– Н-да-а! – сказал я еще раз дрожащим голосом. Крыса наклонила голову в другую сторону и все так же продолжала смотреть на меня.

– Ну что тебе нужно? – сказал я в отчаянье.

– Ничего! – сказала вдруг крыса громко и отчетливо.

Это было так неожиданно, что у меня прошел даже всякий страх.

А крыса отошла в сторону и села на пол около самой печки.

– Я люблю тепло, – сказала крыса, – а у нас в подвале ужасно холодно.

Это писано уже сравнительно давно и надо сознаться очень плохо.

Так писать нельзя.

Теперь мне кажется я знаю как надо писать, но у меня нет к этому энергии и страсти. Я гибну. Я гибну матерьяльно и гибну как творец.

Эта запись сделана в тяжелое для меня время. Такого тяжелого времени я не упомню. Особенно тяжело потому, что у меня совершенно нет светлых перспектив.