Бесстыдники (сборник)

Хармс Даниил Иванович

I

 

 

Искушение

четыре девки на пороге:

нам у двери ноги ломит дерним сестры за кольцо ты взойди на холмик тут же скинь рубашку с голых плечь ты взойди на холмик тут же скинь рубашку с голых плечь

четыре девки сойдя с порога:

были мы на том пороге Песни пели, а теперь не печальтесь вы подруги скинем плечи с косяка

Хор:

все четыре. мы же только скинем плечи с косяка

четыре девки в перспективе:

наши руки многогранны наши головы седы повернув глаза к востоку видем нежные следы Лишь податься на аршин с незапамятных вершин — всё исчезнет как плита будет клумба полита мы же хвалимся нарядом мы ликуем целый день Ты взойди на холмик рядом плечи круглые раздень ты взойди на холмик рядом плечи круглые раздень

четыре девки исчезнув:

ГРОХ-ХО-ЧЧЧА!

Полковник перед зеркалом:

усы завейтесь шагом марш! приникни сабля к моим бокам ты гребень волос расчеши а я российский кавалер не двинусь. Лень мне или что не знаю сам. вертись хохол спадай в тарелку борода уйду чтоб шпорой прозвенеть и взять чужие города

одна из девиц:

Полковник вы расстроены?

Полковник:

О нет. Я плохо выспался. а вы?

Девица:

А я расстроена увы.

Полковник:

мне жалко вас. Но есть надежда что это всё пройдёт я вам советую развлечься. Хотите в лес? там сосны жутки… Иль может в оперу? Тогда я выпишу из Англии кареты и даже кучера. Куплю билеты и мы поедем на дрезине смотреть принцессу в апельсине Я знаю: вы совсем ребенок боитесь близости со мной но я люблю вас…

девица:

прочь нахал!
Полковник ручкой помахал и вышел зубом скрежеща как дым выходит из прыща.

девица:

Подруги где вы?! где вы?!

пришли четыре девы сказали:

ты звала?

девица (в сторону):

я зла!

четыре девицы на подоконнике:

Ты не хочешь нас Елена мы уйдем. Прощай сестра как смешно твоё колено ножка белая востра мы стоим твои подруги места нету нам прилечь ты взойди на холмик круглый скинь рубашку с голых плечь. ты взойди на холмик круглый скинь рубашку с голых плечь.

четыре девицы сойдя с подоконника:

Наши руки поднимались наши головы текли юбки серенькие бились на просторном сквозняке.

Хор:

Эй вы там не простудитесь на просторном сквозняке.

четыре девицы глядя в микроскоп:

мы глядели друг за другом в нехороший микроскоп что там было мы не скажем мы теперь без языка Только было там крылечко вился холмик золотой над холмом бежала речка и девица за водой Говорил тогда полковник глядя вслед и горячо ты взойди на этот холмик обнажи своё плечо, ты взойди на этот холмик обнажи своё плечо

четыре девицы исчезнув и замолчав:

?ПОЧ-ЧЕМ-МУ!

ВСЁ.

 

Полет в небеса

Мать:

На одной ноге скакала и плясала я кругом безсердечного ракала но в объятиях с врагом Вася в даче на народе шевелил метлой ковры Я качалась в огороде Без движенья головы Но лежал дремучий порох Под ударом светлых шпор Вася! Вася! этот ворох умету его во двор. Вася взвыл беря метелку и садясь в неё верхом он забыл мою святёлку улетел и слеп и хром.

Вася:

оторвался океян темен, лих и окаян Затопил собою мир Высох беден, скуп и сир, В этих бурях плавал дух развлекаясь нем и глух На земной взирая шар Полон хлама, слаб и стар. Вася крыл над пастухом На метле несясь верхом Над пшеницей восходя Молоток его ладья. Он бубенчиком звенел Быстр, ловок, юн и смел озираясь – это дрянь.

Все хором:

Вася в небе не застрянь.

Пастух, залезая в воду:

Боже крепкий – о-го-го! Кто несётся высоко? Дай взгляну через кулак Сквозь лепёшку и вот так брошу глазом из бровей под комету и правей Гляну в тучу из воды не закапав бороды.

Вася сверху:

сколько вёрст ушло в затылок скоро в солнце стукнусь я разобьюсь горяч и пылок и погибнет жизнь моя Пастуха приятный глас долетел и уколол, Слышу я в последний раз человеческий глагол.

мать выбегая из огорода:

Где мой Вася отрочат Мой потомок и костыль. Звери ходят и молчат В небо взвился уж не ты ль? уж не ты ль покинул дом поле сад и огород? не в тебя ль ударил гром из небесных из ворот? мне остался лишь ракал Враг и трепет головы Ты на воздух ускакал оторвавшись от травы. Наша кузница сдана в отходную кабаллу Это порох сатана разорвался на полу Что мне делать! боже мой Видишь слёзы на глазах. Где мой Вася дорогой.

Все хором:

Он застрял на небесах.

ВСЁ

 

«Ку…»

Ку

Шу

Тарфик

Ананан

Тарфик —

Я город позабыл я позабыл движенье толпу забыл, коня и двигатель, и что такое стул твержу махая зубом гортань согласными напряжена она груди как бы жена а грудь жена хребту хребет подобен истукану хватает копья налету. Хребет защита селезёнок отец и памятник спины опора гибких сухожилий два сердца круглых как блины я позабыл сравнительную анатомию где жила трепыхает где расположено предплечие рука откудыва махает на острове мхом покрытом живу, ночую под корытом пчелу слежу глаз не спуская об остров бьёт волна морская дороги человека злого и перья с камушков птицелова.

Ку —

На каждом участке отдельных морей два человека живут поскорей чем толпы идущих в гору дикарей На каждой скале одиночных трав греховные мысли поправ живёт пустынник седоус и брав. Я Ку проповедник и Ламмед-Вов сверху бездна, снизу ров по бокам толпы львов Я ваш ответ заранее чую где время сохнет по пустыням и смуглый мавр несёт пращу науку в дар несёт латыням ответ прольется как отказ «нет жизнь мне милее от зверя не отвести мне глаз меня влечёт к земле руками клея». Я Ку стоя на ваших маковках говорю: «Шкап соединение трёх сил бей в центр множества скрипучих перьев согбенных спин, мышиных рыльц! Вас-ли чёрная зависть кленёт который скрываясь уходит вперёд Ложится за угол владыка умов. И тысяча мышиц выходят из домов. Но шкап над вами есть Ламмед-Вов. Дальше сила инженера Рост, грудь, опора, шар цвети в бумагах нежная Вера и полный твоих уст пожар. Гласит Некоторый Сапог: есть враждебных зонтиков поток в том потоке не рости росток. Моё высокое Соображение как флюгер повёрнуто на восток. Там стоит слогая части купол крыши точно храм. люди ходят в двери настеж всюду виден сор и хлам Там деревья стену кружат шкап несётся счётом три но всегда гласит Наружа: «Как хотите. Всё внутри».

Тарфик:

Вот это небо эти кущи эти долы эти рыбы эти звери, птицы, люди эти мухи, лето, сливы лодка созданная человеком дом на площади моего пана не улететь мне совсем на веки цветы кидая с аэроплана как-же я в тигровой шкуре позабытый всем, огулом удержу моря и бури открывая ход акулам о пребрежные колени ударяет вал морской сквозь волну бегут олени очи круглые тоской Небо рухнет, – море встанет воды взвоют – рыба канет лодка – первое дитя нож кремнёвый, он свидетель зверем над водой летя посреди воздушных петель надо мной сверкает клином обрывает веточки малинам. Чем-же буду я питаться на скале среди воды? чем кормить я <буду> братца? Что Ку есть будешь ты?

Ку —

Похлёбка сваренная из бобов не достойна пищи Богов и меня отшельника Ламмед-Вов. Люди, птицы, мухи, лето, сливы совершенно меня не пленяют красные плоды яблоки и сады звери жмуться они трусливы лапы точат на все лады козы пёстрые – они пугливы реки, стройные пруды морские пучины, озёра, заливы родник пускает воды струю около я с графином стою буду пить эту воду на земле и в раю.

Тарфик —

Ку ты выше чем средний дуб чем я который суть глуп на скале живу орлом хожу в небо на пролом всё театр для меня а театр как земля чтобы люди там ходили настоящими ногами пели, дули, говорили, представляли перед нами девы с косами до пупа выли песни, а скопцы вяло, кисло, скучно, тупо девок ловят за концы. арлекин пузырь хохлатый босиком несется за по степям скакающей хатой на горе бежит коза Ку, видешь там сидит артист на высоком стуле он во лбу тлеет аметист изо рта струится Дон упадая с плечь долой до колен висит попона он жеребчик молодой напоминает мне дракона Ку, что он делает? Ку, что он думает? Ку, зачем его суставы неподвижны как бесята голос трубный и гнусавый руки тощие висят. Я хочу понять улабу задлу шкуру дынуть бе перевернуть еф бабу во всём покорствовать тебе.

Ку —

Тарфик, ты немедля должен стать проклятым. Два в тебе существа. Одно земное Тарфик – имя существу а другое легче вздоха Ку зовётся существо для отличья от меня Ананан – его названье но с<т>ремясь жить на берёзе он такой-же как и я Ты-же Тарфик только пятка только пятка только пятка ты-же Тарфик только свечка будь проклятым Аустерлиц я же Ку Семён Лудильщик восемь третьих человека я души твоей спаситель я дорога в Астрохань.

Тарфик —

Отныне весь хочу покоя ноги в разные места поворачивают сами пальцы Тарфика листва. Мясо в яму уползает слышно легких дуновенье сердце к плечикам бросает во мне ходит раздвоенье. Тела мёртвые основы…

Ку —

Отвалились камнем в ров

Ананан —

С добрым утром часословы!

Ку —

Честь имею: Ламмед-Вов.

 

Папа и его наблюдатели

Папа:

Кто видал как я танцую?

Гувернёры:

Мы смотрели пол часа Ты крючком летал в стакане руки в бантик завернул.

Папа:

Дети дети в наше время не плясали как теперь гувернёры в наше время не смотрели через дверь

Гувернёры:

Мы смотрели сквозь гребёнку многих правил не блюли мы показывали ребёнку твои жесты ой лю-ли

Папа:

Грех показывать ребёнку жесты праведных людей опракидывать девчёнку — мучить маленьких людей Кто видал как я купаюсь?

Гувернёры:

Мы смотрели из ведра ты стоял на крыше аист поздно в бурю до утра.

Папа:

Верю верю точно флюгер я купался пеликан вы смотрели. Точно Крюгер Поднимался великан. Кто видал как я летаю?

Гувернёры:

Мы смотрели через дом но лишь звездочка золотая небеса вела кругом.

всё

 

«Ехал доктор из далёка…»

Ехал доктор из далёка вёз корзину колпаков отдыхал на поворотах прибыл к нам и был таков. Звали доктора Матрёна был Матрёна землекоп но торчал у землекопа из кармана телескоп Заболела тётя Катя не лежит и не сидит и за мухами глазами неподвижными следит. Тётя Катя не хохочет только плачет как река мы за доктор<о>м послали он пришел из далека.

Доктор Матрёна

– Ведь несчастие быва<е>т в виде рака в животе но страдалец забывает и купается в воде а потом ведь неизбежно зубы храбрые гниют ведь для зуба неизбежно нужен воздух и приют ведь тотчас-же по отрышке узнается ремесло и несчастному под мышки доктор вкладывает весло.

Тётя Катя

– Доктор, вы в меня воткнули вместо градусника ось. Вы нас доктор обманули.

Доктор Матрёна

– Я вас вылечу авось.

Тётя Катя

– Вы мне доктор надоели уходите в тёмный бор.

Доктор Матрёна

– Вы сегодня каку ели?

Тётя Катя

– И не буду с этих пор.

Доктор Матрёна

– Я ударю вас лопатой.

Тётя Катя

– Уходите поскорей.

Доктор Матрёна

– Я ударю вас лопатой.

Тётя Катя

– Уходите поскорей.
Доктор славная Матрёна вышел в двери шестипал бросил скучные знамена руки в землю закопал. Проходил крестьянин Фома влез потом на длинный храм посмотрел в саду солома бедный доктор попалам

 

Измерение вещей

Ляполянов —

За вами есть один грешок вы под пол прячите вершок его лелеите как цветок в случае опасности дуете в свисток.

Друзья —

Нам вершок дороже глаза наша мера он отсчёта он в пространстве наша база, мы бойцы прямых фигур. К мерам житкости сыпучей прилогаем эталон сыпим слёз на землю кучи, измеряем лоб соседа, (он-же служит нам тетёркой) рассматривая форму следа меру трогаем всей пятёркой. Любопытствуя больного тела жар – температуру, мы вершок ему приносим из бульёна варим куру.

Ляполянов —

Но физики счетают вершок устаревшей мерой. Значительно удобней измерять предметы саблей. Хорошо так-же измерять шагами.

Профессор Гуриндурин —

Вы не правы Ляполянов. Я сам представитель науки и знаю лучше тебя положение дел. Шагами измеряют пашни, а саблей тело человеческое, но вещи измеряют вилкой.

Друзья —

Мы дети в науке но любим вершок.

Ляполянов —

Смерть отсталым измереньям! Смерть науки сторожилам! Ветер круглым островам! Дюжий метр пополам!

Плотник —

Ну нет, простите. Я знаю косую сажень и на все ваши выдумки мне плевать! Плевать, говорю, на вашу тётю науку. Потому как сажень есть косая инструмент, и способна прилогаться где угодно хорошо; при постройке, скажем, дома сажень веса кирпечей штукатурка, да салома, да тяжёлый молоток.

Профессор Гуриндурин —

Вот мы глядя в потолок рассуждаем над масштабом разных планов естества переходящего из энергии в основную материю, под которой разумеем даже газ.

Друзья

Наша мера нами скрыта. Нам вершок дороже глаз.

Ляполянов —

В самых маленьких частичках в элементах, в ангелочках, в центре тел, в летящих ядрах, в натяженьи, в оболочках, в ямах душевной скуки, в пузырях логической науки измеряются предметы клином, клювом и клыком.

Профессор Гуриндурин —

Вы не правы Ляполянов. Где-же вы слыхали бредни чтобы стул измерить клином, чтобы стол измерить клювом, чтобы ключ измерить лирой, чтобы дом запутать клятвой. Мы несём в науке метр, Вы несёте только саблю.

Ляполянов —

Я теперь счетаю так: меры нет. Вместо меры наши мысли заключённые в предмет. Все предметы оживают бытиё собой украшают.

Друзья —

О, мы поняли! но все-же оставляем Вершок.

Ляполянов —

Вы костецы.

Профессор Гуриндурин —

Неучи и глупцы.

Плотник —

Я порываю с вами дружбу.

всё.

 

«Тюльпанов среди хореев»

Так сказал Тюльпанов камню камень дуло курам кум имя камня я не помню дутый камень девы дум в клетку плещет воздух лютень глупо длится долгий плен выход в поле виден мутен розы вьются в дурь колен в сад его нога ладоня русых палец пух лица дикий памятник уроня в битву трубы бухаться лампа громко свет бросала в пол опутан свет летел там доска с гвоздём плясала доску вальсом гвоздь вертел доску вальсом гвоздь вертел. а в стену бил рукой Тюльпанов звал напрасно центр сил рас над камнем сад тюлпанов дождик светлый моросил.

дождик:

сухо в пепле в ухе сера дуло в землю пробралось там в горе проскачет серна там на валу проходит лось дубрава трав коргует рогом рек сдвигает брег зелён орлиный бег на лбу упругом несёт обратно грозный клён Но я дождём сверкаю шашка близко кокнет бричка вешка птичка хлопнет в лодку камнем: вспомнем птичке о недавнем!

птичка:

помним сад в саду скамейка на скамейке с пирогом в том саду сидел Тюльпанов птички плавали кругом птички плавали кругом. Помним дом на крыше пламя в окнах красная заря из дверей выходит няня сказка длинная моя сказка длинная моя. няня в сад идёт и плачет и Тюльпанова манит а Тюльпанов как цветочек незабудкою звенит а Тюльпанов как цветочек незабудкою звенит. Подними глаза Тюльпанов няню глазками окинь но Тюльпанов сдвинул брови и задумался. аминь. но Тюльпанов сдвинул брови и задумался. аминь. Тут поднялся камень в битву двинул войско в дуб сырой в грудь врагам врезал он бритву гнулся жаром стыл порой снова кругла сила чрева к небу прёт земля пружин в белый мчится воздух дева лишь Тюльпанов недвижим сад к нему склонил вершины няню тихую привёл с верху дождь летел в кувшины с низу в верх цветочек цвёл. Так сказал Тюльпанов няне: видишь няня я силён дождь пройдёт. цветок завянет только я пройду как сон. только я пройду как сон. только ты пройдешь как лодка возле сада вдоль пруда убежишь моя красотка няня глупая вода. няня глупая вода и лишь птички ветров дети не кружатся вкруг небес не стрекочят в небе дудкой не летят в дремучий лес не стрекочат в небе дудкой не летят в дремучий лес. только я сижу Тюльпанов только я сижу да ты как дитя среди тюльпанов между птичек ходешь ты как дитя среди тюльпанов между птичек ходишь ты.

Няня:

Успокойся мой цветочек на скамейке пирожок по воде плывёт кружёчек за холмом дудит рожок хочешь я побегу за тобою по траве по мху по кочкам буду страшною трубою бегать следом за цветочком содрогая бабу медь. или хочешь буду петь я в тарелочки ладошь или в малину спрятав локоть буду в землю тыкать нож или прыгать над огнём или прятаться в двоём или пальчиками щелкать буду в домике твоём.

Цветочек:

одинокою тычинкой в поле воин я стою временами непогоды дуют в голову мою. птички там под облаками ищут маленьких подруг звери длинными шагами ходят по полю вокруг Я стою на пьедестале в поле воин одинок ветры хлопают листами травы стелятся у ног. Скучно мне. Глаза открою: все несутся кто куда, Только няня ты со мною! Няня глупая вода. Няня глупая вода.

 

«Соловей скатываясь в ящик: Я пел…»

Соловей скатываясьв ящик:

Я пел теперь я стрел а ты песок твой лоб высок согни хребёт земля кругла в ней дыр и скважен больше орла ты в землю пяткой друг посажен лежишь в пустыне жёлт и важен заметен в небе твой лоскут в тебе картошку запекут я кончил петь пора летать орла в кострюле свежевать и в землю ткнуть орлиный хрящик не то меня запрячат в ящик.

Одинокий бедуин глядя на летящий песок:

вон песок летит арабы очи нам засыпет он скрыться люди Ах кудабы только б сгинул этот сок

Хор Бедуинов и архангелов:

Эх ухнем по песку расшвыряем глупую тоску!

Одинокий Бедуин:

И птичка там в песок попала в верх животиком летит И птичка бедная пропала даже конь мой не глядит

Хор:

Эх ухнем по песку расшвыряем глупую тоску!

всё

 

Ужин

Стукнул кокер. Сто минут. Прыгнул фокер. Был помнут. вышла пика. Нет плиты. Здраствуй Кика. вот и ты.

Кика:

Надя нам сварила чай мне сказала: отвечай! Тут ответил я: калтун. Пала дверь, вошёл колдун.

Колдун:

Дайте хлеба мне и нож Я простужен. – в теле дрожь. Я контужен, стар и сед. Познакомтесь: мой сосед.

Сосед:

Здраствуй Кика старикан. Здраствуй Надя. Дай стакан Здраствуй чайник. Здраствуй дом. Здраствуй лампа, Здраствуй гном.

Гном:

Видел я во сне горох. Утром встал и вдруг подох Я подумал: ну и сон! Входит Кока. Вот и он.

Кока:

Ветер дул. текла вода. Пели птицы. Шли года. Стукнул кокер. Прыгнул фокер. и пришёл я к вам тогда.

Все хором:

Начнем же ужинать!

всё

 

Лапа

У храпа есть концы голос подобны хрипы запятым подушку спутанных волос перекрести ключом святым. из головы цветок воростает сон ли это или смерть зверь тетрадь мою листает червь глотает ночь и зберть там пух петухов на Глинкин плац осел шатром из пушки бац сон упёрся на бедро ветер западный. – Ведро. О статуя всех статуй дням дыханье растатуй леса лужи протеки где грибы во мху дики молви людям: пустяки мне в колодец окунаться мрамор духа холодить я невеста Земляка не в силах по земле ходить Во мне живёт младенца тяжесть. Жесть неба сгинь! От ныне я жесть. И медь и кобальт и пружина в чугун проникли головой от туда сталь кричит: ножи на! И тигра хвост моховой! И всё же бреду я беременная Батюшка! Это ремень но не я! Батюшка! Это ревень но не мать! Будут тебя мой голубчик Будут тебя мой голубчик Будут тебя мой голубчик Сосны тогда обнимать. Сказала и упала. А эхо крикнуло: Магога! И наступила ночь Купала когда трава глядит на Бога. Два Невских пересёкли чащи пустя по воздуху канатик и паровоз дышал шипяще в глаза небесных математик. Ответил Бог: на камне плоском стоял Земляк. он трубку курил. Его глаза залепленны воском. «Мне плохо видно». – он говорил. «Куда ушла моя статуя моё светило из светил. Один на свете холостуя взоры к небу привентил. По ударам сердца счёт время ласково течёт по часам и по столу по корням и по стволу. и отмечу я в тетради встречи статуя с тобой тебя ради жизнь сделаю рабой. Тебя ради встану рано лягу в воду по лопатки леги неги деги веги боги воги нуки вуки». Из Полтавы дунул дух полон хлеба полон мух кто подышет не упи мама воздуха купи. Я гора, а ты песок ты квадрат, а я высок Я часы, а ты снаряд скоро звёзды закорят. Мама воздуха не даст атмосферы тонок пласт блещут звёзды как ножи. Мама Бога покажи! Ты челнок, а я лодья ты щенок, а я судья ты штаны, а я подол ты овраг, я ниский дол ты земля, а я престол. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

* * *

Земляк —

Что это жужжит?

Власть —

Это ты спишь.

Земляк —

Я вижу цветок над своей головой. Можно его сорвать?

Власть —

Опусти агам к ногам.

Земляк —

Что такое агам?

Власть —

Разве ты не знаешь? Жил старик. Его сын работал на заводе и приходил домой грязный. Старик кипятил воду чтобы сын мыл руки. В воде плавали тараканы и мелкие бацилы. Сын смотрел скозь голубую воду и видел дно. В воде плавало отражение сына. Старик выплёскивал воду из таза вместе с отражением сына. Но отражение застревало в трубе и машинка не спускалась. Старик шёл к управдому и просил поченить уборную. Управдом писал отношение и ложился спать. На другой день сын шёл на завод выделывать дробь.

Земляк —

А что делал старик?

Власть —

Разве ты не знаешь? Старик читал книгу. Потом закладывал книгу спичкой и растапливал печь. Дрова он носил на согнутой левой руке и нося дрова думал: от дров быстро портится рукав пиджака.

Земляк —

А что такое агам?

Власть —

Разве ты не знаешь? На небе есть четыре звезды Лебедя. Это Северный крест. Недавно среди звёзд появилась новая звезда — Лебедь Агам. Кто сорвёт эту звезду, тот может не видеть снов.

Земляк —

Мне рукой не достать до неба.

Власть —

Ты встань на крышу.

(Земляк встает на крышу)

Власть —

Ну как?

Земляк —

Авла диндури́ пре пре пру кру.

(Статуя на крыше хватает земляка и делает его легким)

Земляк —

Я ле! Птицы не больше перочинных ножиков. Ле! Откройте озеро, чтобы вода стала ле! Откройте гору, чтобы из неё вышли пары. Остановите Часы, потому что время ушло в землю! Смотрите какой я ле!

Утюгов (смотря из окна наверх) —

Эй послушайте там! Гражданин. вы мешаете читать мне газету. И потом, что за дьявол! На чём вы держитесь?

Земляк (хохоча) —

Я от ха#ха и от хиха я от хоха и от хеха еду в небо как орлиха отлетаю как прореха.

Утюгов (размахивая газетой) —

Я меняю свою жилплощадь на большую! Бап боп батурай! На большую! Запомните кокон, фокон, зокен, мокен.

Земляк —

Где я? Что это за место?

Ангел – Капуста — Нил.

(Воск тает с глаз Земляка. Земляк смотрит окрестности).

Описание Нила

Картина представляет собой гроб. Только вместо глазури идёт пароходик и летит птица. В гробу лежит человек, от смерти зелёной. Чтобы казаться живым, он всё время говорит.

«Чтобы сварить суп, надо затопить плиту и поставить на неё кастрюлю с водой. Когда вода вскипит, надо в воду бросить морковь и… нет стрелу и фо… нет надо в воду положить карету. Хотя это уже не то».

Судя по тому что говорил человек, он был явно покойник. Но несмотря на это он держал в руках подсвечник. Собственно говоря это и был Нил.

В Ниле плавал Аменхотеп. Он был в трусиках и в кепке.

Вот план Аменхотепа:

Николай же Иванович держал в руках ибиса и смотрел что у него под хвостом.

Земляк — Ну как Николай Иванович?

Н.И. – Да вот знаете-ли ещё не разобрал в чём дело. Тут видете ли пух мешает.

Земляк — Да. Тяжело.

Н. И. – Там лучше было. Там знаете ли возмешь гречневую кашу с маслом, или ещё лучше если она холодная и с молоком и съешь.

Земляк — Или ватрушку. Особенно если её есть прямо так по простецки, взяв в руку.

Н.И. – (вздохнув) – Или суп. Знаете ли, чтобы сделать суп, надо положить в воду мясо и рыбу.

(К ним подсаживается покойник).

Покойник — Ылы ф зуб фоложить мроковь. Ылы спржу. Ылы букварь. Ылы дрыдноут.

(Из за горизонта доносится крик):

…Меньшую на большую! Бап боп батурай!

Аменхотеп вылезает из воды и идёт по острым камушкам. Итти больно и Аменхотеп машет руками и то и дело приседает. Добравшись до песка он бежит уже свободно и наконец валится в песок и валяется.

«Покурить-бы», – говорит Аменхотеп. вокруг молчат. Николай Иванович сердито смотрит Ибису под хвост.

Аменхотеп снимает трусики, выжимает их и вешает на солнце сушиться. А сам смотрит по сторонам не идёт-ли где женщина. Но женщин не видать, только на берегу подсвечника стоит женская мраморная статуя.

Земляк — Ну, ребятки, передохнул с вами, да пора и дальше.

– Куда, – спрашивает его Николай Иванович.

– Да я знаете к Лебедям, – говорит земляк.

И земляк поднимается выше.

Тут стоят два дерева и любят друг друга. Одно дерево волк, другое волчица.

Когда земляк выглянул из за угла, то волк кинулся к решотке.

Земляк спрятался.

Волк поцеловал волчиху.

Земляк опять вышел из за прикрытия.

– Где здесь Лебедь? спросил он волков.

И вот вышел сторож в белом халате. Он держал в руках длинный скребок.

– Лебеди, сказал сторож нюхая кусок хлеба чтобы не заплакать. – Они там. Вон в том доме.

Земляк пошёл вдоль пруда. В пруду лежал снег.

Птичник

В птичнике очень воняло. В углу сидела маленькая девочка и ела земляные лепёшки. Девочка была очень грязная и нечистоплотная. На асфальтовом полу были пробоины, а в пробоинах стояли лужи. Старичок в длинном черном пальто, ходил по лужам и боком смотрел на птиц.

Комнату разделяла перегородка вышиной в аршин. За перегородкой расхаживали большие птицы. Пеликаны сидели вокруг бассейна и в грязной воде полоскали свои клювы.

Девочка отложила в сторону земляную лепёшку и запела. Рот у девочки был похож на круглую дырочку.

Девочка пела:

Пли пли Кля кля Смах смах гапчанух векибаки сабаче дубти кепче алдалаб смерх пурх соловьи сели или е ли а соо суо сыа се соловеи веи во вие вао вуа ви вуа выа вао вю пю пю пю пю закурак.

Один пеликан, самый старый начал танцевать. На голове его изгибался седой хохол, а красные глазки свирепо смотрели в морскую раковину. Сначало он долго топал ногами на одном месте. Потом начал перебигать на несколько шагов то вперёд, то назад, причём его голова оставалась неподвижной в одной и той же воздушной точке. Изгибалась только шея. Вдруг пеликан пустил одно крыло по полу и начал разворачиваться на одной ноге, притоптывая другой. Сначала развернулся в одну сторону, потом в другую, а потом вдруг поплыл как боярышня, волоча за собой по полу оба крыла.

Остальные птицы притихли, расступились и стояли уткнушись носом в стену не глядя на танец пеликана.

– Молчать! – крикнул вдруг старичок в длинном чёрном пальто.

Никто не обратил на это внимания. Девочка продолжала петь, а пеликан танцовать.

– И это небо! – сказал сокрушённо старичок. – Фу фу фу! Какая здесь гадость!

– Почему вы думаете, что это небо? – Спросил старичка другой такой-же старичок неизвестно откуда появившийся.

– Ах бростье, сказал преждний старичок. Я всю жизнь старался не петь глупых песень. А тут ведь поют нечто безобразное.

– А вы тоже попробуйте, – сказал такой-же старичок. Но старичок покачал только головой, отчего пенснэ с его носа свалилось в лужу.

– Ну вот видите? Вот видете? – сказал обиженно старичок.

Дверь отворилась и в птичник вошёл земляк.

– Лебедь у вас? – громко спросил он.

– Да, я тут! – крикнул Лебедь.

– Ура! Это небо? – спросил земляк.

– Да, это небо! – крикнуло небо.

Но тут пролетел Ангел Копуста и земляк сново вошёл в птичник.

– Лебедь у вас? – громко спросил он.

– Да, я тут! – крикнул Лебедь.

– Ура! Значит это небо! – крикнул земляк.

– Да, это небо, – сказал Ангел Копуста.

Это небо ибо Лебедь здесь владыка Ну ка дева принеси ка мне воды-ка.

Маленькая девочка сбегала за водой. Ангел Копуста выпил воды утёр усы и сказал:

– Холодная сволочь, а вкусная. Сей час господствует эпидемия брюшного тифа, но не беда. Надо только утром и вечером потирать ладошкой живот и приговаривать: Бурчи, да не болей.

Вдруг земляк огромным прыжком перескочил через перегородку, схватил Лебедя под мышку и провалился под землю.

На этом месте выросла сосна с руками и в шляпе и звали ее Марией Ивановной.

Разговор Ангела Копусты с Марией Ивановной.

Анг. Коп. – Вот это да! А только интересно знать, билет у Вас есть?

Мар. Ив. – Ха ха ха, какие глупости! Ведь я индюшка.

Анг. Коп. – Вы не можете так разговаривать со мной. Ведь я ангел.

М. Ив. – Почему?

Анг. Коп. – Потому что у меня крылья.

Мар. Ив. – Ха ха хоау! Но ведь у хусей и у хуропаток тоже есть крылья!

Анг. Компуста — Вы рассуждаете как проф. Пермяков. Он и сторож Фадей на этом основании посадили меня в этот курятник.

Мария Ивановна зевает и засыпает. Ангел Коптуста будет её.

Ангел Пантоста — Мария Ивановна проснитесь. я вам доскажу свою мысль об осях.

Мария Ивановна со сна — Голубчик, голубочек, голубок. Не косайся таких вопросов. Я жить хочу.

Ангел – Хартраста — Но всё таки, Мария Ивановна, я большой любитель пшена. Знаете оно попадается даже в навозе. Даже в навозе, честное слово!

Мар. Ив. со сна — Ну уж это нет! Фи донк! Назвос и пшённая каша!

Ангел Холбаста — Ничего-с Мария Ивановна. Хотя конечно смотря чей навоз. Лучше всего лошадиный. В нём знаете этого самого немного, а всё больше вроде как-бы соломы. Коровий помёт это тоже ничего. Хотя он знаете очень вязкий. Вот собачий – тьпфу! Сам знаю, что дрянь! И пшена тоже совсем нет. Но ем. Всё таки ещё ем. Но вот что косается…

Мария Ивановна (затыкая уши) – Нечего сказать, ангел! Чего только не жрёт! Скажите вы может быть и блевотину едите.

– Как вам сказать, – начал было Ангел Хлампуста, но Мария Ивановна принелась так кричать и ругаться, что Ангел Хлемписта поскорей зажал свой рот рукой, но от быстроты движения не удержался на ногах и сел на пол.

Андрей же соломея дрынваку и сплюнув гасмакрел похурею вольностей и кульпа фафанаф штос палмандеуб.

глАвНабор

Мах – леапие

мамах – леапие гае

мамамех – леапие гае у

В. – Коршун глодал кость.

Х. – Земляк падал на землю.

мои

вои

кои

веди

дуи

буи

вее

ае

хие

сео

пуе

пляе

клёе

поко

плие

плёе

флюе

мое

фое

тое

нюня

тюпя

кёё

пёё

фюю

юю

пляо

кляо

кляс

кля па фео

пельсипао

гульдигрея

пянь

фокен, покен, зокен, мокен

Таким образом земляк вернулся на землю.

Утюгов (махая примусом).

Бап боп батурай! обед прошёл благополучно. Я съел одну тарелку супа с укропом, с луком, со стрелой. Да венигрет кортофель с хреном милой Тани мастерство ел по горло. вышел с креном В дверь скрывая естество Когда еда ключом вскипает в могиле бомбы живота кровь по жилам протекает в тканях тела зашита румянцем на щеке горит в пульсе пао пуо по пеньди пюньди говорит бубнит в ухе по по по я-же слушаю жужжанье из небес в моё окно Это ветров дребезжанье миром создано давно. тесно жить. покинем клеть. будем в небо улететь.

(машет примусом).

Небо нябо небоби́ буби небо не скоби кто с тебя летит сюда? небанбанба небобей! Ну ка небо разбебо

Хлебников (проезжая на коне) —

пульси пельси пепопей!

Утюгов —

Всадник что ты говоришь? Что ты едишь? Что ты видишь? Что ты? Что ты — всадник милый говориш? Мне холмов давно не видно сосен, пастбищь и травы может всадник ты посмотришь на природу своим глазом я как житель современный не способен знать каменья травы, требы, труги, мхи знаю только хи хи хи

Хлебников (проезжая на быке) —

А ты знаешь небо утюгов?

Утюгов —

Знаю небо – небо жесть в жести части – счётом шесть.

Хлебников (проезжая на корове) —

Это не небо Это ладонь крыша пуруша и светлый огонь.

Утюгов —

О! мне небо надоело оно висит над головой. Протекает если дождик сверху по небу стучит Если кто по небу ходит небо громом преисполненно и кирпичные трясутся стены и часы бьют не в попад и льётся прадед пены вод небесных водопад. Однажды ветер шаловливый унёс как прутик наше небо люди бедные кричали горько плакали быки. Когда пастух глядел на небо ища созвездие Барана ему казалось буд-то рыбы глотали воздух. Глубь и голубь одно в другое превращалось. Созвездье Лебедя несло руль мозга памяти весло. Цветы гремучие всходили деревья тёмные качались. Пастух задумался. – Конечно, думал он, – я прав случилось что-то. Почему земля кругом похолодела? и я дыхание теряю и всё мне стало безразлично. Сказал и лёг в траву. – Теперь я понял, – прибавил он. Пропало небо. О небо небо, то в полоску то голубое как цветочек то длинное как камыши то быстрое как лыжи. Ну человечество! дыши! Задохнимся, но всё же мы же найдём тебя беглянку не скроешся от нашей погони! Сказал. И лёг в землянку сложив молитвенно ладони.

Хлебников (проезжая на бумажке) —

И что-же небо возвратилось?

Утюгов —

Да, Это сделал я. Я влез на башню взял верёвку достал свечу поджёг деревню открыл ворота выпил море Завёл часы сломал скамейк<у> и небо пятясь по эфиру тотчас-же в стойло возвратилось.

Хлебников (скоча в акведуке) —

А ты помнишь: день-то хлябал. А ты знаешь: ветром я был.

Утюгов (размахивая примусом) —

Бап боп батурай! Держите этого скакуна! Держите он сорвет небо! Кокен, фокен, зокен, мокен!

Из открытых пространств слетал тихо земляк держа под мышкой Лебедя.

Земляк подлетает к крышам. На одной из крышь стоит женская статуя. Она хватает земляка и делает его тяжёлым.

Земляк смотрит в небеса, где он только что был.

Земляк — Вон ведь откуда прилетел!

Утюгов (высовываясь из окна). Вам не попадался скакун?

Земляк — А каков он из себя?

Утюгов — Да так знаете вот такой, с таким вот лицом.

Земляк — Он скакал на карандаше?

Утюгов — Ну да да да – это он и есть! Ах, зачем вы его не задержали! Ему прямая дорога в Г. П. У. Он… я лучше умолчу. Хотя нет, я должен сказать. Понимаете? я должен это выговорить. Он, этот скакун, может сорвать небо.

Земляк — Небо? Ха ха ха! и! е! м. м. м. Фо фо фо! гы гы гы. Небо сорвать! А? Сорвать небо! Фо фо фо! Это невозможно. Небо гы гы гы, не сорвать. У неба сторож, который день и ночь глядит на небо. Вот он! Громоотвод. Кто посмеет сорвать небо, того сторож проткнёт. Понимаете?

Утюгов — А что это вы держите под мышкой?

Земляк — Это птичка. Я словил её в заоблачных высотах.

Утюгов — Постойте, да ведь это кусок неба! Караул! Бап боп батурай! Ребята держи его!

На зов Утюгова бежали уже Николай Иванович и Аменхотеп. Ибис в руках Николая Ивановича почувствовал облегчение, что никто не рассматривает его устройство под хвостом, и наслаждался ощущением передвижения в пространстве, так как Николай Иванович бежал довольно быстро. Ибис сощурил глаза и жадно глотал встречный воздух.

– Что случилось? Где! Почему?! – кричал Николай Иванович.

– Да вот, кричал Утюгов – этот гражданин спёр кусок неба и уверяет что несёт птицу.

– Где птича? что птича? – суетился Николай Иванович. – Вот птица! – кричал он тыча ибиса в лицо Утюгова.

Земляк-же стоял у стены, крепко охватив руками Лебедя и ища глазами куда-бы скрыться.

– Разрешите, – сказал Аменхотеп, я всё сейчас сделаю. Где вор? Вот ведь время-то. А? Только и слышешь что там скандал, тут продуктов не додали, там папирос нет. Я знаете-ли на Лахту ездил, так там дачники сидят в лесу и прямо сказать стыдно что там делается. Сплошной разврат.

– Кокен фокен зокен мокен! – не унимался Утюгов. – Что нам делать с вором? Давайте его приклеем к стене. Клей есть?

– А что с ним долго церемониться, – сказал проходящий мимо столяр сезонник похлёбывая на ходу одеколонец. – Таких бить надо.

– Бей! бай! Бап боп батурай! – крикнул Утюгов.

Аменхотеп и Николай Иванович двинулись на Земляка.

Власть —

Клох прох манхалуа. Опустить агам к ногам!

(Остановка). Покой. Останавливается свет. Все кто спал – просыпаются. Между прочим просыпается советский чиновник Подхелуков. (На лице акуратная бородка без усов). Подхелуков смотрит в окно. На улице дудит в рожок продавец керосина.

Подхелуков — Невозможно спать. В этом году нашествие клопов. Погляди как бока накусали.

Жена Подхелукова (быстро сосчитав сколько у неё во рту зубов, говорит со свистом).

– Мне уики-сии-ли-ао.

Подхелуков — Почему-же тебе весело?

Жена Подхелукова (обнимая Аменхотепа). – Вот мой любовник!

Подхелуков — Фу, какая мерзость! Он в одних только трусиках.

(подумав) – и весь потный.

Аменхотеп испуганно глядит на Подхелукова и прикрывает ладошками грудь.

Власть — Фы а фара. Фо. (берёт Земляка за руку и уходит с ним на ледник).

На леднике, на леднике морёл сидит в переднике.

КаХаваХа.

Власть говорит: мсан клих дидубе́й Земляк поёт: я вижу сон. Власть говорит: ганглау́ гех Земляк поёт: по сон цветок. Власть говорит: сворми твокуц Земляк поёт: теперь я сплю Власть говорит: опусти агам к ногам Земляк лепече<т>: Лили бай.

Рабинович, тот который лежал под кроватями, который не мыл ног, который насиловал чужих жён, – открывает корзинку и кладет туда ребёнка. Ребёнок тотчас же засыпает и из его головы растёт цветок.

Кухивика.

Опять глаза покрыл фисок и глина. мы снова спим и видим сны большого млина.

 

Месть

писатели:

мы руки сложили закрыли глаза мы воздух глотаем над нами гроза и птица орёл и животное лев и волны морёл мы стоим обомлев

апостолы:

воистину бе начало богов но мне и тебе не уйти от оков скажите писатели еф или Ка.

писатели:

небесная мудрость от нас далека.

апостолы:

Ласки век маски рек баски бег человек. Это ров это мров это кров наших пасбищь и коров. Это лынь это млынь это клынь это полынь.

писатели:

Посмотрите посмотрите поле светлое лежит посмотрите посмотрите дева по полю бежит посмотрите посмотрите дева ангел и змея.

апостолы:

огонь воздух вода земля.

фауст:

а вот и я.

писатели:

мы не медля отступаем отступаем. наши дамы отступают. и мы сами отступаем но не ведаем куда мы

фауст:

какая пошлость! вот в поле дева. пойду к ней. Она в лево. Дева стой! Она в право Ну какая она глупая право!

писатели:

а вы деву поманите погади ка погади ка каво надо прогоните уходи ка уходи ка. фауст: мне свыше власть дана я сил небесных витязь а вы писатели урхекад сейче! растворитесь!

писатели:

мы боимся мы трясёмся мы трясёмся мы несёмся Мы несёмся и трясёмся но вдруг ошибёмся.

фауст:

я поглядев на вас нахмурил брови и вы почуяли моё кипенье крови смотрите сукины писатели не пришлось-бы вам плясать ли на расколённой плите.

писатели:

мы те те те те те те те теперь всё поняли почему вы так свирепы не от нашей вони-ли?

фауст:

что-с? да как вы смеете меня за нюхателя считать? идите вон. умрите. а я останусь тут мечтать один о Маргарите.

писатели:

мы уходим мы ухидем мы ухудим мы ухядем мы укыдим мы укадем но тебе бородатый колдун здорово нагадим.

фауст:

я в речку кидаюсь но речка шнурок за сердце хватаюсь а сердце творог Я в лампу смотрюся но в лампе гордон я ветра боюся но ветер картон. Но ты Маргарита ни ни и не не как сон Маргарита приходишь ко мне усы молодые колечками вьются и косы златые потоками льются глаза открывают небесные тени и взглядом карают и жгут и летени стою к Маргарите склоняя мисон но ты Маргарита и призрак и сон.

маргарита:

в легком воздухе теченье столик беленький летит ангел пробуя печенье в нашу комнату глядит милый Фридрих Фридрих милый спряч меня в высокий шкап что бы чорт железной вилой не пронзил меня куда б встань послушный встань любезный двери камнем заложи чтобы чорт водой железной не поймал мои ножи для тебя покинув горы я пришла в одном платке но часы круглы и скоры быстры дни на потолке мы умрём. потухнут перья вспыхнут звёзды там и тут и серьезные деревья над могилой возрастут.

фауст:

что слышу я? как буд-то бы фитиль трещит как буд-то мышь сребёт как буд-то таракан глотает гвоздь как буд-то мой сосед жилец судьбою одинокий рукой полночной шарит спичку и ногтем сволочь задевает стаканы полные воды потом вздыхает и зевает и гладит кончик бороды иль это облаками окружённая сова сном сладким поражённая трясти крылами начала иль это в комнате пчела иль это конь за дверью ржёт коня в затылок овод жжёт иль это я в кофтане чистом дышу от старости со свистом

маргарита:

над высокими домами между звёзд и между трав ходят ангелы над нами морды сонные задрав выше стройны и велики воскресая из воды лишь архангелы владыки садят Божие сады там у Божьего причала (их понять не в силах мы) бродят светлые Начала бестелесны и немы

апостолы:

выше спут Господни Власти выше спут Господни Силы Выше спут одни Господства мы лицо сокроем княз ибо формы лижут Власти ибо гог движенья Силы ибо мудрости Господства <в дыры неба ускользают> радуйтеся православные языка люди хепи дадим дуб Власти хепи камень подарим Силе хепи Господству поднесём время и ласковое дерево родным тю

бог:

куф куф куф Престол гелинеф Херуф небо и земля Сераф славы твоея

фауст:

 я стою в дали в близи лоб в огне живот в грязи летом жир Зимою хлод в полдень чирки кур кир кар льётся время спит арон стонут братья с трёх сторон летом жир зимою хлод в полдень чирки кур кир кар вон любовь бежит груба ходит бровь дрожит губа летом жир зимою хлод в полдень чирки кур кир кар я пропал среди наук я комар а ты паук летом жир зимою хлод в полдень чирки кур кир кар дайте ж нам голов кору ноги суньте нам в нору летом жир зимою хлод в полдень чирки кур кир кар маргаритов слышен бег стройных гор и гибких рек летом жир зимою хлод в полдень чирки кур кир кар

апостолы:

мы подъемлем бронь веков ландыш битвы рать быков

писатели:

небо тёмное стоит птицы ласточки летят колокольчики звенят.

фауст:

вспомним старцы Маргариту пруд волос моих, ручей Ах увижу-ль Маргариту кто поймет меня?

апостолы:

свечей много в этом предложеньи сабель много но зото нет ни страха ни движенья дай тарелку.

фауст:

гато — во Олег трубит собаки хвисты по ветру несут львы шивелятся во мраке. где кувшин – вина сосуд?

писатели:

в этом маленьком сосуде есть и проза и стихи но никто нас не осудит мы и скромны и тихи.

фауст:

Я прочитал стихи прелест<н>о

писатели:

благодарим. нам очень лестно

фауст:

Стихи прекрасны и певучи.

писатели:

ах бросте это слов бессмысленные кучи

фауст:

Ну правдо есть в них и вода но смыслов бродят сонные стада любовь торжественно воспета вот например стихи: «в любви друзья куда ни глянь всюду дрынь и всюду дрянь» слова сложились как дрова в них смыслы ходят как огонь посмотрим дальше, вот строфа: «к дому дом прибежал громко говоря чей-то труп в крови лежал возле фанаря а в груди его кинжал вспухнул как слюда я подумал – это труп и бросая дым из труб я пришёл сюда» Это смыслов конь.

писатели:

мы писали сочиняли рифмовали кормовали пермадули гармадели фои фари поги гири магафори и трясли

фауст:

Руа рео кио лау кони фиу пеу боу мыс мыс мыс вам это лучше известно.

 

Радость

Мыс Афилей —

не скажу что и в чём отличие пустого разговора от разговора о вещах текучих и даже лучше о вещах токого рода в которых можно усмотреть причину жи<з>ни времяни и сна. Сон – это птица с рукавами А время – суп высокий, длинный и широкий А жизнь – это времяни нога Но не скажу что можно говорить об этом и в чём отличие пустого разговора от разговора о причине сна, времяни и жизни. Да время – это суп кручины А жизнь – дерево лучины А сон пустыня и ничто. Молчите. в разговоре хоть о чём ни будь всегда пресутствует желание сказать хотя бы что ни будь И вот в корыто спрятав ноги воды мутные болтай мы весёлые как боги едем к тёте на Алтай.

Тётя —

Здраствуй здраствуй путьша пегий уж не ты-ли путник тут хучешь буквам абевеги из чернил приделать кнут. Я старуха ты плечо я прореха ты свеча то то будет горячо поли в ухо моряча

Мыс Афилей —

Не вдавайтесь а вдавейтесь не пугайтесь а пугейтесь всё настигнет естега есть и гуки и снега.

Тётя —

Ну ползи за воротник ты рудник и ты крутник.

Мыс Афилей —

А ты тётя не хиле ты микука на хиле.

Тётя —

врозь и прямо и все дней мокла радости видней хоть и в Библи был потоп но не тупле а в котоп.

Мыс Афилей —

Хваду глевла говори что сказали главари медень в оципе галдай или гландие отгада

Тётя —

Я старуха без очков не видать мне пяточков вижу в морде бурачёк ну так значит пятачёк.

Мыс Афилей —

ты старуха не виляй коку маку не верти покажу тебе гуляй будешь киснуть в заперти Где контыль? и где монтыль? где двудлинная мерла?

Тётя (трясясь) —

Ойде люд и не бундыль я со страху померла.

Мыс Афилей (доставая карандаш) —

Прочь прочь прочь О отойди тётя радости река на зем вилы поклади пожалейте моряка.

Тётя —

Ты не ври и не скуври вижу в шиле шушность я ты мой дух не оскверни потому что скушность я.

Мыс Афилей —

Потому что скушность я.

Тётя —

Е еда мне ни к чему ешь и ешь и ешь и ешь ты подумай почему всё земное плешь и греш

Мыс Афилей (подхватывая) —

Это верно плешь и греш когда спишь тогда не ешь когда еш тогда не спишь когда ходишь, то гремишь. а гремишь так и бежишь но варенье не еда сунешь ложку в рот, гляд<и>шь надо сахару. Беда!

Тётя —

Ты гордыни печенек полон ласки полон нег приласкай меня за грудь только сядем где ни будь.

Мыс Афилей —

Дай мне руку и цветок Дай мне зубки и свисток Дай мне ножку и графин Дай мне брошку и парафин.

Тётя —

Ляг и спи и види сон бод то в поле ходит слон нет не слон, а доктор Булль он несёт на палке нуль только это уж не по уж не поле и не ле уж не лес и не балко не балкон и не чепе не чепец и не свинья Только ты, да только я.

Мыс Афилей —

Ах как я рад и счастлив тётя радости река тётя слива между слив пожалейте моряка.

Тётя —

Ну влепи мне поцелуйчик прямо в соску и в ноздрю мой бубенчик херувимчик на коленки посади с боку шарь меня глазами а руками позади.

Мыс Афилей —

Это тётя хм чудная осенила тебя мысль Что ты смотришь как Даная мне в глаза ища блаженство что твердишь ты мне «одна я для тебя пришла с вершины Сан-Бернара тьпфу! Алтая принесла тебя аршины».

Тётя —

Ну аршины так аршины Ну с вершины так с вершины дело в том что я нагая. Любит кто тебя другая?

Мыс Афилей —

Да другая и получше и получше и почище посвежей и помоложе

Тётя —

Боже! Боже! Боже! Боже!

Мыс Афилей (переменив носки) —

Ты сама пойми я молод молод свеж, тебе не пара я ударю буд-то молот я дышу и много пара.

Тётя —

Я одна дышу как рота но в груди моей мокрота я ударю как машина куб на вылет в пол аршина.

Мыс Афилей —

Верно вижу ты упряма тётя радости река тётя мира панорама пожалейте моряка.

Тётя —

Погляди ведь я рыдая на коленях пред тобой я как прежде молодая с лирой в пальцах и трубой.

Мыс Афилей (прыгая от счастья) —

То-то радости поток Я премудрости моток!

 

«Кулундов: Где мой чепец? Где мой чепец?..»

Кулундов: Где мой чепец? Где мой чепец?

Родимов: Надменный конь сидел в часах.

Кулундов: Куда затылком я воткнусь?

Родимов: За ночью день, за днём сестра.

Кулундов:

Вчера чепец лежал на полке Сегодня он лежал в шкапу

Родимов:

Однажды царь, он в трёхуголке гулял по Невскому в плаще.

Кулундов: Но где чепец?

Родимов:

И царь смеялся когда машинку видел он в кулак торжественный смеялся царицу зонтиком толкал.

Кулундов: Чепец в коробке!

Родимов:

Царь хранил своё величье вековое Сафо двумя пальцами курил пуская дым.

Кулундов:

А? Что такое? Скажите, где мой шарф?

Родимов:

Скакал извощик. Скакал по правой стороне. Кричал царю: сойди с дороги не то моментом задавлю! Смеялся царь склонясь к царице.

Кулундов:

Простуда в горло попадёт поставлю вечером горчичник.

Родимов:

И крикнул царь: какой болван! На мне тужурка из латуни а на царице календарь. Меня так просто не раздавишь царицу санками не сдвинешь и в доказательство мы ляжем с царицей прямо под трамвай.

Кулундов:

Потом советую, сам-друг Кулундов одень шерстяную рубашку. На двор Кулундов не ходи но поцелуй свою мамашку.

Мамаша: Нет, нет, избавь меня Кулундов.

Родимов:

И вот вздымая руки к небу царь и царица на рельсы легли и взглядом и пушкой покорны Канебу большие солдаты царя стерегли. Толпа на Невском замерла неслась миллиция скачками но птица в воздухе стрела глядела чудными зрачками. Царь встал. Царица встала. все вздохнули. Царь молвил: накось выкуси! Царица крикнула: мы победили! Канеб сказал: мы льнём к Руси. в дали солдаты уходили. Но вдруг извощик взял и ударил кнутом царя и царицу по лицу. Царь выхватил саблю и с криком: смерть подлецу! пустился бегом по Садовой. Царица рыдала. Шумела Нева. Народ волновался на битву готовый.

Кулундов:

Ну прощайте мамочка я пошёл на Карповку.

Мамаша: Два поклона дедушке.

Кулундов: Хорошо, спасибочки.

Родимов (один):

Да, министр Пуришкевич был однажды на балу громко музыка рычала врали ноги на полу. дама с голыми плечами извивалась колбасой генерал для развлеченья шлёпал пятками босой. Царь смеялся над царицей, заставлял её в окно для потехи прыгнуть птицей или камнем всё равно. Но царица для потехи в руки скипитор брала и колола им орехи при помощи двухголового орла.

Голова на двух ногах (входя):

Родимов ты заврался. Я сам бывал на вечеринках едал индеек в ананасах видал полковника в лампасах. Я страсть люблю швырять валета, когда летит на встречу туз когда сияет эполета и над бокалом вьётся ус. Когда смугла и черноброва к тебе склоняется княжна на целый мир глядя сурово С тобой как с мальчиком нежна. Люблю когда зарю почуя хозяин лампу тушит вдруг и гости сонные тоскуя сидят безмолвные вокруг. Когда на улице светая летают воздухи одни Когда проходит ночь пустая и гаснут мёртвые огни. Люблю Родимов! Нет спасенья! В спасенье глупые слова! Вся жизнь только воскресенье!

Родимов: Молчи пустая голова!

Аларих, готский король:

видел я в долинах Рога мчался грозный Ахерон он глядел умно и строго точно ехал с похорон то долина то гора пролетали над водой то карина то мара с боку хвостик золотой Бог глядел в земную ось всё как суп во мне тряслось вся шаталась без гвоздей геометрия костей. тут открылся корридор взвился дубом нашатырь мне в лицо глядел кондор тучи строгой поводырь Эй душа колпак стихов разом книги расплоди сто простят тебе грехов только в точку попади Ну Родимов дай ладонь!

Родимов: На ладони скачет конь.

 

Гвидон

Гвидон

ликует серна, бежит ручей. твоих безмерно больших очей мне мил и дорог шутливый взгляд твоих желаний морок упрямой Лизы твоё молчанье твои капризы меня не разозлят

Лиза

одна первушка в лесу жила со мной шутила и в чащу плотную звала ноги в камнях спотыкать мне не хотелось там скакать я чуть слышно лепетала: мне бы лапки не стереть я под елкой трепетала мокрых сосен посередь худо в чаще мне гулять ножки быстро заболять туман в голову заберётся душа к небу оторвётся

Гвидон

сосны скрипят липы скрипят воздух гардон ветер картон треплет шинель крутится ель падает снег логово нег Мысли коня входят в меня вносят аршин кнут и кувшин в упряжке стою подобен коню воздух дуга ветер слуга

Лиза

коль скоро час утра на башне звон мне в церковь с матушкой пора гляди народ гуляет вон моя скамья в углу налево под Магдалиной гляди внизу постушка Ева спешит далиной Священник строг я опоздаю он накажет запрёт меня в острог и шёлк распутывать прикажет а может быть казнить меня священник порешит авойсь Гвидон спасти меня скорее поспешит

Ведьма

льются токи дивных слез, бросте плакать лучше в лес в кучи мха снегов зимы убежимте Лиза мы дятла птичку мы вдвоём круглым камушком убьём будем кровь его сосать перья по ветру бросать ночь наступит мы в дупло сядем вместе там тепло выйдет сон уснут орлы мы заснём урлы-мурлы я, когда сомкнёте глаз, околдую Лиза вас все проснутся минет ночь ну скорей бежимте прочь

Лиза

мне что то страшно бежать с тобой хочу обратно бежать домой но гнутся ноги скрипит хребёт спасите Боги! вперёд вперёд

Лесное чучело

Ха ха ха куда спешишь мысли воздух камни шиш

Лиза

кто ты чучело небес ангел добрый или бес

Лесное чучело

ляг девчонка на дороге подними свои коленки не видать с небесной вышки твои чудные лодыжки.

Лиза

это бес твоя обитель мох и чаща хворостин пощади меня, Святитель преподобный Августин.

Лесное чучело

Хо хо хо

Гвидон (просыпаясь)

Где я? Где я? Ах это комната моя во сне пришла ко мне идея мысль благородного коня разбить копытами темницу и мчаться мчаться вдоль реки Я вижу лес орла зарницу законам натуры вопреки копьём глядящую в верхи я слышу звон в монастыре бегут замаливать грехи монахи в церковь на горе поцеловать святого Августина тёмную ризу мгновенно позабыв недуг потом украдкой взглянув на Лизу бегут монахи в аквидук Скорей скорей напялив сапоги и ты Гвидон с Монахами беги и ты Гвидон с монахами беги быстро быстро ги ги ги

Святой Августин

занимается зоря на цветах пчёлы толстые сидят. а земля поворачивается на китах Так у матери в утробе поворачивается сын лицо его гладко хранит его матка и кормит пупок. Вон и солнце встало в бок начинается обедня с колокольни звонари сходят парами. Намедни падал дождик до зари. Пойду в церковь.

Монахи

К нам к нам идёт посланник Божий устелим путь ему рогожей до алтаря пойте монахи: Virgo Maria

Настоятель

Занимается заря

Святой Августин

ещё в дали я. холм высокий уже пройдён часовня позади вон монастырь а вон колодец шумит дыхание в груди. Ноги дряхлые тоскуя гнутся подо мной мысли темя покидают сердце не стучит земля. поднимается в лоб монахи несите гроб

(падает)

Монахи

Кто то в поле пал кто монахи? Бог велик и мал аллилуия смерть и друг и враг о монахи Бог и свет и мрак аллилуия Смерть кондуктор могил о монахи Бог свиреп и мил аллилуя Рухнут жижа и твердь о монахи но не рухнут Бог и Смерть аллилуя.

Гвидон (вбегая)

А Лиза где?

Настоятель монастыря

не волнуйтесь молодой человек Садитесь, но не сюда, тут масло пролито

Гвидон

беда, беда. ночные птицы разбили купол храма когда я быстро шёл сюда весны мелькала понарама орёл мохнатый развевался… я быстро шёл и запыхался

Настоятель

Вы папироску закурите

Гвидон

Спасибо. Значит было так: на синем небе точно флаг орёл задумчивый летел, я молча вслед ему глядел куда крылами маховыми начальник ветра держит путь Куда ночами столбовыми со свистом воздух режет грудь и долго ль путь его надзвездный собой пленять захочет орёл в лесу орёл над бездной орёл задумчивый грохочет

Настоятель

Вопросов не решая отвечу вам шутя стряслась беда большая над нами пролетя мне слышен плач надгробный и колокол крестин скончался преподобный святитель Августин

Лиза (входя)

Я только что в лесу была играла в прятки с лисинятами цветы головками махали на небе ласточки порхали в пруду лягушки квакали мои браслеты звякали мне было жарко я оглянулась обнажиться не смея лишь на реке плыла барка на ней мужик пускал воздушного змея всё громче, громче сердце билось шалила кровь. Я перекрестилась и платье тонкое срывая я встала стыд рукой скрывая а на барке мужичёк в меня глядел сквозь кулачёк а я колени растворяла повесив платье на сучок бесстыдная стояла

Гвидон

Лиза ваше поведенье не достойно ваших уст вас посадят в заведенье Веры Яковлевны Пруст не хотите вы понять, иль надоела вам судьба объясните настоятель

Настоятель

Я не Бог и не судья

Лиза

в наше время наши нравы знаю, пали бесконечно

Гвидон

бросьте Лиза вы не правы вы поступаете беспечно

Лиза

Да Гвидон вы мой жених вы жених из женихов я избрала среди них вас вершителя стихов не затем чтоб вы страдали поминутно, милый мой

Гвидон

Ах как дивно! Но всегда ли вы останетесь такой

Настоятель

Уж небо не мореет не сыпется земля Смотрите, вечереет и купол храма рассмотреть нельзя и крутятся планеты волнуются моря Гвидон и Лиза две кареты вас ждут у фонаря.

Лиза

Спасибо Настоятель мы сядем в одну карету.

(Гвидон и Лиза уходят).

(Настоятель расправляет на клумбе помятый цветок. За сценой слышен голос Гвидона)

Гвидон

Ну с Богом, трогай

 

Он и мельница

Он — Простите, Где дорога в Клонки?

Мельница —

Не знаю. шум воды отбил мне память.

Он —

Я вижу путь железной конки. Где остановка?

Мельница —

Под липой. там даже мой отец сломал себе ногу.

Он — Вот ловко!

Мельница — Ей Богу!

Он — А ныне ваш отец здоров?

Мельница — О да, он учит азбуке коров.

Он —

Зачем же тварь учить значкам? Кто твари мудрости заря?

Мельница — Букварь.

Он — Зря, зря.

Мельница —

Поднесите ка к очкам мотылька. Вы близоруки?

Он —

Очень. вижу среди тысячи предметов…

Мельница — Извените, среди сколька́?

Он —

Среди тысячи предметов, только очень крупные штуки.

Мельница —

В мотыльке и даже в мухе есть различные коробочки расположенные в ухе на затылке – пробочки. Поглядите.

Он —

Погадите Запотели зрачки.

Мельница — А что это торчит из ваших сапог?

Он — Стручки.

Мельница — Трите с лева глаз на право.

Он — Фу ты! треснула оправа!

Мельница —

Я замечу вам: глаз не для развлечений разных дан

Он —

разрешите вас в бедро поцеловать не медля

Мельница — Ах отстаньте хулиган!

Он —

Вы жестоки. что мне делать? Я ослеп. дорогу в Клонки не найду

Мельница —

и конки здесь не ходят на беду.

Он —

вы обманщица. вы недотрога. И впредь моя нога не переступит вашего порога.

всё

 

«ОН – А ну ка покажи мне руку…»

ОН —

А ну ка покажи мне руку где ты свой палец поцарапала советую помазать иодом.

ОНА —

Ну вот ещё нашёл что предложить как буд-то я сама не знаю мне приходилось головы кружить неопытным печенегам Я им приказывала головы сложить к моим ногам пушистым снегом. Кто бысто повинуясь меня линейную любил кто пышно волнуясь злобу копил.

ОН —

Наука мудрости княгиня книгу радости захлопни а ну ка мудрости богиня покажи кулак науки глупцу. школьник делает успехи на скамье долбя науки эти знаки эти вехи позабудут наши внуки они лысыми камнями будут в дырочки глядеть они стройными конями будут мимо молодеть они чибу чибу нами будут новые цвести они вольными табунами будут землю круглую трясти.

ОНА —

Знаю это старинная песня тут кое где разбросаны горы разного хлама, но нет точки опоры

ОН —

Зато тут мама нашего потомства и чибирей.

ОНА —

оставь, ты мне показываешь сахар а где-же сладкий плод?

ОН —

скорей сколотим быстрый плот и поплывём по вьющейся реке мы в миг пристанем к ангельским воротам

ОНА — где?

ОН — Там за поворотом.

 

Окно

Школьница —

Смотрю в окно и вижу птиц полки

Учитель —

Смотри в ступку на дно и пестиком зёрна толки

Школьница —

Я не могу толочь эти камушки они учитель так тверды моя же ручка так нежна

Учитель —

Подумаешь какая княжна. Скрытая теплота парообразования должна быть тобой изучена.

Школьница —

Учитель я измучена непрерывной цепью опытов пять суток я толку. И что же окоченели мои руки засохла грудь. О Боже, Боже!

Учитель —

Скоро кончатся твои муки твоё сознание прояснится

Школьница — Ах, как скрипит моя поясница.

Учитель —

Смотри чтоб ступка всё звенела и зёрна щёлкали под пестиком Я вижу ты позеленела и ноги сложила крестиком. Вот уж одинадцатый случай припоминаю. Ах ты мать чесная! едва натужится бедняжка уже летит холодный трупик. Как это мне невыразимо тяжко! Пока я влез на стул и поправлял часы чтоб гиря не качалась, она несчастная скончалась недокончив образования.

Школьница —

Ах дорогой учитель я постигла скрытую теплоту парообразования.

Учитель —

Прости, но теперь я тебя расслышать не могу хотя послушал бы охотно ты стала девочка бесплотна и больше ни гу гу.

Окно —

Я внезапно растворилось Я дыра в стене домов Сквозь меня душа пролилась. Я форточка возвышенных умов.

всё

 

«отец и мать родили сына…»

отец и мать родили сына и рота тётушек примчалась мать отдыхала на кровати а люлька медленно качалась

Отец —

вот госпада мой сын глядите как он ещё паршив

Мать —

отец отец не говори так убедительно ребёнок право же не худ он глаз едва лишь приоткрыл но ничего им в комнате не замечает глаз не бежит куда ему приказано и ухо музыки не ловит и стук лишь по костям попадает в череп и что же ты отец гремучий долбишь нескончаемую мысль о гадости своего сына?

Отец —

его фигура на гвоздь похожа какие немощные взгляды смотри жена какая рожа такую вспомнят и коляды и цвет лица подобен воску и губы сковородником непрестанно тянут соску неужели ты довольна этим греховодником.

Мать —

Ой-ли ты то не доволен сам-же батенька сияешь

Отец —

Цыц молчи паршивка чего люльку не качаешь.

 

Окнов и козлов

Окнов —

всегда всегда в глубине политик наука умеет много гитик.

Козлов —

неправ ты дорогой товарищ довольно мы с тобой кувыркались и Федьку за ноги таскали.

Окнов —

Погибнешь ты печаль тоска ли заполоснёт тебе мозги.

Козлов —

Не вижу ни зги в твоих речах.

Окнов —

О ты несомненно зачах читая газет скучную структуру. вот и дождался с ума сошествия в живот из головы и по ногам и в пятку. Эй, где хвостик мысли? А он уж в землю нырк. Вот прыткий!

Козлов —

Нет, давай по порядку посмотрим раньше моих речей открытки.

Окнов —

В них я не вижу ни боба пощади меня Боже Твоего раба,

Козлов — Да ты никак религиозный!

Окнов —

Это вопрос очень серьозный. Материя по мойму дура её однообразная архитектура сама собой не может колебаться. Лишь только дух её затронет робко прочь отлетает движения пробка, из тёмных бездн плывут жары акулы в испуге мчатся молекулы с безумным треском разбивается вселенной яйцо и мы встав на колени видим Бога лицо. Тот-же кто в папахе рока раб ума, слуга порока погибает раньше срока поражённый кочергой. Поражённый кочергой.

Козлов —

Скверно думаешь товарищ и несёшь одну фасоль революции пожарищ Богом уши не мозоль. Мало мы с тобой кувыркались Федьку за ноги – фан…

(падает поражённый кочергой.)

Окнов —

Как я его трахнул Разом смолк. А теперь, пока не поздно, дам тягу в окно.

Окно —

Я внезапно растворилось я дыра в стене домов мне всё на свете покорилось я форточка возвышенных умов.

всё

 

Вода и Хню

Хню —

Куда куда спешишь ты вода?

Вода —

Налево Там за поворотом Стоит беседка в беседке барышня сидит её волос черная сетка окутала нежное тело на переносицу к ней ласточка прилетела вот барышня встала и вышла в сад идёт уже к воротам.

Хню — Где?

Вода —

Там за поворотом барышня Катя ступает по травам круглыми пятками на левом глазу василёк а на правом сияет лунная горка и фятками…

Хню — Чем?

Вода —

Это я сказала по-водяному влезет рыба на скалу

Хню — Ой кто то идёт к нам

Вода — где?

Хню — Там.

Вода —

Это рыбак Фомка. его дочь во мне утонула он идёт побить меня камнем давай лучше громко говорить о недавнем.

Рыбак —

Один я из меня тянутся ветьви грубые руки не могут поднять иголки Когда я смотрю в море глаза мои быстро слезятся Я в лодку сажусь но лодка тонет Я на берег прыгаю берег трясётся. Я лезу на печь где жили мои деды но печь осыпается Эй товарищи рыбаки что же мне делать?

(увидя Хню) – Неуж то Хню?

Хню (молча) —

Да это я. А вот мой жених Никандр.

Никандр —

люблю признаться, вашу дочь и в этом вас прошу помочь мне овладеть её невинностю Я сам Бутурлинского края девиц насилую играя с ними в поддавки. А вам в награду рыбачёк я подарю стальной сачёк и пробочные поплавки.

Рыбак — Шпасибо шпасибо!

Никандр — Лови полтину!

Вода —

Какую мерзкую картину я наблюдаю. Старик поймал полтину в рот. Скорей скорей за поворот направлю свою струю звонкие.

Хню —

Прощай, вода. Ты меня не любишь?

Вода —

Да, твои ноги слишком тонкие. Я ухожу. Где мой посох?

Хню — Ты любишь чернокосых?

Вода —

Жырк жырк лю лю лю журч журч клюб клюб клюб.

всё

 

«Идет высокий человек и ловко играет на гармоне…»

Идет высокий человек и ловко играет на гармоне Идут за ним четыре и молча его слушают Но музыкант идет опять и пальцами танцует За ним опять идут четыре совсем уже как мертвые Должно быть он совсем колдун играет то же самое он по дороге в парк идет за ним четыре следуют. Я на скамейке просижу не больше месяца ты на скамейке просидишь до самой масляницы он на скамейке просидит четыре праздника мы на скамейке посидим у самой речки вы на скамейке посидите возле речки они сидят они как видно отдыхают над ними бабочки над ними комары дощатые порхают

Съезжаются гости

Четвёртый гость: Каша подана.

Госость с опахалом: Кого поцеловать хозяйку или хозяина?

Часоточный гость: Ай батюшки! Я без рукавов!

Татьяна Николаевич:

Кхэ кхэ, я сегодня утром наболтала муки в рот и чуть чуть не подавилась.

Дядя Вопь: Ох молодежь пошла!

Хозяин:

Идёмте гости на порог есть лепёшки и творог вот вам соль а вот вам грип вот вам гвозди. Я охрип.

Гости: Не хотим еды, хотим танцы!

Хозяйка: Музыканты! Эть! два!.. три!

(Музыканты с размаха прыгают в воду.)

Хозяйка: Эх, совсем не то вышло.

Часотачный гость: Нам что ли выкупаться?

восемь гостей хором: Ну вот то же в самом деле!

восемь дам хором: Ну вот то же в самом деле.

Княгиня Манька-Дунька: Я господа вся в веснушках, а то была бы красавица… Честное слово!

Гость Фёдор: Гхе гхе с удовольствием

Солдат в трусиках: Разрешите вам княгиня Манька-Дунька поднести букет цветов.

Гость Фёдор: Или вот этот гребешок.

Солдат в трусиках: Или вот эту пылинку.

Гости:

Тише! тише! слушайте! Сейчас дядя Вопь расскажет анегдот.

Дядя Вопь встав на стул: Прочёл я в одной французской книжке анегдот.

Рассказать?

Гости: Да – да!

Татьяна Николаевич: безусловно!

Дядя Вопь: Одна маленькая девочка несла своей бедной матери пирожок с копустой и с лучком. Пирожок был испечон на чистом сливочном маслице и посыпан тминцем.

Гости: Ох хо хо хо хо! Уморил!

Дядя Вопь: Постойте, это ещё не всё, ещё дальше есть! Подходит к девочке добрый господин и даёт золотую монету и говорит: Вот тебе девочка золотая монета, отнеси её твоей бедной матери.

Гости: Ха ха ха! Ловко он её!

Дядя Вопь: А она представте и говорит: я прачка.

Гости: Ха ха ха!

Дядя Вопь: А добрый господин достал из кормана рояль

Гости: Ха ха ха ха!

Княгиня Манька-Дунька: Ой не могу. зубы даже заболели!

Честное слово!

Хозяин: Ну пора и по домам.

Хозяйка: Досвидание досвидание дорогие гости!

Гости: Досвидание досвидание. Вот уйдём и дом подожгём

Хозяйка: <Ах> ты мать чесная!

Хозяин: <В>от же раз!

 

«Гностик: Я буду бить каждого человека…»

Гностик: Я буду бить каждого человека

Атрун: Хвали лучше дев от каждого дома нам доставленных.

Гностик:

Я закрываю глаза на всякое дело, не помеченное в нашей книге Иисуса Христа. И если девы показывают свои голые тела, то пусть глядят на них глаза невольников Сатаны Но мои глаза будут глядеть на юношей стоящих по форме торжественных букв из которых слагается рыба .

Атрун:

Как мало радости в складках твоего измученного лица Я не думаю чтобы улыбка была твоей няней. Ты трусишь при мысли совершить грех Уверен так же, что грех это конница.

Гностик:

Потом забыли то о чём я думаю. Простые значки сада, ключа и трости не трогают наше величество. Наш путь пробежал по римским владениям и украсил собою багряницу и виссон.

Атрун:

Ты думаешь об искуплении твоих грехов Я же думаю о сознаниях Бога. И мы кровью делаем своё дело. Но твой неподвижный ум не позволяет заменить кровь человека бычачей. Я же кровью легкой птицы заменяю кровь людскую

 

Архитектор

Каблуков: Мария!

Мария:

Кто зовёт меня? Я восемь лет не слышала ни звука. И вдруг в моих ушах зашевелилась тайная пружина. Я слышу грохот ломовой телеги и стук приклада о каблук при смене караула. Я слышу разговор двух плотников. Вот, говорит один: махорка. Другой, подумав, отвечает: суп и пшённая каша. Я слышу на Неве трещит моторка. Я слышу ветром хлопает о стену крыша. Я слышу чей то тихий шёпот: Маша! Маша! Я восемь лет жила не слыша. Но кто зовёт меня?

Каблуков:

Мария! Вы слышите меня Мария? Не пожалейте ваших ног, сойдите вниз, откройте двери. Я весь, Мария, изнемог. Скорей, скорей откройте двери! А в темноте все люди звери.

Мария:

Я не могу сама решиться. Мой повелитель архитектор. Его спросите. Может быть, он вам позволит.

Каблуков:

О непонятная покорность! Ужель не слышите волненья, громов могучих близкий бой, домов от страха столкновенье, и крик толпы, и страшный вой, и плач, и стон, и тихое моленье, и краткий выстрел над Невой.

Мария:

Напрасна ваша бурная речь. Моё ли дело конь и меч? Куда итти мне с этого места? Я буду тут. Ведь я невеста.

Каблуков:

Обязанности брачных уз имеют свой особый вкус. Но кто хоть капельку не трус, покинув личные заботы и в миг призвав на помощь муз, бежит в поля большой охоты.

Мария:

Смотрите! Архитектор целится вам в грудь!

Каблуков:

Убийца! Твой черёд не за горами!

(Архитектор стреляет.)

Мария:

Ах! Дым раздвинул воздух сизыми шарами!

Архитектор:

Очищен путь, Восходит ясный день. И дом закончен, каменный владыка. Соблюдена гормония высот и тяжести. Любуйся и ликуй! Гранита твёрдый лоб, изъеденный времён писанием, упёрся в стен преграду. Над лёгкими рядами окон, в верху, воздушных бурь подруга, раскинулась над нами крыша. Флаг в воздухе стреляет. Хвала и слава архитектору! И архитектор – это я.

 

«Николай II. Я запер дверь…»

Николай II

Я запер дверь. Теперь сюда никто войти не сможет. Я сяду возле форточки и буду наблюдать на небе ход планет. Планеты, вы похожи на зверей! Ты солнце лев, планет владыка, ты неба властелин. Ты царь… Я тоже царь и мы с тобой два брата Свети ко мне в окно мой родственник небесный пускай твои лучи войдут в меня как стрелы Я руки разверну и стану как орёл. взмахну крылами и на воздух, с землей простившись, отлечу. Прощай земля! Прощай Россия! Прощай прекрасный Петербург! Народ бросает к верху шапки, И артиллерия гремит и едет в лентах князь Суворов и князь Кутузов едет следом и Ломоносов громким басом зовёт солдат на поле брани и средь кустов бежит пехота и едет по полю фельдмаршал.

Голос Александры Федоровны

Коля, ты тут?

Николай II

Да тут. Войди, пожалуйсто!

Александра Федоровна

Я не могу войти. Ты запер дверь. Открой скорее. Мне надо тебе что то сказать.

Николай II

Сейчас открою (открывает дверь)

(Входит Александра Федоровна)

Александра Федоровна

Ты что то делал у окна тебя Адам Адамыч со двора увидел и, сильно испугавшись, прибежал ко мне.

Николай II

Да, это совершенно верно. Я протирал оконное стекло. оно немножко запотело, а я подумал: дай протру!

Алекс. Федор.

Но ты же мог позвать лакея!

Николай II

Я Митьку звал, но Митька не пришёл.

Алекс. Федор.

Тогда позвал бы Вальтазара.

Николай II

А Вальтазар сидит на кухне он крутит с девками любовь А ты скажи мне, где Адам Адамыч?

Александра Федоровна

Адам Адамыч в розовой гостиной ведёт беседу с Воробьёвым. у Воробьёва дочь Мария бежала в Тулу с женихом.

Николай II

Да что ты говоришь! Вот это новость А кто жених её?

Александра Федоровна

Как буд то Стасов.

Николай II

Как Стасов! Да ведь он старик почтенный!

Александра Федоровна

И старики бывают прытки на ходу.

Николай II

Да, удивительно как создан мир! Всё мёртвое спешит исчезнуть А всё живое день и ночь себя старается увековечить и будь то роза, рыба или человек везде везде любов царица! О Стасов! Ты старик и борода твоя серебрянного цвета перо дрожит в твоей руке твой голос утерял былую силу твоя нога на поворотах стала шлёпать и многих блюд желудок твой уж больше не приемлет, но всё по прежднему стучит в волненьи сердце и всё по прежднему шалит в тебе коварный бес.

Александра Федоровна

Сюда идут Адам Адамыч с Воробьёвым. Поправь причёску и одёрни свой шлафрок.

Воробьёв и Адам Адамыч (входя)

Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Николай II

Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте!

Воробьёв

Оставив личные заботы и суету бесчисленной родни, сойдёмтесь лучше для работы и посвятим работе наши дни.

 

«Факиров. Моя душа болит…»

Факиров

Моя душа болит. Перед глазами всё как прежде а в книгах новая вода не успеваю прочитать страницу звонит над ухом телефон и в трубку говорит мне голос: Пётр Нилыч, сегодня в три часа обед у Хвилищевского. Вы будите? Да, отвечаю, буду. А вот вчера я покупал себе зубную щётку и встретил в магазине Ольгу Павловну, ужасную трещётку, и полтора часа выслушивал разсказ о комнатных перегородках, о том, что муж её без брюк и ходит в парусиновых обмотках о Леночке в зелёных трусиках и о Матвее с дьявольской улыбкой в чёрных усиках. А я всю жизнь, минуту каждую премудрость жду, коплю и жаждую то в числа вглядываюсь острым взглядом, то буквы расставлю друг за другом рядом, то в соль подбалтываю соду, то баломучу вилкой воду, то электричество пытаюсь разглядеть под микроскопом, то повторяю все эксперименты скопом. Я сам дошел до би-квадратных уравнений и, сидя в комнате, познал весенний бег олений Я сам, своею собственной рукой, поймал молекулу. Вот я какой!

(достаёт из шкапа сложную машину)

А эту сложную машину я сделал сам из ячменя. Кто разберёт мою машину? Кто мудростью опередит меня?

(Задумывается)

Проэкт «Земля Многообразна», я в Академию носил. Но было пасмурно и грязно и дождик мелкий моросил И мой проэкт постигла неудача, он на дожде насквозь промок, его прочесть была великая задача, и в Академии его никто прочесть не мог. Пойду сегодня к Хвилищевскому Он приобрёл себе орган. Послушаем Себастиана Баха и выпьем чай с варной морожкой. Где трость моя? И где папаха? Нашёл. Теперь пойдём, свернув табак собачей ножкой.

(Уходит). На сцену выбегает Верочка

Верочка

Всё хочу всё хочу и ежедневно забываю купить банку толпачу. В магазинах не бываю. Мне хозяйство это нож прямо в сердце. Жизнь ложь. Лучше лечь и умереть.

(Звонок)

Надо двери отпереть.

(Убегает). Из шкапа выглядывает студент

Студент

Ах, Верочка! Как я люблю тебя!

(Опять прячется в шкап).

Входит Верочка и Антон Антонович

Антон Антонович

Мне приятно видеть Вас. Вы прелестны, Вера. Да-с. Я ценитель красоты. Перейдёмте с «вы» на «ты».

Верочка

Без вина Антон Антоныч говорите мне на вы и целуйте только руки не косаясь головы.

Антон Антонович

Вера! Верочка! Голобка! Не отталкивай меня.

Верочка

Это что у вас?

Антон Антонович

Что? Трубка!

Верочка

Отойдите от меня!

Антон Антонович

Я ужасно задыхаюсь. Вера, Верочка! Кись-кись!

Верочка

Отойдите! Я кусаюсь!

Антон Антонович

Ну не надо! Не сердись.

Верочка

Вы купили шеколад?

Антон Антонович

Извините. Виноват. Идя к вам любовный пыл охватил меня. Забыл всё на свете, только вас представлял себе как раз в разных позах и видах и в рубашке и без…

Верочка

Ах!

Антон Антонович

Без рубашки, ваши груди…

Верочка

Караул! Спасите! Люди!

Студент

(выскакивая из шкапа)

Стой. Мерзавец! Пусти руку! Не волнуйтесь Верочка. Пойдёмте со мной в шкап.

Верочка

Пустите меня! Кто вы такой?

Студент

Я студент.

Верочка

Что вам от меня нужно? Почему вы оказались в шкапу?

Антон Антонович

Что вам угодно?

Верочка

Почему вы вмешиваетесь не в своё дело?

Антон Антонович

Врываетесь в частную жизнь!

Верочка

Да кто вы такой, в самом деле!

Студент

Я студент.

Верочка

А как вы сюда попали?

Студент

Я пришёл к Петру Нилочу Факирову.

Верочка

Ну?

Студент

Пётр Нилыч любит, чтобы его слушали, когда он что ни будь говорит. Он сажает меня в шкап, а сам ходит и говорит, буд то в комнате никого нет.

Верочка

Значит, пока мы были тут, вы тоже тут были?

Студент

Да.

Верочка

И всё слышали?

Студент

Да.

(Верочка закрывает лицо руками)

Антон Антонович

Это форменное безобразие. Укрыться негде, всюду соглядатаи. Моя любовь, достигшая вершины, не помещается в сердечные кувшины. Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти. Моя походка стала каменной а руки сделались моложе. А сердце прыгает, а взор мой пламенный. Я весь дрожу. О Боже! Боже!

Студент

Я в этот дом хожу четыре года, и каждый день смотрю на Верочку из шкапа. Я физик, изучал механику, свободное скольженье тел и притяженье масс. А тут бывал я исключительно для вас.