Я сейчас здесь. Косяка и Лёню послал туда, на место аварии, они с ментами все утрясут. Так, чтобы без огласки. Ты тоже подъезжай сюда…

— Да я уже в принципе собрался, — Роберт передернул затвор пистолета, осталось машину выгнать из гаража, — Минут через двадцать-тридцать буду у вас.

— Роберт, я послал к тебе часть «зондер-команды» дождись их, ладно?

— Окей, жду их.

Гармаш отключился, напоследок пиликнув противным гудком мобильника. Женщина проснулась окончательно, сладко потянувшись на смятых простынях, она с блаженной улыбкой спросила:

— Котик, что случилось? Куда ты идешь? Мы с тобой еще не закончили все что хотели…

Роберт пожал плечами и быстро выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Женщина хмыкнула и повернулась к стенке спать дальше, подумав, что у богатых свои причуды, и как хорошо, что у нее нет столько денег, сколько есть у этого странного, сорвавшегося среди ночи черт знает куда, зануды.

* * *

В больнице пахло стойким запахом спирта и еще чем-то, больным что ли? Всюду люди в белых халатах суетятся, бегают вокруг, а ты кажешься сам себе чужим на этой планете, ограничивающейся вот этими белохалатниками и стонущими больными. Клиники Роберт не любил, еще с детства. Они напоминали ему ужасные звуки бормашины, вид уколов, запах противных лекарств. Наверно только из-за этой боязни он еще не дошел до того, чтобы начать колоться. Представишь, как из шприца тонкой струйкой брызгает холодная иссини— серая жидкость, так и хочется в обморок упасть, лишь бы не видеть этого ужаса.

Сейчас в больнице вспомнилась некстати история почти десятилетней давности… Они с Сашкой совсем молодые отправились к стоматологу на лечение зуба. Долго, почти месяц собирались с силами. Когда пришли, увидели как хмурая, мощная женщина с садистским наслаждением сверлит зуб какому-то парню, а у того мелкое зубное крошево изо рта брызжет, а голова нервически дергается на подголовнике, так и передумали идти к зубному, даже заплаченных денег не пожалели, хотя десять лет назад совсем не были миллионерами. Хорошее было время… А как они радовались своему первому миллиону! Жаль, что теперь это все в прошлом.

Роберта окликнули. Позади стоял Михаил, такой же как и все в белом халате, с хмурым недовольным лицом. Сзади торчали две бритые башки из Андрюхиной «зондер-команды», готовые на все и ко всему.

— Роб, хорошо, что ты так быстро приехал. Положение очень серьёзное. За нами пошла настоящая охота. Мне только что позвонили. На машине Косяка обнаружили взрывное устройство, если бы рвануло, то пол-Москвы выкосило бы… Хорошо, что еще во время ребята обнаружили, саперов вызвали. Серега как раз сюда, в Склиф ехать собирался.

— Кто? — Адамович внимательно смотрел на прозрачные окна операционной, где хирурги суетились над чьим-то лежащим под наркозом телом.

— А хер его знает, если честно… — Миша выхватил из кармана сигарету, потом опомнился, сломал её и выбросил в урну, — Саня что-то мутил с дагами, предлагал мне сегодня организовать трафик героина через наш канал в Чечне в Москву. Я ему объяснил, что это гиблое дело. Так он вспылил, не дослушал и уехал, приказав работать в этом направлении. Думаю, может они?

Роберт задумался. Не похоже это было на Харламова браться за наркоту. С нелегалкой он никогда не работал, даже налоги они его еле уговорил не платить, а работать с «черной» бухгалтерией. А тут наркота… Что-то было тут не так, но что?

— Менты? — снова косой взгляд на операционную. Там решалась их судьба, будет или нет жить их детище «Интеркрайт». Конечно, все сразу не остановится. В конце-концов есть Миша, Лёня, Малой, Косяк, он наконец… Но слишком много в фирме было повязано на президенте, слишком много контактов Саша замкнул на себе. И теперь, если что-то с ним случится, со всеми делами им вовек самим не справится. Компания начнет постепенно разваливаться, а там и до банкротства недалеко.

— А что менты?! — Гармаш недобро усмехнулся. — говорят носом землю будут рыть искать убийц, но толку от них … Сам знаешь… Завтра назначим собрание совета директоров, после него подключим Андрюхиных ребят. Пускай ищут этого дагестанца, который предложил с героином работать. Хотя, если от него ноги растут, найти его будет уже нереально.

Стукнула дверь операционной. На ходу срывая перчатки и маску, вышел седовласый доктор, с уставшим лицом, как после долгого невысыпания лицом. Видно было, что сил у него почти не осталось не то что на разговоры, но и на то, чтобы дойти до ближайшей кушетки. Операция длилась больше семи часов. Однако, увидев обеспокоенные лица друзей, врач все же остановился.

— Доктор, ну как он? спросили они одновременно. У каждого в голосе слышалась надежда.

— Ваш друг, господа. в рубашке родился. Три пулевых ранения в грудную клетку, ни одна пуля не задела легкое. Множественные ожоги, ушибы. Двадцать пять процентов кожи обгорело. Однако, живой. Состояние стабильно тяжелое…

— А он поправится? Роберта голос ощутимо дрожал. Он представил сейчас как Саше Андрюхе.

— Сейчас, что-то говорить рано. Но одно могу сказать точно, если они переживут недельный кризис, то жить будут точно. правда на восстановление уйдет некоторое время. Так что теперь остается ждать и молится…

Врач уже хотел было отойти, как Михаил его резко остановил, дернув за рукав забрызганного кровью халата.

— Если нужны какие-нибудь лекарства, другая клиника, вы только скажите… Мы все организуем. Это в нашей власти. Вы знаете кого вы лечите?

Доктор на секунду задумался, проведя рукой по своей окладистой бороде ответил.

— Конечно, кто ж их не знает. Президент самой крупной нефтяной корпорации ОАО «Интеркрайт» Александр Харламов и его опричник бывший майор КГБ Горбенко. Вас все знают в лицо. На каждой станции автозаправке ваши фото.

— Вы же понимаете мы не обидим… — Миша полез в карман за бумажником, готовясь отстегнуть денег, сколько бы не попросил этот врач.

Однако тот остановил его руку на полпути и объяснил:

— Жалко вас мне, перестреляют за деньги как собак бешеных. Так и не поймете, что не все можно в этой жизни купить.

И быстрым шагом пошел по коридору к ординаторской. Плащ его развивался по ветру как у какого-нибудь рыцаря Ланселота. Нет, теперь Роберт точно не будет врачей опасаться., теперь он точно знает, что и среди них есть нормальные люди, работающие за идею. И эта мысль больше всего поразила Адамовича. Только сейчас он понял, что старик прав, что сколько ты миллионов не заработал, есть вещь, которую нельзя за них купить, и эта вещь-здоровье.

* * *

Утром в офисе ОАО «Интеркрайт» проходило собрание совета директоров в связи с форс-мажорными обстоятельствами. Сегодня в доме на Новом Арбате было необычайно оживленно и буквально негде протолкнуться. Даже Андрей Карагодин— директор южного отделения фирмы прилетел ночным рейсом прямо из Крыма, где отдыхал вместе с женой. Лёня Кравченко вернулся с переговоров с французами в Ницце, а подписание договора о поставках нефти отложив на потом. Все словно вороны слетелись делить неожиданно свалившиеся наследство. Словно стервятники они стремились первыми подобрать падающий жезл власти из рук ослабшего императора. Однако власть похоже установилась у одного человека абсолютно самопроизвольно. Это был заместитель Харламова по финансовой части Михаил Гармаш. Все присутствующие его великолепно знали, еще со школьной скамьи и четко усвоили, что тот своего не упустит, поэтому почтительно замолчали, когда он встал со своего места, чтобы сказать вступительное слово, почти так же как и Александр.

— Всем нам, друзья, известны те … обстоятельства, в связи с которыми мы вынуждены были собраться здесь вместе в этом зале. На наших друзей и товарищей было совершено удивительное по своей жестокости и жёсткости покушение. Александр Сергеевич и Андрей Григорьевич, бывший с ним в тот роковой момент за рулем чудом остались живы, и врачи делают все возможное и невозможное, чтобы спасти им жизнь. Однако, и в это время, компания не должна останавливать свою работу и терять доходы, наши акции на мировом рынке нефти и так, сегодня сильно упали, на Токийской и Нью-Йоркской биржах за наш баррель дают на пятнадцать центов меньше, чем до покушения, думаю, господа. этого не хотели ни Андрей, ни Саша. Поэтому призываю вас ни на секунду не останавливать работу. Считайте это волей моих друзей, которые сейчас находятся в очень тяжелом состоянии в реанимации.

— А кто же примет руководство компанией в отсутствии начальства? — Леонид Кравченко-глава отдела перевозок и поставок, как всегда задал вопрос напрямую.

Михаил скромно поправил пиджак, глотнул из стакана минералки и кашлянул, прочищая горло. Он понимал, если сейчас сказать напрямую, что забирает власть, то взрыва недовольства не миновать в любом случае, а в гневе лучших друзей ему приходилось видеть довольно часто. Так что после собрания Гармаш вполне мог оказаться на больничной койке рядом с Сашей и Андреем. Выбора не было. Необходимо было что-то придумывать и быстрее…

— Перед самым отъездом Саша, как будто чувствовал что-то. Говорил, что хочет уехать, бросить все. Зажить с Мариной и Варей обычной, нормальной семьей, написал завещание…

По залу прокатился возмущенный гул, будто ураганный ветер прошелестел над головами участников совещания. Все вдруг зашевелились, задвигались. Начали возбужденно переговариваться. Миша все-таки преподнес им бомбу, а они так надеялись, что сегодня обойдется без ненужных цирковых эффектов.

— И что в нем? — выкрикнул Малой. Совещание постепенно принимало оборот собрание трактористов колхоза «Луч» в поле перед уборочной страдой.

— К сожалению это мне неизвестно, но я знаю нотариуса, который сможет нам его прочитать. Думаю, через недельку наши юристы смогут все оформить как надо. Пока же предлагаю, чтобы компанией управляла жена Александра Сергеевича всем известная Марина Анатольевна, до оглашения завещания?

Все растеряно замолчали. Сильный ход. Миша провел сегодняшнею партию отменно. Своим сообщением о завещании, которого и в помине не существовало, он выиграл самое лучшее-время, на обдумывание следующего хода и сфабрикования этой посмертной записки. А если не получится договорится с юристами. Есть и запасной вариант-В конце-концов Марина тоже человек. которому не чужды страсти. Поэтому главное сейчас ни где не оступиться, и если все получится, то уже через неделю «Интеркрайт» будет у него в руках…

— Какого завещания? — вдруг раздался в тишине чей-то незнакомый голос. Все оглянулись. На пороге возле двери стоял человек в милицейской форме, позади него растеряно толпилась секретарша Анечка. — Почему милиция ничего не знает об этом факте? Оказывается потерпевший составил завещание? Чувствую, господа олигархи, нам будет о чем с вами поговорить. Ну-с, с кого начнем?

* * *

— С Сашей мы знакомы давно, еще со школы, — начал Роберт, сидя в кабинете у следователя генеральной прокуратуры Шкурко. Допрос, совсем и не походил на допрос. Они сидели в небольшом уютном кабинете. Адамович курил сигарету, пил предложенное ему кофе. Никаких пыточных инструментов, вроде капронового чулка, набитого песком, или еще чего не было и в помине. все чинно и благородно. Вроде как не у следователя сидишь на допросе, а с другом в маленьком кафе в Париже, — отличником был, а я… Ну, в общем, не очень мне и хотелось учиться. Окончил школу с тройками, он с одной четверкой, остальные все пятерки. А получил он её из-за своей собственной гордости и глупости… С директором нашим любил спорить, вот и доспорился…

— Хорошо, господин Адамович, а нельзя ли поближе к делу, к дням сегодняшним, — Майор затушил сигарету и придвинулся поближе, слушая очень внимательно, напоминая охотничью собаку, которая старательно ищет след, пропавший прямо у неё прямо из-под носа.

— Можно, товарищ майор, — легко согласился Роберт, — После выпускного наши пути разошлись. Виделись довольно редко. Он в основном с Андрюхой и общался…

— Простите, а кто этот Андрюха?

— Как же… Андрей Григорьевич Горбенко-начальник собственной безопасности ОАО «Интеркрайт».

— Это с кем Харламов был на машине в тот день?

— Он самый. Они вместе все время были. Друг другу как братья. Потом Андрюха в армию ушел, а Саня в Ростов поступил в железнодорожный.

Незнаю, что там с ним было, но закончив университет на отлично, он резко пошел в гору. Тамошние связи помогли. С Ромой Ростовским они провернули сделки различные… В общем, разбогател. Рома ушел на покой. Фирма их развалилась, но связи и денежки остались. Вот и решил Харламов всех своих одноклассников собрать и компанию организовать, империю создать, нефтяную. Незнаю как он вышел на Бакинскую нефть, скорее всего опять же ростовские помогли. Однако вскоре наши дела пошли, что называется. Машина заработала на всю катушку. Трудились в поте лица. Связи, договора… Не поверите, когда свой первый миллион заработали— бухали три недели, не просыхая.

— Отчего же… — хмуро кивнул Шкурко, — с удовольствием поверю. Продолжайте не стесняйтесь…

— В общем, дело завертелось. Все, как черти переженились. Одноклассники, блин! А сам Саша взял в жену Марину… Он давно по ней сох. Дурачок, хотя баб было вокруг него много, но верность хранил, еще с девятого класса. Помню, как только она к нам пришла, так и сказал: «Пацаны, она будет моей женой, или я не Харламов…» Вот так.

— А она его не любила? — вдруг заинтересовался майор, до этого слушавший Роберта, углубившегося в воспоминания своей бурной юности по стольку поскольку.

— Любила, но как друга, да и сейчас наверно так же, хотя и ребенок есть…

— То, есть теоретически, она могла его возненавидеть? — осторожно спросил следователь.

— Ну, конечно могла… Она же другого любила очень сильно, а тут Саша со своим огромным кошельком.

— Получается, он по сути её купил…

— Знаете, товарищ майор, один умный человек сказал: «Я не побираюсь, я очень дорого продаюсь.» Так и она поступила. Как говорится лучше синица в руках, чем журавль в…

— Понятно, — майор что-то пометил себе в протоколе допроса, — А вы давно её видели?

— Кого?

— Марину Анатольевну…

— Дней шесть назад. Мы на шашлыки ездили всей компанией.

— И… как вам показалось её состояние? Не нервничала она? Не была обеспокоенна чем-то?

— Да нет, все было как обычно, веселилась вместе со всеми, а что такое? Почему вы спрашиваете? Вы что думаете это она, Сашку-то заказала? — голос Роберта снизился до заговорщицкого шепота.

Майор не ответил. Сложил аккуратно листы допроса в коричневую коленкоровую папочку и отложил ручку.

— Спасибо вам, Роберт Игоревич, за такую плодотворную беседу. Вы очень помогли следствию, если понадобитесь, мы вас вызовем.

Адамович медленно встал, пожал протянутую руку. Допил одним глотком дешевый кофе в пакетиках и вышел, а майор стал смотреть в окно, где уже парковалась машина другого важного свидетеля, точнее свидетельницы, а может и подозреваемой. Итак, прошу любить и жаловать, жена властителя корпорации ОАО «Интеркрайт» — Марина Анатольевна Харламова.

* * *

— Здравствуйте, проходите, присаживайтесь, — следователь указал на стул напротив своего стола.

Императрица, слава Богу, пока не вдовствующая… оказалась обычным человеком, в котором не было намека на какую-то заносчивость или беспримерную важность. Правда, иногда проскальзывала жалость и малая толика брезгливости к бедным милиционерам, вынужденным ютится в маленьком кабинетике, больше похожим на пенал в «хрущевках», в то время как они покупают себе виллы на Канарах. Или где там сейчас их модно стало покупать.

— Добрый день, — она красиво закинула ногу на ногу и достала сигарету, — я закурю?

— Да, пожалуйста, — Шкурко кивнул и достал зажигалку, — так вы и есть жена бизнесмена Харламова Александра Сергеевича тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, уроженца города Москвы, главы нефтяной корпорации ОАО «Интеркрайт»?

— Она самая… — Марина горько усмехнулась словам следователя произнесенным несколько напыщенно и пафосно.

— Сейчас, позвольте задать вам несколько вопросов, касающихся вас и вашего мужа. Возможно это поможет следствию быстрее раскрыть покушение на Александра Сергеевича и его друга…

— Задавайте, я всегда готова помочь нашим доблестным органам правопорядка.

— В день убийства… простите, — Шкурко смешался и покраснел от своей оплошности, — в день покушения вы говорили с вашим мужем? Не был ли он чем-то расстроен, подавлен? Может он вам говорил, что ему угрожают?

— Да нет. Все было как обычно. Уехал ни свет ни заря. Мы с Варькой еще спали. Вечером часов в шесть позвонил, сказал, что приедет с Андрюхой, чтобы стол накрыла, прислугу принципиально не держит. Тот только-только вернулся из какой-то важной командировки, договора какие-то заключал что ли…

— Постойте, но насколько я знаю, Андрей Григорьевич — начальник безопасности компании и не имеет права подписи? — майор озадаченно потер затылок. Как же у них у богатых все запущено, все сложно как-то, не по-русски. Вроде бы деньги есть— живи, не хочу, а все равно заморочек еще больше чем у простых смертных. Странно…

— Да этот Андрюха прав в компании имел больше, чем кто-либо другой, — раздраженно бросила Марина, закуривая еще одну сигарету, — они друзья давние с Сашкой. Соучредители «Интеркрайт». Только Андрюха не хотел выпячиваться, предвидел наверно такую ситуацию, когда за дела, которые они наворотили отвечать придется, вот и выставил вперед мужа моего. Только прогадал немного и его тоже… за все…

Майор налил в графин воды и залпом, как водку выпил. История с этим странным покушением начинала все больше и больше ему не нравится. Что-то тут было не так. Все они, словно и не друзья валят друг на друга вину в произошедшем: Адамович на Марину, Марина на Андрея, да и с остальными Шкурко не сомневался будет та же самая история. Интересно в данной ситуации послушать самих потерпевших. Кого они винят в прошедшем на них покушении? Но, к сожалению это пока, по словам врачей, не представляется возможным. Горбенко отойдет от наркоза только дня через два, почти полностью восстановив функции мозговой системы. Харламов же когда очнется неизвестно. Слишком много крови потерял президент ОАО «Интеркрайт» при покушении.

— То есть вы считаете, что стреляли не в вашего мужа, а в начальника собственной безопасности?

— Стреляли в их обоих. Убрать хотели двоих. Все знают, что если застрелили одного, то второй бы продолжал дело и компанию у них из рук никак нельзя было вырвать, а так бери не хочу…

— Вы подозреваете кого-то из компании, госпожа Харламова? — заинтересовался майор утверждением жены олигарха.

— Более того, товарищ…

— Майор.

— Да, товарищ майор. Я вам даже могу назвать вам имя предполагаемого убийцы…

Да, доведет до инфаркта до конца допроса следователя эта женщина. От нее только и жди какого-нибудь сюрприза. И как только с ней Харламов уживался!

— И кто же это?

— Кравченко Лёня-зам Горбенко. Он давно не только на место Андрея метит, но и в кресло главы корпорации…

— А у вас есть какие-нибудь доказательства причастности данного лица к покушению на вашего мужа? — Шкурко теперь пил не останавливаясь, прихлебывая теплую водичку из грязного граненного стакана.

— Что тут доказывать?! Михаил Гармаш сказал мне, что стреляли из вишневой «девятки». Проверьте, у «опричников» Лёни точно такая же.

Следователь разочарованно вздохнул, а он-то думал, что эта женщина сейчас приведет неопровержимые доказательства причастности этого Лёни к покушению, и дело можно будет со спокойной душой закрывать и сдавать в архив. Однако все её подозрения основывались лишь на том, что машины у него с преступником одинаковые, да на непомерно алчных запросах Кравченко, которые могут в принципе служить лишь мотивом, но не доказательством.

— Хорошо, Марина Анатольевна. мы проверим и вашу версию данного преступления, — как можно спокойнее сказал майор, возможно вы и правы… На сегодня мы пожалуй нашу беседу закончили, но вы постарайтесь из города никуда не отлучаться надолго, вы можете понадобится следствию, тогда вас вызовут повесткой. До свидания.

Он встал, провожая её до двери, взяв осторожно под локоть.

«Да… — подумалось следователю, — ты стерва каких мало.» Напоследок улыбнулся ей и закрыл дверь. Взял чистый лист бумаги и начал чертить небольшую схему. Во главе написал ОАО «Интеркрайт» и несколько стрелочек вниз.

Нарисовал четыре схемы, как учили когда-то давно в школе милиции. И все запутанное до невозможности стало ясно как Божий день. По всему выходило, что мотив был только пока у двух человек у Марины и этого самого неизвестного Леонида-заместителя Горбенко. Зависть, конечно тоже мотив убойный. но все же как-то мелковат. Настоящие страсти творятся из-за корысти или любви. К тому же не стоит забывать про давнее выражение юристов всего мира: «Ищи кому выгодно.» Выгодно было и Лёни(он получал пост Горбенко), и Марине, та вообще становилась полновластной корпорации «Интеркрайт». Так, что Роберт Игоревич отпадает сразу. Тем более, что во время допроса он не произвел впечатление карьериста.

Однако рано рассуждать и приступать к активным действием у следователя еще был целый лист людей, которых надо будет опросить. Так что скорее всего подозреваемых в списке определенно прибавится и довольно значительно.

* * *

А теперь оставим следователя генпрокуратуры ждать следующего свидетеля по этому странному и запутанному делу и перенесемся ненадолго на Красную площадь, где проходят не менее интересные события, чем в кабинете на Петровке.

На площади как всегда в любое время года полным полно народа. Разгуливают негры — туристы в шапках-ушанках с советской звездой и сувенирных буденновках, рядом с ними, открыв от удивления рот, шествуют англичане, фотографирующие собор Василия Блаженного. Гид ведет разномастную кучу народа из российской глубинки, они шумно выражают своё удивление и восхищение прелестями столицы. Да и москвичи не отстают от этой массы людей. То там, то здесь видны гуляющие пары молодых юношей и девушек, целующихся, радующихся жизни и своей молодости.

И только двое среди этого праздно проводящего время люда выделяются своей суровостью и отчетливой кавказкой внешностью. На них поглядывают с опасением и легким удивлением, даже с небольшим злорадством. Каждый в стране помнит, что там где-то далеко, на Кавказе, в горах, идет беспрерывная война, длящаяся больше двух сотен лет со времен Николая 1, что там на чужой земле тысячами гибнут чьи-то братья, отцы, мужья… Отсюда и злость.

Однако обычно вспыльчивые кавказцы в данный момент не обращали внимания на окружающее их недоверие. Им необходимо было дождаться очень важного человека, который принесет деньги за выполненный заказ. Вчера они сработали на отлично, Магомеду — старшему из братьев Аслановы, даже самому понравилась. Жаль только не чисто. Клиенты умудрились выжить. Хотя и Магомед стрелял наверняка, и машина, дорогой «Мерседес», взорвался, когда сваливался в кювет с обочины. Остаться в живых у водителя и пассажира не было никакой возможности, однако, президент корпорации «Интеркрайт» и его шеф отдела собственной безопасности умудрились выбраться из горящего «шестисотого» за секунды до взрыва, только спина обгорела, но и пули, пущенный Муссой вошли в бок олигарха, прошив его на вылет, судя по информации из газет, кричащих о покушении государства на свободный бизнес, жить ему с другом оставались ровно сутки. Так что, Магомед вправе требовать с заказчика деньги, за выполненную работу.

Наконец-то со стороны собора Василия Блаженного появилась парочка в черных дорогих пиджаках, таких же в каких ходили любимые киногерои Муссы в американских фильмах, которые им показывали еще в первую чеченскую войну «дудаевцы», на привозимых в аул дешевых китайских видиках и старых советских телевизорах, да и и черные очки были точно такие же, зеркальные, как у Клинта Иствуда. Когда заказчик отдаст деньги за работу, то братья решили, что обязательно купят себе все точно такое и заявятся мажорами к себе в аул. То-то отец удивится и конечно красавица Фатима из древнего и могущественного тейпа… Её предки всю свою жизнь посвятили войне с неверными, и каждый парнишка в ауле мечтал о ней, как о хранительнице своего домашнего очага. Относительно нее у Магомеда были особые планы, которые он исполнит, как только приедет обратно в Ичкерию. Лишь бы заказчика не заартачился и без разговоров отдал деньги.

Мужчины в черных пиджаках подошли к чеченцам.

— Ты Магомед? — спросил один из них, чуть приспустив очки, чтобы лучше видеть братьев.

— Я, брат, где твой хозяин? Я попросил, чтобы он сам принес причитающиеся нам за работу деньги.

«Пиджаки» ничего не ответили лишь кивнули в сторону Москворецкого моста, где виднелся черный «БМВ» седьмой серии.

— Понятно, все понятно, дорогой, — нервно потирая руки пробормотал Магомед, — он там, да?

Странная парочка медленно и размеренно пошла назад. Волей неволей чеченцам пришлось идти следом к машине.

— Брат, ты случайно не глухонемой? — нервно засмеялся Мусса, но увидев сверкнувший мстительный взгляд одного из «пиджаков», видимо младшего по званию, тут же примолк. — Понятно. Это наверное тайна…

Возле автомобиля «пиджаки» отошли в сторону, разговаривая о чем-то абсолютно постороннем. Магомед слышал пару раз, промелькнувшее в разговоре сауна и тёлки. Стеклоподъемник «БМВ» тут же сработал и появилась чья-то рука, украшенная массивным золотым перстнем, с небольшой еле заметной, если не приглядываться, татуировкой возле запястья.

«За ВДВ!» — прочитал с трудом Мага, как чеченца звали близкие друзья.

«Неплохо, — подумал он, — так этот таинственный хозяин служил в десантуре, с такими как неизвестный шутки плохи. В ДШБ лохов и нюнь не держат. Будешь себя плохо вести, Магомед, — уяснил для себя чеченец, — он сам тебя зарежет и не поморщиться.»

На всякий случай спросил:

— Деньги за работу принес, уважаемый? Мы своё выполнили, как договаривались…

Руку с перстнем ушла, куда в тонированные недра машины и вернулась спустя секунды с конвертом.

— Тут ровно сто тысяч долларов, как условились, — проговорила рука, когда Магомед взял деньги.

— Сколько?

— Сто тысяч…

— Но, послушайте уважаемый, мы кажется, договаривались на триста, по сто пятьдесят за голову?! — возмутился Мусса, увидев как брат распечатывает тонкий конверт.

— Все правильно, — голос остался невозмутимым и спокойным, — ты правильно сказал, чурка вонючая, мы договаривались за головы триста тысяч. Вы не принесли ни одной ни другой… Оба клиента живы и спокойно лечатся в Склифе. Так что тут только сто. Правда, можете все остальное получить, если доделаете начатое.

— Нашли дураков! — глухо хмыкнул Магомед. — Там на больничке сейчас полно мусоров, охраняют как президента. Я по телевизору видел. Как только мы туда сунемся, нас сразу и повяжут. Мы на это дело не подписываемся. Знаете вашу русскую пословицу: «Лучше журавль в руке, чем очередь автомата в одном месте.»

Рука нервно и зло дрогнула, но хозяин быстро совладал с собой.

— Как хотите, дело ваше. Только в Склифосовского не далее как вчера была снята охрана. Остались два каких-то молодых курсанта из школы милиции, но раз не хотите…

— А вы откуда об этом знаете? — поинтересовался не в меру любопытный Мусса, который все на свете хотел знать, особенно то, что касалось сплетен.

— Я наших больных вчера навещал. Справлялся о здоровье пациентов. И знаете, что мне врач сказал? Не дольше, чем через неделю, они оклемаются и начнут давать показания, приступят так сказать к активным действиям. Будьте уверены, что Горбенко вас запомнил, и его «зондер-команда» будет землю носом рыть, лишь бы вас найти, а на сто тысяч особо не поскрываешься…

Магомед задумался. Предложение было заманчиво и одновременно не очень-то хотелось подставлять свои шкуры за чужие интересы. С другой стороны триста тысяч баксов на дороге не валяются. Не хотелось вешать еще на себя и двух ментов. Мент есть мент, хоть он и из школы милиции. А ладно…

— Доплатите за каждого мента по полтиннику и за трудность выполнения работы тридцать тысяч, и мы согласны, — наконец после долгих раздумий решил Магомед.

Рука в очередной раз нервно дернулась, сжимаясь и разжимаясь судорожно в кулак. Глухой голос замолчал на некоторое время, думая над предложением чеченцев. Забарабанили холеные пальцы по кузову «БМВ». Казалось, что вот эта рука сама решает за хозяина, что делать, что мозг этого человека находиться не там, где объясняли на уроках биологии в девятом классе, а медленно и тягуче растекается по ногтям сухожилиям, пальцам, осторожно огибая татуировку «За ВДВ».

— Я согласен, но деньги после окончания, полного окончания работы. Я вас сам найду. Кстати… — окликнул хозяин чеченцев, когда они уже собирались уходить. — У них люксовые палаты. Номера триста четвертый и триста пятый.

— Спасибо, — откликнулся Мусса, — да поможет вам Аллах!

— И тебе пусть поможет ваш Аллах, — сердито отозвалась рука.

Машина тронулась плавно с места и вскоре скрылась из виду.

* * *

Миша с наслаждением сел в мягкое безумно дорогое кресло президента ОАО «Интеркрайт» переложил папку с документами и закинул ноги на стол из мрамора покрашенного под красное дерево. Налил себе вина и с наслаждением отхлебнул, повертел бокал в руках и отставил в сторону. Пора бы заняться и делами…

Набрал номер приемной. Почти сразу же откликнулся голос секретарши Людочки, которую бывший президент нашел где-то в Ростове, когда там учился. Она откликнулась сразу, сохраняя то же подобострастный голос, когда ей вот так же звонил Александр.

— Мила, соедини-ка меня, будь добра с нашим юристом Вячеславом Сергеевичем, — Миша потешил своё самолюбие, хотя мог позвонить ему и сам. Власть неожиданно упавшая ему в руки, вдруг вскружила голову. Хотелось командовать и раздавать приказания, ощущая, что они будут в любом случае исполнены, хоть попроси луну с неба.

— Соединяю… — проговорила секретарша, как будто служила на почте.

— Добрый день, Михаил Сергеевич, — отозвался через минуту, юрисконсульт компании Слава Порожняков, будущий почти на год старше всех, которые были во главе корпорации, — вы что-то хотели? Необходима моя консультация? По какому вопросу?

— Разговор серьёзный и не телефонный, Вячеслав Сергеевич, — с юристом Миша решил вести себя предельно корректно. Всё-таки именно от него зависела судьба Гармаша. Станет он генеральным директором ОАО «Интеркрайт» или нет? — Не могли бы вы подъехать на Новый Арбат, к нам в офис минут через сорок?

— Это как-то связано с Сашей? — голос Порожняков стал чуть более обеспокоенным.

— Да, надо уладить кое-какие вопросы… Так вы подъедете?

— Конечно, Михаил! В конце-концов это моя работа.

— Спасибо, я вас жду.

В трубки послышались короткие гудки. Миша с сожалением положил трубку и по телефону попросил еще вина. Ждать придется долго. Пока еще

Порожняков приедет, тем более необходимо было хорошенько обдумать линию поведения. Не скажешь же с порога: «Я хочу забрать компанию у Харламова. Помогите мне пожалуйста сфабриковать подложное завещание. Тут надо что-то другое, какая-то идея… Идея, идея…»

Усталость и нервное напряжение последних суток, мысли стали нервно путаться, и финансовый директор корпорации ОАО «Интеркрайт» медленно погрузился в сон.

Юрист приехал где-то через полчаса. Как всегда в дорогом черном пиджаке от Армани, сверкая зажигалкой от Картье, украшенной какими-то брюлликами. Настоящий франт. Такого хоть сейчас под венец.

— Здравствуйте, Вячеслав Сергеевич, — Гармаш поднялся со своего места навстречу юристу, — вы как всегда отменно выглядите, когда будто и не работаете без выходных и праздников.

— Полноте вам, Михаил Сергеевич, — усмехнулся Порожняков, присаживаясь в мягкое кресло, напротив финансового директора, — какие наши годы? Мы еще о-го-го! Молодежи фору дадим. Ну да хватит наверно заниматься обменом пустыми любезностями. Вы о чем-то хотели поговорить?

Михаил щелкнул дорогой зажигалкой и закурил, медленно пуская тягучий синий дым, который сам собой скручивался в кольца и плавно взлетал к потолку.

— Может кофе? А, Вячеслав Сергеевич? Не хотите? Людочка мигом сделает, такой как вы любите…

— Миша, нельзя ли поближе к делу. Я думаю, вы не кофе распивать меня пригласили, а в шесть собрание в коллегии адвокатов…

— Да-да… Конечно. У меня очень щекотливое положение, и вы меня можете неправильно понять… — замешкался Гармаш от напора юриста.

— Поверьте с другими делами ко мне не обращаются.

— Хорошо… Вы наверно в курсе, что случилось с нашим генеральным и с Андреем Григорьевичем? — Порожняков сухо кивнул, продолжая внимательно глядеть на говорившего Михаила. — Так вот оказалось, что это форменный накат на нашу компанию. Кто-то сильный мира сего желает отобрать наш «Интеркрайт» к себе или в закрома Родины, Незнаю. Говорят ноги растут из Кремля, — голос финансового директора снизился до приглушенного шепота, — и все это инсценировка ФСБ. На Касьяна Сергея— нашего массовика затейника тоже покушались. Видимо неизвестные хотят либо устранить, либо запугать первых лиц компании. Сейчас звонила Ира Овчарова из Норильска, она вместе с Надеждой Владимировной инспектируют транспортировку Норильского металла в Тунис. Им, представьте себе, тоже угрожали какие-то неизвестные, предлагали отказаться от своих пакетов акции в пользу кого-то очень и очень могущественного. Девушки до сих пор в шоке и из своего номера не выходят. Я послал к ним парней из отдела безопасности…

— Хорошо, Михаил Сергеевич, но что вы от меня конкретно хотите? К сожалению я не имею связей в Кремле, чтобы узнать, кому там… — он указал на потолок, — понадобился ваш «Интеркрайт»?

— Мне необходима ваша юридическая помощь, — Миша налил себе из стакана еще немного вина и выпил залпом, ослабив узел галстука, видите ли, Вячеслав Сергеевич, на горизонте появились люди проявляющий интерес к управлению компанией в отсутствии генерального, чтобы как-то их остановить я придумал несуществующее завещание, которое якобы оставил Харламов. Там говорится о приемнике…

— Такого завещание нет… — задумчиво проговорил Порожняков, поправляя галстук. Разговор становился все более и более интересным.

— Да, и мне хотелось, чтобы вы для меня его составили и на собрании акционеров объявили, что по нему я являюсь приемником Александра Сергеевича.

Наступила неловкая пауза. Михаил опрокинул в себя еще один бокал вина, а юрист задумчиво теребил мочку уха. Уж такая у него была странная привычка, к которой он прибегал, едва перед ним вставала какая-нибудь сложная проблема.

— А почему только приемником Саши? Почему вы не просите меня составить для вас завещание, по которому вы являетесь наследником Линкольна, и все Соединенные Штаты принадлежат вам? Это же так просто, — вдруг сказал Вячеслав Сергеевич, вставая со своего места с явным желанием закончить разговор и попрощаться.

— Да пойми же ты! следом за юристом со своего места вскочил и Гармаш. — любой, кто сейчас претендует на должность генерального не сможет управлять компанией. Они же ей вообще не занимались. Работали только по своему направлению. Единственные кто был способен держать в ежовых рукавицах «Интеркрайт» были я, Саша и Андрей, только мы знали тонкости всей нашей торговой политики. Из них остался я один, и поверь мне, Слава, я не позволю, чтобы через неделю газеты написали о банкротстве нашей компании… Мы её создавали все вместе. В основании этого здания заложен камень из пятнадцати имен отцов и матерей-основателей. И мне стыдно будет смотреть в глаза Саши и Андрею, когда они узнают, что я не смог удержать компанию в своих руках. Тем более, так мне будет легче защищать кресло генерального от нападок Кремля и федералов.

Юрист задумался, остановившись на полпути от стола президента ОАО «Интеркрайт» до входной двери. Саша был его очень хорошим знакомым. Когда-то давно, в пору шпанистской юности, они вместе играли за сборную школу по футболу и баскетболу. Потом Харламов уехал в Ростов, а Слава поступил в Белгородский юридический институт на неприглядную профессию, в народе называемую гаишники, а когда закончил, понял, что это не его. Так и прозябал в местном участке дорожным инспектором. Пока в один прекрасный день, как в самом лучшем из всех снов, к Славиному дому не прикатил «Лендровер» и вышедшие из машины хмурые ребята в черных дорогих пиджаках не предложили проехать с ними, что господина Порожнякова ждет большой сюрприз. В небольшом кафе на набережной сидел будущий президент корпорации «Интеркрайт» Харламов Александр Сергеевич— собственной персоной, о существовании которого Порожняков к своему стыду совсем забыл.

Он предложил уйти со службы, завязать с перспективой встретить старость в чине майора — отставника с пенсией тысячу рублей, и перейти к нему в компанию, которая тогда еще называлась скромно-кооператив «Интеркрайт», занимающийся продажей турецкого дешевого шмотья на московских рынках. Слава, не раздумывая, согласился. Сначала его знаний юридического толка хватало, чтобы держать кооператив на плаву, но потом компания расширила горизонты поля своей деятельности, стала добывать якутские алмазы, качать Дальне Восточную нефть и даже урановую руду. Кооператив «Интеркрайт» из маленького невзрачного утенка-чухонца стремительно превратился в прекрасного лебедя под названием Открытое Акционерное Общество. И завертелось, закрутилось все вокруг. Жизнь на поверку оказалась не такая уж и паскудная… Слава получил место сначала в Ростовской Коллегии адвокатов, потом и в Московской. Бросил жену, уйдя к любовнице, а фортуна— чаровница наконец повернулась к Порожнякову передом. Появилась машина, квартира в центре Москвы, больше напоминающая по своим размерам римский Колизей… И тут случилось страшное, оказывается кто-то неизвестный хочет отобрать у него это благополучие. Ни столько из-за просьбы Михаила, сколько из-за страха потери всего, что он накапливал годами, Вячеслав решил согласится, действуя по принципу, который еще тогда в девяностые, в начале большого пути сказал Харламов: «Я не побираюсь, я очень дорого продаюсь!»

— Хорошо, Михаил Сергеевич, — он вернулся за стол, прихлебнув из чашки обжигающий кофе, — я пожалуй соглашусь на ваше предложение… Только сами понимаете это будет очень сложно сделать, бумаги, справки, с нотариусом придется договариваться… Это деньги!

Гармаш улыбнулся и достал из кармана пухлую пачку долларов.

— Я думаю этой суммы хватит на накладные расходы?

Порожняков улыбнулся и отодвинул руку с деньгами. На его лице появилась заговорщицкое выражение. Он наклонился к Михаилу и тихонько прошептал:

— Михаил Сергеевич, будет лучше, если эти денежные средства вы переведёте на мой лицевой счет в одном из банков Швейцарии, его реквизиты, я вам дам по телефону.

Финансовый директор ОАО «Интеркрайт» улыбнулся и спрятал пачку в стол. Это его движение адвокат воспринял как согласие и поднялся, желая распрощаться, напоследок сказав:

— Завещание Александра Сергеевича мы сможем огласить на этой недели в субботу, организуйте собрание совета директоров. До этого времени наследницей сего состояния, всего движимого и недвижимого имущества будет его жена Марина Анатольевна.

Гармаш лишь сухо кивнул, провожая взглядом уходящего алчного юриста.

* * *

Утро нерешительно заглянуло в стрельчатые окна Кремля. Нынешний Хозяин устало протер глаза и встал из-за своего письменного стола, выключив лампу под зеленым абажуром, которая осталось тут, еще с Бог знает, с каких времен. Отошел к окну отодвинув тяжелые шторы, повидавшие в свое время и председателей ЦК, всю ставку во время Второй Мировой войны, самого Сталина и кукурузника-Хрущева, Андропова и Брежнева, даже Ельцин-ярый противник всего советского ничего не стал здесь изменять, лишь добавил немного имперской помпезности. Амбиции у прошлых властителей судеб были что ни на есть завышенные, и только нынешний Хозяин смог сотворить из того что было раньше просто Российской Федерацией, настоящую ИМПЕРИЮ, пусть пока слабую и неокрепшую, похожую на только что родившегося щенка, но с которой по всему миру считались и уважали, даже люди из американского Овального кабинета. Он был доволен собой. Все что он мог он сделал… Скоро придет время других.

В дверь постучали. Ничуть не стесняясь, в кабинет Главного заглянул начальник администрации президента.

— Владимир Владимирович, к вам просится генерал Родькин из СВР. Говорит у него к вам неотложное дело… Второй час под дверями сидит. Впустить?

Устало вздохнув, Хозяин сел за свой стол.

— Впускай, и кофе подай. Совсем что-то я вымотался.

Четким военным шагом вошел, чеканя паркет кабинета, генерал службы внешней разведки, первый заместитель её начальника, вошел. Его мало кто знал, но он делал для безопасности страны наверно даже больше, чем сам начальник СВР. Благородные седины отнюдь не портили его красивого лица, только придавали ему дополнительный колорит старого и бывалого вояка. Хотя на самом деле ему было не больше пятидесяти, самый молодой генерал в этом подразделении, но ранний, если судить по пословице, да и слухам. Довольно ловкий и предприимчивый офицер. Такие Хозяину нравились.

Он медленно поднялся и пожал протянутую для приветствия руку. Указал стул напротив себя и присел.

— Владимир Владимирович, вам известен некий майор бывшего КГБ Андрей Горбенко?

Хозяин на минуту задумался. Хотя чего тут было думать. Конечно Главный его знал! Помнится в Германии. они выполнили довольно сложную операцию по нелегальной экстрадиции одного шпиона-дисседента. Майор служил тогда в Альфе, знаменитой и жутко секретной.

— Да, Григорий Максимович, этот человек мне известен. Мы с ним пересекались в одной из операций. А он что теперь угрожает внешней безопасности России?! — легкая усмешка тронула губы Хозяина.

— Все намного сложнее. Он являлся на ряду с неким Харламовым Александром Сергеевичем соучредителем ОАО «Интеркрайт».

Лицо Главного резко изменилось. Он читал в прессе о неудавшемся покушении и с интересом следил за тем кому же достанется огромное наследство, если врачи ничего не смогут сделать.

— И…

— Появилась информация, что компанией заинтересовалась некая корпорация, очень желающая приобрести себе в карман контрольный пакет акций «Интеркрайт». А так как ОАО входит в нашу орбиту, то есть занимается государственными поставками… Службе внешней разведке показалось, что логично было бы воспользоваться ситуацией сложившийся вокруг компании, и первыми, раньше наших … коллег провести государственную приватизацию «Интеркрайт».

Хозяин кремлевского кабинета задумчиво потер лоб. Мысль, что не говори была предельно интересная. Доходы компании, бывшей под руководством Харламова и Горбенко за прошедший год составили по примерным подсчетам около пятнадцати миллиардов долларов, а это как не крути большая прибавка к бюджету страны. Такие деньги на дороге не валяются… С другой стороны президент «Интеркрайт» еще жив и может потребовать назад свою родную корпорацию, подав прошение в международный арбитражный суд, хотя мало кто пойдет против государства. Он решился.

— Григорий Максимович, начинайте операцию по приватизации ОАО «Интеркрайт». Только сначала прощупайте почву, проработайте различные варианты. В общем, не мне вас учить такой работе…

— Я могу считать это официальным приказом? — встал со своего места генерал СВР.

— Да, максимум через три недели компания должна быть у нас в руках, — Хозяин тоже встал, давая понять, что аудиенция окончена.

* * *

В палате указанной неизвестным заказчиком горел свет и мельтешили какие-то тени. Одна за другой они подходили к каждому из больных потом снова куда-то пропадали и так почти полчаса. Магомед откинулся на сидение и посмотрел на часы, решив еще немного выждать. Пускай успокоятся, наряд, охраняющий клиентов вместе с больничным персоналом погрузится в сонное и ленивое состояние, которое охватывает любую, даже современную клинику после двух часов ночи. Именно в это время наступает самый сильный сон. Это Магомеду объясняли довольно давно. Еще тогда, когда существовал Советский Союз и его верные слуги выполняли интернациональный долг в дружественной республике Афганистан, а Мурадханов Магомед в звании прапорщика служил в разведбатальоне Альфе, в той самой легендарной группе «зенит», первой вошедшей в республику за месяц до официального объявления войны. Именно он штурмовал дворец Амина. Помнится был хороший командир отделения Магомеда. А звали его… Мурадханов напряг память, вспоминая русскую фамилию молодого старшего лейтенанта Государственной безопасности. Да… кажется его звали Андрей. А фамилия? Горбенко, точно! Магомед даже радостно хлопнул себя по коленке, когда в голове появился образ смуглого и загорелого, в потертом х./б старшего лейтенанта, только из учебке Дзержинского. Как это было давно и неправда. Теперь все на свете перепуталось. Враги стали друзьями, а друзья совсем даже наоборот. Бывшие сослуживцы стреляли друг в друга в Карабахе, Чечне … Мир после развала вдруг перевернулся с ног на голову.

Мусса игрался перочинным ножиком, выщелкивая и защелкивая острое как у бритвы лезвие. он в отличие Магомеда нигде и никогда не служил. Он вообще еще не достиг призывного возраста. Молодой и юный парнишка из села Шали, которого Басаев подобрал, когда его банда вошла в село. Басаеву нужны были добровольцы, и он подписал под это дело все молодое население. Были случаи, когда автомат держали юнцы лет четырнадцати. Тогда Магомед Муссу и подобрал, забрав у Али Ахмедова-полевого командира из банды «Черного гинеколога», просто напросто пожалев. А когда война стихла, банды ушли в Грузию на зимовку, их вдвоем послали в Москву, зарабатывать деньги для общего дела-свободы горной Ичкерии, выполняя заказы богатых сочувствующих. Так они наткнулись на неизвестного заказчика, который предложил работу, предложив убить президента крупной финансовой корпорации ОАО «Интеркрайт».

Свет в палате потух, последний раз мелькнув неоновыми лампами. Пора! Магомед выскочил из машины, вытащив на ходу «Стечкин» с навернутым на ствол глушителем. Передернул затвор. Мусса вышел следом с модернизированным «кипарисом»-убойной, тихой машинкой, которой пользуются большинство спецслужб мира.

На входе около регистратуры никого не было. Дежурная медсестра спала, уронив голову на сложенные в домик руки, тихонько посапывая. Мусса коротко указал на светлую голову девушки, повел автоматом, как будто давал очередь. Однако Магомед отрицательно покачал головой. Они здесь, чтобы не уничтожать на своем пути все подряд, а выполнить конкретную задачу. Сегодня должны умереть только двое, а поставленные задачи еще со срочной службы он привык выполнять.

Они поднялись на третий этаж. Охранник спал, накрывшись каким-то журналом, на обложки которого показывали свои прелести незнакомые заморские красотки, тихонько посапывая. Второй был где-то рядом. Наверно совершал обход коридора. Как бы не хотелось ненужных жертв, их обоих придется убрать. Магомед кивнул на спящего, и Мусса осторожно подошел к нему, аккуратно накинув на шею удавку, сделанную из тонкой как хорошо наточенный клинок лески. Охранник захрипел и вскоре затих. Напарник удовлетворенный своей работой показал большой палец.

Сняв предохранитель со «Стечкина», Магомед пошел вглубь темного коридора. Там слышались осторожные, тихие шаги. Второй то ли что-то заподозрил, то ли следовал каким-то предписанным только ему инструкциям. Наконец Магомед его увидел, моментально нырнув в какую-то подходящую нишу. Когда высокая, накачанная фигура поравнялась с ним, чеченец навел пистолет на уровень грудной клетки. Тихо два раза чмокнул «Стечкин», выплевывая смерть. Охранник покачнулся, но схватился за стенку и медленно сполз по ней, размазывая по покрашенным больничным стенам бордовую кровь.

Магомед осторожно подошел и убедился, что правки не требуется. «Стечкин» на отлично выполнил свое несложное дело. Кажется он даже не мучался.

Мусса был уже сзади, прикрывая тыл своим любимым «кипарисом». Не Бог весть какое прикрытие, но в Афгане приходилось иногда работать и без онова.

Триста шестая палата обнаружилась сразу за поворотом в следующий больничный корпус. Ничего примечательного в ней не было, обычная одноместная палата. Удивительно почему их называют люксовыми? Скрипнула дверь. Это чеченцы вошли. По информации, полученной от неизвестного заказчика, именно здесь лежал начальник безопасности ОАО «Интеркрайт», который во время первого покушения сидел за рулем «Мерседеса».

Они вошли в полумрак комнаты. Тихо жужжали какие-то приборы, длинными штативами высились капельницы. Скомканная простынь валялась на полу. Что-то было тут не так! Он… А где собственно пациент? Магомед резко обернулся услышав щелчок позади себя. Так работает… Твою мать!

Мусса только падал, судорожно загребая руками воздух, будто пытаясь уловить улетающую от него жизнь. Напротив сердца, на левой стороне груди у него расплывалось темно красное пятно. Глаза уже потухли, исчезла в них та самая жизненная сила, которая дается человеку при рождении.

Шаги… Магомед попытался вскинуть «Стечкин» и развернуться. Однако в затылок уперся холодный тупой ствол «ПМ» с навернутым глушителем.

— Можешь обернуться, сволочь, — раздался за спиной голос, показавшийся удивительно знакомым.

Мурадханов медленно повернулся, стараясь держаться как можно спокойнее, чтобы не дай Бог неизвестный не шмальнул ему в затылок, и замер, растерянно рассматривая болезненное бледное лицо своего бывшего командира.

— Старший лейтенант Горбенко… — растерянно прошептал он, хватая ртом воздух, как рыба выброшенная на берег.

— Ну здравствуй, прапорщик Мурадханов, — спокойно проговорил Андрей Григорьевич, не убирая пистолета, — расскажи мне как спецназовец Альфы докатился до жизни обычного киллера.

* * *

Утро в загородный дом президента ОАО «Интеркрайт» пришло с холодным пронизывающим ветром, совсем не августовским. Такое ощущение, что наступила поздняя осень, пропустив две таких ненужных ступеньки, как бабье лето и ранняя осень. Огромная овчарка — Малыш, совершенно не соответствующая данной ей кличке, носилась по двору вокруг своей будки, так и норовя сорваться с цепи и показать зарвавшимся кошкам соседей, кто в поселке главный. От её-то криков и проснулась Марина.

День для жены президента «Интеркрайт» сегодня был важный, можно сказать, определяющий за все её жизнь. Едва открыв глаза она пошла в спальню мужа., запечатанную сургучовой печатью, как в сериалах «про Ментов». Вчера во всем доме проводили обыск. Ничего не нашли, зато беспорядок оставили после себя полнейший. Вот, древнегреческая ваза четвертого века да нашей эры перевернута, а другая валяется на полу, а третья, как царевна из сказок, обратилась черепками. Жаль, таких денег стоили на Сотбисе…

Осторожно Марина поддела длинным ухоженным ногтем бумажку с печать и одним движением сорвала ее. Попробовала рукой. Назад уже не приклеится, а жаль… Ну да и ладно! Все равно Марина скоро окажется там, где наши славные правоохранительные органы её не достанут. Рвануть куда-нибудь на Мальту, а лучше на Мадагаскар., а еще лучше в Санта-Кроче, куда ездили отдыхать в прошлом году. Маленькое государство с кукольной полицией и армией, живущая за счет туристического бизнеса. Такие богатые как Марина им нужны в первую очередь. Потому что денег у нее будет теперь немеряно, а те расходы которые она сделает там за год, чтобы обустроиться, по самым скромным подсчетам, будут равно примерно десятилетнему бюджету Санта-Кроче. Да-да именно туда надо отправляться! Только… Жаль конечно Сашку, но ничего не поделаешь. Главное, чтобы Миша не соврал, его орлы обязаны сработать, как следует. Иначе, это конец! Саша не простит, а Горбенко тем более, этот цербер, от взгляда которого мурашки по спине начинают бегать, будто сдают бег на Олимпиаде, тем более. Тогда один выход. Лучше сразу застрелиться. Иначе… Однажды на одном из пикников, Андрей рассказывал, как во время службы в Афганистане, они играли с «духами» в ГЕСТАПО. Иголки под ногти показались после его рассказов детскими забавами ясельной группы. Говорил он это все вроде бы как в шутку, но по глазам было видно, что это он может сделать и совершенно взаправду. Ну хватит думать и размышлять над самым плохим вариантом развития событий!

Марина решительно дернула ручку и вошла в сумрак рабочего кабинета, больше всего напоминающую огромную публичную библиотеку. Стеллажи с творениями различных авторов тянулись вдоль стен на восемь метров, и комната заканчивалась стрельчатым окном с письменным столом из красного дерева прямо под ним. На столе лампа с зеленым абажуром — подарок из Кремля на прошлое день рождение, куча каких-то ненужных бумаг, расписки, векселя, договора, купчие.

Но Марину это все не заинтересовало. Она подошла к дальнему стеллажу и стала увлеченно рассматривать корешки книг. Где-то там среди пыльных томов был труд Костомарова по истории России.

— Цицерон, Шолохов… — вслух прочитала она, — Боже, ну и бардак! Костомаров! Вот он родимый…

Одним движением она вырвала тяжеленный том, распахнула его. Так и есть! Подарочное издание оказалось с секретом, как Гармаш и говорил. Вместо триста пятой страницы, лист сверху донизу исписан мелким корявым почерком президента ОАО «Интеркрайт». Банки, счета, адреса нужных людей, которые что-то должны Александру. Они сделают все, чтобы Марина вычеркнула эту надпись из этой страшной книжицы. Она удовлетворенно захлопнула историю.

Теперь надо звонить Михаилу. По договору он забирает компанию, а она все остальное. Лишь бы только все у киллеров сегодня получилось. Только бы получилось…

* * *

— А как так, товарищ лейтенант? Вы же должны быть того… — растерянно указал на больничную койку Магомед.

— Начнем с того что я уже давно не лейтенант. Лет так пятнадцать я ношу погоны с одной большой звездочкой. Тем более уволился из армии, как этот бардак начался, который в нашей империи царит и поныне. Сейчас выполняю обязанности начальника службы безопасности ОАО «Интеркрайт». А ты, Мага, вижу киллером подрабатываешь?

Горбенко поднял взгляд на съежившегося под прицелом «макарова» своего убийцу. На слова бывшего командира тот лишь вздохнул.

— В ауле жрать нечего, семья, три дочки почти взрослые. Их замуж выдавать надо, приданное готовить, а денег нет и не может быть. Работы в Чечне, Дагестане нормальной не найдешь. Только такая… — он кивнул на валившийся в углу «Стечкин».

— Вот не надо мне плакаться. Ты мужик, прапорщик самого боеспособного и элитного спецназа в мире, говоришь мне, что не можешь найти приличную работу. В конце-концов пошел бы наемником куда-нибудь в Северный Заврам. Там таких с руками и ногами берут. Тем более обстановку ты там знаешь, мы не раз с группой там шалили в меру своих возможностей, так что должный опыт имеется. Ну да, эта лирика…

Сейчас меня волнует один единственный вопрос, кто нас с Сашкой заказал? Имя — главное, адрес и телефон, мы так и быть сами найдем. Возможности сам знаешь, нехилые.

— Я ничего не знаю… Он— заказчик никогда даже перед нами не появлялся. Все время в машине, черный «Мерседес» «АО145» стосемьдесятседьмой регион. Андрей, я бы тебе советовал скрыться пока жив. Он слишком влиятелен и силен, не удивлюсь, если за ним стоит государство.

— Не пугай, — Горбенко шевельнул стволом пистолета, — давай дальше повествуй, у тебя неплохо получается…

— Звонит он нам сам, общаться предпочитает через помощников, редко когда тет-а-тет. Машину и оружие выдал, заплатил. За первое покушение, только половину. Сказал, что получим втрое больше, если доделаем то что начали… Видно не судьба! А второй сам президент так же живой? — осторожно спросил Мурадханов.

— Рука сломана, а так в полном порядке. Спит у меня на тайной квартире, как младенец, а я тут ночую. Знал, что если начали так просто не оставят. Вот думаю себя и его перевести в ранг мертвецов. Так она веселее смотрится на людей и главное куда как спокойнее. Значит мы завтра объявляем по телевизору, что президента ОАО «Интеркрайт» и его начальника службы безопасности зверски расстреляли прямо на больничной койке. Ты, Магомед, звонишь своему работодателю и говоришь, что выполнил заказ. Правда, одного убили. И все деньги заберешь ты.

Магомед задумался. Предложение своего бывшего командира показалось ему довольно заманчивым, но надо было все хорошо продумать, чтобы не оказаться в дураках. А гори оно все огнем! Все равно, если этого захочет этот темноволосый майор, то Мурадханов отсюда не выйдет, только если вперед ногами под траурную музыку, а над головой будут звучат плачущие ноты Шопена, а так хоть есть шанс остаться в живых и денег заработать.

— Я согласен, товарищ майор, — Магомед уверенно кивнул, — постараюсь сделать все в лучшем виде.

— Ну вот и хорошо, прапорщик, я рад, что в тебе не ошибся…

Андрей медленно, словно нехотя опустил пистолет и жестом указал на дверь. А сам присел на край застеленной больничной койки. Уже уходящему, Магомеду, он вслед тихо проговорил:

— И не вздумай меня, Мага, обмануть тебе это дорого может обойтись…

От этих слов Мурадханов вздрогнул и поежился, стараясь удержаться от того, чтобы не побежать, он дошел до двери и внешне спокойно вышел. А в душе у чеченца жила боязнь, что этот еще сравнительно молодой человек вдруг передумает и все-таки выстрелит ему в спину… Однако минуты шли, а грома выстрела так и не прозвучало. Больница тихо спала, ожидая ярко-алого в отблесках рассвета. Оглушительно громко в окружающей тишине крякнула утка из больничного пруда. Город постепенно просыпался… И вместе с ним просыпались наши герои. В загородной дачи в Калиновки проснулась Марина. Пьяный и веселый Роберт еще и вовсе не ложился. Михаил спал у себя в кабинете. Что их ждет дальше? Страх, боль, предательство и разочарование, искушение большими деньгами и властью, бедность, горечь поражения? Не знаю,… Могу сказать только одно, старое как сам мир изречение, ставшее названием какого-то бразильского сериала. Смешно, но это правда: Богатые тоже плачут.

* * *

Михаил встал со своего кресла, где вчера поздно вечером заработавшись, уснул, разминая затекшие руки и ноги. Сегодня был, пожалуй, самый решающий день его карьеры финансиста и предпринимателя. Именно сегодня, падающий жезл власти из рук почти умирающего императора ОАО «Интеркрайт» должен был подхватить он— Михаил Гармаш, всю свою жизнь мечтавший об этом счастливом моменте, своем Тулоне. Помните, как у Толстого, Болконский тоже искал свой знаменитый Тулон, и при Шенграбене, при Бородино, только плохо закончил свою жизнь. У него, Миша был уверен, будет все иначе. Теперь, когда несуществующее завещание готово, изготовленное добрым юристом Вячеславом по первому классу, так, что ни одна собака не сможет придраться, можно с уверенностью говорить, что ОАО «Интеркрайт»-крупнейшая нефтяная компания России принадлежит ему одному. Правда, остались еще кое-какие формальности… Вроде сегодняшнего собрания акционеров, но это не самое сложное. Теперь все дороги перед ним открыты. Теперь, Михаил — совершенно свободный человек, не от кого не зависящий, а не подай, принеси, как было много лет до этого.

Да Саша в какой-то мере его сделал, что называется. Из простого заштатного мента, которым он мог бы быть после окончания долбанной полицейской академии, превратил в одного из самых молодых бизнесменов, потом, благодаря Александру, великолепным финансистом, компьютерщиком. Михаил был ему безумно благодарен. Но упустить шанс, который дается раз в жизни никак не мог… Слишком дорого ему бы обошлась эта благодарность отступи он сейчас от той цели, к которой стремился всю свою жизнь сейчас, когда до её исполнения остались какие-то два шага. Убедить «одноклассников», что заявление настоящее и благополучно смотаться в края безоблачной Европы или Южной Америки, прихватив с собой Марину, которой муж, у которого нет ни гроша в кармане не нужен, он нем мог отступить. Что делать с Сашей, если только он и Андрюха выживут все-таки Миша не представлял… Харламов-человек злопамятный, и потерю компании, которую в свое время сооружал по кусочкам, простить не сможет, но и поделать тоже… Получив деньги «Интеркрайт» Гармаш станет неуязвимым для мести.

Михаил щелкнул пультом от плазменного телевизора, стоящего в уголке кабинета. Один канал с неувядающими «Улицами разбитых фонарей», потом какой-то бразильский сериал… Наконец он нашел, что искал. Улыбчивая и оптимистичная дикторша вещала, что на Украине опять беспорядки, желтые насмерть бьются с голубыми, зеленые ставят раком правительство, а президент уехал лечится в Америку, якобы отравившись домашним парным молоком, которое ему заботливо подарило русское ФСБ.

— Новости бизнеса, — наконец произнесла девушка, — вокруг корпорации ОАО «Интеркрайт» продолжают творится события, от которых явственно попахивает криминалом. Так сегодня на раненного президента компании и его заместителя, несмотря на усиленный наряд милиции было совершенно еще одно злодейское покушение прямо в больнице. К сожалению уничтожена вся охрана, а он и его заместитель Горбенко Андрей к несчастью были убиты. Указом министра внутренних дел РФ была организована следственная бригада, расследующая зверское убийство двух влиятельных бизнесменов. Врачи говорят, что спасти президента ОАО «Интеркрайт» не было никакой возможности. Проведенные экспертизы и вскрытие, говорят сами за себя, президента ОАО «Интеркрайт» самой крупной корпорации России убили выстрелом в висок, когда он находился в состоянии комы. Остается сказать, что создана чрезвычайная комиссия по проверке финансового отдела данной компании в связи с укрытием налогов. Новости спорта…

Михаил улыбнулся еле заметно улыбнулся уголками губ и налил себе в стакан виски на четыре пальца. Смаху выпил и лишь потом облегченно выдохнул.

— Ну вот как все хорошо и устроилось, он подошел к столу, где стоял в фоторамке портрет Александра, — был Саша и нет Саши, с этими словами он выкинул портрет в мусорное ведро…

Крым, день спустя, бывший Левадийский дворец, императорской резиденции Романовых,

ныне филиал ОАО «Интеркрайт» на юге.

Харламов сидел в кресле в большой столовой Левадийского дворца, попивая вино из дорого хрусталя, оставшегося еще с того момента, как дворцом правили Романовы. Потом за ними началась охота, революционеры бросались на них, как на кусок мяса, в конце-концов уничтожили. Президент «Интеркрайт» повторять их жизненный путь не очень-то и хотел, поэтому и скрылся из Москвы, объявив себя мертвым. Да, все-таки хорошо быть официально на том свете, а на самом деле оставаться живым и невредимым, отдыхая в Крыму.

Рядом сидел верный друг и начальник отдела безопасности «Интеркрайт» Андрюха Горбенко, тоже обладающий статусом мертвеца, безвременно погибшего бизнесмена, сраженного бандитской пулей, пущенной прямо в лоб коварным киллером. По соседству с ним, удобно устроившись в мягком кресле, сидел начальник ОАО «Интеркрайт— Южное направление» Андрей Карагодин, кстати полковник железнодорожных войск России в отставке, именно с помощью его связей было налажена переброска нефти через Турцию в Европу, Болгарию и другие страны Балкан.

— Саш, что будем делать? Какие планы? Не надеешься же ты так и остаться в ранге мертвых… Так долго продолжаться не может, — отставной полковник пригубил вино и отставил бокал, — рано или поздно те, кто задумали тебе уничтожить, найдут здесь, даже на краю света. Ты же сам лейтенант в запасе, в курсе насколько развиты современные поисковые технологии. Выйдешь куда-нибудь на Левадийскую мызу и там получишь пулю в лоб от какого-нибудь сильно прыткого «биатлониста». Надо что-то решать с этими… — Карагодин нервно мотнул головой, как будто воротник резко стал ему мал, — на мой взгляд тут два варианта, либо, либо…

Харламов заинтересованно наклонился, внимательно вслушиваясь в каждое слово своего бывшего одноклассника, а ныне делового партнера.

— Интересно, Андрюх, и какие это варианты? То ли я в конец отупел, то ли не имею полного объема информации, но ничего мне в голову не приходит. Честно…

Бывший полковник вздохнул и достал из недалеко, у противоположной стены, стоящего сейфа кипу каких-то бумаг. Кинул небрежным жестом их на стол.

— Саш, пока в столице шла вся эта канитель с покушением на тебя, наше отделение тоже не сидело, сложа руки. Моя часть зондер-команды, проработала все версии. Позавчера Вячеслав — наш адвокат позвонил агенту под псевдонимом «ангел» и сообщил, что Миша, сучонок этакой, заплатил ему, чтобы Славик составил подложное завещание задним числом, по которому «Интеркрайт» переходит именно к нему, контрольный пакет переоформляется на него, и часть акции 10 процентов получает Маринка. Вот… Мои орлы присматривают за ним издалека. Он целеустремленно подбивает клинья к твоей жене. Думаю, хочет, получит 61 процент, когда получит, то и черт ему не брат. Но наш Славик не дурак, что-то прочувствовал, понял, что ты не дашь себя просто так кончить, и что лучше журавль в руках, чем пуля в башке… Составил завещание так, что в случае твоего неожиданного воскрешения Мишаня остается у разбитого корыта. Получил деньги от Гармаша и нас, собрал в клювик вещи, взял в охапку любовницу и свалил в солнечный Кипр.

Харламов замер и побледнел, с каждым словом своего друга он становился все серее и серее лицом. В конце он стал пить вино крупными глотками и курил не останавливаясь. Все сходилось, непосредственно перед первым покушением Миша думал втянуть «Интеркрайт» в довольно сомнительную авантюру с наркотиками и оружием. Потом в них стреляли. Организовать это у него хватило бы сил и ума. Потом сразу же, на следующий день начал переоформлять фирму на себя. Если он затеял такую опасную игру, то понимает всю меру наказания… Если Саша немедленно воскреснет, то Гармаш начнет процесс, искусственного банкротства компании, исчезнет где-нибудь за границей и тогда там его не достать… Что делать? Непонятно… Мир перевернулся с ног на голову. Еще неделю назад Саша не мог предположить, что его главу самой могущественной корпорации в России будут гонять как зайца, изредка стреляя в него, как в ходячую мишень.

— Андрюх, — обратился он к своему начальнику отдела безопасности, — а что дало наше собственное расследование? Я знаю, ты тоже сложа руки не сидел. Ты звонил своим комитетским? Что генерал говорит?

Горбенко задумался всего лишь на секунду и тут же пояснил:

— Генерал Скабличев, сказал, что есть подозрение, что наезд на нас организовал кто-то из Кремля. Ты же знаешь как Хозяин относиться к олигархам, коим нас он безусловно относит. Может случиться так, что всю эту суету организовал именно Он. Историю с Дорковским помнишь?

Харламов сухо кивнул. Как не помнить эту историю, когда одного из самых богатых людей в мире засадили в Лефортово, а потом и вовсе дали пять лет колонии и, конфисковав все имущество компании, в том числе и заграничные счета, в пользу государства, нефтяная компания «Мир» превратилась в государственную лавочку. Тогда многие из нынешних олигархов легли под Хозяина. Он установил жесткий контроль за ценами на нефть в российских компаниях, и те постепенно утратили статус частных предприятий и концернов. Другие, кто не стал подчиняться жесткой воли Кремля, попали в опалу и иммигрировали за границу. Однако, благодаря могущественным покровителям в аппарате Хозяина, «Интеркрайт» это коснулось в меньшей степени, чем других. Провели пару проверок аудиторских и, не найдя никакой «черной» бухгалтерии, благополучно смотались. Вот похоже и настал черед «Интеркрайт»… Если конечно верный заместитель прав, и наезд на компанию организовал именно Кремль.

— Андрюх, а это точная информация? Скабличев не может ошибаться?

— Сань, он не говорит, что точно это знает. Просто недавно к ним в отдел пришел приказ о нашей разработке. Пока только поверхностно довольно. Кто такие, чем дышим? Вообще так на будущее. Сейчас мы их не интересуем. Я имею в виду, «федералов». У них и с чеченцами и другими диаспорами в России, дел выше крыши. Однако Скабличев говорит, что на базе бывшего ФКГЗ образован новый Комитет, который борется вот с такими, как мы, нечестно заработавшими свои миллионы. Так вот вчера на базе этого Комитета создана специальная силовая структура, что-то вроде моей «Альфы». Ей вполне по силам организовать эти покушения и скорее всего это было что-то вроде предупреждения. Они не рассчитывали, что мы резко объявим себе мертвецами. Это немного сломало их планы, но думаю, они не остановятся. Кремль давно метит на наши якутские алмазы. При «барабанщике» помнишь, Сань, даже по-детски просились в долю. А сейчас им и этого не надо. Они дождутся, пока Миша приберет 61 процент акции компании себе к рукам, потом обвинят его в каких-нибудь финансовых махинациях, отправят на Колыму деревья пилить, а доход от наших алмазных приисков пойдет казне или что еще хуже какому-нибудь оборотистому чиновнику. В общем, куда не кинь всюду клин. Даже не представляю, что делать. Ситуация патовая.… Один из вариантов уехать на время за границу, куда-нибудь в ЮАР.

— Это трусость, Андрюх, — заметил Харламов, исподлобья глядя на своего друга, — они могут подумать, что мы испугались их наездов и решили от греха подальше отступить. Значит так… Уезжать никуда не надо. Завтра же первым самолетом в Москву. Объявляем себя живыми и благодаря счастливому случаю спасшимися. Хотя нет….Это чревато! Лучше сделаем так, воскрешаем одного тебя Андрюх. Будешь в компании, присматривать за Мишей, чтобы он глупостей не наделал. Если это он затеял все, то будем оперативно что-то с ним решать, если нет, то попробуй узнать, кто это сделал. Подключай всех, трать любые деньги, но узнай кто… Далее, я попробую пробить две версии. Есть одни подозрения, ничего конкретного, но все же… Андрюх, — обратился он к Карагодину, — купи нам билеты в Москву, самые дешевые и придумай какой-нибудь маскарад для нас. Не хватало, чтобы нас опознали раньше времени.

Бывший полковник согласно кивнул и вышел звонить по телефону, связываясь с местным Керченским аэропортом. Даже там у него были какие-то связи. Горбенко продолжал сидеть, будто ожидая чего-то, внимательно поглядывая на своего самого близкого друга и начальника. Он сдал. Да, впервые за долгое время их знакомства, Харламов жутко устал. Под глазами залегли синие круги, лицо осунулось и похудело. Глаза невыспавшиеся и красные, фигура сутулиться, и видно как ему хочется хоть чуть-чуть отдохнуть. Но причина не в этом, верный друг был абсолютно уверен. Что-то другое изнутри мучило Александра, и это была совсем не усталость. Было время, когда они вдвоем работало неделю напролет, заключая контракт со шведами на поставку нефти, тогда все жутко устали, но Харламов не был в таком состоянии. Сейчас же… Начальник отдела безопасности больше всего боялся, что друг сломался. Это в данной ситуации было бы равносильно поражению в этой войне, которую «Интеркрайт» неизвестно кто объявил, и какие действия он предпримет сейчас.

— Андрюх, у меня к тебе просьба… — Харламов потянулся еще за одной сигаретой. — Надо сделать так, чтобы Варя оказалась здесь через сутки, у Андрея, в безопасности, под личной охраной. Её никто не должен достать. Я очень за неё боюсь. Она — моя единственная дочь, которую я безумно люблю. Если что-то с ней случится мне конец, — Александр в отчаянье схватился за голову. Вскочил со своего места, нервно прошелся по комнате.

Горбенко вздохнул и налил себе и другу немного виски. Тоже встал и подошел к нему, смотрящему бессмысленным взором в окно. Подал, молча стакан.

— Саша, я сделаю, все, что в моих силах ради моей крестницы. Скажи, а как же Маринка? Её ты не хочешь сюда забрать?

Харламов сурово посмотрел на Горбенко. Взял стакан, выпил залпом, не отрывая грустного и полного тоски взгляда от друга, выдохнул резко, не поморщившись, спокойно сказал:

— Андрюх, я попросил, только Варю…

— Ясно, Сань, послезавтра она будет во дворце. Обещаю… Я её сам привезу. Извини, мне пора идти…

Харламов кивнул и отвернулся к окну, как бы оканчивая разговор. Во дворе садовник подстригал аккуратные кустики, пели птицы. Солнце ярко освещала темно-зеленую полосу прибоя, видневшегося вдали моря. Оказывается, они проговорили всю ночь. Рассвет разливался своим нежно-бордовым сиянием по скалам, морю, по крышам домов и садов, обнимая своим теплым сиянием верхушки деревьев и цветов, ласково целуя все, чего прикасался его теплый свет. Мир был прекрасен в этом великолепном бордовом одеянии. Утро! Теплое, великолепное августовское утро…

* * * * * *

Москва. Это же утро.

Дача Харламовых.

Марина ждала Михаила. Все что он просил, она выполнила. У Александра никогда не было от нее секретов, и Марина прекрасно знала, где лежит даже сверхсекретная документация фирмы, была в свое время ознакомлена с кодом домашнего сейфа. уж кого-кого, а собственную жену Харламов не боялся. Еще со школы она была для него недостижимой мечтой, что-то вроде Пушкинского чудного мгновения. Александр был рад находиться с нею, ощущать нужным ей, помогать и оберегать. Именно в то время Марина поняла, что можно и красотой прекрасно обеспечить себе безбедную старость, вполне успешную жизнь. Она пошла по дорожке, проторенной много лет назад до неё, решив использовать мужчин в угоду своим интересам. Сначала был Саша. Над ним она только лишь практиковалась, оттачивала свое мастерство обольстительности, так как получить с него можно было только помощь на контрольной по алгебре. Потом они расстались, едва отгремел последний звонок в их родной школе. Отправились кто куда… Саша попал в Ростов-на-Дону, Марина в Белгородскую сельскохозяйственную академию. Ей мало было что известно, чем жил в то время Александр… Письма она от него получала редко, а если и получала, то выбрасывала сразу же, так и не распечатав конверт. Её захватила увлекательная и интересная студенческая жизнь, с гулянками, мимолетными романами, пьянками, разбавленными сексом с малознакомыми парнями на дорогих машинах. Было ужасно весело и беззаботно. Пока не пришла пора закончить академию, стать самостоятельной и самой зарабатывать себе на жизнь… Тогда-то она и поняла, что за всеми гулянками, так и не научилась работать. Тут и появился Саша— прекрасный принц на белом «мерседесе» с букетом белых роз. Как ему удалось подняться было известно немногим, пожалуй, только ему самому и Горбенко. Тем не менее они «раскрутились»…. Тогда, восемь лет назад, «Интеркрайт» и не был корпорацией. Так мелкая фирмочка, каких по России тысячи, торгующая ширпотребом. Но фирмочка стала расти, и о ней заговорили, как о первом ростке капитализма в советской СНГ. Марина поняла, что такой шанс дается раз в жизни, да и то не всем… Потому кинулась восстанавливать старые связи с одноклассниками, которых взял Александр на работу, кое-как узнала через Надю Аношкину его номер и однажды позвонила. Трубку, как не странно взяла женщина. Сначала Марина испугалась, подумала, что шанс упущен и Сашенька, ставший со временем завидным женихом, женат, но нет… женщина оказалась его домработницей, а он… он по-прежнему её ждал, свое чудное мгновение. Через неделю справили свадьбу в Праге, медовый месяц на Караибах, где Александр снял им целый отель на неделю. Впервые Марина почувствовала себя по-настоящему счастливой. Нет, не из-за любви к своему мужу! Она ждала все время именно такой жизни, по которой можно идти не волнуясь хватит ли на платье от какого-нибудь кутерье, или как прожить на нищенскую зарплату. Да, она попала в свой мир гламура и бесплатных развлечений. Захотелось в Париж, поехала сегодня же… Рядом два могучих, широкоплечих охранника из зондер-команды Горбенко, чтобы не дай Бог не обидел кто Сашино сокровище. Потом родилась Варя… В ней Харламов души не чаял, делал для неё все. Его любовь к Марине начала потихоньку утихать, перебросившись полностью на дочурку. Тогда-то и появился в её жизни Михаил Гармаш, тоже бывший одноклассник, как говорил сам Александр, его левая рука в вопросах финансов. Марине и Мише приходилось хитрить, изворачиваться, обманывать, чтобы муж и начальник ничего не узнал. Они его боялись. Хотя нет не его, Андрея… Начальника отдела безопасности «Интеркрайт». Тот за Мариной следил неотступно, но пока не о чем не догадывался. Об измене знал только Роберт Адамович, но он сидел на плотном крючке, влюбленная парочка держала его крепко, шантажируя и не позволяя рассказать все Александру. Так прошел год… Потом, во время одной из тайных встреч, Михаил предложил Марине одну простую комбинацию. Он уговаривает Александра участвовать в незаконной операции по продаже оружия и наркотиков из Чечни, сливает его ФСБ, а после по подложному завещанию, которое он брался составить и достать, забрать себе компанию. Жить прекрасно, не задумываясь ни о чем. Марина подумала и согласилась… Денег, которые они бы заработали хватило бы, чтобы прожить до конца своих дней не ведая проблем. Это-то ей было и нужно. Тем более со временем к Мише она стала испытывать нечто вроде любви, привязанность что ли? Того, что не было у нее в отношении Саши. Однако Харламов не клюнул на заманчивую наживку и отказался от продажи оружия в Москве, пришлось решать все быстро. Михаил нашел дагестанских киллеров, которые взялись убить президента ОАО «Интеркрайт» и его первого заместителя. Первый раз увы не получилось… Но машина была уже запущена, маховик времени начал движение и остановит его были не в силах ни Миша, ни Марина. И вот наконец Марина свободна! Вчера в новостях была подана информация, что в больнице убиты Харламов А. С. президент корпорации «Интеркрайт» и его заместитель Горбенко А.Г. Теперь перед вдовой был открыт весь мир, теперь они с Мишей смогут быть вместе. На сегодня было намечено небольшое празднество, а завтра похороны. Повеселимся….

Левадийский дворец. Крым, то же утро.

Президент «Интеркрайт» отошел от окна и задернул шторы. Полумрак комнаты и одиночество помогали ему сосредоточиться и думать, а назойливый свет, который вначале показался удивительным и прекрасным, раздражал, пуская по стенам солнечных зайчиков. Что делать?! Варю он спасет, обезопасит. За ней будет следит Карагодин, а ему Харламов доверяет почти так же как Андрюхе. Значит с этой стороны проблем не будет… Даже если он объявится, то подловить, шантажировать врагам его будет нечем. Далее… В случае, если на компанию организовало наезд государство, то воевать с ним бессмысленно. Надо тогда подключать воров во главе с Ромой Ростовским. С ним они давненько не виделись, но Саша был уверен позвони он ему сейчас, то Рома не откажет. Второй вариант: самодеятельность Михаила и Марины, тут вообще просто— закопать сучат в землю по шейку и уши резать по кусочкам, чтобы не вздумали гниды кидать друзей и мужа. Если же какая-то группировка организовала этот замут, то есть и на этот случай способ спасения. В тайне от Горбенко Александр создал что-то вроде своей личной гвардии, помимо зондер-команды. Командовали этим подразделением братья-близнецы Захряпины Саша и Ваня, которых Харламов знал еще по Ростову. Сами набирали тут людей, в основном волгоградских парней прошедших огонь, воду и медные трубу, были готовы поручиться за каждого. До поры до времени этот отдел в отчетности именуемый загадочным словом аналитический, был скрыт от всех, базировался в старом спорткомплексе недалеко от Волгограда, а теперь кажется пришла пора и ему появиться на свет…

Саша подошел к телефону и набрал номер, который помнил уже давно лет двадцать наизусть.

— Алло! раздался в трубке уверенный голос.

— Привет, Ванька, — улыбнулся Александр, — как ты? Как твой Пит-Буль поживает? Саня как?

— Здорово, — Захряпин нисколько не смутился услышав голос человека, о котором только и говорят, что он погиб, — а по ящику трещат тебе убили… Всегда считал, что телевидению верить нельзя.

— У меня к тебе дело.

— Кто бы сомневался, — усмехнулся Иван, — так-то ты не звонишь… Что за дело?

— Необходимо припугнуть двух людей, которые мне очень, очень насолили. Сколько вам надо, чтобы группа прилетела в Москву?

— Часа четыре, соберемся и первым же самолетом…

— Вань, помнишь мою дачу в Ольховке? Надо шмальнуть по окнам чем-нибудь убойным! Нет, БТР не подойдет… Так чтобы никого не зацепило, но сильно напугало. Можно даже холостыми, только бы шума побольше, да урон посильнее, стекла повыбивайте, ворота вынесите. Охрану можно не жалеть, если будет брыкаться. У всех кто будет дома, должно остаться впечатление, что началась третья мировая ядерная война, и они чудом выжили в ней. Точно такую же акцию надо провести в главном офисе «Интеркрайт». Разнесите мой кабинет, но сотрудники остаться должны быть живы. Может они мне понадобятся еще….

Ваня молчал минуту, две. Потом, наконец, подумав, сказал:

— Что надо сделать раньше, офис или дачу?

— И то другое, идеально, если работать будете двумя группами. Одну ты возглавишь, другую Саня…

— Хорошо, Саш. Всё сделаем. А ты… что ты собираешь делать дальше? Есть подозрения, кто копает под нашу компанию?

— Вот это, Вань, я и хочу выяснить. Завтра я буду в Москве, там встретимся. Давай часов в десять дня на Арбате?

— Хорошо. Удачи тебе, брат! Хреновую игру ты затеял…

— Не мы такие, жизнь такая.

В трубке послышались надрывные гудки. Захряпин положил трубку.

Саша немного послушал мелодии АТС и преувеличенно спокойно положил телефон на журнальный столик. Ваня был как всегда прав… Харламов развязал войну, которая еще неизвестно чем закончиться и когда. Предугадать это сложно, почти невозможно, как будто по глупости кто-то смахнул пыль с ящика Пандоры. Но выбора не было. В мире бизнеса и больших денег живут только так, либо ты, либо тебя… Закон российских денежных джунглей!

Дача Харламовых в Ольховке. Вечер того же дня.

Марина лежала в постели и думала. Наконец-то настало счастливое время спокойной размеренной жизни. У тебя куча денег, рядом спит любимый человек, нежно обняв. Все прекрасно. Михаил заворочался во сне и по-детски засопел носом.

«Боже, какие же вы все еще дети… Наивные, глупые дети. И ты, и Сашка… был» — подумала Марина, разглядывая лицо своего любимого. Тихонько встала с кровати и прошла к окну, задвинуть шторы. Луна светило ярко, проторив длинную дорожку от стены до стены, мешала уснуть.

Что-то беспокоило её… Марина не могла полностью понять, чувство, захватившее её, но это было что-то важное. Не оставляло предчувствие того, что они с Мишей, где-то просчитались. Допустили оплошность… Нет, вроде бы, Харламов в морге вместе со своим дружком, фальшивое завещание, которое все признали правомерным в кармане вместе со всеми векселями и закладными, Варьку отправили на время похорон к тетке. Завтра можно вылетать куда-нибудь в южные страны, где тепло, бананы, кокосы и дикие обезьяны, но что-то не давало покоя. Чувство страха перед неизвестностью? Совесть? Нет…

Во дворе два огромных дога громко зарычали. Заскрипела дверь пульта охраны. Николай — старший смены пошел проверять, что так взволновало собак. Доги сорвались на отчаянный лай, кидаясь на тяжелые кованые ворота всем своим стокиллограмовым телом, грызя со скрипом решетки, от которого становилось жутко.

Еще и эти собаки…

Марина вышла из комнаты и двинулась в столовую немного выпить, там осталось половина бутылки вина. Утром отмечали вместе с Михаилом успешное выполнение основного плана, потом бурный секс, как всегда, но почему-то нет ни удовлетворения ни сладкой усталости, только это странное чувство. В столовой пусто. Вся прислуга спит давно.

Новоиспеченная вдова налила себе вина в фужер и залпом выпила, не почувствовав вкуса. Еще один… Захотелось напиться, жутко, до умопомрачения, так чтобы завтра на похоронах выглядеть убитой горем, любящей женой. Марина вдруг с ужасом поняла, что не сможет больше притворяться, делать вид, что ей плохо без мужа. Она рассмеется всем лицом прямо там, на кладбище, перед гробом, всем скажет какой был на самом деле их любимый Александр Сергеевич. Тряпка и размазня… Алкоголь начал давать своё. В голове заметно помутнело, захотелось спать, но Марина мерила огромную столовую шагами, представляла, что скажет всем завтра на кладбище. О-о-о! Они все удивятся! Это скопище подхалимов и придурков. Одноклассники, блин! Да им наплевать на друг друга! За доллар убьют. Сволочи…

Часы громко пробили полночь. Марина вздрогнула от тяжелого звука этих курантов. Ужас, какой! Как будто литавры в похоронном марше ударили. С двенадцатым ударом Золушка превратилась в обычную горничную, вспомнилась детская сказка.

За забором мелькнула какая-то огненная вспышка, с тихим шипением приближаясь. Грянул взрыв. Первая бомба или что там это было упала точно перед окном кухни. Взрывная волна выбила окна, швырнула Марину о стену. Посыпались осколки. Во дворе закричали. Наступившую оглушительную тишину, прорезала гулкая очередь. Потом еще, еще одна… Сыпались стекла, гремели выстрелы, трещали стены и ломаемая мебель. Внизу раздавались крики раненной охраны, попавшей под ураганный обстрел. Марина безрассудочно пыталась прикрыть голову руками, будто думала, что это её спасет. Пули вгрызались в стену намного выше нее, но мысли куда-то бежать спасаться так и не возникло. Хотелось кричать, но Марина с ужасом поняла, что не слышит своего собственного голоса. Коснулась щеки и почувствовала, что от ушей по шее стекает что-то липкое тонкой струйкой. Это предел! Мозг отключился, и сработало чувство самосохранения. Она вскочила и, петляя по столовой, как испуганный заяц, ничего не слыша и не видя вокруг себя, побежала наверх к Мише— единственному кто мог сейчас её спасти. Вдруг Марина попала в чьи-то сильные руки, забарахталась, пытаясь вырваться, плача и отчаянно крича, но получила вдруг пару звонких пощечин и растерянно замерла. Вокруг тишина, только стеклышки огромного витража, катаются по полу, она в руках Миши и вроде все успокоилось и прошло. Тихо…

— Марина, ты меня слышишь?! Все хорошо. Нападение отбито. Все нормально! — прокричал он, боясь, что она не слышит его голоса.

Женщина вздрогнула и прижалась к нему сильнее. Михаил отодвинул её от себя и посмотрел в глаза, думая, что сейчас начнется истерика. Нет, Марина утерла слезы и решительным, осмысленным взором посмотрела на своего возлюбленного.

— К-кто это был? Что случилось?

— Малыш, дом обстреляли. Охрана почти вся перебита. Нас, слава Богу, не задели, вроде бы…

Он заботливо осмотрел женщину.

— Так ерунда, котенок… Пару мелких царапин, до свадьбы заживет, — он натянуто усмехнулся. Не так-то это просто быть спокойным в такой ситуации, когда кажется весь мир рушиться. Страшно, но Гармаш честно пытался не поддаваться панике и не ввергать в нее Марину.

Тишина, только во дворе матерятся охранники, осматривая раненых. Кто-то прокричал про милицию и скорую… Марина всхлипнула.

— Миша, мне страшно… Мне так страшно еще никогда не было. Ужас! Взрывы, выстрелы… Казалось, наступил конец света.

— Солнце, все хорошо, — Гармаш нежно провел ей по волосам, но тут, же отвлекся. На столе зазвонил, чудом уцелевший телефон. Михаил бросил взгляд на дисплей А она и удивился. Звонила сестра Харламова, та самая тетя, к которой отправили Варвару.

— Кто это? спросила Марина, с трудом возвращаясь к миру реальности.

— Лена-сестра Сашки. Возьми… — он подал ей трубку.

Та глубоко вздохнула, настраиваясь на непростой разговор.

— Марин, случилось ужасное, голос Лены был растерянным и заплаканным, — Варя… Варю… Варю украли.

На том конце провода охнули и послышались гудки. Не в силах уже плакать, страдать, мучиться, волноваться, Марина посмотрела на Мишу в поисках поддержки и сочувствия.

— Что случилось, малыш? Что-то с Варей?

Женщина кивнула, тихо, бесслезно заплакала.

— Её украли… похитили, мою девочку.

— Так, — выдохнул зло Гармаш, — теперь все понятно… Ну сучонок хитрожопый всех обманул. Еще как! Красиво, элегантно…

— Миша, что ты говоришь? Я не понимаю…

— Да живой твой муженек, урод! Живой! Это он все сделал. Пугает, сука! Вполне в его духе, мы с ним с шести лет вместе. И Варьку он себе забрал, чтобы была с ним. Войну нам объявляет… Ладно, война так война….

 

ЧАСТЬ 2

Нищий

Варя второй день плакала и просилась к маме с папой, а состояние полковников отставке Андрея Карагодина было уже близко к паническому. Он придумывал все новые и новые игры, осыпал девочку куклами из самых дорогих магазинов, водил кататься на яхте, но все бесполезно… Упрямо поджав губы, Варвара Александровна заявила, что не выйдет из своей комнаты пока кто-то из родителей не появиться, так что пускай дядя Андрей звонит папе или маме, и они приезжают. С этими словами вредная девчонка взяла со стола ключи и заперлась в комнате изнутри, отказываясь пускать даже горничных с едой и потому второй день сидела голодная.

Ужас! Что делать непонятно… Саша не объявлялся, не выходил на связь, а офис и его дачу кто-то обстрелял. В общем, что делать непонятно, как выйти из сложившейся ситуации? Можно позвонить кому-нибудь из фирмы. Может женщина нашла бы подход к маленькой бестии, но это значило раскрыть тайну Александра для еще одного человека, а это чревато непредвиденными осложнениями. Тем не менее с Варькой тоже что-то надо делать… Она упертая может действительно голодать пока папа или мама не приедут, так что…

Андрей решительно взял трубку, на секунду задумавшись. Кому звонить-то? Аленка уехала с Леной Шаровой в отпуск куда-то на Караибы, их не будет почти месяц. Они вообще наверно не знают, какие в компании неприятности творятся. Надежда Аношкина с Ириной Овчаровой все еще заключают контракты на поставку нефти в Тунисе. Сразу после злополучного собрания акционеров улетели назад, в Африку. Маринку по понятным причинам звать нельзя… Таня Вернигора? Но она в Москве, пока долетит, сколько времени пройдет… Кого же позвать?

Карагодин задумчиво пролистнул записную книжку своего телефона. Ближе всех Дарья Цыганчук-директор ростовского филиала ОАО «Интеркрайт», но все равно это не то… надо человека со стороны, кого-нибудь кто великолепно разбирается в психологии сможет найти подход к детям. Только где такого найти? Он отложил мобильный и набрал внутренний телефон своего секретаря.

— Алло, Катерина, мне нужен срочно человек с психологическим образованием, женщина, морально устойчивая, умеющая найти общий язык с детьми семи лет от роду, девочками. У тебя нет таких знакомых?

— Нет, Андрей Александрович, — растерянно пролепетала в трубку секретарша.

— Так найди, хоть из Таиланда. Только в ближайшие четыре часа такая женщина должна быть у нас представлена мне, я сам с ней проведу инструктаж.

— Вы что, шеф, приемную девочку себе взяли или только думаете? — заинтересовалась Екатерина.

— Заткнись дура и работай. Помни, у тебя есть на это максимум четыре часа. Не будет психолога, этого чертового будешь у меня сортиры в Керчи мыть.

— Да-да уже бегу — испуганно закричала секретарша, и в трубке послышались короткие гудки сброса.

Карагодин посмотрел на запертую дверь Вариной спальни и громко ругнулся, давненько отставной полковник не был так зол. Да умеет девчонка трепать нервы людям, прямо как ее папашка.

Незаметно Карагодина начало клонить в сон, он прилег на диван и закрыл глаза, а снилось ему что-то хорошее теплое… Море, мягко журчал водопад, текла вода, вокруг была зелень, цветы. Рядом ходили женщины в белых, полупрозрачных одеждах, напоминающих балахоны. Лица у всех были красивыми и одухотворенными. Теперь отставной полковник мог с уверенностью сказать, где самое прекрасное место на земле. Именно там… среди этих изумрудных лесов, золотых полей и яркого солнца. Теперь Андрей точно знал, куда поедет в отпуск, когда кончиться эта заварушка. Туда, где тепло… солнце… женщины… солнце. зелень…

Телефон внутренней связи настойчиво трезвонил, надрывая луженую глотку, своими звонкими трелями, оглашая огромный коридор Левадийского дворца. Карагодин мотнул головой, смахивая с себя остатки дремоты. Взял трубку.

— Слушаю, — раздраженно сказал он, все еще заспанным голосом.

— Шеф, я нашла! Моя хорошая знакомая из Воронежа, закончила академию исскуств, актриса, образование психолога, двадцать четыре года. Зовут Елена Игоревна Ходова.

— Замечательно, ведь можешь работать, когда захочешь, а не только пасьянс на компе раскладывать. Когда она обещала быть?

— Она уже приехала в Керченском аэропорту. Я послала вашего водителя ее встретить.

— Умница, теперь можешь ехать домой. Даю тебе два дня выходных за отлично проделанную работу.

В трубку раздался радостный визг и ее тут же повесили. Карагодин

облегченно вздохнул, поглядывая на часы, стал ждать приезда совершенно незнакомой женщины, которая может

стать его спасительницей. За дверью спальни Варвары раздался звон битого стекла.

«Сервис турецкий Ак-паши», — с сожалением подумал Андрей.

Новый Арбат, Москва. День тот же.

Харламов был одет в лучших традициях американских фильмов про шпионов. Этакий новый русский Джеймс Бонд российского бизнеса, в черной куртке, чуть местами потрепанной, годов 90-х прошлого лихого века, такая же в тон черная кепка с длинным козырьком и синие джинсы. Таких мужчин по Москве, его возраста гуляют тысячи. Так что смотреться белой вороной он не будет, зато узнать в мужике среднего уровня бедности бывшего российского олигарха будет архи-сложно. Вон даже верный друг и сотоварищ, еще по университету Ванька Захряпин сначала не признал, и даже сейчас косо поглядывает, чтобы приглядеться.

— Ну вы даете, пацаны, — удивился Александр, присев за столик в кафе на Новом Арбате, за которым уже сидел Иван. — Чисто сработали… Все из фирмы, как крысы с тонущего корабля бегут. БМП— это сильно! Кто придумал, шарахнуть по конторе из всего боевого запаса этого гусеничного монстра?

— Саня… — Захряпин прихлебнул пиво из банки и снял солнцезащитные очки, — откопал на старом оружейном складе, арендовал за сто тысяч баксов. Его быстренько вояки на резину поставили и ближайшей ночкой разнесли твой кабинет, во главе с братом. Он им еще пару сотен отстегнул за старания. Прикинь, нам прапор даже механика-водителя выделил из своих закромов, причем совершено бесплатно, когда узнал, что мы лейтенанты запаса.

— А где он, кстати?

— Кто прапор или БМП? — удивился Ванька.

— Саня…

— А он… — протянул Захряпин, поняв про кого спрашивает Александр.

— Поехал смотреть на твою дачу. Сегодня по новостям целый день крутили… Видел? — Харламов кивнул, уделяя внимание то пиву, то сигарете, то кальмарам в пакетике, довольно сносным, кстати, то проходящим мимо девушкам в супер-мини юбках, оголяющих до предела стройные ножки, — мы вчера там немного с пацанами пошумели. Кстати, ты не в обиде, пришлось попортить двух твоих орлов Андрюшиной зондер-команды…

— Да нет, чего там… Такая у них работа. Кого-нибудь там видели чужого?

Ваня перестал пить пиво, отставил полупустую банку «Балтики» в сторону.

— Был один хмырь… Примерно твоего возраста, волосы темно-русые, коротко стриженные, немного волнистые. Черты лица — европейские. Родинка на щеке, глаза карие. Выбежал в одних трусах с твоей дачи, Рембо сраный… Я его хотел снять сначала, а потом подумал, что ты не просил.

— И правильно сделал. Нечего об дерьмо руки пачкать. Это мой заместитель по финансам Миша свет Гармаш, новый е… рь Маринки.

— Сань, так вы с ней окончательно расстались, да? А как же Варька, что с ней будет? С кем она останется?

— Ванька, Ванька… Все уже решено, — Харламов подозвал официантку и расплатился. — Варю вчера Андрюха Горбенко забрал и отвез в Левадийскй дворец, думаю, там она будет в полной безопасности. Дом охраняет с сотню обученных бойцов и десятка два волкодавов, ей там ничего не угрожает.

— Можно было к нам в Октябрьский мама бы наша приглядела за ней или Юлька Сашкина. На то она и педагог.

— Да не за чем ваших подвергать столь серьезной опасности. Если за этим наездом на «Интеркрайт» стоит государство, то могут быть осложнения. Вы мне тут нужны, а там охранять Варю некому, — Александр поднялся со своего места, помахав рукой симпатичной девушке, окинувшей их оценивающим взглядом. Нынче молодежь пошла такая, что без ста баксов в постельку не ложатся, не то, что в пору нашей бурной молодости.

— Санёк, а что ты вообще делать собираешься?

— Незнаю, Вань… Мы нанесли ответный удар вчера ночью. Остается ждать пока подлый супостат себя проявит, ошибется в чем-то. Надо найти сначала кто нас так не боится до полного беспредела, а потом решать что-то … Либо в чан с кислотой, либо в лесок под мягкую травушку закопать…

— Сань, а если это воры?

— Вань, да кому наша лавочка нужна… Хотя это как вариант тоже вполне может сгодиться. Вот ты его и проработай. У меня старый знакомый в УГРО работает. У них при каждом воре в законе свой сексот имеется, и не из самых маленьких там. Так что, если это воры затеяли бузу, то он-то обязан об этом знать.

— А ему рассказывать, что ты жив? — Ванька выкинул пустую банку пива, которую допивал на ходу.

— Обязательно, иначе он ничего не расскажет… Мент он и в Африке мент. Подозрительный очень.

— А потом? — Иван внимательно посмотрел на друга, ожидая его ответа. Взгляд Саши вдруг стал бесстрастным и невыразительным.

— А потом, он никому о том, что я живой не должен рассказать. И лучше, если он поплавает в Москве-реке где-то до следующего половодья.

Захряпин сухо кивнул, принимая просьбу друга.

— Когда в следующий раз с тобой сможем увидеться? Ты будешь в Москве?

— Да, может на денек смотаюсь к Варю и все… Тут дел по горло. Ладно, давай брат. Вон мой автобус подходит.

Александр ловко вспрыгнул в уже отходящий автобус. Захряпин грустно усмехнулся. Кто бы мог подумать несколько дней назад, что два самых могущественных человека России станут встречаться тайком, скрываясь от всех на свете в какой-то уличной кафешке, а президент нефтяной компании «Интеркрайт» будет, ездит на скрипучем, разбитом автобусе. Сюрреализм, господа… чистой воды сюрреализм…

Кремль. Пять часов спустя.

Хозяин тяжело прошелся от стола к окну, и устало окинул взглядом свои владения. Красная площадь, Собор Василия Блаженного, Спасская башня… Сколько времени утекло с того момента, как он сюда в первый раз пришёл. Год, два… Восемь долгих лет, пролетевшие как один день.

В последнее время мысли у Хозяина стали все более усталыми, нервными, старческими что ли? Да он постарел… Самый молодой генерал — лейтенант КГБ определенно сдал за восемь долгих лет. Вот, и морщины первые появились. Заметив это, Хозяин раздраженно задвинул шторы на окне, и наконец, соизволил повернуться к собеседнику.

— Зачем вы попросили о встрече? — обратился он к Михаилу, сидевшему на венском стуле, больше напоминающем мягкое кресло.

— В ваши… в мои планы вмешались некоторые непредвиденные обстоятельства, которые следует немедленно разрешить. А это по силам только Вам…

Хозяин на секунду задумался, будто на что-то решаясь. Потом решительно распахнул дверь из кабинета и предложил Гармашу, ничуть не изменившимся голосом.

— Не хотите ли, Михаил, прогуляться со мной в Зимнем Саду. В Кремле он замечателен, особенно в эту пору?

Гармаш кивнул и быстро поднялся со своего места, двинувшись вслед за Хозяином по анфиладе коридоров Кремля.

Когда они зашли в сад. Хозяин резко обернулся и неожиданно зло проговорил:

— Ты что совсем псих? Меня слушают везде, кроме этого места. Хорошо, что у тебя мозгов хватило не сболтнуть чего-нибудь лишнего при жучках … Говори, что случилось?

— Харламов жив…

— Твою мать! Где он? Что он хочет предпринять? Он знает про меня?

— Скорее всего, нет. Сашка скрывается от всех. Сегодня его официальные похороны.

— Ты его видел?

— Нет, даже с ним не разговаривал… — Миша уныло улыбнулся.

— Тогда, откуда знаешь, что похороны вовсе не Харламова? И в гробу не он? — Хозяин оживился, сработали наработанные годами рефлексы, оставшиеся со службы в КГБ.

— Мы с ним с первого класса вместе. Поверьте, за двадцать лет можно хорошо изучить привычки друга детства. Этот гаденыш засел где-то и выжидает… вчера специально для меня акцию устроил. Со стрельбой и спецэффектами. Пол-офиса разнес и дачу свою! Он нас с Маринкой подозревает, что это мы с ней все устроили.

— Неудивительно, — Хозяин устало потер виски и заговорил отрывисто и раздраженно, — На кой тебе вообще эта была нужна баба? Что их мало по Москве? А теперь он еще за нее начнет тебе мстить, что до предела может ограничить наш план…

Михаил улыбнулся, со свойственной ему ехидцей в голосе заметил:

— Она ему не нужна… Варьку он себе забрал, а Маринку мне оставил… Баба в принципе неплохая, к тому же векселя и закладные на недвижимость нам нашла. Почему бы не совместить приятное с полезным? — Гармаш снова позволил себе улыбнуться.

— Да… Только где Харламова искать. Мы не должны допустить, чтобы он сорвал наши планы своим неожиданным воскрешением. А то выскочит как черт из табакерки, а времени до новых выборов все меньше… убрать его не успеем. Что делать?

— Вы меня спрашиваете? — удивился Михаил. — Это не я двадцать пять лет в КГБ проработал. Откуда мне знать…

— Нам рычаг нужен… — вдруг промолвил Хозяин, разом просветлев лицом.

— В каком смысле?

— В прямом, идиот, — собеседник Михаила еле заметно, хищно улыбнулся уголками рта, — даже если Харламов решит воскреснуть, даже если он нам напакостить, мы всегда сможем заставить его отдать нам «Интеркрайт».

— Как? Нет, он упертый, без вариантов. Я Сашку хорошо знаю.

— А я знаю людей… — возразил хозяин. — Абсолютно на каждого можно найти рычажок, делающей его шелковым, послушным воли. Вот скажи, что больше всего на свете любит Харламов? Деньги, власть, женщин, семью…

Гармаш на секунду задумался.

— Власть любит, деньги, но не до такой степени, чтобы рисковать своей головой за них. Он пойдет на все только, пожалуй, ради Варьки…

— Кто это, его любовница?

— Да нет, дочка. Только она сейчас неизвестно где, её похитили вчера. Подозреваю, что это сделал Сашка.

— Харламов, Харламов… — Хозяин в задумчивости прошелся по коридору Зимнего Сада. — А где он может её прятать? Есть у вас какое-нибудь потайное место, про которое никто не знает, что оно ваше.

— Нет, только если Левадийскй дворец Романовых… Он нам не принадлежит напрямую. Там транспортный филиал «Интеркрайт» и живет в нем еще один наш одноклассник Андрюха Карагодин. Полкан в отставке.

— Это очень хорошо, — вдруг просветлел лицом Хозяин Кремля, — даже очень хорошо… И под ливнем и под градом, только быть с тобою рядом…

Крым, Левадийскй дворец. Следующее утро

Психотерапия подействовала. Карагодин был доволен собой, как никогда. Приехавшая женщина-психолог смогла найти нужные слова для взбалмошной дочки Харламова, и та перестала бить посуду, проситься к папе с мамой, вышла пообедать. В общем, вела себя, так как обычно ведут себя девочки её возраста.

Странные существа эти женщины всё-таки… Даже такие маленькие, как Варвара Александровна. Никогда нам, мужчинам, не понять их логику, которая следует какими-то неисповедимыми путями, непонятными для простого мужского ума. Чего ей, Варьке, не жилось нормально до приезда Ходовой? Вроде все для нее делали, куклы, игрушки, яхта… Ан нет! Пока не появилось, что-то вроде подруги, пусть и старше, с которой можно часами перебирать косметику и наряды, мир для Варьки казался тусклым и неинтересным. Прав был Блаженный Августин, когда сказал, что женщина есть тварь хилая и ненадежная. Тысячу раз прав!

В дверь кабинета Карагодина осторожно постучали, прервав ход мыслей полковника в отставке на самой интересной и волнующей ноте, когда он уже начал погружаться в состояние сна, как это с ним часто бывало, когда много и не о чем думал. В дверь заглянули… В проеме показалось лицо Варьки— улыбающееся как никогда ранее. Счастливая, при чем вид до невозможности хитрый и загадочный…

«Просить о чем-то пришла», — решил Карагодин и попросил девчонку войти.

Та вбежала в кабинет, радостного смеясь, стуча подошвами красных лакированных сандалий по мраморному паркету дворца.

— Дядя Андрей, — обратилась она, подпрыгивая от нетерпения, — а можно мы с Еленой Игоревной по магазинам погуляем. Она мне хотела купить подарков к дню ангела.

— Нет, считай, Варь, что мы в замке на осадном положении, ждем прекрасного принца, который нас спасет. Выпускать тебя куда-то папа запретил.

— Ну, дядя Андрей… Мы же совсем на чуть-чуть, на капелюшечку… Часок туда, часок обратно, — голос у девчонки стал просительным и жалким. Видно было, как она расстроилась. Карагодин задумался.

А что он собственно теряет? Пошлет с ними кого-нибудь из охраны. Скажем, машины три сопровождения, как у президентского кортежа… Охрана опытная, все ребята, прошедшие «горячие» точки планеты во всех полушариях. Тем более, вряд ли кто-то догадается, что Варвара находиться в Крыму. Почти никакой опасности. Главное, чтобы Варька опять в истерику не ударилась, посуду бить не начала, а то получиться сплошная Крымская пленница. Так что лучше отпустить…

— Хорошо, — сказал, наконец, он, и девчонка, радостно взвизгнув, повисла у него на шее, сразу выбежала за дверь, — только, позови, сначала, Елену Игоревну, мне надо с ней о чем-то поговорить пару минут.

Ходова вошла через секунду. Видимо стояла за дверью и ждала, чем же закончатся долгие переговоры. Она была небольшого роста, довольно привлекательная брюнетка с глубокими, почему-то печальными карими глазами. С такой девушкой можно было хоть на край света, хоть на другую планету.

— Вы меня звали, Андрей Александрович? — спросила она, кротко опустив глаза.

— Да, Елена, я хотел поговорить об этой поездке с Варей по магазинам… Видите ли, вокруг нашей компании поднялась нездоровая суета: постоянные покушения, убийства, обвинения в наш адрес. Хорошо, что пока революцию семнадцатого года нам не приписывают, а то вообще был полный… Ну вы меня поняли.

Ходова согласно кивнула, продолжая внимательно слушать.

— В общем, существует опасность, что это давление будет продолжаться. И дабы, заставить нас отдать «Интеркрайт» неизвестные злоумышленники пойдут на все, в том числе и на похищение. Варя-это идеальный инструмент давления на нас. Попади она в чужие руки, нам ничего не останется, как отдать компанию на разграбление. Поэтому, я вас очень прошу, строго выполняйте требования охраны. Они люди опытные смогут вас защитить. И ни в коем случае не рассказывайте ни о чем Варе.

Женщина кивнула.

— Это все?

— Да пожалуй, будьте ради Бога осторожными. Я очень вас прошу.

Через пять минут с территории Левадийского дворца выехал джип Карагодина и три машины сопровождения….

Генеральная прокуратура, Москва день тот же.

Кабинет следователя по особо важным делам Владимира Шкурко.

Владимир Шкурко — следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры со злостью швырнул папку с делом по ОАО «Интеркрайт» на стол и сел, недовольно хмурясь. Дело о нападении на директора корпорации оборачивалось «висяком», пятном на безупречной карьере следака, чтобы было, конечно же, недопустимо. Никаких зацепок не было. Предположений кто мог все это затеять тоже. С виду вполне благонравная организация, а внутри гадюшник каких мало. Все друг друга ненавидят, пытаются подсидеть, уничтожить, занять чужое место… В общем, куда не кинь всюду клин.

Вчера прошли похороны Харламова и его начальника службы безопасности. Прощались с ними как с народными героями. Цветы, венки, прочувственные речи возле гроба, все как всегда… А разговоры за углом закачаешься. Шкурко пробыл там с полчаса, потом ему эта комедия надоела, и он ушел. Предварительно выписав повестки, безутешной вдове и её новому хахалю— бывшему заместителю по финансам ОАО «Интеркрайт» Гармашу. Вот с ними, неожиданно получившими богатство, и хотелось бы сегодня снова побеседовать… Мало ли что они расскажут теперь, когда концы в воде и никто уже ничего не сможет доказать. Вдруг откроется что-нибудь неожиданное.

Следователь мельком взглянул на наградные наручные часы. Полпервого… Сейчас придет первый свидетель.

Не успел он об этом подумать, как в дверь постучали, и вошел Гармаш — нынешний владелец фабрик, газет, пароходов под названием ОАО «Интеркрайт». Лицо спокойное, даже умиротворенное. Нормальный мужик, только излишне наглый, к тому же сволочь редкостная. Пока друг и начальник остывал в морге, преспокойно трахал его женушку. В общем, тот еще упырь… Такого простым нахрапом не возьмешь. Даже, если это он грохнул Харламова с Горбенко, то все равно не признается. Такому деньги дороже чистой совести.

«Интересно, он в церковь хоть раз ходил», — подумал неожиданно Шкурко, отложив ручку, и встал, приветствуя свидетеля.

— Добрый день, Михаил Сергеевич, — поздоровался следователь и предложил присесть, — я вызвал вас побеседовать о смерти вашего бывшего босса и друга Харламова Александра Сергеевича. Понимаете, уже прошло достаточно много времени со дня первого покушения, а зацепок хоть каких-то, кто это мог сделать, как не было, так и нет. Хотелось бы узнать, что вы обо всем этом думаете?

Михаил сделал подобающее данному разговору скорбное лицо и медленно, обдумывая каждое свое сказанное слово, начал говорить:

— Товарищ следователь, я даже не представляю, кому Сашка мог так насолить, что за ним вот так охотились. Царство ему небесное… Оно вообще был очень осторожным и бизнесменом, и просто человеком. Все споры, еще со школы, стремился уладить словами, а никакими-то боевыми действиями. Поэтому я решительно в толк не возьму, из-за чего эта вся ситуация произошла. Харламов вел дела довольно скрытно. Многие его контракты, так и остались, даже для ближайшего к нему управляющего аппарата тайной, так что, увы, как бы я не хотел бы помочь следствию в расследование убийства моего лучшего друга, ничем не могу помочь…

Шкурко отложил протокол допроса и внимательно посмотрел на Гармаша. Может и получиться, прессануть… Клиент беспокоиться, волнуется, хоть и тщательно это скрывает под маской вселенской печали.

— Какие отношения вас связывают с Харламовой Мариной Анатольевной?

Михаил на секунду растерялся, но быстро оправился от столь неожиданного вопроса.

— А какие у нас могут быть отношения? Сугубо деловые, партнерские. Марина владеет десятью процентами акций компании. Мы с ней ведем дела. К тому же она жена моего друга, погибшего, кстати, и я нужен ей, сейчас, не столько как партнер по бизнесу, сколько как друг.

Шкурко замер, обдумывая следующий вопрос. По сути Гармаш сейчас официально признал свою связь с Харламовой, что давало сделать вывод, что мотив-то какой никакой у Михаила был. А значит Шкурко надо было как-то раскрутить Гармаша на дальнейшую откровенность.

— Насколько близко развились ваши отношения с вдовой Харламова в плане утешения?

— Простите, что вы сказали? — Михаил нагло сверкнул глазами, будто хотел испепелить взглядом бедного следователя, она жена моего друга, которого я знаю довольно давно и никогда не позволил столь циничной выходки. Я не отрицаю, далеко не ангел, но Саша… Саша дал мне все… По сути, именно благодаря ему, я стал тем, кого вы сейчас видите перед собой. Образование, деньги… Все благодаря ему, и только ему. И сейчас, когда его только похоронили, когда… Вы говорите, что я сплю с его женой, предаю его память.

«Сейчас всплакнет для пущего эффекта,» — пришла в голову Шкурко неуместная мысль. И точно! Михаил решительным жестом потянулся во внутренний карман, за платком, но не стал по-актерски плакать, а всего лишь промокнул лоб. Великолепная театральная игра одного актера стала надоедать следователю. Он решил перейти непосредственно к делу. Хватит с ними, богатенькими, рассусоливать так чего доброго из-за них из управления начальство попрет. Напор и ментовская наглость— вот залог успеха опытного следователя. Значит-с, товарищи коммерсанты, уговоров вы не понимаете…

Засунул руку в стол и достал резиновую дубинку, которую ему еще давно подарили ППС-ники на день милиции. В расследовании «Обычных» дел она помогала несказанно. Махнешь ей… и нет у спесивого собеседника былой наглости, как ветром сдуло. Наверно, и с этим должно прокатить…

— Так говорите, что не спите с Харламовой, и не вы заказали своего друга и товарища, организовав покушение и убийство, не вы путем юридических ухищрений завоевали кресло главы корпорации… Хорошо, поговорим по-другому… Короткий взмах дубинкой, и плечо Михаила обожгло тупой, ноющей болью. Он отшатнулся, инстинктивно прикрывая лицо, ожидая еще новых и новых ударов. Гармаш не просил прекратить, не спорил. Понимал умом, что это бесполезно. Мент не остановиться, пока не добьется показаний. Михаил мог размазать наглого следака по стенке, но неприятности с милицией ему сейчас, ой, как не нужны. Приходилось терпеть… Тем более калечить его никто не собирался, следователь бил умело, чтобы было больно, но следов не оставалось. Сразу был виден большой опыт в этих делах.

— Послушайте, товарищ… — наконец смог Гармаш прервать нескончаемый поток ударов, осыпающих его руки, спину, живот. Следак будто очнулся. Встряхнул головой и засунул дубинку в стол. Шкурко сам понимал, что извиняться сейчас было бы верхом глупости…

Крым, Керченский пролив. День тот же.

Лена с маленькой Варварой Харламовой возвращались с похода по магазинам усталые, но довольные… Покупок они сделали много, умаялись от постоянных примерок, но решили не идти сразу в Левадийский дворец, в тюрьму со четырьмя стенами, пусть и отделанными золотом и янтарем. Подумали и пошли медленно вдоль побережья, бросая в воду гальку, смеялись и шутили, брызгая друг друга соленой морской водой. Особенно радовалась маленькая Варя. Пожалуй, такого праздника у нее еще не было. Только, когда папа на день рождение снял ей и ее друзьям на целый день Диснейленд, отвез их в Нью-Йорк на личном самолете компании, тогда была куча народа и не только дети. Все веселились, смеялись, и все было так хорошо. Папа с мамой были рядом… Друзья, подруги, дяди и тети на миг ставшие молодыми, игравшими наравне со своими детьми. И не было у них тогда тех взрослых проблем, которые как-то навалились сразу на всю их семью, которая по мнению Вари состоит не только из папы и мамы, но и нескольких десятков почти родных теть и дядей… не было ничего, что могло мешать им радоваться, шутить, прыгать и скакать.

Дорога поднималась далеко вверх, по косогору шагалось труднее. Горячий песок забивался в босоножки, натирая ноги, потому общим голосованием было решено снять обувь и пройти пешком, наверх к огромной вилле. Но труднее всего приходилось трем охранникам, которые плелись вслед за девочкой и ее воспитательницей, изнывая от жуткой летней крымской жары в своих черных пиджаках. Когда до Левадийского дворца оставалось совсем чуть-чуть, им навстречу выбежал здоровенный Пит Буль, таща на поводке за собой хиленького по своим внешним данным хозяина. По первому впечатлению не мужчина в огромных очках с толстыми стеклами выводил на прогулку свою собаку, а она его вытаскивала за собой, когда ей приходила идея пометить окрестности.

Охрана инстинктивно напряглась, завидев на горизонте что-то, что хотя бы довольно отдаленно могло напоминать неприятеля. Тем более порода собак была бойцовская, наученная убивать. Один из числа «черных пиджаков» небрежно положил руку на кобуру, готовый в миг ее раскрыть, а остальные двое сомкнулись вокруг женщины с девочкой. Однако Пит Буль с олимпийским спокойствием протащил за собой хозяина вниз по косогору, отчаянно упрашивающего Тузика не так сильно торопиться. Опасность миновала…

Мысленно усмехнувшись про себя, вспомнив испуганный вид незадачливого собачника, охранники снова набрали интервалы и спокойно пошли вслед за женщиной, несшей на руках уставшую девочку.

Но как только внимание охраны резко ослабло по отношению к собачнику. Тот изменился… Отпустил спокойно собаку, которая тут же скрылась в кустах и повернулся назад, быстро доставая из-за спины «Стечкин». Ни один охранник, как бы их хорошо не тренировали не смог вовремя среагировать на появившуюся опасность. Три выстрела были положены вполне профессионально. Видно было, что неизвестному собачнику такую работу приходилось делать не впервой. Пули легли аккуратно в лоб каждому из охраны. Они нелепо взмахнули руками и стали одновременно заваливаться на песок.

Ходова инстинктивно закрыла собой Варю, отбросив ее куда-то себе за спину. За какие-то считанные часы эта маленькая девочка стала такой родной ей, что Елена была готова рискнуть ради спасения девочки своей собственной жизнью.

— Убейте меня, не трогайте Вареньку! — закричала отчаянно она, надеясь, что кто-нибудь посторонний ее услышит.

— Так это Варвара Александровна Харламова? — спокойно спросил собачник, не убирая оружия.

— Да… Не трогайте ее пожалуйста… у нее очень влиятельный и богатый отец. Он сможет дать вам за нее большой выкуп. Только не трогайте ее, умоляю вас… Она же еще совсем ребенок…

— Извините, так надо, — с этими словами мужчина направил, уже было опущенный пистолет в лоб женщине, и нажал на спусковой крючок. Глухо щелкнул возвратный механизм, отбрасывая раму затвора на прежнее место. Голова женщины отчаянно дернулась. Глаза помутнели, потеряли осмысленное выражение. Она вздохнула и опрокинулась на спину, нелепо взмахнув руками, накрывая собой плачущего ребенка. Собачник повел себя странно. Он подмигнул Варе, как будто совершил что-то смешное, но безумно озорное, и присел рядом с девочкой, по-доброму ей улыбаясь:

— Не бойся, я тебе не сделаю ничего плохого, — мужчина погладил светловолосую голову с очаровательными кудряшками, заботливой рукой заплетенных в две растрепанных косички, — если будешь вести себя хорошо, то уже через день-два увидишь своего папу…

— Папа с дядей Ваней придут и убьют тебя за то, что ты сделал! — сварливо откликнулась Варя, вытирая выступившие слезы, размазывая по раскрасневшимся щечкам.

— Убьют, убьют… — тихо, все с той же улыбкой ответил собачник. — Лишь бы пришли!

Он легким движением подхватил Варвару на руки, не убирая пистолета, и пошел в сторону косогора, на вершине которого его уже ждала машина. Собачник подмигнул водителю. Открыл заднюю дверцу кузова «пирожка», аккуратно посадил туда Харламову. Заклеил ей скотчем рот, и когда та, попыталась его снять, отрицательно покачал головой и погрозил пальцем, взглядом указав на пистолет. На девочку это подействовало. И она прекратила попытки снять скотч.

— Будешь кричать и звать на помощь, мне придется нарушить свое обещание, что с тобой ничего не случиться… Поняла?

Варвара согласно кивнула, испугавшись, выполняя в этом состоянии шока от смерти близких ей людей абсолютно любые приказы.

— Вот и хорошо, — собачник захлопнул дверцу машины, оставляя девочку в полной темноте ржавого кузова «пирожка».

Достал телефон и набрал только ему известный номер. Долго слушал пронзительные гудки, пока на том конце провода не подняли трубку. Заспанный голос хозяина с раздражением ответил:

— Чего еще?

— Девчонка у нас… Задание выполнено. Всех остальных пришлось ликвидировать. Они видели мое лицо.

— Хорошо, майор. Слушай новую вводную, голос хозяина резко изменился, стал солиднее деловее, бодрее, — девчонку отведешь в придорожное кафе «Три казачка». Там тебя будет ждать знакомый по операции «Тайга»— лейтенант Гурский передашь Харламову ему. Вернешься в Левадийский дворец и уберешь за собой хвост…

— Виноват, что за хвост? Хозяин, я все за собой подчистил…

— Полковник Карагодин нам будет мешать всячески. А мне бы не хотелось, чтобы кто-то влезал в мои планы. Надеюсь, ты майор меня хорошо понимаешь? — голос Хозяин стал жестким, появилась сталь.

— Есть!

На том конце трубки появились короткие гудки. Хозяин Кремля окончил разговор.

Собачник медленно и задумчиво повернулся к Варваре, та сидела, сжавшись в маленький комочек, вытирая бегущие по детским щекам слезы. Теперь она поняла, что ее жизнь находится в руках этого страшного человека, что именно он одним мановением руки может оборвать маленькую, еще толком не начавшуюся жизнь девочки.

Заметив ее состояние, майор весело подмигнул Варе и тихо, стараясь, чтобы голос звучал как можно ласковее, проговорил:

— Не бойся, малыш, я детей не убиваю принципиально. Мне просто отдали приказ, который я был обязан выполнить в любом случае. Вставай, и пойдем, я передам тебя сейчас другому дяде, хорошему и доброму. А он тебя отвезет в Москву…

— К папе? — обрадовалась Варвара.

— Хм… Может и к папе… — пожал плечами майор. — Я не вникал в то, что с тобой дальше будет. Одно могу сказать точно, чтобы ты не боялась. Тебя не тронет никто, ты нам не нужна. Нам нужен всего лишь твой отец. Если он будет вполне благоразумен и придет к Хозяину, то ты вместе с папой и мамой будешь дома. А теперь пошли, мне надо еще в Крыму завершить свои дела окончательно.

Москва. Следующий день. Конспиративная квартира ОАО «Интеркрайт»

На диване валялись пустые бутылки из-под пива, банки и недоеденная рыба. Там же лежал и бывший президент ОАО «Интеркрайт», а ныне безработный, да и к тому же официально считающийся мертвым Харламов. Телевизор включился на полную громкость, поставленный на будильник, и теперь орал, оглашая весь дом какой-то поп-музыкой, которую и таковой можно назвать с огромной натяжкой. Пела новомодная группа «Конфетки», состоящая из девочек младшего школьного возраста, которым катастрофически не хватает, судя по их песням хорошего нормального парня. Таким темпами наша эстраду заполнят группы детсада под названием «Солнышко» или «Радуга», которые будут петь про то, как им нужен секс, и хочется, и колется, и мама не велит. В общем, полная и окончательная деградация личности. Впору сказать, а в наше время такого не было…

С трудом разлепив веки и обдумав это все за какую-то долю минуты, Харламов медленно поднялся с дивана. На лицо все симптомы жуткого похмелья — во рту пустыня, а в голове бомбардировки Ирака. Думать, что делать дальше было не просто не охота, а еще и жутко больно. Где выход из сложившейся ситуации — непонятно… Какая оса ужалила Гармаша, и он начал звереть? Тоже… С одной стороны Маринка, а с другой, баба — не тот повод, чтоб идти по трупам. Деньги? Кажется, у Миши их было достаточно. Тогда что? Что заставило друга, одноклассника, совладельца компании начать этот бред, который твориться уже, сколько дней в «Интеркайте»?

Александр медленно поплелся в ванную умываться… Уже оттуда он услышал, как диктор новостей объявил, что опять в мире случилось нечто жуткое и чрезвычайное. Делать было нечего, и он пошел взглянуть в зал, хранивший в себе остатки вчерашней пьянки.

— В эфире экстренный выпуск новостей! — с радостной улыбкой объявила дикторша, показав всем свои отполированные зубы. — Вокруг Открытого Акционерного Общества «Интеркрайт» возрастает количество трупов прямо-таки в алгебраической прогрессии. Совсем недавно было совершено убийство главы корпорации и его начальника службы безопасности прямо в больнице, а не успели пройти и девять дней со дня похорон, как неизвестные снова проявили себя… На этот раз их жестокой и беспринципной атаке подвергся президент Южного филиала «Интеркрайт» Андрей Карагодин. Полковник в отставке занимался поставкой кавказкой нефти и газа транзитом в Европу по проекту «Южный поток», который корпорация выполняет согласно договору двух государств России и Франции. Вчера около четырех часов вечера на здании Левадийского дворца в Крыму, где проживал Карагодин, было совершено бандитское нападение. В результате, которого сам хозяин дома, его охрана, прислуга и все кто находились на тот момент в доме, были убиты. А недалеко от дома найдены оперативниками Украины еще четыре трупа, которые судя по показаниям свидетелей, так же часто находились в доме у Карагодина. Среди них была девушка и трое мужчин. Тела опознаны и отправлены в Россию. По нашим данным убитая девушка выполняла обязанности няни при неизвестной девочке, которая совсем недолго жила у Карагодина. Трупа самой маленькой девочки не было обнаружено. Видимо она была похищена и вывезена с территории государства. Пока на этом информация с места событии исчерпывается. Официальные власти полиции Украины не дают комментариев.

Потом показали дворец в Ливадии, трупы охраны, горничных и крупным планом лицо Карагодина с кроваво-коричневой дырочкой прямо напротив лба. Бледное лицо, синие губы… Больно и страшно смотреть на друга, который погиб по твоей вине.

— Твою мать! — Александр выругался и со злости пнул ногой пустую бутылку из-под пива, та с грохотом укатилась куда-то под недра необъятного шкафа. — Андрюха, Андрюха… Что ж так ни себя, ни дочку мою не уберег… Что же теперь делать-то? Ведь Варька с няней была… Кто её похитил? Жива ли она? Что за бл… во!

Затренькал мобильный телефон. Харламов взял трубку. Неизвестный номер…

— Алло! Саня ты? — в телефоне послышался голос Вани Захряпина, довольно обеспокоенный и нервный.

— Я, — подтвердил Харламов, — если ты сообщить о последних новостях, то я тоже телевизор иногда смотрю… Варьку украли…

— Я поэтому и набрал тебе, — пояснил Ванька, — мне, сегодня звонили неизвестные. Сказали, чтоб я тебе передал. Они знают, что ты жив. Малая у них… И если ты хочешь увидеть ее живой, то завтра в восемь утра должен придти на Лубянку. Слушай, Сань, по ходу против нас федералы?

— Хорошо, Ваня, — Александр глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и заставить мозг работать. Он отчаянно искал достойный выход, но ничего в голову не приходило, кроме того, что придется сдаться.

— Ванька, приезжайте с Сашей и Белым ко мне… Горбенко Андрюха соберет всех остальных, которым можно доверять. Устроим военный совет. В час дня жду…

Ивану не надо было повторять дважды, даже не попрощавшись, он положил трубку и быстро стал вызванивать Костю Белого из Октябрьского. Когда жизнь друзей в опасности, нет времени на пустые разговоры.

Харламов набрал номер Горбенко. Тот поднял трубку сразу, видимо ждал звонка.

— Саня, ей Богу, я не сдавал тебя никому.

— О чем ты, братан? — Саша устало сел в кресло, неподвижно уставившись в одну точку.

— Только я и малой знали, где Варя. Андрей убит, а я живой. Ты вправе на меня стрелки перевести…

— Братишка, я знаю, кто это сделал. И клянусь всем, что у меня осталось. Я его уничтожу когда-нибудь. Но дело не в этом… Надо собрать всех у меня на квартире в час. Против нас работают федералы, а значит и Кремль. Варя у них. Они сказали, чтобы я пришел завтра на Лубянку.

— Саня, и ты пойдешь? — воскликнул Горбенко, несдержавшись. — Это же чистой воды самоубийство. Они там либо тебя грохнут, либо заставят отдать им компанию, а скорее всего и то, и другое. Поверь мне, я там не один год проработал. Знаю, как эта система сминает людей..

— Знаешь, Андрюх, пословицу? Против лома нет приема. У меня нет желания подставлять вас и дочку под пули. Если они решили, то не остановятся на полпути. «Интеркрайт»— наше детище все равно будет принадлежать им… Иначе я потеряю самое дорогое, что у меня есть в жизни— семью и друзей. Одного я уже потерял. Хватит!

— Как знаешь, Саня… — тихо промолвил начальник службы охраны. — Кого хоть звать-то?

— А знаешь что…

— Что?

— Зови-ка, Андрюх, всех абсолютно. Одноклассников наших… Сделаю им напоследок сюрприз, — Харламов с трудом выдавил из себя подобие улыбки.

— Всех? И Марину, И Мишку? — осторожно спросил Андрей.

— Да… Только зови их не сам, а через кого-нибудь. Маринку через Иру, а она сама Гармашу скажет. Пускай Овчарова придумает какой-нибудь предлог… Ну чтобы они пришли, ничего не подозревая. Сам знаешь, как это надо сделать.

— Зачем тебе это? Ты их убьешь?

— Нет, Андрюх, ты, что… Я как в мультфильме: «Глаза, мне нужные его глаза! Ты хочешь их вырвать? Нет, я хочу в них посмотреть…»

— Лады… Все сделаю в лучшем виде. Через часик будут все у тебя.

Конспиративная квартира ОАО «Интеркрайт». Москва. Час дня.

Ровно в назначенный час к дому недалеко от Тверской стали подъезжать дорогие иномарки, машины сопровождения и охраны. Никто из приехавших ничего не понимал. Час назад им позвонил некто, назвавшийся Андреем Горбенко, которого они два дня назад в торжественной обстановке под фанфары похоронили, сказал, что он жив и чудом спасся, просил приехать, чтобы рассказать о том, кто осуществляет наезд на их фирму. Говорил неизвестный очень убедительно, да и голос был похож на погибшего, манера поведения, поэтому все, не задумываясь, приехали в условленный час к дому на Тверскую.

Приехали как-то одновременно и теперь в нерешительности толклись возле старенького обшарпанного подъезда, пугая своими машинами и охраной из зондер-команды, сидевших на лавочке около дома старушек. Недоуменно переглядывались, ожидая в любой момент подвоха.

А в это время за ними с легкой саркастической улыбкой наблюдал ныне умерший президент ОАО «Интеркрайт» и его начальник охраны. В соседней комнате сидели Ваня Захряпин и Белый, над чем-то смеялись… Судя по всему смотрели мультики по СТС.

— Ну что, Андрюх, вроде все приехали… — задумчиво проговорил Александр, рассматривая свой совет директоров из треснувшего окна маленькой кухоньки.

— Да вроде… Маринки с Мишей не хватает, думаю, они подтянутся ближе к половине первого.

— Тогда запускай, пора явить себя народу в своем благополучном здравии, — Харламов жестко усмехнулся.

— Сань, а может не надо вообще было это затевать… Сами запутались и других запутали… В крови утопили класс… — Андрюха грустно смотрел на улицу, где были лица до боли знакомых людей, которым каждый из них доверял, как самому себе.

— Андрюх, не мы начали войну… — Саша устало сел в кресло. — Знаешь, есть такая пословица, не мы такие— жизнь такая и я уверен, что это абсолютно про нас. Зови ребят… Сейчас будет немая сцена из «Ревизора».

Горбенко вздохнул и медленно пошел к входной двери, но на полпути резко остановился, и его лицо резко озарилось непонятной улыбкой. В темно карих глазах запрыгали озорные искорки.

— А знаешь что, раз такая игра, то и мне хочется сделать нашим одноклассникам сюрприз… Я пожалуй тоже пока подожду здесь их. Может, стоит Ваньке сходить и позвать. Они его не знают в лицо, так сильней будет эффект нашего неожиданного воскрешения.

Саша кивнул и слегка повел плечами, мол, делай, как тебе будет удобно. Все мысли и чувства его были связаны сейчас исключительно с Варей. Ни о чем другом Харламов и думать не мог. Сердце заходилось в отчаянном рывке, когда он вспоминал ее маленькую угловатую фигурку, косички и глазки… Было больно и грустно знать, что любимая дочка в руках каких-то неизвестных, они могут сделать с ней что угодно и не поморщиться. Люди, которые оставляют за собой столько трупов, особо церемониться не будут, даже с детьми. Задумался и закурил медленно и серьезно. Белый с Саней Захряпиным присели рядом и начали играть в приставку, изредка бросая на пол обертки от сникерсов.

В комнату вошла Ирина Овчарова. На пороге комнаты ее встретил Иван. Та хотела его отодвинуть и пройти вперед, но Захряпин стоял неприступно и, не мигая, смотрел на одноклассницу Харламова.

— Простите, вы кто собственно такой? — разозлено бросила Овчарова, когда в очередной раз не смогла обойти неприступно парня.

— Я — начальник секретной службы безопасности ОАО «Интеркрайт» Захряпин Иван Сергеевич. Прошу вас, в целях предотвращения неприятностей, сдать имеющееся при вас оружие и предметы, которые могут сойти за него.

Ирина надменно вскинула голову и разозлено проронила сквозь зубы, цедя злобно слова, пытаясь этим произвести впечатление на Ивана:

— А я — финансовый директор ОАО «Интеркрайт» Ирина Владимировна Овчарова. Прошу меня пропустить иначе у вас будут такие неприятности, по сравнению с которыми мировой кризис покажется вам чем-то легким и веселым.

Но Ваня не был бы Захряпиным, если бы подался на эти угрозы, которые тем более не таили в себе ничего опасного. С тем же каменным лицом он достал висевшую на кармане обычную армейскую рацию, отозвавшуюся злостным шипением и сказал туда, абсолютно бесстрастно.

— Белый, у нас нападение на квартиру. Режим «Шторм», полная боевая готовность, — при этом он впервые позволил себе ехидную улыбку, увидев растерянность на лице Овчаровой. Он не любил попусту производить демонстрации силы, однако эта ситуация требовала немедленного реагирования.

Через секунду из соседней с коридором комнаты выскочила боевая группа, а именно Саша Захряпин и Белый.

В руках у Кости короткоствольный автомат «узи», а Саша выскочил, держа наготове «макаров». Глаза их горели азартом и непередаваемым словами предвкушением боя.

Ирина перепугалась не на шутку. Ей показалось, что еще бы секунда, и они ее не задумываясь, изрешетили бы, но в самый последний момент, когда казалось, пули сейчас начнут терзать тело финансового директора, раздался голос Ивана.

— Ладно, парни, отбой! Тревога оказалась ложной и Ирина Владимировна нам естественно даст возможность провести личный досмотр на предмет оружия. Ведь так, госпожа финансовый директор?

— Да, да… конечно, она даже подняла руки вверх, демонстрирую то, что совсем не против, чтобы ее обыскали.

— Полноте, это лишнее, — Иван подошел и быстро прошелся по телу Ирину, ловко и профессионально производя досмотр. Пробежался пальцами по бархатистой кофточке и сразу отошел, освобождая проход.

— Будьте добра, госпожа Овчарова. Занимайтесь место в комнате согласно купленным билетам.

Таким образом, были осмотрены все приходившее в квартиру. Появились и Алексей Кравченко, и Роберт Адамович, Аношкина Надежда, Севостьянова Алена, выполнявшая в корпорации социальную работу. В общем, полный комплект совета директоров ОАО «Интеркрайт». Все они проходили в небольшой зал с неубранными пивными бутылками, работающим телевизором и размещались там со всем возможным комфортом, какой способна обеспечить небольшая квартирка, которая по своим размерам могла принадлежать лишь какому-нибудь заштатному доценту из института филологии. Марина с Мишей задерживались, а начинать без них не имело смысла, весь театральный эффект воскрешения пропадал, потому Саша и Андрюха сидели в небольшой кухоньке, вход в которую охранял Костя Белый с автоматом наперевес и сунуться туда мало кто решался. Совет директоров сиротливо жался на узком и продавленном диванчике, изредка бросая друг на друга непонимающие взгляды.

Наконец Роберт решился задать вопрос Александру Захряпину, стоящему над ними, словно охранник в колонии строго режима над заключенными.

— Позвольте, уважаемый, а не скажите ли вы, что мы тут делаем?

— Не торопись жить, директор, — усмехнулся Саша, поигрывая вороненым стволом пистолета, — совсем скоро все узнаешь. Осталось дождаться двух главных засранцев, и начнем наше партийное собрание.

— Что ты себе позволяешь? — вскинулся Кравченко, принявший обязанности начальник службы безопасности ОАО «Интеркрайт».

Захряпин медленно приблизился к нему. Одним точным ударом в печень, он заставил его согнуться пополам и застонать. Потом взвел курок и направил его в голову Алексею.

— Запомни, не ты, а вы… Еще раз кто-нибудь вякнет что-нибудь не по теме и его отсюда увезут на Божедомку в деревянном саркофаге. Кстати, господа директоры, свалите вон в тот уголочек стола, ваши мобильные телефоны, а то мало ли какие дурные мысли влезут в ваши светлые и умненькие головки.

— Мы что в заложниках? — возмутилась Алена.

— Нет, дорогуша, вы в гостях, а тут по мобилкам трещать не принято. Тем более, когда хозяина нет..

— А когда уже появится он сам? — поинтересовалась Надя, поняв, что спорить с этими серьезными людьми нельзя. Для здоровья опасно.

Саша лишь усмехнулся, нежно погладил ствол «макарова» и промолчал, выразительно поглядев в сторону кучки людей, которые думали еще пять минут назад, что могут управлять всем миром. Как они изменились! Глаза бегают, руки потеют, и сердце начинает учащенно биться, разгоняясь и убегая в пятки. Сейчас они усиленно думают, как выпутаться из всей этой ерунды, сохранив при себе как можно больше личных сбережений по Швейцарским банкам. И даже не представляют, что ждет их намного большее потрясение, чем просто потеря пары лишних миллионов.

Наконец спустя час, на входе появился Ванька, дежуривший у подъезда, где-то тоже вооружившийся «стечкиным», висевшим в поясной кобуре.

— Ну, все… Любезные прибыли. Интересно им мама в детстве не говорила, что опаздывать не хорошо.

Улыбнулся и пошел открывать, услышав трель дверного звонка. На пороге стояла Марина Анатольевна Харламова и ныне ее гражданский муж, президент ОАО «Интеркрайт» Михаил Гармаш. На лице Михаила четко проступила печать беспокойства. Он явно нервничал и старался, как бы невзначай, коснуться кобуры, висевшей под подмышкой.

— Вы кто? — спросил он сразу, едва увидев Ивана. Тот обворожительно улыбнулся и сделал движение, пропуская их вперед.

— Прошу вас ждут…

Решившись, Марина медленно вошла в квартиру. За ней забрел и Гармаш. Они прошли в зал, увидев всех одноклассников, они были безмерно удивлены.

— У нас что, внеочередное собрание совета директоров? — невесело пошутил Гармаш, но, заметив лежащие на столе мобильники, резко осекся, и тут, же получил сильнейший удар от Ваньки в спину. Нелепо размахивая руками, полетел внутрь комнаты. Охнул, от боли, это Сашка ему добавил носком ботинка по лицу. Схватился за разбитое лицо. Тут же его оперативно обыскали и извлекли «берету», очень опасную игрушку для людей понимающих, способную натворить дел на ограниченном пространстве.

— А ты шлюха, падай на диван. Разговор будет долгий…

— Вы кто? — испуганно пробормотал Гармаш.

— Полиция нравов, — жестко усмехнулся Костя.

— Ну, здравствуйте, мои дорогие однокласснички! — из соседней комнаты, наконец, вышли Харламов и Андрей.

Сказать, что удивление всех сидящих в зале людей было велико, значит, ничего не сказать. Казалось, что они оцепенели на миг, будто злой маг в один миг превратил их в каменные статуи, воспроизводившие пьесу Гоголя «Ревизор», а точнее его заключительную сцену. Помните?

— К нам едет ревизор, — и тут у всего местного дворянств открываются рты до уровня пупка. Точно так же было и сейчас…

— Удивлены, господа хорошие? — Саша ехидно, с непередаваемым сарказмом и удовольствием улыбнулся. — Оно и понятно не каждый день видишь живых покойников, восставших из ада. Сразу вспоминаются фильмы ужасы из США. Что умудрились за несколько дней просрать мою компанию, да? Я честно вам скажу поражен. Одни делят несуществующее наследство, другие грызутся, друг с другом как будто всю свою жизнь были кровными врагами. В общем, тем еще гадюшником оказался наш славный «Интеркрайт».

— Саша?

— Андрей? — послышалось со всех сторон. — Вы живы?

Горбенко прошел к столу, где лежали телефоны, и присел на табуретку.

— Да, хорошие вы наши, мы живы, а я как вижу вы не особо этому обстоятельству рады. Думали, схоронили пустые гробы и теперь станете властелинами мира. Оказалось, что стать богатым не так легко как кажется на первый взгляд. Убить вас что ли?! — сказал, раздумывая вслух Андрюха. — Перестрелять вас здесь, как собак бешеных, а квартиру поджечь, или взорвать, напустить газа и все… Бах, и нет больше совета директоров ОАО «Интеркрайт». Как вам идея?

На лицах одноклассников выразился даже не испуг, а самая настоящая паника. Они приняли всерьез слова начальника службы безопасности. Марина, дотоле стоявшая молча от растерянности хлопая глазами, наконец, решила сделать хоть что-то ради спасения самой себя и чтобы не выглядеть полной дурой в лице Харламова, который возможно и не знал про их с Мишей махинации, мог ее простить и она, снова бы стала госпожой Харламовой.

— Сашенька, родненький мой, а я уж думала, что ты умер, любимый мой! Всякую надежду потеряла. Столько ночей проплакала, а ты живой… — она всплакнула с надрывом и бросилась на шею бывшему мужу.

Однако на ее пути сразу же возник Иван, решительно заградив дорогу к другу. Его выражение лица, не предвещавшее ничего хорошего, остановило Харламову.

— Санечка, а это кто такие, что это за люди? Почему они не пускают меня к тебе?

— Слышали про внутреннюю разведку страны? Ну, вот… Три года назад я, как чувствовал, завел себе почти такую же. Наш, с позволения сказать, «Интеркрайт» это то же самое государство. Со своими волчьими законами. Правда, Миша? А я ведь тебя, сучонка, выродка этакого из дерьма вытащил… Так бы и сидел себе в своей ментуре, мух на окне считал в чине майора. Скажи честно, тебе денег не хватало? Баб? Машин? Чего?

— Сколько бы денег ни было, тебе все равно будет мало, — из губы Гармаша текла кровь, и он размазывал ее по лицу, отчаянно кривясь от боли, — мне просто надоело, что ты мною командуешь. Мне и шага нельзя было сделать без согласования с тобой, ни копейки потратить. Ты все контролировал, все нахапал только себе. Даже самую красивую бабу в классе урвал. А почему же все должно доставать тебе, а не мне. Чем я тебя хуже? Вот я и решил попробовать себя в роли начальника. А что у меня неплохо получалось первое время, пока ты сволочь не воскрес и не начал строить козни, ставить палки мне в колеса.

— А когда ты меня сдал федералам до того как на меня они покушались или после, когда начал искать нового хозяина, — Саша медленно подошел к Гармашу и присел на корточки рядом, внимательно посмотрев в глаза.

— Да пошел ты, урод моральный!

Харламов вздохнул и встал. Для себя он все решил давно и конкретно. Предательство и обман он никогда не прощал. Не такой человек, не так его учили в детстве. В общем, как говорили в одной умной и интересной книжке: «Пришло время собирать камни».

— Короче, Сань, — Ваня нетерпеливо переминался с ноги на ногу, — что будем решать с этими? — он обвел рукой сидящих всех в этой комнате.

— Да, да, Вань, я принял решение.

Харламов последний раз взглянул на Гармаша и достал свой пистолет, на дуле которого заранее был навинчен глушитель. Глаза Михаила загорелись отчаянным огнем испуга. Он попытался отползти к дивану, но уперся в ноги Овчаровой, попытался встать, но не смог. Ноги не слушались, подгибались, а руки не могли опереться хоть на что-то.

— Саня, ты чего… — прошептал пересохшими вмиг губами Миша. — Мы же с тобой с первого класса вместе. Никогда друг друга не бросали, старались помогать, держаться вместе. За что?

Глухо прозвучал выстрел, и в звенящей тишине, которая наступила после убийства, долго слышался звук падающей гильзы. Все замерли, наверно терзаясь мыслью, что Саша сейчас делать так со всеми, внутренне напряглись и сжались, ожидая в любой момент, что дуло пистолета направится в их сторону. Однако пистолет вильнул к Марине, отчаянно дернулся, готовый выстрелить, но Саша слишком хорошо понимал, что никогда в жизни не сможет сделать, то чего хочется до безумия. Палец на курок нервно лег, покрывшись мелкими бисеринками пота. Еще секунда и человека, предавшего его, не станет. Марина Харламова перестанет существовать, как телесное существо, исчезнет, как забытье, как страшный сон. Палец дернулся и соскользнул с курка. Харламов вздохнул тяжело и убрал оружие.

— Иди отсюда и никогда, никогда… не возвращайся в мою жизнь. Молись Богу или не знаю, кому молятся такие мрази, как ты, что осталась жива. Тебе сегодня несказанно повезло. Представь, что у тебя внеочередной день рождения. Пошла вон…

Харламов устало отвернулся от растерянной и плачущей Марины, которая умоляла ее оставить рядом с собой, она шептала, что может исправиться, что станет хорошей женой, но президент ОАО «Интеркрайт» был непреклонен. Наконец его терпение лопнуло, и он тихо попросил Белого вывести ее из комнаты. Тот твердо и сильно взял ее под руку и повел к выходу, только теперь, когда Марина исчезла навсегда из его жизни, из его сердца, из этой комнаты, он смог повернуться к бывшим одноклассникам.

— Официально объявляю вам, дорогие мои, что сегодня не только день рождение второе у моей бывшей женушки, но и день гибели ОАО «Интеркрайт». Совет директоров, говорю, как ваш президент, корпорация перестала существовать, как самостоятельное финансовое объединение. Она либо вливается с завтрашнего дня в какую-то государственную структуру, либо с ней проводится искусственное банкротство. Другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу. А теперь, родные мои, пошли вон отсюда, ублюдки и упыри. У вас есть три минуты, чтобы исчезнуть из этой квартиры. Иначе я вас начну отстреливать, как бешеных собак.

Все ринулись из залы, толкая, и пихая друг друга в спины. Они напоминали в своем тупом стремлении убежать из этой комнаты, где еще дымился труп их товарища, испуганных зверей, которые вдруг пришли на водопой и на них напал хищный зверь.

Харламов упал на колени и расплакался. Было больно, обидно и неприятно. Сегодня, пожалуй, он сделал самое трудное, что до этого было в жизни. Он смог уничтожить большинство своих врагов, снова воскреснуть… В общем, много чего случилось за последние несколько дней. Сил просто напросто хватило лишь на последний рывок, шажок, усилие… А потом они, как это часто бывает, иссякли. Харламов просто морально и физически устал от боли и страха. Теперь его ничего не заботило и не волновало. Нельзя сказать, что Саша сломался, но ему нужна была передышка. Сколько она продлиться, было неизвестно. Александр только точно знал, что она ему необходима. Ему нужны были силы жить….

День следующий. Москва, Лубянка.

На входе в Комитет Харламова встретил молодой человек в дорогом твидовом костюме. Он довольно вежливо поинтересовался о самочувствие, задал пару незначительных вопросов и проводил в кабинет. Там его уже ждали. За длинным столом для совещаний сидел майор, совершенно ему незнакомый. Предложил присесть.

— Добрый день, Александр Сергеевич. Как вы себя чувствуете после воскрешения?

— Благодарю вас, все хорошо, вашими молитвами. Рад бы с вами поболтать на самые незначительные темы, но, боюсь, я пришел с конкретным делом и предложением. Думаю, к нему надо сразу переходить. Вы — не физрук, а я не пятиклассница. Раз я пришел, значит, выхода у меня нет, кроме как согласиться на все ваши условия. Осталось узнать, каковы они будут? — Харламов внимательно посмотрел на майора, ожидая, что тот ему скажет. Сопротивляться и ставить свои условия, было бы глупо.

— Вас мне правильно охарактеризовали. Вы действительно человек дела. Что ж мое предложение следующее. У нас ваша дочь. Не бойтесь, с ней все хорошо. Она на нашей конспиративной квартире в Москве. С ней занимается наш специалист психолог. Так что, за нее можете не беспокоиться. Мы предлагаем вам следующее… Государство проводит национализацию «Интеркрайт», вы подписываете все необходимые документы, и со спокойной душой едете куда-нибудь в Новой Уренгой, в колонию поселение отбывать свои пять лет. Дочь вашу мы устроим в специальный интернат и позаботимся о ней. Вот собственно и наше предложение, — офицер Комитета встал и налил себе в стакан немного водички, предложил Харламову, но тот отстранил руку.

— Скажите, а за что мне пять лет? Неужели нельзя просто отправить меня куда-нибудь заграницу, в ссылку, наконец? Почему именно колония?

Комитетчик усмехнулся, удивляясь наивности сидящего перед ним человек.

— Стране нужен громкий процесс, большей частью политический, чтобы скрыть внутренние проблемы. Вот нам и пришла в голову идея отвлечь внимание на вас. Без этого суда и вашего срока, вся наша операция по национализации вашего концерна и ломаного гроша не стоит. Так что сидеть вам в любом случае, Александр Сергеевич, придется. Все зависит от вашего срока. Если откажетесь отдать «Интеркрайт», то мало того что не увидите вообще свою милую дочурку, но и сядете качественно и надолго. Мы сможем доказать вашу причастность и к финансовым международным махинациям, торговле наркотиками, убийству Михаила Гармаша. Да мало ли что можно повесить на невиновного, знаете в милиции есть такая поговорка: «Был бы человек, а дело найдется». Так что думайте…

Харламов даже не стал думать, вопреки совету комитетчика. Толк просчитывать варианты, если их априори нет и быть не может. Создалось двойственное чувство, будто сам своими руками подписываешь себе смертный приговор. Жуть…

— Я согласен. Только, позвольте, мне тоже выставить некоторые условия. Несмотря на национализацию все работники ОАО «Интеркрайт» должны оставаться на тех же должностях, а мне вы напоследок разрешите повидаться с Варей, а ее отдадите Горбенко Андрею Григорьевичу. Он найдет, куда ее пристроить. Такие условия вас не огорчают.

Комитетчик всплеснул театрально руками и проговорил, при этом лицо у него озарилось столь естественной и добродушной улыбкой, что холодок пошел по коже.

— Полноте, вам, Александр Сергеевич, мы все обязательно выполним как вы и сказали, а теперь попрошу в камеру. Завтра к вам приведут вашу дочь. Дежурный…

Из блока новостей

Программа «Время» 16 сентября 2005 год

Сегодня Октябрьский суд города Москвы вынес решение по делу в отношении президента бывшего АО «Интеркрайт» Александра Харламова. Он обвинялся в проведении финансовых махинациях, укрывании налогов и пособничестве терроризму. Суд признал его виновным по всем статьям этого дела и приговорил к пятнадцати годам лишения свободы в колонии строго режима. Официальный Кремль от каких-либо комментариев воздержался…

На телевизионной картинке мелькнул обросший русой густой бородой человек с усталыми, потерянными глазами. Он мало чем напоминал того Харламова, который был год назад, этот был какой-то испуганный и чужой, не в дорогих шмотках от Версаче, а в потертой арестантской робе с котомкой подмышкой. Горбенко не выдержал этого зрелища и выключил телевизор, а из детской комнаты раздался веселый голосок Варвары Александровны Харламовой:

— Дядя Андрей, посмотрите, какой я дом построила…