Пока Ник делал крем из масла и сахара — может ли быть что-то на вкус лучше, чем масло и сахар, или это потому что он позволил мне облизать свой палец — я смешивала муку, разрыхлитель и тесто. Добавив яйца, он смешал полчашки какао с тем же количеством горячей воды, закатив глаза, когда я попыталась воспользоваться мерным стаканом. Затем он заставил меня добавлять ингредиенты, пока он держал миксер.

— Теперь ваниль, одну чайную ложку, пожалуйста, — сказал он, проверяя рецепт. — Далее смешай с какао. — Я добавила ингредиенты, и он рассмеялся. — Теперь здесь написано, что надо энергично взбить.

Я наклонила голову.

— А можно взбить как-то по-другому?

Когда тесто было готово, Ник погрузил лопатку в тесто и протянул ее мне.

— Хочешь попробовать?

Я обхватила лопатку ртом, и когда он начал вытаскивать ее, удержала ее своими зубами. Затем вытянула руку, чтобы забрать ее, и я слизала каждую каплю шоколадного удовольствия с синего резинового наконечника, всасывая его как фруктовый лед, проводя языком по каждому миллиметру поверхности.

Делая все это, глядя ему в глаза, и конечно же, постанывая.

— Ты убиваешь меня, — выражение его лица было трагичным.

 — Ммм, как вкусно. Могу я попробовать еще немного, пожалуйста?

— Ты сможешь облизать всю гребную миску, если хочешь, но сначала позволь мне сделать торт.

Благодарно улыбнувшись, я запрыгнула на стол, в то время как он заполнил две формы для выпечки жидким тестом, засунул их в духовку и поставил таймер.

— Двадцать пять минут. — Схватив миску для смешивания, он поставил ее рядом со мной. — И я точно знаю, как проведу их.

Заглянув в миску, я была рада видеть, что там осталось много теста. Он взял лопатку, зачерпнул немного, и я подумала, что он накормит меня этим, но нет. Он размазал это по моему бедру.

И слизал.

М е д л е н н о.

От ощущения его теплого языка на моей ноге, мой желудок сжался, и я затаила дыхание.

Дальше он опустил черную кружевную лямку моей майки, полностью обнажая одну грудь, размазывая по ней тесто. Мой сосок уже был твердым, его покалывало, и когда губы Ника сомкнулись вокруг соска, всасывая шоколад, я ахнула и изогнула спину, а мои пальцы впились по краям стола. Он кружил языком по твердой горошинке, зажав ее между зубами и слегка прикусывая, прежде чем переместил рот к моей шее.

— Слезай, — тихо выдохнул он в мое ухо, обхватив одной рукой меня за талию.

Он опустил меня на пол, мои голые ступни приземлились между его. Наши рты раскрылись для долгого, страстного поцелуя, наполненного шоколадным вкусом. Одной рукой я обхватила его затылок, а другую опустила на ремень его джинсов, ощутив, что он уже твердый и толстый под моей рукой. Если до этого я не сомневалась, хотела ли я повторения, то сейчас была уверена абсолютно.

Он разорвал наш поцелуй.

— Развернись и раздвинь ноги.

Я повернулась и спустила свои шортики до лодыжек. Под ними на мне ничего не было. Наклонившись вперед, я обхватила столешницу, и, встав на цыпочки, раздвинула ноги шире. Ожидая ощутить его член между своих бедер, я была удивлена, когда почувствовала холодное тесто на своей горячей коже. Он размазал его по моей заднице и слизал, из-за чего я захихикала и застонала в восхитительной агонии. Также он размазал его между моих ног и опустился на колени, чтобы поглотить тесто, его пальцы, язык и рот дразнили и мучили меня и внутри, и снаружи.

Закрыв глаза, я двигалась ему навстречу, разрываясь между желанием кончить вот так и почувствовать, как он врезается в меня сзади.

Мое тело решило за меня, становясь все более разгоряченным и напряженным, когда я взлетала все выше.

— Ник, — ахнула я, падая вперед на локти, когда разноцветные пятна заплясали перед моими глазами. Он застонал, толкнув палец глубже, и я кончила так сильно, что ощущала это в каждой мышце — каждый сантиметр моего тела гудел от удовольствия. Мои ноги ослабли, и казалось, что он держал меня в вертикальном положении только своей рукой и языком.

— Боже, ты такая влажная. И я люблю твою задницу. — Его дыхание было горячим у меня между ног, и его пальцы скользили внутрь и обратно. — Я хочу трахнуть тебя вот так.

— Сделай это, — умоляла я.

Он поднялся на ноги, и я услышала чудесные звуки, как он расстегивает свой ремень и ширинку на джинсах. Затем он остановился.

— Черт, у меня нет...

— Мне все равно. Я на таблетках. Просто сделай это. — Я изогнула спину и посмотрела через плечо, надеясь, что мое тело выглядело соблазнительным. — Пожалуйста.

Он коснулся кончиком члена моей плоти, только слегка, чтобы помучить меня.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, трахни меня. — Я пыталась толкнуться на него, чтобы он вошел в меня глубже.

Но он удерживал меня на месте, положив руки мне на бедра, чтобы держать меня так, как было нужно ему.

— Мне нравится, как это звучит из твоего ротика, — сказал он, толкаясь глубже. — Не думаю, что прежде ты так говорила.

Я улыбнулась, выдыхая с облегчением, когда он толкнулся внутрь и вышел.

— Полагаю, что тогда я была слишком застенчивой, чтобы сказать тебе, чего я хочу. Или, может, я еще сама не знала.

— Так скажи мне сейчас.

Я оглянулась.

— Трахни меня, и не нежничай.

Он начал двигать мои бедра, его пальцы вонзились в мою плоть, когда он насаживал меня на свой член.

— Я всегда так боялся быть грубым с тобой, — сказал он, по его напряженному голосу было ясно, как он пытался удержать контроль. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Ты не причинишь. — Но каждый раз, когда он попадал в то самое глубокое место внутри меня, я чувствовала резкую и небольшую боль, и раз или два этого было достаточно, чтобы я ахнула.

— Хорошо. Потому что с момента как увидел тебя сегодня, я думал только о том, чтобы трахнуть тебя именно так. — Он вытянул руку и сорвал резинку с моих волос, сгреб волосы в кулак и потянул мою голову на себя так сильно, что я закричала. — Скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился, — сказал он сквозь стиснутые зубы, его бедра врезались в меня мощными толчками, из-за чего мои зубы стучали, — иначе не обещаю, что не разорву тебя на части.

— Я тоже хочу тебя, — удалось мне сказать между тяжелыми. короткими вдохами. — я хочу, чтобы ты разорвал меня на части. Я хочу, чтобы было больно.

И тогда он начал испускать проклятья, стонать и жестко трахать меня у кухонного стола так, что скорее всего на моей коже останутся синяки, — я была в шоке, когда осознала, что это правда — я хотела, чтобы он причинил мне боль. Помимо наслаждения жестким сексом, я хотела боли в его руках, чтобы ощущать острую боль глубоко в своем теле. Хотела, чтобы он повредил мое тело и заставив меня почувствовать себя не в безопасности, неуверенной, не любимой.

Этот способ был безопаснее.

Да, подумала я радостно, безумно, маниакально, когда он потянул мою голову назад. Да, когда он сильно сжал мою грудь, слишком жестко ущипнув сосок. Да, когда он отпустил мои волосы и обхватил мою шею, крепко сжимая. Да, когда мое удовольствие нарастало, и он застонал, толкая мои бедра, что они больно ударялись о гранитную поверхность, когда его рука обхватывала мое горло.

Но когда его дыхание выровнялось, он отпустил свою хватку на мне. Коснувшись своими руками моих, он поцеловал мою спину между лопатками и прижался лбом.

— Коко.

Я была разгоряченная и потная, руки были покрыты мурашками. Его голос был слишком мягким, слишком нежным. Если прямо сейчас он скажет, что любит меня, я, черт побери, убью его.

— Да?

— Мне нужно сказать тебе кое-что.

О, боже. Нет. Пожалуйста.

— Подожди, Ник. Нет.

— Что нет?

— Не говори ничего... о чем потом пожалеешь. Эти выходные будут наполнены весельем, но это просто выходные, помнишь? Я не хочу, чтобы мы увлеклись, и подумали, что это значит что-то большее. Я просто не хочу усложнять вещи, сказав что-то слишком серьезное.

Ник поднял голову.

— Иисус, Коко. Я просто хотела сказать, что мой член чертовски счастлив сейчас. Это настолько серьезно для тебя?

Моя челюсть отвисла, и я еще больше покраснела. Я только что сделала из себя посмешище.

Ник рассмеялся, когда выскользнул из меня и застегнул свои штаны.

— Я принесу тебе полотенце, хорошо? Подожди. — Усмехнувшись, он открыл ящик, вытащил полотенце для рук и намочил его в раковине.

Натянув лямку на плечо, я выпрямилась и повернулась, в надежде, что мой цвет лица был хотя бы на тон бледнее, чем красный. Ник встал на колено передо мной, проведя полотенцем по внутренней стороне моей ноги.

— Нет, я могу сделать это сама. — Я взяла у него полотенце. — Пожалуйста, позволь мне.

— Ты уверена? — он поднял голову. — Я не возражаю.

— Я уверена. И я... — я вздохнула, на мгновение сжимая свои глаза. — Правда прости, что начала поучать тебя сейчас. Я думала, ты... не имеет значения. — Покачав головой, я быстро провела полотенцем по другой ноге, натянула свои пижамные шорты и направилась в ванную комнату. — Сейчас вернусь.

Внутри я использовала полотенце, чтобы привести себя в порядок, качая головой. Какой глупой я была? И какой самодовольной? Решив, что из-за нескольких случайных трахов он снова влюблен в меня. Он не был влюблен — он просто хорошо проводил время, как и всегда. И честно говоря, я тоже. Так много времени прошло с тех пор, как у меня был секс, особенно хороший и жесткий как этот. Когда мы с Ником были вместе, мы много занимались сексом, но сейчас я знала себя и свое тело гораздо лучше. У меня были сексуальные предпочтения, которые я бы никогда не смогла озвучить тогда, либо потому что не понимала их, либо была слишком застенчива.

Мое тело невольно задрожало, когда я вспомнила реакцию Ника на мою просьбу. Чертовски идеально. Не каждый парень любит грубый секс — я пробовала несколько раз. Один парень был настоящим эгоистом, и в конечном счете я чувствовала себя каким-то тренажером, работающим с повышенной нагрузкой, и на который капает чей-то пот. Другой парень с Эдиповым комплексом, вообще не понял, что я имела в виду.

— Ты хочешь, чтобы я ударил тебя? Не думаю, что смогу сделать это. У меня есть кое-какая детская травма.

Еще был другой, который побежал к своему шкафу и вернулся с поводком и ошейником, спросив, может ли взять меня на прогулку вокруг своего дома на четвереньках, прежде чем он трахнет меня. И смогу ли я полаять?

— Эм... нет, никаких осуждений, но спасибо, нет.

После того как сполоснула полотенце, я натянула обратно свои шорты, помыла руки и открыла дверь и услышала звук таймера на духовке. Божественный запах шоколадного торта проник в мои легкие — шоколадного торта и секса.

Неплохая комбинация для пятничного вечера.

— Ты закончил? — спросила я, когда дошла до кухни. Ранее я видела стиральную машинку и сушилку в кладовой, и поэтому скользнула туда и положила полотенце на стиральную машинку.

— Думаю, да. — Ник поставил противень на стол. — Теперь мы оставим их остывать. Сыграем в Скрэббл, пока ждем?

— Звучит как план.

Ник налил нам еще виски, вытащил Скрэббл из верхней части шкафа и переставил торты на решетку для охлаждения выпечки, прежде чем сел рядом со мной за столом.

Я открыла коробку.

— Сейчас никакого обмана, Лупо. Я буду не сводить с тебя глаз.

— Я бы хотел, чтобы ты не сводила задницы с меня. Хочешь посидеть у меня на коленях?

— Заманчиво, но нет. Ты остаешься на своем стуле, а я на своем.

Мы сыграли одну игру, выпили слишком много виски и так сильно смеялись, что у меня заболел бок.

В какой-то момент, Ник пытался выдать «шпили-вили» за слово, но я сказала, что это не так.

— Да, это слово, — настаивал он. — Я могу использовать его в предложении. — Шпили-вили на кухне сегодня было восхитительным.

— Это все еще не слово.

— Ты знаешь, что я имел в виду?

— Да, но...

— У него есть определение, значит это слово! — Он пересадил меня со стула на свои колени. — Или, возможно, тебе нужна демонстрация этого слова. — Он скользнул рукой в мои шорты.

— Ник, ладно. Уже? Я думала, тебе нужно покрыть глазурью торты. — Но его пальцы уже делали свое волшебство, из-за чего я шире раздвинула колени, и мой позвоночник прижался к его груди.

Мы так и не покрыли глазурью торты этой ночью. И не закончили игру. И не опустошили бокалы. Вместо этого Ник решил доказать мне, насколько кресло-мешок лучше, чем диван.

И после двух часов «шпили-вили» на нем, мне пришлось согласиться.

В конечном итоге мы сделали это на лестнице, хотя мышцы моих ног были настолько утомлены, что я отчаянно желала держаться за перила. Мы рухнули на кровать, оба на свои животы.

— Это безумие, — сказала я. — У меня не было столько секса за один день с ... — дня нашей свадьбы. — Со времен колледжа.

Нас рассмеялся.

— У меня тоже.

— Прекрати, правда?

— Правда. Но мне это нравится. Может, нам стоит пожениться.

— Ха-ха, очень смешно. — И при этом совсем не смешно. Я начала вставать с кровати, но он потянул меня обратно.

— Расслабься, Коко. Я шучу.

— Я знаю, — солгала я. — Я пойду почищу зубы.

— Ох. Да, полагаю, мне нужно пойти убрать торты. Надеюсь, что они не высохнут до завтра.

— Если это так, то мы начнем сначала. — Я взъерошила его волосы, и он отпустил меня. — Мне нравится печь с тобой.

#

Я почистила зубы, выключила свет и забралась под одеяло, едва в состоянии держать глаза открытыми. Было где-то час ночи, я встала в шесть, а я ни в какой мере не была совой.

— Ты пахнешь как мятное мороженое с шоколадной стружкой, — сказала я ему сонно. Я открыла глаза и увидела, что он повернулся набок, лицом ко мне, с одной рукой под головой.

— Все еще твой любимый вкус?

— Да.

— Красный все еще твой любимый цвет?

— Да.

— Осень все еще твое любимое время года?

Я улыбнулась.

— Ты правда помнишь много фактов обо мне.

— Как я и говорил.

Мы лежали в темноте, замолчав на мгновение. Я задумалась, обнимет ли он меня, или что он скажет, если я закину на него ногу. Это не должно ничего значить, я просто чувствую близость к нему и мне нравится, что сегодня он спит рядом со мной. С ним как-то спокойно. Как забытая колыбельная, которую ты слышишь много лет спустя, мелодия, которая возвращает тебя в то время, когда ты чувствовал себя любимым и защищенным.

Он переместил свою подушку чуть ближе ко мне.

— Так мило.

— Ммхххм. — Мои глаза начали закрываться.

— Бедняжка. Ты устала.

— Ммххмм, — я уже почти заснула, когда ощутила, как его рука убирает волосы с моего лица. Секунду спустя его губы нежно коснулись моих.

— Спокойной ночи, Коко.

— Спокойной ночи.

Он продолжал поглаживать мои волосы, и мгновение спустя снова заговорил:

— Ты думала о том, как бы все вышло, если бы я не сбежал из Вегаса?

— Нет. — Я так устала, что ответила ему честно. У меня не было энергии выдумывать ложь. — Я не позволяла себе.

— Почему нет?

— Не было смысла, — пробормотала я сонно. — И от этого мне становилось грустно.

— Мне тоже, — выдохнул он, его рука все еще медленно двигалась по моим волосам. — Хотя я думал об этом все время.