Мари проснулась. Ей понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где она. На ее бедре тяжело лежала чья-то рука. Она слышала размеренное дыхание. Никогда еще молодая женщина не засыпала рядом с мужчиной и не просыпалась в мужских объятиях. Это новое ощущение перевернуло все ее сознание. Она поняла, что именно такой бывает любовь.

Когда Мари слегка шевельнулась, он крепче сжал ее, словно боясь, что она уйдет. Затрепетав, молодая женщина вздохнула. Он искал ее, он отправился в бушующую непогоду, чтобы спасти ее! Больше всего сейчас ей хотелось повернуться и обвить руками шею Тристана, но Мари решила не будить его и закрыла глаза, наслаждаясь чувством защищенности, которое дарило ей его присутствие.

Она задремала, думая при этом, что сказать, когда он проснется. Хотя Тристан и не сказал вслух, что любит ее, в этом не было необходимости. Мари чувствовала это по его поцелуям, нежным словам, которые он шептал, когда они занимались любовью.

Все чудесным образом изменилось. Холод, равнодушие, одинокие ночи, пугающее молчание — все это осталось в прошлом.

Мысли Мари были прерваны поцелуем в шею. Она улыбнулась и сладко потянулась. Конечно, это было намного лучше всяких слов. Потом его руки обхватили ее грудь, возбуждая соски, пока они не напряглись.

Мари застонала и теснее прижалась к мужу:

— Готова приветствовать новый день? — прошептал Тристан.

— Всегда с удовольствием! — хихикнула Мари. Молодая женщина закрыла глаза. Она чувствовала себя инструментом, на котором играет искусный музыкант, и позволила себе просто быть ведомой страстью. Ее возбуждение все нарастало, по всему телу распространился жар.

Мари повернула голову, чтобы Тристан мог дотянуться до ее губ, и наслаждалась его поцелуями.

Когда оба достигли пика наслаждения, девушка почувствовала умиротворение. Раньше подобного не случалось.

Тристан откинулся на спину, Мари повернулась к нему. Одной рукой он прикрыл глаза, другая лежала у его бедер. Молодая женщина взяла ее и по очереди поцеловала кончик каждого пальца.

— Ты невероятен. Я люблю тебя.

Счастливая, она опустила голову ему на грудь и провела ногтями по нежной коже бока. Он отнял руку от глаз и взглянул в окно. Сквозь щели в ставнях в помещение проникал слабый свет.

— Светает. Надо попасть в «Мимозу» прежде, чем нас отправятся искать.

— Ах, я могла бы оставаться здесь целый день, — прошептала Мари, и придвинулась ближе, чтобы поцеловать мужа.

Тристан, играя, наматывал на палец ее локон.

— Может быть, в другой раз, — в его глазах блеснуло безмолвное обещание. Он ответил на поцелуй, но слегка отстранился от жены. — Давай-ка вернемся, пока о нас не начали беспокоиться.

Мари неохотно послушалась, но поднялась она подчеркнуто медленно. Закинула ладони за голову, чтобы выгодно подчеркнуть грудь, и наконец неспешно нагнулась за своей юбкой.

При этом она возилась дольше, чем необходимо. К ее разочарованию, Тристан никак не отреагировал на эти уловки. Мари скользнула в юбку, а потом огляделась в поисках корсажа и кофточки. Все лежало у двери, но было разорвано в клочья. Она подняла лохмотья, осмотрела их и нахмурилась.

— Надень мою рубашку, — сказал Тристан. Он встряхнул ее и протянул Мари так, что ей оставалось только скользнуть в нее.

Она немного закатала рукава и улыбнулась мужу. Встав перед ней, он начал застегивать пуговицы. Взгляд Мари скользил по его лицу. Тристан нагнулся, она тоже подалась к нему, и на полпути их губы встретились. Вновь проснулась страсть, и Мари обвила руки вокруг его шеи.

— Чем ты меня приворожила? Мы бодрствовали всю ночь, а мне все еще мало, — пробормотал он.

— Мне тоже, — ответила Мари и погладила его спину: — Если кто-то и сотворил это заклинание, то, пожалуй, с нами обоими. — Она положила голову на плечо мужа. — Давай побудем здесь еще часок-другой.

— Нет. Мы возвращаемся домой, — повторил Тристан и направился к двери.

На голубом безоблачном небе уже светило солнце. Было тепло, но изнурительный зной последних недель исчез. В воздухе запахло влажной землей, розмарином и лавандой. Мари вложила свою ладонь в руку Тристана и ощутила радость, когда их пальцы переплелись. Краски вокруг стали заметно ярче, а пение птиц еще никогда не казалось ей таким чудесным. Она приветливо кивала работникам, которые уже вышли собирать урожай.

Мари наслаждалась красотой утра и близостью мужчины, которого любила. Молчание Тристана не смущало ее. Она отдалась своим мыслям, и лишь когда вдали показалась «Мимоза» и муж отпустил ее руку, у молодой женщины появилось смутное предчувствие, что эта ночь, возможно, не сможет выстоять против света дня.

Навстречу им бросился Трой.

— Ну слава богу. Я уж собирался отправляться на поиски. С вами ничего не случилось?

— Нет, мы нашли укрытие, — ответил Тристан. — Были еще проблемы из-за непогоды?

— Нет. С работниками все в порядке и с твоим конем тоже.

— Хорошо. Пойду переоденусь. Увидимся позже, — он широкими шагами направился к дому. Мари кинулась за ним:

— Постой, Трис! Подожди меня!

Он не остановился, и в сердце Мари прокрался холод. Она последовала за мужем в его комнату и резко захлопнула за собой дверь.

— Трис, что случилось? — спросила она, запыхавшись. — Ты намерен снова не замечать меня? После всего, что было прошлой ночью?

Тристан открыл сундук и достал оттуда свежую рубашку.

— Мари, я тебя не игнорирую, а прошлая ночь и в самом деле была очень… хороша.

— Хороша?! — не веря своим ушам, переспросила Мари. — Трис, я люблю тебя. Это была ночь признания. Ты должен был это почувствовать, и я знаю, что ты это почувствовал. Знаю, что ты любишь меня.

Он застегнул последние пуговицы своей рубашки.

— Мари, — медленно начал Тристан, — прошлая ночь была итогом давно накопившихся телесных потребностей. Фантастический, страстный итог, без сомнения. Но с любовью это не имеет ничего общего.

Если бы он ударил ее, боль не могла бы быть сильнее.

— Ты лжешь, — прошептала Мари, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Я люблю тебя. И ты тоже меня любишь.

Тристан покачал головой.

— Я хочу тебя, Мари. Я желаю тебя так, как не желал прежде ни одну женщину. Но любовь…

Мари пристально смотрела на него:

— Но ты ведь по крайней мере видишь, что я люблю тебя?

Между ними незримой стеной повисло молчание. Мари начала бить дрожь.

— Трис, ответь мне.

Он вздохнул:

— Давай оставим это, Мари.

— Ответь мне.

Де Рассак гневно вскинул голову. Когда он вновь взглянул на жену, глаза его были совершенно холодными:

— Значит, ты любишь меня. Как короля? — язвительно спросил он.

— Это подло, — прошептала Мари. — Ведь ты прекрасно знаешь, что короля я не любила…

— Но ты в слезах клялась в этом. Так же, как сейчас.

Мари попыталась успокоиться и мыслить трезво.

— Это была ложь. Ты же знаешь. Это не имеет к нам никакого отношения, — она на мгновение замолчала. — Ты не можешь упрекать меня до смертного одра в моих прошлых ошибках. Последние недели и месяцы… все это не в счет? Как еще мне доказать свою любовь? Что я должна сделать, чтобы ты мне поверил? — в отчаянии воскликнула она.

— Мари, прекрати. Это бессмысленно. Тебе ничего не надо делать, — он покачал головой. — Просто дай мне время.

Она моргнула, чтобы прогнать слезы:

— Я должна дать тебе время для того, чтобы ты поверил, что я люблю тебя? — недоуменно спросила Мари.

— Дай мне время все для себя прояснить.

— Сколько? — она подавила мысль, что он может уяснить для себя и то, что не любит ее.

— Не знаю.

Мари почувствовала уныние, потому что не сомневалась в искренности его слов. Несмотря на это ей не хотелось так быстро сдаваться.

— Я не позволю тебе отделаться от меня, как от мебели, с которой снимают чехол лишь по особым случаям, а в остальное время оставляют пылиться в углу. Я хочу делить с тобой всю твою жизнь. Я тружусь в «Мимозе», я сопровождаю тебя к соседям, а с этого момента я хочу спать в твоей постели, как и положено жене.

— Мари… — устало начал он.

— Нет, я не желаю слышать никаких отговорок! Я не вынесу твоей холодности. Если это единственное, в чем мы подходим друг другу, — молодая женщина указала на постель, — то это все же больше, чем есть у других супружеских пар.

Тристан разочарованно смотрел на нее:

— Что ж, если для тебя это так много значит…

Она подошла к мужу и положила ладони ему на грудь:

— Да, это на самом деле много значит для меня. Я хочу быть с тобой. Я тоскую по тебе. Засыпая, я хочу слышать твое дыхание. Я хочу видеть тебя, пробуждаясь.

Тристан молча смотрел на жену, но в глазах его не было того многообещающего блеска, который она так любила.

— Хорошо, пусть так и будет.

Мари слегка поцеловала край его губ:

— Ты об этом не пожалеешь.

Де Рассак проводил ее взглядом, когда она выходила из комнаты, и опустился на кровать. Он уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладонях. Хотел бы он верить ее заявлениям! Но она представлялась ему ребенком, который нашел себе новую игрушку и пробовал, что можно с ней сделать. Сколько пройдет времени прежде, чем она сломается?

Перед мысленным взором Тристана возникла сцена, когда он увидел ее впервые. Заигравшееся создание, самовлюбленное дитя в теле женщины, которое как раз начало ощущать свою власть над окружающими и считать себя неуязвимым. Картина изменилась. Он увидел ее обнаженной, лежащей на кровати. От одного только воспоминания об этом у него все еще перехватывало дыхание. С того момента Тристан не переставал желать ее. И что бы он ни делал, ничего нельзя было здесь изменить. Он видел перед собой то холодную, расчетливую красавицу, которая так подло разыграла его у мадам Дессан, то излучающую энергию языческую богиню, которая самозабвенно плясала под дождем, то женщину, которая в слезах уверяла, что любит его.

Как охотно бы Тристан ей поверил, как охотно отдал свое сердце! Если бы только знал, что она, смеясь, не растопчет его.