Три дня спустя Лилиан и Гийом улетели во Францию.
Молодая женщина, что называется, не успела дух перевести, не говоря уже о том, чтобы серьезно осмыслить последствия своего поступка.
С большинством заказчиков ей удалось договориться. Лишь несколько клиентов, разобидевшись, расторгли контракт и обратились в другие фирмы. Так что в общем и целом профессиональная репутация Лилиан почти не пострадала. Как только страсти поулягутся, она вернется в Де-Мойн и с удвоенным рвением примется за работу. Любой скандал рано или поздно утихает… Карен, ассистентка Лилиан, сначала впала в панику, но вскоре успокоилась и даже порадовалась возможности проявить себя в качестве временной заместительницы Лилиан Фейвелл, своего неутомимого босса. Новые обязанности ей явно пришлись по вкусу.
Лилиан сочла своим долгом забрать из ремонта кольцо, подаренное ей Юджином в знак помолвки, и отослать его бывшему жениху. Тот до сих пор даже не попытался с ней связаться: не звонил ни на работу, ни домой. И Лилиан была ему весьма признательна. Она-то ждала взрыва негодования, обличительных речей, но только не подчеркнутого молчания.
Вот мать ее, напротив, подобную сдержанность не выказала. Лилиан неохотно позвонила ей, чтобы сообщить о намечающемся отъезде, и на молодую женщину вновь обрушился целый шквал упреков, обвинений и брани.
Она — позор для своих родителей. Неблагодарная мерзавка. Ведет себя как последняя распутница. А уж неудобств сколько всем доставила теперь, когда все приготовления к свадьбе пришлось отменить!
— А сейчас еще и во Францию с этим подонком едешь! — вопила в трубку миссис Стиплтоу. — Ты что, всякое представление о приличиях потеряла? Господи, Лилиан, да ты же ровным счетом ничего о нем не знаешь! Что, если он преступник? Может, даже маньяк-убийца?
— Не думаю, мама, — обреченно вздохнула Лилиан. — Он специалист по маркетингу. Работает в респектабельной фирме.
— Это ровным счетом ничего не значит, — негодующе фыркнула миссис Стиплтоу. — Все маньяки-убийцы тоже где-нибудь да работают. Просто удивляюсь я тебе, Лилиан. Сначала ты заводишь грязную интрижку, оскорбляешь жениха в лучших чувствах. А теперь уезжаешь со своим соблазнителем невесть куда. Ты нас всех осрамила — словом, ты мне больше не дочь!
— До свидания, мама, — ответила Лилиан, изо всех сил стараясь не расплакаться. — Я перезвоню тебе, когда вернусь.
— Если вернешься, — зловеще уточнила миссис Стиплтоу.
Желая, по возможности, избавиться от неприятного осадка в душе, Лилиан решила прибегнуть к старой доброй терапии: пройтись по магазинам. Что бы ни сулило ей пребывание во Франции, это ее первый отпуск за много лет. Она работала, не покладая рук, создавая процветающее агентство, где тут взять время для поездки в другую страну?
Конечно же, для медового месяца она собиралась сделать исключение… Лилиан болезненно поморщилась, но тут же прогнала прочь эту мысль.
Сейчас ей следовало решить совсем другую проблему: в ее гардеробе явно недоставало вещей, которые берут с собою в отпуск. Так что Лилиан заглянула в несколько бутиков, где как раз выставлялась коллекция весенне-летних моделей, и приобрела два купальника, а к ним эффектные полупрозрачные саронги, сарафаны и блузоны.
Впрочем, с собой она собиралась брать отнюдь не все обновки, что купила, поскольку подозревала, что проведет во Франции недели две, не больше, а отнюдь не всю оставшуюся жизнь.
Теперь, когда до отъезда осталось всего ничего, Лилиан с трудом справлялась с нервной дрожью. За последние сорок восемь часов она Гийома почти не видела, хотя он звонил ей, и не единожды. Но сам не объявлялся, и ничто не наводило на мысль, что он непрочь провести с Лилиан еще одну ночь.
А она безумно по нему соскучилась.
Все эти годы, не без горечи размышляла молодая женщина, я спала в одиночестве в моей уютной белоснежной постели, спокойная и всем довольная. Теперь же, проведя лишь несколько часов в объятиях Гийома де Монфора, утратила покой и сон, ищу его в темноте, а нахожу лишь пустоту рядом с собою.
Вопрос: «А увидимся ли мы сегодня вечером?» — уже дрожал на кончике ее языка, но Лилиан так и не посмела задать его. Возможно, Гийом передумал, с тоской думала она. Возможно, он перезвонит мне в последний момент, извинится и отменит приглашение, сославшись на какую-нибудь несуществующую причину.
Если так случится, говорила себе молодая женщина, призывая на помощь остатки гордости, я сей же миг отправлюсь в ближайшее туристическое агентство и куплю первую попавшуюся «горящую» путевку куда угодно, только не во Францию!
Но, вопреки худшим ее опасениям, Гийом явился за ней минута в минуту. Точно в назначенное время у входа затормозило такси, и он, элегантный, безупречно одетый, вышел навстречу своей даме.
— А ты, как я вижу, привык путешествовать с шиком, — усмехнулась Лилиан.
— То же могу сказать и о тебе. — Гийом окинул ее неспешным взглядом с ног до головы, и молодая женщина почувствовала, что тает, растекается, точно мед под лучами солнца.
Лилиан выбрала светло-голубую юбку до колен, блузку в тон и темно-синий пиджак. Ансамбль дополняло бусы из голубых топазов, в ушах сверкали такие же серьги. Не поленилась она и уложить волосы — длинные вьющиеся пряди обрамляли лицо и пышным каскадом падали на плечи. Возможно, в глубине души Лилиан и замирала от страха, но внешне ничем не выдавала своего волнения. Напротив, улыбнулась Гийому знойной, зовущей улыбкой.
— Не дразни меня, mon amour, — предостерег он. — А то мы, чего доброго, опоздаем на самолет.
В салоне первого класса любезная стюардесса предложила им шампанское и дорогой шоколад.
— Тебе компания и путешествия оплачивает? — изумленно спросила Лилиан. — Похоже, твой босс и впрямь высоко тебя ценит.
— Очень высоко, — заверил ее Гийом, но в карих глазах его так и плясали бесенята.
— Гийом, — потребовала Лилиан ответа, — скажи честно: кому принадлежит компания «Монморанси инкорпорейтед».
— Семейству де Монфор, любимая, — улыбнулся он. — А я президент компании и держатель главного пакета акций.
От негодования Лилиан лишилась дара речи.
— Так зачем ты водил меня за нос и притворялся простым служащим, каким-то там жалким специалистом по маркетингу?
— Ты же не спрашивала у меня резюме, моя Лилиан, — небрежно пожал плечами Гийом. — Кроме того, я действительно специалист по маркетингу. Могу университетский диплом показать. А еще я изучал юриспруденцию, бизнес и рекламное дело, — и, встретив возмущенный взгляд своей спутницы, мягко добавил: — А какая, в сущности, разница? Мы оба те же, что были прежде, разве нет?
— Да как ты только можешь так говорить? — Голос молодой женщины слегка дрожал. — Ты с самого начала надо мной смеялся.
— Нет, — тихо, но твердо возразил Гийом. — Это неправда, поверь мне.
— А что есть тогда правда? — с вызовом осведомилась Лилиан. — Тебе, видно, нравилось изображать переодетого принца, оставляя мне роль Золушки!
— Вообще-то ты тоже не нищенка в лохмотьях, — заметил Гийом. — Но готов признать, что мне действительно хотелось, чтобы меня желали ради меня самого. А то на моей памяти частенько бывало с точностью до наоборот. Глупое желание, не так ли?
— Ах, бедный богатенький президент компании! — язвительно воскликнула Лилиан. — Думается мне, что ты с легкостью находил выход из положения!
— Какого же ответа ты ждала? — поинтересовался Гийом. — Что я жил монахом, дожидаясь судьбоносной встречи с тобой? По-моему, ложь оскорбительна для нас обоих.
Лилиан пожала плечами.
— Да я все понимаю, не беспокойся. Одной девицей больше, одной меньше…
— Почему ты злишься? — с любопытством осведомился он.
— Потому, что чувствую себя ужасно глупо, — призналась Лилиан. — И еще потому, что гадаю: а что еще ты от меня скрываешь?
— Я не скрыл от тебя самого главного, — тихо произнес Гийом. — То, что ты покорила меня с первого взгляда. И ты сейчас здесь, со мной, потому и только потому, что мы оба этого хотим. И для меня ничего ровным счетом не изменилось.
Наступила пауза, которую Лилиан не рискнула нарушить.
— Однако же я ни к чему тебя принуждать не стану, — снова заговорил Гийом. — Если ты решила, что не можешь со мной оставаться, я куплю тебе билет в любой конец мира. Выбор за тобой.
Лилиан закусила губу. Ее разум и сердце вступили в бой не на жизнь, а на смерть.
— Ты же знаешь, я хочу быть там, где ты, — с трудом выговорила она наконец.
— О, дорогая моя… — прошептал Гийом еле слышно. — У меня от твоих слов просто сердце в груди переворачивается.
Сидя в самолетном кресле, Лилиан чувствовала себя королевой, позволяя Гийому держать ее руку и ловя на себе завистливые взгляды стюардесс. В их глазах, она выиграла завидный приз — и в финансовом плане, и в интимном.
Молодая женщина снисходительно кивала, улыбаясь, благодарила за ланч и полотенца — в конце концов, стюардессы были абсолютно правы. В течение ближайших двух недель ее будут баловать днем и ночью…
А потом все закончится. Часы пробьют полночь, И Золушка вернется к привычной для нее жизни.
Но пока впереди у нее блаженные две недели от предвкушения, от которых просто дух захватывает. Нет-нет, никаких иллюзии она не питает. Она вовсе не надеется, что мужчина, сидящий рядом с ней, станет частью ее будущего… Уже не надеюсь, поправилась Лилиан.
Их роман конечен и мимолетен, и она с этим смирилась. Так что терзаться вроде бы незачем. А если повторить эту немудреную мысль раз этак сто, то, пожалуй, в нее и поверишь…
Но ни тревога, ни сомнения не могли омрачить восторгов Лилиан в ту минуту, когда перед ней впервые предстал замок Карийон.
По мере того как вертолет снижался, взгляду Лилиан открывались позлащенные солнцем каменные стены, аккуратные башенки с остроконечными синими крышами и буйно цветущий сад. Замок высился на утесе, величавый и гордый, И, словно разлегшийся на уступе лев, озирал сверху реку и лес.
Для Лилиан Карийон был сродни картинке из волшебной сказки, а для мужчины, сидящего рядом, это дом родной. Гийом де Монфор здесь родился и вырос. Что-то кольнуло ее в сердце. Вот и зримое свидетельство того, что мы с Гийомом принадлежим к разным мирам, не без горечи подумала Лилиан, не отрывая взгляда от замка. А вертолет спускался все ниже… Взгляд уже различал стрельчатые окна, и пристроенную к главной башне домовую церковь с витражами, и блестящий голубой квадратик бассейна в саду…
Вертолет опустился на ровную, аккуратно подстриженную лужайку позади замка. Навстречу прибывшим уже спешили люди. Лилиан до боли стиснула кулаки, пытаясь справиться с нервной дрожью.
Во главе встречающих шествовал высокий и представительный седовласый старик в черном костюме. Лицо его, с аскетически строгими чертами, сейчас озаряла самая что ни на есть счастливая улыбка.
Это, должно быть, Бернар, решила Лилиан, вспоминая, как в самолете Гийом рассказывал ей об обитателях замка. «Старик Бернар — наш мажордом, а его жена Фелисите — домоправительница. Отец Бернара служил еще моему деду. Сам Бернар родился в Карийоне точно так же как и я, и любит наше фамильное гнездо не меньше его хозяев…»
Поддерживая свою спутницу под руку, Гийом помог ей спуститься по трапу.
— Добро пожаловать в Карийон, — коротко произнес он и зашагал через лужайку навстречу Бернару и прочим. Лилиан шла рядом, стараясь приноровиться к его стремительной походке.
Хозяин и слуги обменялись сердечными приветствиями. Французского Лилиан почти не знала, но, даже не понимая смысла произносимых слов, видела, что домочадцы себя не помнят от радости: как же, месье Гийом наконец-то вернулся из дальних краев в родное гнездо! Ощущая на себе внимательные, оценивающие взгляды, молодая женщина чувствовала себя крайне неуютно. Тем не менее, она нашла в себе силы мило улыбнуться каждому из присутствующих. Гийом церемонно представил ее, а Бернар в свою очередь назвал ей имена тех, с кем Лилиан предстояло жить под одной кровлей в течение ближайших двух недель.
— А это Эжени, мадемуазель. — Бернар кивнул на пухленькую очаровательную блондинку в темном платье и белом фартучке горничной. — Она поможет вам распаковать вещи. Если что-то понадобится, не стесняйтесь обращаться к ней.
— Merci, — смущенно прошептала Лилиан, вспоминая, сколь скуден ее багаж.
— Будьте добры следовать за мною, мадемуазель. Я покажу вам вашу комнату, — величественно произнес Бернар.
Но тут Гийом негромко и быстро сказал ему что-то по-французски, и на какую-то долю секунды невозмутимая маска исчезла. На лице мажордома отразилось неприкрытое изумление. Но он тут же пришел в себя и почтительно ответствовал:
— Oui, monsieur, а votre service. Да, месье, к вашим услугам. — И, щелкнув пальцами, дал знак Эжени взять сумку гостьи.
Оказавшись в замке, Лилиан некоторое время с любопытством оглядывалась по сторонам, но очень скоро потеряла счет бесчисленным комнатам и залам. Ее провели наверх по широкой каменной лестнице, затем через картинную галерею, затем через длинный коридор и снова вверх по ступеням.
Но вот, наконец, Бернар распахнул двойные двери и почтительно отступил в сторону, пропуская Лилиан вперед. Отведенные молодой женщине покои находились в главной башне, в самой древней части замка.
Она не сдержала восхищенного вздоха. Завешанные гобеленами стены и роскошная кровать под пологом потрясли бы даже более искушенного ценителя прекрасного. Мебели в комнате оказалось немного, зато вся она была, со всей очевидностью, антикварная и наверняка баснословно дорогая. А старинный ковер на полу, надо думать, стоил целое состояние. В нишах окон стояли удобные кожаные кресла. Застекленные двери вели на балкон, откуда открывался потрясающий вид на реку и лес.
Бернар, тактично выждав, когда первые восторги гостьи улягутся, указал на дверь в глубине комнаты.
— Это гардеробная месье. — Мажордом кивнул в сторону двери напротив. — А там ванная комната, мадемуазель.
— До чего красиво! — потрясенно выдохнула Лилиан. — Просто поверить не могу, что это все не сон!
Седовласый мажордом учтиво склонил голову.
— Если вам что-то понадобится, мадемуазель, Эжени к вашим услугам.
Пока горничная деловито и споро разбирала содержимое доверенной ей сумки, Лилиан распахнула балконные двери и вышла. Внизу колыхалось море зеленых крон, среди которых, точно высокие стройные башни, темнели кипарисы, вскипала бело-розовая пена цветущих яблонь и вишен. Да, весна здесь наступает куда раньше, чем в далекой Айове невольно отметила Лилиан. Дома на деревьях только-только набухают почки…
Сонно гудели пчелы, в воздухе разливалось сладкое благоухание бесчисленных цветов. И она почувствовала, что тревога понемногу отпускает ее, утихает, сходит на нет.
Так что, когда сзади подошел Гийом и обнял ее за талию, молодая женщина запрокинула голову и улыбнулась, едва жаркие губы коснулись пульсирующей жилки на ее шее. Эжени тактично исчезла за дверью.
— Как думаешь, тебе здесь понравится? — прошептал ей на ухо владелец замка.
— Здесь просто рай земной, — тихо ответила Лилиан. — Как ты только нашел в себе силы отсюда уехать?
— У нас у всех есть работа… ну и другие обязанности, — Гийом помолчал. — И обязанности эти уводят нас туда, куда мы, может быть и не поехали бы по доброй воле.
Лилиан указала на еле заметную тропку, что петляла между сосен и елей по склону холма.
— Это здесь вы спускались к Луаре, я имею в виду тебя и Николь?
— А, ты запомнила? — Гийом, казалось, слегка удивился.
— Ну конечно. — Я помню каждое твое слово, мысленно добавила она. — Ты ведь покажешь мне и спуск, и пляж?
— Обязательно покажу, — заверил Гийом. — А еще поместье и замок — все, вплоть до последнего потаенного уголка. Но позже, mon amour… Сейчас у меня иные желания.
И он увлек Лилиан обратно в прохладную спальню. Молодая женщина следовала за ним, не сопротивляясь, не думая ни о чем, лишь жадно подставляя губы его поцелуям.
В поцелуях этих заключалась колдовская сила, не иначе. И еще первобытная, стихийная страсть. Задыхаясь, Лилиан отвечала на ласки, с восторгом уступая исступленному натиску Гийома.
Его ладони жадно скользили по ее груди, талии, бедрам поверх тонкой ткани одежды. Затем, оторвавшись от нежных губ, он заглянул в сапфирово-синие глаза и, с хрипом переведя дыхание, грубо сорвал с ее плеч пиджак и дернул за замочек молнии на юбке. Теперь безмолвие комнаты нарушали лишь прерывистые вздохи и шорох срываемых одежд.
Раздевшись, Гийом опустился на пол, увлекая за собою обнаженную Лилиан, навалился на нее всей тяжестью. И она открылась ему, обуреваемая жаждой столь же неистовой, как его собственная.
На сей раз их сближение никто не назвал бы нежным и трепетным. Слишком уж сильным, слишком неуемным было обуревающее их желание. Ни о каком промедлении не могло быть и речи. Губы слились, тела сплелись воедино…
Все свершилось в считанные мгновения. Лилиан вскрикнула в экстазе, а может быть, в страхе перед наслаждением настолько острым и мучительным, что ей на мгновение почудилось, будто она умирает… Едва не теряя сознания, она услышала исступленный крик Гийома — он тоже достиг высшего предела блаженства.
Чуть позже Лилиан обессилено распростерлась на ковре, вся во власти сладкой истомы, наслаждаясь отрадной тяжестью: голова любимого покоилась на ее груди, одна рука по-хозяйски лежала на округлом бедре. Она замерла, не в состоянии ни пошевелиться, ни заговорить, ни даже подумать о чем бы то ни было.
Гийом пришел в себя первым. Он приподнялся на локте и взглянул на Лилиан сверху вниз. Плечи его поблескивали от испарины.
— Я причинил тебе боль? — прошептал он. — Скажи правду, любовь моя.
Лилиан улыбнулась ему усталой, томной улыбкой. Темные ресницы дрогнули, точно крылья бабочки.
— Не помню, — тихо отозвалась молодая женщина, обвивая руками его шею и вновь притягивая к себе. — И честное слово, мне все равно, — добавила она, подставляя губы для поцелуя.
Прошло время, прежде чем Лилиан заговорила снова.
— Слуги, наверное, гадают, куда мы запропастились.
— Им не за это платят, — лениво отозвался Гийом, поглаживая ее плечо.
— Тоже мне тиран и деспот выискался, — не без неудовольствия заметила она.
— Вовсе нет. Но я целиком и полностью с тобою согласен: нельзя провести остаток жизни здесь, на полу. — Гийом поднялся и, взяв молодую женщину за руку, помог встать и ей. — Сначала — в душ, потом — на прогулку.
— А как же наша одежда? — Лилиан в растерянности оглядела в беспорядке разбросанные по полу предметы туалета.
— Оставь. Эжени все приберет, — и с этими словами Гийом увлек ее в ванную.
До чего же это странное ощущение: принимать душ вместе с любимым мужчиной! Видеть собственные туалетные принадлежности, расставленные рядом с его бритвой и флаконом лосьона. Знать, что одежда их висит в одном шкафу и убрана в один и тот же ящик.
Лилиан никогда и ни с кем так не сближалась, как с Гийомом. И осознание этого факта наполняло ее душу странной тревогой.
Даже в студенческие годы, когда она снимала квартиру вместе с двумя другими студентками, у нее была своя комната. И вплоть до недавнего времени она, по сути, в жизнь свою никого не впускала. Равно как и в чистую, сверкающую белизной спальню.
А теперь вот в ее жизнь властно ворвался Гийом де Монфор — сокрушая все преграды, преодолевая барьеры, пренебрегая правилами приличия и игнорируя условности. Увы, мы вместе не навсегда, напомнила себе Лилиан, надевая черный купальник-бикини и набрасывая поверх полупрозрачный черно-белый саронг.
В саду замка буйно торжествовала весна. Повсюду взгляд радовало многоцветье красок, в свежем теплом воздухе разливались благоуханные ароматы. Розы всевозможных сортов и расцветок оплели каменные стены, декоративные решетки и изящные беседки. Тут и там среди зелени покачивались бледные венчики камелий. В терракотовых горшках и вазах пышным цветом расцвели бегонии и герани.
Рука об руку молодые люди прошли через сад к началу спуска из каменных ступеней. Чуть дальше лестница заканчивалась массивными коваными воротами. За ними начиналась тропа.
— Их поставил мой дедушка, когда я еще маленьким был, — объяснил Гийом, отодвигая задвижку. — Он не хотел, чтобы я бегал купаться один, без присмотра.
— А, — понимающе протянула Лилиан. — И что, сработало?
— Конечно, нет, — довольно ухмыльнулся Гийом.
На краткое мгновение перед мысленным взором молодой женщины возник непоседливый, озорной мальчишка, каким он был когда-то, — и сердце ее беспомощно дрогнуло.
Не прошло и десяти минут, как они уже спустились к песчаному пляжу. Справа находился причал, слева — небольшая вышка. А сразу за ней скалы подступали к самому берегу.
— Оттуда нырять — самое милое дело, указал на вышку Гийом. — Глубина в этом месте как раз подходящая. А вот здесь, правее, зайдешь в реку на несколько ярдов — и все равно воды по пояс.
На берегу стояли два шезлонга под полосатым зонтиком. Чуть дальше, в тени утеса, приютился голубой павильончик с округлым куполом.
— Там раздевалки и душ, — объяснил Гийом. — И еще — холодильник с напитками и закусками.
— И почему это я ни капельки не удивлена? — наморщила нос Лилиан.
— Тебе не нравится? — спросил, удивленно изогнув бровь, владелец замка Карийон.
— Нравится, конечно, — пожала плечами молодая женщина. — Я просто подумала о бедных слугах, которые вынуждены всякий день сюда спускаться, приводить в порядок пляж и наполнять холодильник.
— Их услуги хорошо оплачиваются, — невозмутимо ответил Гийом и спросил: — Разве ты сама не живешь по тому же принципу: помогаешь людям проектировать сады за очень даже неплохой гонорар? — он задумчиво сощурился. — А что, ты бы предпочла, чтобы я жил в тесной городской квартирке без кондиционера и сам себе готовил?
— Да нет, — возразила молодая женщина. — Просто… я как-то не готова ко всему этому, — и широким жестом она обвела пляж, причал, павильон и вышку.
— А я так надеялся, что Карийон придется тебе по душе, — заметил Гийом.
— Я в полном восторге. Здесь сказочно красиво. Поверить не могу, что это все не сон, — искренне ответила Лилиан и не менее искренне пояснила: — Но я, Лилиан Фейвелл, как раз и живу в тесной городской квартирке без кондиционера и сама для себя готовлю… И мне просто непонятно, что я здесь делаю.
— Ты здесь потому, что я пригласил тебя, моя Лилиан. Потому, что мне хотелось показать тебе мое фамильное гнездо. А теперь… как насчет того, чтобы искупаться?
Они разделись, побросали одежду на песок и, держась за руки, словно дети, вошли в прозрачную, теплую, как парное молоко, воду. Они проплыли немного вверх по течению, затем, перевернувшись на спину, полежали на поверхности воды, глядя в ясное синее небо, а почувствовав, что слегка продрогли, вернулись на берег. Сев на один из шезлонгов, Лилиан отжала мокрые волосы и, запрокинув голову, предоставила солнцу подсушивать длинные шелковистые пряди. Тем временем Гийом сбегал в павильон за лосьоном от загара.
Молодая женщина умастила ароматным маслом ноги и руки, а затем вернула флакон хозяину.
— Ты мне спину не намажешь? — Гийом ласково поцеловал ее в плечо. — С удовольствием, mon amour.
И, налив немного масла в горсть, легкими круговыми движениями принялся втирать его в бархатистую кожу. Лилиан с наслаждением приподнималась навстречу его прикосновениям блаженно щурилась на солнце, улыбалась, когда рука Гийома невзначай задевала ее грудь.
Неожиданно он замер, прислушиваясь к чему-то, ощутимо напрягся.
— Не останавливайся… — полушутя-полусерьезно взмолилась молодая женщина.
— Погоди-ка, — властно оборвал ее он.
Лилиан озадаченно умолкла. Но вскоре и она услышала шум приближающейся моторки. А затем из-за скалы на полном ходу вылетела изящная алая с серебром лодка. Управлял ею темноволосый юноша, на вид немногим моложе Гийома.
Заметив купальщиков, он приветственно взмахнул рукой. И моторка, лихо развернувшись, птицей полетела к причалу.
Гийом буркнул себе под нос нечто невнятное и, судя по всему, непечатное.
— Прикройся, — коротко приказал он своей спутнице.
И Лилиан, не задавая лишних вопросов, надела саронг.
А незнакомец между тем пришвартовался, спрыгнул на деревянный настил и размашистым пружинистым шагом направился к ним.
Он оказался невысок, коренаст, с чуть грубоватыми, но не лишенными своеобразной красоты чертами лица. Из одежды на нем были синие шорты и тенниска в бело-красную полоску.
— Bonjour, Гийом, comment ca va? Привет, как поживаешь? — Незнакомец быстро заговорил по-французски, то и дело поглядывая на Лилиан. Его дерзкий, насмешливый взгляд ничего хорошего не предвещал.
— Здравствуй, Жан-Поль, — холодно поприветствовал его Гийом, демонстративно беря Лилиан под руку.
— Bonjour, ma belle! Comment s'appelles-tu? Привет, красотка! Тебя как зовут? — как ни в чем не бывало обратился к Лилиан юноша в полосатой тенниске.
— Простите, месье, я не говорю по-французски, — сдержанно ответила молодая женщина.
— Ах, значит, мадемуазель — американка, — задумчиво протянул незваный гость. — Ну-ну. — Черные глаза хищно сощурились. — И как же зовут нашу прелестницу?
— Это Лилиан Фейвелл, — ответил за нее Гийом. — Лилиан, позволь тебе представить Жан-Поля де Планиссоль.
— Зовите меня просто Жан-Поль, — он широко улыбнулся молодой женщине и вновь обернулся к Гийому. — Какой приятный сюрприз, друг мой! Я-то думал, что, вернувшись из Штатов с победой, ты помчишься прямиком в свой орлеанский офис. А вместо этого ты развлекаешь восхитительную гостью. Браво!
Гийом недовольно поморщился.
— Что ты здесь вообще делаешь, Жан-Поль?
— Странный вопрос. Гощу у матери, естественно, — юноша выдержал паузу. — Ах, ну, разумеется, откуда тебе знать, что она уже перебралась в свою летнюю резиденцию. Мама будет просто счастлива узнать, что ты здесь, в замке. Передать ей от тебя привет?
Жан-Поль де Планиссоль просто-таки излучал дружелюбие и сердечность, но Лилиан ни на минуту не обманулась. В отношениях между молодыми людьми ощущалась заметная напряженность, если не сказать враждебность.
— Спасибо, — невозмутимо отозвался Гийом. — Я сам с ней свяжусь… когда сочту нужным.
— Вообще-то этот тип приходится мне двоюродным братом, — весело сообщил Жан-Поль молодой женщине. — Стало быть, моя мать его родная тетя. Их очень многое связывает, знаете ли. Со времени трагической гибели его родителей мама заботилась о нем как о родном сыне, — черные глаза задорно блеснули. — Впрочем, наверняка Гийом вам уже все рассказал.
Лилиан отделалась вежливой, ни к чему не обязывающей фразой. Солнце сияло во все небо, но по спине молодой женщины вдруг пробежал холодок… Она непроизвольно прижалась к Гийому, словно ища защиты.
— Ты должен непременно представить мадемуазель Лилиан моей матери, — продолжал Жан-Поль. — Она будет просто в восторге… И Коринна тоже, — молодой человек многозначительно прищурился. — Разве что вы предпочитаете общество друг друга…
— Да, — коротко кивнул Гийом, крепче сжимая руку Лилиан. — Именно.
— Какой я догадливый! — Жан-Поль игриво подмигнул кузену. — На твоем месте я бы тоже так ответил, — он послал воздушный поцелуй Лилиан, нимало не заботясь о том, находят отклик его заигрывания или нет. — Тебе здорово повезло, приятель. Так зачем тратить драгоценное время на визиты!
— Или на незваных гостей, — вполголоса произнес Гийом.
— Ага! — Жан-Поль усмехнулся. — Намек понят. Голубки мечтают остаться наедине. Adieu, mademoiselle. Надеюсь, мы еще встретимся.
— До свидания, — деланно улыбнулась Лилиан, мысленно добавив: «Огради меня Боже от новых встреч!»
Моторка с ревом сорвалась с места — и спустя минуту-другую уже исчезла за скалой. Молодая женщина проводила ее взглядом и обернулась к Гийому. Лицо его напоминало застывшую гипсовую маску.
— Что за мерзкий тип, — с отвращением произнесла Лилиан.
— Очень точно подмечено, — скривил губы Гийом. — Поверишь ли, сегодня он был на удивление учтив и вежлив.
— Нам ведь… не обязательно поддерживать знакомство с ним, правда? — помолчав, спросила молодая женщина.
— Конечно, нет, — владелец замка Карийон скептически сощурился. — Но, если ты заметила, Жан-Поль имеет пренеприятнейшую привычку заявляться в гости без приглашения.
— По-моему, ты со всей ясностью дал кузену понять, что ему здесь не рады, — медленно произнесла Лилиан. — Это какой же носорожьей толстокожестью надо обладать, чтобы вернуться после такого приема!
— У меня есть свои причины не привечать его в замке.
— Ты мне о них расскажешь? — робко спросила молодая женщина.
— Может быть… когда-нибудь в будущем, — неохотно пообещал Гийом. — Но не сейчас, нет, — он раздраженно повел плечами, словно стряхивая некое невидимое бремя. — Не хочешь ли еще поплавать, mon amour, или вернемся в замок? Что этот идиот испортил тебе все удовольствие?
— Ничего твой кузен не испортил. Кроме того, его уже здесь нет, и значит, можно о нем позабыть. Мне бы хотелось позагорать еще немножко, пока солнце не село, — Лилиан вновь с удовольствием вытянулась в шезлонге, раскинув руки. Гийом, молча, лег на соседний. Настроение его, судя по всему, нисколько не улучшилось.
— Гийом, если ты считаешь, что должен навестить тетю, так я вовсе не возражаю, — произнесла Лилиан. — Я охотно побуду и в одиночестве.
— Ни о чем не тревожься, родная. Все свои обязательства перед тетушкой я уже выполнил, поверь мне, и даже с лихвой.
Гийом говорил тихо и вроде бы спокойно, однако в голосе его отчетливо ощущались нотки едва сдерживаемого гнева.
Кажется, отношения в этой семье не совсем безоблачные, подумала Лилиан, глядя в небо. Но от нее не требуется ни сочувствия, ни понимания, ни даже доброго совета. Отношения Гийома с родственниками ее совершенно не касаются. Она здесь для того, чтобы делить с ним ложе, а вовсе не проблемы и заботы… Так что, пожалуй, не станет она расспрашивать его про тетушку. Равно как и про загадочную Коринну… Интересно все-таки, кто она, собственно, такая? Но, в конце концов, у Гийома своя жизнь и она, Лилиан Фейвелл, в этой жизни лишь случайный эпизод.
Но тут Лилиан вспомнила те особые, многозначительные интонации в голосе Жан-Поля, с которыми он произнес имя Коринны, и явное злорадство, что вспыхнуло в его черных глазах. Увы, похоже, эту Коринну так просто из головы не выкинешь…
А ведь Жан-Поль — это тот самый змей, затаившийся в раю, против которого предостерегал ее Гийом! — внезапно осенило молодую женщину. Лилиан неуютно поежилась, как если бы солнце на мгновение закрыла темная туча.