Больше на той неделе Патрик и Ханна не возвращались в мои сны, и это было мучительным разочарованием. Я скучала по ним. Только в среду, погрузившись в язык глухонемых, я словно бы оказалась к ним ближе. Или все дело в теплой улыбке Эндрю и в том, как легко мне давались новые фразы и выражения: я почувствовала себя лучше.

Я пыталась перехватить Эндрю после занятий и продолжить тот разговор о его брате, но он торопился и ушел, не обменявшись со мной ни словом, зато Эми прожужжала мне все уши, пересказывая советы своей подруги насчет того, как завести роман. Мне показалось, таким не слишком тонким способом она давала мне понять, что нацелилась на Эндрю, а мне стоит подвинуться. Заподозрила, что между нами что-то происходит?

Последняя реплика уже не оставляла сомнений.

– У вас уже есть жених, – сурово подытожила Эми. – Так что незачем общаться с Эндрю после занятий!

– Эми, это по работе, – вздохнула я, но она лишь поморщилась и продолжила свой монолог о поиске пары в Нью-Йорке.

Пока я от нее отделалась и поднялась к выходу, Эндрю давно успел уйти и церковь опустела.

С порога я оглянулась на распятие и пробормотала:

– Спасибо, что Ты дал мне снова увидеть Патрика. Не знаю, правильно ли это, – думаю, мне следовало бы сосредоточиться на своей настоящей жизни. Но все равно спасибо. – Я перекрестилась и шагнула в теплый вечер, по-прежнему в смятении.

В субботу утром, когда я снаряжалась на охоту за свадебным нарядом вместе с Джиной и Сьюзен, Дэн вдруг подошел ко мне и поцеловал.

– Какая ты красивая! – сказал он, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо. – Моя великолепная будущая жена. Собираешься за свадебным платьем? Говорят, для вас, женщин, это много значит.

Я улыбнулась.

– Джина и Сьюзен волнуются больше, чем я. – Услышав собственные слова, я покачала головой и поспешила исправиться: – Нет, я, конечно, тоже волнуюсь. Но они ведут себя так, словно сто лет ждали, когда же наконец увидят меня в белом платье.

Улыбка Дэна померкла.

– С тех, как умер Патрик. – Я не это хотела сказать.

– Понимаю. – Он вгляделся в меня и кивнул. – Ты-то себя хорошо чувствуешь?

– Конечно, – тут же ответила я. – У меня все в порядке.

Он смотрел все так же недоверчиво, и я добавила: – По работе есть проблемы, вот и все.

Он погладил меня по спине – ласково, мелкими кругами.

– Знаешь, что Стивен учудил? Не поверишь.

– Опять свалился с бочонка? – попыталась я угадать, и не очень-то шутила: лучший друг Дэна недавно развелся и в свои сорок пять вновь вообразил себя юнцом. – Или купил за двести тысяч спортивный автомобиль, за который никогда не расплатится? Или опять привел к себе домой студентку, у которой не было в детстве доброго папочки?

Дэн захихикал:

– Приятно, что ты так его ценишь. Но ты почти угадала.

– Ну здорово! – рассмеялась я.

– Он сделал ребенка девушке. И встречался-то с ней всего два раза. Представляешь?

Смех застрял у меня в горле.

– И что же он?

– Предложил оплатить аборт.

Тугой узел внутри.

– Она согласна?

– Нет, в том-то и дело, – продолжал Дэн. – Упрямится. Ей всего двадцать пять, но вот ведь приспичило родить. Так что никакого аборта. Стивен в панике.

– Что ж, это ей решать. Раз она хочет ребенка…

– Разумеется. Но Стивен-то не хочет. Тем более от девушки, с которой он едва знаком.

– В таком случае не стоило укладывать ее в постель. Откуда берутся дети, он, вероятно, осведомлен, – не сдержалась я. Меня охватила какая-то бессмысленная злость. Теоретически я не противница абортов, я считаю, это дело самой женщины, ее совести и ее врача, но чем я старше становлюсь, тем больше проникаюсь уважением к жизни. И от мысли, что Стивен готов вот так запросто ее уничтожить, я завелась – а еще больше от равнодушного взгляда Дэна.

– То есть, по-твоему, им следует рожать?

– По-моему, это не мое дело. И по-моему, мне сейчас меньше всего хотелось услышать, как размножается твой Стивен.

Тут Дэна осенило:

– А, вот ты из-за чего…

Я взорвалась:

– Тебе смешно, да?!

– Не стоит сравнивать эту ситуацию с твоей, Кейт. Это очень разные вещи.

Он очень неудачно выбирает слова, и злость во мне только нарастает.

– Моя ситуация? Моя? – Лицо обдало жаром.

Дэн смутился.

– Я имел в виду, с нашей ситуацией, – не слишком убедительно уточнил он.

– Нет, ты не это имел в виду, – пробормотала я. Вот сейчас бы воспользоваться случаем и поговорить – по-настоящему поговорить – о том, чего мы оба хотим. Но я чувствовала, как бушует во мне досада, а ссориться не хотелось. По правде говоря, я всегда избегаю конфликтов. Лучше уклониться, чем спорить. Беда в том, что, похоже, Дэн придерживается той же теории, а потому мы никогда ничего всерьез не обсуждаем. Мы просто позволяем потенциальным разногласиям сойти на нет, однако я уже стала подозревать, что весь мусор, который мы замели под ковер, скоро вылезет оттуда и меня задушит.

– Хорошо, как мне загладить вину? – мягко спросил Дэн. Дождался, чтобы я подняла глаза, и произнес: – Я же люблю тебя.

– Почему? – слышу я свой голос.

– Что?

– Почему? Почему ты меня любишь?

Он провел рукой по волосам.

– Просто люблю, Кейт. Господи! Ты нарочно сегодня ко мне цепляешься?

– Нет. – По правде говоря, я сама не понимала, что делаю и чего добиваюсь, но, конечно, это было нехорошо по отношению к Дэну. Ясно, что главная причина – Патрик, да только упоминать моего покойного мужа теперь едва ли стоило. Но я уже не могла остановиться. – Я пытаюсь тебе объяснить: мы толком не общаемся, Дэн! Нам нужно научиться разговаривать друг с другом.

– Хорошо! Давай общаться. – Он глянул на часы на стене: – Ты на встречу с девочками не опоздаешь?

Я глянула на свои часы:

– Ой!

– Послушай, я тебя люблю. Позже поговорим. Ладно?

Я кивнула:

– Тоже тебя люблю. – Я чувствовала на себе его взгляд, когда шла к двери. На ярком утреннем солнышке наша стычка показалась нелепой, но узел внутри все никак не желал развязываться.

* * *

«Свадебная студия Элизабет» была похожа на декорации к волшебной сказке: голубые ковры от Тиффани, овальные зеркала в узорной оправе, и всюду кружева, кружева, тюль и шелк всех оттенков белизны – от снежного до кремового.

– Ух ты! – только и нашла я слова, когда вместе со Сьюзен и Джиной переступила порог и навстречу нам вышел юноша от силы восемнадцати лет с подносом, а на подносе – высокие бокалы шампанского. Мы взяли по бокалу, и Сьюзен подмигнула мне:

– Я знала, что тебе тут понравится. С улицы сюда не попадешь, но я пустила в ход свои связи.

– Спасибо, – сказала я, переглянувшись с Джиной: та, конечно, понимала, как и я, что вся эта красота мне вовсе не по карману.

Но Сьюзен, разгадав мои мысли, легонько сжала мне руку:

– Успокойся, сюда мы пришли, только чтобы понять, какое платье тебе пойдет. Вкус-то у тебя, наверное, изменился за двенадцать лет.

И она шмыгнула куда-то в подсобку, а Джина с улыбкой пожала плечами.

– Давай расслабимся и получим удовольствие, – предложила она. – К тому же тут шампанским угощают. Даже не ожидала.

Вернулась Сьюзен, привела гламурную даму, всю в черном, темные волосы уложены тугим узлом.

– Я Вероника, – представилась она с сильным акцентом – мне показалось, итальянским. – А вы – Кэтрин, невеста?

– Кейт, – уточнила я и протянула ей руку, но Вероника подалась вперед и поцеловала воздух возле моих щек, справа и слева, как в Европе. Я отшатнулась, почувствовав себя неуклюжей и несветской.

– Прекрасно, – сказала она, окинув меня оценивающим взглядом. – Начнем. Вы уже решили, какой тип платья предпочитаете?

Я покачала головой.

– На первой свадьбе я была в бальном наряде, но…

Она решительно покачала головой:

– Не подходит для вашей фигуры. Нужно что-то узкое в бедрах. Возможно, годе. Или с клешем от колена. Пойду подберу ассортимент вашего размера. – Приложив палец к подбородку, она еще что-то прикинула. – Только не белое, нет-нет. После развода это неуместно.

– Я не разведена, – возмутилась я. – Он умер. Мой первый муж умер.

Рука Джины осторожно коснулась моего плеча. Вероника нахмурилась:

– Извините, я просто подумала… Все же в любом случае для повторного брака белый не подходит. Но мы подберем вам что-нибудь замечательное.

Она вытащила сантиметр и быстро обмерила меня: бюст, талия, бедра, а затем удалилась в скрытую от нас часть магазина.

– Раскомандовалась, – негромко проворчала Джина.

– Она ведь не знала, – заступилась за продавщицу Сьюзен. – Откуда же ей знать.

– Все в порядке, – заторопилась я. – Главное, давайте выберем платье.

Как только у меня появится платье, затея со свадьбой покажется более реальной. Наверное, это мне и нужно, чтобы в голове все улеглось: ощущение реальности.

Минуту спустя Вероника вернулась, катя перед собой вешалку с целым рядом платьев цвета сливок и слоновой кости. Были среди них и простые, облегающие, и вычурные, с длинным треном, с бисерной вышивкой.

– Иногда на вешалке платье кажется совершенно не тем, а при примерке оказывается самым подходящим, – изрекла она, точно приоткрывая нам бездны премудрости.

Я кивнула и приняла из ее рук первое: шелковый струящийся чехол цвета слоновой кости со шнуровкой сзади.

– В примерочной висит комбинация и бюстгальтеры без лямок разных размеров, – сказала Вероника. – Наденьте под платье удобное белье, и я помогу вам застегнуться. Позовите, когда будете готовы.

Она открыла передо мной дверь примерочной, и я быстро натянула бюстгальтер и комбинацию, а потом ввинтилась в платье. Оно красиво драпировало все мои изгибы, и я замерла перед зеркалом, вдруг изумленная собственным обликом: вновь невеста, спустя столько лет.

Это шелковое платье не имело ничего общего с тем кружевным, которое было на мне на свадьбе с Патриком, и это меня обрадовало: вот и хорошо, ведь и свадьба – другая. И может быть – почему нет? – это значит, что любовь к Дэну и не должна напоминать любовь к Патрику, и если я чувствую себя по-другому, то это нормально.

– Привет, новая я, – с улыбкой шепнула я своему отражению. – Ты живешь здесь, в реальности. Не забывай об этом.

– Помощь нужна? – спросила Вероника из-за двери примерочной, и я ей открыла. – О-ля-ля! – театрально воскликнула она. – Фантастическая красавица!

Я улыбнулась ей в зеркале, и она принялась зашнуровывать спинку платья. Тем временем я снова уставилась на свое отражение. Я вполне могла себе представить, как иду в этом наряде к алтарю. Видела Дэна, который ждет меня, сияет улыбкой мне навстречу. Отлично, хороший знак. Вероника затягивала шнурки, а я, наоборот, расслабилась.

Закончив, Вероника развернула меня так, чтобы я смогла увидеть в зеркале и спину, и повторила, что в этом платье я – красавица. Затем она вывела меня в демонстрационный зал, и Джина так и засияла, а Сьюзен даже в ладоши захлопала.

– Как в сказке, Кейт! – воскликнула она.

– Да, ты очень красивая, – широко раскрыв глаза, выдохнула Джина.

Я обернулась поглядеть на себя в трельяже и увидела то же, что видели они: это платье идеально подчеркивает все мои преимущества. В зеркале отражалась и часть улицы, поток прохожих, кое-кто заглядывал на ходу в окно – интересно, видят ли они меня и какой? Кажусь ли счастливой невестой, впервые идущей к алтарю? Ведь не стоит же на мне клеймо: ВДОВА. Если я и ношу траурную повязку, то на сердце.

– Идеальное платье, – обернулась я к Веронике. – Думаю, другие и мерить не стоит.

– Чушь! – воскликнула она. – Вы в любом платье будете прекрасны. Это мы повесим сюда, к отобранным, а вы примерите следующее.

Я мрачно глянула на целый ряд дожидавшихся меня платьев.

– Вы хотите, чтобы я перемерила все?

Вероника слегка усмехнулась:

– Именно так обычно поступают невесты.

Сьюзен бросила на меня предостерегающий взгляд, и я, пожав плечами, вернулась в примерочную. Битый час она и Джина охали и ахали при виде каждого надетого мной платья. Пуговицы и шнуровка становились все изощреннее, мне казалось, что хорошо бы защитить диссертацию по ракетным двигателям, а потом уж пытаться понять, как эти застежки устроены.

И наконец Вероника сняла с вешалки дивное платье, поднесла мне.

– Мое любимое, – сказала она. – Думаю, вам тоже понравится.

Я посмотрела на это кружево – чистые, плавные линии, фестончатый вырез декольте сердечком, завышенная талия, длинный пышный трен. Что-то сдавило грудь.

– Венецианские кружева, – пробормотала я, притронувшись к лифу.

– Верно, – удивилась Вероника. – Откуда вы знаете?

Я вздохнула.

– Почти такое же платье я надевала на первую свадьбу.

– Чудесно! – воскликнула она, совершенно превратно меня поняв. – Значит, оно вам понравится. Уверена, оно и сядет на вас идеально.

– Я не хочу… – попыталась я возразить, но Вероника уже загнала меня в примерочную, посулив вернуться через две минуты и помочь с пуговицами.

По меньшей мере с минуту я молча смотрела на это платье, потом потянулась к нему, осторожно погладила перламутровые пуговицы на спине. Вспомнилось, как двенадцать лет назад, когда мы танцевали на свадьбе, Патрик провел рукой по пуговицам моего платья и шепнул мне: «С каким наслаждением я сниму с вас это платье, миссис Уэйтмен!»

Дрожь пронзила меня. Я сдвинула руку к кружеву, обрамляющему декольте. Вспомнилось прикосновение Патрика, теплые пальцы на моей коже, под самой ключицей.

– Подумать только, ты теперь моя навсегда, – шепнул он мне. Это был наш первый танец.

Пронзительный голос Вероники вторгся в мои воспоминания:

– Готовы? Застегивать?

Я шмыгнула носом, вытерла глаза.

– Почти. Минуточку.

Я вновь постаралась отогнать мысли о первой свадьбе и натянула красивое платье цвета слоновой кости.

– Готова! – крикнула я, дверь распахнулась, и влетела Вероника.

Проворные ловкие пальцы перебирали пуговицы, а я так и не взглянула больше в зеркало, пока Вероника не вывела меня в демонстрационный зал.

– Кейт! – выдохнула Сьюзен. Джина вытаращилась молча.

Я присмотрелась к своему отражению и поняла, что на мне это платье еще больше напоминает то, первое. Я обернулась к сестре и подруге: они молча смотрели на меня.

– Оно очень похоже… – выдавила из себя Джина.

– Знаю, – тихо ответила я.

Они все так же неотрывно глядели на меня, пока я расправляла на себе тонкое кружево. Словно вместо платья я надела на себя воспоминания.

– Ты в нем очень красивая, Кейт, – сказала наконец Сьюзен.

– Спасибо, – глухо ответила я и снова обернулась к зеркалу. И пока я смотрела на это платье – на платье, в котором я, конечно же, не могу выйти замуж за Дэна, – какое-то движение снаружи, на улице, привлекло мое внимание, отразившись в зеркале. Все вокруг замерло, застыло, когда я встретилась глазами с девочкой, заглянувшей с улицы в окно ателье для новобрачных. Она держала за руку мужчину, вероятно отца, и лицо у нее было грустное. Я сразу же узнала ее. Но ведь это немыслимо!

– Ханна? – прошептала я, и сердце неистово забилось. Резко обернувшись, я посмотрела прямо в окно. Я готова была поклясться, что только что видела ту самую девочку из своих снов. Но ведь этого не может быть! Не может быть такой девочки в реальной жизни.

Или все-таки?

Девочка удивленно смотрела на меня, что-то ее озадачило, а мужчина, ничего не замечая, повел ее дальше. Почему у нее был такой изумленный вид? Она тоже узнала меня? Или увидела перед собой сумасшедшую тетку в свадебном наряде, которая вытаращилась на нее, словно на привидение?

– Кейт? – Испуганный голос Сьюзен доносился откуда-то издалека. – Кейт? Что с тобой?

Не отвечая ей, я крикнула: «Ханна», уже громко, словно девочка могла услышать меня сквозь стекло. Но она уже почти скрылась из виду, а все, кто был в ателье, включая мою сестру и мою лучшую подругу, смотрели на меня как на сумасшедшую. Так оно, наверное, и есть. Но мне вдруг стало все равно.

Я ринулась к двери, но Вероника перехватила меня, вцепилась накрепко:

– Куда, куда! – затараторила сердито. – Вы не уйдете в нашем платье, пока не заплатите.

– Конечно, конечно! – Я попыталась скинуть с себя платье – прямо в демонстрационном зале – и слышала, как Сьюзен кричит мне, умоляя остановиться, а Джина все переспрашивает: да что же это такое, – но почти не разбирала слов. Платье никак не снималось, петли были тугие, пуговицы не расстегивались, дотянуться до них не получалось.

– Помогите же мне, – вскрикнула я.

Сьюзен так и стояла столбом, но Джина ринулась ко мне и принялась быстро-быстро расстегивать пуговицы.

Пока она справилась, пока я сбросила платье, туфли на каблуках, было уже поздно. И все-таки я подбежала к двери, как была, в лифчике и комбинации, выскочила на улицу, не обращая внимания на смех и свист.

– Ханна! – звала я. – Ханна! – И в отчаянии оглядывала улицу, но девочка и мужчина давно скрылись. Я повернулась и вошла обратно в салон. Вероника глядела на меня возмущенно, Сьюзен и Джина – с тревогой.

– Кейт? – заговорила наконец Джина. – Что это было?

– Мне показалась, я увидела знакомое лицо, – еле выговорила я.

– Ладно, давай ты оденешься, и пойдем, – заговорила Сьюзен, входя в привычную роль ответственной-за-все. Обхватила меня за плечи и повела обратно в примерочную.

– Если платье пострадало, придется за него заплатить! – крикнула нам вслед Вероника.

Сьюзен резко обернулась к ней.

– Ничего ему не сделалось! – рявкнула она. – Будьте так любезны его повесить, мы уходим!

Она захлопнула дверь приемной и жестом указал мне на мою одежду, сложенную в углу.

– Извини, – сказала я. – Вряд ли я смогу объяснить тебе, что произошло…

Я боялась, что Сьюзен напомнит мне, сколько сил она потратила, чтобы организовать эту примерку, но когда, натянув рубашку через голову и застегивая джинсы, я подняла глаза, то встретила не сердитый, а встревоженный взгляд.

– Что с тобой? – повторила она.

– Сама не знаю, – пробормотала я. Вообще-то повела я себя как человек неуравновешенный, а главное, готова была вести себя так и дальше. Вот что пугало больше всего.