Сыну тегеранского чайханщика, который ежедневно услаждал бедняков в квартале Челе-Мейден, бесспорно, везло. В двадцать пять лет Остад Али был уже лейтенантом. Сыграли роль его трудолюбие, выдержка, настойчивость. Когда полицейский офицер расследовал очередное дело, то напоминал бульдога: о его цепкости и упорстве ходили легенды. Именно этот добросовестный служака обратил внимание на связь между частным поверенным Хамадани, убитым неизвестными лицами в своей конторе, и одним из самых состоятельных людей города, достопочтенные Мохаммедом Хасаном, мирно почившим в своем роскошном особняке.

Прошитое двумя пулями тело Хамадани, которое было найдено на полу его кабинета на Хиабан Насерия, обследовал судебно-медицинский эксперт Ферах Таги. Доктор сразу же отослал по назначению результаты вскрытия, поскольку причина смерти не вызывала никаких сомнений.

Эта история нашла, однако, неожиданное продолжение, когда в приемной доктора, имевшего неплохую частную практику, появился Остад Али.

Его приход огорчил медицинскую сестру Меин, считавшую, что лейтенант слишком уж часто злоупотребляет добротой ее хозяина.

Эта статная, красивая девушка с огромными вдумчивыми глазами и роскошными черными волосами, которые упрямо выбивались непокорными прядями из-под ее белой шапочки, откровенно не жаловала полицейского своим вниманием.

Прикрыв дверь кабинета, чтобы их разговор не стал достоянием ожидавших в прихожей пациентов, Меин сухо доложила:

— Снова пришел Остад Али. Я предупредила его о том, что ему придется подождать…

Ферах Таги понимал: его очаровательная помощница убеждена в том, что полицейский постоянно отвлекает доктора от медицинской практики, считавшейся делом престижным и важным. Девушка не подозревала, что и судебно-медицинская практика была ему полезна и необходима, вооружая его профессиональным опытом, знаниями. Он с улыбкой слушал, как она докладывала о приходе Остада Али.

— Это по поводу Хамадани, — объяснила Меин, сделав тут же неожиданнее заключение. — А теперь я приглашу к вам Мелек Ахтер ханум.

— Она же не была записана на сегодня!

— Эта женщина пришла раньше лейтенанта. К тому же такие богатые пациентки могут способствовать вашей карьере, если порекомендуют вас своим влиятельным друзьям и знакомым!

Доводы девушки сработали. Спорить к тому же не имело смысла: Меин уже выпорхнула из кабинета.

Вздохнув, Ферах приготовился как можно благожелательнее встретить посетительницу, которая придумывала себе одну болезнь за другой, изнывая от избытка свободного времени. Слушая говорливую женщину, которой можно было посоветовать только изменить свой режим, доктор поймал себя на том, что его заинтриговал приход Остада Али по поводу Хамадани. Он не мог дождаться, когда сестра впустит в кабинет полицейского.

Обычно лейтенант разражался какой-нибудь шуткой в адрес Меин, ретиво оберегавшей своего шефа. На этот раз никаких выпалов не было. По всему было видно, что полицейский чем-то озабочен.

Когда Меин покинула кабинет, Ферах, не скрывая своего нетерпения, спросил:

— Не понимаю, что могло возникнуть в деле об убийстве Хамадани? С ним все ясно…

— К сожалению, это не так. Сегодня, когда я проверял текущий счет покойного в банке, оказалось, что на его имя вчера отправлено сорок тысяч реалов. Их послал некий Мохаммед Хасан.

Фераху было известно понаслышке имя этого богача.

— Вы говорите о владельце фирмы «Иранский антиквариат»? — уточнил он. — Говорят, это весьма приятный человек. Вы могли выяснить у него все подробности.

— Я попытался это сделать, но безуспешно.

— Он отказался принять вас по поводу чека?

— Покойники, как известно, не могут ничего рассказать. Сегодня, рано утром, Мохаммед Хасан скончался от кровоизлияния в мозг. Как сообщил мне лечащий врач, болезнь настигла его поздно вечером.

— Кто он?

— Доктор Джавад. По виду он ваш ровесник.

Ферах не был знаком с Джавадом, но ему приходилось слышать о нем только хорошее. К тому же доктору было известно о том, что у семидесятилетнего Мохаммеда Хасана недавно случился сердечный приступ. По этому поводу собирался консилиум, который опасался нового удара.

— Врач присутствовал при его кончине?

— Нет, — ответил лейтенант. — Однако Джавад наблюдал за его здоровьем уже несколько месяцев.

Когда все вопросы по поводу того, что его заинтересовало, были исчерпаны, Ферах замолчал, ожидая продолжения рассказа.

— Прямых наследников у старика не осталось. Его младший внук учится в Англии. Старший не так давно погиб в автокатастрофе. В доме Мохаммеда Хасана живет его вдова и племянник Джемшеди.

Сообщая все эти подробности, Остад Али явно придавал им определенное значение.

— Какое все это имеет отношение к Хамадани?

Лейтенант положил перед доктором на стол два листа бумаги. На одном фиксировались какие-то расходы. Это был счет за семидневную работу по две с половиной тысячи реалов в сутки. Он включал также пребывание в гостинице «Кабул», цену билета на четырнадцать тысяч реалов, мелкие расходы.

— Это похоже на отчет о командировке, — заявил Остад Али. — Я нашел его среди бумаг Мохаммеда Хасана. А на трупе Хамадани, в кармане его пиджака, был, в свою очередь, обнаружен железнодорожный билет до Исфагана и обратно в Тегеран. Его стоимость совпадает с тем, что указана в счете.

— А как реагировали на это домашние Мохаммеда Хасана? Возможно, им что-нибудь известно по этому поводу?

— Никто ничего не знает.

— Чем же я могу помочь?

— Я подумал о том, не захотите ли вы произвести вскрытие, доктор. Хамадани был убит, когда выполнял поручение Мохаммеда Хасана. Затем умер старик… Такое совпадение внушает определенные подозрения.

Ферах закурил. Погрузившись в свои мысли, он периодически щелкал зажигалкой, что, очевидно, помогало ему сосредоточиться.

— Не вижу в этом никакого смысла, Остад, — заявил по прошествии какого-то времени доктор. — В Медицинском обществе не раз говорили о том, что дни этого человека сочтены.

Пригладив свои рыжие волосы, лейтенант внимательно смотрел на собеседника.

Ферах, обладавший энергичным подбородком и упрямо выступавшими скулами, был не только отличным профессионалом, но и трезво мыслящим человеком. С его мнением стоило считаться.

Понимая, что спорить с доктором бесполезно, Остад Али попросил:

— Не согласитесь ли вы поехать со мною в дом Мохаммеда Хасана, чтобы оценить на месте всю обстановку?

— Разве тело еще не увезли?

— Доктор Джавад подписал разрешение на погребение, но я приказал с этим подождать, пока не поговорю с вами. Восторга у него это не вызвало…

Поняв, что сегодня ему уже не удастся после приема больных поиграть в шахматы, Ферах дал согласие на поездку.

Особняк Мохаммеда Хасана находился на самой фешенебельной улице Тегерана, где концентрировались лучшие европейские магазины. Приехав на Хиабан Лалезар, они остановились перед огромным старинным домом, объединившим два просторных здания. Первое из них, выходившее окнами на улицу, было украшено скульптурами, посвященными героям древнего Ирана. В центре высился парадный подъезд, покрытый дорогими росписями, барельефами. Второе здание, бывшее некогда женской половиной, окружал роскошный сад, в котором струились многочисленные фонтаны. Окна покрывали цветные фрески и мозаика. Дом буквально утопал в коврах.

Их встретил Аму Керим — доверенное лицо покойного богача. Он поспешно проводил их в роскошно расписанное помещение, где они увидели доктора Джавада и обольстительную молодую женщину, поражавшую своей неординарной внешностью.

Доктор Джавад производил приятное впечатление. Это был привлекательный молодой брюнет, успевший уже снискать репутацию неплохого специалиста.

Появление Фераха Таги он встретил сдержанно, но без излишней настороженности. Игнорируя полицейского, он с достоинством представился судебно-медицинскому эксперту, а затем познакомил его с прелестной Эфет Баджи — вдовой внука, погибшего в автомобильной катастрофе.

После этого Джавад предложил своему коллеге осмотреть тело. Он провел Фераха в спальню хозяина дома, которая находилась рядом, вручив при этом доктору свое медицинское заключение.

— Этот документ свидетельствует о том, что у Мохаммеда Хасана было повышенное кровяное давление и начался тяжелый атеросклероз, — сказал Джавад.

Сознавая неловкость своего положения, Остад Али не вмешивался в беседу эскулапов.

Ферах углубился в записи. Он проверял каждую строчку заключения, осматривая тело. Не обнаружив никаких ран, ссадин или синяков, он прикрыл тело простыней и занялся туалетным столиком, на котором остались снотворные пилюли.

Увидев, какое именно лекарство привлекло внимание Фераха, Джавад поспешил с объяснением:

— Флакон с пилюлями я принес два дня тому назад. Каждый вечер Мохаммед Хасан принимал по одной из них. Из пятидесяти осталось сорок восемь… Как видите, покойный не мог умереть, приняв чрезмерную дозу снотворного.

Обратившись к Остаду Али, доктор добавил:

— Я удивлен, что лейтенант подозревает здесь преступление. Смерти Мохаммеда Хасана ожидали со дня на день.

Ферах попросил Джавада подробно описать все симптомы, предшествовавшие кончине старика. Они свидетельствовали лишь о том, что Остад Али ошибался.

Вечером Мохаммед Хасан принял, как обычно, снотворное. Поднимая утром в спальне шторы, слуга слышал бормотание хозяина во сне. Затем Он снова пришел в десять часов, чтобы справиться о том, когда можно подавать завтрак, но Мохаммед Хасан был уже мертв.

Возвратившись в комнату, где их ждала безмолвная Эфет Баджи, Ферах заинтересовался книгами, которыми были забиты полки. Он был поражен, увидев, что большинство выпусков составляли детективы. К тому же здесь он нашел несколько изданий, посвященных токсикологии, криминалистике и даже судебной медицине.

Желая выиграть время и обдумать обстоятельства, связанные со смертью старика, Ферах воспользовался этой литературой, чтобы начать разговор.

— Почтенный Мохаммед Хасан, очевидно, увлекался криминалистикой? — поинтересовался он.

— Это относилось к тем немногим удовольствиям, которые он мог себе еще позволить, — подала, наконец, голос Эфет Баджи.

Доктор обратил внимание на то, что эта женщина была обворожительна даже в трауре.

В этот момент в комнату буквально влетел молодой, но уже лысеющий человек, взгляд которого, казалось, скрывали очки в тяжелой роговой оправе.

Ферах понял, что это Джемшеди, племянник Мохаммеда Хасана.

Когда их представили друг другу, пришедший без всяких обиняков сразу же поинтересовался, будет ли проводиться вскрытие.

Услышав, что доктор еще не принял решения по этому поводу, он тут же добавил:

— Дядя мирно почил во сне, но сделал это вовремя.

Его реплика вызвала незамедлительную реакцию присутствующих.

Джемшеди многозначительно посмотрел на покрасневшего от возмущения Джавада.

Эфет Баджи закусила губу.

В комнате воцарилась еще более напряженная атмосфера, которую усугубил вопрос Остада Али:

— Что вы имеете в виду, заявив, что почтенный Мохаммед Хасан умер вовремя?

— Прежде всего это спасло доктора Джавада. Дядя намеревался пригласить нового лечащего врача, поскольку в последнее время его не удовлетворяли знания, дарованные этому человеку аллахом.

Джавад был ошеломлен таким заявлением. Его лицо покрыл густой румянец.

— Вы лжете! — воскликнул он, собравшись с духом.

Не обращая внимания на это заявление, Джемшеди продолжил:

— Выиграла и ханум. Дядюшка не одобрял ее роман с доктором.

— Это правда? — спросил лейтенант.

Протирая очки, Джемшеди заморгал своими близорукими глазами. По всему было видно, что он считал своим долгом проинформировать обо всем полицию.

— Мы любим друг друга, — заявила женщина, не оставив без внимания вопрос Остада Али.

Обратившись к Джемшеди, она попыталась его урезонить:

— Вам нравится доставлять всем неприятности, перемывать наше грязное белье. Покойный дядя с вашей стороны не видел ничего хорошего. Вы даже не старались скрасить его последние дни, ленились читать ему книги!

— Речь шла о чепухе, о стряпне, посвященной сыщикам и убийцам, — ответил Джемшеди, указывая очками на пачки с детективами.

— Мне пришлось ежедневно читать ему по ночам, поскольку вы не хотели этого делать! — заявила женщина.

— Не прикидывайтесь перед нами, что смерть дяди огорчила вас, — парировал Джемшеди выпады Эфет Баджи. — Как только он умер, вы покрасили свои ногти!

Услышав обвинения в адрес любимой женщины, доктор Джавад готов был броситься на Джемшеди.

Поняв это, лейтенант поспешил его успокоить:

— Не придавайте значения этим мелочам, — сказал он, обращаясь к доктору.

Эфет Баджи не удовлетворилась этой репликой. Продемонстрировав присутствующим свой яркий маникюр, она призналась:

— Дед моего покойного мужа терпеть не мог женщин, красящих ногти. В свое время он сделал мне замечание по этому поводу. Сегодня утром все это утратило свое значение. Мужчинам этого не понять…

Чтобы прекратить ее излияния, Ферах кашлянул. Его коробила мысль о том, что близкие Мохаммеда Хасана обливают друг друга грязью буквально в двух шагах от его тела.

Уловив настроение доктора, Остад Али спросил:

— К какому выводу вы пришли, уважаемый Ферах Таги?

— Отправьте тело в морг!

— Не понимаю, почему вы сделали такой вывод? — вскричал Джавад. — Неужели вас не убедило мое заключение? Наконец, какое отношение ко всему этому имеет Хамадани, которого никто из нас не знал?

— У нас есть данные о том, что Мохаммед Хасан пользовался его услугами, — сообщил присутствующим Остад Али. После заявления Фераха Таги на его лице читалось явное облегчение.

— Почему вы настаиваете на вскрытии? — не унимался Джавад.

— О вскрытии пока нет и речи, — ответил ему эксперт. — Однако, я считаю необходимым более тщательно обследовать труп. А это возможно только в морге. О результатах я вам сообщу!

Фераху Таги так и не удалось сыграть в этот день в шахматы. Тщательно обследовав еще раз тело, он возвратился в свой кабинет, чтобы обдумать все реплики и замечания, которые поразили его в доме Мохаммеда Хасана.

Меин, возмущенная напористостью Остада Али, напоминала тигрицу, когда ей пришлось вновь доложить о приходе полицейского.

Лейтенант явился, чтобы предупредить доктора о неприятностях, которые могут возникнуть, если произойдет вскрытие.

— Метеди Кули, адвокат покойного, заявил, что поднимет на ноги весь Тегеран. И все же, познакомившись с завещанием старика, я убедился в том, что каждый из его родственников мог желать его смерти.

— Кого вы подозреваете?

— Всех, кому досталось наследство. Внук, который учится в Англии, Джемшеди и Эфет Баджи должны получить по одной трети всего капитала. А это двадцать миллионов реалов. К тому же выяснилось, что Мохаммед Хасан, действительно, не одобрял взаимоотношений доктора с вдовой его внука.

Показав еще раз Фераху найденный у Хамадани билет, Остад Али добавил:

— Выяснилось, что доктор Джавад родом из Исфагана. В Тегеран он попал при помощи дяди, уступившего ему свою практику. Женитьба на Эфет Баджи сделала бы его миллионером.

— А что известно о женщине?

— Она из Шира. Там же познакомилась с внуком Мохаммеда Хасана, который был порядочным повесой: развратничал, пьянствовал, курил опиум. Она прожила с ним всего несколько месяцев и после смерти мужа сразу же переехала в дом его деда.

— Почему она не ладит с Джемшеди?

— Она считает, что тот поначалу пытался ее загипнотизировать. Джемшеди является автором многих книг, но я их не читал. Утверждает, что его труды станут мировым открытием. Слуги его не любят, удивляются, как хозяин его так долго терпел. Но ничего порочащего этого человека я не обнаружил. Очевидно, он без всяких затруднений и проволочек получит свою долю наследства.

Воцарилось молчание, которое нарушил Остад Али, высказав новое предположение:

— Старик мог о чем-то узнать и дал соответствующие указания Хамадани…

Высказав эту точку зрения, лейтенант спросил у Фераха Таги:

— Что вы решили, доктор? Будете делать вскрытие?

Тот задумался. Инструкция гласила о том, что только он один мог принять в случае необходимости такое решение. Следовало, однако, учесть отношение к данной процедуре со стороны религиозно настроенных родственников Мохаммеда Хасана, которые будут возмущены, если узнают, что он кромсал его тело.

— Адвокат покойного — человек влиятельный. Он, конечно, меня не пощадит, когда окажется, что лечащий врач прав, — признался Ферах.

— Да, это так, — согласился с ним лейтенант. — Он не остановится перед тем, чтобы обвинить в некомпетентности такого молодого врача, как вы.

Собираясь уходить, полицейский бросил доктору на прощание:

— Как бы там ни было, этот вопрос можете решить только вы…

Улыбнувшись Остаду Али, доктор сказал:

— Вечером получите результаты вскрытия!

Оставшись один, Ферах Таги не мог не согласиться с тем, что он принял весьма опрометчивое решение. Это впечатление усугубилось после звонка адвоката покойного Мохаммеда Хасана, который мог создать ему соответствующую рекламу, если окажется, что не было необходимости производить вскрытие.

Особенно волновалась и негодовала Меин.

Эта старательная, исполнительная девушка жила интересами своего шефа, в которого была тайно влюблена, не подозревая, что это не было секретом для окружающих.

Она снова заговорила о том, как много времени, которое хозяин мог бы использовать с большей пользой для себя, отнимают у него бесчисленные судебные проверки и экспертизы.

Когда девушка, облегчив свою душу, вышла, Ферах вспомнил бывшего учителя — судебного эксперта Хусейна Заде, предложившего ему место своего помощника.

— Выгоды никакой, но будешь хорошо знать анатомию, получишь глубокие знания, — сказал ему старик.

Хусейн Заде оказался прав. Начинающему врачу пригодились и те крохи, которые он получал за работу в суде. Но главное, он вооружился таким опытом, что быстро приобрел известность среди коллег в Тегеране.

Теперь он мог всего этого лишиться, если Мохаммед Хасан мирно почил в своем доме…

Только в одиннадцать часов вечера, сделав все необходимые фотографии, Ферах Таги имел все основания заявить, что не ошибся, настояв на вскрытии. Лейтенант был прав, когда подозревал здесь убийство. Кровоизлияние, от которого скончался высокочтимый Мохаммед Хасан, было спровоцировано хладнокровным и беспощадным преступником.

Утром доктор объявил лейтенанту и всем остальным лицам, приглашенным в морг, о результатах проделанной им работы.

Джемшеди развалился в конце стола. Эфет Баджи уселась рядом с Джавалом, не спускавшим глаз с фотографий, которые разложил на столе Ферах Таги.

Адвокат молчал. Он был достаточно опытен, чтобы задавать вопросы, когда ответ на них был уже ясен.

Ферах Таги коротко изложил результаты исследований. При этом он подчеркнул, что доктор Джавад был абсолютно прав, давая свое заключение. Ранку на голове Мохаммеда Хасана можно было обнаружить лишь в лабораторных условиях…

Ознакомившись с фотографиями, опровергавшими его диагноз, Джавад побледнел. Казалось, он плохо понимал, что произошло.

У Джемшеди услышанное вызвало самый горячий интерес.

— Повторите, пожалуйста, как умер мой дядя, не прибегая к медицинским терминам, — попросил он.

— Его закололи каким-то узким, тонким предметом, похожим на шило. Удар был нанесен в висок, над ухом. Рядом с ранкой есть небольшая царапина, которую прикрывали волосы. Убийца действовал, очевидно, после того, как старик принял снотворное.

Собрав снимки, Ферах протянул их Остаду Али.

Слушатели были поражены. Даже Джемшеди утратил весь свой апломб и самоуверенность.

Попрощавшись с присутствовавшими, доктор Таги отправился в свой кабинет, чтобы оформить рапорт.

Его вскоре догнал лейтенант, которого интересовали догадки и подозрения Фераха.

— Ищите инструмент с заусеницей, оцарапавшей кожу старика, — посоветовал последний Остаду Али.

Полицейскому офицеру этого было мало. Он ожидал более весомых подсказок.

— Вы попросили меня провести экспертизу, я пошел вам навстречу, — сказал доктор. — Связь между Мохаммедом Хасаном и Хамадани наверняка существует. Теперь у вас уже два нераскрытых преступления…

— Предстоит много поработать, — признался лейтенант. — Я надеялся на то, что вы мне что-нибудь посоветуете…

— Я установил причину смерти. Дальнейшее дело за вами и прокурором.

Остад Али понял, что настаивать в данный момент на обсуждении интересующего его вопроса не имело смысла.

День показался Фераху бесконечным.

Находясь под впечатлением результатов экспертизы, он с трудом проводил прием больных, которым так и не удалось отвлечь его мысли от происшествия в доме Мохаммеда Хасана.

Вечером снова появился Остад Али и продемонстрировал доктору пуасон для чистки льда в холодильнике. Все данные говорили о том, что именно им было совершено преступление.

Лейтенант подозревал Джавада. Его доводы имели определенный смысл.

Джавад собирался жениться на Эфет Баджи, которая принесла бы ему наследство в семьдесят миллионов реалов. Ведь о завещании старика знали все.

Мохаммед Хасан был против этого брака, хотел отказаться от услуг своего лечащего врача. Возможно, он пытался воздействовать и на молодую женщину, угрожая лишить ее наследства. Хамадани, очевидно, проверял в Исфагане прошлое Джавада. Тот понимал шаткость своего положения. Как опытный врач он мог совершить преступление так, чтобы не вызвать никаких подозрений. К тому же он знал, что родственники не будут требовать вскрытия, так как старик был обречен.

Когда лейтенант ушел, Ферах принялся за доклад, который он должен был зачитать в Медицинском обществе. Окончив работу, он снова задумался над гибелью Мохаммеда Хасана. Чтобы убедиться в логичности своих рассуждений, он снова посетил дом старика, поговорил с Аму Керимом, осмотрел комнату Джемшеди, опять побывал в спальне хозяина особняка.

Вернувшись в свой кабинет, доктор позвонил в туристическое агентство. Получив нужную ему информацию, он попросил приятеля прочитать вместо него на конференции уже готовый доклад.

Услышав, как Ферах обсуждает этот вопрос по телефону, Меин возмутилась. Проигнорировав ее реакцию, Ферах позвонил Остаду Али, чтобы узнать у него последние новости.

— Вы уже арестовали Джавада?

— Еще нет. Почему вы об этом спрашиваете? Неужели еще интересуетесь этим делом?

— Полагаю, вы ошибаетесь, подозревая доктора. У меня еще нет всех доказательств, однако на вашем месте я бы не спешил…

Остад Али давно уже сотрудничал с Ферахом Таги, ценил его знания, сообразительность. То, что сказал доктор, произвело на него должное впечатление. К тому же полицейский не был упрям, он никогда не отстаивал какую-нибудь одну версию.

— Рад, что у вас появились определенные соображения… Чем я могу вам помочь? — спросил лейтенант.

Ферах признался, что нуждается только во времени, чтобы все обдумать.

Повесив трубку, он увидел перед собой пылающее лицо разгневанной Меин.

— Теперь я знаю, почему вы отказались читать сегодня доклад, которого так долго добивались!

Ферах попытался объяснить девушке причину своего поступка, но она не желала ничего слушать.

— Я вернусь к семи часам, — сказал он. — Хорошо было бы пойти куда-нибудь пообедать и потанцевать… Как вы относитесь к моему предложению?

Меин решительно отказалась, заявив, что у нее сегодня нет настроения развлекаться.

Воспользовавшись тем, что доктор её не прерывает, она высказала все, что думала о его поступках.

— Вы ведь успешно провели экспертизу? Почему не поставить на этом точку? Зачем играть роль сыщика? От вашего сегодняшнего доклада во многом зависела ваша карьера…

Понимая, что Меин права, Ферах попытался высказать то, что его волновало.

— Вы правы, Меин, но речь идет о моем коллеге, докторе Джаваде. Арест губителен для его карьеры.

— Вы же его не знали до вчерашнего дня!

— Это так, но я несу ответственность за то, что с ним случилось, поймите меня…

Меин молчала…

Поняв, что девушка осознает сложность его положения, доктор продолжил:

— Оставьте на столе письма, которые я должен подписать, и отправляйтесь домой… Других поручений у меня сегодня для вас нет…

У дома Мохаммеда Хасана Ферах увидел полицейскую машину, стоявшую в тени. Лейтенант и фотограф были уже в доме. Последний устанавливал в гостиной свет, что явно пришлось не по вкусу Джемшеди.

Эфет Баджи, как всегда, оставалась безучастной. Доктор Джавад, сидевший на ручке ее кресла, сразу же вскочил, увидев Фераха Таги.

— Вижу, вы активно сотрудничаете с полицией, — с неприязнью сказал он.

Остад Али тут же его прервал:

— Вы должны благодарить доктора за то, что он нашел время приехать сюда, чтобы доказать вашу невиновность, в которой я лично сомневаюсь.

Услышав это из уст полицейского, Джавад растерялся, но затем не удержался и спросил:

— Что же заставило вас, Ферах, убедиться в моей непричастности к этому делу?

— Сомневаюсь, что вы имели понятие о существовании этого пуасона. К тому же в вашем саквояже наверняка нашлись бы более подходящие инструменты… Следует учесть и то, что как врач вы имели достаточно возможностей, чтобы отправить больного на тот свет, не оставив никаких следов. Наконец, я не верю в то, что сын почтенного духовного лица, воспитывавшийся в соответствии с учением аллаха, станет покушаться на жизнь беспомощного старика, нарушая свой врачебный долг. Простите, доктор, но кто-то избрал вас козлом отпущения…

Услышав все это, Джавад поклонился.

— Я все это учитывал, — признался лейтенант, — но не мог забыть о том, что у Хамадани был билет до Исфагана, где провел свою молодость Джавад.

Выслушав эти рассуждения, Джемшеди неожиданно спросил:

— Я не понимаю, что делает здесь этот фотограф?

Ответа он не получил: всех захватила беседа Фераха с Остадом Али.

Поняв, что вопрос Джемшеди продиктован его желанием узнать правду, Ферах ответил:

— Билет доказывает лишь то, что Хамадани проезжал через Исфаган, — уточнил он. — Сегодня выяснилось в туристическом агентстве, что четырнадцать тысяч реалов требуется для поездки до Шира. Кстати, там тоже есть гостиница «Кабул»…

Обратившись к Джемшеди, Ферах, наконец, ответил на его вопрос:

— Суду понадобятся фотографии всех этих книг справочного характера. Вы любите детективы?

— Терпеть не могу! Тот, кто их читает, тратит попусту свое время!

— И все же кого-то эти издания интересовали, — продолжил Ферах Таги. — Посмотрите на этот том о медицинском законодательстве. На нем нет пыли, которая осела толстым слоем на других изданиях. Именно его мы и сфотографируем…

Все молчали, слушая доктора.

Понимая, что наступил решительный момент, он продолжил:

— У меня есть экземпляр данной книги. Она издана на глянцевой бумаге, где остаются отпечатки пальцев. На четыреста двенадцатой странице описан случай, идентичный тому, что произошел с почтенным Мохаммедом Хасаном. Даже есть фотография ранки, нанесенной шилом. Здесь говорится о том, что ее можно обнаружить только при вскрытии. Эту именно страницу мы сфотографируем и найдем на ней, я в этом уверен, отпечатки ваших пальцев, ханум!

Все онемели. Наконец доктор Джавад, вскочив со своего места, закричал:

— Вы ответите за ваши инсинуации!

На Фераха это не подействовало. Глядя на невозмутимое лицо Эфет Баджи, он продолжил:

— Легко понять, почему вы сделали маникюр, когда в доме появился лейтенант полиции. Поскольку вы случайно оцарапали кожу старика, пара капель крови попала вам под ногти. Устранить их нелегко. Пришлось использовать лак.

Остад Али не спускал глаз с женщины.

— Если исследовать ваши руки под микроскопом, мы получим еще одно доказательство вашей вины, — закончил доктор свои выводы.

Эфет Баджи не выдержала… Она метнулась к двери.

Фераху было искренне жаль доктора Джавада, который был буквально сражен услышанным. А каково ему будет, когда он поймет, что Эфет Баджи готова была взвалить на него вину за все убийства?

Когда к восьми часам вечера Ферах Таги вернулся в свой кабинет, он застал там Меин в обществе репортеров, которых интересовали результаты вскрытия.

Доктор посоветовал им обратиться к лейтенанту Остаду Али, поскольку тот только что арестовал преступницу.

Журналисты бросились к выходу.

Когда кабинет опустел, Ферах в изнеможении опустился в кресло.

Меин тихо проговорила:

— Как я была глупа, упрекая вас в самонадеянности! Никогда этого себе не прощу!

Ферах понимал, что это признание далось девушке нелегко.

— Если бы не вы, лейтенант, очевидно, арестовал бы Джавада?

— Да. И этим погубил бы карьеру доктора. Правда, сейчас ему не сладко. Трудно поверить в то, что женщина, которую он любил, готова была пожертвовать его свободой и жизнью ради миллионов старика.

— Со временем он поймет, что избежал большой опасности. Такая женщина, как Эфет Баджи, не остановилась бы ни перед чем… А что побудило ее совершить преступление?

— Это была беспринципная обманщица и развратница. Еще девчонкой она сбежала от родителей с каким-то американским сержантом. Потом вышла замуж за торговца дурманом. Когда его посадили в тюрьму за контрабанду опиумом, она сошлась со внуком Мохаммеда Хасана, не оформив развода с мужем. Каким-то образом старик разнюхал о ее прошлом и попросил Хамадани добыть доказательства, чтобы с позором выставить ее из дома. Он запретил доктору Джаваду даже думать о ней, но не пожелал объяснить причину своего отрицательного отношения к возможности их брака. Понимая, что старик намерен изменить свое завещание, Эфет Баджи, воспользовавшись медицинским справочником, совершила убийство старика. Затем она застрелила Хамадани. Если бы Остад Али не обнаружил чек от Мохаммеда Хасана, все сошло бы ей с рук. Да и доктора можно было использовать как козла отпущения…

Почувствовав, что ему понемногу становится лучше, Ферах, улыбаясь, сказал Меин:

— Хватит об этом! Вы забыли, что я еще не обедал! Прошу вас составить мне компанию. Кстати, я это предлагаю сегодня уже второй раз…