Жанет сидела, не двигаясь, положив руки на колени. Только ее пальцы слегка подрагивали, разглаживая складки юбки… Пусть он найдет ее такой, когда вернется, — холодной и неприступной. Получив свою злосчастную туфлю, она ни на секунду здесь не задержится!..
Тишина, царившая в доме, успокаивала. Девушка чувствовала, как тепло медленно растекается по ее телу и тугой узел напряжения постепенно ослабевает. Окончательно выйдя из оцепенения, она осмотрелась.
В просторном помещении кухни все было так, как увидела она, впервые заглянув сюда через окно снаружи. Медные кастрюли сверкали начищенными до зеркального блеска боками, ножи всевозможных форм и размеров в боевом порядке висели на стене рядом с толстыми досками для разделки мяса и овощей. Как все это отличалось от стерильной, ничем не примечательной обстановки ее маленькой кухни в Лондоне, где единственной вещью, которой она пользовалась постоянно, был тостер…
Подстрекаемая любопытством, Жанет поднялась и пошла осматривать дом. В гостиной горел свет, дверь туда была приоткрыта. Девушка осторожно вошла и огляделась: главным в этой комнате с низким потолком был камин с витой чугунной решеткой, сложенный из крупных неотесанных камней. Широкая софа и два кресла, обитые темной кожей, с целой кучей больших и маленьких подушек, располагали к отдыху. Посреди комнаты стоял овальный стол на толстых изогнутых ножках и несколько стульев, по стенам тянулись шкафы с книгами. Все здесь, казалось, говорило о размеренном, устоявшемся образе жизни, подчиненном комфорту, уюту и покою. Обстановка к тому же свидетельствовала и о явном достатке, если не сказать — роскоши…
Прямо над камином в матовом свете тяжелой бронзовой люстры Жанет увидела картину с видом Роз Хаус, привлекшую ее внимание на выставке.
— Моя картина, — прошептала девушка.
Она долго стояла, молча глядя на полотно, затем, решительно тряхнув головой, отвернулась. Не только моя, но и еще чья-то… Чья-то картина, чей-то дом, сказала она себе, однако даже владей я всем этим, вряд ли нашлась бы ниточка, связующая меня с прошлым…
А чего она, собственно, ожидала? Приезжать сюда было абсолютной глупостью! Пожав плечами, Жанет вышла из гостиной и собралась было вернуться на кухню, но обнаружила, что стоит перед широкой дубовой лестницей. Казалось, ноги сами несли ее, не спрашивая разрешения. А что, если подняться по ступенькам и осмотреть все комнаты? Может быть, тогда демоны, которые преследуют ее, задавая бесконечные мучительные вопросы, наконец отступят?
Но один из этих демонов скоро вернется сюда, подумала Жанет, быстрыми бесшумными шагами поднимаясь наверх.
Но что она сможет найти там, за тяжелыми закрытыми дверями? Хотя Эдвин сказал, что в доме нет секретов, девушка чувствовала себя невестой Синей бороды, когда та отворила дверь и…
Всего-навсего ванная комната!.. Но какая! Отделанная снизу доверху бирюзовой плиткой, с огромной квадратной ванной посередине, по краям которой возвышались тяжелые керамические подсвечники с высокими, нетронутыми свечами.
Щеки Жанет вспыхнули нежным румянцем, глаза заблестели. Как чудесно, подумала она, задыхаясь от восхищения, нежиться здесь, в этой ванне, в мерцающем свете свечей, словно в теплой тропической лагуне. Ковер под ногами, мягкий, с длинным ворсом, нежно ласкал ее босые ступни, пушистые махровые полотенца висели на обогревателе. Знакомый запах дорогой туалетной воды витал в теплом влажном воздухе. Жанет не понадобилось много времени, Чтобы с удовольствием узнать «запах Эда».
Итак, он не обманул ее. Он действительно живет в этом доме и, естественно, пользуется этой ванной. Отсутствие мокрого полотенца на полу, следов пены на кромке раковины или брызг на зеркале говорило лишь о том, что он очень аккуратен. А почему, собственно, автомеханик непременно должен быть неряхой?
Джоанна вспомнила белоснежные манжеты его сорочки, длинные холеные пальцы и тихо вздохнула. Нет, он не неряха, но все равно он — чужой. И нельзя поддаваться чарам этого человека. Ей даже неизвестно его настоящее имя, так же, как и он ничего не знает о ней. Да и с какой стати это должно занимать ее ум?! Ей следует оставаться совершенно равнодушной!
Жанет снова невольно посмотрела на ванну, и вдруг ее дыхание участилось, а воображение заработало с удвоенной силой. Девушка представила себе, как Эд лежит здесь и голубая вода, бликуя отсветами свечей, омывает его прекрасное нагое тело…
Один? — спрашивала себя она, и ответом ей был бешеный стук собственного сердца.
Воображаемая картина так потрясла Жанет, что она, задыхаясь, стремительно бросилась из ванной комнаты. Несколько минут девушка стояла, выжидая, пока успокоится пульс, и лишь потом взялась за ручку следующей двери.
Спальня была обставлена со вкусом и комфортом, которые она уже успела оценить. Широкая кровать застелена пестрым покрывалом, сшитым вручную из разноцветных кусочков материи. Джоанна окинула комнату внимательным взглядом, но не нашла никаких признаков жизни в ней.
Гардеробная с длинной стенкой встроенных шкафов соединяла эту спальню с другой — поменьше, которая, впрочем, тоже казалась нежилой.
В конце коридора девушка обнаружила крутые ступеньки. Возможно, эта лестница ведет на половину прислуги? Тяжелая дверь подалась под ее рукой, и повеяло слабым сладковатым ароматом масляной краски и скипидара. Она вдохнула этот странный запах, шагнула через порог и… замерла на месте. Луна, ее неразлучная спутница в эту ночь, смотрела прямо на Жанет.
В первое мгновение она решила, что оказалась на открытом балконе, и только потом сообразила, что большая часть крыши — стеклянная. Так эта мансарда — мастерская художника? Ну конечно, и, наверное, именно здесь была написана «ее» картина.
Пальцы нащупали выключатель. Жанет дрожала в предвкушении долгожданного открытия. Но когда комната окрасилась будничным желтоватым светом, девушка разочарованно заметила, что она почти пуста. Мольберт, прислоненный к стене, одиноко стоял в углу. На шахматном столике лежали чисто вымытые кисти и палитра, рядом — начатые тюбики с краской. Тот, кто когда-то работал здесь, не входил в эту комнату, по-видимому, уже давно. Все было прибрано, чисто, пусто…
Вздохнув, Джоанна выключила свет и начала спускаться по лестнице. Следующая комната, по всей вероятности — спальня хозяина дома. Не может быть, чтобы Эд жил здесь?!
Но оказалось достаточно одного беглого взгляда, чтобы убедиться, что это именно так. Рубашка небрежно лежала на стуле, на туалетном столике — щетка для волос, запонки и зажигалка. На полу валялись домашние туфли.
Кровать занимала половину комнаты. Четыре витых столба темного дерева поддерживали балдахин пурпурно-красного цвета, в тон тяжелому шелковому покрывалу на постели. Яркое убранство поистине королевского ложа сочеталось с изысканным рисунком из темно-алых роз на пушистом бежевом ковре, покрывавшем пол…
Итак, она увидела то, что хотела. Теперь нужно закрыть дверь и вернуться на кухню, пока Эд не пришел… Девушка невольно задержалась у кровати, трогая рукой холодный шелк покрывала.
На фоне простыней его кожа, должно быть, смотрелась темной бронзой. И если бы Жанет наклонилась ближе и прикоснулась щекой к одной из подушек, то наверняка ощутила бы его запах, как если бы была в его объятиях…
Внезапно она выпрямилась и с отвращением отскочила от постели. Сознание чудовищного преступления охватило ее. Боже, что она себе позволяет? О чем думает? Чего хочет? Она зажала обеими руками рот, стирая воображаемый поцелуй и удерживая хриплое, похожее на стон дыхание.
Нужно срочно разрушить колдовские чары, горячо убеждала себя Жанет. Нельзя так рисковать. Скорее уйти, бежать отсюда!
На пути к двери она вдруг увидела свое отражение в зеркале. И это Джоанна Остер? Растрепанные волосы, лихорадочный румянец, безумный блеск огромных, чужих глаз, расстегнутая блузка и темная лента вокруг шеи… О Боже! Она с трудом узнавала девушку, которая утром вышла из конференц-зала отеля «Континенталь» гордой, ликующей, с ощущением полной и безоговорочной победы. Сейчас, с распущенными волосами и горящими глазами, она скорее была похожа на какое-то дикое существо, вакханку, жаждущую тайного темного наслаждения.
Джоанна с ожесточением сорвала ленту и, засунув ее в карман, поспешно пригладила волосы, пытаясь придать себе обычный строгий вид. Ни за что на свете она не воспользуется его щеткой, думала Жанет.
В последний раз с отвращением взглянув на свое отражение, она устремилась вниз по лестнице.
— Ну что, осмотр состоялся? — услышала девушка и споткнулась.
Погруженная в свои мысли, она не слышала, как Эдвин вошел. Он стоял на нижней ступеньке лестницы, положив руку на перила, и насмешливо глядел на нее.
Джоанна вдруг с отчетливой ясностью поняла, что он знает, откуда она только что вышла. Сквозь двери и стены он видел то унизительное представление, которое она устроила у его постели! И она отчаянно бросилась в наступление.
— Да, это было весьма поучительно, — холодно начала девушка. — Скажи, а твой хозяин знает, что ты спишь в его постели?
Его губы насмешливо дрогнули.
— Думаю, догадывается. — Эд безразлично пожал плечами. — Ничего не могу с собой поделать, люблю широкие кровати.
Эти безобидные слова вызвали в ее воображении целый поток видений, одно откровенней другого. К своему ужасу, Жанет почувствовала, как жар заливает ее шею, щеки…
— Ты нашел мою туфлю?
— Нашел. Но часы еще не пробили двенадцать, Золушка.
— Не говори глупостей, — резко бросила она, — мне нужно ехать!
— Как знаешь… Но сначала ты должна получить свою туфельку.
Он повернулся и пошел через холл в гостиную, не оставляя ей другого выбора, как последовать за ним. В дверях Жанет замерла. Зрачки ее глаз расширились от удивления.
— Это что еще такое?
В камине мирно потрескивали дрова, накрытый стол тонул в ярком свете огня. Количество тарелок с закусками трудно было сосчитать: ломтики ветчины со спаржей, блюдо с волованами, куриные ножки с черносливом, маленькие корзиночки с салатами, хлеб с ароматной корочкой и фаянсовая доска с разными сортами сыра… Жанет непонимающе посмотрела на Эда, который наливал в кружки кофе.
— И за всем этим ты успел съездить сейчас?
Он покачал головой.
— Нет, я отвечаю только за кофе. Это все Зельда. Мы ушли с танцев до ужина, и она положила его нам в машину… на тот случай, если мы решим продолжить общение. На голодный желудок, говорят…
— На голодный желудок? — изумленно перебила Жанет. — Миссис Бекстоун, наверное, пошутила, — я еще не пришла в себя после обеда.
— Не удивляйся. Она такая: даже если ты сыт, чтобы не обидеть ее, нужно обязательно все попробовать. — Он замолчал на мгновение. — Зельда передала тебе это. — Эд вытащил из кармана ключ. — Он от задней двери в «Подкову», на тот случай, если ты вернешься, когда из администрации уже никого не будет.
— О! — удивленно воскликнула Жанет. — Как она предусмотрительна!
Эд поставил кружки с кофе на стол.
— Ты так и будешь стоять? — спросил он.
— Я не собираюсь больше здесь задерживаться. — Она протянула руку. — Пожалуйста, Эд. Мои туфли и ключ. Я ухожу. — Джоанна неожиданно встретилась с его изучающе-спокойным взглядом. — Хочу выехать завтра пораньше.
— Тебе предстоит долгое путешествие?
Жанет не хотела отвечать. Это было вторжением в «запретную зону», а она должна была остаться для него прекрасной незнакомкой!..
— Какое это имеет значение?
Эдвин пожал плечами.
— Для меня — имеет. Я, как и ты, Дженни, человек весьма любознательный…
— И каждый, чей автомобиль ломается на дороге, удостаивается твоего внимания?
— Едва ли, — усмехнулся он, окидывая ее взглядом с головы до ног, — и ты это прекрасно знаешь. — Его улыбка была дружеской, но почему-то странно будоражила ее душу.
— Коли уж мы заговорили об автомобиле, — буркнула Жанет, сознавая, что предательский румянец на щеках выдает ее смущение, — скажи, сколько я должна тебе за ремонт?
— Мы обсудим это после ужина, — ответил он. — А сейчас садись и пей свой кофе.
Но Джоанна продолжала стоять, не двигаясь, В комнате было тихо, только дрова потрескивали в камине.
— Ты всегда настаиваешь на своем? — спросила она.
— По крайней мере — стараюсь, и в этом мы тоже похожи.
Девушка полоснула его гневным взглядом, потом, высоко вскинув голову, прошла к софе и присела на ее край.
— Доволен?
— О нет, до этого еще далеко! — Эдвин протянул кружку с кофе девушке. — Но ведь ночь еще только начинается!
— Да? А тебе никогда не приходило в голову, — сказала Жанет сквозь стиснутые зубы, — что ты можешь показаться сексуально озабоченным?
— Вообще-то я действительно не отшельник и не евнух. — Он исподлобья взглянул на гостью. — Правда, я старомодный мужчина, дорогая, но уверен, что человечество сохранило себя отнюдь не благодаря платоническим отношениям между полами. Кроме того, — добавил он, — твое поведение, за исключением нескольких милых мгновений, вовсе не способствует возникновению сексуальных желаний.
— Тогда какого черта ты так настаиваешь, чтобы я задержалась здесь? — вспыхнула Жанет.
— Я оптимист, — усмехнулся Эд. — Надеюсь, что ты сменишь гнев на милость…
— Полегче на поворотах, — резко бросила она и отодвинула от себя тарелку. — Я действительно не хочу есть.
Это правда, подумала она. Ее нервы были натянуты как струна.
— Тогда выпей кофе, — примирительно произнес Эдвин, спокойно располагаясь на софе и вытягивая длинные ноги. Потом он вдруг встал, сбросил пиджак, расстегнул верхние пуговицы рубашки и, вынув запонки, закатал рукава, открывая загорелые, сильные руки. — Тебе со сливками?
Его голос вывел Жанет из оцепенения. Она так внимательно наблюдала за ним, что даже не слышала вопроса.
— Спасибо, я предпочитаю черный.
И правильно, заметила она после первого осторожного глотка. Кофе, приготовленный Эдвином, был обжигающе горячим, крепким и вкусным, и у Жанет появилась надежда, что он поможет ей прийти в себя после всего выпитого, особенно после пунша. Она никогда не любила крепкие напитки, а сегодняшний вечер и вовсе был исключением. Вероятно, именно действием алкоголя и объясняется такое поведение, абсолютно не характерное для Джоанны Остер…
Но если и кофе не приведет меня в чувство, решила девушка, с наслаждением глотая ароматный напиток, тогда уж ничего не поможет. Жанет даже передернуло от этой мысли.
— Тебе холодно? — спросил Эдвин, заметив это непроизвольное движение.
— Нет, — ответила Джоанна, но протянула босые ноги к камину. — Мне просто нравится смотреть на огонь. Батареи, конечно, дают больше тепла, но они лишены души.
— Как и многие другие плоды цивилизации, — кивнул он и потянулся за своим пиджаком, вынимая из каждого кармана по туфле. — Пожалуй, тебе все-таки лучше надеть их. Я помогу, — сказал он и, подойдя к ней, опустился на колено.
— Я сама могу… — попыталась протестовать Жанет.
— Никто в этом не сомневается! — Его голос прозвучал странно нетерпеливо, когда он взялся за ее лодыжку сильными и нежными руками. — Но мне это доставит удовольствие!
— Спасибо, — сказала она, когда Эдвин закончил. — Если твой автомобильный бизнес перестанет приносить тебе доходы, ты сможешь работать в обувном магазине.
— Рассчитывая на тебя в качестве ассистентки? Не думаю. — Эд вернулся на свое место, явно удовлетворенный проделанной работой. — У меня другие планы. Прежде всего я собираюсь жениться на богатой девушке.
Жанет чуть не поперхнулась.
— Превосходная мысль, — сказала она наконец, — а, главное, очень оригинальная. И что же, здесь есть какое-то брачное агентство?
— Не то чтобы агентство… Но деревенские жители всегда принимают искреннее участие в устройстве одиноких судеб.
— Включая ту хорошенькую блондинку?
Жанет сама не понимала, как этот вопрос сорвался с языка, и в досаде даже прикусила губу.
— Как раз на днях у нас предполагается вечеринка по этому поводу, — уклончиво продолжил Эд, как бы пропустив мимо ушей ее вопрос.
— А разве не на каждой вечеринке девушки надеются на подобную встречу? — пожала плечами Жанет.
— Да, но не со мной.
— Недостаточно богаты?
— Я еще не проверял их счета в банке, проверю — дам тебе знать!
— Не слишком красиво, — сказала она, стараясь придать своим словам оттенок язвительности. Жанет пыталась таким образом расслабиться и почувствовать себя комфортнее… Но это было невозможно, поскольку она с ужасом сознавала влекущую силу его тела, постоянно ощущая ставший уже знакомым запах… Девушка сделала еще одну попытку спрятаться от наваждения: — Я была уверена, что вижу тебя с будущей миссис Паркер.
— Ты вдвойне ошибаешься, Дженни, — усмехнулся Эд. — Это ты Паркер, если помнишь. А я… — Он замялся.
— Ну? — спросила она. — Кто ты?
— Зови меня мистер Икс. — Он взглянул на нее, и темные глаза его посерьезнели. — Расскажи мне о нем, Дженни. Кто он — тот мужчина, который заставил тебя надеть эту непроницаемую броню?
Последовало недолгое молчание. Жанет вскинула ресницы, и Эд увидел, как в ее серых глазах поблескивают золотые отблески пламени камина.
— Такого мужчины не существует, — сказала она резко.
Эд покачал головой, не спуская с нее взгляда.
— Не верю. Ты красивая, страстная девушка, загнавшая себя в какую-то клетку. И я хочу звать, почему!
— Ты снова несешь ерунду. — В голосе Жанет уже слышалось нескрываемое раздражение. — Ты ничего не знаешь обо мне и не имеешь права делать какие бы то ни было выводы!
— Возможно, но я все равно продолжу. Так ты собираешься прожить оставшуюся жизнь, оградив себя от окружающего мира железными решетками?
— У меня прекрасная жизнь, — сказала она. — Я могу поехать, куда хочу, делать, что хочу. У меня есть свобода выбора, чем я, между прочим, намереваюсь сейчас воспользоваться. — Она решительно поднялась. — Я бы хотела получить ключ. Пожалуйста. Я возвращаюсь в «Подкову».
Эдвин неохотно встал. Он не спеша достал ключ из кармана и какое-то время стоял, молча вертя его в руках.
— Я жду, — холодно напомнила Жанет.
— Ждешь, что к тебе будут добры и внимательны, когда ты смотришь и говоришь вот так, как сейчас? — Он с сомнением покачал головой.
— До приезда сюда, — в ее голосе звучали стальные нотки, — я всегда была окружена уважением, которого добилась сама.
За исключением этого утра… Воспоминание о происшедшем обожгло девушку. Лицо Мэтью Росса возникло перед глазами, и снова прозвучали его слова…
— Но чего это стоило тебе, Дженни?
Внезапная нежность в голосе Эдвина окончательно обезоружила ее. Горло перехватило от боли.
— Пошел ты к черту, — глухо простонала Джоанна и… залилась слезами.
И в этот момент страшного, отчаянного одиночества он обнял ее. В ответ она прижалась к нему и ухватилась за его плечи, как утопающий за скалу в бушующем море. Рыдания сотрясали ее, словно поднимаясь из глубин, о которых она даже не подозревала. Жанет была оглушена и ослеплена силой своих собственных эмоций. Она смутно чувствовала, что Эд поднимает ее на руки, прижимает к себе и гладит по голове с такой нежностью и добротой, словно она снова — ребенок.
Но не тот ребенок, которым была когда-то, а маленькая девочка, которой позволено не только испытывать боль и страдать молча, но и рассчитывать на жалость и понимание окружающих, как это делают другие дети. Ребенок, неизбежно совершающий ошибки, но, тем не менее, имеющий право на ласку и участие.
Постепенно буря в душе девушки улеглась, хотя тело все еще отзывалось эхом рыданий. Жанет медленно приходила в себя и начинала осознавать происходящее.
Она сидела у него на коленях. Одной рукой Эд крепко прижимал девушку к своей груди, так что мокрое от слез лицо касалось его шеи, другой — нежно поглаживал ее волосы.
— О Боже! — Джоанна попыталась встать. — Я… я прошу прощения.
— Ты просто устала. Расслабься! — Он настойчиво и нежно притянул ее голову назад. — Не извиняйся.
— Но я не понимаю… я никогда не вела себя так раньше!
— Я уже догадался. — Эд криво усмехнулся. — Ничего не нужно объяснять, а тем более — бояться. Ты в безопасности.
В безопасности? — подумала она. С мужчиной, который называет себя мистер Икс? О, это весьма сомнительная безопасность. Особенно когда тепло его тела проникает в каждую клеточку ее существа, наполняя сладкой истомой. Джоанна была не в силах оторваться от него, с трудом преодолевая искушение прижаться губами к его шее.
Но это было бы абсолютным безумием! И Жанет прекрасно сознавала это. Здравый смысл требовал от нее немедленных решительных действий…
— Пожалуйста, отпусти меня…
Она намеревалась сказать это громко и властно, но вместо этого раздался чуть слышный писк.
— Даже такая невинная форма близости тяготит тебя?
— Нет, конечно нет! — Она попыталась рассмеяться. — Я просто смущена: не знаю, как это могло случиться со мной?!
— Ты просто соприкоснулась с реальной жизнью. — Эд пожал плечами, и это легкое движение его тела мгновенно дрожью отозвалось в ней. — Твоя защитная оболочка оказалась не так прочна, как ты думала.
— Ты действительно считаешь, что все обо мне знаешь? — горько заметила Джоанна.
Он покачал головой.
— Нет, Дженни. На это, очевидно, потребуется вся жизнь…
— Ну что ж. Поскольку мне в моей жизни все ясно, — она глубоко вздохнула, — я действительно должна идти.
— Но мы еще не обсудили, сколько ты должна мне за ремонт автомобиля!..
— Да, конечно. — Жанет быстро прикинула, сколько денег у нее в бумажнике. Она могла бы расплатиться чеком или кредитной карточкой, но тогда потребовалась бы ее подпись, а она твердо решила сохранить инкогнито. К тому же Жанет помнила, что ей еще нужно оплатить номер в «Подкове». — Сколько же я должна тебе? — спросила она, возвращаясь к своему обычному деловому тону.
— Один поцелуй, — мягко сказал он, — и можешь считать, что мы в расчете.
— Что?! — почти крикнула она.
Возмущение придало ей силы, в которых она так нуждалась, и Жанет резко вскочила на ноги, в недоумении глядя на него.
— Это отвратительное предложение!
Эд спокойно, словно не замечая ее реакции, пожал плечами.
— О'кей, — сказал он. — Тогда двести фунтов.
Жанет застыла.
— Ты шутишь?
— Посуди сама: это была непростая работа, она отняла у меня много времени. Такой труд хорошо оплачивается, особенно если учесть срочность заказа, сверхурочную работу и надбавку за нервозный характер клиента. Может быть, тебе следовало предварительно договориться со мной о стоимости?..
— Но это нечестно — выставлять такой счет! — сердито заявила она.
— Я ведь не настаиваю! Если тебя не устраивает цена, я предлагаю альтернативу.
Пространство, разделяющее их, казалось, потрескивало от электрических разрядов.
— Ты сумасшедший, — сказала она наконец. — Двести фунтов за поцелуй?
— Почему нет? Я отдал бы последнее пенни, чтобы ощутить вкус твоих губ, которые всегда так плотно сжаты; чтобы прикоснуться к ним и узнать, есть ли там хоть капля сладчайшего меда, сулящего райское наслаждение… — Он покачал головой. — Еще не родился тот безумец, который отказался бы от такого эксперимента!
Слова Эда ласкали слух, его улыбка, медленная, завораживающая, мешала ей сопротивляться. Она вдруг почувствовала странную слабость во всем теле… Глаза их встретились.
— В конце концов, — произнес он мягко, — что страшного в дружеском поцелуе?
В самом деле — что? Смешно даже, что ее сердце так неистово колотится. Можно подумать, что она не целовалась прежде?! Да сколько угодно! Правда, обычно это были неловкие торопливые поцелуи в каком-нибудь клубе или в кинотеатре после фильма, поцелуи, скорее означавшие благодарность, словно слова: «Спасибо и до свидания».
И сейчас нужно вести себя так же. Это способ освободиться. Жирная точка в конце предложения. Ни больше ни меньше! Поэтому не стоит думать, что, если она позволит Эду на мгновение коснуться ее губ, ее жизнь переменится!
Он медленно встал, не сводя с нее глаз.
— Поцелуй меня, Дженни.
Казалось, его голос звучит издалека. Но он был близко, совсем рядом.
Это была ее последняя мысль; Жанет шагнула в его объятия и, закрыв глаза, потянулась к нему, как цветок к солнцу.