Раковины лежали на большой глубине. Рэди собрался с мыслями, втянул побольше воздуха, оттолкнулся от мокрых досок ветхого судёнышка, коснулся воды и сразу же пошёл ко дну; но не в качестве утопленника, а как вполне нормальный живой человек, привыкший добывать свой насущный хлеб в поте лица. Мелкие рыбёшки мгновенно окружили пловца, и их плотное игривое окружение стало похоже на рыбацкую сеть, поднятую из воды и заигравшую при лунном свете лёгкими воздушными брызгами. Самые маленькие рыбки сновали частыми косяками, рискуя стать лёгкой добычей для более крупных обитателей подводных глубин. Рэди (как он делал много раз до этого) прильнул к подводной скале, поросшей мхом и экзотической растительностью, плотно прижался к камню из-за нежелания в очередной раз встретиться с каким-нибудь существом, укрывшимся поблизости, и начал соскальзывать всё ниже и ниже к самому подножию валунов, туда, где нередко пользовался подводными богатствами.

Лучи солнца сюда почти не пробивались, и потому Рэди больше доверял своей способности ориентироваться, узнавать о приближающейся преграде заранее, ещё не видя и не притрагиваясь к ней. Вот и теперь он отобрал самые крупные раковины, положил их в пристёгнутую к поясу сумку, и, мысленно рассчитав воздух, необходимый для преодоления расстояния до поверхности, быстро устремился вверх, к живительным струям тепла и света.

Рэди добрался до своей лодки и немного отдышался; опорожнив сумку, снова пошёл на глубину. Спускаясь вдоль утёса, он заметил яркие светящиеся точки, ползущие по направлению к скале. «Светящиеся рыбы», — решил Рэди, не задумываясь, и принялся набирать вторую партию драгоценных раковин.

Из-за подрагивающего водного занавеса появился человек в скафандре, за ним ещё двое. Они были одеты в чёрные облегающие одежды, у каждого на уровне груди горели алмазные знаки: бычья голова между двумя шпагами.

Рэди рванулся вверх и больно ударился о невидимую преграду неизвестного происхождения. Несмотря на свои природные осторожность и интуицию, он не заметил приближения к ней. Рэди начал задыхаться. Когда же он повторил рывок, всеми силами приналёг на неясного рода препятствие, преграда сначала поддалась, выгнулась дугой, как бы завлекая, затягивая, а потом швырнула незадачливого ловца жемчуга на усыпанное ракушками дно.

Глаза Рэди закрылись, тело обмякло, придавленное толщами водных слоёв. Отходя в мир иной, он услышал протяжный зов трубы.

И вдруг лес, топот копыт бегущих лошадей, рёв горна, королевская охота. И он в седле, наравне с другими, и на его голубом камзоле сияет алмазная бычья голова с двумя скрестившимися шпагами.

Лес гудит, своры гончих возвещают о себе громким пронзительным лаем.

— Кого они там учуяли? — спрашивает у Рэди следующий рядом всадник. — Не иначе кабана.

— Куда там, — неуклюже возражает другой, видя отсутствующее выражение на лице товарища. — Небось зайца след взяли. А шуму то на весь лес.

Рэди поглубже втянулся в седло, дал шпоры своему коню. Конь заржал, перешёл на галоп, оставляя позади себя переговаривающихся слуг.