Она поднималась по лестнице впереди Джо, высоко держа голову и изо всех сил стараясь не споткнуться. Почему-то сейчас ей казалось очень важным держаться прямо.

Дойдя до двери своей комнаты, Эшли застыла в нерешительности, но Джо взял ее под руку и повел в конец коридора.

Лампы по обе стороны массивной кровати были включены.

– Наконец-то мы одни, – негромко произнес Джо.

– Я тебя ненавижу, – взорвалась Эшли, но он в ответ лишь согласно кивнул.

– Вполне возможно. Боже всемогущий, должны же были быть у тебя причины, чтобы так мучить меня три года назад! Ты бросила меня, причинив боль, и теперь, хочешь или нет, утолишь ее. Начинай прямо сейчас – снимай платье, и помедленнее.

Она обхватила себя руками:

– Не думаешь же ты, что я стану унижаться…

– Даже когда на карту поставлена Лэндонс»? – вкрадчиво произнес Джо. – Это цена, которую ты должна заплатить, моя радость. Ты научишься угождать мне, причем немедленно. Или мне раздеть тебя самому?

– Нет! – Голос ее сорвался.

– Тогда не заставляй меня ждать, – холодно заявил Джо, затем на его лице появилась чуть насмешливая улыбка. – Не смотри на меня с таким убитым видом, Эшли. Многие женщины зарабатывают себе на жизнь тем, что каждый день раздеваются перед незнакомыми людьми. Так что и ты сможешь. Или «Лэндонс» все-таки того не стоит? – Он выдержал паузу. – Может, позвонить завтра Полу Холлингсу и сообщить, что мы решили рекомендовать Совету принять его следующее предложение?

– Через мой труп… и твой тоже, – хрипло произнесла девушка и решительно протянула руку к молнии. Резко дернув за нее, она дрожащими пальцами потянула за складки юбки. Наконец платье блестящей волной шелка упало к ее ногам. Эшли презрительно отшвырнула его ногой и повернулась к своему мучителю: – Удовлетворен?

– Отнюдь, – сухо протянул тот и поманил ее пальцем: – Иди сюда.

Боевой дух оставил девушку. На негнущихся ногах она приблизилась к нему и глухо произнесла, отводя глаза:

– Ты меня уже и так унизил. Может, хватит?

– Я еще и не начинал, – невозмутимо отозвался Джо. – Мне ли не знать, что такое унижение, Эшли. Вспомни, как ты заставляла меня ползать перед тобой на коленях. – И он насмешливо передразнил свой собственный голос: – «Эшли, любимая, ну позволь мне до тебя дотронуться. Клянусь, я не сделаю тебе больно. Я не буду делать того, чего ты не захочешь». – Он хрипло рассмеялся. – Но ведь тебе было все равно, правда, жестокая маленькая стервочка? Ты упивалась своей властью, заставляя меня просить снова и снова. Зато теперь пришла моя очередь. Я заставлю тебя, моя неподатливая женушка, хотеть меня каждой клеточкой, как я когда-то хотел тебя.

Он протянул руку, и Эшли закрыла глаза. Однако Джо оставил без внимания ее молчаливый протест. Его длинные тонкие пальцы ласкающими движениями скользнули от ее плеч ниже, к обнаженной груди.

Он стал неторопливо ласкать соски, и Эшли с трудом подавила вздох мучительного наслаждения. Вот так, один короткий урок, и она уже познала силу собственной чувственности. Вот оно, доказательство того, что бурные желания, так пугавшие ее три года назад, не умерли, как ей казалось, а лишь дремали в ожидании ласки Джо, как цветок весной.

По ее телу пробежала дрожь удовольствия, и она с силой закусила нижнюю губу, сдерживая стон, который свидетельствовал бы о ее поражении.

Прохладные пальцы со знанием дела скользили по телу девушки, медленно исследуя его. Джо обнял ее, притянул к себе, и, только ощутив дразнящее прикосновение шершавой ткани к разгоряченной коже, она осознала, что он все еще полностью одет.

У тебя типичный менталитет рабыни! – хлестнула ее презрительная мысль. Эшли откинула голову и, сверкая глазами, взглянула ему прямо в лицо.

– Будь ты проклят! – прошипела она, но Джо лишь тихо рассмеялся и, наклонив голову, прильнул губами к бьющейся на ее шее жилке. И шепнул, не отрывая губ:

– У меня от тебя просто дух захватывает, Эш.

Откинув покрывало на кровати, он подхватил девушку на руки и уложил, жадно пожирая глазами каждый изгиб ее тела – от грудей с нежно-розовыми сосками до темного холмика между ног.

Когда он наконец повернулся к ней спиной, чтобы снять пиджак, Эшли поспешно перевернулась на бок и прикрыла глаза рукой, пытаясь не думать о том, что сейчас произойдет.

Конечно, она могла бороться, однако мысль о том, чтобы устроить скандал, вызывала у девушки отвращение. И потом, ведь с той самой минуты, как Джо заключил ее в объятия, она чувствовала, что тоже хочет его. При всей своей неискушенности Эшли всегда отдавала себе отчет в том, насколько сдержанно и осторожно он вел себя по отношению к ней. Словно лев в клетке, думала она тогда. Но сегодня дикий зверь вырвался на свободу, и она не отваживалась противостоять ему.

К тому же сейчас ее главным врагом был вовсе не Джо, а собственные смятенные чувства. Предательское желание отдаться ему – вот с чем предстояло бороться. И когда наконец матрац прогнулся под тяжестью его тела, она вся сжалась.

Джо осторожно тронул ее обнаженное плечо. Его пальцы пробежали вдоль позвоночника девушки, и он сразу понял, насколько она напряжена. Эшли услышала за спиной тихий вздох.

– Знаешь, тебе придется сделать еще один выбор, – негромко произнес он. – Ты можешь либо пойти мне навстречу, либо и дальше разыгрывать из себя принесенную в жертву девственницу. Но предупреждаю, Эш, я тебя отчаянно хочу, и, как бы ты ни повела себя, сегодня ты станешь моей.

Он крепче сжал ее плечо, заставляя повернуться. На лице его не было улыбки, глаза смотрели с жесткой решимостью. Джо взял руки девушки в свои и разжал судорожно стиснутые пальцы. При виде ярко-красных следов на ее ладонях он нахмурился. Потом с глубоким вздохом прижался губами к алым отметинам.

– Господи, милая, да выпусти же наконец себя на свободу, – глухо прошептал он. – Не надо со мной сражаться. Я не хочу, чтобы у нас это было так.

– А как может быть иначе? – Эшли с трудом узнавала собственный голос. – Вспомни, сколько раз ты изменял мне, Джо. И после этого ты рассчитываешь, что я упаду в твои объятия? Делай, что хочешь, – остановить я тебя все равно не могу. Но ради всего святого, давай поскорее покончим с этим.

Он медленно улыбнулся, глядя ей в глаза:

– Вот чего бы тебе хотелось? Мне очень жаль, но придется тебя разочаровать, Эшли. Я слишком долго ждал этой минуты и намерен извлечь из нее максимум удовольствия.

Он наклонился и легко коснулся поцелуем ее губ, с дразнящей нежностью обводя языком их контур. Его руки двигались ласково и очень уверенно. Он хорошо знал, как воспламенить женщину. Но Эшли это лишь напомнило о том, где и как он приобрел этот опыт.

Горькие воспоминания придали ей сил. Тупая пассивность девушки сменилась твердой решимостью. Она уже пережила его предательство и потерю, стало быть, как-нибудь вытерпит и эту унизительную близость. Она сумеет побороть зов своей плоти.

Это несправедливо, мысленно стонала девушка, пытаясь справиться с острым наслаждением, грозившим полностью затопить ее. Почему она так уязвима? Лучше бы Джо был небрежен, даже груб. Но нет, ничего подобного. Он ясно дал ей понять, сначала словами, а теперь и умелыми ласками, что жаждет полной капитуляции и на меньшее не согласен.

Она изо всех сил старалась думать о Поле Холлингсе и его угрозах, о цифрах, которые изучала днем, – о чем угодно, только не о ласкавшем ее мужчине.

И когда наступил момент по-настоящему интимной близости, Эшли удалось изобразить тупое безразличие. Она думала, что ей будет больно, и даже, как ни странно, ждала этой боли в надежде, что Джо почувствует себя виноватым, но нет, для этого он был слишком терпелив и искушен.

Неприятное ощущение было настолько мимолетным, что Эшли даже не успела отреагировать на него. Она услышала его глухой торжествующий вскрик и почувствовала, как его руки подхватили ее, крепко прижимая к себе. Он с силой поцеловал ее, властно раздвинув губы, и движения его языка совпали с нарастающим, требовательным ритмом чресел.

Теперь ему было уже не до нежности. Он наконец утратил контроль над собой и отдался отчаянному первобытному желанию, так что Эшли оставалось лишь подчиниться его юле. Последовавшая за этим кульминация была неистовой. Лицо его исказилось, а тело содрогнулось в судорогах экстаза.

Обессиленный, он всей своей тяжестью навалился на нее. Эшли могла бы без труда оттолкнуть его. Но ей почему-то не хотелось этого делать. Напротив, она жаждала заключить его в объятия, прижать к груди, отвести ото лба влажные от пота волосы и прижаться к нему губами. Эта реакция так потрясла и ужаснула ее, что она немедленно приступила к решительным действиям.

– Если ты закончил, – ледяным тоном заявила Эшли, – то я иду в ванную. Мне надо вымыться.

Она почувствовала, как Джо на мгновение напрягся, и приготовилась к гневной отповеди, однако на его лице была написана лишь легкая, ленивая насмешка:

– Чтобы стереть следы моих прикосновений? Боюсь, что это будет не так-то просто. Впрочем, я еще не закончил, любовь моя. – Его голос стал протяжным. – Если ты рассчитывала меня отпугнуть, то знай: это не сработало. Ночь только начинается, а мне надо компенсировать три безгрешных года. – Его ладонь снова коснулась груди Эшли, поглаживая нежный сосок, пока тот не восстал под его ласками.

– И начну я прямо сейчас, – прошептал Джо, склоняясь над ней.

Эшли просыпалась медленно и неохотно, с трудом заставляя себя разомкнуть тяжелые веки.

С минуту она тупо оглядывалась, не понимая, как оказалась в этой незнакомой комнате, но тут в ее памяти всплыли события прошедшей ночи, и она резко села в постели.

Впрочем, она зря испугалась: похоже, в комнате, кроме нее, никого не было. Эшли до крови закусила губу. Джо доказал, что настроен серьезно. Он больше не делал попыток улестить ее, а просто использовал, словно принадлежащую ему вещь. Вспомнив, как откровенно он наслаждался ее телом, она залилась краской.

Ночью, когда он наконец заснул, она долго лежала без сна, глотая слезы бессильного гнева. Не хватало еще, чтобы Джо проснулся и застал ее плачущей.

В определенном смысле она тоже одержала победу, ни словом, ни взглядом не дав ему понять, что его ласки хоть как-то трогают ее. Отчаянным усилием воли ей удалось сдержать инстинктивные порывы своего тела. И тем не менее она чувствовала себя человеком, потерпевшим сокрушительное поражение.

Теперь она знала, чего ждать от своего господина и повелителя. Вопрос заключался в том, как это вынести?

Эшли отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. Мимолетный взгляд на часы сказал ей, что половина утра уже миновала. Собрав с пола разбросанную одежду, она осторожно приоткрыла дверь и, убедившись, что в коридоре никого нет, стремглав бросилась в свою комнату.

В ожидании, пока наполнится ванна, Эшли критически оглядела себя в зеркале. В общем-то она легко отделалась. Конечно, в ее теле отдавалась незнакомая боль, а на груди и бедрах, там, где кожу царапала щетина Джо, остались красноватые пятна. Но в остальном я все та же – во всяком случае, если не приглядываться, сказала себе Эшли.

Она наскоро приняла ванну, постоянно прислушиваясь к любому шороху: вдруг Джо все-таки явится. Затем натянула облегающие белые брюки и ярко-красную хлопчатобумажную тенниску. Ей удалось замаскировать припухшие губы с помощью помады, однако с темными кругами под глазами она справиться не сумела. Что ж, Джо есть чем гордиться.

Она частично выместила свой гнев на волосах, затем отправилась вниз.

Казалось, дом был пуст, хотя откуда-то издалека доносился гул пылесоса. У подножия лестницы Эшли застыла в нерешительности, соображая, где может быть Джо. Она, по-видимому, спала очень крепко, ибо даже не почувствовала, когда он встал. И, если уж быть честной до конца, слегка краснея, призналась себе Эшли, она не ожидала, что проснется в одиночестве. За эту долгую ночь Джо не раз будил ее страстными, настойчивыми поцелуями. И она подсознательно ждала, что он так же поступит утром.

– Доброе утро, мадам. Вы будете сейчас завтракать?

Эшли невольно вскрикнула и круто развернулась: миссис Болтон, как всегда, бесшумно появилась за ее спиной. В маленьких глазках экономки сверкало любопытство.

– Только кофе, пожалуйста, – отозвалась Эшли, справившись с собой. – И не могли бы вы сказать мистеру Мэррику, что я хочу с ним поговорить?

На губах миссис Болтон мелькнула знакомая ядовитая усмешка:

– Боюсь, что хозяина не будет весь день, мадам. Он уехал сразу после завтрака. Разве он вам не сказал?

Эшли так и замерла.

– Ах, да, – после короткого замешательства отозвалась она. – Я… просто забыла. – И, поколебавшись, спросила: – Он не забыл взять сережки?

– Нет, не забыл, мадам. – Тон экономки был вполне почтительным, но в ее взгляде светилось злорадство. – Я отыскала их еще вчера вечером, раз уж это оказалось так срочно. Принести вам кофе в гостиную?

– Спасибо, – выдавила Эшли и отвернулась.

Каким-то образом ей удалось добрести до гостиной. Подойдя к французским окнам, девушка распахнула их и глубоко вдохнула прохладный весенний воздух. Утро было серым, пахло дождем, и в горле Эшли стояли невыплаканные слезы.

Я и не знала, что буду так страдать, с тоской подумала она. А ведь давала себе слово, что больше никогда не буду плакать из-за Джо…

Господи, только не это! – взмолилась про себя Эшли, терзаясь душевной мукой. Как могло такое случиться? Почему этот бездушный мерзавец по-прежнему способен причинить ей боль?

Потому что я люблю его, помоги мне Боже. Я по-прежнему его люблю, призналась она себе.

Казалось, она простояла у окна целую вечность, глядя в тихий сад невидящими глазами.

Как же я не сумела разобраться в своих противоречивых чувствах и поняла все только сейчас, когда снова стало ясно, что у наших отношений нет будущего?! Прошлой ночью Джо овладел моим телом, а значит, получил от «Лэндонс» все, чего добивался. А больше ему ничего и не нужно – он доказал это, преспокойно уйдя утром из дома.

Казалось, ей следовало радоваться: ведь она выстояла, не показав ему, что чувствовала на самом деле. Он сумел взять, но она ничего не дала ему добровольно. Впрочем, это ровным счетом ничего бы не изменило. Все равно она проснулась бы в одиночестве.

Эшли не могла даже ревновать к Эрике, ибо знала, что и той не суждено полностью завладеть сердцем Джо, каким бы бурным ни был их роман. В его жизни были вещи поважнее, и любой женщине пришлось бы смириться с тем, что она всегда будет где-то на задворках. Даже такой, как Эрика.

К счастью, Джо не знает и никогда не узнает о моих смятенных чувствах, радовалась Эшли. Моя любовь к нему навсегда должна остаться тайной.

Она почувствовала, что продрогла, и закрыла окно. В это время явилась миссис Болтон с подносом.

– Я вижу, камин снова не разжигали, – заметила Эшли.

– Миссис Мэррик, мадам, не велела…

– Теперь я – миссис Мэррик, – холодно оборвала экономку девушка. – И пока на улице холодно, я требую, чтобы камин в гостиной топили каждое утро. Я ясно выразилась?

– Совершенно. – В голосе миссис Болтон звенели негодующие нотки. – Но я привыкла получать приказы от миссис Эрики. И должна вам заметить, мадам, что хозяйке не нравится, когда не выполняют ее распоряжений.

– Мне тоже, – спокойно отозвалась Эшли. – И мне кажется, миссис Болтон, нам будет лучше найти общий язык, иначе мне придется с вами расстаться.

Лицо и шея экономки пошли красными пятнами:

– Вы не имеете права…

– Имею. – Эшли налила себе кофе. – Итак, вы уволены со следующего месяца.

– Можете говорить что угодно. – Экономка уже не пыталась скрыть своего презрения. – Очень скоро вы убедитесь, что это никого не интересует. Еще посмотрим, кто из нас первым вылетит отсюда.

И она с грохотом захлопнула за собой дверь гостиной.

Наплевать, подумала Эшли, откидываясь в кресле. Эта стычка произошла на пустом месте, но конфликт с экономкой назревал давно. Девушка вспомнила, как, еще невестой Джо приезжая в Гринхолл, всегда чувствовала себя в присутствии миссис Болтон неуклюжей школьницей.

Но теперь я уже не та наивная девчонка, какой была когда-то, подумала Эшли. Уж об этом Джо позаботился.

А пока, хочет она того или нет, Гринхоллу предстояло на какое-то время стать ее домом.

Эшли огляделась вокруг и поморщилась. Здесь все было очень элегантным, но при этом выглядело каким-то холодным и бездушным. Гостиная напоминала картинку из модного журнала, однако уюта в ней не было и в помине. И вообще, вспомнила Эшли, единственной приятной комнатой в доме был кабинет Джайлса, который тот ревниво оберегал. Теперь он перешел к Джо. Может, мне стоит самой обставить для себя какую-нибудь из комнат? – задумалась Эшли.

Гринхоллу недоставало душевности. Наверное, таков удел любого большого дома, где нет ни детей, ни домашних животных, ни большой дружной семьи.

Увы, я не в силах что-либо изменить, но все же комнату себе оборудую. Эшли даже знала, которую выбрать.

В дальней части дома располагалась небольшая утренняя гостиная, выходившая окнами на заросли кустарника. Эта комната была темной и тесноватой,0) и, вероятно, поэтому Эрика не сочла ее достойной своего внимания.

Войдя туда, Эшли огляделась. Тяжелой старомодной мебели пора отправиться на чердак, решила девушка. Ее заменят самые любимые предметы обстановки из моей старой квартиры. Выцветшие, но все равно прелестные шелковистые обои можно оставить, а вот шторы выбрать посветлее. Начать, пожалуй, можно прямо сейчас.

Она вызвала миссис Болтон и спокойно объявила, что желает, чтобы из комнаты вынесли мебель. Эшли ждала новых возражений, однако экономка лишь поджала губы и утвердительно кивнула.

Наверное, думает, что темная комната в дальнем углу – самое подходящее для меня место, усмехнулась про себя Эшли.

Отдав распоряжения, она отправилась в город. Агент по продаже недвижимости не выразил особого восторга, узнав, что клиентка решила не продавать свою мебель, хотя неохотно признался, что из квартиры еще ничего не вывезено.

Он был очень раздражен, узнав, что Эшли приняла решение сдать ее частично меблированной. Дело в том, что переговоры с двумя покупателями уже были в самом разгаре.

– Спросите, не устроит ли их краткосрочная аренда, – пожала плечами Эшли в ответ на протесты агента.

– Нет, не устроит, – скорбно отозвался тот. – Можно мне узнать, почему вы передумали? Мистер Мэррик заявил совершенно твердо, что вы хотите продать квартиру.

Она уловила в глазах агента искорку любопытства и непринужденно улыбнулась:

– Мы посоветовались и решили, что не помешает иметь пристанище поблизости от офиса.

Эшли открыла дверь в квартиру со странным чувством. Минуло всего несколько дней с тех пор, как она уехала отсюда, но казалось, прошла целая вечность. Как здесь уютно! – думала она, бродя по комнатам. Неудивительно, что покупатели нашлись сразу. Но почему-то теперь Эшли чувствовала себя чужой в собственной квартире, и это ощущение ей не понравилось.

– Эй! – вслух произнесла она. – Я ведь отсутствовала совсем недолго. И очень скоро вернусь сюда!

Эшли отобрала мебель, которую решила увезти в поместье, и пометила ее ярлычками. Агент по недвижимости снабдил ее телефоном фирмы, занимавшейся мелкими перевозками, и она как раз собиралась позвонить туда, как вдруг услышала какую-то возню у двери.

Очередной покупатель, решила она, открывая, и тут же изумленно ахнула:

– Мартин!

Тот, похоже, тоже был в шоке.

– Мне сообщили, что твоя квартира выставлена на продажу, так как… – Он осекся. – Эшли, ведь это неправда! Ты не могла выйти замуж!

Она молча протянула ему левую руку, на которой поблескивало обручальное кольцо.

– Боже милостивый! – Мартин бессильно прислонился к дверному косяку. – Ты времени не теряешь, да? Я хочу сказать… когда я уезжал, я думал… я собирался… – Он снова умолк. – Ты ведь должна была знать.

Эшли было жаль его. Но как объяснить Мартину, что, каковы бы ни были его намерения, их отношения не имели будущего. Ибо в глубине души она продолжала надеяться, что Джо когда-нибудь вернется.

И девушка лишь смущенно произнесла:

– Хочешь чего-нибудь выпить? Тут еще кое-что осталось. Боюсь, что кофе предложить не могу, так как электричество отключили.

– Пожалуй, – пробормотал тот.

Эшли без особого энтузиазма пригласила его войти и занялась поисками виски и бокалов.

– Ну, как твоя дочурка? Лучше? – преувеличенно бодрым тоном спросила она.

– Да… да. Дети вообще легче переносят болезни. А моя… Мэрилин всегда была паникершей. – В голосе Мартина невольно зазвучала тоска.

Он тоскует по семейной жизни, догадалась Эшли. Этому человеку не хватает кого-то, кого он мог бы защищать и лелеять. Только вот мне эти качества, как выяснилось, были не нужны. Сама того не зная, я оказалась любительницей приключений, с тоской подумала она.

– Конечно, я удивился, увидев, как ведет себя с тобой Мэррик тогда, в клубе, – между тем продолжал Мартин. – Но ты сказала, что у вас все в прошлом. Я думал, что могу тебе доверять.

Его тон разозлил Эшли.

– По-моему, наши отношения не достигли такой степени близости, – сухо заметила она.

– По городу ползут самые разные слухи. – Он неловко переминался с ноги на ногу. – Да ты и сама знаешь.

Эшли пожала плечами и сделала глоток тоника:

– При сложившихся обстоятельствах это неизбежно.

– При каких это обстоятельствах? – В голосе Мартина явственно зазвучала обида. – По-моему, я имею право знать.

– А я имею такое же право молчать, – отозвалась Эшли, стараясь смягчить тон. – И не настаивай, пожалуйста.

Последовало долгое молчание, затем он вздохнул:

– Извини. Но ты могла по крайней мере сообщить мне, как обстоят дела, чтобы я не питал тщетных надежд.

– Да, я об этом не подумала, – согласилась она. – Скажем так, Джо… застал меня врасплох, и мне оставалось лишь плыть по течению. И давай оставим это, ладно?

– Наверное, мне нужно было действовать более решительно, – огорченно произнес Мартин и, допив виски, поднялся. – Что ж, Эшли, я не в обиде. Можно поцеловать тебя на прощание?

Первой мыслью Эшли было ответить: «Нет», но ей не хотелось еще больше обижать Мартина. Так что когда он обнял ее и притянул к себе, она просто подставила ему крепко сжатые губы. Однако выяснилось, что у него совсем другие представления о прощальном поцелуе. Он жадно прижался к ее губам.

Эшли уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но тут же поняла, что он не собирается отпускать ее. Судя по всему, Мартин твердо решил доказать ей, что тоже может быть мужчиной и что, останься она с ним, им было бы хорошо вместе. Однако эти неуклюжие попытки вызвали у нее лишь отвращение.

Руки Мартина скользнули вниз, к ее груди, и она застыла. Ситуация явно выходила из-под контроля, и Эшли решила хорошенько поддать ему коленом, чтобы привести в чувство.

Но пока она собиралась с духом, у двери возникло какое-то движение, и голос, от которого веяло прямо-таки арктическим холодом, произнес:

– Кажется, я пришел не вовремя.

На пороге стоял Джо.