ОСТАТОК НОЧИ и весь следующий день Финна периодически выводили из камеры для различных процедур, необходимых для оформления в тюрьму. Вечер он провел, дожидаясь новой встречи с детективом, который велел ему записать показания. Предварительное слушание назначили на утро вторника. Ожидание затягивалось. Никаких новостей о Бонни Финн не получил. Если ее отпустили, он все равно не сможет увидеться с ней раньше, чем огласят обвинение, но, когда детектив Келли вошел в комнату для допросов с толстой папкой в руках и опустился на стул напротив Финна, первые слова копа его обрадовали:

– Твою жену отпустили. А вот сам ты еще на крючке. Как тебе такое, а?

Финн почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось, хоть и постарался ничем не выдать своего шока. Бонни освободили. Он будет думать об этом, обращать внимание на остальное не обязательно. Он посмотрел на свою руку, на пять точек, изображавших человека в клетке. Шестая, та, которую добавила Бонни, постепенно исчезала. Еще день-другой, и от нее ничего не останется.

– И вот еще что, мистер Клайд. Может, хватит строить из себя остряка?

Финн перевел взгляд на полицейского, который с раздражением смотрел на него. Не меняясь в лице, Финн подождал, пока детектив объяснит, что имел в виду, назвав его «остряком». Прошлой ночью он несколько часов просидел за столом, записывая подробный рассказ обо всем, что произошло с ними в пути, и подошел к этой задаче со всей серьезностью. В конце концов, от этого зависела его дальнейшая жизнь.

– Ты накатал двадцать страниц от руки, – сердито сказал детектив Келли.

– Вы же просили подробно, – ответил Финн, и его губы нервно дернулись.

– Ага, подробно, ничего не скажешь. Хорошо поразвлекся, придумывая номера машин и поворотов?

– А вы их проверили? – спросил Финн.

– Нет, с чего я буду этим заниматься?

– Потому что они подтверждают мои показания.

– Вот как? А ты что, отмечал каждую цифру по пути? – Лицо детектива выражало глубокое сомнение.

– Смотря что вы имеете в виду. Я ничего не записывал, если вы об этом. А если бы и записывал, с собой у меня ничего нет, правильно? Чувак, который пялился на мою задницу во время обыска, вам это подтвердит.

В глазах детектива мелькнул гнев. Финн вел себя слишком дерзко.

– Ты что, хочешь сказать, что запомнил все это?

– Я хорошо разбираюсь в математике.

Воспоминание о том, как он произнес эту фразу в тюрьме в прошлый раз, отозвалось в его памяти, словно эхо. Финн сказал Каваро те же самые слова, а потом его поймали, избили и пометили татуировкой на спине. Он очень надеялся, что на этот раз все закончится лучите. Полицейский полистал страницы.

– Ты пишешь, что вы остановились двадцать восьмого февраля, чтобы помочь водителю автомобиля с номером 5BI-676, зарегистрированным в Западной Виргинии. – Детектив Келли поднял взгляд, качая головой, будто сильно в этом сомневался.

– Верно.

– И как ты объяснишь то, что запомнил эту маленькую деталь?

– Я играл в игру, превращая буквы в числа, соответствующие их порядку в алфавите. Из 5BI получилось 529. Это квадрат целого числа, как и 676. Получается, его номер состоял из двух квадратов. – Финн пожал плечами. – Так и запомнил.

– Тогда почему ты помнишь 5BI-676, а не просто 529–676? Как ты запомнил, из каких букв получились цифры?

Неплохой вопрос. Финн мог бы ответить, что у него фотографическая память, – в том, что касалось чисел, так и было. Но вместо этого он указал на страницу блокнота.

– Водителя фургона звали Билл Исаксон, BI – его инициалы. А Бонни смотрела, где зарегистрированы номера проезжавших машин, и про каждый штат пела песню. В тот момент она как раз искала номер из Западной Виргинии.

– Ладно, как скажешь. Два квадрата и владелец машины по имени Билл Исаксон.

– Это была не его машина. Она принадлежала его дочери. Но найти его самого будет просто.

– И что, вы на каждом шагу помогали водителям, у которых сломались машины, и автостопщикам? Типа благотворительностью занимались?

– Я бы никому из них не помог. «Благотворительностью» занималась Бонни.

– А ты, стало быть, просто увязался следом, рассчитывая, что она тебе даст в рамках благотворительной акции?

Финн почувствовал, как гнев вспыхнул внутри и рикошетом заметался по черепной коробке, будто воздушный шарик, который выпустили, не завязав. Глубокий вдох – и ярость потихоньку начала отступать. Финн поднял взгляд на детектива, который смотрел на него с ухмылкой. На самом деле копы не такие уж сволочи. Просто этот нарочно его подначивает. Финн знал правила этой игры. Он промолчал, и полицейский перешел к следующему вопросу.

– Я, кстати, позвонил этой Шайне Харрис, на которую ты сослался. Она не взяла трубку. Тут написано, что она дала вам номер телефона на случай, если вам понадобится помощь. И ты его запомнил. Признаться, это меня настораживает, мистер Клайд. Или это опять какой-нибудь квадрат целого числа?

– Нет. Ее номер – простое число.

– Простое?

– Ну, такое, которое делится только на само себя и на единицу.

– И ее номер – такое число?

– Да. Три миллиона пятьсот сорок одна тысяча пятьсот сорок один.

Детектив посмотрел на номер в отчете Финна: 704-354-1541.

– А как ты запомнил код региона?

– В нем всего три цифры. Это не так уж сложно запомнить.

Часы на микроволновке Шайны показывали семь часов и четыре минуты, когда Финн зашел на кухню, чтобы забрать подаренные ему ботинки, и нашел в них записку с номером и благодарностью за помощь. И когда он выехал из Цинциннати в погоню за Бонни и своим оранжевым «Блейзером», часы в арендованной машине показывали четыре минуты восьмого.

Семьсот четыре стало для него числом дня. Финн почти всегда обнаруживал такое число, которое появлялось несколько раз за сутки, куда бы он ни посмотрел. На этот раз оно даже растянулось на несколько дней. Финн потратил семь долларов и четыре цента на бензин для машины Медведя, два сэндвича и воду в Пасифике. В отеле «Бордо» они остановились в номере семьсот четыре, и Финн решил, что это добрый знак.

– Я проверил. Семьсот четыре – код Северной Каролины, – сказал детектив с таким видом, будто это была важная информация.

– И что?

– Но ты пишешь, что Шайна Харрис живет в Портсмуте, штат Огайо.

– Так и есть. Почему у нее такой номер, вам придется спросить у самой Шайны, но в Северной Каролине живут родители ее мужа.

Полицейский хмыкнул и вернулся к началу.

– Старик, который вытащил вашу машину из заноса в Огайо…

– У него был номер CAD 159, – договорил Финн за детектива. – Если заменить буквы на цифры, получается 3,14159, первые шесть цифр числа «пи».

– А инспектор, который остановил тебя на пробежке в Свободе и спросил имя?

– У него на значке был номер 112, это три цифры из последовательности Фибоначчи. Часы у него на приборной панели показывали 11:23 – четыре цифры из той же последовательности.

Так они разобрали все числа, которые Финн указал в своем отчете: номера поворотов и столбов, машин и дорожных знаков. Числа, которые он не запоминал специально, но которые, возможно, снова его спасут. Скепсис детектива постепенно таял, а изумление нарастало, а потом он вдруг молча встал из-за стола и вышел из комнаты, забрав с собой все двадцать страниц показаний. Через несколько минут Финна увели обратно в камеру, где он снова стал ждать, стараясь не думать о том, как часто он вспоминает Бонни и как бесконечно по ней скучает.

∞

На оглашение приговора Бонни не пришла. Зато пришла ее бабуля. Такого же хрупкого телосложения, как внучка, с такими же высокими скулами и квадратным подбородком – семейная черта, из-за которой так горевала Бонни, расстроенная своим сходством с Хэнком.

Едва увидев Рэйну Шелби, Финн сразу понял, кто перед ним, несмотря на волосы, покрашенные дешевой краской в рыжий цвет, бледно-голубые глаза и кожу, которая была светлее, чем у внучки. У Бонни глаза были темные, а кожа золотистая, придававшая ей загорелый, солнечный вид. А вот в ее бабуле не было ничего солнечного. Суровая и неулыбчивая, она бросала на Финна брезгливые, презрительные взгляды, будто играла роль в сериале «Закон и порядок».

Рэйна Шелби сидела на заднем ряду с каким-то мужчиной, судя по всему – личным юристом, и перешептывалась с ним. Финн очень хотел, поймав ее взгляд, плюнуть на пол, показывая, что он о ней думает, но вместо этого лишь твердо посмотрел ей в глаза, проворачивая кольцо на пальце, и в итоге она первая отвела взгляд.

Эта маленькая победа была слабым утешением. Факт оставался фактом: Бонни не пришла. И не один Финн заметил это. Зал был забит репортерами, хотя фотографировать было запрещено. СМИ продолжали бесноваться и раздувать скандал.

Оглашение обвинения было короткой формальной процедурой. Финн дольше ждал своей очереди, чем стоял перед судьей. На этом заседании не предусматривалось выступление адвоката. Все высказались быстро и по делу. Зачитали обвинения, Финн отказался признавать вину, ему назначили защитника. С этого момента его больше не могла допрашивать полиция, а его новый – временный, до перевода в Сент-Луис, – адвокат пообещал встретиться с ним позже. В течение недели Финна планировали отправить в Миссури, если только он не откажется от экстрадиции. А он не откажется. Какой смысл?

∞

– К вам посетитель.

Финн не удивился. Он ждал адвоката. Однако вместо комнаты для допросов, где происходили встречи с юристами, его отвели к ряду окошек, возле которых сидели заключенные, разговаривая по телефону с посетителями, находившимися по ту сторону стекла. Сердце забилось у него в горле, и он с трудом сдержал желание перейти на бег, ожидая увидеть жену. Но вместо Бонни за стеклом сидела ее бабуля, обхватив телефонную трубку тонкими пальцами и поджав губы. Она подождала, пока он тоже возьмет трубку.

Вначале Финн хотел отказаться с ней разговаривать, но любопытство взяло верх. Он опустился на стул, поднял трубку, гремя наручниками на запястьях, и приложил ее к уху, дожидаясь, пока Рэйна Шелби заговорит. Не поинтересовался, зачем она пришла, не стал спрашивать про Бонни. Просто ждал. Рэйна окинула его взглядом, а затем произнесла:

– Тебе не кажется странным, что Бонни отпустили, а ты до сих пор под следствием?

Он не ответил.

– Ну, вы ведь были вместе… Разве не логично предположить, что она тоже виновна?

Финн пока не мог понять, в чем смысл этого визита, но Рэйна Шелби – бабуля – явно преследовала какую-то конкретную цель. Слово «бабуля» с ней совершенно не вязалось. Бабулями называют седовласых старушек с химической завивкой и в бифокальных очках.

– Полиция полагает, что ты заманил Медведя обещаниями отдать ему Бонни за выкуп. Может, ты так и планировал сделать, но Бонни тебя обставила, угнав «Блейзер». Поэтому тебе и пришлось взять машину в аренду, а потом, когда Медведь не привез деньги, ты его пристрелил.

– Какие деньги? – нарушил молчание Финн, не веря своим унтам.

– Полмиллиона долларов, которые ты потребовал.

Он уставился на нее, совершенно сбитый с толку.

– Я забрала деньги из банка за два дня до того, как ты напал на Медведя. – Рэйна Шелби внимательно следила за ним, словно проверяя, насколько эффективно действует ее изобличающий рассказ.

– Зачем вы пришли? – спросил Финн. У него кружилась голова, сердце колотилось где-то в горле. Он ни цента ни у кого не просил.

Рэйна Шелби проигнорировала вопрос, продолжая говорить, будто обвинитель во время перекрестного допроса.

– Я расскажу, почему с тебя не сняли обвинения, в то время как Бонни освободили. Полиция, видишь ли, вполне отчетливо представляет, что произошло. Тут все довольно просто. – Она сделала паузу, чтобы убедиться, что Финн ее внимательно слушает. Ее голубые глаза смотрели холодно, рука крепче сжала трубку. – Ты встретил Бонни, когда она бродила по Бостону, подавленная, готовая покончить с собой. И вместо того, чтобы доставить ее в больницу или позвонить в полицию, ты повез ее невесть куда через всю страну.

Впервые за долгое время Финн почувствовал укол совести.

– Ты узнал Бонни, почуял запах денег и увез ее. – Прищурившись, Рэйна Шелби посмотрела на него с презрительной ухмылкой. – Есть доказательства, что она пыталась от тебя сбежать. Она угнала твой «Блейзер», поэтому тебе и пришлось арендовать машину. И все это произошло незадолго до того, как Медведь получил пулю в спину.

Финн заставил себя промолчать. Только сжал зубы, зная, что лучше выждать, понимая, что ей плевать на его возражения. Она сочинила выгодную ей историю и теперь читала свой монолог, как профессиональная актриса.

– И еще есть доказательства, что Бонни Рэй психически нестабильна. У нее не все в порядке с головой. Ей поставили диагноз «биполярное расстройство». Она должна принимать лекарства. А ты знал об этом, Финн? – Бабуля задала этот вопрос, внезапно сменив тон и обращаясь к нему по имени, будто они вдруг стали друзьями.

Финн готов был положить трубку и подать сигнал охране, что встреча окончена. Или разбить стекло и придушить эту самодовольную особу, которая пришла сюда в надежде уничтожить все, что произошло с ним за прошедшую неделю. Лучшую неделю в его жизни.

– Я была уверена, что она мертва, когда увидела пряди волос, разбросанные по гримерке. У нее был нервный срыв. Длительный нервный срыв, растянувшийся на последние две недели. Она больна, Финн. Подумай, нужна ли тебе такая девушка. Я понимаю, тебя привлекла ее красота. И талант. И деньги, разумеется. Она богата. Такому, как ты, наверное, трудно устоять.

Трудно устоять. Тошнота подкатила к горлу. Он ведь действительно не мог устоять перед Бонни Рэй. Как он сказал ей? «Ты заставляешь меня испытывать все эти чувства, и порой я не могу устоять перед ними. Не могу устоять перед тобой». Рэйна Шелби бросила взгляд на кольцо у Финна на пальце и снова встретилась с ним взглядом.

– Она не желает тебя видеть. Теперь, когда ее освободили, Бонни успела как следует все обдумать и хочет оставить все это позади. Брак, разумеется, будет аннулирован. Мы уже этим занимаемся.

Она подождала ответа, но Финн молчал, и бабуля сжала губы от досады.

– Ты, наверное, полагал, что очень хитро все придумал? Что, заключив брак, будешь в безопасности?

Рэйна рассмеялась, и Финну показалось, что он увидел призрак широкой улыбки Бонни на лице ее бабули. Но нет, в этой улыбке не было ни радости, ни солнечного света. Поверхностное сходство лишь еще больше подчеркивало фальшь.

– Все это было ненастоящим, Финн. Ты женился на девушке, которая лишь хочет внимания, но совершенно не способна о себе позаботиться. Этот воображаемый роман в любом случае не продлился бы дольше недели. Все было не по-настоящему, – твердо повторила она. – Ты так и не получил выкуп, который требовал. Но мы отдадим его тебе. Целиком. Тебе понадобятся деньги на адвоката. И потом, кто знает? Мне сообщили, что Медведь пришел в сознание. Может, ты сумеешь выкрутиться. И даже останутся деньги, чтобы начать все сначала. Мы дадим тебе пятьсот тысяч, и взамен ты полностью оборвешь связь с Бонни. Не будешь давать интервью, писать мемуары и снимешь кольцо.

Финн резко положил трубку и встал со стула. Он подал знак охраннику, и тот повел его обратно в камеру. Финн ушел, не обернувшись.