– Любопытная копия, – заметила Абигайль Макбин, осторожно переворачивая ветхие, побуревшие страницы манускрипта.

Приятельницы устроились на первом этаже, в тесной комнатке, выходившей в  промокший сад. Геро предполагала, что помещение задумывалось как утренняя столовая. Но Абигайль совместила столовую с библиотекой, и большую часть стен занимали высокие книжные шкафы, забитые старыми книгами и диковинными предметами. Положив на столе открытый  «Ключ Соломона», хозяйка дома извинилась перед гостьей, что не предлагает никакого угощения, объяснив:

– Я взяла себе за правило никогда не держать поблизости еду или напитки при просмотре ценных древних рукописей.

–  Понимаю, –  отозвалась Геро, наблюдая за подругой. – А эта рукопись ценная?

– С точки зрения науки, да. В денежном отношении – не берусь определять. Судя по стилю начертания, я бы датировала твой экземпляр примерно серединой шестнадцатого века.

– Но это же столетие спустя изобретения печатного пресса. Почему тогда книга написана от руки?

Мисс Макбин перевернула следующую страницу и нахмурилась при виде странной геометрической фигуры.

– «Ключ Соломона» переводили на греческий, латинский, итальянский, французский языки, частично и на английский. Однако, насколько мне известно, его никогда не издавали. Часто даже ранее напечатанные гримуары встречаются в рукописном виде. Бытует поверье, якобы написанным от руки текстам изначально присуща магическая сила, поэтому они считаются более могущественными, чем печатные версии.

– Так это по сути что? Пособие по колдовству?

– Да. Здесь объясняется, как изготовлять талисманы и амулеты, как накладывать магические заклинания, как вызывать ангелов или демонов и все такое прочее.

– Для каких целей?

– Тех, что и всегда: любовь, деньги, власть.

– А как насчет мести?

– И это тоже.

– Все типичные мотивы убийства, – негромко заметила Геро.

– Я не рассматривала вопрос с такой точки зрения, но, полагаю, ты права. – Рука мисс Макбин застыла на страницах. – Где ты взяла эту книгу?

– Ее контрабандой доставили в Англию для одного человека, которого убили в минувшее воскресенье.

– Имеешь в виду Даниэля Эйслера?

– Ты знала его?

Абигайль аккуратно закрыла потертую кожаную обложку и отложила рукопись в сторону.

– Да, знала. Он увлекался оккультизмом. Причем отнюдь не в научном ключе – хотя поначалу старался убедить меня, будто его устремления исключительно исследовательские.

– То есть, он всерьез верил в темную магию?

– Со временем я осознала, что да, действительно верил. Эйслер постоянно обращался ко мне за помощью при переводе некоторых сложных отрывков или чтобы проследить малопонятные ему ссылки.

– Хочешь сказать, ты помогала ему? – Геро не вполне удалось скрыть удивление в своем голосе.

Приятельница разразилась взрывом искреннего хохота.

– Если ты спрашиваешь, помогала ли я старику вызывать демонов и накладывать заклинания разорения и уничтожения, ответ отрицательный. Ритуал, который я недавно проделывала там, – кивнула она в сторону мансарды, – всего лишь мой способ вникнуть в замысел автора текста.

Мисс Макбин помолчала минуту, глядя сквозь окно во двор, где с зонтиками в руках весело шлепали по лужам ее белобрысые племянник и племянница под бдительным присмотром няни. Девочке было лет восемь, мальчик выглядел на три-четыре года младше. Он визжал от восторга, между тем как сестричка выкрикивала что-то, чего Геро не могла разобрать.

Абигайль улыбнулась, затем посерьезнела.

– В определенном смысле я на первых порах действительно помогала Эйслеру – по неосмотрительности. Когда он убеждал меня, будто питает исключительно научный интерес, я, естественно, поверила. А с какой стати было сомневаться? И только со временем начала понимать, что старик абсолютно серьезно проводит магические обряды. Он на самом деле веровал в силу древних ритуалов и заклинаний. И собрал обширнейшую коллекцию манускриптов.

Геро кивнул на лежавший между ними на столе «Ключ Соломона».

– А что ты можешь рассказать именно об этом?

– Ну… этот вообще считается одним из важнейших – если не наиважнейшим из всех гримуаров. Претендует на создание во время правления царя Соломона, хотя в действительности был написан, скорее всего, в эпоху Возрождения – как и большинство подобных  творений.

– А я почему-то всегда связывала колдовство со средневековьем.

Мисс Макбин кивнула.

– В Средние века была широко распространена народная магия. Но к началу  Возрождения укрепилось мнение, будто со времен египтян и римлян магия выродилась. Затем, с падением Константинополя и изгнанием евреев и мавров из Испании, такие страны как Франция, Германия и Англия пережили приток действительно древних магических текстов, которые в Европе были утрачены. В результате в пятнадцатом веке произошел настоящий всплеск в написании новых гримуаров. В тогдашних сочинениях можно обнаружить много иудейской каббалистики, арабской алхимии, фрагменты греко-римских и египетских учений.

Пробежав кончиками пальцев по краю потрепанной древней рукописи, Абигайль задумчиво уставилась на нее.

– Что такое? – спросила Геро, глядя на подругу.

– Я просто подумала… В газетах писали, будто Эйслера застрелили. Это правда?

– Да, а что?

– В таком случае не похоже, чтобы интерес старика к оккультизму имел какое-то отношение к его смерти. В смысле, его же не нашли распластанным на пентаграмме с зажженной на груди «рукой славы».

– Какой рукой?

– Тебе не захочется подробностей, – смешливо прищурились глаза мисс Макбин, но веселье тут же угасло. – Ты и вправду считаешь, будто это, – указала она на старую книгу, – как-то связано с убийством Эйслера?

– Может, и нет. Но не исключено, что в рукописи заключается то, что мы упускаем. Что-то важное, – ответила Геро и почувствовала на себе пристальный взгляд подруги.

–  Как я догадываюсь, смертью Эйслера заинтересовался лорд Девлин?

Виконтесса кивнула.

– Он не верит, что человек, которого арестовали за это преступление, действительно виновен. 

– Вот как. – Абигайль перевела взгляд обратно на игравших во дворе детей. На мгновение Геро показалось, что собеседница собирается что-то сказать. Но та промолчала.

– Не подскажешь, где можно найти английскую версию «Ключа Соломона»? – поинтересовалась гостья.

От поднявшейся из-за стола хозяйки дома повеяло ароматом лаванды со странной ноткой мускуса.

– У меня есть несколько экземпляров. С удовольствием дам тебе один на время.

– Благодарю, но я не могу принять такое одолжение.

– Нет, прошу тебя. Ни одна из моих копий не имеет особой ценности. Позволь мне помочь.

– Хорошо, спасибо.

Экземпляр,  одолженный виконтессе,  оказался меньше рукописи на иврите – около восьми дюймов в высоту, – но был написан красивым, плавным почерком и изысканно иллюстрирован в ярких оттенках ультрамарина, киновари и вермильона. Геро пролистала книгу, округляя глаза.

– Ты сказала,  большинство заклинаний касаются богатства, любви, власти или мести. Что, по-твоему, интересовало Эйслера больше всего?

Мисс Макбин на минуту задумалась.

– Похоже, особенно он был помешан на заклинаниях, способных удерживать в подчинении души мертвецов.

– Удерживать души… Господи Боже.

– Не думаю, будто Господь Бог имеет к этому хоть малейшее отношение, – отозвалась Абигайль. Ее полноватое, миловидное лицо приобрело странное напряженное выражение, вьющиеся рыжие волосы пламенели в тусклом свете ненастного дня. – Почитай книгу, и сама поймешь.

За стенами обманчиво заурядного на вид домика Абигайль Макбин с серого неба по-прежнему моросил мелкий дождь. В воздухе висел запах влажной травы и увядающих роз и едкий дым из бесконечных рядов печных труб. Шагая по короткой садовой дорожке к своей ждущей у обочины карете, леди Девлин сосредоточила все внимание на том, чтобы уберечь от дождя два манускрипта, и не заметила темноволосого мужчину в чересчур большом сюртуке и широкополой шляпе, пока тот не возник прямо перед ней.

– Вот и вы. А я тут вас заждался, так-то, – произнес он, широко и бессмысленно ухмыляясь, как человек, который смеется над одному ему понятной шуткой – или который давным-давно утратил рассудок.

Метнувшись взглядом к желтой карете, где под дождем лошадиные спины сделались иссиня-черными, виконтесса увидела, что Джордж, ее лакей, сорвался с места с вытянувшимся от внезапной тревоги лицом. Хотя Геро понимала, что настоящей опасности нет, тем не менее ощутила, что по коже побежали мурашки, а дыхание участилось, как у любого разумного существа при столкновении с признаками безумия.

– Позвольте, – обронила она, пытаясь обойти незнакомца.

Мужчина взметнул костлявые и грязные пальцы, впиваясь в рукав ее платья для выездов.

– Не уходите. У меня послание для капитана.

Вздрогнув от отвращения, Геро дернулась из захвата с такой силой, что обе книги чуть не вылетели у нее из рук.

– Какого капитана?

– Для капитана лорда Девлина. Передайте ему: что мне причитается, то причитается, и капитан обязан по справедливости позаботиться, чтобы я свое получил. Может, он и подзабыл Джада Фоя. Но он должен помнить. О, да, он должен помнить.

– Миледи? – встал рядом с хозяйкой Джордж. – Этот тип досаждает вам?

Фой вскинул ладони. Его улыбка даже не дрогнула, а  взгляд не отрывался от лица Геро.

– Вы передадите ему, правда?

Затем полоумный сунул руки в карманы сюртука и неторопливо зашагал прочь, покачивая локтями и вытянув губы в нестройном свисте, вскоре заглушенном шелестом дождя.