Где же носит Дженнифер Гарнер, когда она нужна?

Супершпионка Сидни Бристоу сумела бы просочиться через лес к дому Алана, разведать обстановку и отыскать своего возможно мертвого возлюбленного оборотня, а потом скрыться без каких-либо осложнений. Если бы у Сидни Бристоу имелся возлюбленный оборотень. Но тогда это был бы уже некий гибрид с сериалом «Сверхъестественное».

Мне же пришлось звонить Эли и просить его тайком провести меня к Алану, поддерживая в этой авантюре. Я оставила Куперу около десяти голосовых посланий, одно истеричней другого, с требованием перезвонить. В последнем, я сообщала, где встречаюсь с Эли и умоляла избавить от необходимости лицезреть вблизи первого в моей жизни мертвого волка. Купер так и не перезвонил.

К тому времени, когда я съехала с дороги, ведущей к лесничеству, по щекам уже катились горькие слезы. Эли ждал меня на полянке, так что мы могли пройти через лес и проникнуть в сарай. На этом мои идеи заканчивались.

Эли с сочувствием глядел, как я выхожу из грузовика. Он развел руки, словно хотел заключить меня в объятия. Когда же понял, что я не намерена подходить ближе, благополучно свел их и положил мне на плечи.

– Спасибо, что откликнулся. Я боялась, что не справлюсь одна, и не знала к кому еще обратиться. И если это Купер, не хочу, чтобы Самсон или Грэйси видели его таким.

– Если тебе тяжело, я все сделаю сам.

– Нет, мне кажется, я не поверю, пока сама не увижу, – отказалась я, качая головой.

– Одна из худших обязанностей, – вздохнул Эли и повел меня в чащу. – Быть тем, кто приносит недобрые вести.

– Еще не известно, что вести недобрые, – возразила я слегка раздраженным тоном.

Он улыбнулся, но, как мне показалось, лишь из желания угодить.

– Конечно, нет. Прости, Мо.

Я пожала плечами. Эли быстро и бесшумно двигался по лесу, оставив меня далеко позади. Пришлось поднажать, чтобы не отставать. Примерно в миле от дома Алана, я была вынуждена согнуться пополам, чтобы перевести дыхание.

– Подожди, – окликнула я. – Прости, я не могу держать такой темп.

Эли скорчил кислую мину и пошел обратно.

– Ты больна?

– Нет, беременна. – Я глубоко дышала, набирая полные легкие воздуха.

– Что? Почему мне никто не сказал? – воскликнул он, и все краски сошли с его лица.

– Я попросила Грэйси никому не рассказывать, пока мы с Купером не расставим все по местам.

Эли, видимо, не понравилось, что его обошли стороной. Трудно сказать, что больше пострадало — его самолюбие или альфачья гордость. Являясь де-факто главой, он, очевидно, хотел знать все, что происходит с членами его стаи.

– Черт, Мо! – Он неспешно пошел по лесу. Казалось, он восстановил обычные вкрадчивые повадки. – Жаль, что я ничего не знал. Я не позволил бы тебе приезжать. Тебе не следует на это смотреть. Не таким ты должна помнить Купера.

– Не факт, что это Купер, – опять возразила я, начиная злиться на своего провожатого, который словно зациклился на наихудшем варианте. Эли взял меня за локоть и галантно поддерживал всю оставшуюся дорогу. Добравшись наконец до опушки, мы успели увидеть, как охотники направляются к своим машинам, похлопывая друг друга по спине в пресловутой манере «сошлись настоящие мужики». Я услышала несколько реплик. «Увидимся в баре. Ты проставляешься!» Алан уехал последним, надежно закрыв сарай и захватив с собой ключ.

Мы с Эли побежали к постройке. Он поднял ржавый разводной ключ, валявшийся возле бетонного фундамента, и сбил висячий замок с двери. Я заморгала в тусклом свете сарая, осаждаемая клубами пыли и слабым запахом моторного масла. Мой спутник бросил импровизированную отмычку на верстак. Когда глаза привыкли, я различила завернутый в одеяло силуэт на разборном деревянном столе. Неловко ступая, я двинулась к нему. Эли откинул одеяло, и я закричала, желая заслонить глаза, но не в силах отвести взгляд.

Я закрыла лицо руками, бормоча нечто вроде «Спасибо тебе, спасибо тебе, спасибо тебе». Мех был чересчур светлым, а тело слишком худым. Это не Купер.

На меня нахлынули все чувства разом: и облегчение, и смятение, и смущение из-за того, что втянула Эли в эту историю. Я вытерла глаза, опять принимаясь гадать, где же Купер и все ли с ним хорошо.

Эли уставился на мертвое тело, и зрачки его сузились до крошечных точек, а сами глаза становились все более и более золотистыми. Рот сомкнулся в суровую, печальную линию.

– Это кто-то из твоих знакомых? – спросила я, немедленно устыдившись своего равнодушия. – Оборотень?

– Нет, самый обычный, заурядный волк, – ответил Эли бесцветным голосом.

– Эли?

– Сукин сын! – крикнул он и перевернул стол. Тело волка с глухим стуком упало на пол.

– Эли, что ты...

– Если хочешь что-то сделать, сделай это сам! – бушевал он, багровея лицом. – Ты хоть представляешь, сколько времени я ухлопал на эту затею? А чертовы тупые мужланы убили настоящего волка!

Теперь глаза Эли стали совершенно желтыми, а скулы заострились. Он начал изменяться, и окутавшая его тень, разительно отличалась от уже привычного света, сопутствующего превращению Купера. В этом обращении было нечто первобытное и зловещее. И когда до меня наконец дошел смысл сказанного, я поняла в какой переплет угодила.

Эли замахнулся и ударил меня рукой, которая все больше становилась похожей на лапу, так что я отлетела к ящику с инструментами.

Дженнифер Гарнер, безусловно, предугадала бы такой поворот событий.

Я осторожно села и бережно обхватила руками живот.

– Почему, Эли? Зачем ты это делаешь?

Он выгнул шею и вытянулся в струнку, желая повернуть обращение вспять, а потом сбросил одежду, чем, признаюсь, вызывал у меня беспокойство. Эли снова стал человеком с темно-карими глазами.

– Поверишь ли... – ухмыльнулся он, – что я просто страсть как люблю морочить голову заезжим поварихам?

Он разместился напротив. Меня утешало лишь то, что сидеть голой задницей на шершавом бетоне то еще удовольствие.

– Знаешь, как долго я ждал? – спросил он. Я хотела отвернуться от нагого тела, но Эли схватил меня за подбородок и заставил смотреть в глаза. – Я столько лет угробил на то, чтобы добиться нынешнего положения. Купер слабак. Он слишком ратовал за справедливость и равенство, когда нам требовалась твердая рука. Я вожак, Мо. Я рожден командовать стаей. А они чересчур упрямые и невежественные, чтобы осознать эту простую истину. Представляешь ли ты, каково это — знать на что способен, и оставаться непризнанным? И виной тому Купер. Пока он рядом, я всегда буду вторым, временным заместителем.

На стене, за плечом Эли я заметила пистолет-транквилизатор. Но завладеть им не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что Эли продолжит трепать языком, и я сумею добраться до оружия.

– Вражеская стая была сильной, но, как оказалось, не очень искусной, – раздраженно сказал он. – Они запороли весь план, и это после того, как я несколько месяцев снабжал их информацией! В самом деле, если нельзя положиться на сообщников, с которыми устраиваешь переворот, то на кого тогда полагаться? Нападение обернулось полным провалом, и мне пришлось делать вид, что я наравне со всеми удивлен и испуган. Однако случившееся позволило отделаться от Купера, а это главное. Я вышел на первый план. Успокаивал своих людей. Был этаким героем поневоле. Стал братом несносной пигалице Мэгги. Я лил ей в уши все, что она хотела услышать о ничтожестве Купера, о том, что я всегда буду рядом, и никогда ее не брошу, как это сделал он. Господи, как же мне осточертело ее постоянное нытье! Ее глупые мелкие подростковые беды, следующие одна за другой.

Эли тяжело вздохнул.

– Казалось, с уходом Купера мне, наконец, окажут заслуженное уважение, но стая только и ждала, когда он вернется. Я достаточно силен, чтобы быть вожаком, Мо. И я снова и снова доказывал свою состоятельность, но что получал взамен? Стенания о возвращении Купера. Вот и пришлось предпринять более решительные меры, чтобы избавиться от конкурента. Я постарался разделаться с ним руками Мэгги, как можно сильнее раззадорив девчонку, но она оказалась почти такой же мягкотелой и сентиментальной, как и ее брат. Вся их семейка — пустая трата хороших генов. Тогда мне пришла в голову мысль, что я могу вынудить кого-нибудь из твоих соседей пристрелить бедолагу. Оставалось создать видимость, что волки пожирают местных. Я всегда лучше контролировал свою волчью суть и отчетливее воспроизводил звериные воспоминания, чем Купер, который вечно стенал по поводу нашей сущности.

– Найти мишень оказалось легко. Турист здесь, пожилая леди там. Черт, я даже отправился вслед за вами в поход, полагая, что, может быть, мне удастся сцапать тебя, но твой кавалер ни на шаг от тебя не отходит, верно? Наткнуться на того старика вблизи вашего лагеря оказалось настоящей удачей. Твой друг Абнер, хоть и немолодой, но отважно сражался. Но он был всего лишь человеком. Люди такие хрупкие. Я боялся, что на этот раз Купер учует меня, но этот недотепа сразу взвалил всю вину на себя. И неважно, что подсказывали ему инстинкты.

У меня задрожали губы. Я утерла слезы, готовые вот-вот политься из глаз. Эли расправился с Сьюзи Ку. Уволок бедных туристов из лагеря и разбросал их кости, словно ненужные игрушки. Я подняла голову. Он убил Абнера.

– Сукин сын! – зарычала я и, не думая о последствиях, ринулась на Эли, стремясь выцарапать ему глаза. Он схватил меня за горло и приподнял, так что мои ноги едва касались грязного пола. Кашляя и задыхаясь, я вцепилась в руки обидчика и сумела-таки пнуть его в живот. Не думаю, что это как-то навредило Эли, но все же разозлило его и заставило отшвырнуть меня прочь. Я приземлилась на задницу и принялась лягаться, надеясь сбить противника с ног. Он ощерился, отпихнул меня и стукнул головой о верстак. Удар был такой, что ключ слетел со столешницы, а перед глазами заплясали ярко-красные звезды.

Заметка на память: прекратить драться с оборотнями. Это вредит малышу.

Я сдавила руками пульсирующую голову.

– Почему бы не напасть на самого Купера?

– Я не в состоянии причинить вред альфе. Это биологический императив, – усмехнулся Эли. – Купер никогда не остановит преследующих его Самсона или Мэгги, но я не могу прикоснуться к нему, если только он не нападет первым.

– Зато я могу существенно осложнить ему жизнь. Этого правила не возбраняют. Я не рассчитывал, что местный егерь окажется таким некомпетентным слюнтяем. Или на то, что твои соседи настолько дрянные стрелки. Спрашивается, что еще нужно сделать, чтобы собрать в этом городе толпу разгневанных охотников на волка? Оставалась надежда, что Купер любит тебя настолько, что захочет защитить от большого злого чудовища в своем лице. – Эли закатил глаза. – Но, судя по всему, он просто не в состоянии находиться вдали от тебя, так? А теперь он и вовсе никуда не уйдет, учитывая, что ты носишь его щенка. Ты подтолкнула меня к решительным действиям, Мо.

Внезапно, Эли усмехнулся, и его блестящие глаза засияли. Он провел пальцами по моей щеке, скользя по ручейку крови, струившемуся из виска. А затем поднес кровь к губам и втянул воздух, как будто наслаждался букетом старого вина.

– Знаешь, это так здорово, что я могу поговорить с тобой о сокровенном. Понимаешь, я еще никогда не вел задушевных разговоров. Купер прав. Есть в тебе что такое, Мо. Что-то, что заставляет волка хотеть... ммм. – Эли слизнул кровь с пальцев. Я отпрянула, когда он придвинулся и понюхал мою шею. – Если бы тебя уже не обрюхатили, кто знает? Возможно, я взял бы тебя своей самкой. – Он улыбнулся, демонстрируя длинные, белые зубы. Я украдкой сжала в руке упавший ключ.

– Ай-ай-ай! – воскликнул мой собеседник, выдернул у меня ключ и, схватив за пальцы, чиркнул ими по бетонному полу.

Я зашипела и прижала руку к груди.

– Придурок!

– Выбирай выражения, Мо. Я считал, что воспитание не позволяет южанкам бить друга семьи по голове разводным ключом.

– Очевидно, ты плохо знаешь южанок, – парировала я.

Эли ухмыльнулся. Но я схватила и обрушила ключ на макушку шутника. Тот яростно взвыл и саданул меня в челюсть. Я отшатнулась в полной уверенности, что лицу пришла крышка. Рот наполнил медный привкус крови от запаха и вкуса которой все внутри меня поднялось, и я не смогла сопротивляться. Я привалилась к столу Алана и меня вырвало.

Глядя на меня с омерзением, Эли скривил губы.

– А знаешь, все может получиться лучше, чем я ожидал. Вполне вероятно, что твоя смерть подтолкнет Купера к самому краю. Он не захочет жить без тебя и ребенка после случившегося.

Черты лица Эли безобразно вытянулись, когда он начал превращаться. Он встал на четыре лапы, преграждая путь к выходу. Я вцепилась в лежащий передо мной ключ, молясь, чтобы этого оружия оказалось достаточно. Эли оскалился, обнажая клыки, и устремился ко мне.

За моим плечом раздалось рычание, показавшееся самой прекрасной музыкой, которую я когда-либо слышала. Купер на всех четырех ворвался в сарай, оттолкнул Эли и припал к земле передо мной, заняв оборону. Мэгги, быстрая и неистовая, на полном ходу врезалась в спину Эли и впилась зубами в его шею. От звука разрываемой плоти мой желудок опять взбрыкнул. Эли яростно дернулся и так отшвырнул Мэгги, что та врезалась в стену. Взвизгнув, она с трудом поднялась на лапы и примостилась возле Купера.

– Купер. Ты выбрал неудачное время, – вздохнул Эли, снова приняв человеческий облик и встав на ноги.

Купер превратился в человека, а Мэгги осталась волчицей. Со вздыбленной шерстью она шагнула между Купером и Эли.

Мой защитник слегка успокоился; подтолкнув меня к себе за спину, он поднял руки в примиряющем жесте.

– Не трогай ее, Эли. Разбирайся со мной, а не с ней.

– Какая разница, – рыкнул тот. – Пока ты ошиваешься рядом, за мной не пойдут. Ты был вожаком и бездарно распорядился своим положением. Что ж, мне никто ничего не преподносил на тарелочке. Я всего добивался сам.

С усмешкой на губах, Эли кружил в опасной близости от меня. Мэгги шла за ним по пятам. Купер зарычал и сделал выпад, гоня его прочь. Этот разворот приблизил меня к цели — транквилизатору. Пока никто не видит, я схватила пистолет, наставила его сзади на шею Эли и спустила крючок. Пшик. Ничего.

Чертова капсула оказалась пуста. Тогда я взмахнула пистолетом как клюшкой и огрела Эли по голове. Вернее, огрела бы, не повернись он и не ринься на меня, превращаясь на лету. Купер зарычал и, перекинувшись в прыжке, приземлился между нами.

– Проклятье! – проворчала я, когда Мэгги оттеснила меня своей филейной частью в безопасный угол.

Она стояла как вкопанная — шерсть дыбом, клыки обнажены — и наблюдала за двумя волками, идущими по кругу. Эли и Купер изучали друг друга, прощупывая уязвимые места. Потеряв терпение, Купер издал рык и бросился в бой. Эли нацелился на его лапу, но Купер уклонился и приготовился вцепиться в спину противника. Тот огрызнулся, схватил Купера за заднее левое бедро и поволок по полу. Купер взвыл, вырвался и ударил соперника головой в живот.

Купер оттеснял врага все дальше и дальше от сарая, уводя от меня. Он сражался с мрачной решимостью до тех пор, пока Эли не приближался ко мне или к Мэгги. Обнаружив эту слабость, подлец использовал ее, чтобы отвлечь и дезориентировать соперника. Мэгги явно не нравилась отведенная роль. Нетерпеливо фыркнув, она перепрыгнула через брата и ринулась на Эли, вонзая зубы и когти в самые болезненные места. Он взвыл, потянулся через плечо, ухватил воительницу за загривок и скинул прочь. Купер гавкнул, призывая сестру отступить, но Мэгги как ни в чем не бывало продолжала атаковать противника, пока тот не подмял ее под себя. Эли поднял голову, глядя на Купера, и в его золотистых звериных глазах явственно отразилось сомнение, а потом резко потянулся к придавленной жертве. Тогда Купер низко пригнулся и прыгнул, отталкивая мерзавца от своей сестры и прижимая к земле. Челюсти Купера сомкнулись на глотке Эли, злобно кромсая плоть.

Последний визг Эли оборвался, и по траве расползалась большая лужа крови. Видя, что битва закончена, Купер выпрямился и обежал вокруг, становясь между мной и умирающим волком. Мэгги заскулила, наклоняя голову к брату, и тот лизнул ее в макушку.

Когда Эли испустил последний хриплый вздох, Купер припал к земле и положил подбородок на лапы. Затем глубоко втянул воздух и принял человеческий облик. И лицо, и шея его были забрызганы кровью. Мэгги последовала примеру брата. Покачиваясь, она встала на ноги и как-то неловко мне помахала.

Купер двинулся ко мне нетвердой походкой. Он обнял меня за талию и уткнулся лицом в живот. Я погладила его по спине, приговаривая:

– Я понимаю, что сейчас не время напоминать «а я говорила»...

– Да, да, – пробубнил он. – Ты была права. Я не сею смерть. Я ошибался.

– Будем надеяться, что наши споры всегда будут так заканчиваться, – сказала я, мягко потирая руками все еще напряженные мускулы моего героя.

Мэгги захихикала, прижимая к груди руку, чтобы не нагружать раненое плечо. Тем не менее я углядела исчезающий след укуса. Кожа драчуньи заживала буквально на глазах.

– Рада тебя видеть, – сказала я, сняла свою куртку и накинула ей на плечи.

– Поди и не думала, что когда-нибудь скажешь такое, да? – спросила она с дерзкой усмешкой.

– Нет, – покачала головой.

– Мэгги выследила, где мы охотимся. И после того, как стало понятно, что она не собирается наносить мне серьезные увечья, у нас состоялся долгий...

– Невероятно долгий, – пробормотала Мэгги.

– …разговор, – сухо закончил Купер. – И мы для себя кое-что выяснили.

– Мне хотелось верить в худшие качества Купера, это гораздо легче, чем представлять, какую боль я могу ему причинить, – сказала Мэгги. – А Эли все видел и нагнетал обстановку. Я позволяла ему вешать такую лапшу, что удивляюсь, как у меня не отвалились уши.

– Красноречиво, – прыснула я.

– А я не проявил характер и не остался, чтобы объясниться, – признал Купер. – Я использовал Мэгги как предлог, чтобы держаться в стороне.

– А еще ты не брал трубку во время этого долгого разговора по душам. Почему? – спросила я.

Купер нахмурился:

– Я оставил телефон в лагере.

– Мы принялись собирать воедино разрозненные факты того периода, когда Эли манипулировал мной, как послушной марионеткой, – сказала Мэгги, слегка покраснев. – И нас заинтересовали мотивы. Если он с такой неохотой управлял стаей, как говорил, то почему находил способы изолировать Купера? Мы стали говорить о тебе, о сердечном приступе Попса, о нападениях в Гранди, и картина начала вырисовываться. Как раз во время нападения Эли ненадолго уезжал в Дирли — все совпадало. Купер вернулся в лагерь и сообщил клиентам, что уезжает. А также прослушал твои сообщения. Когда он понял, что ты находишься наедине с Эли, чуть не свихнулся. Впервые в жизни обогнал меня.

– Рада слышать, что в конце концов ты хоть в чем-то превзошел сестру, – сказала я Куперу.

Мэгги театрально вздохнула.

– Теперь он станет совершенно несносным, вот увидишь.

– Что будем делать с ним? – спросила я, кивая на неподвижно лежащего серого волка. – Как объясним?

– Эли остался в волчьем обличье, – сказал Купер. – Отвезу его в стаю и расскажу всем о том, что он сделал. Его надлежащим образом похоронят. Я постараюсь проявить доброту. Нет нужды сообщать все детали, достаточно того, что он угрожал тебе и ребенку. Я был вправе убить его только лишь за этот проступок.

– Как насчет семьи Эли? – спросила я.

– Он, собственно, последний в роду, – сообщила Мэгги. – Отец умер, когда Эли учился в старших классах. Он ухаживал за своей матерью, нашей тетушкой Билли. Она в последнее время совсем плоха. Болезнь Альцгеймера. Стая возьмет на себя заботу о ней. Мы опекаем своих.

– Никаких сожалений, – сказала я Куперу, заметив, что он потупился. – Никакого самобичевания. Никакого чувства вины.

– Совершенно, – согласился он и обнял меня, а потом положил подбородок на мое плечо и прошептал: – Думаю, что теперь мне придется на тебе жениться.

– Даже мои родители еще не женаты, – усмехнулась я.

Его теплая рука накрыла мою и сместилась на живот, который совсем скоро станет большим и круглым. Купер вздохнул, сопя возле шеи.

– Прошу, выходи за меня, Мо. Будем растить ребенка вместе.

Наклонившись, я уткнулась в шею Купера.

– При одном условии.

Он вздохнул, на этот раз более многозначительно.

– Выкладывай.

– Мы выберем нормальное, традиционное имя ребенку. Малышу хватит и того, что придется разбираться со всей этой полуоборотнической чехардой. Так что никаких цветочных имен, никаких имен деревьев, драгоценных камней или музыкантов, захлебнувшихся собственной рвотой, никаких интеллектуальных закидонов в виде вторых имен...

– Как насчет Ноа для мальчика и Евы для девочки? – предложил Купер, поднимая руки в капитулирующем жесте.

– Согласна, – поддержала я, думая о том, как будет счастлива Эви.

– Выходит, вы не назовете ребенка в честь любимой тетушки? – брюзгливо уточнила Мэгги. Когда же я повела бровью в ее сторону, она закатила глаза. – Ну хорошо, слишком рано. Но хотя бы учтите меня, давая второе имя.

– Мы не назовем моего сына Ноа Маргарет, – отчеканил Купер.

– И зачем только мы помирились? – спросила она.

– Понятия не имею, – ответил Купер, обнимая нас.

Я резко сменила тему беседы.

– Как вы умудряетесь сохранять серьезное лицо в нешуточной стычке с голым парнем? Я не знала, куда смотреть.

Мэгги пожала плечами.

– Тут дело в зрительном контакте.

– Скукота.