— Значит вы утверждаете, что оказались в доме убитого гражданина Крутько Валентина Михайловича оказались совершенно случайно? — спросил следователь, с родинкой на верхней губе, которую в стародавние времена называли мушкой сидел напротив меня, поигрывая остро отточенным карандашом.

В тот момент, когда в дом разорванного монстром Михалыча нагрянула полиция, нам с Янкой пришлось сдаться без всяких споров и проволочек. Менты были явно на взводе после последних событий в Шаровке, и начни я качать права, меня тут же пристрелили, списав на нас серию убийств.

После личного досмотра их подозрения только лишь укрепились. За поясом у меня они естественно обнаружили револьвер Михалыча, заряженный серебряными пулями. Удовлетворенно хмыкнули и приобщили к делу. Эксперт его сфотографировал и пошел снимать место убийство. Все это время мы проторчали на веранде под присмотром бдительного сержанта, не выпускающего из рук автомат. Сержант почему-то был одет в бронежилет и каску, словно они могли спасти его от лап шаровского убийцы, но смотрел внимательно. А палец на спусковом крючке ощутимо подрагивал, что выдавало его почти панический ужас. Потом нас отвезли к местному участковому, у которого в приемной еще Бог знает с каких времен осталось КПЗ, куда во времена Союза он сажал местных алкашей и дебоширов, дабы протрезвели, а потом преспокойненько шагали домой. Нам с Красовской такая завидная участь явно не грозила. Прошло полчаса, когда нас совершенно не тревожили, не интересовались нашей парочкой, лишь тот же самый сержант не спускал с нас внимательных глаз, изредка отвлекаясь на глубокий вырез Янкиной кофточки.

Оказались ждали большего начальства из самого Харькова. Какой-то известный следователь должен был приехать в Шаровку, чтобы допросить подозреваемых по горячим следам. Это все мы узнали от сержантика, который через час ожидания вполне успокоился и даже начал с нами разговаривать.

— Закурить есть? — курить хотелось ужасно. Мои сигареты отобрали при обыске, как и Янкину сумочку. Так что мне ничего не мешало стрельнуть у салаги хотя бы «бычок». Сержант воровито огляделся по сторонам.

— Пусть она возьмет! — кивнул он на Красовскую, подавая спички и курево через решетку. Я с наслаждением задымил, раздумывая что теперь делать, и как выпутываться из своей этой ситуации. В голову пришла единственная здравая мысль о том. Что надо немедленно добиваться положенного мне звонка и просить Заславского вытаскивать нас отсюда. В конце концов именно по его воле, я оказался в этом дерьме по уши, впутав и свою собственную семью.

— А позвонить дашь? — попросил я, изобразив на своем небритом лице самую милую из всех своих улыбок.

— А пос…ть тебе не надо? — разозлился сержант.

— Послушайте! — взвилась Красовская. — Я журналистка! Что это за беспредел? Нам положен согласно законодательства Украины один звонок! Я буду жаловаться, — она кинулась к прутьям решетки КПЗ, но сержантик был начеку, тут же вскинул автомат, ходивший в руках его ходуном.

— А ну-ка стоять! Стоять я сказал! Иначе стреляю! — повысил он голос, срываясь на юношеский истеричный фальцет.

— Стоп! — поднял примирительно вверх руки я. — Яна, сядь на место…

Журналистка, обиженно надув губы, поплелась на жесткие нары. Залезла туда с ногами, прижав колени к груди, обхватив стройные ножки ладонями. Видимо сержанту в отместку, который тут же сглотнул ком вожделения, застрявший в горле.

— Командир…Мы просто знакомые Михалыча… — начал объяснять я, но полицейский меня прервал.

— Это вы следаку расскажите!

— Хорошо, как вы узнали, что Крутько убили? — вдруг спросил я, мучавший меня дотоле вопрос. Уж слишком резво и оперативно прибыли наряды к месту преступления. Не успели разобраться с убийством девчонки в ларьке, а тут на тебе…Это наводило на подозрения, которые тут же подтвердил наш конвоир.

— Звоночек анонимный на вас поступил, голуби мои! — сержант снова успокоился и чтобы повыделываться перед Красовской тоже закурил. — Так, мол и так, супостаты которых в ищете по всему району, будут в доме у некоего Михалыча, и точный адресок, куда подскочить. Вот так вот…

— Я так и думал! — сквозь зубы прошипел я.

— Сдали вас! — улыбнулся сержант, но я уже в его сторону не глядел. Дверь в КПЗ скрипнула и на пороге оказался этот знаменитый следователь из Харькова, который особо впечатления на меня не произвел. То ли молод был, как и сержант, то ли что-то странное было в его облике. Но после реформы МВД правоохранители все такие ходят. Вот раньше мента было издалека видать. Шел колобкообразный милиционер, у которого голова чтобы носить фуражку, а руки, чтоб деньги брать, а теперь все наоборот. Полицию наводнили безусые гимназисты, порой только что закончившие институт, не всегда юридический, и теперь она напоминала пионеротряд из нашей бурной молодости.

Вот так я оказался перед ним, в узком кабинете местного участкового, за столом заваленном бумаге. Янку со мной не пригласили. Сержант уже игриво подкатывал к ней. Из коридора то и дело слышалось молодецкое лошадиное ржание, но за журналистку я не переживал. Она сумеет за себя постоять в любом случае.

— Значит вы утверждаете, что оказались в доме убитого гражданина Крутько Валентина Михайловича оказались совершенно случайно? — повторил свой вопрос следователь, глядя на меня исподлобья.

— Я — известный писатель, Яна…Гражданка Красовская — харьковская журналистка, — терпеливо пояснил я. — Вместе мы готовили сюжет для новой книги о Шаровском маньяке. Валентин Михайловича нам посоветовали, как большого специалиста в этой области. Мы хотели просто проконсультироваться…

— Да…проконсультироваться значит, — проговорил будто про себя следователь, — то есть вас не смутило, что во дворе вы обнаружили его труп, зашли в дом, забрали оттуда наградное оружие, так и не вызвав полицию?

— Когда нас задержали, — объяснил я, — мы как раз хотели это сделать.

— Понятно…А револьвер зачем взяли? — мимоходом спросил следак.

— Убийство же…Мало ли чего? Вдруг убийца где-то рядом…Со мной беззащитная женщина, а во дворе…

— Исчерпывающе! — кивнул мужчина, взглянув на меня. — Значит вы никогда не были знакомы с Крутько ранее? Верно?

— Верно! — согласился я. — Это должна быть первая наша встреча.

— А что вы скажите на это… — конечно же полиция раскопала совместные снимки в газете моего прадеда и деда Михалыча, сделанные черте когда.

— Мало ли Дворкиных на свете…

— И то верно! Родство ваше мы проверим, а так же связи и контакты Крутько, а пока вы посидите в КПЗ, — следователь столь победно ухмыльнулся, что мороз пробежал по моей коже. Что ж я ему такого сделал, что он радуется так своей маленькой победе? Ледяной холод пробежал по пальцам, и я вдруг понял, что это не страх перед заключением под стражу. Прикрыл глаза, напрягся. Конечно! От следака определенно фонило магией! Причем высококлассной, высшей пробы, так сказать…

— Ого! — удивленно прошептал я, наблюдая, как тот победно улыбается. — И кто же мы такие? — сердце испуганно ухнуло куда-то в пятки. Я был абсолютно беззащитен перед ним, да и колдун это был сильней меня раз в сто. Не уверен, что и сама Алаида с ним справилась.

— Увидел-таки? Похвально! — следователь расстегнул верхнюю пуговичку на форменной рубашке и круто повел затекшей шеей.

— Ты кто, тварь? — спросил я, а колдун весело рассмеялся. Он хохотал от души, озорно на меня поглядывая.

— Ух…насмешил! — через минуту-другую выдохнул он. — То ли бесстрашный, то ли дурак…Хамство твое прощу на первый раз. Уж больно повеселил ты меня, Дворкин.

— Чего тебе надо? — в голове проскочила мысль, что передо мной сидит именно шаровский маньяк, который вовсе не маньяк, а самый настоящий колдун, для каких-то своих целей истребляющий людей. И никакой он не следователь из Харькова. Просто удачно выбрал маску, а теперь стебется надо мною, да и над всей полицией. Ну надо же какая наглость!

— Чего мне надо? — он перегнулся через стол. В нос ударил резкий запах серы и могильный холод. Столешница, на которую он оперся, моментально покрылась инеем. Я отдернул руку, обжегшись. — Мне надо, чтобы ты исчез из этих мест, и больше никогда здесь не появлялся. Это ясно?

— От чего же? Боишься, что поймаю? — спросил я, набравшись наглости.

— Да…все-таки дурак… — с сожалением откинулся он на свой стул. — Тебя обвиняют в тяжком преступлении. Скорее всего, по-моему указанию, этаппируют в Харьков, а по дороге всякое может случится…Машина перевернется, а то и взорвется!

— Угрожаешь?

— Гадаю на твое будущее! — колдун встал и одернул китель. — Прощай, Дворкин! В другое время и в другом месте, я бы с удовольствием поболтал с тобой. Жаль, что сегодня мы по разные стороны баррикад…

— Я с темными никогда с одной стороны не буду! — злобно прошипел я. Несколько раз дернулся. Наручники впились в кожу, содрав ее на запястье.

— Конвой! — прокричал чародей куда-то за дверь.

В кабинет, тяжело топая берцами, зашли двое полицейских в черной натовской форме. Один из них резко дернул меня за цепочку от наручников. Суставы обиженно затрещали, выворачиваясь. Я крикнул сквозь зубы, пытаясь перетерпеть боль, чтобы не доставить ехидно ухмыляющемуся колдуну еще большего удовольствия.

— Увидимся! — помахал приветливо мне ручкой маг.

— Пошел ты!

— В КПЗ его. Организовать этаппирование особо опасного преступника в Харьков. Немедленно! — грозно рыкнул он на полицейских, которые тут же вытянулись перед ним в струнку, даже не представляя, что командует ими именно тот самый шаровский маньяк, которого они так усиленно ловят уже несколько дней.

— Давай шагай! — меня толкнули в спину, и я кубарем полетел за решетку. Больно ударился о деревянные нары, зашипев от боли. Наручники с меня тактично забыли снять. Янка кинулась ко мне, проверяя жив ли я вообще.

— Смотри за ними в оба! — приказал один из конвойных сержанту, сторожившему нас— Сейчас быстро организуем транспорт и этаппируем в Харьков!

— Это следак приказал? — уточнил сержант, поправляя автомат на ремне.

— А то! Важный такой…как павлин! — менты громко заржали и вскоре удалились.

— Как ты? — спросила Янка, вытирая кровь с рассеченной щеки. Скорее всего зацепился, когда летел в камеру от хорошего пинка. Что ни говори, но наши полицейские сами вежливые полицейские в мире.

— Помоги сесть… — попросил я. Красовская кое-как приподняла меня, усадив на нары. Плечо ныло. Щека слегка кровоточило, но я почему-то был уверен, что главные проблемы у меня еще впереди. — Это он, Ян! Он! — прошептал я, как можно тише, но сержант внимания на нас уже не обращал. Свыкся, успокоился и теперь сидел, уткнувшись в телефон. Автомат стоял у его ног, так чтобы схватить в любой момент.

— Кто он? — округлила глаза журналистка, завозившись рядом.

— Шаровский убийца! — шепнул я ей почти на ушко. — Только не маньяк это никакой! Колдун сильный!

— Где?

— Следователь!

— Дворкин, тебя по голове не били там? — нахмурилась Красовская, считая, что я несу полную околесицу. — Следователь колдун, убивающий жителей Шаровки?

— Да он мне сам признался, когда я его просканировал…

— Так и сказал: «Саша, убийца — это я!»

— Да нет…Просто намекнул, что до Харькова этим этапом мы не доедем!

— Супер!

— Нам нужен телефон! Единственный кто нас может отсюда вытащить это Заславский! — я посмотрел в сторону ковыряющегося в телефоне сержантика. Янка поймал мой взгляд и покачала головой.

— Может ты мне переспать за звонок с ним предложишь? — разозлилась она.

— Если согласится…

— Дворкин!

— Иди… — я легонько подтолкнул ее плечом в сторону полицейского, сидящего на стуле напротив нашей камеры.

Журналистка недовольно фыркнула, но шагнула вперед, призывно виляя крутыми бедрами со столь откровенной улыбкой, что не оставалось сомнений с какой целью Янка подкатывает к представителю правопорядка.

— Куда идешь, стоять! — сержант отвлёкся, суетливо схватил автомат. Направил его на Яну.

— Дорогой, мне очень надо позвонить… — томным голосом проговорила она, призывно облизнув губы. Сержант тяжело вздохнул, сглотнув застрявший поперек горло ком.

— А я тут причем?

— Ты же понимаешь, как я могу отблагодарить тебя за всего один звоночек… — прошептал Яна, просунув лицо сквозь широкие просветы между прутьями.

— Не положено! — уже не так уверенно заявил мент дрогнувшим голосом.

— Всего минуту…Давай, мой милый!

Словно находясь в трансе, сержант медленно подал ей старенький «флай» через решетку. Яна брезгливо поморщилась от прикосновения потных ладоней. Закрыв глаза, со вкусом поцеловала его в губы.

— Всего звоночек! — она отстранилась и быстро набрала номер олигарха, который и впутал нас во все это. После пары гудков он взял трубку, а еще через полчаса нашу камеру открывал полицейский с погонами капитана, недовольно оравший на своего нерадивого подчиненного, «забывшего» снять с таких уважаемых людей наручники.

— Кретин! Тебе сколько раз говорить, что так не положено! Простите его пожалуйста, Александр Сергеевич! Парень молод еще… — приговаривал он, расстегивая мои оковы. Два амбала, затащивших меня в камеру, стояли рядом потупив глазки в пол. Сержант, охраняющий нас нелепо моргал глазами, не понимая, как такое может быть. Всего тридцать минут назад это были самые опасные преступники в области, а теперь их местный начальник полиции чуть ли не на руках выносит из камеры, лично расщелкивая наручники.

— Еще раз простите…Ошибочка вышла, так сказать… — извинился капитан, заискивающе заглядывая мне в глаза, надеясь увидеть там хоть какой-нибудь намек на то, потерял ли он окончательно шансы на майорские звездочки или нет.

— А где следователь? — спросил я, потирая травмированные запястья.

— Какой следователь? — не понял капитан.

— Из Харькова…Он меня допрашивал, грозил этаппировать в город… — пояснил я.

— Да Бог с вами! Никакого следователя не было. Мы всех… — он хотел сказать преступников, но вовремя осекся и поправился. — Подозреваемых в область направляем. Нет у нас должных условий для содержания. Что ж вы сразу-то не сказали, что от Вячеслава Сергеевича?! — сокрушенно покачал он головой. — Мы б на месте все решили…

Он выставил в дежурке на стол коробок с нашими вещами. Деньги и телефон были на месте. Цепочка Яны тоже присутствовала. Не хватало только нашего семейного фото, которое я носил в кошельке.

— А где фотография? — нахмурился я, что-то екнуло в груди, предчувствуя нехорошее.

— Какая фотография? — испуганно вздрогнул капитан. Да, навел Заславский жути на этих провинциальных Пинкертонов.

— В кошельке лежала фотография моей семьи. Теперь ее здесь нет.

Капитан мгновенно пробежал по описи глазами. Показал ее нам.

— Можете посмотреть. Никакой фотографии…

Я быстро пролистнул опись. Действительно, все было запротоколировано скрупулёзно и дотошно, даже цвет шнурков, снятых с меня указан, но ни слова не было о фото, а значит вариант тут был только один — несуществующий следователь перед своим исчезновением порылся в моих вещах, и снимок его чем-то заинтересовал.

— Ладно! — быстро согласился я. — На надо спешить…

Я выскочил на крыльцо, потянув Красовскую за собой. Ее грустным взглядом проводил сержант, выручивший нас, стоявший поодаль. У порога комнаты участкового стоял черный мерседес, вокруг которого нарезал круги обеспокоенный Толик.

— Александр Сергеевич, миленький! — завопил он, бросаясь ко мне. — Вы смерти моей хотите? Шеф рвет и мечет! Говорит, как ты умудрился отпустить Дворкина одного? А что я им скажу…

— Быстро в машину! — скомандовал я, прыгая на переднее сиденья. — У нас очень мало времени…

Предчувствие скорой развязки гнало меня вперед. И какой эта развязка станет зависела только от меня. Мерседес с пробуксовкой рванул с места, подняв волну пыли. Сердце колотилось, а в голове был полный сумбур. Кто этот неизвестный колдун? Где его найти и самое главное как поймать?