Большую часть ночи я не спала, сидела и сжимала в руках мамину серебряную лопатку для нарезки пирогов. Как и на солнечный свет, у вампиров была аллергия на серебро.

Для них это, как прикоснуться разом к каждому едкому, вызывающему раздражение веществу в мире вкупе с досадой от слушания актрис-тире-моделей, болтающих о своем «ремесле». На самом деле их плоть может сгореть до кости, если будет подвержена сильному воздействию, поэтому перцовый баллончик от вампиров, который я носила в сумочке, состоял из чистого коллоидного серебра.

К тому же я знала, что образ Кэла-беспомощного котенка мог оказаться притворным. И не совсем доверяла свою безопасность гостю в моем доме, который якобы без посторонней помощи не может подняться по лестнице подвала.

Пока мне не спалось, я с умом использовала это время. Закончила читать исторический роман, который, то начинала, то бросала, что даже забыла имена главных героев. Сообщила в онлайн-страхование о потере моего дорого Блэкберри на сайте провайдера и слегка успокоилась обещанием, что новый телефон вскоре отправят мне домой.

Мой стационарный телефон, отведенный специально для бизнеса, звонил несколько раз. Звонили клиенты, заказывали различные продукты, драгоценности и раздавали поручения… Спрашивали, почему не отвечаю на сотовый, и каждый раз при упоминании его я ворчала и проклинала само существование Кэла. Офелия позвонила около двух часов ночи, удивилась, что вместо того, чтобы отправить ее на голосовую почту, я ответила на звонок. Было забавно услышать какие-то эмоции в голосе за чопорной тоской.　

— Айрис, разве ты обычно не спишь в это время?

Прижав телефон к уху, я подула на чашку с отваром валерьяны. Мне необходима специальная смесь «Уже два ночи, и ты начинаешь видеть смысл в рекламе», чтобы противодействовать пачке кофейных мармеладок, которую я нашла в ящике стола.

Я в постоянном противоречии.

Для пущего эффекта я зевнула.

— У Гиги срочный проект по биологии. Не что иное, как попытка в последний раз получить хорошую отметку по биологии.

— Какая у тебя захватывающая жизнь, — сухо сказала она.

— Чем могу помочь, Офелия?

— Мне просто любопытно. Совет подготовил новый контракт с нашим одним внештатным сотрудником, мистером Каликсом. Ты случайно сегодня к нему не заходила?

Вот он. Шанс предупредить Офелию на счет Кэла и умыть руки. Было бы так легко дать возможность другому разобраться в этой ситуации.

У меня и без того дел по горло. Я веду достаточно сложный, капризный бизнес. Веду Гиги по сомнительной тропе конструктивной зрелости.

Но…

Я глубоко вздохнула через нос. Я могла бы отрицать, что была там, но оставила контракты Кэла на столешнице. Кроме того, больше чем уверена, что оставила кучу следов по всему дому.

Не знаю, есть ли у Совета специалисты по снятию отпечатков пальцев, но у них есть следователи с экстрасенсорными способностями, и я бы на месте Совета не стала использовать криминалистические экспертизы после работы таких сотрудников. Если я буду лгать, то Офелия станет только подозрительнее.

— Хм, да, забежала к нему перед самым закатом, — сказала я. — К сожалению, опаздывала. У мистера Ричека было особое задание для меня, и оно заняло больше времени, чем я думала.

— Диандра готовит триумфальное возвращение? — спросила Офелия. Даже через телефонную трубку я могла услышать, как она закатила глаза.

— Да. Он вечно загоняется с ее специальными диетическими «предпочтениями». У меня было достаточно времени, чтобы занести контракты мистеру Каликсу и уйти от него до заката солнца. Ты ведь знаешь, я не люблю находиться в домах клиентов после наступления темноты.

— А ты ничего не заметила необычного? — поинтересовалась она.

Скажем, вампира, похожего на греческого бога ростом шесть и два фута с пухлыми губами и ядовитым языком? Он выглядел весьма мило без сознания, растянувшись на кафельной плитке кухни.

— Пару распакованных коробок. Дом выглядел на удивление пустым.

Обратите внимание, я не лгу. А просто не отвечаю на вопросы прямо. Я растила подростка и поэтому четко знаю разницу.

— Какие-то проблемы. Офелия?

— Нет, нет, — заверила она меня. — Но боюсь, мистеру Каликсу придется отказаться от его контракта. Ты, конечно же, получишь свой процент в качестве уважения за твою неизменную услугу для наших местных вампиров. Знай, что коды безопасности в доме мистера Каликса поменяли. Ты больше не должна ходить к нему. Мистер Каликс отныне не твой клиент.

— Ну, очень жаль это слышать, — ответила я. Старалась говорить спокойно и бесстрастно, но если бы потеряла клиента, то, несомненно, расстроилась бы, однако Офелия знала, что я не буду закатывать истерики по такому поводу.

— Уверена, что вместо мистера Каликса твой список клиентов пополнит новый клиент, — сказала Офелия таким тоном, который бы показался обнадеживающим, если бы это говорил кто-нибудь другой. — Кстати, ты достала то, о чем я тебя просила?

— Да, я нашла куклу, — ответила я. — Марионетку прошлого века, она как новая, в оригинальном платье и чепчике. Мне всего лишь пришлось пофлиртовать-запугать администраторов нескольких сомнительных онлайн-аукционов. Ты должна мне немалую сумму на мой счет Пэйпал.

— Пришли мне счет, — приказала она, повысив голос. — Я с радостью заплачу любую цену.

Я сделала пометку о счете в моем списке дел на завтра. Все лучше, нежели спрашивать, зачем многовековому вампиру потребовалась фарфоровая кукла.

Офелия часто просила детские товары такие, как медведи, куклы, туфли от Мэри Джейн и милые платьица. Не говоря уже о непристойном количестве видеоигр, которые она заказывала каждый месяц.

Уверена, что она пополняла свой доход, демонстрируя себя на сомнительных сайтах. Но вот какая здесь роль отведена видеоиграм, я не знала. И вряд ли хочу знать.

— Если ты вдруг увидишь мистера Каликса, пожалуйста, дай нам знать, — предупредила она. — Мы бы хотели поговорить с ним, но нам кажется, что мы не сможем связаться с ним по телефону.

— Ну, сомневаюсь, что встречусь с ним, — небрежно произнесла я, кинув испачканную футболку Кэла в бельевую корзину. — Ты ведь знаешь, я избегаю личных встреч, когда это возможно. Но если вдруг увижу, позвоню.

— Не сомневаюсь.

Стремясь закончить телефонный разговор и остаться при этом целой и невредимой, я пообещала ей оставить куклу в ее офисе в понедельник. Повесив трубку, я снова легла. Мой выбор пал на Кэла.

Почему? Офелию я знала гораздо лучше его. В некотором роде я ей обязана. Она помогла сдвинуть мое дело с мертвой точки. И она никогда не пыталась укусить меня. А я поддержала парня, который угрожал мне и заставлял использовать методики по управлению поведением животных, чтобы держать его в узде.

Я дала Кэлу слово. Притом, кажется, он хочет держаться от Совета подальше. И хотя от контрактов идет постоянный доход, но никто из клиентов не предлагал сразу 10 тысяч долларов. Что, конечно же, тоже подкупает.

Я выпрыгнула из кровати и прошлась по дому, в животе осел тяжелый, неприятный осадок, когда я начала выкидывать мусор — результат подростковой оккупации. Потом составила список дел и задач, которые нужно решить в ближайшие дни.

Покупка недельного запаса крови, встреча с двумя невестами-вампиршами, испечь шесть дюжин кексов для ярмарки выпечки в средней школе. Я пробежалась по всем возможным вариантам, чем может кончиться эта ситуация с «вампиром-беженцем», и в удручающем большинстве этих сценариев в итоге я оказывалась разорванной или с переломленными костями.

Наконец, перед рассветом, я плюхнулась без сил в кровать и отключилась.

Несколько часов я спала как убитая, непробудно и глубоко. Мне снились прохладные губы, которые нежно касались моей щеки, подбородка, горла. Пальцами я легко и плавно пробегалась по коже, которая пахла сандалом. Грубые руки скользили по моим бедрам, оставляя после себя чувство жжения. Его язык коснулся моего, всасывая в рот.

Я испытывала боль от ощущения пустоты внутри и отчаянно нуждалась, чтобы он проник в меня. Придвинувшись к нему ближе, я потерлась об него и застонала. Он усмехнулся, отстраняясь и гладя пальцами мое лицо.

Во сне я вздохнула и посмотрела на мужчину с обожанием. Расположившись между моих бедер, он наклонил голову, чтобы уткнуться носом мне в горло. Обжигающая, сокрушительная боль пульсировала, когда мою кожу порвали, как мокрую салфетку…

Я ахнула и вскочила на кровати, хватаясь за горло.

— Нет!

В комнате было темно и холодно. Ярко-зеленые простыни валялись скомканными на полу — верный признак того, что я пиналась и ворочалась в моем кошмаре. Пьянящий запах сандалового дерева перебил сделанные для дома саше из ромашки и лаванды, которые я держала под подушкой.

Я судорожно дышала. Это было так реально. Мягкие, прохладные поцелуи. Его руки на моей коже. Я все еще могла ощущать жар, мягкое давление, где… ну, я не чувствовала ничего подобного в последнее время.

Я удивилась, когда дотронувшись до шеи, не обнаружила там крови. Часть меня захотела заглянуть под кровать и убедиться, что мой клиент не прячется среди пыли.

Взглянула на часы. Вечер, суббота, шестой час. Я проспала почти двенадцать часов.

Я тут же встала, поставила ноутбук на кровать и набрала в Гугле «вампирский гипноз во сне», но кроме как среднестатистических ненормальных сайтов, поиск не дал никаких результатов о том, что вампиры могут управлять моим мозгом, пока я спала.

Затем проверила электронную почту, потушила несколько предсвадебных пожаров и договорилась о том, чтобы забрать подписанные контракты от нового клиента Совета. И если найду его, лежащим на полу в луже искусственной крови, забираю Гиги, меняю имя на Смутер и переезжаю в Таллахасси. Серьезно, есть предел вампирским выходкам, которые девушка в состоянии выдержать.

Я услышала, как внизу на кухне включился свет. Посмотрела на улицу. Солнце еще не село за горизонт. Мой гость-вампир не должен был еще встать и даже шевелиться. И Жука Гиги не было на подъездной дорожке.

Тихонько, на цыпочках я спустилась вниз. По пути на кухню захватила уродливую статуэтку кролика, вырезанную из мыльного камня — мы ее держали только потому, что мама ею гордилась.

Из-за угла я не могла рассмотреть того, кто рылся у меня в холодильнике. Я решила выбежать через заднюю дверь и позволить Кэлу с ними разобраться. Но вместо этого выпрыгнула на открытое место и замахнулась статуэткой.

Моя младшая сестра, глядя на меня, выгнула темную, элегантную бровь, пока в микроволновке потрескивал попкорн.

— Знаю, ты не любишь, когда я беру последний пакет «Батер Лаверс», но думаю, ты переходишь все границы. Не похоже, что я ворвалась в твою драгоценную «Не Ешь Даже Под Страхом Смерти» шоколадную заначку в холодильнике.

Я со свистом выдохнула. Поставила статуэтку на полку и обняла сестру.　

— Гиги! Какого черта ты здесь делаешь?

— Я… я здесь живу, — смущенно сказала она.

У меня и Гиги были ямочки на щеках, упрямые подбородки и глаза, как любила называть наша мама, голубо-василькового цвета. Мы обе отличались миниатюрным телосложением. Но на этом наше сходство заканчивалось.　

В семнадцать лет Гиги выглядела более утонченно, чем я, подобно той разнице между тем, что выставлялось в Лувре, и тем, что висело на дверце холодильника. У меня были незамысловатые изгибы и прямые черты, в то время как Гиги обладала эльфийскими формами и дерзким видом.　

Я не смогла бы любить ее еще больше, будь она даже моим собственным ребенком. Но иногда мне хочется, пока она спит, сбрить ей брови.

Чтобы подправить ее характер.

Едем дальше.

— Я просила позвонить прежде, чем ты вернешься домой, — сказала я, обнимая сестру. — Где твоя машина?

Ее рот растянулся в улыбке.　

— Я звонила несколько раз, но ты не брала трубку. Машина в гараже. А ты в курсе, что оставила Ботаномобиль посреди дороги? На тебя это не похоже. — Она потрогала мои растрепанные волосы и взглянула на круги под глазами. Затем вздохнула и кинула мне в голову попкорн.　

— Ой, а что здесь Зов Плоти Пола?

Привычная к ее кривлянию, я склонила голову на бок и дала пролететь зернышку мимо и удариться в шкафчик из клёна.

Я нахмурила брови при упоминании Гиги моего бывшего-действующего, по большей мере бывшего отчасти парня.　

— Почему ты спрашиваешь?

— У тебя волосы, как после секса или… как у безумной кошатницы. Удивительно похожи.

— Если это так, то я всегда хочу иметь волосы как после секса. Они выглядят порочно, — согласилась я, указывая на свои волосы.

Гиги изящно вздрогнула.　

— Я хочу сказать, что долгий сон и кудряшки, как правило, означают, что Наполеон вторгся в очередной раз. А потом я нахожу его на нашей кухне, одетого в твой халат и готовящего замороженные вафли.

Я снова нахмурилась. Мы с Гиги уже обсуждали ее не слишком тактичное прозвище Пола, который, как правило, комплексует из-за невысокого роста. Вообще-то, я об этом говорила. И Гиги обещала «попробовать» его не использовать.

Я начала встречаться с Полом Симмс через пару месяцев после того, как мы переехали в Пустошь. Помощник тренера футбольной команды Пустоши Убывающей Луны, Пол был одним из тех хороших, старомодных парней, которые верили в держание за руки и разговоры по душам, прежде чем вступить в половую связь.

Мы встречались на протяжении года. И сделали все вещи из серии «долго и счастливо», которые делали семейные пары. Я познакомилась с его родителями. Перестала использовать розовое масло, потому что от него у него чесался нос. Он перестал сам себя подстригать. Мы обменялись ключами от домов и разделили шкафы.

Я знала, что он заказывает блинчики в «Кофе Спот». А он знал, что никогда не стоит брать мою заначку шоколада в холодильнике. Пол был хорошим парнем, хранителем, одним из тех сладких мужчин, с которыми девушки мечтают построить семейную жизнь.

Но, в конце концов, мы хотели разные вещи. Он не мог представить себе жизни нигде, кроме Пустоши, в то время как для меня были открыты любые географические направления. Пол хотел, чтобы кто-то подбадривал в его пивной-лиге софтбола, и действительно переживал об итогах баскетбольного сезона в Великобритании.

Я купила билеты на «Сон в Летнюю Ночь», а Пол выглядел так, словно я предложила провести вечер жонглирования бензопилами. Он хотел полный дом детей, но я пока не решалась на такой шаг.

И, несмотря на то, что работал среди подростков целыми днями, он не слишком-то проникся теплыми чувствами к Гиги. Когда он говорил о нашей совместной жизни, обсуждая сожительство, брак и детей, вставлялась всегда такая фраза «после того, как Гиги уедет в колледж». Было в этом что-то неправильное.

Так мы расстались или, по крайней мере, таков был план. У нас произошло дружеское, теплое расставание, и мы гордились собой за зрелое решение в столь молодом возрасте. Пока несколько недель спустя, когда бабушка Пола умерла, он не пришел ко мне за утешением.

А месяц спустя, в годовщину аварии моих родителей, он вернул должок. Мы выработали ужасную привычку — обращаться друг к другу за утешением, когда нам было грустно, одиноко или нам просто хотелось секса.

На следующее утро мы понимали, какую огромную ошибку совершили (опять) и не разговаривали неделями, или мы снова начинали встречаться с другими, только чтобы расстаться (снова) спустя несколько дней, и нас бы понесло по кругу снова. Это был странный, откровенный капкан, из которого, как мне казалось, я не могла выбраться.

Тремя месяцами ранее я поняла, какой плохой пример подаю Гиги, и медленно, но верно вырезала Пола из моей жизни. Никаких телефонных звонков. Никаких смс-сообщений.

Заблокировала в Твиттере. Исключила из друзей на Фейсбуке. Он стал медиа-социальным эквивалентом Амишей, хотя в любом случае, технически он не «обидел» меня. И он не заметил этого на протяжении этих трех месяцев, что само по себе стало веской причиной перестать с ним спать.

— Айрис, я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль.

— Гиг, не существует способа меня обидеть. Такие чувства отныне чужды мне. Серьезно.

— Итак, ты занималась сексом, потому что он случайно оказался здесь, — сухо сказала сестра.

— Прежде всего, он уже несколько месяцев не заходил. И, во-вторых, думай, что говоришь, пожалуйста. У тебя это звучит как-то распутно и непристойно. Это ведь не так, я не прыгаю на бедных ничего не подозревающих посыльных.

Она фыркнула.

— Да, время от времени нужно было и посыльным уступать.　

Когда я стрельнула в нее озадаченным взглядом, Гиги закатила глаза и добавила: — Если бы оргазмы были настоящими, ты бы не ходила все время такой напряженной.

— Не пр… — Я остановилась, когда она смерила меня этим ироничным синим взглядом, и подняла руки вверх. — Два из трех, окей? Два из трех из них реальны. Не так было плохо. «Мит Лоуф» спели об этом даже песню.

Она уставилась на меня ее фирменным, разъяренным «Я Гиги, я вижу все» видом.

Я застонала.

— Слушай, у меня нет времени, чтобы бегать по свиданиям. Я работаю. Должна заботиться о доме и нести свое наказание в торговой палатке, выполняя обязанности в конкретно чей-то спортивной команде по волейболу. И я должна продемонстрировать лучшую имитацию воспитания перед социальной службой, чтобы та не определила тебя в какую-нибудь хорошую миссионерскую семью. И наглядный тому пример — ты ешь на ужин попкорн из микроволновки.

— Кукуруза — это овощ, — возмутилась она. — А масло — молочный продукт, так что это наполовину сбалансированное питание.

— Что ж, это объясняет твою тройку по «Здоровье и питанию», — пробормотала я. — В любом случае, суть в том, что иногда я скучаю по Полу. Он был добр ко мне, как бы то ни было. С ним, мне не нужно….

— Прилагать усилий? Ожидать, что тебя рассмотрят как девушку, а не удобное теплое тело?

— Не честно. Я на добровольных началах отказалась от звания девушки. Почему я вообще с тобой об этом говорю? — буркнула я. — На самом деле, есть серьезная вещь, которую мне надо с тобой обсудить. Что-то более важное, чем грустная….

— Душераздирающая, — перебила она.

— Любовь моей жизни, — криво закончила я. — Знаешь, Гладиола Грейс, жгучее понимание в твоем возрасте выглядит раздражающе.

— Эй, эй, не используй имя, данное при рождении. Это явное нарушение сестринского доверия. — Подлизываясь, она толкнула меня в бок.

— Пола здесь нет, но есть кое-кто другой, и пока я не буду уверена, что это безопасно, думаю, тебе нужно побыть у друзей.

— Ну, это был неожиданный поворот в разговоре, — невозмутимо ответила она. — Что ты имеешь в виду под тем, что ты не знала, безопасно ли это или нет? Айрис, что происходит? Пьеса плаща и шпаги не свойственна тебе. Ты Айрис — покровительница рациональных поступков.

— Знаю, знаю. И я не пытаюсь быть драматичной. Все, что я могу сказать, — это необходимо.

— Как долго? — потребовала Гиги.

— Не знаю.

Она нахмурилась.

— Думаешь, у меня есть друзья, родители которых позволят остаться у них на неопределенное время?

— Не на неопределенное время, — уверила я. — На неделю или около того.

Я услышала шаркающие шаги позади себя. Кэл семенил через гостинную, выглядя при этом как после трехдневного запоя. Кэл смотрелся довольно хорошо с «похмелья», такой весь взъерошенный и помятый.

Его волосы спутаны, а клыки опущены. Оторвав взгляд от вампира, я помчалась к окну, чтобы опустить шторы, и достала из холодильника донорскую кровь первой группы.

Затем сунула бутылку в его руки, пока Гиги отступала к двери. Если Гиги уйдет через заднюю дверь, а других вариантов выйти наружу нет, то тем самым подставит Кэл под прямые лучи солнца. Но если он на нас нападет, я готова открыть дверь сама.

Кэл едва обратил на нее внимание, вместо этого он тяжело сел за барную стойку из кафеля синего цвета и с не охотой откупорил бутылку с донорской кровью. Держа Гиги за собой, я поставила еще одну бутылку в микроволновку, чтобы подогреть кровь.

— Что… что происходит, Айрис? Э-это не Пол, — прошипела Гиги.

— Он увязался за мной домой, — невозмутимо ответила я. — Можно мы оставим его?

Гиги рассматривала взъерошенные волосы и широкие плечи. Она ухмыльнулась и уже открыла рот, чтобы что-то сказать.

— Не вздумай произнести вслух, чтобы это не было, — сказала я, ткнув в нее пальцем.

— Кто этот человек? — спросил Кэл, его голос был грубым и сонным.

— Моя сестра. Гиги, это мой клиент, Кэл. Просто Кэл, как Шер, но с меньшим количеством пластиковых деталей. Он попал в переделку прошлой ночью, и ему пришлось остаться у нас. Это просто временная ситуация.

— О которой ты не должна никому говорить, — хрипло добавил Кэл, его голос звучал почти на грани запугивания.

— О которой ты не должна никому говорить, — кивнув, повторила я.

Гиги стрельнула глазами сначала на меня, потом на него.　

— Ладненько. Кэл, могу я спросить, что ты сделал с моей сестрой?

Теперь настало время Кэла брызгаться слюной.

— Я ничего с ней не делал!

В глазах Гиги блеснул озорной огонек.　

— Ну, тогда, мне вроде как ее жаль. — Она проигнорировала возмущенное шипение с моей стороны.

— Сколько, чтобы она ушла в комнату и прекратила разговаривать со мной? — спросил Кэл.

Пока я таращила глаза на его хамство, Гиги довольно четко прокашляла себе в кулак «придурок!». Я взглянула на нее и покачала головой. Кашлять оскорбления в адрес того, у кого сверхчувствительный слух — не самый разумный выбор.

Гиги закатила глаза и прочистила горло.

— Я имела в виду, как ты убедил мою здравомыслящую, гиперрациональную сестру впустить тебя, даже временно, без плана или конечной даты или таблицы обязанностей?

— Деньги, — пробормотал Кэл, попивая кровь. — Меня всегда поражало то, на что люди готовы пойти ради денег.

Глаза Гиги, цвета океана, расширились от тревоги. Она резко обернулась ко мне.

— Я думала, ты сказала, что у нас все в порядке!

Я бросила на Кэла серьезный взгляд, но он не обращал внимания на ту бедственную ситуацию, в которую втянул мою подверженную беспокойству сестру.　

— У нас все нормально, — настаивала я, — Это просто поможет нам создать маленькую подушку между нормально и хорошо.

Кэл фыркнул, делая глоток.

— Эта подушка должна сделать намного больше, чем просто смягчить. Уверен, что такая сумма позволит твоей сестре позаботиться о мелочах, которыми она пренебрегала вокруг дома. — На мой возмущенный вздох, Кэл добавил: — Но не принимай близко к сердцу. Большинство начинающих предпринимателей не показывают прибыль, до тех пор…

— Гиги не могла бы ты подняться наверх, пока я кое-что обговорю с нашим гостем?

Моя тонкая, натянутая улыбка заставила Гиги вздрогнуть. Она обратилась к Кэлу:

— Ты за это ответишь. Последний раз, когда она так улыбалась, то говорила с мамой Мери Энн Гилкрист о том, что та проколола мне уши без ее разрешения. Я не знаю, что она сказала, но миссис Гилкрист побелела как…

— Гиги!

Она фыркнула и закатила глаза.

— Ты ведь знаешь, что я буду подслушивать за дверью?

— Марш наверх собирать вещи.

Гиги вздохнула и потопала наверх, тем самым поставив точку. Дело в том, что она была большой подростковой болью в моей заднице.

— Сделай мне одолжение, — сказала я, набрасываясь на Кэла. — Держи при себе свое мнение о моем доме и моем финансовом положении. Гиги волнуется.

От моего ледяного тона брови Кэла полезли на лоб. Я могла видеть, как на его губах формируется протест, но вместо возражений он произнес:

— Извини. Я не подумал.

Я быстро кивнула.

— Как ты сегодня?

Он тяжело опустился на барный стул возле стойки и наклонился к банке с печеньем в виде смеющейся гусеницы. Мне показалось это немного забавным, такой большой, мужественный вампир, покорный и ворчливый сидит в нашей, разумеется, женской кухне.

— Слаб. Подташнивает. Словно я могу в любой момент погрузиться в дневной сон. Я поднялся лишь, чтобы взять побольше крови. Поход вверх по ступенькам подвала забрал огромное количество усилий и концентрации.

— Я могла бы перенести холодильник к тебе в подвал, если хочешь. Это избавит тебя от некоторых проблем. Но ты уверен, что пить больше крови — хорошая идея, разве у тебя не болит желудок? — На его лбу появились морщинки.

Очевидно, он не понял мой вопрос. Я просто так предположила это, потому что совсем недавно у меня так же болел живот.　

— Когда людей тошнит, они обычно не едят, чтобы их не рвало.

— Да, но я не человек, — ехидно ответил он, как если бы это было оскорблением.

Я проигнорировала его надменный тон.

— Хорошо спал?

— Да, несмотря на окружение.

Это я тоже решила проигнорировать.

— Что это? — поинтересовался Кэл, смотря на свисающие с потолка высушенные пучки растений.

— Веточки из моего сада. Лаванда, ромашка, мята. Мне нравится делать собственные травяные чаи, саше, поппури и что-то в этом роде. У Гиги иногда появляется сыпь, и ванны из лаванды очень при этом помогают.

Он подозрительно на меня посмотрел.

— Кажется, ты многое знаешь о растениях.

Я усмехнулась.　

— Да, точно, я отравила тебя. Я часть массового антивампирского заговора. И потом, после того как испортила твою кровь, я пробралась обратно на место преступления, споткнулась о твое бессознательное тело и притащила к себе домой, чтобы стать твоей служанкой. Я обладательница величайшего преступного ума со времен Понзи.

Он фыркнул, но ничего не сказал. Я позволила тишине обрушиться на кухне на несколько мгновений. Кэл был не в лучшей форме, чем накануне. Его руки дрожали, вцепившись в донорскую кровь. Плечи поникли, словно Кэлу трудно поднимать голову.

— Чувствуешь ли ты себя достаточно хорошо, чтобы принять душ? — спросила я. — На лице остались еще красные пятна. И на спине. Плюс в этих вещах ты выглядишь, как потрепанный зомби.

Кэл нахмурился, осматривая свою мятую одежду, и потер ладонью не менее помятое лицо.

— Если думаешь, что не сможешь простоять долго, мы можем дать тебе один из тех душевых стульев, — предложила я.

— Ты имеешь в виду, которое используют пенсионеры, чтобы не упасть?

— Хм, да.

— Я готов рискнуть стоя, — вежливо ответил он.

У нас была полностью оборудованная ванна на первом этаже, что оказалось кстати, так как несмотря на кровь в бутылках, Кэл выглядел слабым и бледным, чтобы преодолеть еще один лестничный проем.

После того как закрыла окна фольгой, я удостоверилась, что у Кэла есть свежие полотенца, и вышла ждать за дверь ванной, пока вода разогревала комнату. Потом расслышала звук задернувшейся занавески.

Через пару секунд, Кэл выкрикнул.

— Я так понимаю, у тебя нет другого мыла, которое бы не пахло как цветы или фрукты или их сочетание?

— Извини, но это дом для девочек. Тебе повезло, что на этикетках нет диснеевских принцесс, — ответила я, радуясь, что между нами дверь, которая не даст увидеть ему, как я ухмыляюсь. Послышалось тихое ворчание, и полилась вода.

Гиги появилась в конце комнаты со спортивной сумкой через плечо. Она покусывала губы, следя глазами за дверью ванной, словно там была армия крылатых обезьян, которая собиралась вот-вот вырваться.

Гиги мастер вопросов, как Волшебник из страны Оз.

— Все сложила? — спросила я.

— Ага. Самми Джо сказала, что я смогу остаться у нее на несколько дней. Но я не уверена, Айрис. Я хочу сказать, каким бы ни был он клевым, типа дикость, присущая Властелину Колец и тому подобное, ты едва знаешь этого парня.

— Ты имеешь в виду Голлума или Эомера? — спросила я. — Потому что там довольно широкий выбор диких.

— Не пытайся заговорить мне зубы, — обвинила она, тыкая пальцем в меня. — И он противоречит всем стереотипам Толкиена. Он совершенно грубо обтесанная сила с красивыми губами….

— Ты очень быстро придумала описание, — заметила я. — И какой подросток говорит «грубо обтесанная»?

— Ты не должна разбрасывать эти романы повсюду, — ответила она. — И я девочка-подросток. Мы мысленно помечаем и классифицируем привлекательные особи мужского пола в течение первых десяти секунд визуального контакта. И хватит уже менять темы. Я имею в виду, он — вампир. Ты всегда говорила мне быть очень-очень осторожной с ними, а теперь ты одного приглашаешь остаться? Не знаю, хорошая ли эта идея оставить тебя с ним наедине.

— Итак, ты на всякий случай предпочитаешь остаться, чтобы он нас обеих смог убить?　

Она хмуро посмотрела на меня.

— Айрис! Я серьезно!

— И я тоже! — воскликнула я. — Слушай, я уверена, что буду в порядке. Но думаю, это хорошая идея, чтобы ты побыла в другом месте некоторое время до тех пор, пока я не придумаю, как с этим разобраться.　

— Все в порядке, но хочу, чтобы ты записала всю информацию на этого парня и скинула мне на почту, так у меня будет хоть какое-то объяснение, когда я буду уверять полицию разместить твое фото на пакете с молоком.

— Очень мило, — пробормотала я, ударив ее по руке.

— Жестокое обращение с детьми! — воскликнула она. Внезапно Гиги нахмурилась и повернулась ко мне. — Очень убедительно, чтобы выдворить меня из дома, так что ты проведешь выходные, трахаясь, как сумасшедшие обезьяны-ревуны?

У меня челюсть отвисла.

— Нет!

— Ну, это было бы умно с твоей стороны.

— Я не такая коварная, — сухо сказала я.

Она поцеловала меня в щеку.　

— Я пошла. Позвоню, как доберусь до Сэмми Джо.

— Эй, Гиг? — окликнула я, когда она уже двинулась прочь. Сестра обернулась. — Почему обезьяны-ревуны должны быть сумасшедшими?

Она улыбнулась.

— Ну, если ты спросила…

— Пошла вон, — фыркнула я.

— Звони мне каждый день, — сказала она, открывая дверь. — Так я хоть буду знать, что ты жива. Люблю тебя!

— И я люблю тебя! — крикнула я. Дверь закрылась, и, вздохнув, я прислонилась головой к стене.

— Нам не стоило учить ее говорить, — размышляла я. — Я быстро бы выучила язык жестов…

Я закрыла глаза и подумала о батончиках «Твикс», спрятанных за энциклопедиями наверху. Об этом гораздо лучше думать, чем о голом Кэле по другую сторону закрытой двери. Как оказалось, у Кэла красивое тело… и это спустя три месяца после «вторжения» Наполеона.

Глухой звук вырвал меня из моих неуместных исторических размышлений.

— Эй! — крикнула я. — У тебя там все в порядке?

Ответа не последовало.

Я дернула ручку, дверь оказалась не заперта, но я не хотела открывать ее без особой на то необходимости.

— Кэл! — Тишина. Я вздохнула. — Мне действительно не хочется этого делать.

После нескольких секунд молчания я выкрикнула:

— Если не ответишь, я войду. Постарайся прикрыться! — И начала бормотать: — Думай о деньгах. Думай о деньгах. Думай о деньгах.

Медленно открыв дверь, я переступила через порог, и меня тут же окутали клубы пара. Кэл лежал на полу, наполовину вытянувшись из душевой кабины.

Мыльная пена в его темных волосах была похожа на маленькие льдинки. Глаза Кэла закрыты, а на щеках покоились тени от длинных ресниц. Ниже пояса теперь я рассмотрела все, что не смогла на кухне. Длинные ноги. Плоский живот. Дорожку темных волос, тянущихся до его идеального пропорционально….

— О, мой Бог, — воскликнула я, закрыв глаза рукой. — Прости!

Но он снова был без сознания, и, казалось, ему плевать, что я пялюсь.

Несмотря на девчачье мыло, пар и жар, похоже, естественный древесный запах Кэла усилился, распространяясь по всей комнате. Когда я склонилась над ним, то почувствовала, как запах проникает в кожу, помечая меня.

— Кэл? — пробормотала я, осторожная встряхнув его за плечи. — Очнись, Кэл! Я понятия не имею, что делать с бессознательными вампирами.

Когда я пальцами дотронулась его щеки, Кэл резко открыл глаза. Он вскочил на корточки, или, по крайней мере, пытался, но у него слишком ослабли ноги, чтобы удержаться в таком положении.

Он споткнулся, упал на меня и сбил с ног. Затем оскалился, обнажая клыки, и рычание эхом прокатилось по его груди. Вибрации передались от его груди к моей, вызывая странную дрожь, которая как электрический заряд, прошла по коже.

Возможно, нужно было податься вперед, если бы не эти «обнаженные острые, как бритва» клыки. Он сократил расстояние между нами, мурлыча в предвкушении, провел кончиком носа по моей шее до ключицы.

Отодвинувшись, я поняла, что до этого момента имела дело с цивилизованной версией Кэла. А этот Кэл был лишен всех надоедливых человеческих атрибутов.

Вот так могла бы закончиться наша кухонная стычка, он навис бы надо мной, готовый напасть и выпить из меня жизнь.

Я вскрикнула, но не от страха, а от отвращения, когда Кэла вырвало кровью, выпитой из двух бутылок ранее, мне на рубашку. Он жалобно простонал и рухнул на меня, прижимая меня к полу, выбив из легких весь воздух.

«Раздавленная вампиром, который к тому же ее и облевал» — весьма неприятна причина смерти.

Заворчав, я уперлась руками в его плечи и толкнула. Но едва сдвинула с места, а, когда в руках не осталось сил, Кэл резко упал мне на грудь, от чего еще труднее стало дышать.

И я только что отправила с дома единственного человека, у кого есть ключ от дома. Я умру на полу в ванной комнате, вся в блевотине, придавленная вампиром, который мне даже не нравится.

— Пора искать новую работу, — проворчала я.