Пьер Бланшар вернулся домой, первым делом залез в Интернет и принялся искать информацию о «Красной змее». Он понимал, что этот источник не слишком надежен, однако ничего лучшего у него под рукой не было.
Он нашел несколько ссылок на древний род, представители которого по-змеиному переползали из века в век. На одном из сайтов утверждалось, что красный цвет намекает на кровь. Именно на ее чистоте будто бы и держалась нерушимость этой династии. Посетители других сайтов неясно намекали на существование некоего тайного братства, о целях которого им ничего толком не было известно. Чем дольше Пьер читал, тем глубже погружался в море сомнений. Ему встречались и неясные упоминания какого-то «Братства змеи», известного также под именем «Братства змееносца».
Бланшар вторгся на территорию, где рисковал легко заблудиться. Ему просто не хватало познаний в истории. Чтобы хоть как-то продвинуться по этому лабиринту, журналист нуждался в помощи. Он знал, где сможет получить такую помощь или, по крайней мере, попытаться это сделать. Пьер посмотрел на часы и обнаружил, что уже поздно — почти полночь.
Какое-то время он колебался, но все-таки решил позвонить. Самое худшее, что ему угрожало, — это поток проклятий и вполне заслуженных обвинений. Все это было вполне переносимо. Весьма возможно, что дело того стоило. Пьер подумал о том, как лучше всего повести разговор, и у него сложился план действий.
Журналист набрал номер. Он получал странное удовольствие, наблюдая за диском своего старомодного телефона, который после набора каждой цифры возвращался в исходное положение. Этот звук успокаивал его.
Телефонному аппарату давно пора было отправляться в антикварную лавку. Ему было более пятидесяти лет. Бланшар раздобыл эту штуку в Сенегале, где еще несколько лет назад такие телефоны по-прежнему служили верой и правдой. Теперь подобные аппараты вошли в моду. Компания «Франс Телеком» выпускала их для чудаков и поклонников старины, однако телефон Бланшара был действительно древним.
Пьер ожидал, что длинные гудки вот-вот переменятся на короткие, и удивился, когда уже после третьего сигнала услышал напевный женский голос:
— Алло!
— Марго, это Пьер Бланшар!
— Пьер, привет! Очень рада! Вообще-то ты поздновато звонишь. Скоро одиннадцать.
«Одиннадцать?» На секунду он подумал, что Маргарет ошиблась, и только потом вспомнил, что лондонское время на час отстает от парижского.
«Не так уж и поздно», — решил Пьер.
— Понимаешь, я не хотел тебя беспокоить в столь поздний час. Но в общем, позвонил потому, что дело не терпит отлагательства. Я должен с тобой переговорить!
— У тебя проблемы?
— Не совсем так, хотя мне и нужна твоя помощь. Но для начала расскажи, как поживаешь.
— Прекрасно, просто великолепно! У меня выдалась свободная неделя, потому что студенты больше не ходят на занятия. Они готовятся к зачетам. Завтра с утра у меня последняя лекция в этом полугодии, а потом я отправлюсь в Эдинбург, хочу несколько дней погостить у мамы. Это будет передышка перед финальным штурмом. Как твои дела?
Пьер подумал, что этот монолог содержал две новости. Одна из них была плохая, другая — хорошая. Хорошая состояла в том, что Маргарет на несколько дней свободна от своих лекций. Значит, он мог пригласить ее приехать в Париж. Плохо же было то, что его собеседница уже решила, как распорядиться пустыми днями.
— У меня есть определенные проблемы.
— Какие, Пьер? Что стряслось?
Бланшар мучительно размышлял о том, как бы убедить эту специалистку по Средним векам ненадолго позабыть о матушке и об Эдинбурге.
Маргарет Тауэрс была известной медиевисткой, одним из лучших специалистов по истории Ближнего Востока в эпоху Крестовых походов. Пьер не знал ее точного возраста. На вид этой высокой даме с внимательными голубыми глазами, в которых отражались живой ум и порывистый темперамент, было около тридцати пяти. Она имела светлые, чуть волнистые волосы и роскошный бюст, была привлекательной женщиной в самом полном смысле этого слова.
Маргарет так и не вышла замуж, хотя имела предостаточно возможностей для этого. Пьер отлично помнил самодовольного журналиста из «Дейли телеграф», готового отдать все на свете, лишь бы только она согласилась стать его супругой. Однако для женщины с шотландским темпераментом — Маргарет родилась в Кокензи, на берегах Фёрт-оф-Форт, что рядом с Эдинбургом, — такой мужчина был попросту невыносим.
Маргарет спокойно объясняла любопытствующим, что единственным желанием Роберта Бертона было раздвинуть ей ляжки. Он выше всего ставил свое эго и личные желания.
Любовью всей жизни доктора Тауэрс была история. Именно этой страсти она полностью отдавала себя.
Пьер дружил с ней с тех самых пор, как побывал в британской столице. Он восхищался умом и яркой натурой Маргарет, включая даже ее порывистость. Люди подобного склада всегда называли вещи своими именами.
Бланшар был очень доволен тем, что в их отношениях обошлось без постели, хотя такая возможность у него, скорее всего, была. Секс с этой женщиной мог бы испортить отличную дружбу, над которой оказались не властны ни время, ни расстояние.
— Марго! — Он всегда ее так называл. — Мне нужно, чтобы ты приехала в Париж.
На линии воцарилось молчание. Пьер не знал, как его истолковать, но немедленного отказа не последовало, и это было уже хорошо. Бланшар понял, что его просьба изучается, потом услышал ответ и по тону собеседницы догадался, что кое-какие шансы у него есть.
— Я не могу, Пьер. Мне очень жаль. Я уже сказала, что обещала маме несколько дней провести в Эдинбурге.
В трубке снова последовало долгое молчание. Надежды Пьера улетучивались, как воздух из проколотого шарика.
Но все-таки Маргарет задала вопрос, заставивший журналиста воспрянуть духом:
— Для чего я понадобилась тебе в Париже?
Он понял, что исход дела будет зависеть от ответа.
— Видишь ли, у меня в руках оказались любопытные документы. Думаю, материала хватит на хорошее расследование, однако нужно, чтобы мне помог кто-то вроде тебя.
— Почему вроде меня?
— Потому что история эта уходит корнями в Средневековье.
После нескольких секунд раздумий, которые показались Бланшару вечностью, Маргарет произнесла:
— В Париже найдутся люди, способные тебе помочь. Там живут самые авторитетные медиевисты. Я могу позвонить кое-кому…
Пьер ее перебил. Журналист знал, что настал момент проявить настойчивость, если он хотел увидеть Маргарет в Париже.
— Надо, чтобы документы посмотрела ты. Другим специалистам я не доверяю…
На сей раз уже она не дала Пьеру договорить.
— Неужели твоя история связана со страшной тайной? — шутливо спросила женщина.
Маргарет, сама того не ведая, подарила Бланшару очень убедительный аргумент.
— По крайней мере одно убийство из-за нее уже произошло.
— Да ты что! Средневековая история, жертвой которой оказался человек, живший в современном Париже?!
Пьер почувствовал, что настал критический момент. Ему нужно было разыграть свою самую сильную карту.
— Ты что-нибудь слышала о «Красной змее»?
Ответ последовал тотчас же:
— Это уж точно глупости! Одна из тех фальшивок, которые раздувают интриганы, безумцы и романисты ради собственной выгоды и надувательства читателей!
Шотландская кровь Маргарет забурлила. Пьер понял, что лишился своего главного оружия, и не знал, что ответить. Он хорошо знал, что эта женщина, отличающаяся взрывным темпераментом, бывает просто непредсказуема. Бланшар не мог вдаваться в научный спор. При общении с Маргарет Тауэрс этот путь был бы явно проигрышным. Пьер решил использовать последнюю возможность — воззвать к чувствам Маргарет.
— Погибла моя подруга. Ее звали Мадлен Тибо, она работала в Национальной библиотеке, возглавляла «отдел игрек», в котором хранятся редкие книги. Сегодня вечером полиция обнаружила ее труп. Мадлен задушили в ее собственной квартире. На теле жертвы убийца оставил листок пергамента с изображением красной змеи.
На линии вновь воцарилась тишина, и это подсказывало Пьеру, что слова его не пропали втуне. Маргарет обрабатывала полученную информацию. Через несколько томительных секунд она спросила:
— Что общего эта смерть имеет со Средневековьем?
— Вчера Мадлен позвонила мне, чтобы поделиться информацией о папке с документами, которая привлекла ее внимание из-за странных обстоятельств, связанных с ней. Она была убеждена в том, что за этими бумагами кроется какая-то тайна, но не предполагала, что эти поиски будут стоить ей жизни.
— Но на самом ли деле ее смерть связана с этой папкой?
— Определенно!
В действительности у Пьера не было никаких доказательств. Речь шла только о возможности, однако весьма вероятной, если вспомнить о рисунке, который убийцы оставили на теле Мадлен. Как бы то ни было, журналист подумал, что твердая убежденность в своей правоте сейчас придется как нельзя более кстати.
— Тогда рассказывай подробнее, а то я до сих пор не понимаю, что общего у этого убийства со Средними веками.
— Содержание папки, Марго. Значительная часть документов имеет отношение к Средневековью, а в этой области…
— Соблазнитель! — не удержалась Маргарет.
Пьер задержал дыхание. Он не знал, правильно ли понял ее возглас.
— Так, значит, ты приедешь?
— Нет… пока не знаю.
— Уверяю тебя, в это время года Париж выглядит просто восхитительно.
— Ну вот, пошло-поехало. Милая Франция и прочая белиберда!
— Мне известно, что ты не любишь самолеты. Я буду ждать тебя в Кале, скажи только когда.
— Погоди-погоди, я не говорила, что собираюсь приехать.
— Марго, пожалуйста! — В его голосе звучала мольба.
— Что там, в этих документах?
— Очень разнородный материал — Пьеру не хотелось рассказывать про листочки, наклеенные на картон, страницы, вырванные из книг, и машинописные тексты. — Там есть материалы по генеалогии, упоминания об основании ордена тамплиеров и о первых временах христианского владычества в Иерусалиме.
— Повтори!.. — Теперь голос медиевистки звучал как-то по-особенному.
— Есть документы о первых годах существования Иерусалимского королевства, когда крестоносцы только-только завоевали город. Там упоминается об избрании Балдуина королем, после смерти Готфрида… Готфрида… — Дальше он позабыл.
— Готфрида Бульонского, первого иерусалимского короля, хотя он и не принял этого титула, предпочитая именоваться защитником Гроба Господня. Где, говоришь, находились эти документы?
— В «отделе игрек» Национальной библиотеки Франции, там, где хранятся редкие книги и рукописи.
— Так это очень древние документы?
Бланшар прокашлялся. Он понимал, что Маргарет Тауэрс бьется уже на последних рубежах своей обороны. Если он сообщит ей подлинный возраст бумаг, то все его усилия пропадут впустую. Пьер слишком хорошо знал повадки этой женщины, способной поставить полк шотландских горцев по стойке «смирно».
— Не знаю, что и сказать. Я ведь не специалист. — Бланшар заметался в поисках ответа, не желая бессовестно врать.
— Но как они выглядят? Это бумага или пергамент? Какие чернила? Почерк?
Маргарет снова, сама того не сознавая, сильно помогла Пьеру.
— Вообще-то у меня на руках только копия, сделанная с микрофильма. Тут сложно разобрать, что к чему. У меня, по крайней мере, это не получается.
Сказанное прозвучало убедительно. Пьер решил, что настал момент плотнее закручивать гайки.
— На самом деле микрофильмов у меня два. По словам Мадлен, одна из загадок этой связки документов состоит в том, что некто по неведомым причинам произвел в них ряд изменений.
— Каких именно?
— Какое-то время назад часть бумаг исчезла, зато добавились новые документы. Кто-то в них основательно порылся.
— Да что ты несешь?! Это же просто невероятно.
— Однако дело обстоит именно так.
— Хорошо же поставлена охрана в вашей прославленной библиотеке!
Пьер знал, что решительная победа осталась за ним, несмотря на эту ироническую шпильку. Лучше всего было оставить ее без внимания, воспользоваться произведенным впечатлением и поставить финальную точку.
— Характер изменений можно отследить, сличив два микрофильма. Они были сделаны в разное время, с промежутком в несколько лет. Именно тогда содержимое папки как раз и претерпело изменения. Короче, сама посмотришь. Похоже, что чья-то неизвестная рука попыталась определенным образом скорректировать содержимое папки.
— Невероятно!
— Что верно, то верно. Вот почему моя подруга рассказала мне все, что знала об этих документах. Однако после ее гибели обстоятельства переменились. Ведь мои познания о Средневековье, как тебе известно, весьма скудны.
— Да, это потрясающая история! Что же касается скудости твоих познаний, то ты себя определенно перехвалил. На самом деле ты вообще ни черта в этом не смыслишь.
— Вот поэтому ты мне и нужна, — выкрутился Пьер.
— Ладно, я еду в Париж.
Бланшар не верил своим ушам.
— Я приеду в Кале в любое удобное для тебя время.
— Лучше встретимся в Париже. Хоть я и не люблю самолетов, но в данном случае это будет наилучшее решение. Прилечу завтра вечером, точное время сообщу позже.
Да, это была Маргарет Тауэрс!