Зейл Бертол стоял возле автомата с газированной водой в задумчивости. На самом деле он вовсе не хотел пить. С этого места очень хорошо просматривалась площадка, а вместе с ней и звездолёт «Констьюдери». Пираты прошли стерилизацию, предварительно законсервировав холодильный отсек с роботами. Объяснение было простым: удивительные находки, и всё тут. Им поверили.

При посадке корабля, картотека, содержащаяся в машинной памяти бортового компьютера, оказала землянам медвежью услугу, выдав живой фоторобот капитана.

Таким образом звездолёт был посажен, и эта посадка ни у кого не вызвала подозрения.

Теперь на борт поднялся Тьюри с целью отключить агрегаты. Назавтра пираты намеревались приступить к осуществлению своего плана.

По дороге к шестой взлётно-посадочной площадке Стеф взвешивал все за и против. То что он промахнулся с выставлением времени не нуждалось в доказательствах. Пришельцы были уже на Земле. Вопрос в другом. Как лучше действовать? Было два пути. Один из них: вернуться на недельку в прошлое и всё заранее подготовить; либо остаться здесь, и самому вступить в схватку с пиратами в облике друзей. Первый способ был чересчур заманчив, поскольку в прошлом он мог обнаружить Крейза с товарищами (по непонятной Огинсу причине их не оказалось рядом по окончании перемещения во времени). Но Стеф рассудил: «Чтобы изменять будущее не следует копаться в своём прошлом, а тем более изменять (достаточно извлечь из него уроки). Чтобы это сделать, необходимо изменить настоящее, изменить любой ценой, раз и навсегда, иначе потом будет поздно».

Подбегая к площадке, Огинс решил опрокинуть пару стаканчиков газировки. Он хотел было это сделать, когда вдруг спина стоявшего у автомата человека показалась ему знакомой. Стеф замер на месте, припоминая, кому она могла принадлежать. Но внезапно его внимание отвлёк на себя открывающийся люк «Констьюдери». Из него постепенно показались сначала голова, затем плечи, а потом, наконец, и сам человек, в котором капитан без труда узнал Тьюри — бортмеханика, а в настоящее время пирата.

Стеф уже твёрдо решил, что всех этих непрошенных гостей надо брать живыми. Иначе будет невозможно вернуть друзьям их нормальный человеческий облик, включающий все чувства и эмоции, присущие каждому свободно мыслящему человеку.

Не медля ни минуты (которая могла быть роковой), Огинс рванулся к космолёту. Всё решали мгновения, а он был безоружен. «Чёрт бы побрал эти земные законы, запрещающие ношение оружия», — мысленно ругался он. — «Бандиты разгуливают на свободе, а попробуй применить против них пистолет, так тебя же и посадят». Тьюри, дёрнувший было руку к портупее, передумал и замер в молчаливом ожидании. И тут левое бедро Стефа пронзила острая боль. Запах тлеющей одежды, глубокая, наверное, навылет рана. Мысли наползали одна на другую, приказывали действовать, сделав однозначный вывод: стреляют сзади, и притом из бластера. Выстрел повторился. Огонь приняла на себя обшивка космолёта. «Ну, конечно, — догадался Стеф. — Это Бертол. Чёртова спина». И тут ему стало ясно, что скоро всё будет решено. «Либо они меня, либо я их. Всё равно: живым отсюда кому-то уж точно не уйти».

Из высокой башни напротив, выполняющей функцию сторожевой вышки, выползла, словно марсианская песчаная гусеница трёхметровая платформа. На ней плечом к плечу стояли семеро солдат службы безопасности. Направив взгляды своих немигающих глаз на лежащую далеко под ними землю, и наставив на разгулявшуюся троицу мелкокалиберные стволы лучевых автоматов типа KSL (кей-эс-эль), они быстро восстановили спокойствие. И, усиленный ларингофонами, голос начальника поста прогремел над взлётно-посадочной площадкой и прилежащими к ней окрестностями:

— Оружие на землю. Все вверх по трапу. По одному.

— Как вовремя, — перевёл дыхание Стеф, вытирая пот и опуская лучемёт на отшлифованное асфальтовое покрытие.