1902 год, где-то под Киевом

Баба Галя, соседка Андрейки, всегда относилась к нему хорошо. Иногда, когда мамка с батей накажут за какую-то шалость — пожалеет, когда напакостит что-то сорванец — отругает так, что мало не покажется, а мягкое место болит неделю и садится на него больно. Вообщем вела себя так, как будто Андрейка ей был внук родной, а она соответственно родная бабушка.

Жила она по соседству с семьей Андрейки, на самом краю деревни. Хозяйства не имела, только черного кота, которого то и дело брала на руки, чтобы приласкать. Как-то Андрейка привязал к хвосту бабкиного любимца пустую банку из-под консервов, которую забыли солдаты, стоящие на постое в прошлом году, так баба Галя уши драла так, что постреленыш и не рад был проделанной шалости.

Родных у бабы Гали не было. Жила она в деревни с незапамятных времен, была стара, но еще крепка телом и духом. Не унывая, она выходила каждое воскресение на лавочку перед домом и с интересом рассматривала прохожих. В эти моменты Андрейке очень нравилось находиться с ней. Греться на летнем солнышке, помахивая босыми ногами, отгоняя веткой клена комаров и мошек.

Тогда баба Галя становилась разговорчива, рассказывал про старину, про царей, про обычаи и приметы. Андрейка сидел и слушал, раскрыв рот, до того интересными были истории, которыми баловала его соседка.

В этот вечер ничего не предвещало беды. Мамка для порядка поворчала на Андрейку. Мол, с чужой бабкой времени проводишь больше чем с родными, а огород неполотый, трава не убрана, да и коров надо бы попасти, но бранилась для виду. Вздохнув, она отпустила Андрейку к бабе Гале:

— Гляди, — крикнула она ему вслед, — она с самого утра на дворе не появляется!

Но паренек ее слов уже не расслышал. Легко перемахнул через старый покосившийся плетень, прошлепал босыми ногами, густо осыпанными цыпками, по большой мутной луже, оставшейся после вчерашнего дождя, и легко взбежал на ветхое крыльцо. Покричал, не решаясь войти:

— Бабуся! Это я, Андрейка!

Ответа не было. Для порядка, паренек решил глянуть на задний двор. Но в зарослях крапивы и поднимающихся на благодатной киевской земле молодых фруктовых деревьев, бабу Галю рассмотреть не смог. Да и нечего ей было делать на заднем дворе.

Он вернулся к крыльцу и испуганно замер перед припертой дверью. Никогда он не был в избе у соседки. По двору гуляй, сколько хочешь, а вот внутрь ни-ни! За этим баба Галя зорко следила. На вопросы об избе не отвечала.

— Бабуся! — позвал он снова звонким голоском. Сердце учащенно забилось. Появилось предчувствие, будто он стоит не на пороге обычной покосившейся избы, а на рубеже какой-то тайны, величайшего события своей жизни, которое изменить все его существование. Коленки предательски задрожали. Мальчик покрылся испариной, но решительно и непреклонно потянул за кольцо. Дверь тихо скрипнула и открылась, завалившись внутрь на одной петле. В лицо пахнуло сыростью и прелыми душистыми травами. Голова закружилась, но Андрей, прикусив нижнюю губу, шагнул внутрь. В сенцах было пусто. Никаких следов бабки. Толстый слой пыли, грубо сбитая лавка в углу комнаты. Андрей уже думал бежать обратно и звать родных, но представил, как будут все над ним смеяться, если баба Галя просто уснула или куда-то вышла, а он панику поднимет на всю деревню. Нет, он сам разберется.

Холодный земляной пол неприятно холодил ноги. Андрейка переступил с ноги на ногу, не решаясь открыть дверь в избу. В темноте не разглядел куда становится и вдруг услышал звонкий мерзкий визг. Что-то темное, еле заметное в полумраке сенец, пушистое и теплое, коснувшись ноги метнулось на выход. Малец подпрыгнул и чуть не закричал от ужаса. Потом вспомнил про кота и облегченно вздохнул. Оказывается, впотьмах он умудрился на него наступить, вот черная бестия и рванула к выходу. Вопрос, кто кого испугал больше?

Надо было на что-то решаться… Стоять и чего-то ждать было глупо. Андрейка набрался смелости и шагнул вперед, открыв тяжелые двери избы.

В горнице было посветлее. Сквозь неплотно задернутые грязноватые занавески пробивался робкий солнечный свет. Копошилась мышь под печкой. По углам висели пучки трав и засушенные лягушки. Андрейка передернулся от накатившей на него волной брезгливости.

Позади мерзко скрипнула дверь. Вошел успокоившийся кот, потерся об ногу мальчика и прошел величественно в комнату к окну, где стояли грубо сколоченные нары, на которых на мягкой перине лежала баба Галя. Глаза ее были закрыты, грудь на первый взгляд не дышала. Мурашки побежали по коже Андрейки, когда он понял, что старушка могла и помереть.

Но кот поджал лапы и хвост, прыгнул на бабу Галю сверху и потерся шерсткой об ее крючковатый нос. Старуха вздрогнула и открыла глаза.

— Ай, да Мурзик! Ай да красавец, — скрипучим голосом проговорила она, поглаживая кота. Потом наконец обратила внимания на Андрейку робко жавшегося в углу, — привел все-таки, добра молодца? — спросила она, непонятно к кому обращаясь. Хотя непонятно это было, пожалуй, только для одной мальчика. Мурзик ее прекрасно понял. Мяукнул в ответ и снова потерся о морщинистую руку. — Ну, подойди, Андрейка, ко мне! Не боись!

Мальчик шагнул вперед. Дыхание перехватило. Он боялся. Какой-то безотчетный страх захватил его с новой, доселе невиданной силой.

— Вошел все-таки? — спросила баба Галя, повернув голову к мальчику. — А я ведь предупреждала… Так что ж теперь… Не хотела я тебя впутывать, а придется… Мурзик тебя впустил, а значит выбрал…

— Куда выбрал? — дрожащим голосом спросил Андрейка. — как это впустил? Я сам вошел…

— Это ты думаешь, что сам, — вздохнула бабка, — а на самом деле в хату мою никто без разрешения моего или этого кота войти не может. Зачарована она! Вот!

— Как зачарована? — вздохнул Андрейка. Никогда он не думал, что чары встречаются вместе с колдовством в настоящей жизни. Казалось, что это только в сказках, которые деды рассказывают, есть место волшебству, а оказалось…

— Не говорила я тебе, берегла. Люб ты мне стал, как внук родной. Сам знаешь, что нет у меня их. Такая наша ведьмина доля… бездетными всю жизнь куковать.

— К… кая… в… едьмина? — заикающимся голосом спросил совершенно растерянный мальчик.

— Ведьма я! Колдунья, — хриплым голосом сказала баба Галя, — триста лет живу. Срок свой отжила, теперь помирать пора.

— К… как помирать? Бабуся…

— Молчи и слушай, постреленок, — резко перебила его старуха, — умру я сегодня. Умру, чувствую, как костлявая за мной крадется. Только не даст она мне покою, пока знание и сила великая со мной, — бабка перевела дух и продолжила, — мучиться буду, пока наследника не отыщу. Помоги мне, внучок!

— Это как? Я ж ничего и сделать-то не могу…

— А тебе и делать-то ничего и не надо, возьми только меня за руку, да в глаза посмотри, вот и вся наука. И станешь ты обладать силой темной невиданной, немного таких чародеев найдется как ты, жить будешь долго и будет у тебя все, что захочешь!

Под влиянием хриплого, но такого знакомого голоса Андрейка сделал шаг к кровати и протянул маленькую ручку старухе, которая уцепилась в нее, как за спасательный круг. Больно сжала костлявой рукой. Мальчик тихо ойкнул, но стерпел.

— Мал он еще, Мурзик, для ведовства, мал… — горестно проговорила баба Галя. — Может не выдержать силушки-то!

Кот смотрел на хозяйку своими умными карими бусинками глаз и, казалось бы, понимал все, что говорила ему старуха.

— Ну да чего уж там, — вздохнула баба Галя и прикрыла глаза, тихо зашептала слова, которые Андрейка разбирал довольно смутно, — вода ключевая… трава луговая… забери силу… передай…

Голова мальчика закружилась. Вдруг перестало хватать воздуха. Пол избы поменялся местами с потолком. На улице прогремел гром. За узким окном мелькнула молния. Разом тучи затянули все вокруг непроницаемой тьмой. Тогда в первый раз Андрей увидел как выглядит тьма! Голова закружилась, от непрерывных раскатов грома заложило уши. Мальчик почувствовал, как подкосились ноги. А цепкая бабкина рука не отпускала. Он ощутил, как с ее пальцев передается тепло, как уходит из нее сила, как потоки огромной мощи и ненависти вливаются в него бурной рекой. Сил сдерживать это уже не было никаких. Андрейку отбросило далеко назад, больно приложив затылком о деревянный сруб. Он потерял сознание с мыслью о том, что выпил силу бабы Галю всю, всю без остатка…

Харьков. Наши дни. Клуб «Шашлычный Рай»

Сегодня я позволила себе немного отдохнуть. Плевать на работу, плевать на все проблемы, которые как-то навалились в конце недели, плевать на все, что сжигает нервные клетки, которые так и не восстанавливаются, если верить дурацкой рекламе.

Утром позвонила Анька и предложила вечерком посетить заведеньице под заманчивым названием «Шашлычный рай», я не раздумывая согласилась. Дел неотложных, срочно требующих моего участия не предвиделось, на работе текучка, так что… А собственно вам интересно кто это я?

Зовут меня Яна Красовская, тридцати шести лет отроду. Живу в Харькове, не замужем. Крашеная блондинка с неплохой фигуркой и подстриженная под каре. Глаза голубые, носик аккуратный, веселая и… Что еще сказать? А… Самое главное-то я упустила… Работаю я в нашей местной газете «Вечерний Харьков» журналистом, вернее журналисткой. И работа с карьерой для меня самое главное. Это я решила еще в детстве, когда меня отчаянно воротило от маленьких сопливых человечков, которых какой-то умник прозвал цветами жизни. Нет! Дети — это не для меня, да и семейная жизнь тоже! Я — человек свободный. Сегодня здесь, а завтра там, но этот вечер я проведу с подругами, в клубе. Если повезет, попробую подснять какого-то мужика, поприличнее, на вечер, но, а если нет… Что ж, не беда! Обходились мы без них как — то…

На дверях клуба с яркой неоновой вывеской стоял вежливый парень в пиджачке, коряво на нем сидящем, с жадным любопытством облизал нас глазами (я сегодня выбрала для себя ну просто супер-мини, да и Анька была мне под стать), но пропустил мило улыбнувшись, даже не подумав о металлоискателе, который бесполезной железякой висел на поясе. Вошли. Народа было немного. Никто не толкался в гардеробной, со второго этажа слышалась громкая музыка. Анька — моя лучшая подруга, завсегдатая этого заведения провела меня наверх по довольно крутой лестнице. Вокруг царил интимный полумрак. На диванах возлежали представители какого-то гордого народа и дымили кальяном с каким-то цветочным ароматом. На танцполе — единственном хорошо освещенном участке клуба никого не было. Вечер только начался, потому люди еще стеснялись показывать свои танцевальные па всем на обозрение.

— Мишаня, — позвала Анька одного из официантов, который тут же подскочил к нам, услужливо заглядывая в глаза, — нам столик на балконе на двоих.

— Айн момент! — неизвестный мне Миша проводил нас на балкон. Обе мы были курящими, так что нам там самое место. Нечего травить остальных своим никотином. Наверное, так думали не мы одни. В отличии от основной площадки, балкон был забит. В воздухе висело сизое пятно дыма. Люди оживленно болтали, абсолютно не обращая внимания на играющую музыку. Кто-то произносил тост, кто-то советовал наливать по второй и не затягивать. Вообщем все как всегда! А ты что хотела, Яночка? Сказала я сама себе. Тут не элитный «Китайский Дракон». Тут харьковчане отдыхают от трудов праведных. Одно радовало, на балконе было очень мало лиц неславянской внешности, а значит, возможно, удастся действительно отдохнуть, без примитивных подкатов и попыток съема за рюмку «Шустова».

— Что желаете? — Миша достал блокнотик, готовясь записать наш заказ. Немного посовещавшись, мы определили себе бутылку хорошего коньяка, немного мяса в тандыре и овощную нарезку. Официант, получив заказ удалился.

— Ну как дела, подруга, сто лет тебя не видела? — Анька придвинулась поближе и закурила какие-то тонкие сигареты, пуская из уголка накрашенных губ легкую струю дыма.

— Работа, работа и еще раз работа, — пожала я плечами, — рассказывать собственно было нечего.

— Какие новости? Что творится в Харькове?

— А то ты не знаешь, — я тоже прикурила свой «ротманс». — Никаких сенсаций — одна скука!

— Мужика тебе надо, Янка, постоянного…

— Как твой Мусик? — у подруги был муж абсолютный подкаблучник, но она его любила еще со школьной скамьи. Иногда позволяла развлекать себя легким флиртом и мимолетными поцелуями, но изменять не изменяла, свято храня верность.

— А чем он плох? Я в баре, а он с Кириллом нянчиться, — подруга пожала плечами, дожидаясь пока Миша разольет коньяк по первой и удалится. — Идеальный мужик!

— За него? — я подняла свою рюмку с янтарной жидкостью.

— Нет, — покачала головой Анька, — за встречу!

Выпили. Живот обдало теплой волной согревающего напитка. Я кажется даже немного покраснела. Мясо еще не подали и мы закусывали ломтиками лимона.

— Потанцуем?

Я выразительно посмотрела на подругу, потом на едва начатую бутылку коньяка. Для танцев еще не подошло время. Хотя на танцполе кружились в каком-то медляке две пары.

— Позвольте вас пригласить? — над моим правым плечом стоял крепкий сорокалетний мужик с коротким ежиком седых волос, но все еще подтянутой фигурой. Я приметила его взгляды и оценила шансы на восемь по десяти бальной шкале. Еще не вечер, может, стоит подождать еще кого-то, подумала я про себя.

— Извините, но нет, — мило улыбнулась, смахнув челку с глаз.

— Извините и вы меня, — мужик поклонился и отошел к своей компании.

— Ну вот почему всегда так? — горестно спросила я у подруги. — Всем подавай все на блюдечке с голубой каемочкой, а бороться за женщину никто не хочет…

— Бороться за тебя будут эти, — Анька указала рукой куда-то за спину, где за столик усаживалась толпа кавказцев, — только потом сама не будешь знать, как от них отвязаться…

Мы засмеялись и выпили еще по одной. Подоспело мясо в тандыре и наши овощи. Мы заработали активно челюстями. Мясо было сочное и очень вкусное, так что на разговоры не оставалось времени.

— Приятного аппетита, красавицы! — один из компании кавказцев нас все-таки заметил, подошел с бутылкой шампанского. — Может за наш столик? — он зазывно подмигнул.

Я конечно была по жизни экстремалка, но не столько, чтобы садиться к толпе кавказцев с очень горячим темпераментом.

— Извините… — начала было Анюта, но ее прервал громкий визг моего допотопного телефона. Я порылась в сумочке, еле нашла трубку. Звонил шеф! Мой любимый и горячо любимый шеф, который не мог меня оставить в покое даже в законный выходной. Обалдеть!

— Да, Валентин Рудольфович, — я сняла трубку, не обращая никакого внимания на кавказца, который еще секунду потоптался возле нашего столика и ушел к своим не солоно нахлебавшись.

— Яна, привет, — начал издалека он. Ох уж эти штучки. Десять лет я работаю в его газете, а начинает он всегда с одного и того же, вместо перехода к делу.

— Здравствуйте, шеф. Как дела? — решила я подыграть ему.

— Спасибо не бедствую, а ты занята?

— По жизни свободна, а что неужели под венец зовете? — коньяк все-таки подействовал, как ему и положено, ударив в голову.

— Так занята или нет?

— Как бы… вообщем, да…

— Отлично! — я тут же поняла, что босс решил мне устроить какую-то пакость. Уж слишком воодушевленным голосом это все было сказано. — Выезжай на Немышлю к Московскому рынку. Там нашли труп!

Вот и накрылся мой законный единственный в неделю выходной. Но надо было еще немного поломаться.

— Валентин Рудольфович, — заканючила я, — я уже выпила…

— Возьми такси, — отрезал шеф.

— Ну что ж мне и отдохнуть нельзя! — пришлось мне наигранно возмутиться. Хотя я уже радовалась мысленно этому звонку. В этом «раю» мне не очень-то и понравилось…

— Кого мне посылать, ты у нас лучшая! — польстил шеф, применив последний убойный аргумент, перед которым я — карьеристка до мозга костей устоять не смогла.

— Куда ехать-то? — уточнила я.

— Там увидишь, — бросил шеф, удовлетворенно выдохнув, — менты и скорая там…

Отключился. Я поглядела на потухший экран телефона. Сделала виноватый вид и поглядела расстроено на Анютку.

— Ань, пойми…

— Да брось ты, — махнула рукой Анна, жадно пожирая танцующего хлопца глазами, — езжай, понимаю, работа.

р. Немышля. Около Московского вещевого рынка.

Ну и райончик! Подумал я, подъезжая к Московскому рынку со стороны проспекта. Неудивительно, что продажи на этом базаре самые низкие по району. Сюда захочешь добраться, чтобы что-то купить — побоишься. Под огромным автомобильным мостом куча мигалок, которые разрезают ночь своими яркими синими вспышками и противным звуком. Я поморщилась, переступила большую лужу и прошла к оцеплению. Место происшествия оцепили полицейские, повязали длинной полосатой лентой. Труп погибшей уже увезли в городской морг. Так что я опоздала. Придется добывать информацию из непроверенных источников…

Я оглядела оцепление и выбрала себе жертву. Молодой курсант тоскливо глядел по сторонам, стоя чуть вдалеке от остальных, избегая глядеть на место, где нашли погибшую. Вот ты-то мне и нужен, обрадовалась я и двинулась походкой манекенщицы к бедолаге, благо юбка способствовала.

— Газета «Вечерний Харьков», Яна Красовская, — представилась я, обворожительно улыбнувшись, — какие версии выдвигает следствие? Что известно о погибшей? — не давая ему опомниться и перевести взгляд с моих ножек на меня саму, начала засыпать его вопросами.

Малыш не растерялся. Резко обернулся и закричал куда-то в темноту.

— Василий Федорович! Тут журналисты! — и тут же отскочил от меня как от прокаженной.

Из темноте вышел полноватый грузный мужчина с вислыми усищами и короткой прической под оселедец. Промокнув лоб, он надел аккуратно и величественно фуражку и представился.

— Полномочный представитель МНС по Харькову и Харьковской области полковник Мурашко Василий Федорович. К сожалению, журналистов пускать на место преступления мы не имеем права. Ведется следствие.

— Кем была погибшая? Кто ее обнаружил? Какие версии… — я проигнорировала слова полковника и попыталась надавить на него, продемонстрировав самую лучшую из своих улыбок, при виде которой, взвыли бы все путаны города, но Мурашко не повелся. Он тяжело вздохнул и пошел обратно, бросив что-то на ходу молоденькому полицейскому из оцепления. Ну, вот… Шеф будет в ярости! Ничего не удалось. Импотенты они, что ли здесь все? Я вздохнула и повернулась было обратно к такси, которой терпеливо меня дожидалась у шиномонтажки, как вдруг мой взгляд упал на двух мужчин, стоящих поодаль от оцепления. К ментам они, безусловно, отношения не имели, но следили за всем довольно заинтересованно. Может очевидцы? Тогда с миру по нитке и получится репортаж. Мужики весело пересмеивались и показывали пальцем куда-то в темноту, где за яркими полосками ограждения некоторое время назад нашли мертвую девушку. Так… мы еще и циники! Я повернула обратно. Неизвестные стояли под опорой моста и любовались такое ощущение премилым зрелищем, тыкали туда пальцами, что-то живо обсуждали. Я понимаю падение нравов и прочее, прочее, прочее, но это…

— Молодые люди! — позвала я их чуть раньше, чем на высоких каблуках перелезла через кучу мусора.

Мужчины резко обернулись на мой звонкий голос, дернулись было в сторону, но деваться было некуда, я была уже очень близко. Под пяткой противно хрустнула сломанная шпилька. Я, все-таки, угробила новые туфли. Ойкнула, схватилась за подвернувшуюся ногу. Наклонилась, чтобы посмотреть на нее, а когда подняла голову, то весельчаков уже не было. Ни под опорой моста, ни на многочисленных тропинках никого. Эти двое просто растворились в воздухе, будто их и не было здесь. Вот дела! Кажется, коньяк все-таки еще не отпустил, несмотря на прохладные летние ночи. Да они же стояли вот туточки! Эх, если бы не чертов каблук. Я ругнулась и сняла шпильки, закинула их за спину, молясь только о том, чтобы на дорожке мне не попалась какая-нибудь битая стеклотара.

— Вы опять здесь! — воскликнули за спиной. Позади меня стоял туту самый молоденький полицейский из оцепления.

— А что? — вопросом на вопрос ответила я. Настроение, после того, как я упустила важных свидетелей и сломала туфли, было прескверное. — Может добропорядочным харьковчанкам теперь по улице пройти нельзя? Мы демократическая страна…

— Тут место преступление, — угрюмо прервал мой едва начавшийся монолог полицейский.

— Место преступления там, — указала я на ленточки, — а тут где хочу там и хожу. Понятно? Куда повезли труп? — спросила я без перехода.

— В городской… Что вы себе позволяете? — растерянно взвыл мент.

— Спасибочки, — я подбежала к нему, стараясь не поранить ножки, и чмокнула его в щечку. Будет материал! Будет!

Таксист терпеливо ждал в машине. Мне казалось, что я отсутствовала совсем недолго, а он успел накурить так, как будто распалили в салоне костер и закрыл окна.

— Куда? — вяло спросил он, выбрасывая окурок в приоткрытое окошко.

— В морг? Городской, — пояснила я.

— Чего? — удивился таксист.

— В морг, в морг, даю двойную цену, — в душе было какое-то ощущение тайны, к которой мне удалось сегодня прикоснуться. Не оставляли в покое двое мужчин под мостом и их глаза… Что же было в них такого, что меня заинтересовало? Я попыталась напрячь память, но почему-то в голову упрямо лез молодой полицейский. Устала ты мать, пожалела я себя и отвернулась, глядя в окно.

Ночной Харьков это круто. Неоновые вывески. Машин уже не так много. Только редкие такси. Все в огнях. Кажется, что едешь по какой-то очень красивой дороге к светлому будущему в совершеннейшем одиночестве. Нет, тяжело пыхтящих переполненных маршруток, нет массивных троллейбусов, сумасшедшего потока машин, словно в другой стране, в другом мире, в другой жизни. По улицам бредут запоздавшие парочки. Где-то весело смеются молодежные компании. Светящих окон негасимый свет…

У морга таксист спросил:

— Опять ждать? Или вы насовсем? — ехидно ухмыльнувшись, он сунул в рот очередную порцию никотина.

— Думаю, скоро справлюсь, — я не обратила внимания на подколки мужчины и взбежала вверх по высоким ступеням, оставив шпильки в машине.

В помещении было прохладно, пахло сладковато-приторным запахом, коридор, куда я попала, царил в полумраке. Растерянно потопталась на входе, не зная куда обратиться.

— Эй, есть, кто живой? — спросила я негромко.

На шум вышел санитар или врач, не знаю уж кто, но кто-то в белом грязном халате. На голове колпак, в руках какой-то стакан, судя по запаху с водкой.

— Мы покойников ночью не выдаем, — заплетающимся языком проговорил он. Взгляд его тоскливо смотрел на дно стакана, где плескалась сиротливо видимо последняя водка.

— Да я собственно… — растерялась я, одернув по инерции мини юбку. — Меня интересует труп, который привезла скорая с Немышли. Я журналистка, газета «Вечерний Харьков», — покопалась в сумочке, достала удостоверение, но санитар проигнорировал его. Икнул, одним махом опорожнил стакан и спросил:

— Денег дашь? — я по инерции кивнула. — Отлично! Идем со мной…

Он провел меня вперед по коридору к самой крайней двери от входа. Ощущения были такие, будто я уже на том свете. Все белое и тихо-тихо… Скрипнула дверь холодильника. Санитар подошел к столу и смахнул простынь.

— Это она!

Перед моими глазами лежал труп молодой девушки. Глаза прикрыты, кожа неестественна бледная, одежда целая. На большом пальце ноги обязательная бирка. Волосы темные густые, губы тонкие, словно обескровленные. И не следа насилия!

— От чего она умерла? — спросила я, не в силах оторвать глаз от девушки.

— На еще один пузырь дашь? — я кивнула. — Знамо от чего… Вскрытие пока не делали, но крови-то внутри нее нет вообще… Вышла вся! — санитар откинул простынь еще дальше. Под ключицей виднелись две точки с запекшейся корочкой крови. — Я конечно в вампиров не верю, но вот это… Может сатанисты какие?

Я поборола желание сбежать из морга. Достала кошелек и дала двести гривен мужику. Пробормотала:

— Спасибо…

— Дык… заходите еще! — бодро пригласил санитар, которого явно обрадовала предложенная за короткий показ мертвеца сумма.

Потерянная я вышла из холодильника и медленно побрела по коридору, опустив голову. Мозг отчаянно работал. Шеф будет в восторге. Это ж какой репортаж получится. Все от зависти лопнут, особенно Люська…

Я вдруг со всего маху врезалась в чью-то крепкую грудь. Подняла голову и поняла, что нахожусь в объятиях молодого приятного мужчины лет тридцати, с голубыми глазами, короткой стрижкой и спортивным телом.

— Извините, — проговорила я, аккуратно освобождаясь из его рук.

— Ничего страшного, — улыбнулся мужчина. И улыбка у него симпатичная, оценила я, кокетливо поправляя растрепавшийся локон.

— Максим Переверзев, — парень старомодно поклонился и снова улыбнулся.

— Яна, — я подала руку, которую парень пожал с видимым удовольствием.

— Негоже, таким красивым девушкам ночью по моргам гулять. Ночной Харьков не так безопасен, как кажется… — коротко пояснил он. Обходя меня, так и застывшую столбом посреди коридора.

— Вы-то сами ходите, — буркнула я в ответ, — вас же тоже что-то привело себя в четыре часа утра?

— А вы любопытны! — погрозил шутливо пальцем ей Максим. — У меня погибла одна знакомая, хотелось бы на нее взглянуть.

— Соболезную, — я переступила с ноги на ногу, почувствовав, что пальцы на ногах совсем замерзли. Максим тоже опустил взгляд на мои ноги и покачал головой.

— В мини юбке, разутой в морге… Вы экстравагантная девушка…

— Мне пора… — я обошла парня и двинулась к выходу. Не тянуло меня сейчас как-то флиртовать. Сейчас бы ванну и спать!

— Может вас подвезти?

— Нет, спасибо, меня ждет «Любимое»!

Я выскочила на улицу, уже не обращая внимания на вставшие колом пальцы на ногах. Запрыгнула в автомобиль и попросила таксиста:

— Все теперь домой! На 602-ой.

Конюшенный переулок, здание бывшего ПТУ. Следующее утро

Темная мрачная комната погружена во мраке. Кресло, в котором сидит Хозяин, стоит у самого окна, занавешенного плотными шторами. В углу стоит алтарь, на котором странное изваяние божка с длинными руками, шипастой головой и длинными клыками. Позади у того, на спине крылья. Хозяин говорит тихо, но акустика в помещении бывшего ПТУ хорошая, так что вампир и оборотень хорошо слышать того, кому служат.

— Как все прошло вчера? — голос Хозяина оказывается хриплым, прокуренным, взрослым, но без старческой немощи. Даже по тембру можно узнать сильно человека, который привык командовать. Вампир и Оборотень стоят у двери, понурив головы.

— Мы добыли кровь! — вампир подал Хозяину старый сосуд, похожий на бутылку из-под дорого грузинского вина и тут же отскочил назад.

— Это одиннадцатая, — удовлетворенно кивнул Хозяин. Его лицо было покрыто глубоким капюшоном. Сам он был одет в длинный плащ. Сидел на кресле, ручки которого были вырезаны в виде львиных голов. Холеные тонкие пальцы, удовлетворенно отстучали по головам львов незамысловатый ритм. — Это все? Никаких проблем не возникло?

Вампир и оборотень заметно испугались этого вопроса. Еще ниже опустили головы вниз, и оборотень тихо прошептал:

— Хозяин, прости, мы виноваты…

— Что?! — голос мужчины в плаще немного повысился и зазвучал иерихонской трубой в пустом зале лекционной аудитории ПТУ.

— Мы нашли ту, которая родилась в необходимое нам время. Проследили за ней. Напали у Московского рынка, — начал рассказывать оборотень.

— Добыли кровь, все как всегда… — подхватил товарища вампир.

— А потом? — с ехидцей в голосе спросил Хозяин.

— Потом мы решили остаться и посмотреть…

— На дело рук своих! Безмозглые остолопы! — взревел мужчина в плаще. — Не тяните время!

— Нас заметили… — обреченно кивнул вампир.

— Что?! — плащ взметнулся вверх. Хозяин вскочил со своего места и быстрыми шагами начал мерять комнату. Двое его подручных испуганно шарахнулись в сторону.

— Какая-то девчонка! Она увидела нас, когда мы наблюдали за ментами… — оборотень отшатнулся к двери, ожидая в любой момент болезненного тычка от Хозяина.

— Идиоты! Вы что были видимыми для людей? Стояли и глазели, как обычные смертные?!

— В том-то и дело, Хозяин… Мы были в теле людей, но прятались под пеленой, — вампир нерешительно вернулся на свое место, оскалив клыки. Сейчас, испугавшись, он, как и оборотень, мало напоминал человека. Глаза сузились, зрачки расширились. Из под верхней губы вылезли клыки. Кожа постарела, побелела и съежилась. Примерно так же выглядел и оборотень, напоминающий дворовую псину с вывалявшейся шерстью на плечах, когтями на руках и на ногах и вытянутой мордой. Если бы Яна их сейчас увидела, то вряд ли бы узнала вчерашних знакомцев.

— Значит под пеленой? — Хозяин резко успокоился. Почти так же, как и вскипел. Долгие годы жизни научили его быстро брать себя в руки.

— Да! А ее может пробить только…

— Я знаю, что вампирскую пелену может пробить только маг! — буркнул Хозяин, задумавшись. — При чем очень сильный… Эта девка… она не дошла до вас?

— Нет, Хозяин, — рявкнул оборотень, встав на четвереньки, находясь в таком положении ему было тяжело сохранять человеческую стойку, — мы успели телепортироваться на базу.

— Отлично! — Хозяин потер руки, сел обратно на свое кресло, потер подбородок, из под которого выглядывала жидкая борода. — А запах? Запах ее ты уловил? — обратился он к оборотню.

— Конечно, Хозяин!

— Отлично! Найдите мне ее, немедленно! Возможно она та, что нам нужна тринадцатой! — повелел Хозяин. — А если нет, то никакая магичка не поломает наших планов!

Площадь Свободы, ред. газеты «Вечерний Харьков»

Редакция, как растревоженный улей. Все работают, по маленьким кабинетам, огороженным стеклянными прозрачными стенками, летают бумаги. Стоит крик, шум и гам. Планерка прошла, все получили от шефа заряд бодрости на весь последующий день, теперь усиленно стараются выдать в вечерний номер что-нибудь стоящее. Я прошла мимо всех, сухо кивнув парочке своих близких друзей из числа спортивных аналитиков, и двинулась прямо в кабинет Рудольфовича.

Не выспалась я жутко, глаза красные, макияж никакой. Так что уповать на свою неотразимую внешность не приходится, да и старый еврей предпочитал свою жену и был добропорядочным семьянином, что было жуткой редкостью в наше время.

— Яночка, а ты чего на планерке не была? Опять проспала? — голос моей закадычной в кавычках подруги Люси, в просторечье Люськи, догнал меня уже у самой двери. Я повернулась, надев на лицо самую милую из своих улыбок. Люська была сплетницей и интриганкой. Любила приврать, а потому законно возглавляла в редакции отдел светских сплетен, была замом нашего Валика и мечтала со временем занять его место.

— Люси, — улыбнулась я, — нет. Поздно ночью я была на редакционном задании Валентина Рудольфовича, вернулась только под утро. Так что, я вообще сегодня в законном отгуле.

— Ааа… — довольно протянула Люся, и лицо ее осветилась непередаваемой радостью. Теперь я была уверена, что по редакции поползут слухи, что я всю ночь прокувыркалась с шефом где-то, а теперь еще и отгулы за это беру. Ну и пусть! Люська она такая, какая есть, ее не исправить. У меня из головы не выходила погибшая девушка, и странных два пятнышка запекшейся крови под ключицей.

Стучать было непринято, я вломилась в кабинет шефа, который, слава Богу, был не занят, а листал сверстанный вечерний номер газеты.

— Явилась, Красовская? — хмуро кивнул он. — Жутко сожалею, что сорвал тебя с мероприятия, но…

— Все нормально, шеф, — перебила я его и вдруг вывалила ему, — мне нужен двухнедельный отпуск!

Валентин Рудольфович замер в кресле и даже слегка побледнел от такой неслыханной наглости. Вкрадчиво проговорил, наливаясь пунцовой яростью:

— А зарплату тебе не повысить, Красовская?

Ну, этим нас не испугаешь. Шеф — журналист от Бога, так что должен понять мои порывы и устремления.

— Нет пока не надо, хотя было бы неплохо, — я уселась в кресло напротив него, и заговорщицки прошептала:

— Я нюхом чую что за убийством девушки стоит какая-то тайна. Я должна все выяснить, тогда это будет не репортаж, а бомба.

— Бомба, говоришь… — шеф подвинулся ко мне почти вплотную и таким же тоном как и я проговорил. — По данным пресс службы МВД это обычный разбой с убийством по неосторожности, так что тайны там никакой нет!

— А я была вчера в морге, — я становлюсь упрямой и настырной, когда мне что-то надо. Такой уж у меня характер, — говорю вам со всей ответственностью, что девушка цела и выглядит, как живая. Все вещи при ней, только крови внутри организма нет, как будто высосали…

— Ты меня еще байками про вампиров покорми! — шеф откинулся на спинку стула и улыбнулся. Гнев прошел, уступив место рабочему энтузиазму. Вот такого Валика я любила, заметив как у него загораются под седыми клочковатыми бровями яркие искорки любопытства.

— А если это не байки? — спросила я, — Можно же такой репортаж состряпать! Обзавидуются киевляне…

Шеф задумался. Покусывая нижнюю губу. Уж такая у него была привычка. Потом вскочил со своего места и прошелся по кабинету, закинув руки за лямки подтяжек. — Две недели дать не могу… Без ножа режешь, Красовская! — редактор наконец решился на что-то. — А вот неделю! Но если репортажа не будет…

— Я вас люблю, шеф! — я подскочила со своего места, чмокнула его в щечку и вылетела пулей из кабинета. Надо было спуститься в архив и пролистать подшивку криминальной хроники за месяц.

Под дверью торчала Люси, которая естественно слышала мой крик души. Ну и пусть!

— Ты куда это? — подозрительно спросила она, прищурившись.

— Шеф дал мне недельный отпуск! — прокричала я на ходу.

Теперь-то точно слушок пройдет по редакции. Ничего! Умный Люське не поверит, а дураку и так ничего не объяснить.

Если кто-то сейчас подумал, что в архиве я буду листать толстенные газеты в поисках информации, переворачивая горы макулатуры, то он глубоко ошибается. Редакция у нас современная, и архив такой же, оснащенный по последнему слову техники. Я сего лишь взяла ключи у нашего архивариуса Марии Ивановны и засела за компьютер. Ввела в поиск «смерть девушки» в фильтре выбрала за последние полгода. Ага! Поиск немного погудел, вертя песочные часы на экране, и выдал мне шесть страниц. Ну-ка что там у нас…

13 января в своей квартире на первой конной найдена мадам без признаков насильственной смерти. Милиция ведет расследование.

14 февраля на рынке Барабашова найден труп молодой девушки. Обстоятельства смерти не разглашаются.

13 марта Академика Павлова… 26 апреля… так… А у нас! Вчера было тринадцатое июня. Отлично вот вам и тенденция. Я удовлетворенно откинулась на спинку кресла и прикрыла уставшие глаза. Таких женщин, как моя, вчерашняя нашлось шесть и это за полгода. А если…

Я ввела в поиск те же самые данные, переключив фильтр на год. Так… Каждый месяц по трупу. В разных районах города, что при таком количестве жителей неудивительно, хотя Харьков самый спокойный горд Украины. Странно, что такая закономерность не смутила правоохранителей, хотя до этого ли им? Когда же произошло первое. Пролистав несколько страниц нашла! Первое упоминание о погибших девушках тринадцатого августа прошлого года, где-то на Алексеевке. Фирсова Валентина Игоревна…

За чтением я не заметила, как прошел рабочий день. В дверь постучала архивариус, намекнув, что пора сворачиваться. И, верно, за окнами на город спускались серые сумерки.

— Каждый месяц по убийству… — проговорила я вслух сама себе. — Значит, в июле надо ждать следующее…

Встала со своего места, выключила компьютер и двинулась домой на 602 микрорайон. Трястись в маршрутке не хотелось, хотя такси за вчерашнюю ночь и так проделала внушительную дыру в моем семейном бюджете. Ничего… Завтра поеду на общественном транспорте.

602-ой м/р, дом Яны

Я попросила остановить таксиста у продуктового магазина. С этими событиями, волной цунами захлестнувшими мою жизнь, я совсем забыла о том, что в моем холодильнике шаром покати, да и мышки там давно повеселись. Купила хлеба и сыра, немного яиц, в надежде на утренний омлет, благо идти с пакетом было недалеко. Через дорогу перешел и вот он родимый подъезд.

В небе где-то надрывно громыхало, грозя прорвать этот нарыв молнией и ливнем на нашу грешную землю. Я ускорила шаг, пройдя по пустырю. Осталось чуть-чуть. С неба закапало, уронив мне на щеку холодную капельку дождя. Вот вымокнуть мне сегодня и не хватало.

Странно… У подъезда было пусто. Даже вечные бабушки сплетницы куда-то исчезли вместе со своей крикливой детворой. Неужели всех гром испугал.

— Яна Владимировна Красовская, — раздалось позади меня.

Надо же, а я даже не заметила, что кто-то шел позади. Обернулась. Передо мной стояли давешние мужики, которых я рассмотрела на берегу реки Немышля во время убийства неизвестной девушки. Надо же на ловца и зверь бежит. Теперь я точно была уверена, что они каким-то боком причастны к этому трагическому событию. Не автограф же они у меня взять пришли?

— С кем имею честь? — я поставила пакет с продуктами на землю, готовая в любой момент показать свои спринтерские способности и отточенные навыки бега.

Ответить мне они не удосужились. Началось что-то ужасное. Один из них вдруг упал на четвереньки и зарычал. Я вскрикнула и отшатнулась. Его спина, руки и лицо стали покрываться шерстью, которая пробивалась прямо через кожу. Рубашка трещала по швам, лицо удлинялось, превращаясь в звериную морду. Зубы начали приподниматься под верхней губой, показались клыки, больше похожие на кривые кинжалы. Мужик то ли рыкнул, то ли что-то сказал. Я завизжала, прикрыв рот ладошкой, не в силах сдвинуться с места. Второй, его спутник, тоже начал на глазах преображаться. Холеное лицо стало вдруг старым и морщинистым. Над темной короткостриженой шевелюрой появились маленькие светлые рожки, а из — под верхней губы вылезли клыки. Если я не сплю и не брежу, то передо мной настоящий вампир и настоящий оборотень!

— Ч..чч..что вам надо от меня? — зубы выбивали противную чечётку, отказываясь подчиняться.

— Только кровь! — прохрипел вампир и вдруг неожиданно переместился ко мне за спину. Я даже не успела рассмотреть движение, только увидела неясную смутную тень. И вот он! Уже держит меня за плечи. От него плохо пахнет, каким-то сладковато-трупным запахом, но руки сильные, хоть и холодные, не вырваться, даже если очень захочешь.

— Ты увидела то вчера, что никто не должен был видеть. Твое любопытство может поставить под угрозу высшую идею, наш план… Хозяин этого допустить не может, а потому ты будешь высушена… — вампир наклонился к моей шеи, именно туда, под ключицу, где я увидела две злосчастные дырочки на теле погибшей. Вот блин! Ну надо же как глупо!

Я дернулась вперед, повинуясь инстинкту самосохранения, клыки оцарапали мне кожу, но вампир от неожиданности выпустил меня из своих рук. Так-то! Будет знать, как на Янку нападать, но сил сопротивляться больше не было. Я увидела, как надо мной в прыжке расплылось тело оборотня. Ощутила, как сильные лапы отбросили меня назад. Я прокатилась по асфальту, стесав все что только можно, больно ударилась об лавочку и застонала скорее от обиды, чем от боли… Это конец. Они вдвоем приближались все ближе. Я попыталась встать, но ноги подкосились, я упала в лужу. Захныкала, как маленькая девочка. Да, я не супергерой, чтобы меня мутузили весь фильм, а потом я встала и пошла, как ни в чем не бывало. Я обычный человек! И мне больно! Особенно ребрам!

Вампир и оборотень медленно приближались, смакуя момент. Они понимали, что жертва, то есть я, беззащитна. Ее можно скушать тепленькой и без каких-либо затрат.

Яркий свет ослепил не только меня, но и моих врагов. Они резко повернулись ко мне спиной, скаля клыки. Позади них стоял тот самый Максим Переверзев, которого я встретила в морге. В руках у него был длинный меч, который светился в сумраке как в фильме «Звездные войны». Он взмахнул пару раз им перед носом врагов и проговорил:

— Убирайтесь отсюда немедленно!

Не тут было. Вампир вдруг начал раздуваться, нахохолился, будто птица, а потом вдруг из его спины начали пробиваться перепончатые крылья, лицо обтянуло красно-коричневой кожей, стала видна каждая мышца.

— Ты умрешь, чародей! — просипел он тонким голосом. Взмахнул крыльями и растворился в ночи. Одновременно с ним прыгнул и оборотень, стремясь повалить Максима потным ударом в грудь, но тот не повелся. Легко откинул мощное натренированное тело оборотня в сторону и выставил вверх меч, уклоняясь от острых клыков вампира, который парил над ним и норовил укусить. Переверзев легко перемещался, не давая загнать себя в угол, но силы были неравны. То один, то другой, то вместе одновременно враги нападали на моего защитника, а я ничем не могла ему помочь. Только сидеть, как квочка и потирать ушибленные ребра.

Оборотень вдруг неловко повернулся, подставив бок под удар светящегося меча Максиму, этого хватило, чтобы парень полоснул от души по лохматому боку своим холодным оружием. Оборотень взвыл и отскочил в сторону. На его шкуре алело багровое пятно, как от ожога. Но пока Макс занимался оборотнем, ему на спину упал вампир и опрокинул на землю. Быстрым перекатом Переверзев ушел в сторону и после секундного замешательства встал на ноги.

— Уходите! — прокричал он. — Я ее вам не отдам!

Вампир и оборотень переглянулись. Злобно зашипели на своем языке. Наконец вампир произнес:

— Мы еще встретимся, чародей!

Вот тут-то на меня от всех этих переживаний и потрясений накрыло с головой. Ощутив, что я в безопасности, я медленно сползла вниз, потеряв сознания. Искренне надеясь, что это был просто дурной сон, просто расшалившееся от не высыпания воображение…

Конюшенный переулок, здание бывшего ПТУ

Хозяин встал со своего места и прошел к алтарю, на котором стояла статуэтка. Бережно снял ее и протер от пыли. Поставил обратно и зажег несколько свечей. В одном из карманов своего плаща он нашел мешочек с каким-то снадобьем, повертел в руках и просыпал на алтарь.

— Дух Абадона, заключенный в этой статуе взываю к тебе!

Статуэтка покачнулась. Порошок ярким бисером растёкся по гладко отполированной поверхности алтаря. Вспыхнул огненным пламенем, взметнувшись вверх и резко погас, оставив после себя легкий запах жженного сахара и еле заметный дымок. Статуэтка шевельнулась. Шипастая голова, украшенная рогами вдруг заскрипела и повернулась, раз, второй… Задвигались руки, скрещенные на животе. Лицо с длинным крючковатым носом с шумом втянуло воздух. Хозяин отшатнулся с испугом. Он никак не мог привыкнуть к процедуре оживания Абадона.

— Мой господин, мы нашли кровь одиннадцати жертв. Осталось две! — доложил быстро Хозяин, который в этой паре хозяином положения никогда не был.

— Отлично! — проскрипела статуэтка. — Если бы ты знал, как мне надоело сидеть в этом проклятом древесном теле! Как я жажду отомстить, наказать народы земли разрушениями и войнами!

Хозяин припал на колени и преклонил голову перед алтарем, на котором стояла говорящая статуэтка.

— Я готов служить тебе, мой господин!

— Куда ты денешься, раб! Продавший душу раз, не может отступиться от своего слова, тем более данного мне!

— Ты прав, о великий Абадон!

— Как обстоят дела с двумя другими жертвами? — проскрипело чудовище.

— Одну нашли, она так же родилась 21 января… — поспешно пояснил Хозяин, так и не встав с колен.

— А последняя? Ты помнишь, что для того чтобы освободить меня из этого тела надо кровь двенадцати девушек, которые родились 21 января и тринадцатой магички, родившейся в тот же день?

— Магичка отыскалась тоже, — Хозяин хрипло засмеялся, — думаю, что ее кровь мы достанем даже раньше, чем убьем двенадцатую жертву, мой господин.

— Не сметь! — взревела фигурка так что, неожиданным потоком ветра задуло все свечи в комнате. Понесло могильным холодом, а потом обдало жаром адских котлов. Резкая неожиданная боль пронзила Хозяина с головы до пят. Его неестественно вывернуло и бросило несколько раз об землю. Из носа пошла кровь и закапала на пол.

— Последняя жертва не отдает всю свою кровь. Она лишь дает часть, — уже успокоившись, проговорил Абадон, лежавшему на полу скрюченному Хозяину, — в ее тело я переселяюсь, когда воплощаюсь в человека.

— Понятно, мой господин! — закивал Хозяин, надеясь, что вампир Марк и оборотень Тарас не покончили с девкой. — С ней ничего не случится…

— Отлично! — фигурка заскрипела и снова превратилась в неподвижную статую, спокойно стоящую на алтаре.

Хозяин аккуратно встал, держась за побитые бока. Абадон проснулся не в настроении. Такого с ним давно не бывало. Неужели тоже волнуется перед предстоящим воплощением? Мужчина вытер разбитый нос и мысленно настроился на своих подручных, передавая мысленный приказ вернуться на базу.

Довольно долго отклика не было, потом появился вампир, а после и оборотень, зализывавший глубокую рану на спине. Они телепортировались прямо на Конюшенный.

— Надеюсь, девку убить не успели? — проговорил Хозяин, подражая голосу статуэтки Абадона. Куда делась его рабская манера?

— Нет, за нее вступился светлый маг…

— Какой еще маг?

Марк и Тарас пожали плечами. Видно потрепали их в схватке изрядно.

— Диспозиция меняется! — объявил Хозяин. — Теперь эту Красовскую надо брать живьем!

* * *

Я проснулась от лучика солнца, который бродил настырно по моему лицу, пробившись сквозь неплотно закрытые шторы. Потянулась блаженно и попробовала повернуться на бок. Как хорошо, что ужасный сон закончился. Боль пронзила все тело стрелой от пяток до затылка. Я открыла глаза и увидела сбитый локоть. Значит не сон…

По квартире раздавался ароматный запах яичницы и еще чего-то очень вкусного. Ага! Свежезаваренный кофе! Повела я носом, будто гончая собака. Только если я спокойно сплю в своей кроватке. Мне пришлось заглянуть под одеяло. Даже раздетая в одном белье, то кто хозяйничает на моей кухне.

Пришлось вставать. А то мало ли кто там. Вдруг воры залезли и решили, прежде чем убить меня, накормить завтраком. Я вспомнила вчерашних вампира и оборотня и поежилась, будто от холода. Открыла шкаф и натянула бриджи вместе с домашней футболкой. Ну не приучена я бродить по дому в халате. Не такой типаж. Мельком глянула в зеркало. Ну и видок! Краше в гроб кладут. Ну-ка кто тут у нас…

У плиты, надев мой передник стоял над скворчащей сковородкой мой вчерашний защитник Максим. На второй конфорке убегал хитрый кофе. Класс!

— Доброе утро! — Максим повернулся ко мне и улыбнулся. От этой улыбки ругаться мне почему-то расхотелось. Я ощутила, как давно забытое или совсем незнакомое чувство легкости и блаженства заползает ко мне в душу. Хорошо!

— Доброе! — буркнула я, занимая место за обеденным столом.

Максим не обратил на мою ворчливость никакого внимания, наложил в тарелки яичницу-глазунью, сдобренную, как я люблю специями и зеленью, разлили по чашкам кофе и сел рядом, подперев щеки руками.

— А ты есть не будешь? — спросила я с набитым ртом, отметив кулинарный талант моего гостя.

Макс усмехнулся и вяло ковырнул вилкой желток.

— Ну, рассказывай! — я глотнула кофе, и утро снова для меня приобрело краски.

— Что именно? — недоуменно вскинулся Макс, прикинувшись дурачком.

— Начнем с того, как ты попал в мою квартиру… А лучше с самого начала… Точнее с конца, — запуталась я совсем в событиях вчерашнего вечера. — Начало-то я помню.

— Когда ты потеряла сознание, вампир и оборотень куда-то телепортировались. Не мог определить куда, надо было спасть тебя. Ты, Яночка, потеряла сознание. А я не знал, то ли от травм, то ли от всего…

— Умилительно… Дальше! — потребовала я, попивая кофе мелкими глотками.

Спешить мне было некуда. Шеф еще вчера подписал законный отпуск. А разобраться во всем очень хотелось.

— Когда понял, что с тобой все нормально… — я посмотрела выразительно на локти, забрызганные кое-как йодом, он поправился. — Практически все нормально, то искать их было уже поздно. Порт, по которому они ушли был непостоянный, поставленный каким-то очень сильным магом, так что… — Макс пожал плечами и отодвинул тарелку в сторону, уделив внимание кофе. — Мне пришлось обыскать тебя. В сумочке нашлись ключи. Остальное дело техники.

— Понятно, какой техники? — полюбопытствовала я. — Ходил по подъезду и в каждый замок вставлял ключи?

— Нет, что ты! Каждый предмет несет в себе ауру хозяина. Если умеешь ее читать, то место жительства человека найти не проблема.

— Ауру значит… — кивнула я с умным видом, — ну а потом?

— Потом взял тебя на руки и отнес домой. Помазал ссадины йодом и уложил спать. Оставлять тебя было бы небезопасно, вот пришлось прикорнуть на диванчике. Он указал на разложенный на кухне диван.

— А раздевал меня кто? — я нахмурилась для виду, хотя было приятно, что эти сильные руки касались моего тела.

— Я…

— Отлично… — буркнула я в ответ. — А кто собственно этот я? Пока я знаю, что ты Максим Переверзев, встретились мы с тобй в морге, где ты прощался со своей знакомой. Вот и вся история наших отношений. Коротко, правда? А сегодня ты уже готовишь завтрак у меня дома и укладываешь в постель? Мы не слишком спешим, дорогой? — я ехидно покосилась на явно расстерявшегося Маскима. Ох, как мне нравились такие мужчины, которых легко поставить в тупик своим острословием.

— Ян… — начал было он, но я его перебила.

— Или ты мне выкладываешь, все как на духу, во что я влипла, или проваливай отсюда к черту!

— Хорошо… Параллельно с нашим миром, в котором живут большинство людей, существует и другой мир. Иная реальность, как мы ее называем. Здесь в Харькове она тоже есть. В этой реальности существуют маги, вампиры, оборотни, демоны, добрые и злые. Существуют и те кто ловит тех кто нарушает Закон. Я из магической полиции Украины — ликвидатор нежити, отдел по борьбе с нечистыми.

— Ух ты! — я подавилась кофе, расплескав по столу.

— А ты точно не из психушки?

Максим покачал головой. Горестно вздохнул.

— Я знал, что ты мне не поверишь, но ты одна из нас…

— Отлично! И кто я? Оборотень? Или вампир?

— Ты магичка! Очень сильная чародейка!

— Класс! — захлопала я в ладоши. — А дед Мороз тоже существует?

— Яна… если бы ты была другой, то ты бы никогда не увидела ни вампира ни оборотня в их настоящем облике. Только человеческие лица. А так… Ты сама все помнишь…

— Так… — я встала со своего места. — За помощь тебе, мой дорогой товарищ, большое человеческое спасибо, а теперь прошу на выход. Психи мне тут не нужны! — я указала Максиму на дверь. Тот растерянно оглянулся. Настолько беспомощно, что на секунду мне стало жалко его, но я решительно повторила:

— До свидания!

— Яна! Эта ошибка! — Максим встал, обулся и накинул легкую куртку. — Вот моя визитка, как припечет, то набери. Светлые светлым всегда придут на помощь…

1902 год, Киев

— Эй, сопляк! — Андрей оглянулся, глядя как в его сторону идут мальчишки из старших классов. Во главе этой ватаги шел ненавистный купеческий сынок Богдан, который почему-то давно уже невзлюбил мальца.

— Чего вам нужно? — Андрей обернулся, испуганно поглядывая на веселые лица ребят.

— А ничего! — один из озорников успел подойти сзади и со всех сил пнуть парня под зад. Андрей зашатался и упал в грязную лужу. Испачкал руки и новую рубаху, которую батя только купил на весенней ярмарке, ни разу не надеванную. Все вокруг засмеялись. Богдан наклонился поближе, схватил Андрейку за длинный вихрастый чуб. Потянул вверх.

— Я тебе говорил, чтоб на моей улице не появлялся, быдло бедняцкое?

— Маманя послала…

— Я говорил, — прервал его Богдан и пребольно стукнул куда-то в спину. Дыхание перехватило. Боль скрючила. Андрейка согнулся в три погибели, прижав руки к животу и освободил голову для удара, чем Богдан не преминул воспользоваться. Удар по голове хоть и был не силен, но висок обожгла боль, и по щеке потекла тонкая струйка крови.

— Не появляйся на моей улице, — удары сыпались все чаще, а Андрейка, прикрывавший голову руками, чувствовал, что так долго не выдержит. Смех окружающих его ребят ранил сильнее, чем настырный Богдан. Сердце начало бешено биться в груди, готовое выпрыгнуть наружу. Злость поднялась откуда-то оттуда прямо к кончикам волос, захлестнув жаром. Он вывернулся из-под ноги Богдана и откатился в сторону. Откуда у него взялась такая скорость и сноровка, мальчик потом вспомнить не мог. Его лицо побелело. Черты лица исказились, превратившись в гипсовую маску. Он встряхнул головой и зарычал.

Мальчишки и Богдан вместе с ними засмеялись.

— Этим цирком ты нас не испугаешь… — улыбнулся купеческий сынок, поигрывая кастетом, достав его из кармана.

— А этим? — не своим голосом прорычал в ответ Андрей. На глазах его лицо преобразилось. Сквозь мальчишеский чуб начали появляться красные чешуйки. Нос заострился, все больше напоминая клюв хищной птицы. Глаза полыхнули огнем и адским пламенем. Пальцы на руках удлинились и стали похожими на когти сказочного животного. Рубашка на спине Андрея вздулась бугром, раздался противный треск раздираемой ткани. Красные перепончатые крылья натужно расправились у него за спиной.

— Ааа! — заорал Богдан отчаянно, прикрыв глаза руками.

— Чур тебя! Чур! — прокричал конопатый парнишка из его шайки следом за главарем.

— Ты меня еще перекрести! — прорычал Андрейка.

Один из мальчишек поднял руку, но одумался, как бы демона не разозлить. Но тот корокто взмахнув своими перепончатыми крыльями мигом оказался за спиной Богдана, так и замершего с закрытыми от страха глазами. На штанине появилось предательское пятно. Жар, исходивший от чудовища, обдал его лицо, опалил волосы на бровях. То что раньше называлось Андрейкой наклонило голову к уху Богдана и прошептало:

— Ты никогда никому не расскажешь, что видел и что случилось сегодня. Я пощажу тебя, такие как ты, трусливые, лживые, гнилые люди делают мир таким каким хочу видеть его я. А это тебе на память…

Чудовище провело острым, как бритва ногтем, по щеке Богдана, рассекая розовую молодую плот, опустилась к шее, оставляя за собой кровавый след. Он вздрогнул и потерял сознание.

Ул. Свободы, ред. газеты «Вечерний Харьков»

Максим… Максим… Максим… В голове крутился один лишь этот псих. Я никак не могла выкинуть его из головы. Он звучал в висках, будто попсовая назойливая песенка. Максим… «Ты слишком долго жила одна, у тебя давным-давно не было нормального мужчины, потому-то ты на нем так и зациклилась», сказала я себе, пинком распахивая дверь в редакцию.

Сердце ныло. Вдруг вспомнились его прикосновения и глаза. Переверзев, ну почему ты оказался законченным психом? А с виду такой приличный мужчинка…

— Янусик, ты же в отпуске? — окликнул меня Костя, выпускающий редактор и по совместительству художник, давно и безнадежно меня возжелающий. Человеком он был неплохим, но вот внешностью мать-природа его обидела. Чего стоят только очки с толстенными линзами, за которыми и глаз-то не видно! А ярко розовый пиджак, пусть и купленный не на «барабане», а во вполне цивильном магазине? Да и вообще, Костя на гея похож! На подружку он еще тянет, а вот на любовника… Мысли сами собой вернулись к Переверзеву.

— Решила хватит дома отлеживаться… Надо работать! — я прошмыгнула мимом настырного поклонника в кабинет шефа Валика. Тот сидел за письменным столом и увлеченно читал только что сверстанный выпуск нашей газеты. Услышав стук двери, поднял на меня не менее удивленные глаза, чем те, которые были у Кости, когда он меня увидел в редакции.

— Красовская, твою мать! — радостно поприветствовал он меня, рассматривая мои сбитые локти через очки-половинки. — Ты же в отпуске?! Уже что-то накопала?

Плохо, когда вот так вот наглым образом спускаешь с небес на землю человека, который тебе доверился, тем более шефа, уже получавшего в мыслях за мой репортаж какую-нибудь премию в нашей столице.

— Я готова работать над любой темой, которую вы мне предложите. Готова писать даже про надои молока в Бурлуке, только снимите меня с этого репортажа! — разом выпалила я и присела на стульчике, опасаясь взрыва упреков и ругани, но Валентин Рудольфович, лишь тихо скрипнул зубами и вкрадчиво проговорил:

— Что сказала, Яночка?

Ну так и есть! Яночкой он меня называет только лишь тогда, когда хочет открутить голову и выставить на пике перед дверями своего кабинета на общее обозрение. Остальное время шеф фамильничает. Красовская да Красовская…

— Повтори, что ты сейчас сказала? — шипение Валика стало угрожающим. Я ощутила, как от него исходят волны ненависти. Опустила глаза, но тут же ощутила, как шеф стал светиться ярко красным огнем. Черт! Я, кажется, видела его ауру. Он меня очень хотел, убить, утопить, а потом четвертовать напоследок…

— Прошу вас дать мне новое редакционное задание! — повторила я, чувствуя, что сейчас-то и будет взрыв.

— Какого черта, Яна! Ты совсем с катушек съехала? Я вырываю тебя из редакции, ведусь на твои слезливые просьбы о репортаже-бомбе, готовлю полочку для почетных грамот и наград, а ты мне вдруг заявляешь, что хочешь писать о надоях буренок из Бурлука! По-моему ты просто ДУРА!

Валентин Рудольфович подскочил со своего места и с ревом отбросил со стола несколько папок с только что сверстанным выпуском. Забегал из угла в угол, сметая все на своем пути. Раздался треск, и дорогая ваза разлетелась на осколки.

— Я тебя убью! — он кинулся ко мне, но тут сработало то, о чем мне так долго и упорно рассказывал Максим. Это не было обычное чувство самосохранения. Это было что-то ИНОЕ, накатившее на меня волной горячего воздуха, сжавшего грудную клетку. Оно вдруг облило меня, будто кипящей смолой, заставив сердце перестать биться, а потом… Потом раздался оглушительный взрыв. Уши заложило. Дальше я действовала, как истинная женщина, закрыв глаза и уши. Я махнула рукой, выпуская из себя этот губительный поток. По пальцам заструилось тепло. Я увидела, как с их кончиков слетают золотистые капли чего-то ранее мне неведомого. Они падали на столешницу и прожигали на ней огромные дыры. Запахло горелой древесиной.

Шеф замер на полпути от меня, будто натолкнувшись на невидимую преграду. Такого он вживую точно не видел. Мне захотелось швырнуть огонь от себя подальше, желательно в сторону Валика, чтобы неповадно было кидаться на беззащитную девушку. Почувствовав, что капли перестали падать, я мысленно направила к руке еще энергии, которая подчиняясь моей власти вдруг сорвалась и полетела на Редактора.

Как он умудрился угнуться, одному Богу известно! Капли пролетели над его головой и впились в стену, прожигая портрет нашего президента.

— Красовская, прекрати сейчас же!

Не нравится! А попробуем так… Я действовала неосознанно, все получалось на уровне интуиции и желании защититься. Я махнула рукой в сторону кулера, бочка которого вдруг закачалась. Вода в нем вскипела и вырвалась наружу, подкинув ее вверх. Вода вылетела из тары гибкой серебристой лентой, блеснула на свету морозным узором и хлынула потоком на шефа, который так и остался стоять, пригнувшись после прошлого моего нападения.

Кажется, хватит… Сердце снова начало равномерно биться. Я слышала, как оно мерно стучит в моей груди, отдаваясь каждым ударом гулким шумом в ушах. Накатила жуткая пустота и усталость, словно из меня выкачали весь воздух.

Валик стоял облитый водой, мокрые редкие волосенки на его красной лысине смешно топорщились. Усы были слегка опалены и растрепались. Он сжал кулаки и мстительно поглядел на меня.

— Надои буренок, говоришь… — зло прошептал он.

— Шеф, я не хотела! — запричитала я. — Это как-то случайно вышло. Что-то не так…

— Это я вижу! — заорал редактор. — Кабинет разгромлен, новый номер сожжен. И вообще, зачем ты на меня вылила эту чертову вазу с водой?

Он ничего не видел, поразилась я! Он думает, что я облила его обычной водой из вазы для цветов. А потом бросилась палить его зажигалкой. Бред! А как же потоки силы? Как золотые капли и водяной смерч? Их что не было?

— Значит так, Красовская, — с этого дня ты в бессрочном… нет в срочном отпуске! Съезди в «пятнашку» поправь здоровье… А как придешь в себя, психопатка долбаная, то приходи обратно! Я обещаю тебе очень и интересную и содержательную работу…

— Шеф… — жалобно застонала я, почти и правда поверив, что это все мне привиделось.

— Пошла вон! — заорал Валик, топая короткими ногами.

Я медленно развернулась и побрела к выходу.

— Стоять, Красовская! — раздалось позади. Значит простил, зажглась в сердце маленькая надежда. — Зарплату ты тоже не получаешь три месяца! Кабинет мой буем восстанавливать…

Я уныло кивнула и захлопнула за собой дверь. Редакция встретила меня гробовым молчанием. Все глядели на меня, как на ожившую мумию или миллион долларов США.

— Что у вас там произошло, Янусик? — Люська подлетела ко мне первой. От любопытства она уже сгрызла все свои наманикюренные ногти. — Мы слышали крики, шум…

— Рабочие моменты, — вяло отмахнулась я от главной сплетницы редакции и прошла к выходу.

— Может, я могу чем-то помочь, Яночка? — бравый любовник Костик подхватил ее уже почти у дверей.

— Нет, Костя, — я мягко высвободила руку из его хватки, — мне надо отдохнуть… немного. Я же все-таки в отпуске.

Свежий воздух немного остудил мои разгоряченные сердце и голову. Неужели я сошла с ума и все это мне просто привиделось? Мысль об этом холодным липким страхом нырнула куда-то в область поясницы. Перед глазами встала картинка белой палаты, Яночки, лежащей на кровати в смирительной рубашке, а на соседней койке Максим… Максим! Точно! Макс! Именно с него все и началось! Он хотел ей утром что-то рассказать, объяснить, а она его обозвала психом и выгнала вон. Как он говорил? Магичка? Это мы посмотрим.

Прямо на ступеньках я начала рыться в сумочке, пытаясь отыскать в этом скоплении ненужных, плохо сортированных вещей визитку Переверзева. А если он не захочет со мной говорить? Нет… Он же сам… Где же ты? Вот она! Я радостно обхватила клочок заламинированной бумаги, будто стодолларовую купюру. Плюс тридцать восемь… так…

В трубке назойливо звучали длинные гудки вызова. От нетерпения я переступала на месте. Всклокоченная и правда похожая на ведьму, стоящая на ступеньках главного входа редакции, я и правда привлекала к себе внимание. Ну же Максим… Лишь бы ты взял трубку.

Наконец, на том конце сжалились и взяли телефон. В трубке раздался спокойный, уверенный в себе, показавшийся таким родным голос Максима.

— Яна?

— Откуда ты знаешь, что это я звоню? — вместо приветствия накинулась я на него.

— Я маг… — со вздохом проговорил он. — Видимо ты тоже теперь…

— Нам надо встретиться! Срочно!

— Я не могу… у меня дела!

— Срочно, Макс! — заорала я в трубку.

— Ладно, ладно, — пошел на попятную Переверзев. — Говори где и когда?

— У метро Советская через пятнадцать минут!

— Ян, я хоть и маг, но на метле не летаю…

— Хорошо! Что полчаса! Только приезжай!.

Конюшенный переулок, здание бывшего ПТУ

— Хозяин!!! — дверь открытая пинком распахнулась настежь и со стуком ударилась о косяк. Демон Тарас влетел в комнату, забыв обо всех правилах приличия. Увидел своего властелина у статуи Абадона. Вздрогнул, опомнившись.

— А как же постучаться? — Хозяин медленно повернулся к стоящему подле него Тарасу. На миг его лицо исказила злобная гримаса. Сквозь приятные черты, умудренного жизненным опытом человека, проступили клыки и красная кожа. На руке прорезались когти. Именно ими он провел по щеке демона. Тот испуганно вздрогнул, подался назад, но чья-то сильная непреодолимая воля не отпускала его. Тянула к себе. Ноги сами собой подогнулись. Тело словно пушинку подняло в воздух и повело на Хозяина. Тот с размаху швырнул демона, будто тряпичную куклу в противоположную стену. От удара осыпалась штукатурка. Раздался крик боли. Пошатываясь, Тарас встал.

— А теперь зайди, как положено… — буркнул Хозяин, вновь превращаясь в человека.

Демон кивнул, держась за сильно ушибленный правый бок, вышел и постучал.

— Разрешите, мой повелитель?

Хозяин сухо кивнул, присел в свое старое кресло. Наклонил голову на бок, внимательно слушая своего подручного.

— Что ты хотел рассказать?

— Я про эту… Яну Красовскую… — Тарас, забывшись от боли, присел на краешек свободного стула, но его тело словно скрутило стальной цепью. Он волчком крутнулся на сиденье и повалился на пол.

— Я кажется тебя не приглашал садиться?

— Простите, Хозяин… — прохрипел Тарас. Через его полуоткрытые губы потекла кровь.

— Так-то лучше! — Хозяин удовлетворенно кивнул и ободряюще улыбнулся. — И что же наша дорогая Яночка?

— Она точно магичка!

— Это я и без слежки знал. Только по одному запаху, который принес мне Марк… Это все?

— Нет! — вскинулся Тарас. — Кажется, она сама не знала, что у нее способности к чародейству. А вот сегодня они появились. Я проводил ее до работы. Остался на улице, кофе попить, как ощутил резкий всплеск энергии, будто кто-то совершал колдовство. Оказалось, что наша Красовская, чуть не затопила, а потом не спалила кабинет своего шефа, вместе с его обладателем…

— И что? — поднял глаза Хозяин на своего подручного.

— А то что энергия, которая выплеснулась из нее была не светлая! — Тарас победно взглянул на своего шефа, потирая ушибленный бок.

— Как?

— А вот так, босс! Потоки энергии были насквозь темные. Наша Яночка маг высшей силы склонная к черной магии!

— Вот это поворот… — Хозяин задумчиво потер подбородок. — А… Хотя понятно, как так вышло. Яну оцарапал вампир, способности ее были скрыты от нее самой до поры до времени, а теперь неожиданно открылись, а катализатором стала именно царапина, нанесенная темным существом. Теоретически это могло повлиять и на цвет ее магии… — Только ты уверена, что она маг высшей ступени силы?

— Абсолютно, Хозяин! — кивнул Тарас. — Я даже не смог просчитать, сколько энергии она бахнула там. Только ощутил силу мрака.

— Это интересно… — Хозяин встал со своего кресла и интенсивно заходил по комнате. — Значит маг, и что самое главное темный…

— Установи за ней круглосуточное наблюдение, — отрывисто приказал он, неожиданно повернувшись к демону, — возьми всех наших братьев. Всех кого сможешь выловить. Глаз с нее не спускать. Записывать все и докладывать мне! Что она делает, с кем и где спит, что кушает и как ходит в туалет… Это ясно?

— Да, хозяин! — браво вскинулся Тарас.

— И смотри у меня, — погрозил ему пальцем Хозяин, мягко улыбаясь, но от его улыбки мороз пробегал по коже, — если ее упустите, то смерть вам покажется слишком легким наказанием!

— А что, он Тринадцатая?

— Именно! Яна Красовская та, которую мы так долго искали. Тринадцатая жертва, родившаяся 21 января! Маг Высшей Ступени Силы!

1910 год

Прошло почти восемь лет, как Андрей познал тьму. Со временем он научился даже ей управлять. Приступы неконтролируемой ярости стали появляться все реже. Он понял, что сила внутри него это бесконечный поток, который желает вырваться наружу, а потому, парень изредка превращался в рогатое краснокожее чудовище, когда никто его не видел, дабы приступы не наступали неожиданно.

Из гимназии в Киеве его благополучно отчислили за стычку с Богданом. Все посчитали купеческого сынка просто сумасшедшим, когда он начал всем рассказывать про невиданное чудовище, в которое превращается крестьянский сынок Андрейка. Андрея обвинили в том, что он избил нахала и выперли из школы.

Отец был жутко недоволен. Хотел отлупцевать ремнем, но что-то во взгляде сына остановило его. И рука уже поднятая вверх для наказания опустилась безвольно вниз.

— Иди куда пожелаешь… Больше кормить тебя дармоеда мы не будем, — прошептал он обреченно и вышел из избы.

И Андрей выбрал свой путь. Внутренний голос подсказал ему, что возможности выбиться в люди будет только лишь в большом городе. В деревнях все места под солнцем заняты такими как Богдан, и его родителями. Потому он решил добраться до Киева, а там определиться со своей дальнейшей судьбой. С каждым днем он мужал, рос, превращаясь из щупленького паренька в здорового и сильного мужчину. Такой себе работы везде найдет.

Но его желания было не суждено сбыться… В Киеве его никто не ждал с распростертыми объятиями. Он голодал, просил милостыню на улицах, пытался как-то подзаработать, но ему отчаянно не хватало денег. И вот в одно прекрасное утро он оказался на Крещатике, где глашатай объявлял набор в солдаты, в только что созданный киевский гренадерский полк. Немного подумав, Андрейка решил попытать счастья в армии.

Он записался добровольцем и попал во вторую роту гренадерского полка, который через месяц мущтры и каждодневных изматывающих тренировок отправили на станцию Жуляны, а потом на поезде куда-то вглубь России.

Дни шли за днями. В теплушке, битком набитой грязными потными людьми, о комфорте мечтать не приходилось. Воняло сыростью, тело прело под потной гимнастеркой. Люди начинали звереть от однообразных пейзажей и скуки. Устраивали драки из-за корки ржаного хлеба и пайки воды.

Андрей старался в этом не участвовать. Он, как стеной, своим молчанием отгородился от остальных, забившись в угол вагона, надеясь, что его не заметят до конца пути. Но, однажды утром, его разбудил грубый пинок сапога под ребра. Бок обожгло болью. Андрей вскрикнул и проснулся.

Над ним стоял бородатый гренадер двухметрового роста и ехидно улыбался щербатым ртом, гоняя из одного уголка губ в другой желтую соломинку.

— Здоровеньки булы, панове! — проговорил он, поигрывая мускулами под туго натянутой гимнастеркой.

— Добрый день, пан, — Андрей не хотел обострять ситуацию, пинок предпочитая забыть.

— Не доброе утро, а добре ранок, клятий москаль!

— Я из-под Киева… — попытался оправдаться парень.

— Не бреши мени, по голосу чути, що ти из москалив! — снова пинок по ребрам, только теперь раз в пять больнее. Украинец попал по тому же месту. В глазах у парня зарябило. Фигура гренадера начала расплываться.

— А что если и так? — Андрей набрался сил и приподнялся на локте. Он не боялся этого мужика. Он мог запросто выпустить силу наружу, но в то же время он понимал, что темная сила уничтожит врага, да и зрителей для этого слишком много. Начнутся вопросы…

— Що значит так? Хлопци давай покажемо, як у нас люблять москалей!

Из-за спины гренадеры выросло еще несколько так же хорошо сбитых фигур. Они улыбались, поигрывали плетками. Готовы были кинуться на Андрея, и только ждали приказа.

Он не дал им времени! Не смог удержать гнев и темную силу, перелившуюся через край бурным потоком. Его лицо вдруг обожгло огнем. Андрей ощутил, как его кожа слезает с лица, уступив место демонической маске. Зубы превратились в клыки, торчащие из-под губы. Он зарычал. Сквозь одежду, с треском разрывая мокрую ткань, хлопком вылетели два перепончатых крыла. Руки скрутила боль, ногти начали расти, приобретая вид когтей.

— Я убью тебя! — громовым голосом прохрипел Андрей. Его язык стал длиннее и раздвоился. Им стало очень тяжело управлять. — Я разорву тебя, мразь!

Гренадеры шарахнулись в сторону, а потом назад. Кто-то в вагоне-теплушке истошно заорал. Андрей приподнялся на полусогнутых ногах, напоминающих куриные.

— Н… нее… ее… Спас… Господи… — забормотал главарь этой банды.

— Смерть и Тьма! Только они есть сила! — с этими словами демон бросился вперед. Его когти пронзили легкую гимнастерку. Уперлись в кожу на груди, которая лопнула, будто спелый арбуз.

— Нее… т… — только жалкий хрип вырывался вместе с толчками крови из горла гренадера, напавшего на Андрейку.

— Я обещал, что разорву тебя? — когти Андрея горели огнем в грудной клетке мужчины. Он ощущал, как жалко и все медленнее бьется его сердце. — Я это сделал! — с этими словами демон раскинул лапы в сторону, разрывая тело гренадеры на части. Кровь брызнула на морду, которая постепенно обретала облик Андрейки.

— Прекратить! Бога душу мать! — истошно заорал вахмистр, размахивая саблей.

Андрей посмотрел на него затуманенным взором, еще не отошедшим от превращения. Его кто-то позвал. Он мог повторить тоже самое и с ним. Только взрыв ненависти уже прошел. Сила нашла выход. Парень лишь чувствовал ужасное опустошение. По щеке текла кровь. На длинных ресницах повисла одна из капелек, делая все вокруг кроваво-красным. Андрейка смахнул ее, встрепенулся, выходя из шокового состояния. На него уже цепляли кандалы. Он сидел на грязном полу в запекшихся лужицах крови. Тело куда-то убрали. Никого рядом не было. Тишина… Надрывался истошно гудок локомотива.

— Что ж ты натворил, парень? — сквозь туман Андрей слышал голос вахмистра. — Это же Сибирь…

Площадь Конституции, наши дни

Долговязую фигуру Максима я заметила еще на выходе из метро. Он шел легкой походкой, помахивая двумя брикетами нашего славного мороженого «Каштан». Щурился от солнца и явно никуда не спешил.

Ужас! Я тут торчу на жаре почти полчаса, а он движется будто на прогулке. Я вдруг поймала себя на мысли, что думать о Переверзеве мне приятно. Гневно запихала это женское глубоко внутрь и нахмурилась.

— Привет! — поздоровался он, подойдя.

— Слышались уже… — буркнула я в ответ, всем своим видом демонстрируя крайнее недовольство.

— Что случилось? — Максим подал мне одно мороженое, с удовольствием поглощая свое. Я не стала выделываться и раскрыла обертку.

— Ты был прав!

— Еще бы! — Максим усмехнулся, и мне до жути захотелось треснуть Переверзева по голове, чтобы хоть как-то его испортить лучезарное настроение. — В большинстве случаев я всегда прав! — самоуверенно заявил он.

— Мне не до шуток, — строго предупредила я его.

— Мне тоже… Ты сорвала меня с работы, ничего не объяснив, а теперь сидишь и ворчишь, как старая дева. Тебе не кажется, что это немного нечестно?

— Ты еще и хам?! — воскликнула я так громко, что люди начали оборачиваться на нас.

Максим вздохнул и терпеливо замолчал. Да… день у меня не задался, но чего злость на других срывать. Мне стало стыдно, я примирительно улыбнулась и проговорила:

— У меня проблемы…

— Яна, — вкрадчиво произнес Переверзев, — если так будет продолжаться и дальше, то мы не скоро подойдем к сути дела. Рассказывай…

Я растерянно замолчала, не зная чего сказать и с чего начать. Перед встречей все было так просто. В конце концов, я сама выгнала Макса из своей квартиры, обозвав его психом.

— Я та, как ты меня называл утром… кажется… — ну и мямля! Удивилась я сама себе. Тебе б, мать не журналистом работать, а в «Пусть говорят» у Малахова в России сниматься в роли главной героини.

— Это как? — поднял удивленно брови Максим.

— Никак! Не будь дураком.

— Назови себя… — требовательно повторил Макс.

— Я ведьма! Слышишь Ведьма! — крикнула я так, что возрастная пара на соседней скамейке испуганно шарахнулась от нас. — Доволен?

— Нет, — покачал головой Максим, — пока ты не волшебница и не ведьма, ты чародейка… Аура у тебя еще серая, как у ребенка… Ты на распутье и не знаешь, чью сторону принять!

— А ты знаешь? — накинулась я на него.

— Я свой выбор давно сделал, — пожал плечами Максим, выкинув обертку вместе с палочкой от эскимо в урну. Меня жутко бесило и в то же время манило его спокойствие.

Наступила тишина. Мое сердце бешено билось в груди. И там было столько всего намешано, ненависть, радость, грусть и… любовью я бы это не назвала, но… меня непреодолимо тянуло к Максиму, словно магнитом. Он тоже молчал, но, судя по всему так сильно не терзался. Да и чего ему?!

— Помоги мне… — наконец выдавила я из себя.

— Помочь? — Максим поднял на меня удивленные глаза. Тут тебе помочь никто не сможет.

— А как же… — начала было я, но Переверзев меня перебил.

— Пустить Тьму в сердце легко, сложнее оставить в душе Свет. Пойдем! — позвал он, поднявшись с лавочки.

— Куда?

— К нам в отдел! Боже упаси, тебя никто не заставляет там работать, но присмотришься, может и понравиться… Нам такие люди нужны.

Я уже хотела сказать в ответ что-нибудь резкое, но вовремя осеклась. Шутки бы Макс не понял. Он был в данный момент серьезен, как никогда. Молча взял меня за руку и повел, а поплелась за ним, как овечка, отбившаяся от стада. Надо же! Свободная женщина? Бред, такая же как и все. Только от понимания этого на сердце было вовсе не грустно, а даже наоборот.

Машины куда-то спешили непрерывным потоком, пытаясь догнать и обогнать друг друга. Людская река медленно вливалась в черное прохладное жерло метрополитена. Миллион жителей спокойно жил в Харькове и не знал, что под боком у них действуют вампиры, оборотни и те, кто с ними по долгу службы и призванию борется. И надо же именно мне, дурочке этакой, Яне Красовской, умудрится вляпаться в такую историю.

За этими невеселыми мыслями Максим привел меня к дверям главного управления внутренних дел по Харьковской области. На проходной его пропустили без вопросов, только лишь приветливо кивнули. На меня дежурный не обратил и вовсе никакого внимания. Поднялись по лестнице на третий этаж и прошли по полутемному коридору в самый его конец. Дверь обита черным дерматином, кое-где потрескавшимся, посередине прибита наспех гвоздями невзрачная табличка: «Тринадцатый отдел». Никакой помпезности или излишеств. Все простенько. Я даже немного разочаровалась, но потом одернула себя. А ты что хотела? Чтобы тут джинны летали, а фокусник доставал из драной шляпы кролика.

— Вот тут мы и обитаем! — Макс схватился за ручку, и я вдруг ощутила мощнейший поток энергии, которая лилась струей из-за закрытой двери. Эта энергия меня наполняла, будто пустой сосуд до краев. Сердце бешено забилось. Руки вспотели. На лице помимо воли заиграла веселая улыбка. Переверзев, безусловно, заметил изменения, произошедшие со мной, но ничего не сказал, лишь улыбнулся, толкнув входную дверь.

В кабинете было светло. Окна украшены яркими шторками в алый цветочек. Стояли четыре стола, за тремя из которых сидело по человеку. На каждом рабочем месте компьютер, какие-то странные приспособления. Чашки до краев налитого кофе.

— Познакомьтесь, это Яна! — объявил Максим, выталкивая меня вперед. Я тут же неожиданно для самой себя покраснела под пристальными взглядами сослуживцев Переверзева.

— Это твоя новая подружка, Максимка? — обалденно красивая длинноногая брюнетка с ярко накрашенными глазами, закинула ногу за ногу и закурила, рассматривая нас двоих. Длинные прямые волосы до пояса были распущены, выразительные глаза смотрели будто жгли рентгеном. Фигурка у нее конечно… Подумала я с черной завистью.

— Фигурка у меня — это результат еженедельных занятий в спортивном зале, плавание и немного трудолюбия. Могу научить, чтобы и ты стала такой?

Я ошалело захлопала глазами, смотря то на Макса, то на брюнетку. Я про фигуру вслух ничего не говорила, кажется… Но Переверзев засмеялся, увидев мое недоумение, и доброжелательно пояснил:

— Мадам Неелова у нас умеет читать чужие мысли. И иногда без зазрения совести пользуется этим даром.

— Ксения! Волшебница… — брюнетка привстала и подала приветливо руку, которую я пожала, немного растерявшись. Сейчас я напоминала ребенка, которого завели в цирк и лишь одному показывают фокусы из всей публики.

— Рад приветствовать вас, Яночка, у нас… — седой худощавый мужчина галантно поцеловал поданную мной для рукопожатия руку.

— Это Василий Вашин — специалист по вампирам, оборотням и прочей нечисти. Сам, впрочем, он… — начал было Максим, но его резко перебил сам Василий, показав клыки, далеко торчащие над нижней губой.

— Можно просто Вася…

— Вася у нас знатный сердцеед и женопоклонник, — Переверзев усмехнулся и прошел к единственному незанятому столу. Присел за него.

— Ксения! — попросил он негромко. На его столе неожиданно возникли две полные кружки дымящего ароматного свежезаваренного кофе. — Яна, а вот этот четвертый хмурый, недоброжелательный человек и есть наш начальник…

Я повернула голову к третьему столу и хорошенько рассмотрела очередного собеседника. Отёчное одутловатое лицо, не выспавшиеся чуть навыкате глаза, полная, круглая фигура, сальные седые плохо причесанные на пробор волосы и недовольный вид — настоящий начальник, подумала я.

— Александр Викторович, — кивнул он и снова углубился в свой компьютер.

— Яна, — снова представилась я и аккуратно присела на свободный стул, не зная, что делать и что говорить, взяла чашку кое и немного пригубила. Эйфория после встречи с волшебниками прошла. Теперь, когда они меня все разглядывали, я напоминала лягушку в террариуме, которую думают препарировать. Мурашки побежали по коже, начиная от поясницы. Особенно мне не нравился взгляд Ксении. Ее черные глаза не отходили от меня. Брюнетка даже не моргала. Мурашки забегали все активнее. Я ощутила, как в мою голову, в мои мысли пытается кто-то наглым образом пролезть. В висках заломило от напряжения. Ну, уж нет! Еще и в голове моей копаться. Я усилием воли выдернула чужую холодную энергию из своей головы, и сразу наступило облегчения. Я радостно вздохнула. Червячок, точивший мои виски, благополучно исчез.

— Она от меня закрылась! — Ксения вдруг откинулась на спинку стула, отведя взгляд, и расхохоталась. — Мало кто такое умеет в Харькове, да и на Украине, наверное, тоже! Я пыталась ее считать, но… — девушка развела в руки в стороны. Она была явно довольна результатом. Начальник отдела поднял голову от компьютера и резко выбросил руку в мою сторону. Мне показалось, что время замедлило свой бег. Я отчетливо увидела, как пальцы раскрываются веером, как с их кончиков срываются капельки кипящей энергии и так же медленно летят ко мне.

Я поняла, что если не спрячусь или как-то не отмахнусь от них, то они пронзят меня насквозь. Подалась назад, но уперлась в собственный стул, хотела уйти в сторону, но взгляд Ксении неожиданно приковал меня к месту. Это конец! Сердце испуганно сжалось и спряталось где-то в пятках.

— Энсендио, — я выкрикнула эти слова по наитию, даже не представляя, что они означают. Мне просто хотелось жить. Но вдруг с потолка, который до этого момента был вполне нормален, полился самый настоящий Ниагарский водопад, потушивший капли энергии.

— Она и правда, сильна! — хриплым голосом заметил начальник отдела, прикурив дешевую сигарету.

— Отразила атаку двух магов! — закричал Максим, подпрыгнув от возмущения на своем месте. — И это без подготовки? Да она маг высшей ступени!

— Я бы не стал торопиться, Максим, на вашем месте… — спокойно заметил Василий. — Необходимо пройти обучение, сдать несколько тестов.

— Какие тесты? Она нам нужна! — Максим вскочил со своего места.

— Это мы определим вечером, а сейчас выйдете оба! — грузный Александр Викторович сказал это так, что подчиниться ему захотелось в тот же момент. Я поплелась к двери, сзади меня догнал Максим.

— Постой! Они не понимают…

— Брось, пускай развлекаются, — я устало оперлась о стену, услышав за дверью в «Тринадцатом отделе» возмущенные голоса. У меня не осталось никаких сил. Я очень хотела домой и спать, спать, спать… Эти показательные выступления отняли у меня слишком много энергии. Закрыла глаза, а потом неожиданно вспомнила:

— Постой, а если Неелова — это волшебница, Вася — вампир, шеф — маг, то кто тогда ты?

Максим замялся на секунду, то ли не зная как мне объяснить свою профессию, то ли стесняясь ее.

— Я воин…

— Они все воины! — горячо возразила я.

— Я борюсь с демонами…

— А они тоже не сказка? — глаза мои расширились от удивления. Усталость куда-то ушла, уступив место журналистскому азарту.

— Они тоже есть… И их больше, чем всех остальных, — голос Переверзева, немного грустный, но уверенный, успокаивал, заставляя забыть обо всем. А глаза? Его глаза были почти напротив моих. Они пылали огнем. Мне показалось, что я даже заметила в них пламя. Я слышала его горячее дыхание. Ощущала пылающий жар его тела. Была уверена, что сейчас он чувствует тоже самое. Ну же… Он попытался отвернуться и отойти к другой стенке. Ну уж нет! Я резко схватила его за руку и повернула к себе. Губы его коснулись моих. Его крепкая грудь моей. Сердце ухнуло вниз. Голова закружилась… Он меня все-таки целовал!

1910 год, Сибирь.

Холод… постоянный холод, пронизывающий до костей. Тело мокрое, натруженное после долгой утомительной работы, отказывается отдыхать. Поясницу морозит, и Андрей непрерывно шевелится, а усталость чугунной тяжестью перекатывается в плечах.

Барак, построенный из грубо сколоченных досок, продувается насквозь. За неплотно прикрытой дверью завывает вьюга, заметая в щели крупицы белого колючего снега. От дыхания сотни глоток становится теплее, но лишь на время, потом мороз снова добирается до незащищенного тела и пробирает до мурашек.

Андрей оперся о нары головой и смахнул пот со лба. Каменоломни, в которые его отправили славились во всей Сибири своим жестким режимом. Троих беглецов за недолгий месяц, который он провел тут, принесли от зоны отчуждения с порванными глотками. Собаки неистовствовали. Конвоиры были не в меру жестоки, за дело и нет охаживали плетками до первой крови. На холоде раны и рубцы покрывались коркой, но из-за влажности не заживали, а тихонько гнили под ней.

Впервые за долгое время, Андрей пожалел о даре, которым его наградила баба Галя. Он им научился управлять. Теперь неконтролируемые вспышки гнева были редкостью. Изредка, парень пользовался своими способностями, лишь только для того, чтобы разнообразить свой скудный рацион ссыльного, да полечить раны от плетки надсмотрщика на спине. Все остальное время он был такой же как все. Обычный работяга, попавший сюда за свои уголовно наказуемые деяния.

Уголовников на каторге было мало. Едва ли наберется четверть всех арестантов. Остальные политические. Вечно о чем-то шушукающиеся по углам. Что-то переписывающие или читающие. С ними Андрей старался держаться нейтрально. Не воевал, но и в друзья однопартийцы не набивался. А вот с настоящими зеками конфуз вышел уже на первой неделе.

Почему-то молодой вор по прозвищу Пшонка решил, что новеньким молодым парнем можно помыкать, заставлять делать всю черновую работу, а то и сделать его Машенькой, но не тут-то было…

Когда ночью к его нарам ломанулись трое приспешников Пшонки, Андрей был наготове. Он даже не стал преображаться. Просто лишь поймал тугую волну энергии, скользящей к нему теплым ручьем от нападавших. Одного он отбросил в стену барака с такой силой, что тот тут же сломал себе позвоночник и захрипел, дергаясь конвульсивно в предсмертных судорогах. Второму прокусил руку насквозь. Андрей в тот момент поймал себя на мысли, что ему нравиться вкус человеческой крови на губах. Он с упоением облизнулся и бросился на третьего, нерешительно замершего у его нар.

— Эй, оставьте его! — окликнул Пшонка последнего своего человека, не обращая внимание на отчаянный рев своего товарища, убаюкивающего свою раненную руку в ногах облитого с ног до головы кровью Андрея. — Это наш человек, бродяга! Такой себя в обиду не даст.

С этими словами Пшонка подошел к парню поближе и опасливо протянул руку.

— Меня Пшонкой кличут.

Немного помедлив, Андрей руку все-таки пожал. Хотя если победили бы люди вора, то тот с удовольствием сплясал бы на его костях.

— Андрей… — представился он.

— Будет кто обижать… Мужика там или политические, обращайся! — он подмигнул приветливо и величественно прошествовал в свой угол.

Андрей растерянно потоптался на месте и прилег обратно на жесткие нары. Тело приятно ныло от прилива энергия. Секунда! И он же мирно спал, мечтая лишь о том, чтобы его «десятка» пролетела, как одна ночь.

Но это было с уголовниками. Их на каторге было мало и держались они особняком. Основу контингента составляли политические. В основном большевики, которые в свой круг чужих не принимали и держались отстраненно.

В одно ранее зимнее утро, политические неожиданно зашевелились. И это событие не укрылось от пристального взгляда Андрея. Они стали чаще собираться друг с дружкой, о чем-то шептались, и кажется, даже готовились к какому-то торжественному событию. Андрей старался не вникать в их проблемы, лишь однажды краем уха прослышал, что главный среди политических по кличке Воля готовится накрыть великолепный стол в честь высокого гостя, который явится завтра к ним с Большой земли. Что это за гость Андрей не разобрал, пропустив информацию мимо ушей.

Он всегда был одиночкой. С самого детства одиночество не напрягало его, а давало возможность мыслить, чувствовать и жить, но в день, когда должен был явиться человек с Большой Земли, любопытство взяло над ним вверх. Он решил выяснить, что за известный человек явился к политическим, да одним глазком на него посмотреть.

С позднего вечера он шатался возле барака политзаключенных, а там светились тусклые огоньки лучин, галдели непрерывно голоса. Хорошо различим, был звонкий картавый голос. О чем, говорил этот голос разобрать с улицы было сложно, но темп, экспрессивность, завораживали, заставляли вслушиваться, с замиранием сердца реагировать на особенно острые моменты речи.

Не выдержав, Андрей закурил. Хотя до армии не пробовал ни разу. Здесь, на каторге давали махру в отсыревших пачках. Дымила она ужасно, но нервы успокаивала изрядно. Когда скрученная козья ножка дотлела почти до половины, входная дверь политического барака противно скрипнула. Кто-то на крыльце шумно вдохнул морозный воздух.

— Владимир Ильич, заходите назад, простудитесь! — прокричали из барака.

— С моим симбирским здоровьем и не такое выдержу! — отмахнулся гость из большой земли, снова вздохнул, а потом разглядел сгорбленную фигуру Андрея, стоявшую подле крыльца.

— Вечер добрый, товарищ! — поздоровался неизвестный Владимир Ильич. Теперь Андрей мог хорошо его рассмотреть. Глубоко посаженные глаза, непропорциональный нос, лысоват, скулы четко очерчены, лицо волевое, бесстрашное. Одет в костюм тройку. Воротничок белый, как будто только постиранный. — Что же вы тут стоите и мерзните? — спросил Владимир Ильич.

— Я не мерзну, — недовольно буркнул Андрейка, плотнее запахнувшись в куцую телогрейку. Голос был тот самый, слегка картавый, именно тот, который понравился ему.

— А что же вы тут делаете? Шпионите? — хитрый взгляд с прищуром пронзил насквозь. Естество Андрея вывернуло наизнанку. Тело пронзила острая боль. Он закрыл глаза и попытался закрыться от сканирования, но не смог. Не смог совладать с потоком энергии неизвестного Ильича. Если энергия самого Андрея была темной и легкой, как сливовое варенье, то энергия мужчины была темна и тягуча, как кипящая смола. Поделать с ней парень ничего не мог.

— Ооо! — радостно воскликнул Ильич. — Ты услышал зов?

— Я ничего не слышал кроме криков.

— Правда? — боль отступила, Андрей мог спокойно вздохнуть.

— Да! Только вашу речь…

— Только истинная фурия может услышать мой зов.

— Да кто вы?

— Закрой глаза! — Ильич сделал несколько шагов к Андрею, но тот воспротивился. Мужчина взмахнул рукой и глаза парня сами собой закрылись. — Именем Тьмы, подчинись зову ада… покажи себя!

Андрей вдруг ощутил, как проваливается глубоко вниз, куда-то в недра земли, как слой за слоем она расходится у него под ногами, а он летит вниз, стараясь удержаться, но тщетно. Жар и боль стали невыносимы. Он приземлился перед какими-то воротами. Рядом стояли женщины с искаженными жуткими оскалами лицами, со змеями вместо волос. Змеи шипели и пытались укусить Андрея. Ворота скрипнули и открылись. Подчиняясь толпе парень шагнул внутрь. Только сейчас он заметил, что его лицо превратилась в ужасную маску, руки покраснели, на них выросли когти, из-под тонкой полоски губ торчали клыки. Он последовал за ужасными женщинами в зал, который очень напоминал тронный. Горели костры, отовсюду шел жар и духота. В центре зала стоял помост, на котором разместился трон, на котором восседало что-то чудовищное. Мало напоминающее человека. Крутые рога, длинный шипастый хвост, клыки почти до уровня груди, рельефные мышцы, а в руках копье.

— О, Абадон! — воскликнули женщины и преклонили перед троном колени. Андрей помимо воли последовал их примеру, ощутив, как дрожит под ногами раскалённый до красна пол.

— Фурии! Я отправляю вас на землю! Сейте ужас и разрушения в сердцах и делах людей, сейте войны и кровосмешения, извращения и подлость. Делайте все, что вы умеете делать. А когда придет время, то я приду и уничтожу людей!

По тронному залу прокатился вздох восхищения. Точнее это был не вздох. Вокруг царило шипение змей и воняло серой.

— Я князь шестого круга ада, военный советник нашего Князя Тьмы, повелеваю! Принимайте людской облик! Творите зло! Учите злу людей! Да прибудет с вами Тьма!

Голова Андрея снова закружилась, и он снова полетел, только теперь вверх, задевая руками пласты земли, расступающейся перед ним. Следом с шипением летели фурии.

Толчок, парень открыл глаза. Жара как будто и не бывало. Он снова стоял на промозглом ветру, а перед ним был таинственный Владимир Ильич. Он хитро щурился, улыбаясь.

— Теперь ты понял кто ты такой? И что должен делать? — спросил он, заправив большой палец за край жилета.

— Невероятно! Значит…

— Да! Твоя баба Галя никто иная как фурия, моя помощница! Ее дух вселился в тебя, хотя преемницей должна быть женщина. Но попался ты… Теперь это твоя ноша! Твой долг!

— А значит вы… — растерянно пробормотал Андрей, пораженно уставившись на Ильича.

— Я Абадон князь шестого круга ада! Сеятель войн, смут, зла и разрушений. Военный советник Князя Тьмы, — мужчина шутливо поклонился. — А если ты сомневаешься…

Неожиданная острая боль резанула Андрея сверху вниз. Кровь хлынула из его глаз, носа, рта, из каждой поры тела. Он закричал. Упал на колени, захлебываясь собственной болью.

— Теперь веришь? — с любопытством поинтересовался Ильич, наклонившись к лежащему Андрею.

— Да… — смог вытолкнуть из себя тот.

— Настало время! Князь Тьмы жаждет власти. Мы его армия! Вспомни свою клятву…

— Да… — боль не отпускала, выплескиваясь на землю струями бордовой крови.

— Докажи! — потребовал мужчина.

— Я буду служить вам, князю Тьмы на зло, и ради уничтожения рода человеческого…

— Докажи!

— Ааа! — заорал Андрей. Он не хотел умирать. Собрав последние силы, последние крохи энергии, он направил ее всю на барак политзаключенных, которые вспыхнул точно факел. Люди кричали в нем, бились в окна, двери, пытались выбраться, потушить пламя, но дом горел. Завоняло паленой кожей. Крики постепенно смолкали, Андрей потерял сознание. Последние что он помнил, как над его головой стучат тяжелые кованные сапоги. Он лежит на добротном дощатом полу, слыша чужой разговор.

— Так что там случилось, товарищ Ленин, в этом бараке? Лучшие наши люди погибли в пламени огня! Не было ли это покушение охранки на вас?

— Нам чудом удалось вырваться, товарищ Троцкий, одного мне удалось даже спасти. Верный большевик!

— Как же так!

— Чудом! Чудом! — повторил голос Абадона, Андрей с легкостью различил в нем плохо скрытую насмешку и потерял снова сознание.

Наши дни, Харьков, управление МНС

Голова кружилась… Дыхания перестало хватать, ноя с трудом оторвалась от губ Максима. Сердце бешено стучало, отзываясь горячим пульсом в висках. Он прижал меня к стене, густо набеленной известью. Мысль о том, что костюм безнадежно испорчен, пришла с опозданием. Сейчас было все не важно. Переверзев попытался жадно поймать мои губы еще раз, но усилием воли я отстранила его от себя.

— Нас может кто-то увидеть…

— Плевать!

— Макс…

— Что?

— Прекрати, давай дождемся вечера и…

Дверь кабинета отдела по магическим преступлениям распахнулась. На пороге стояла Ксения. Она с ухмылкой оглядела помятый костюм и мою белую спину. Хмыкнула. Но ничего не сказала по этому поводу, лишь уточнила:

— Шеф, просит зайти.

Мы кивнули и прошли в кабинет вслед за Нееловой, которая прошла покачивая точеными бедрами точно манекенщица к своему столу и начала собираться. Вампир Василий Вашина тоже что-то складывал в детский рюкзачок. Шеф сидел за столом, внимательно разглядывая вошедших.

— В силу чрезвычайных обстоятельств и поручительства демонолога Максима Переверзева майора милиции, я разрешаю двухнедельную стажировку нашей новой сотруднице Яне Красовской… А теперь…

— Что произошло? — быстро спросил Переверзев, наблюдая, как двое его напарников уже готовые к выходу толпятся у двери.

— У нас срочный вызов… На Салтовке, во «Французском бульваре» совершено нападение вампира. Инициирована женщина и маленький ребенок. По нашим данным вампир еще там.

— Но… — начал было Максим.

— Да! — устало перебил его Александр Викторович. — Я прекрасно понимаю, что это по специальности Васи. Но в свете последних событий нам необходима подстраховка. Потому туда отправляется весь отдел.

Кравченко встал со своего места и прошел к высокому двухстворчатому шкафу, примостившемуся в углу кабинета. Распахнул обе его створки, и я с удивлением увидела, что вместо полочек для одежды в нем находится лифт. С зеркальными стенками и блестящими поручнями, совсем, как в хороших торговых центрах.

— Телепортироваться в «бульвар» нам нельзя. Вампир сразу почувствует это и скроется. Потому прошу… — он указал рукой на распахнутые дверцы лифта-шкафа.

Первой внутрь решительно шагнула Неелова, следом Вашина, а потом уже мы с Переверзевым. Я с легким смятением. Как обычный лифт может отправить нас на Салтовку, которая находится в нескольких километрах от центра города? Но едва двери захлопнулись, как мой желудок резко прыгнул вниз. Уши заложило от неожиданного перепада давления. Мы ухнули со всего маху куда-то в неизвестность. За стеклянной кабинкой лифта проплывали лица, события, машины, дома и переулки, но все это для меня было лишь смазанной картинкой. Я, будто несясь на сверхскоростном аэробусе, летела вниз.

Все это длилось минуты три, показавшиеся мне вечностью. Лифт резко дернулся и затих. Мы стояли на первом подвальном этаже французского бульвара. Рядом бродили ни о чем не подозревающие мирные люди. Молодые парочки увлеченно тыкали в свои новейшие смартфоны, пытаясь найти счастье по сети, и никому было невдомек, что неподалеку от них совсем недавно было совершено магическое преступление. Я настолько была поражена, что стояла, открыв рот, словно деревенская дурочка, впервые увидевшая эскалатор, меня пару раз ощутимо задели. Один парень что-то сказал… Но пришла я в себя, только лишь, почувствовав холодную ладонь Максима в своей руке. Ни Ксении, ни Васи рядом не было. Я растерянно оглянулась, но не нашла в большой толпе торгового центра ни идеальной фигуры колдуньи ни длинной и худой вампира.

— Вася и Ксения пойдут искать преступника по запаху. У вампиров очень острое обоняние. Они способны найти себе подобных по стойкому запаху мертвечины. Тем более если на руках у него еще не остыла кровь.

— А мы? — Красовская, удивилась я сама себе, без году неделя волшебница, а туда же в герои лезешь.

— А мы проникнем на место преступления и попытаемся там все осмотреть, — Максим решительно шагнул на движущуюся дорожку эскалатора и потащил меня за ним. Внимательно оглядываясь по сторонам. Я честно пыталась заметить что-то необычное, но вампир в моем представлении всегда был одет в камзол, чисто выбрит и чем-то напоминал Константина Хабенского. А вокруг сновали люди вполне обычные, отягощённые своими проблемами и заботами.

Мы поднялись на четвертый этаж. Кафе «Тарантино» и огромный кинотеатр «IMAX» с кафе и столиками для ожидания своего сеанса. Я тут пару раз была с подружками, но особо впечатления он на меня не произвел. Если честно мне до сих пор был по нутру «Киев» на маршала Жукова.

— Он убил их прямо в кинозале? — шепнула я Максиму, стараясь прижаться как можно ближе к его плечу. Мурашки страха все же забрались мне под майку, и теперь усиленно пытали меня своим колючим ужасом.

— Нет, — на стольких людей мы бы пелену навести не смогли бы. Они пошли в туалет, — Переверзев резко свернул направо перед кассами и прошел к туалетам. Остановился перед дверцей с буквой «Ж».

Мне пришлось немного напрячься, прежде чем я смогла рассмотреть сизый туман, клубящийся над дверью.

— А пелена… — начала было я с любопытством, но Макс меня перебил:

— Пелена — это дымка, которую ты видишь, открыв свое третье зрения. Обычные люди ее не видят. А войдя в нее, видят лишь то, что хочет видеть колдун, наложивший заклятие.

Я с умным видом кивнула и тронула ручку двери, но та сама подалась внутрь, открыв моим глазам белоснежный кафельный пол, забрызганный каплями крови. Мать малыша лежала у раковины. Ее горло было разодрано на скорую руку. Видимо, вампир был голоден и не утруждал себя соблюдать каноны и приличия. Малыш был покусан искуснее. На шее маленького мальчика, лежавшего, уткнувшись головой в крышку унитаза, я нашла лишь две маленькие точки от зубов. И не следа крови!

— Он его высушил! — перевернув тело, осмотрев его, констатировал Максим. — В полночь он станет одним из них…

— А мать? — я старалась не смотреть на изорванный труп молодой женщины.

— Мать он просто съел! — Переверзев плюнул в сторону и вдруг содрогнулся. Дверь в соседнюю кабинку скрипнула и открылась. На пороге стоял мужчина, одетый в длиннополый дорогой пиджак. Русые волосы были гладко причесаны на пробор. На руках тонкие пальцы украшали несколько перстней, на галстуке блестела изумрудная запонка.

— Добрый вечер, молодые люди! — мужчина улыбнулся и вышел медленно и не спеша из туалета, предварительно помыв руки. Все это время мы ошалело с Максимом наблюдали за ним, не сводя глаза с его королевской осанки и манер. Настоящий джентльмен, мелькнула у меня мысль. Я повернулась к Максиму, чтобы сказать о чем-то… Но увидела его бешенный взгляд, устремленный в след незнакомцу.

— Ты его тоже видела? — быстро спросил он меня, вставая с колен.

Я быстро кивнула.

— Ты видела его через «пелену» или истинными глазами? Отвечай! — резко потребовал он.

— Не знаю… Наверное через пелену… Да в чем дело? — психанула я, чувствуя как накатывает раздражение, а еще ощущение чего-то неповторимого.

Ну же… Соображай быстрее, Красовская! Подгоняла я сама себя. Если мы были под пеленой, то… Для меня еще трудно смотреть на все истинными глазами. Я могу видеть только обычных людей. Для магов мне надо напрягаться. А нас этот лощеный тип увидел, хотя мы, как и трупы, были спрятаны!

— Это маг… — пробормотала я пораженно.

— Вот именно! — воскликнул Максим. — А человек с волшебными способностями может быть тут только один…

— Вампир… — осипшим голосом пробормотала я.

— За ним!

Переверзев вылетел из туалета. Я рванулась следом за ним. Каблук предательски скрипнул и подломился. Черт! Надо же, как не вовремя… Мне пришлось сбросить босоножки и бежать босиком.

Максима уже не было видно. Он побежал куда-то налево. Прочесывать толпу, которая покупала билеты на ближайший сеанс. Людей было очень много. Я беспомощно огляделась по сторонам. Как в такой толкучке найти нужного человека?

Неожиданно, когда я готова была уже расплакаться, я разглядела в длинной очереди на эскалаторе знакомую белобрысую, гладко прилизанную шевелюру. Вампир двигался спокойно вместе со всеми к выходу из торгового центра. Переверзева рядом не было. Толчея на эскалаторе. Если идти по нему. То бандит успеет скрыться.

Сила неожиданно наполнила меня сверху донизу. Дыхание перехватило от ярких впечатлений и потока эмоций. Позади меня что-то хлопнуло и с треском порвалось. Я оглянулась и чуть не заорала от ужаса. У меня на спине были аккуратно сложены два белоснежных крыла, которые под потоком воздуха из-под кондиционеров мерно трепыхались своими пушистыми перышками. Вот это да!

Взвизгнув, так и не поняв от чего, то ли от радости, то ли от ужаса, я разбежалась и прыгнула вниз с узкого парапета четвертого этажа, чуть не задев светильники, исполненные в виде шаров. Лишь бы только новые способности не подвели! Крылья послушно хлопнули и раскрылись, подчиняясь потоку воздуха, я перестала камнем падать вниз, мое тело резко подняло вверх и я, поймав тугую струю ветра, спикировала прямо на лощеного типа, который в этот момент шагнул с эскалатора на скользкий плиточный пол.

Вампир резко обернулся в последний момент, то ли почувствовал что-то, то ли услышал хлопок крыльев. Лицо его исказилось, из-под верхней губы полезли острые клыки, испачканные в крови ребенка. Увернулся от меня. Я едва успела задеть его свободной рукой, повалить на пол. Вместе с ним мы прокатились несколько метров и ударились об пол. Мои крылья тут же исчезли. Я осталась стоять один на один с вампиром, абсолютно без оружия.

— Кто ты? — прошипела лощеная физиономия, которая теперь мне не казалась породистой, а была ужасна.

— Магическая полиция Харькова, сдавайтесь! Вы обвиняетесь в убийстве пятилетнего ребенка и его молодой мамаши.

Вампир вполне искренне и задорно засмеялся.

— А что ты будешь делать, если я не сдамся?

Я растерялась. А действительно, что же мне тогда делать?

— Я вас уничтожу!

— Попробуй, — предложил вампир и со всего маху врезал мне кулаком. От удара свет померк, а я отлетела куда-то в угол магазина бытовой техники, расколотив витрину. Сотрудники шарахнулись на выход. А я так и осталась лежать среди битого стекла, стараясь кое-как подняться. — Что-то не получается, верно? — Вампир сделал несколько быстрых шагов по направлению ко мне и пнул со всей силы ногой. Мое тело подлетело вверх, отозвалось острой болью и сделало кульбит в воздухе, рухнуло на витрину с фотоаппаратами.

— Сегодня ты умрешь, Красовская! — прошипел вампир.

Глупая мысль, о том, откуда он знает мое имя, пришла явно не вовремя. Сейчас меня убьют, обреченно подумала я, наблюдая за лакированными ботинками, идущими ко мне. Треск битого стекла… Вопли мирных жителей… Все смешалось вместе с острой болью. Я закрыла глаза, жалея, что ввязалась во все это. Сейчас, я умру…

Яркий свет озарил разгромленный магазин. Полыхнуло так, что заставило зажмуриться. Я услышала только отчаянный крик и открыла глаза. Максим стоял позади вампира, из груди которого торчал светящийся меч, сжигавший чудовище изнутри. Еще одна вспышка и вампир исчез.

Максим помог мне подняться. Тело все ломило и болело. В «Comfy» залетели Вася и Неелова, следом степенно зашел Кравченко — мой новый шеф.

— С боевым крещением тебя, Красовская! — поздравил он меня. Я натужно улыбнулась и выплюнула кровь.

— Ага…

Все принялись меня обнимать, поздравлять. Только Макс остался в стороне. Да еще двое, которых я не могла видеть. Они стояли на втором этаже, перегнувшись через перила, наблюдали за нами. Один из них был в длиннополом плаще с глубоким капюшоном, скрывающим его лицо. Второго я могла бы вспомнить, если подняла голову вверх. Это был Тарас — тот самый демон, с которого все и началось.

— Братья Марка отлично потрудились, — довольно потирая руки, заявил Хозяин. — Мы увидели Красовскую в деле и теперь точно знаем, что именно она-то нам и нужна. Да и насолить милиции было приятно!

— Что сказать Марку? — осведомился Тарас, преданно заглядывая Хозяину под капюшон.

— Что он может вернуться…

Ночь. Площадь Конституции, ГУВД по Харьковской области

— Есть какие-то мысли? Предложения? — Александр Викторович сложил руки на кругленьком животе и откинулся на спинку кресла, оглядывая своих сотрудников. Ксения подпиливала ногти, Василий смотрел куда-то в окно. Мы с Максом тихонько сидели в уголке. — Меня уже трижды вызывал министр по телефону и дважды наш начальник. Говорит о том, что мы совсем перестали работать! — рявкнул шеф, бросив злющий взгляд на Неелову, которая смущённо покраснела и спрятала пилочку в сумочку. — Думаете, мне приятно это все выслушивать?!

— Это первое открытое нападение вампира со времени первого майдана… — отстраненно вставил Вашина.

— Надеюсь последнее! И вы это мне обеспечите! — шеф вскочил довольно проворно со своего места, несмотря на грузную фигуру. Стал мерить шагами кабинет, заложив руки за спину. Его редкие волосенки растрепались, глаза горели бешеным огнем. Да! Неплохую взбучку он получил на ковре у начальства. — Личность установили?

— Да, — кивнула Неелова, — ничего примечательного. Виктор Клишевич. Биография, как и у всех. Пятьдесят лет отроду, уроженец Харькова. Живет на Салтовке. Имеет свой бизнес, работает на шабашках по строительству. Имеет жену, приемную дочь, внука… Зарегистрирован у нас, как вампир самым официальным порядком.

— То есть пил кровь с разрешения? — шеф резко повернулся к Ксении. Та кивнула в ответ, отведя взгляд. — А что его сподвигло нарушить разрешение? Напасть на женщину с ребенком? Кто одел простого гастарбайтера, как английского лорда? Это вы выяснили?

Все молчали, опустив глаза в пол. Никто не мог ответить на вопрос шефа. Даже Максим покраснел, а я…

— Можно? — я встала со своего места, Переверзев попытался удержать меня за руку, но я вырвала ее. Шеф моментально повернулся ко мне.

— Давай, деточка! — такое обращение меня покоробило, но я стерпела. Дело важнее глупых обид. Тем более в их играх я действительно деточка.

— Если исключить сразу то, что этот Виктор сошел с ума от жажды, то его явно кто-то подставил под нас. Насколько я знаю, то вампиры не охотятся днем…

— Про солнечный свет это все сказки! — резко перебил меня шеф. — Вампирам он неприятен, но не более того!

— Тем не менее, — мягко возразила я, — мало в Харькове ночных гуляк, которых можно выпить? Им нужно было выманить нас при свете дня. Они знали точно, что мы приедем на вызов…

— А она права… — заметил Вася. Лицо его стало нормально бледным. Он отвлекся от завораживающего оконного вида.

— Но зачем? — Ксения тоже подключилась к обсуждению моей теории.

— Чтобы посмотреть на что-то или кого-то? — предположил Максим.

— На кого? — снова спросил шеф, переводя взгляд с одного своего сотрудника на другого.

— На меня… — ответила я, скромно потупив глаза.

— Черт! — выругался Кравченко. — Ты же видела настоящих убийц девушки на Московском! Хотя работали они под «пеленой»! Их заинтересовало, как ты смогла их увидеть, обычная журналистка, и для этого устроили провокацию!

— Верно! — Вашина радостно подпрыгнул. Худой, как тростинка, в свои триста с лишним лет он еще вел себя периодически, как несдержанный ребенок.

— Они даже пожертвовали одним из темных, ради этого… — заметила Ксения. — А мы, получается, подставили Яну!

— Да уж… — горько хмыкнул шеф, присаживаясь обратно на свое место. — Развели, как детей…

— Остался один вопрос, — я уперла руки в бок, будто Наполеон перед битвой и сделала несколько шагов, переняв эту дурацкую привычку у Кравченко.

— Какой?

— Кто это они? — я сделала глоток воды из кулера и продолжила рассуждать. Ох, как мне тут пригодилось мое журналистское прошлое!

— Это организация очень могущественная, которой подчиняется большинство темных в Харькове! Раз уж они смогли послать на смерть вампира. Это раз! Они как-то связаны с убийствами девушек. Это два! И я зачем-то им нужна. Это три!

— Очень содержательно! — скривилась Неелова.

— По крайней мере у нас есть три критерия, по которым можно начать отбор, — заступился за меня шеф, — Ксения вводи их в электронную базу.

Неелова быстро развернулась к компьютеру на своем рабочем столе. Быстро застучала пальцами по клавишам, вводя мои выкладки. Мы терпеливо ждали, когда мерно гудящая машина выдаст результат. Через пару минут активного поиска, Ксения начала читать:

— Так по массовым убийствам девушек у нас только маньяки. Их можно сразу опустить. Знать бы сколько было жертв… — Ксения потерла лоб, тонкая длинная прядка черных волос цвета вороного крыла упала на глаза. Она небрежно ее смахнула.

— Жертв было одиннадцать, — я смутилась, подумав, что надо было сказать об этом раньше.

— А… — хотел было спросить Вася, но я его перебила, пояснив:

— Я же занималась убийством на Московском. Вот и пришлось пошерстить архив.

— Красовская, я уже чувствую, что не зря взял тебя стажером! — радостно заорал шеф. — Ты золото!

— Я знаю, мне мой редактор это частенько говорил… — брякнула я, чтобы разрядить обстановку. Все дружно засмеялись. Ксения ввела новые критерии поиска.

— Это Орден Ненависти! — радостно воскликнула она ровно через десять минут томительного ожидания.

— Что это еще? — нахмурился шеф.

— Орден Ненависти — древний орден последователей демона Абадона, — пояснил Максим, — по нашим сведениям в разное время действовал с самого основания мира. Ему больше двух тысяч лет.

— Значит все-таки демоны? — Вася радостно улыбнулся, поняв, что его братья к этому разгулу магической преступности в Харькове не имеют никакого отношения.

— Если наша теория верна… — кивнул Переверзев. — Согласно древним манускриптам Абадон — демон, князь шестого круга ада, военачальник дьявола, сеятель войн, смут и разрушений. В его подчинении находятся все, кто может носить оружие из темных сил. Существует древнее предание, что Абадон отправил в человеческий мир несколько тысяч фурий, чтобы те приготовились к его появлению и уничтожению человечества. Зафиксировано несколько его появлений. Первое и самое губительное — это Всемирный потоп. Распутство людей, войны, все эти его козни привели к глобальной катастрофе. Второй раз — это нашествие варваров на Рим, третье — смутное время в России, в Европе инквизиция…

— Отличный парень… — заметила я.

— Еще бы! Абадона убить нельзя… — пожала плечами Переверзев.

— То есть как? — ошалело посмотрел на Макса Вася.

— Никак! Его мятежный дух можно только запечатать в какой-то предмет на время, пока его слуги — фурии до этого предмета не доберутся.

— А как же… — растерянно проговорила я.

— Последнее появление Абадона связывают с революцией 1917 года.

— То есть… — удивленно заморгала глазами я. Вокруг меня рушился привычный мир. То, в чем я была уверена, было фикцией. То, что считала сказкой, превращалось в суровую действительность.

— Да, — вздохнул Переверзев, — Ульянов-Ленин был не просто обычным человеком, в его оболочке жил Абадон! Отсюда столько трудов, столько успехов, столько жестоких необъяснимых поступков. По результатам допросов выяснилось, что Ульянов маленький и Ленин в зрелом возрасте это два абсолютно разных человека не только по фамилии, поступкам и внешне, но и умственным способностям. Маленький Володя — житель Симбирска никогда не отличался умом и сообразительностью, а вот в зрелом возрасте наваял целую библиотеку…

— И как удалось его остановить? — я чувствовала, как мурашки бегут по коже.

— Тот, кто это сделал погиб, — Максим пожал плечами, — Абадон пропал, но кажется, что сейчас его снова хотят возродить!

— Завтра начнём поиски его логова, — подытожил шеф, — а сейчас все по домам! Ночь уже на улице, а мы целый день на ногах. Отдыхать! Вася, сегодня дежуришь ты…

Только сейчас на меня навалилась усталость прошедшего дня. Да, мать… Ты явно не годишься в супергерои. Тело все ныло и болело. Эликсиры Нееловой помогли заживить раны, но я все равно чувствовала себя выжитой, как лимон. Рядом шел Максим. Он молчал, наверное, чувствуя мое состояние.

На улице дул свежий ветер. Было немного прохладно. Стал накрапывать мелкий дождик. Освещенная площадь встретила нас одинокими парочками, целующимися по углам в сквере, громадой памятника Ленину. Я внутренне содрогнулась. Вот тебе и исторический деятель.

— Тебя проводить? — нарушил наше общее молчание Максим. Я машинально кивнула, но желание тащиться домой на общественном транспорте не было никакого. Мы поймали такси и за бешеную сумму поехали на 602-ой. Мерное покачивание автомобиля, тепло Переверзева меня сморили. Я уже зевала во всю, когда мы выбрались возле моего темного неосвещенного подъезда.

— Ну, я пошел, — то ли спросил, то ли сказал Макс.

Я улыбнулась Переверзеву, крепко сжала ему руку, тихо попросила:

— Не уходи!

Мы поднялись на пятый этаж, скрипнула входная дверь. Желание выспаться куда-то пропало. Я вдруг почувствовала, что хочу Макса прямо здесь и прямо сейчас, потому что завтра может и не быть. Уверена, он ощущал тоже самое. Одежда полетела в разные стороны, я бешено впивалась ему в губы, царапала спину… Его стон… Ласки… крепкие руки. Какое блаженство любить и быть любимой, подумала я и утонула в этом бесконечном счастье!

1917 год, Петроград.

Андрей шел по улице, ежась от пронизывающего ледяного ветра, дувшего с Невы. По подворотням, так же как и он, кутаясь в куцые шинели, стояли солдаты, пряча свои замерзшие носы в высоко поднятые воротники, жгли костры, пели песни. Вдалеке на Васильевском спуске слышались выстрелы, чей-то отчаянный крик, а затем вопли радости.

Вот и все! Подумалось Андрею. Их мечта с Хозяином практически исполнилась. Самая большая империя земли в их руках. Осталось несколько стойких войнов света, которые забаррикадировались в Зимнем дворце. Еще чуть-чуть и все… Тьма поглотит землю. Империя зла восторжествует. По крайней мере, так сказал Абадон. Он последнее время не покидал своего убежища в Совете Солдатских депутатов. Его охраняли две фурии и восемь магов высшей ступени. Подобраться там к нему было нелегко, а здесь, на темных улицах столицы именно Андрей был его глазами, руками и головой.

Сколько всего они смогли пережить за эти семь лет, с того момента, как впервые познакомились в Сибири, когда Андрей встал на колени и стал служить Тьме? Сегодня надо было выполнить очередное задание.

На перекрестке Невского стоял дозор. С виду обычные пьяненькие солдаты, но, сбросив пелену, Андрей рассмотрел двух оборотней. Один догладывал чье-то бедро, второй злобно скалил зубы, смотря горящими огнем глазами на светящиеся окна Зимнего.

— Я от Хозяина… — представился Андрей, поправляя вечно сползающую портупею.

Один из оборотней коснулся его своим лохматым носом. С шумом вдохнул воздух. Оскалил пасть и зарычал.

— Он дикий совсем! Юн и глуп! — пояснил второй оборотень, принимая облики взрослого мужчины. — Ему кажется, что в облике волка он выглядит убедительнее, советник! Простите его!

— Если он уберет свою вонючую псиную морду от моих колен, то я его возможно прощу, — недовольно бросил Андрей, пнув оборотня, как обычную дворовую шавку. Тот отлетел метра на два, вскочил на лапы, оскалился и приготовился к прыжку.

— Серый! — коротко приказал старший из парочки дозорных, и молодой сник и поплелся догрызать свою кость.

— Что вы тут делаете советник?

— Хозяин желает знать как обстановка? Скоро ли нам праздновать победу? — Андрей присел на корточки рядом с огнем, подставляя оранжевым языкам пламени свои озябшие пальцы.

— Наши силы у ворот… Один батальон светлых заперся во дворце и забаррикадировался, не желая признавать свое поражение. Готовится штурм… — быстро доложил старший оборотень.

— Отлично! На штурм наши силы приказано повести мне!

— Но командующий…

— Я знаю старину Антонова-Овсеенко, но три неудачных штурма — это слишком. Дело должно быть решено сегодня ночью. Хозяин требует результата, — Андрей поймал взгляд старшего дозорного. Тот скривился от боли. Его свернуло калачиком и бросило несколько раз о каменную брусчатку. Тот по-волчьи взвыл и коротко рыкнул. Удовлетворившись наказанием, Андрей прошел мимо поста в ночной полумрак, освещаемый редкими вспышками выстрелов.

С трудом, в этой бестолковщине и сумятице ему удалось отыскать штаб Антонова-Овсеенко — мага высшей ступени, имеющего титула командующего силами Абадона. В его штабе царила суматоха. Кто-то доставал карты, кто-то рисовал какие-то стрелочки на них.

Андрей молча прошел внутрь и занял место в уголке, ожидая, когда его изволят заметить.

— О! Господин советник… — обрадованно раскинул руки Антонов-Овсеенко.

— Увольте… — Андрей ловко уклонился от дружеских объятий, в многом потому что видел истинный облик революционера. Его шипастая голова приводила в ужас, длинные клыки и несоразмерные когти могли разодрать любого кто стал у него на пути. К тому же его тело было покрыто черным черепашьим панцирем, с которого медленно стекали струйки крови, недавно убитого им светлого мага — видимо одного из защитников Зимнего. — Я от Хозяина!

— И что желает наш повелитель? — Антонов преклонил голову почтительно, но в глазах его играли презрительные огоньки.

— Он желает Зимний дворец! Цитадель Светлых магов! И раз в ы не в силах ему его предоставить, то он послал сюда меня, чтобы навести порядок. — спокойно ответил Андрей.

— Ты думаешь я послушаю какого-то пацана, отдав ему командование легионами тьмы? — взревел Антонов-Овсеенко.

— А как же… — усмехнулся Андрей и махнул рукой. С его пальцев сорвалось что-то неуловимое, похожее на тень, которая тут же будто всосалась в тело командующего. Он закричал от боли! Раздался мерзкий хруст ломаемых костей. Кровь у него пошла горлом. С хрипом он выдавил из себя:

— Простите, господин советник…

— Вот-вот! — погрозил ему шутливо пальчиком Андрей, который уже не напоминал даже самому себе того мальчика, которого по улице возле гимназии в Киеве гонял купеческий сынок Богдан. — Мне нужно три десятка бойцов. Отменных бойцов, которые ничего и никого не бояться. Оборотней, вампиров, магов, великанов, кого угодно! Только они должны иметь чувства страха.

— У нас такие есть, господин… — прошептал командующий, постепенно приходя в себя.

— Собери мне их. Нашего Хозяину нужен Зимний. Без него мы ничего не сможем сделать. Только обретя реальную власть здесь мы сможем заткнуть этих гнусных светлых волшебников за границей…

— Я понял!

Антонов исчез из палатки, Андрей недовольно посмотрел на грязь и разлитое вино на столе и спокойно вышел на промозглый воздух петербургской ночи. У порога палатки уже стоял необходимый отряд. Две фурии, три демона, десять оборотней. Три мага и один вампир. Все настолько хотели крови, что это желание Андрей почувствовал на расстоянии и содрогнулся от этого.

— Во имя Тьмы мы должны уничтожить всех светлых, которые находятся там, — он указал рукой на Зимний, в котором не светилось больше ни одного окна. — Готовы ли вы к этому?

Толпа взревела и ринулась за ним. На бегу Андрей мечтал лишь об одном, чтобы не запутаться в плаще и не упасть в землю, потому как эти могли и затоптать. Дыхание сбилось. Он тяжело дышал. Вот и ворота… Золотой двуглавый орел Светлых. На ходу его обогнал один из оборотней. В движении он покрылся мерзкой черной кучерявой шерстью и прыгнул высоко вверх. Прямо на орла вцепился в него зубами. Взревел. Остальные толпились под воротами, уклоняясь от серебряных пуль.

— За Свет! — орали защитники Зимнего, но их было слишком мало. Орел скрипнул и отвалился от кованных ворот. С шумом полетел вниз. Оборотень не успел разжать зубы, и его привалило тяжеленым куском золота. Он взвыл и сгорел. Одна из серебряных пуль все-таки коснулась его шкуры, но ворота уже медленно расходились в сторону. В проем ринулись маги, поливая огненными шарами растерянных учеников школы боевого чародейства. Один за одним, светлые падали на промёрзшую брусчатку. Их тела рвали, кровь заливала серые камни дворца. Повсюду стоны, крики… Андрею хотелось зажмуриться и закрыть глаза. Голова пошла кругом. Лица, словно картинки в калейдоскопе, мелькали перед его глазами. Голова закружилась. Он зашатался и сполз по стенке. Только сейчас заметив серебряный кончик пули у себя в бедре. Кровь струилась по ноге и неприятно горячила кожу.

Над головой раздались спокойные уверенные шаги, легкая поступь Хозяина.

— Ты взял Зимний — Цитадель Светлых, мой мальчик? — спросил немного картавый голос.

Андрей просто кивнул. Говорить сил не было. Язык распух и стал невыносимо тяжел.

— Я знал, что ты не подведешь меня! — два начищенных ботинка перешагнули через его тело, распростёртое на брусчатке Зимнего Дворца и двинулись ко входу. Андрей улыбнулся и потерял сознание.

602 м/р, утро следующего дня

Солнце разбудило меня, заглянув сквозь неприкрытые шторы. Я потянулась в постели, довольная, удовлетворенная любимым мужчиной и повернулась на бок, рассматривая спящего Макса. Его лицо даже во сне оставалось сосредоточенным. Губы плотно сжаты, лоб нахмурен. Я провела по его длинным ресницам пальцем. Он дрогнули, но он не проснулся.

— Любимый… — по слогам тихонечко прошептала я.

На руке у Максима огромный рубленый шрам, на спине еще несколько следов от пуль. Я ласково провела по ним рукой, а потом еле слышно коснулась губами. Кажется у со мной такое впервые. Красовская, да ты влюбилась! Причем влюбилась не в абы кого, а в самого настоящего демонолога! Ужас! Я улыбнулась своим глупым мыслям и пошла в ванную.

Мне до ужаса захотелось сделать Максу что-то приятное, но что? Кажется в прошлую нашу ночевку в одной квартире он кормил меня завтраком? Я бросилась на кухню, шлепая босыми ногами по холодному ламинату. Так… Кофе… Чай… Что же он пьет? Мне почему-то показалось, что кофе! Может, потому что сама его пью в несоразмерных количествах для живого организма. Чая дома не было, что облегчило мне выбор. К чаю нужны бутерброды… Сама-то я питаюсь с утра исключительно кофеином. Но он мужчина, а значит, хочет кушать всегда. Я открыла холодильник и удивилась его кристальной белизне и… пустоте. Да, мать, хозяйка из тебя никакая! На боковой полочке сиротливо стояла бутылочка початого йогурта и заплесневелый сыр. Может, сойдет за Рокфор?

Я со вздохом захлопнула холодильник и пошла умываться. Видимо от похода в АТБ меня ничего не спасет… Быстро оделась в удобные бриджи и коротенькую майку, впрыгнула в тапочки и вышла из квартиры. Будем, надеется, что Максим из сов, а не жаворонков. Приятное любимому сделать все же хотелось.

В подъезде было тихо. Соседи еще не проснулись. На лавочках бабулек не было тоже. У них час пик начинается часов в впять вечера, когда спадает жара. Одинокие собачники уныло ползают по детской площадке. Вот уж кому не повезло. Выходной ни выходной, отпуск или работа, а вставать приходится ради своего питомца ни свет ни заря.

Лифтом пользоваться не стала. Приподнятое настроение буквально бегом и вприпрыжку столкнуло меня по лестнице. В голове крутился Максим и какие-то мелодии попсовой эстрады. Точно влюбилась!

На улице было прохладно. Это я хватила в одной маечке идти в АТБ, но ничего! Магазин на другой стороне улицы, так что идти недалеко, перетерплю, да и сон как рукой снимет. Сегодня я себе напоминала девчонку лет шестнадцати, которую вчера поцеловал парень. Что ты в самом-то деле? Одергивала я саму себя! Подумаешь, провели ночь… Может он так стресс снимает! Но главное было для меня, видимо, совершенно другое.

В супермаркете было народа немного. Три бабульки покупали хлеб и колбасу. Мужчина в годах пробивал на кассе бутылку шампанского. Я пристроилась прямо за ним в очередь. Седые коротко подстриженные волосы, четко очерченные черты лица, волевой подбородок, римский нос, сильные немного узловатые от выпирающих вен руки. Он приветливо улыбался. Посмотрел на меня, подмигнул. Я улыбнулась в ответ, с любопытство спросив:

— А не рано ли для шампанского шесть семь утра?

— У меня сегодня большой праздник, девушка! Это стоит того… — он молча повернулся к кассе и расплатился наличными.

Я уставилась на него как завороженная, где-то я видела это лицо. Где-то совсем недавно. Та же улыбка… Те же черные глаза… Из состояния задумчивости меня вывела кассирша, пытающаяся вырвать из моих рук сыр и батон, которые я купила на завтрак.

— Девушка! Пробивать будем или как! — кричала она, а у меня из головы не шел этот крепко сложенный старикан. Я его определенно видела, но где…

— Да, конечно! — я отдала продукты продавщице и через минуту оказалась на улице.

Огляделась по сторонам. Надеясь засечь в какую сторону пошел мужчина, но сзади раздалось тактичное покашливание. И я, дурочка этакая, все сразу вспомнила! Ну конечно! Этот старик или мужчина, кто его поймет, был во «французском бульваре» во время операции по задержанию вампира. Он стоял на третьем этаже, опершись на перила и с улыбкой смотрел на происходящее, как будто что-то в самом деле видел, хотя все были под пеленой, а рядом с ним… Я напрягла память. Тот самый мужик, которого я засекла у Московского рынка во время убийства, который потом напал на меня возле дома…

— Вижу, Яночка, вы меня узнали, — вежливо осведомился мужчина все с той же ехидной улыбочкой. Я кивнула, заторможено глядя на старика, — меня зовут Андрей для кого-то Хозяин, для кого-то смиренный раб…

— Это не для того ли вампира, что убил женщину и ребенка? — спросила я.

— Вы умны не по годам… Жалкий был Темный… Отребье… Никакой чистоты расы!

— Но зачем? — я огляделась вокруг. Звать на помощь бессмысленно. Никто мне в АТБ помочь не сможет, только приведет моя мольба о помощи к лишним жертвам. Единственный человек, который мог бы мне помочь мирно спит в моей постели и не знает, куда вляпалась его любовница.

— Мне было интересно поглядеть на вас в действии. Почему вы так сильно заинтересовали моего Хозяина? Теперь я все понял! — пояснил с улыбкой Андрей. — Вы очень сильная колдунья!

— Я магичка, волшебница, — горячо возразила я ему.

— Это вы так думаете… На самом деле темного в вас больше, чем кажется на первый взгляд. Вы типичная Темная!

— Даже если это и так… — растерянно проговорила я, отчаянно ища выход из этой ситуации.

— Это точно! Потому я предлагаю вам пойти с нами! Что может предложить вам кучка ваших Светлых? Ни-че-го! А я могу предложить вам весь мир… Вам не говорил ваш любовник, что раньше их в отделе работало десять? Жаль… Наверное хотел уберечь вас. Остальных мы уничтожили, как уничтожим и вас, если вы не примете нашу сторону.

Меня вербуют! Я мысленно себе поаплодировала. Растешь Красовская! Лавры Сноудена по тебе плачут. Только не бывать этому.

— К сожалению, я должна вам отказать… — я шутливо сделала книксен и отрицательно покачала головой. — Видимо пить шампанское вам сегодня не придется, — с этими словами я швырнула в старика огненный шар, потом следом еще один. Они должны были его испепелить, но тот спокойно перекатывал их в ладонях, все так же противно улыбаясь.

— Видит Тьма, я хотел как лучше… — он выбросил руку вперед. Из его пальцев вылетели несколько блестящих нитей, которые опутали меня крепче любых веревок. Я попыталась дернуться, но сил разорвать их не хватало.

Рядом с визгом затормозила машина. За рулем сидел улыбающийся демон Тарас. Старый знакомец. Одним мановением пальцев старик Андрей запихнул меня на заднее сиденье. Сам уселся впереди. Дурная мысль пришла в голову о том, что Максима завтраком я так и не покормила. Машина резко взяла с места, меня откинула на спинку, а потом я будто провалилась в глубокий сон. Ничего не помню, только липкие полосы тьмы…

21 января 1924 г., усадьба Горки, РСФСР

Андрей проснулся, услышав за стенкой отчаянные стоны боли. Он подскочил на своей кровати, стараясь отогнать последние остатки сна. Поднялся, как был в исподнем, прошел в комнату Абадона.

Бледный и немощный, выживший из ума от непрекращающейся боли, он лежал на кровати в теле Ульянова. Лицо его исказилось и осунулось. Он мало походил на себя прежнего. Работать демон уже не мог. Только лежать и стонать, а Андрей — верный своей клятве всегда был рядом. Вот и сейчас он поспешил ему на помощь.

Последние три недели Абадон мало кого узнавал. Силы покидали его. Неизвестная рана с ядом пожирала его изнутри, заставляя слабеть, слабеть, слабеть… Но сегодня он был на удивление в сознании. Медленно поднял руку с выступившими на ней венами, поманил Андрей к себе:

— Подойди поближе… — прохрипел он не своим картавым голосом. Черты лица его стали меняться. Сквозь аккуратную клинышком бородку проступал бородавчатый красный подбородок с двумя клыками. На лысине виднелись шипы. Волосы постепенно исчезали. Ленин приобретал свой истинный вид. Вот бы удивились сейчас бы некоторые соратники из непосвященных, увидев вождя мирового пролетариата.

— Да, Хозяин, — Андрей шагнул вперед и преклонил колено. Поцеловал мертвецки холодную руку.

— Ты всегда был мне верен… — Абадон закашлялся и закатил глаза. На секунду показалось, что он захрипит и потеряет сознание, но уже навсегда. — Всегда был рядом с того момента, как я тебя нашел в Сибири. Ты помнишь этот день?

Андрей кивнул. Еще бы ему этого дня не помнить. С того самого момента его жизнь изменилась раз и навсегда. Он стал делить ее до и после.

— Я думал, что нет такой силы, которая сможет победить меня, но они… кхе. кхе… Светлые, будь они прокляты… нашли способ. Еще никто не уходил от этой старославянской магии.

— Мы тоже найдем способ, Хозяин! — горячо возразил Андрей. — Мы вылечим вас!

— Нет… мое время уходит, наша империя растет, но как же хочется жи… кхе… кхе… жить!

— Вы будете жить!

— Заткнись и слушай! — резко оборвал его Абадон, поведя левой рукой. Андрей на секунду онемел от боли и мог только лишь бездумно вращать белками глаз. — Фанни… Эта чертова девка… хотя какая чертова… Она чародейка Капплан… Смертница, но ей удалось… Пуля была пропитана ядом и святой водой. Гремучая смесь. Уже тогда я знал, что это конец и сумел подготовиться.

— Я сделаю все, что смогу! — заверил демона Андрей, так и не встав с колен.

— Мне придется умереть… завтра… 21 января…

— Нет!

— Еще одно слово и я откушу тебе твою дурную голову! — разозлился Абадон-Ленин. — Умрет мое физическое тело, но астрал ты спасешь… кхе… кхе…

— Но как?!

— Прочтешь надо мной заклинание. Я написал тебе на листочке, — рука демона указала на письменный стол с лампой под зеленым абажуром, — астрал запечатаешь в статуэтке! — он повел глазами по комнате и нашел какого-то божка на одной из своих полок. — Хотя бы в эту… кхе… Тело мое пусть бальзамируют. Он будет всему этому сброду долго служить напоминанием кому они обязаны всем, что имеют. А ты же… Ты исчезнешь вместе с этой штукой. Тебя никто не должен найти. Понял, никто! Соберешь верных нам людей в Орден Ненависти и будешь жить тихой и спокойной жизнью, пока существует наша империя Зла.

— Она будет вечной! — воскликнул Андрей.

— Ты еще молод… Я-то знаю, что ничего вечного не бывает. Империя умрет, как умру я. Вот тогда-то вместе с орденом и распечатаешь мой дух.

— Но…

— Тринадцать жертв, родившихся 21 января, тринадцать женщин, тринадцать сосудов с кровью, тринадцатая чародейка! Только так мы сможем победить чары Капплан. Я снова обрету силу. Мы вновь построим империю! Мы уничто… кхе… кхе… — кашель его вдруг забил еще сильнее. Абадон начал захлебываться им. Его лицо посинело. Глаза полезли из орбит. Из краешка рта вытекла тонкая струйка черной крови. Он всхлипнул. Несколько раз дернулся и затих.

Андрей бросился к столу, мельком взглянув на часы. Полночь… Одна минута первого 21 первого января. Схватил листок и начал громко и внятно читать на трупом заклинание, написанное ровным почерком Абадона:

— Инкруас лупериус инвекто рунисус… — он повторял это много раз, твердил будто заведенный. По его лицу текли крупные капли слез, но он не обращал на них внимания, только безостановочно кричал:

— Инкруас лупериус инвекто рунисус!

Когда на тринадцатый раз заклинание было прочтено. Тело Ленина— Абадона содрогнулось. Его выгнуло дугой, и из груди поползла темная тень. Это была сама тьма, имевшая смутные контуры человеческой фигуры. Шипастая голова, мускулистые длинные руки с острыми когтями. Андрей был уверен, что это тьма, из которой соткан сам Абадон. Тень замерла на секунду, и он понял, что она ждет своего места. Поднялся с колен и схватил статуэтку божка, на которого указал Ленин. Открыл крышку и поднес к тени. Та на секунду замешкалась, разлившись бесформенным облаком, что-то зашептала и прыгнула внутрь, словно джинн в бутылку. Андрей облегченно закрыл сосуд. Крышка поднималась в его руке, пыталась открыться. Но Андрей держал ее крепко.

— Инкруас лупериус инвекто рунисус! — прошептал он и тень в статуэтке биться наружу перестала. Крышка запечаталась и стала цельной, будто отлитой на заводе.

— Отлично! — проговорила голосом Абадона статуэтка. — Теперь я буду жить вечно! А ты спускайся вниз. Скажи охране, что вождь умер! А сам, пока будет суета, паника и неразбериха, бери билет на поезд и едь на Украину. Эти малоросцы обязаны мне по гроб жизни. Я создал их свободолюбивое государство. Тем более там твоя Родина. Они укроют тебя, помогут. Там ты нам сохранишь жизнь!

— Когда мне надо будет вас…

— Ты сам поймешь, когда наступит благоприятный момент… Твори зло, порти этим жалким людишкам жизнь. Организовывай войны и смуту. И помни ты поклялся служить Тьме!

Статуэтка замолчала. Андрей немного успокоился. Вытер залитые слезами глаза, промокнув их платком. Вздохнул, глянув на беспомощное и какое-то высохшее тело Владимира Ильича, которым так беззастенчиво долгое время пользовался Абадон. Прикрыл ладонью его глаза, открытые, полные ужаса. Сложил руки на груди. Вышел из комнаты. Навстречу попался начальник охраны. Высокий худощавый гэбист с ястребиными глазами, не входивший в Орден Ненависти.

— Вы от вождя? — спросил он.

— Да, товарищ! У нас горе, — по щеке Андрея покатилась слеза, только теперь насквозь лживая, — в полночь Владимир Ильич скончался!

Андрей помнил еще как изменилось лицо гэбиста, как быстро он рванулся вперед, оттеснив Андрея плечом. Распахнул рывком дверь в комнату к Ленину и сполз по стене, громко застонав, схватившись руками за голову.

Он не стал его успокаивать. Надо было уносить ноги из усадьбы Горки. Тело подмышкой грела статуэтка какого-то древнего божка, в которую был заключен дух его Хозяина.

602 м/р, дом Яны

Макси сладко потянулся в кровати, щурясь от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь шторы. Протянул руку на другую половину двуспальной кровати, но Красовскую на месте не обнаружил. Что-то тревожное шевельнулось у него в душе.

Полноте, вам Максим Сергеевич, если женщина не желает с вами просыпаться утром рядом, это еще совсем не значит, что ночью вы были так уж плохи, уговорил он сам себя. Запрыгнул в штаны, на ходу застегивая ремень.

— Яна! — позвал он девушку, думая, что она в ванной, но дверь туда была полуоткрыта, а свет погашен. Тогда на кухне! Решил Макс и прошлепал босыми ногами в соседнюю комнату. Однако, Красовской и там не оказалось. На плите горела одинокая конфорка, но следов хозяйки квартиры не было нигде.

— Яночка! Это уже не смешно, — позвал он снова на всякий случай, хотя умом понимал, что в квартире Красовской нет.

Учитывая то, что они вчера договорились до того, что нападение вампира в бульваре устроили для ее смотрин, то выходит ей одной на улицу небезопасно. Макс натянул футболку, прыгнул в кроссовки и выбежал из квартиры. Звонко защелкнулся английский замок.

Он повел носом, будто собака учуявшая след. Так и есть! Беспечная девчонка вышла на улицу в одиночестве. Переверзев прикрыл глаза, представляя себе образ Яны. После бурно проведенной ночи он был настолько ярок, что, казалось бы, дотронься и ощутишь прелестную мягкость ее тела, округлых форм… Усилием воли Макс настроился на работу. След был недавний и хорошо видный. В темноте подъезда яркой полоской светилась ее серая аура. Он так и пошел по следу с закрытыми глазами. Вот тут она поскользнулась на ступеньках, тут поморщилась от громкого стука двери. Макс читал ее как открытую книгу, шел за ней след в след. Он не был экстрасенсом, которых показывают каждое воскресенье по телевизору, но определённые способности к этому имел. Ему однажды даже пришлось таким образом искать «потеряшку» — соседскую девчушку семи лет, которая пошла в магазин и пропала. Кстати о магазине… След пересекал проспект и терялся где-то возле супермаркета АТБ.

Она пошла в магазин, только и всего! Подумал Макс про себя. А ты бы еще отдел на уши поставил. Панику поднял. Это просто магазин. Что с ней там могло произойти?

Но едва Переверзев пересек пешеходный переход и небольшой аллейку у входа, как ощутил, что серая аура Яны вдруг резко изменила цвет. Из серой она стала пунцовой, с жуткой примесью страха! Мурашки пробежали по коже. Максим плотнее всмотрелся в окружающее его следы. Так это примитив… Это какой-то незарегистрированный маг низшего уровня… Вокруг ходили обычные люди, которые смотрели на Макса, стоящего с закрытыми глазами напротив дверей супермаркета, как на дурака, но на мнение людей ему сейчас было плевать. Главное было спасти Яну, а то что она попала в какую-то очередную неприятную историю сомнений не вызывало.

Среди жуткой смеси непонятных аур и следов биополей обычных людей, смеси запахов и чувств, Максим услышал мощную темную энергетику. Ту, которая не поддается классификации. Ее нельзя назвать Высшей Ступенью, она достигала недосягаемых высот. Ему вдруг стало страшно, едва он коснулся этого следа. Холодный пот липкой струйкой стек по спине. Это был даже не маг и не обычный демон. Это было само Зло! И только это зло могло похитить Красовскую.

Он попытался пойти по следу этой силы, но след обрывался у края проспекта. Переверзев растерянно потоптался у дороги и решил проверить свои догадки. Если Яны в магазине нет, и она не засмотрелась на какую-то бутылку дешевого мартини по акции, то именно этот неизвестный, обладающий сверхмощной аурой, увез ее отсюда.

Максим стряхнул с себя оцепенение, которое обычно наступало после долгого транса. Быстро взбежал по ступеням, задев какую-то старушку. Ее тщательно подобранные баклажаны рассыпались из пакета. Вслед ему понеслись ругань и справедливые упреки. Но сейчас было не до извинений. Яна. Яночка… Пожалуйста, будь в магазине!

Но в магазине Красовской не было. Переверзев беспомощно огляделся по сторонам, ища поддержки, но харьковчане спешили по своим делам, делая мелкие покупки и расплачиваясь на кассе. Никто внимания на него не обращал.

Так… что же делать-то? Максим сбросил сглаз «пелену» и поглядел на магазин глазами мага. Практически ничего не изменилось. Те же люди, те же продукты… Только… Он резко повернулся на пятках к витрине с молочной продукцией. Оттуда ощутимо несло магией. Слабой, не такой сильной, как на улице, но все же магией. По стеклянному холодильнику медленно стекали капли крови, превращаясь в неровно написанные буквы.

— Не ищи ее! Она у нас! — прочитал он, с трудом разобрав эту всю каллиграфию. Кровь была свежая. Максим реально испугался, что это… Подбежав к витрине, он с увлечением начал рассматривать расположенные под ней сыры, делая вид, что не может выбрать какой взять.

— Молодой человек! Тут у нас не кинотеатр, — ворчливо отозвалась тут же полная продавщица в смешном чепчике, — берёте берите, а нет не задерживайте очередь!

Переверзев оглянулся, но никого за своей спиной не увидел.

— А вы ничего странного последнее время не замечали в магазине? — неожиданно спросил он, не надеясь особо ответ.

— А как же! Машка из этого отдела, как часа два куда-то запропастилась! А я и за свой отдувайся и за ее! А говорила туалет, туалет!

— То есть ее нет два часа?

— А вы собственно кто такой? — проявила наконец гражданскую сознательность продавщица.

— Я собственно из милиции, — Макс достал удостоверение и совсем невежливо ткнул под нос его женщине.

— Ааа… понятно. Из ОБЭП? А то нашего хозяина давно…

— Где у вас туалет? — быстро перебил ее Переверзев, чувствуя, что если продавщицу не остановить, то она мигом раскроет все нелегальные схемы хозяина супермаркета. Да и спешить надо было! С каждой минутой шансы на спасение Яны уменьшались.

— Там… — показала продавщица за свою спину на дверь в подсобные помещения. Переверзев не стал тратить время и обходить витрину. Легко перемахнув через нее одним прыжком, он бросился к двери распахнул ее и стал искать глазами знакомые значки.

Кладовая… Бытовка… Туалет оказался в самом конце коридора. Дверь его была заперта. Макс подёргал несколько раз ручку, но тщетно. Это что ж за проблемы должны быть, если два часа не выходить из кабинки. Разбежавшись, он ударил ногой в область замка. Раздался противный скрежет и дверь немного подалась. Еще один удар! Она с грохотом распахнулась.

Кабинка была открыта. Продавщица молочных товаров лежала на кафельном полу, залитая кровью Горло ее было разодрано будто щипцами. На стенах, на унитазе, на двери все было замазано кровью бедной девушки. Максим с отвращением посмотрел на свою руку. Почти черная кровь липла к ладоням.

— Черт! — выругался Переверзев так, как Светлому ругаться не положено.

Кинулся к рукомойнику. Тщательно вымыл руки. Осмотрел свою футболку и одежду. Все вроде бы чисто. Глубоко вздохнул. Сердце отчаянно пыталось вырваться из груди. Теперь главное спокойно отсюда выйти. Не хватало, чтобы мои фотороботы висели на каждом углу Харькова, подумал парень.

Вышел из подсобных помещений. Приветливо улыбнулся продавщице.

— Холодно у вас там!

Женщина растерянно пожала плечами. Она первый раз в жизни встречала такого странного милиционера.

— Я соврал вам… Я действительно из ОБЭП. Хотел проверить все ли у вашего хозяина в порядке… — Максим с самым беспечным видом провел ладонью по витрине, словно ища пыль, будто он был не из ОБЭП, а из санэпидстанции. А так хотелось бежать на улицу…

— А? — женщина еще больше растерялась от его странного поведения.

— Ваша подруга все еще в туалете, — уже на выходе к кассам прокричал Макс, — думаю, что до вечера это не пройдет. Серьезное дело…

Фух! Он вырвался на улицу и с упоением глотнул свежий воздух. Понял, что что-то мерзкое внутри него радостно пищит и потирает ручонки. Слава Богу, это не Яны! Слава Богу…

Оглянувшись по сторонам, Максим пошел к остановке. Необходимо прорываться к метро. Там никто его не обнаружит. Под землей аура теряется и искажается. Но для начала…

— Алло, шеф! — Макс набрал номер личного телефона Кравченко. — Яна у Ордена! Поднимай всех! Я еду…

Конюшенный переулок, здание бывшего ПТУ

Я очнулась от того, что у меня занемели руки. Казалось, что я их совсем не чувствую. Боли не было. Я попробовала пошевелить пальцами, но они тоже отказывались меня слушать. Ну что за невезение. Медленно открыла глаза, боясь яркого света, но не тут было. В помещении, куда меня поместили, было темно, только в углу над неприметной статуей какого-то демона горела черная свечка.

Красовская, ну ты и дура, обругала я себя. Так глупо попасться могла только ты. Да что же с рукой?! Я попыталась повернуть голову, но она крепко была привязана… Черт! Оглядела свое тело насколько смогла. Меня привязали к деревянному кресту тонкими бычьими жилами. Или веревка была такая странная… Перехватили плотно шею, запястья и ноги. Так, чтобы двинуться я не могла. Только моргать. Ну слава Богу хоть эту привилегию мне оставили. От туго стянутых веревок руки и затекли.

— Ау! — закричала я, не ожидая ответа. Тем удивительнее было, как вспыхнула на столике подле статуэтке пара свечей, освещая фигуру давешнего старика, сидящего за круглым столом в длиннополом плаще, внимательно меня рассматривающего. — Ой… — выздрогнула я. — А вы тут?

— Добро пожаловать, в обитель Ордена Ненависти, Светлая! — торжественно проговорил старик.

— Более, чем странное приглашение в гости… — ворчливо заметила я и тут же прикусила язык. Он враг твой, Яночка, и с ним надо держать рот на замке, оставив свой дурацкий юмор для журналисткой братии.

— А тебя в гости никто не приглашал, — уточнил старик.

— Кто вы такие? — быстро спросила я, боясь узнать, для чего тогда я в этом полутемном подвале.

— Я же сказал Орден Ненависти. — удивился мой собеседник.

— С таким же успехом я могу сказать, что Марфа Васильевна. Нельзя поподробнее…

— Хорошо, — быстро согласился тот, — всегда приятнее умирать, когда знаешь от чьей руки. При этих словах у меня мурашки побежали по коже. Место стало довольно мрачноватым и неуютным, а настроение упало ниже плинтуса. Страх тихой сапой забрался мне под майку и неприятно холодил тело. Все как ты хотела, Красовская, подумалось мне, умрешь молодой и красивой во цвете лет. А как же сейчас хочется все наоборот! Внуков и старческий склероз…

— Наш Орден существует со дня основания этого мира, — продолжил старик, выждав паузу, видимо, чтобы достаточно сильно меня напугать, — нам больше двухтысяч лет. Служат наши братья одному — нашему повелителю Абадону.

Я понятливо кивнула. Хотя это с петлей на шее было довольно затруднительно.

— Отлично, молодцы! — похвалила я старика и неизвестных мне братьев. Хотя, наверное, с некоторыми из них мы пересекались. Например, возле Московского вещевого рынка. — А кто такой Абадон? Если не секрет?

Глаза мужчины округлились. Вот невежественная дурочка, укорила я себя, Абадона-то ведь каждый знает!

— Это повелитель шестого круга ада. Военноначальник войска Тьмы. Сеятель смут и, войн и разрушений на Земле! Величайший полководец из всех, кого знал мир!

— Впечатляет, — улыбнулась я вымученной улыбкой. — ну и поклонялись бы ему по-тихоньку. Я вам зачем? Кстати, вы так и не представились, а это как-то не очень культурно…

— Меня зовут Андрей! Я его самый верный последователь. В свое время Абадон вытащил меня из очень сложной ситуации. Буквально спас жизнь!

— Значит не одни плохие дела делает ваш повелитель! — радостно взвизгнула я.

— Это было исключение. Ему нужен был верный слуга, им стал я. Сколько мы вместе пережили…

— Андрей вы так и не ответили. Зачем вам нужна я? Почему вы так за мной охотились. Если вы боитесь, что я кому-то расскажу про ваш орден, то не стоит. Я, как журналистка, умею держать язык за зубами. Живите, поклоняйтесь вашей статуэтке, творите зло, делайте что хотите… только отпустите меня…

Я практически не увидела, как Андрей вскочил со своего места. Секунду назад сидел спокойно на стуле, и вот он уже здесь.

— Не смей так говорить о нашем повелителе! — он размахнулся и со всего маху врезал мне по щеке. С губы закапала кровь. Что ж впредь буду немного осмотрительнее. Больно было неимоверно.

— Не трожь ее! — голос был хриплый, мужчской и звучал, будто из самой преисподни. Андрей резко развернулся на пятках и низко поклонился своей статуэтке.

— Простите меня, Хозяин, но девчонка…

— Девчонка не понимает, что скоро умрет, потому и дерзит… В молодости все считают себя бессмертными… — голос шел из неподвижной статуэтки. Я могла поклясться, что видела как шевеляться губы демона. — Ты знаешь кто я?

— Наверное Абадон, — челюсть онемела от удара, а распухшие губы тяжело шевелились.

— Повелитель, — Андрей снова попытался замахнуться, но голос Хозяина его остановил.

— Не бей ее. Девчонка нам еще понадобиться. Видишь ли, деточка, — вкрадчиво начала статуэтка, — много лет назад, когда твоих родителей еще на свете не было. Исполнилась мечта всех темных сил. Мы смогли на Земле построить Черную Империю Зла. Все было хорошо. Нам все удавалось… Население сокращалось и превращалось в рабов, но… Светлые, эти ниавные Светлые не могли никак признать свое поражение в этой вечной борьбе и успокоиться. Они подослали ко мне убийцу с заговоренными пулями. Ей удалось меня ранить, но заговор на смерть был слишком силен! Он начал умертвлять мое земное тело и отделять его от духа. Если я немного промедлил, то могли умереть обе сущности. Потому, я заставил моего верного слугу, — Андрей при этих словах низко поклонился говорящей статуэтке, — заключить мой дух в эту… Этот тотем! Он поклялся меня освободить, чтобы продолжить нашего дело…

— Это очень интересная история, — заметила я, слушая затаив дыхание, — но при чем тут я? Пускай, ваш Андрей, воскрешает кого хочет!

— Есть один нюанс, — прохрипела статуэтка, — заговор был очень силен. Его делали все маги мира, а потому… Чтобы возродиться мне в новом теле необходима кровь тринадцати девушек.

— Жестоко, но справедливо, — я несла какую-то околесицу, только лишь бы оттянуть момент, когда Абадон все расскажет. Я уже догадывалась о своей участи, но верить в это не очень-то хотелось.

— Кровь одиннадцати, рожденных 21 января у нас есть, — голос демона становился все глуше. Ему было тяжело говорить, потому мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать в его шипении какие-то слова.

— Есть и хорошо! — обрадовалась я, — знаете у меня две очень вредные соседки-бабульки снизу. Они вам не подойдут?

— Двенадцатая жертва уже определена.

— Жаль… а так хотелось…

— Тринадцатой будешь ты! — дрожь сотрясла мое худенькое изможденное тело. Мне очень не хотелось быть тринадцатой ни при каких обстоятельствах. — Обряд мы проведем в самом скором времени, но не бойся! Ты не умрешь…

— Ой, спасибочки, — прошептала я про себя.

— Тринадцатая жертва, — продолжил объяснять Абадон, — должна быть магичкой! Чародейкой ни темной, ни светлой, аура которой еще серая, как у ребенка!

— А зачем она вам? — дрожащим голосом спросила я, понимая, что как назло подхожу этому Ордену по всем параметрам.

— Это оболочка! В нее я войду, как только сосуд, что хранит мой дух лопнет от крови двенадцати!

Черт! Я стану Абадоном. Перестану сама мыслить, чувствовать, ощущать, делать… Все это за меня будет выполнять этот демон, сидевший в своей статуэтке очень много времени. Кошмар! Мне захотелось разрыдаться. Я бы так и сделала, если бы шею больно не давил ремешок, а щека не болела от удара. Вот шеф-редактор удивиться, когда к нему заявится обновленная Красовская.

— А по-другому нельзя? — робко спросила я, кляня все на свете. Тот злополучный вечер, когда я выехала на труп в поисках сенсации, маму, которая родила меня именно 21 января и не могла чуть-чуть потерпеть, даже Переверзева, который нагло продрых, когда его любимую похищали в лучших традициях Кавказкой Пленницы.

— Убери ее! — проревел демон. — Мне тяжело говорить…

Андрей сделал какое-то неуловимое движение руками, и меня снова, как и возле магазина окутал с ног до головы кокон из черных нитей, напоминающих тени. Они холодили неприятно кожу, будто высасывали через пору все счастье и любовь, которые были у меня в душе. Я начала слабеть, глаза мои закатились. Дыхание замедлилось, стало мерным и робким. Последнее, что я почувствовала, прежде чем потерять сознание, как воловьи веревки спали с моих рук. Тело вдруг, как пушинку, подбросило вверх и в горизонтальном положении повлекло куда-то в другую комнату.

— Это точно, что нам нужно, Хозяин? — настороженно спросил Андрей, когда я выплыла из комнаты. — По-моему она дура, дурой…

— Нам некогда искать лучший вариант, Андрей! Мне надоело торчать в этой штуке почти сто лет!

— Простите, повелитель, — старик преклонил колено перед Абадоном.

— Обряд должен пройти завтра в полночь. Дай задание нашим вампирам. Они должны высушить двенадцатую жертву сегодня ночью.

— Будет исполнено!

ГУВД, пл. Конституции

Экстренное совещание в ГУВД началось со сбивчивого доклада Максима. Он явно нервничал и переживал за Яну, и даже не пытался это скрыть. Переверзев сидел за своим столом, обхватив голову руками, и что-то бубнил себе под нос. Ксения пыталась его немного успокоить, но Кравченко жестом ее остановил.

— Не надо! — проговорил он. — Пускай, перетерпит, само пройдет…

 Что нам теперь в этой ситуации делать? Вот вопрос… — Вася задумчиво почесал подбородок.

 Ксения, — обратился шеф к Нееловой. — Нам необходимо просчитать возможные вероятности будущего. Ты сможешь я это сейчас сделать?

 Боюсь, что мое предсказание будет не совсем точным, но я попробую…

Девушка аккуратно разложила на своем рабочем столе несколько камешков из своего мешочка, висевшего на поясе, а потом прикрыла глаза, что-то зашептав неразборчивое. Все увидели, как камни покраснели, словно нагрелись. От них стало исходить тепло, подниматься пар, достигший аккуратного носика Нееловой. Она с громким сопением втянула в себя воздух, дернулась всем телом и впала в транс. Голос ее преломился, стал неузнаваемым. Сейчас она вещала о будущем. В кабинете наступила тишина. Даже Макс перестал что-то про себя бубнить. Все внимательно слушали, что же произнесет ведьма.

— Тьма близко! Совсем недолго осталось до того времени как нечто ужасное вырвется на свободу из векового заточения. Начнутся твориться ужасные вещи. Барт убьет брата, а отец сына!

— А Яна? Как же она? — человека, находящегося в трансе прерывать было не принято, но Переверзев слишком был взволнован.

— Девушка по имени Яна, которую ты всей душой любишь, имеет двоякую судьбу. Возможны два исхода этой истории. И оба имеют шансы на успех. Она либо станет самой величайшей темной волшебницей на планете, либо умрет! — голос Нееловой сорвался на фальцет. Колдунью затрясло. Лоб покрылся крупными каплями пота. Она с трудом вырвалась из плена своих видений. Открыла глаза.

— Последняя фраза, — быстро спросил ее вскочивший со своего места Макс, — это правда, что ты сказала о Яне?

Ксения вымученно улыбнулась и пожала плечами:

— Я не помню, что говорю в трансе, но пока еще Владыка Света еще ни разу не ошибался.

— В этот раз он ошибся! — нервно дернулся Максим. — Она не может умереть!

— Макс! — оборвал его резко Кравченко. — Прекрати истерику!

— К тому же там был вариант, когда она останется жива. — спокойно заметил рассудительный вампир.

— Да! Просто отличный вариант! — притворно радостно всплеснул руками Переверзев. — Яна станет самой величайшей темной из всех, что были на земле и принесет разрушения и смерть!

— Это предсказание и судьба! — шеф привстал со своего места и схватил Макса за отворот пиджака. — От нее не убежать и никуда не скрыться. Если так суждено, то мы уж точно не в силах ничего изменить…

— И бросить ее? — бешено вращая глазами, Макс ударил по запястьям Кравченко и вырвался из его захвата. — Бросить человека, который нам доверился на смерть? Такое значит, наше дело света? Да?

— Это судьба…

— Да плевать я хотел на эту судьбу!

Максим резко развернулся и выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью, оставив своих ошарашенных сослуживцев одних.

Харьков, лесопарк. Это же время

Людмила Валентиновна Будко с трудом вылезла из переполненной маршрутки. Сначала плотно утрамбованная масса людей, спешащих домой с работы, вытолкнула ее, а потом вслед за ней на остановку с трудом выскользнул пакет. Двери «Богдана» неплотно захлопнулись, и маршрутка покатилась дальше. Людмила Валентиновна оправила помятое платье, прическу и пошла в темноту лесного массива.

Ее дом находился недалеко от лесопарка. Чтобы добраться туда с работы ей приходилось ехать сначала две остановки на метро, потом на маршрутке или троллейбусе, а после еще метров пятьсот по заросшим дорожкам лесопарка.

Сегодня потух последний фонарь, который освещал старую тропинку. Энергетики то ли бастовали в очередной раз, то просто забыли про этот дальний уголок Харькова. Людмила Валентиновна поежилась, будто от холода. Идти одной было страшно, но дома ее ждал только верный пес Рик, который выйти и встретить ее с тяжелыми пакетами явно не мог. Она вздохнула и медленно пошла по дорожке. Пакет давил на руку. Женщина часто перекладывала его с одной на другую, но это было не самое страшное… Чувство тревоги, липким холодком, забралось ей куда-то между лопаток. Сердце заныло в предвкушении чего-то ужасного. Людмила попыталась отогнать эти мерзкие ощущения, представив, как придет домой, заварить свежемолотый кофе, приляжет в ванную, наполнив ее душистой пеной…

Шорох позади нее, заставил женщину насторожиться. Она оглянулась, но, позади было так же темно, как и впереди. Сумерки стали какими-то вязкими, осенними что ли? Тьма была плотной, словно чем-то наполненной.

— Эй! — тихо позвала Людмила, пакет с шорохом упал на землю, из него посыпались конфеты и баночки со специями. — Кто здесь?

Ей естественно никто не ответил. Она была тут одна, только, как маленькая девчонка, нагоняет на себя страх. Будко наклонилась положить выпавшие продукты обратно, но… чья-то рука коснулась ее волос. Людмила вскочила, попробовала побежать, но цепкая рука ухватила ее за запястье. Она вскрикнула от боли, ее потянули к себе. Он ощутила запах крепкого мужского пота и сладковатый запах мускуса.

— На помощь! — закричала Будко, пытаясь вырваться, но тропинка была пуста. Женщина уже проклинала себя за то, что в одиночестве пошла по этой аллейке, своего начальника, за то, что нагрузил дополнительной работой, свою горькую женскую судьбу, мужа, который бросил ее, едва она узнала, что никогда не сможет иметь детей.

А вдруг это маньяк, подумала она. Тогда мне не вырваться… Но того кто ее схватил она по-прежнему не видела. Это придавало ей еще больше страха. Людмила перестала сопротивляться. Ее развернули чьи-то крепкие руки, пальцы сдавили шею. Женщина начала задыхаться. Точно маньяк… решила она.

— Послушайте… — удалось ей прохрипеть. — Вы хотите секса? Прошу вас, делайте что хотите, только не делайте мне больно…

Будко вдруг ощутила на свое шее чье-то горячее дыхание, будто кто-то хотел ее поцеловать, но в тот же миг что-то невидимое острое вонзилось ее в артерию. Она захлебнулась в собственном крике. Глаза закатились. Людмила почувствовала, как с каждым ударом сердца кровь толчками уходит из нее, унося за собой ее собственную жизнь, так бездарно прожитую… Эта последняя мысль пришла к ней, когда глаза совсем закатились, а кровь в теле совсем иссякла.

— Эта двенадцатая! — демон Тарас вышел из пелены, осматривая высушенный труп.

— Она точно двадцать первого родилась? — вампир Марк начал аккуратно сцеживать выпитую кровь в глиняный сосуд.

— Сейчас посмотрим, — Тарас вытащил из мертвенно бледных рук сумочку, порылся в ней и достал паспорт, — Будко Людмила Валентиновна 1964 года рождения, Харьков, 21 января… Она! — радостно воскликнул демон, бросая паспорт рядом с начинающим остывать трупом.

— Хозяин будет доволен, — удовлетворенно кивнул Марк.

— Оба! — улыбнулся демон, показав три ряда острых клыков. — Оба наших Хозяина будут довольны.

Демон и Вампир радостно засмеялись, накинули на себя пелену и пошли прочь, помахивая пакетом с глиняным сосудом, в котором хранилась кровь последней двенадцатой жертвы, необходимая для воскрешения Абадона.

Тело Людмилы осталось лежать на земле. Коленки подогнулись, платье бесстыдно задралось. Пробегавший мимо дворовый пес остановился рядом с ней. Облизал холодное лицо, внимательно рассмотрел ее, наклонив голову, а когда женщина не очнулась, то громко и протяжно завыл, предчувствуя беду, которая несет эта смерть за собой. И его жуткий вой слышали все жители окрестных домов, поспешив закрыть открытые по летней погоде окна.

Смерть! Пес предвещал гибель людей.

«Кафе у Ануша», Харьков, Механизаторская

Выскочив из отдела, Максим, не долго думая, решил, что помощь ждать неоткуда и надо самому спасать Яну. Шеф повел себя, как и всегда, осторожно. Повелел выжидать, чем все закончится. Вот так днем за днем, век за веком Свет и проигрывает битвы между Добром и Злом. Светлые более осторожны, руководствуются принципом не навреди, в то время когда у Темных вообще никаких принципов нет.

Для начала надо выяснить, куда они увезли Красовскую. Для этого придется тряхнуть всю старую агентуру, поднять на ноги очень много людей, проделать огромный объем работы, но это того стоит. Среди бесчисленного хлама никому не нужной информации может попасть и крупица истины.

Первым надо посетить Ануша. Его кафе находится недалеко от дома Яны. И старый армянин никак не может не знать, что творится у него под носом. Макс легко вспрыгнул в уходящий трамвай, заплатил водителю и занял свободное место у окна. Стал глядеть на редких прохожих, размышляя.

Ануш — оборотень! Он Темный с ног до головы, но Темный…правильный что ли? Он редко нарушает Закон, но при этом в его шашлычной не протолкнуться от закоренелых черных магов, вампиров, таких же как и он оборотней и некромантов. Однако, порядок у него на районе образцовый. Познакомились они случайно…Тогда они вместе с шефом готовили облаву на оборотней. Перекрыли половину города, но части удалось бежать к Дробицкому яру. Там их и настигли охотники — кучку полулюдей, полузверей, готовых до конца биться за свою жизнь. Кровью были залиты их потертые практически седые шкуры, не один Светлый был уже на их счету, терять им было нечего, но им и не хотелось умирать, и когда кольцо было готово сомкнуться, то вперед вышел самый старший из них. Его шерсть была вся седа, а он сам с красными глазами напоминал альбиноса. Он просил о пощаде, говорил о Законе, и шеф с Максом ему поверили, не секунду не пожалев об этом после.

На следующий день армянин пригласил их в свое кафе. Угостил шашлыком из говядины и красным домашним вином. Каким путем к нему попало мясо, они старались не думать, но с тех пор, Ануш был глубоко законсперированым агентом Светлых, поставляя им важную информацию из стана врага.

За этими мыслями Переверзев доехал до нужной ему остановки. Вышел и осмотрелся. Ничего за то время пока его не было не изменилось. Те же стены, украшенные картинками из горского прошлого хозяина, те же столики на улице, тот же запах хорошо прожаренного сочного мяса.

Немного подумав, Максим шагнул внутрь. В кафе было практически пусто. За столиком у стойки сидел Ануш и играл с каким-то толстым армянином в нарды. Чуть поодаль от него пили вино двое молодых оборотней. От них еще несло волчьим потом, будто переродились они только что…Переверзев недовольно повел носом и отвернулся, сделав несколько шагов к столу, за которым сидел Хозяин.

 Здравствуй, Ануш! — громко проговорил он, обращая на себя внимание.

Армянин резко дернулся на стуле, не видит ли кто? Но успокоился и взял себя в руки.

— День добрый, Максим Палыч… — он улыбнулся, но его улыбка больше напоминала оскал хищника. — Что привело тебя ко мне дорогой? — он встал со своего места и приветливо раскинул руки, намереваясь обнять, но Макс ловко ушел от объятий, коротко бросил.

— Надо поговорить…

— Гости у меня, Максим Палыч, не могу, совсем не могу. Времени нет, не поверишь…

— Для меня найдешь! — Переверзев схватил оборотня за лацканы его пиджака и толкнул за стойку. Ануш полетел спиной вперед, сбил несколько бутылок с вином и опрокинул заказ молодых волчат, пьющих вино за соседним столиком

 Собака, Светлый! — заорал один из них, подскакивая со своего места. Его верхняя губа задрожала, приподнимаясь, показывая краешек острых клыков.

— Заткнись, урод! И сядь на свое место, — бросил ему Макс через плечо, продвигаясь к Анушу, который медленно уползал в подсобку, поглядывая на него исподлобья, но не перерождаясь, понимая к чему это может привести.

— Ах ты, тварь!

Сильный удар в спину опрокинул Макса вперед, он успел сгруппироваться, но ощутимо поцарапал битой стеклотарой себе лицо. Со щеки закапала кровь, что еще больше раззадорило молодых волчат. Второй, пылая праведным гневом, подлетел следом, на ходу преображаясь. Через секунду на Макса смотрели уже не пара молодых и чрезвычайно борзых армяшек, а боевая двойка оборотней, которых к тому же манил запах свежей крови.

Переверзев смахнул каплю, размазывая кровь по всему лицо. Ощупал щеку. Порез глубокий, рассадил знатно. Он старался им глядеть в глаза. Опустишь голову вниз или отведешь взгляд, то считай тебя уже кушают. Так они и кружили по кафе, выжидая. Несмотря на молодость, парнишки оказались бойцами хорошо обученными и натасканными. Громкого рычания не издавали, не суетились, просто выжидали, когда Макс ошибется. Изредка он поглядывал на скулящего в подсобке Ануша. Про него забывать ни в коем случае нельзя. Может броситься на спину.

У молодого волчонка все-таки нервы оказались слабее. Он прыгнул первым из сидячего положения, резко разогнув лапы, целя куда-то в область шеи. Но к такому повороту событий Макс был готов, качнул корпусом вправо и резко выхватил меч, висящий за спиной в позолоченных ножнах. Еще в полете острая сталь прошила волчьи бок насквозь, кровь брызнула во все стороны. Оборотень взвизгнул и откатился под стол, издыхая.

Второй именно этого и ждал. Ждал, пока Максим отвлечется, чтобы броситься в ноги. Кубарем Макс и неизвестный ему волк покатились по кафе, сметая все на своем пути. В этой схватке меч куда-то выпал. Острые клыки успели сомкнуться на запястье, пока Переверзев подготовил удар. Боль прошила руку до самого предплечья. Нельзя! Нельзя останавливаться! Согнутыми ногами он уперся оборотню в брюхо, толкнул вперед резко их разжимая, когти царапнули по плечу, но некогда было осматривать свои раны. Меч…Макс огляделся в поисках своего клинка. Увидел что тут закатился под стол. Они бросились туда вместе, Макс за мечом, а волчонок на Макса. Сверкнула сталь кинжала, скрытого у Переверзева под футболкой. Оборотень откатился в сторону и затих.

— Зачем ты их убил?! — завопил Ануш из подсобки. — Это мои племянники были…

— Нечего на людей бросаться, — Макс удостоверился, что оба его врага мертвы. Тел волчат медленно приобретали человеческое обличье. Исчезали на глазах клыки и когти, медленно сползала, начиная от шеи, шерсть, кусками отваливаясь от мертвой кожи.

Переверзев прошел в дальний угол кафе, где в подсобке сидел, поджав под себя ноги, Ануш. Он бешено и испуганно вращал глазами, что-то шепча себе под нос, когда Макс приблизился к нему, тот резко вскочил, закричал:

— Ты умрешь, Светлый! Тебя уничтожат! Никто еще не смог устоять против Ордена Ненависти!

 Опа! — радостно воскликнул Максим, поднимая свой меч. — Именно об этом я и хотел с тобой поболтать! Что это за Орден такой? Сколько в нем людей? Где у них база?

 Я ничего не знаю! И знать не хочу! — армянин-оборотень вжался в стену между двумя полками со спиртным.

 Это хорошо! — Переверзев зло улыбнулся и вытащил из кармана старую серебряную монетку. Поиграл ее на свету, чтобы Ануш мог хорошо ее рассмотреть. — Хорошая вещь серебро…Много несговорчивых ртов открывала…

 Ты…ты…ты не посмеешь это сделать!

 Отчего же! Твой гребаный Орден похитил девушку, которую я люблю, утащил ее неизвестно куда, а возможно ее уже и нет в живых, а ты мне говоришь, что я не прижгу старую потертую шкуру какого-то оборотня?

 Я тут не при чем…

 Похищение произошло на твоем районе. Знать об этом ты был обязан! — с укоризной поглядел на него Макс.

 Я правда…

Терпение у Переверзева кончилось. Он неожиданно бросился вперед. Обхватил Ануша за шею и слегка придавил пальцами артерию. Тот захрипел, отчаянно пытаясь вырваться. Его тело само начало процесс обращения, но Максим не мог этого допустить. Еще бы одной схватки он бы не выдержал. Запястье и порезанное лицо болели, сочилась кровь.

— Где Яна Красовская?

— Я не знаю…

— Где Яна? — Макс прижал монету к раскрытой ладони Ануша. Боль пронзила его с ног до головы. Кожа зашипела, послышался запах паленой шерсти. Армянин закричал от боли.

— Мамой Клянусь!

— Тварь, — Переверзев снова припалил серебром руку оборотня.

— Не знаю никакой Яны! Орден попросил посодействовать. Девку на гвардейцев широнинцев взять. Я помог… Больше ничего. Аааа! Прекрати! На помощь! Помогите! Макс…

— Где Красовская?

— Да не знаю никакой Красовской, будь она проклята Светом и Тьмой! — рука Ануша превратилась в один сплошной волдырь. Жидкость из открытого ожога медленно стекала по пальцам.

— Отлично! Тогда, где мне найти этот Орден?

— Мне нельзя… Максим Палыч, послушай… меня убьют… если я…

— Можешь не бояться! — зло процедил Переверзев. — Я убью тебя намного раньше, чем до тебя доберутся твои дружки.

— Ради Света…

— Ты воин Тьмы, — коротко отреза Макс, — говори!

— Это на Конюшенном… Здание бывшего ПТУ. Сейчас его закрыли на ремонт. Там они и обосновались. Но клянусь, что не имею к ним никакого отношения. Просто родня…

— Заткнись! — Макс пнул ногой плачущего Ануша и встал с колен, бережно пряча монетку в карман. Она его не раз уже выручала в безвыходных ситуациях.

Если армяшка сказал правду, то надо ехать на Конюшенный. Макс смутно припоминал старое полуразвалившееся здание дореволюционной постройки, обтянутое плотной строительной сеткой. Его он видел, когда ехал в центр.

Точно это было недалеко от «французского бульвара», где они проводили операцию по задержанию вампира. Сердце бешено ухало в груди. Чувство тревоги никак не хотело отпускать. Яна в опасности. Это он знал точно! Зашел за стойку. Умылся, чтобы не распугать пенсионеров в трамвае. Ануш предусмотрительно не высовывался из подсобки, баюкая обожженную руку.

— Пока! — кивнул ему Переверзев и хлопнул дверью.

ГУВД, пл. Конституции

— Шеф, ты не прав… — когда дверь за Максом захлопнулась, Вася позволил себе оспорить решение своего командира. — Мы команда! Мы должны помогать друг другу…

— Красовская в нашу команду не входит… — коротко отрезал Кравченко.

— Она же светлая! — возмутилась Неелова, поддерживая Вашину, но опасаясь открыто вступать в конфликт с шефом.

— Она — Серая! Она ни темная и ни светлая. Она пока ребенок с чистой аурой. И, кстати, именно благодаря твоему предсказанию, мы точно знаем, что она станет Великой Темной. Я не имею право рисковать чужими жизнями.

— А если эти жизни сами хотят рискнуть? — Вася поднял на него холодный взгляд своих серых глаз.

— Это не только вы, но и миллионы людей по всей Украине. Настанет хаос. Погибнут сотни, если не тысячи. Возможно, нам придется когда-нибудь бороться с этой Яной…

— А возможно и нет, шеф… — кротко заметила Ксения. — Предсказания наука довольно не точная, требующая времени и терпения. Иногда через несколько тысяч лет становится понятно, что имелось в виду.

— Я запрещаю вам вмешиваться в исход этого дела! — Кравченко стукнул кулаком по столу. Его лицо стало пунцово-красным. Глаза налились кровью. Он не терпел, когда ему перечили.

— Хорошо! — поднял руки вверх Василий. — Яна не Светлая. Но Максим, который лезет в петлю на наших глазах мы обязаны ему помочь…

— Это не друг, который из-за первой юбки наплевал на общее дело и бросил нас тут одних.

— Это мы его бросили, — разозлился Вашина и из-под его верхней губы помимо воли поползли клыки.

— К тому же может это и есть любовь! — мечтательно прикрыла глаза Ксения.

— Молчать! — взревел Кравченко.

— Мы все равно ему будем помогать! — Вася встал со своего места. Попросил Неелову. — Ксения помоги мне…

Девушка сделала несколько пассов руками, шепнула заклинания, и на столе возник густо исписанный лист пергамента и гусиное перо.

— Это что? — поднял глаза Кравченко, кивнув на бумагу.

— Это наше заявление об уходе со службы по собственному желанию, шеф! — Неелова подхватила перо и легко чиркнула свою роспись. Рядом подписался Вашина.

— Теперь вы нам не командир! — Вася повернулся к двери и потянул за ручку. Следом за ним встала Ксения, поправив платье и накинув сумочку на плечо.

— Стоять! — проревел Кравченко, но его люди не слушали. Дверь за ними захлопнулась, оставив начальника отдела Харьковского ГУВД по магическим преступлениям в одиночестве.

Вдвоем, Ксения и Василий, вышли из здания ГУВД. Стояла солнечная погода, дул легкий свежий ветерок.

— Ну что будем делать дальше, товарищ безработный? — чародейка улыбнулась беспечно вампиру и ободряюще похлопала его по плечу. — Не боись, Вашина! Мы не могли поступить иначе!

— Нам необходимо найти Макса, — Вася натужно улыбнулся и наморщил лоб. Никакого конкретного плана у них не было. Все случилось спонтанно.

— А потом?

— Потом будет видно… — грустно кивнул Вася. Вся его жизнь прошла в этих стенах. Его подростком — вампиром родители отдали сюда на перевоспитание. С тех пор он стал светлым, навсегда посвятив свою жизнь отделу.

Ксения прикрыла глаза. Сосредоточилась. Тонкая морщинка прорезала ее высокий лобик. Она шевелила губами, что-то говорила, но разобрать вампир так ничего и не смог. Так продолжалось минут десять, пока девушка обессиленно не выдохнула и открыла глаза.

— Ну все, нашла…

— Где Макс? — нетерпеливо уточнил Вася.

— Макс на Салтовке, — Ксения нахмурилась, — он возле «Французского Бульвара». Именно там, где уничтожили вампира. Только… Это какое-то очень древнее здание. Там толстые стены. Высокие потолки, узкие окна бойницы. Он только что туда зашел, но от этого дома за версту несет Тьмой!

— Он в опасности? — обеспокоенно спросил Вася.

— Пока нет, но злость и кровь там повсюду, — Неелова нервно пошевелила плечами, кутаясь в ладони, будто в платок.

— Нам надо спешить… — девушка согласно кивнула. Видно, что она все еще никак не может отойти от увиденного.

— Вася, тебе же нельзя…

— Мы теперь не в милиции! — вампир распахнул рубашку. Его курчавые седые волосы на груди вдруг потемнели. Лицо стало меняться, вытягиваться, покрываясь густой коричневой с проседью шерстью. Клыки стали заметнее. Тело несколько раз конвульсивно дернулось и стало выгибаться. Раздался громкий хлопок и на спине у Василия выросли два перепончатых крыла. Перед Нееловой стояла огромная летучая мышь.

— А это не опасно? — она с подозрением покосилась на своего друга в новом обличии.

— Боюсь, что нам выбирать не из чего… — Вашина подхватил ее за талию и поднял высоко в небо. Тугой ветер ударил в лицо. На миг Ксения закрыла глаза и закричала от восторга. А потом Вася набрал скорость, и она лишь покрепче вцепилась в косматую шерсть.

Конюшенный переулок, здание бывшего ПТУ

Максим нашел здание, на которое ему указал Ануш довольно быстро. Среди новостроек оно было единственным памятником старины в округе. На дверях висела табличка, извещавшая посетителей о наследии ЮНЕСКО, но он не обратил на нее никакого внимания и потянул дубовые ворота на себя. Петли не скрипнули, видимо были хорошо смазаны, либо ими часто пользовались.

В прихожей было темно. По обеим сторонам длинного помещения громоздились сдвинутые в кучки металлические вешалки. Натужно скрипела приоткрытая форточка. По коридорам ПТУ гуляли сквозняки. Максим достал меч. Он давал немного света, зато с ним было как-то спокойнее. Прошел дальше. Два коридора. Один вел прямо, второй круто сворачивал направо. Сразу же вспомнилась сказка про богатыря и горюч-камень. Переверзев усмехнулся этим мыслям и пошел направо. Слева огромные окна на всю стену, справа длинный ряд дверей. Кабинеты, мелькнула мысль. Он потянул одну из ручек на себя, но та не поддалась. Было заперто. Следующая… с тем же результатом.

Он прошел до конца коридора. Там в темноте был запасной выход, который тоже закрыт, ржавый кран с питьевой водой и распахнутые двухстворчатые двери в столовую. Лестница вверх… Над головой Макс услышал тихий шорох одежды, кто-то на втором этаже устраивался поудобнее, готовясь к долгому ожиданию. Значит дозорный…

Переверзев стукнул нарочно по металлическим перилам мечом и быстро шмыгнул в тень. Сверху тут же шорох утих и раздался молодой голос:

— Тарас, это ты? — а потом аккуратные, почти робкие шаги. Неизвестный спускался вниз, чтобы выяснить причину шума. Макс задержал дыхание, чтобы не спугнуть дозорного, но шаги неожиданно стихли. Потянулись мучительные минуты ожидания. Если он сейчас позовет на помощь, то кранты… Переверзев перехватил меч поудобнее и начал медленно выходить из-под лестницы. Коридор был пуст. Пуста была и лестница. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой он поднимался по ней, пока не достиг самого верха. На площадке второго этажа было пусто. Макс встряхнул головой, отгоняя наваждение. Дозорный должен быть здесь, если только… Переверзев медленно поднял голову вверх. И увидел оскаленную морду огромной летучей мыши. С ее клыков, висящих прямо у его лица, стекала крупная слюна. Падая ему на лицо, кажется, вампир даже улыбался. Челюсти клацнули у него прямо перед носом. Он еле успел отшатнуться, а вампир отцепился от перил и обиженно взвыл тонким ультразвуком, кинулся на него, захлопав крыльями.

— Хозяин сказал ждать! — заверещал он. — Хозяин ждал, что ты придешь спасть девчонку!

Вампир снова бросился на Макса, стремясь сбить его с ног. Это почти у него получилось. Переверзев оскользнулся на бетонных ступеньках и полетел вниз. Несколько раз ощутимо приложился затылком, в глазах заплясали озорные огоньки. Это конец, мелькнула запоздалая мысль. Ни на что не надеясь, он выставил вперед себя клинок. Рука дрожала, и меч ходил ходуном. Сейчас он меня высушит. Мрачная тень крылатой твари была уже совсем близко, но тут одно длинное перепончатое крыло зацепилось за край люстры. Тело вампира повело, закрутило. Он потерял ориентацию в пространстве и камнем упал на меч. Макс крикнул от боли. Сто кило веса навалилось мешком прямо на его меч. Только бы удержать! Челюсти клацнули, надеясь дотянуться до шеи парня, а потом сомкнулись, замерев навсегда.

Максим с трудом откинул в сторону вампира, вытащил окровавленный меч. Выполз из многокилограммовой туши.

— Вот и все… — проговорил он, продолжая осматривать второй этаж ПТУ. Впрочем, тут не оставалось ничего интересного. Кабинеты, парты, поломанные стулья горкой в актовом зале с небольшой сценой… Когда тут учили молодых столяров и слесарей. Вот кабинет автодела, а рядом с актовым залом кабинет физики, библиотека с изгрызенными мышами книгами. Обычное заброшенное учебное заведение. Макс прошел до конца коридора и остановился возле лестницы. Из окна второго этажа был хорошо виден птуэшный стадион с ржавыми воротами. Если на втором этаже меня ждал сюрприз, то он должен быть и с этой стороны. Как там вампир звал своего дружка?

— Тарас… — позвал Максим, стараясь, чтобы его голос звучал максимально жалостливо. — Тарас…

Снизу послышались встревоженные быстрые шаги. Кто-то поднимался верх по лестнице. Переверзев шмыгнул за дверь и оказался в музыкальном классе. Посреди кабинета стояла пианино, крышка его была оторвана и валялась в углу.

— Я здесь…

— Марк, какого черта?! Хозяин сказал, что этот Светлый может появиться в любую секунду…

— Помоги…

Дверь в кабинет скрипнула и туда заглянула рогатая голова демона. Отлично! Размах был не силен. Мешала стена, но меч именно для убийства демонов был и предназначен. Закаленная сталь с шипением врезалась в красную бугристую кожу Тараса. Брызнула зеленая слизь, запачкав ботинки Максиму. Голова с глухим стуком покатилась по старому паркету.

— Ну а теперь пришла пора вашего таинственного хозяина…

Максим уже знал, где держат Яну. Только подвал! Под такими стенами он должен быть глубокий. Переверзев втащил тяжелое тело демона в кабинет и спустился на первый этаж, где видна была приоткрытая дверь.

Темно… Только сквозь небольшую щель пробивается тонкая полоска света от зажженных свечей и слышен чей-то взволнованный с хрипотцой голос:

— Именем Владыки Тьмы, освободи раба своего из заточения, кое он…

Максим нагнулся и посмотрел в щелку. Яна лежала привязанная к огромному покатому камню, который, видимо, исполнял роль алтаря. У нее в голове стояла ужасная статуэтка какого-то божка. А над ними бродил в длиннополой сутане абсолютно седой высокий мужчина и поливал попеременно то статуэтку, то Красовскую кровью из глиняных сосудов. Янка была испугана, но старалась держаться, прикусив нижнюю губу.

— Именем Тьмы! — когда последний сосуд кончился. Мужик вытащил из-за пояса длинный кинжал с черной рукоятью в виде головы змеи. Бросился к Янке, намереваясь и из нее добыть несколько капель.

— Андрей, прошу вас! — закричала девушка и попыталась вырваться, но веревка держала крепко.

— Сейчас ты умрешь! Но восстанешь вновь уже моим хозяином Абадоном!

— Нет! Пожалуйста! Не надо!

Точеное тело Красовской изогнулась, но острая сталь уже оставляла бордовый след на ее белоснежной коже живота. Это уже слишком!

Максим с криком ворвался в подвал. Толкнул Андрея, который отлетел в угол, перевернув подсвечники. Его длинная сутана загорелась. Объятый пламенем он встал с колен и в его руке появился длинный хлыст.

— Светлый! Ты сегодня умрешь! Ты не испортишь возвращение в этот мир человеческого кошмара!

Лицо Андрея лизали языки пламени. Пахло паленым. Кусками обгорелая кожа отваливалась с его лица, оголяя белоснежный череп. Свистнул хлыст, опрокинув статуэтку Абадона на пол подле алтаря.

— Умри! — петля снова сверкнула, окутав подвал Тьмой. Кое-как Макс умудрился отразить этот удар, но его сила была намного выше. Хлыст крушил стены. Здание ПТУ зашаталось. По кирпичной кладке пошли длинные и глубокие трещины. Яна закричал на своем месте. Дернулась всем телом, и капля крови, из разрезанной ранки на животе медленно, потекла по серому камню вниз.

— Уничтожь его! — закричала вдруг статуэтка.

Это словно придало Андрею новых сил. Он снова легонько взмахнул хлыстом, который вдруг в полете изменил направление и обхватил колени Максима. Тот пошатнулся, но мощная сила рывком выдернула у него землю из-под ног. Его потянуло к Андрею. Он больно ушибся головой, потерял ориентацию в пространстве всего лишь на секунду, а когда открыл глаза, то увидел перед собой оскаленный горящий череп. Это конец, подумал Макс! Но Андрей вдруг выпучил пустые глазницы, пошатнулся, а потом горящий череп снес с плеч мощный удар. Безголовое тело слуги Абадона несколько раз конвульсивно дернулось и вспыхнуло пламенем, сгорев дотла. Ошарашенный Максим поглядел вверх. Над ним стояли Неелова со своим оголенным мечом в кожаных доспехах, и настороженно хлопал крыльями Василий Вашина.

— Он слишком тобой увлекся! И не подумал, что у тебя еще есть друзья! — улыбнулась Неелова, поправляя растрепавшиеся волосы.

— Ксюша… Васька… — еле смог выговорить Макс, улыбаясь в ответ. — Как вы… А Яна?!

Он забыл про свои раны и вскочил на ноги. Красовская ревела во весь голос, лежа на алтаре. Он бросился к ней. Его ладонь легла на холодный камень и смахнула оттуда каплю Яниной крови.

Время как будто остановилось. Тело налилось свинцом. Уши заложило ватой. Откуда-то издалека Макс слышал отчаянный крик Нееловой:

— Нее…еет!

А он не сводил глаз с округлой капли розовой крови, которая медленно летела вниз, разрезая тугой воздух. Он понял куда она летит, хотя нет… не понял… почувствовал! С легким хлопком она разлетелась на миллиарды брызг, ударившись о шипастую голову статуэтки Абадона.

По статуэтки пошли трещинки. Сначала они были маленькие, потом все крупнее и крупнее. Казалось, что Абадон надувается изнутри. Раздался треск, а потом оглушительный взрыв. Пыль взметнулась вверх, окутав и без того темное помещение подвала. Раздался жуткий хохот, рев и крик:

— Я вернулся!!!

Это было последнее, что услышал Макс перед тем, как потерял сознание.

ГУВД, пл. Конституции. 7 месяцев спустя…

Я с забинтованным животом лежала на коленях у Переверзева, ставшего начальника отдела милиции по магическим преступлениям города Харькова. Неелова подпиливала ногти. Мы понемногу отходили от приключений и входили в нормальный рабочий режим.

Дверь распахнулась. Василий Вашина пулей влетел в кабинет и пробежал к телевизору. Схватил пульт, щелкнул кнопкой.

— Вася! — попытался у него что-то узнать Макс, но вампир приложил палец к губам и кивнул на экран. Там загорелась заставка экстренного выпуска новостей. На экране появилась миловидная ведущая, которая с улыбкой начала читать текст. Мы внимательно вслушивались, стараясь разобраться в том, что именно встревожило Вашину.

— Сьогодні вночі президент України Віктор Горлукович втік з країни. Тимчасово виконуючим обов'язків президента призначений Олександр Тучинов.

На экране появилась заставка с фотом нового и.о. президента. Сквозь округлые черты лица, второй подбородок и бессмысленные глаза, были видны черты пасти Абадона.

— Он и правда вернулся… — заметила Неелова, когда пошла реклама.

— Что же теперь будет? — я повернулась к встревоженному Максиму, но даже он, мой любимый и единственный, не знал ответа на этот вопрос.