Я открыла дверь ключами, которые мне дал Сэм. Я заняла правую часть дюплекса, в левой проживала Халли Робинсон, молодая учительница и подруга Энди Бельфлера. Он, наверное, к ней частенько заходит. Впрочем, учитывая мой график работы, видеть его я буду крайне редко, да и то по вечерам, поскольку днем Халли и сама работала.

В маленькой гостиной стоял цветастый диван, низкий кофейный столик и кресло. На крошечной кухне уместились холодильник, плита и микроволновка. Никакой посудомоечной машины, но ее у меня никогда и не было. Под небольшим столом я обнаружила два пластмассовых табурета.

Осмотрев кухню, я прошла в коридор. Он отделял более просторную (но все равно маленькую) спальню от совсем крошечной, неподалеку от которой располагалась ванная. В конце коридора имелась дверь, ведущая на компактное заднее крыльцо.

Ничем не примечательное жилище, хотя вполне чистое. С центральным отоплением, кондиционером и ровными полами. Я провела рукой по оконным рамам. Щелей нет. Очень хорошо. Поскольку у меня есть соседка, жалюзи придется не открывать.

Я постелила двухместную кровать в большой спальне, разложила одежду по ящикам свежевыкрашенного комода и стала составлять список необходимых мне вещей: швабра, веник, ведро, моющие средства – все это имеется на заднем крыльце. Надо будет забрать из дома пылесос. Он хранился в чулане в гостиной, так что вряд ли пострадал от пожара. Я привезла с собой телефон, но его еще нужно подключить, придется обратиться в телефонную компанию. Про телевизор я тоже не забыла, однако необходимо протянуть кабель. Позвоню от Мерлотта. После пожара моя жизнь превратилась в хаос. Усевшись на жесткий диванчик, я уставилась в одну точку и попыталась найти что-нибудь, что скрасило бы мое безрадостное существование. Через два месяца начнется пляжный сезон. Я улыбнулась. Обожаю нежиться на солнце в маленьком бикини и покрываться ровным загаром. А лучше запаха кокосового масла вообще нет ничего. Я получаю огромное удовольствие, сбривая волоски с ног и других частей тела. После моя кожа становится гладкой, как у младенца. И, пожалуйста, не надо читать мне нотаций о вреде загара. У каждого свои слабости. Я не могу устоять перед солнечными ваннами.

А вообще мне еще в библиотеку надо – за новым набором книг; прочитанную литературу я разложила на заднем крыльце, чтобы выветрить запах гари. Поход в библиотеку точно вызовет у меня массу положительных эмоций.

Перед работой я решила приготовить что-нибудь на новой кухне. Пришлось идти в магазин. На это у меня ушло больше времени, чем я предполагала. Каждый раз, направляясь к кассе, я вспоминала, что опять что-то забыла. Когда раскладывала продукты по ящичкам, мне показалось, что я и в самом деле проживаю в дюплексе. Я подрумянила на сковороде парочку свиных отбивных, а затем отправила их в духовку, в микроволновке разогрела горошек и картофель. Когда мне выпадает работать в ночную смену, я выхожу из дома примерно в пять часов, так что стараюсь плотно поесть.

Покончив с едой и помыв посуду, я решила навестить Кельвина.

Близнецов в холле больницы не оказалось; может, их вообще сняли с дежурства. Доусон по-прежнему охранял палату Кельвина. Увидев меня, он кивнул и попросил подождать, затем просунул голову в дверной проем. Когда вервольф широко распахнул дверь и разрешил войти, я облегченно вздохнула. Он даже похлопал меня по плечу.

Кельвин сидел в больничном кресле. Как только я вошла, он немедленно выключил телевизор. Судя по цвету лица, Норрис шел на поправку, волосы на голове и бороде были чистые и подстриженные. Наконец-то Кельвин возвращался в прежнюю форму. Одет он был в голубую свободного покроя пижаму. Я заметила, что из его тела торчит несколько трубок. Увидев меня, Кельвин попытался встать с кресла.

– Нет, даже не думай подниматься! – Придвинув стул, я села напротив него. – Рассказывай, как твои дела.

– Рад тебя видеть, – вымолвил он. Казалось, даже его голос окреп. – Доусон сказал, что тебе не нужна помощь. Кто поджог дом?

– Вот в этом-то вся загвоздка, Кельвин. Ума не приложу, зачем ему понадобилось это делать. Ко мне приходила его семья… – Я заколебалась. Кельвин только начал поправляться, а тут я со своими проблемами.

– Ну, давай, выкладывай, – потребовал Кельвин. Он проявил такой неподдельный интерес, что я рассказала оборотню все до мельчайших подробностей: о моем искреннем непонимании мотивов поджигателя, об облегчении, которое испытала, узнав, что дом можно отремонтировать, о натянутых отношениях Эрика и сэра Чарльза Твининга. Я также упомянула о том, что полиции стали известны и другие случаи атак снайпера.

– А это значит, что Джейсон чист, – заметила я, и Кельвин кивнул. Я на него не давила.

– По крайней мере, больше ни в кого не стреляли, – вздохнула я, пытаясь настроиться на позитивный лад. Хватит с меня уныния.

– Не факт, – возразил Кельвин.

– Что?

– Не факт. Может, и стреляли, только тела не нашли.

Слова Кельвина меня сильно поразили, но в них был смысл.

– Как тебе такое в голову пришло?

– Целыми днями я только и делаю, что думаю, – едва заметно улыбнулся Кельвин. – Читать я не люблю. Да и телевизор не смотрю, за исключением спортивных программ. – Кто бы сомневался. Когда я вошла, Кельвин как раз смотрел спортивный канал «И-эс-пи-эн».

– А чем ты занимаешься в свободное время? – спросила я из чистого любопытства.

Кельвину польстило, что я задала ему вопрос личного характера.

– В Норкроссе я работаю, чуть ли не допоздна, – начал он. – Мне нравится охотиться, хотя обычно я это делаю в полнолуние. – В облике пантеры. Это я еще могла понять. – Люблю рыбачить. Нет ничего лучше, чем покачиваться в лодке и ни о чем не волноваться.

– Так-так, – подбодрила я его. – А еще что?

– Люблю готовить. Иногда мы варим, креветки или уху, а затем все вместе едим на открытом воздухе: похлебку из сома, салат из нашинкованной капусты, кукурузные клецки, дыню.

У меня потекли слюнки.

– Зимой я работаю на улице. Рублю дрова тем, кто этого делать не может. Я никогда не сижу без дела.

Теперь я знала о Кельвине гораздо больше.

– Как здоровье? – осведомилась я.

– Видишь, по-прежнему эти дурацкие капельницы, – проворчал Кельвин, взмахнув рукой. – Но мне гораздо лучше. Ты же знаешь, мы быстро выздоравливаем.

– А как ты объясняешь присутствие Доусона коллегам по работе? – В палате стояла ваза с цветами, блюдо с фруктами и даже чучело кошки.

– Представляю его как своего кузена. Говорю, что он просто спасает меня от назойливых посетителей.

Не сомневаюсь, ни у кого из обычных людей не возникало желания обращаться с расспросами к вервольфу.

– Мне пора на работу, – сказала я, взглянув на настенные часы. Мне ужасно не хотелось уходить. Приятно поговорить с кем-нибудь о простых вещах. Такое в моей жизни случается довольно редко.

– Ты все еще переживаешь за брата? – поинтересовался Кельвин.

– Да. – Но я не собиралась умолять Норриса защитить Джейсона. Кельвин и так все знал. Незачем повторять свою просьбу.

– Мы приглядываем за ним.

Интересно: сообщили ли Кельвину, что Кристал провела с Джейсоном ночь? А вдруг именно его племянница и следит за братом? Если так, то надо отдать ей должное: она подошла к заданию ответственно. Никто, кроме нее, не мог бы настолько близко подобраться к Джейсону.

– Хорошо, – изрекла я. – Это лучший способ снять с него все обвинения. – Слова Кельвина меня успокоили. Чем больше я размышляла над ними, тем сильнее хотела сама найти убийцу.

– Береги себя, Кельвин. – Я поднялась, а он подставил мне свою щеку. Нехотя я ее поцеловала.

Мои губы казались ему мягкими, а аромат тела – пленительным. Уходя, я не выдержала и улыбнулась.

Осознание того, что кто-то находит тебя привлекательной, неизменно повышает настроение.

Я вернулась в Бон Темпс. По пути на работу я заехала в библиотеку. Библиотекой на Ренард Пэриш называется уродливое, воздвигнутое в тридцатых годах здание из коричневого кирпича. Библиотекари постоянно жаловались на проблемы с отоплением, а электропроводку следовало уже давно заменить на новую. Стоянка находилась в ужасном состоянии, а вход в построенную рядом клинику, открывшуюся в тысяча девятьсот восемнадцатом году, был заколочен – гнетущее зрелище. Заброшенная и заросшая травой стоянка больницы напоминала скорее джунгли, нежели часть города.

На обмен книг я рассчитывала потратить минут десять. Справилась за восемь. Машин на стоянке практически не было, оно и понятно: скоро пять. Люди в это время отовариваются в «Уол-Марте» или готовят дома ужин.

Смеркалось. Я ни о чем не думала. Наверно, это и спасло мне жизнь. Внезапно я ощутила напряжение, пульсирующее в чужом мозгу, и присела. Плечо пробила пуля. Я почувствовала обжигающую боль. На рукаве расползалось кровавое пятно. Раздался оглушительный шум. Все случилось так быстро, что позже, пытаясь восстановить события, я не смогла с точностью определить, в какой последовательности они произошли.

Позади меня раздался крик, затем еще один. Я совершенно не понимала, как очутилась на коленях у машины. Красное пятно на белой футболке продолжало расползаться.

Странно, но первое, о чем я подумала, было: «Как хорошо, что я не надела новое пальто».

Как выяснилось, кричала Порция Бельфлер. Она растеряла всю свою манерность, покуда, осторожно петляя между машинами, ползла ко мне. Адвокат, не переставая, крутила головой, пытаясь сообразить, откуда исходит опасность.

– Не двигайся, – резко приказала она. Можно подумать, я намеревалась пробежать марафон. Я все еще сидела на коленях, хотя очень хотелось завалиться на землю. По руке бежала струйка крови. – Сьюки, в тебя стреляли. О Боже, Боже.

– Возьми книги, – попросила я. – Еще не хватало испачкать их кровью. Потом с меня еще штраф возьмут.

Порция пропустила мои слова мимо ушей. Она разговаривала по мобильнику. И почему люди всегда треплются по телефону в неподходящий момент! В библиотеке, больнице, баре. Бла-бла-бла. Такое ощущение, что их болтовня не может подождать. В результате я самостоятельно положила книги на землю.

Внезапно я обнаружила, что сижу, прислонившись спиной к машине.

Затем словно кто-то вырвал из моей памяти отдельные фрагменты, я оказалась на асфальте рядом со старым масляным пятном. Кому-то срочно нужно отремонтировать свой автомобиль.

Я отключилась.

– Очнись, – говорил мне чей-то голос. Я находилась не на стоянке, а в кровати. Я решила, что мой дом вновь горит, и меня опять будит Клодин. Не понимаю, почему меня постоянно так и норовят вытащить из постели. Впрочем, голос принадлежал вовсе не Клодин; скорее уж…

– Джейсон? – Я попыталась открыть глаза и сквозь слипшиеся ресницы увидела брата. Я лежала в комнате с голубыми обоями и тусклым освещением. Рана причиняла такую жуткую боль, что хотелось плакать.

– Тебя ранили, – пробормотал Джейсон. – Тебя ранили, а я был у Мерлотта.

– Ты вроде бы… рад, – прошептала я невероятно набухшими и потрескавшимися губами. Я в больнице.

– Я не делал этого! Меня видели! После работы я поехал в бар, все это время со мной был Хойт. Его грузовик сейчас в мастерской. У меня алиби.

– Ну и замечательно. Тогда я рада, что меня подстрелили. Главное, что с тобой все нормально. – Мне нелегко дались эти слова, и я обрадовалась, когда Джейсон решил подъюморить.

– Ладно, слушай, мне действительно жаль. По крайней мере, рана не серьезная.

– Правда?

– Я забыл тебе сказать. Пуля лишь слегка задела плечо. Оно немного поболит. Если что, нажми кнопку. Получишь обезболивающее. Клево, да? Слушай, за дверью Энди.

Я задумалась, но в конечном итоге сообразила, что Энди Бельфлер выполнял свои обязанности.

– Хорошо, – прошептала я. – Пусть заходит. – Я осторожно нажала на кнопку.

Я моргнула и, наверное, на какое-то время отключилась. Открыв глаза, я обнаружила, что Джейсон ушел, а на его месте стоит Энди. В руках он держал блокнот и ручку. Я хотела ему что-то сказать, но никак не могла понять, что именно. В конце концов, я все-таки сообразила.

– Передай Порции спасибо, – пробормотала я.

– Обязательно, – серьезно проговорил детектив. – Она и сама напугана до смерти. Ей еще ни разу не доводилось так близко видеть проявление жестокости. Порция думала, что ты погибнешь.

Я не нашлась, что ответить. Я ждала, когда Энди начнет задавать свои вопросы. Его губы шевельнулись. Наверное, я ему что-то сказала.

– …сказала, что ты в последнюю секунду увернулась?

По-моему, я что-то услышала, – прошептала я. И это чистая, правда. Просто я слушала не ушами. Впрочем, Энди и так понял, что я имела в виду. Он верил в мои необыкновенные способности. Его глаза встретились с моими и расширились.

Я вновь отключилась. Доктор не поскупился на болеутоляющее. Мне стало любопытно, в каком я госпитале. От библиотеки до больницы в Клэрсе рукой подать, зато в Грэнгере высококвалифицированный персонал. И почему меня не подстрелили на больничной стоянке, когда я, покинув Кельвина, собиралась вернуться в Бон Темпс и зайти в библиотеку. Так я хотя бы на бензине сэкономила.

– Сьюки, – тихо позвал меня чей-то знакомый и родной голос, прохладный и мрачный, словно поток воды в безлунную ночь.

– Билл, – счастливо протянула я, почувствовав себя в полной безопасности. – Не уходи.

– Не уйду.

Он действительно остался. Проснувшись около трех ночи, я увидела, что Билл сидит рядом с кроватью и листает какой-то журнал. В головах остальных пациентов царил безмятежный сон. А вот мысли сидящего рядом со мной вампира навсегда останутся для меня тайной. Хотя все нападения произошли ночью, преступления совершал точно не кровосос. За секунду до выстрела я почувствовала сигнал, исходящий от снайпера, и это спасло мне жизнь.

Как только я шевельнулась, Билл тотчас посмотрел на меня.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Я нажала на кнопку, чтобы приподнять изголовье больничной койки.

– Так, словно меня в кипяток опустили, – призналась я, осмотрев плечо. – Действие болеутоляющего закончилось. У меня такое ощущение, что плечо вот-вот отвалится. Во рту, будто целая армия прошлась. К тому же мне надо в туалет.

– Я тебе помогу, – изрек Билл. Не успела я смутиться, он передвинул капельницу и помог мне подняться. Я осторожно встала на ноги, пытаясь определить, насколько они устойчивы.

– Я не дам тебе упасть, – заверил меня Билл.

– Знаю, – кивнула я. Мы двинулись в сторону ванной комнаты. Усадив меня на унитаз, Билл тактично вышел, однако дверь прикрыл не до конца. Я крайне неуклюже сделала свои дела. Слава богу, меня ранили в левое, а не правое плечо. Снайпер вообще целился в сердце.

Билл уложил меня на кровать так аккуратно, словно он всю свою жизнь только и занимался уходом за больными. Вампир разгладил простыни и взбил подушки так, что ощущала я себя более комфортно. Однако плечо все еще ныло, пришлось вновь прибегнуть к кнопке. Во рту все пересохло, поэтому я попросила Билла посмотреть – есть ли в кувшине вода. Комптон связался с санитаркой. Когда из микрофона раздался писклявый голосок, Билл сказал:

– Принесите мисс Стакхаус воды. – Голос заверил, что скоро все доставят. Так оно и случилось. Наверное, на скорость медсестры повлияло присутствие Билла. Может, люди и смирились с существованием вампиров, но это вовсе не означало, что они полюбили нежить. Большинство смертных, принадлежавших к среднему классу, с опаской относились к кровососам. И, по-моему, правильно делали.

– А мы вообще где? – спросила я.

– В Грэнгере, – сообщил Билл. – На сей раз, я стерегу твой покой в другой больнице. – До этого я поправлялась на больничной койке в Клэрсе.

– Можешь навестить Кельвина.

– Пока не хочется.

Билл присел на краешек кровати. Поздний час и необычная ночь развязали мне язык. А, может, все дело в болеутоляющем.

– Пока не встретила тебя, я ни разу не попадала в больницу, – заметила я.

– Ты меня винишь в этом?

– Иногда. – В темноте лицо Билла светилось. Не понимаю почему, многие люди не могут отличить вампира от простого человека.

– Встретив тебя впервые у Мерлотта, я не знал, что и думать о тебе, – вздохнул Билл. – Ты была такая хорошенькая, такая живая. Но ты чем-то отличалась от остальных людей. Ты была интересной.

– Мое проклятие, – пробормотала я.

– Или божий дар. – Холодной рукой Билл дотронулся до моей щеки. – Жара нет, – сам себе сказал он. – Ты поправишься. – Внезапно вампир выпрямился. – Ты спала с Эриком, когда он жил у тебя.

– Ты все прекрасно знаешь, так зачем спрашиваешь? – Есть такая вещь, как излишняя откровенность.

– А я и не спрашиваю. Я все понял, когда увидел вас вдвоем. На тебе его запах; я знаю, как ты к нему относишься. Мы ведь с тобой пили кровь друг друга. Эрику сложно сопротивляться. – Билл пустился в пространные размышления. – Он, как и ты, полон сил. У вас одинаковая тяга к жизни. Но ты и сама это знаешь… – Билл замолчал. Казалось, он пытается выразить словами то, что чувствовал.

– А ты, наверное, был бы счастлив, если бы я, кроме тебя, ни с кем больше не спала, – проговорила вместо него я.

– А что ты ко мне чувствуешь?

– То же самое. Нет, погоди, ты тоже переспал с какой-то девицей. А ведь мы тогда еще не расстались. – Билл отвел глаза в сторону; я видела, как напряглись желваки на его шее. – Ладно, незачем ворошить прошлое. Нет, я не желаю, чтобы ты встречался с Шейлой или кем-нибудь другим. Но я понимаю, что это очень глупо.

– Как думаешь, глупо надеяться на то, что мы с тобой вновь сойдемся?

Я прокрутила все, что способствовало нашему разрыву. Билл изменил мне с Лореной, но он находился у нее в подчинении и был обязан выполнять все ее прихоти. Остальные вампиры подтвердили слова Билла об истинной сущности их с Лореной отношений. Затем я вспомнила, как Комптон чуть было не изнасиловал меня; но его мучили и морили голодом – он не соображал, что делает. Опомнившись, он тут же остановился.

А ведь когда-то его любовь делала меня счастливой. Только с ним я ощущала себя в полной безопасности. Но все пошло насмарку: Билл стал работать на королеву Луизианы, и я отошла на второй план.

Из всех вампиров, заходящих в наш бар, мне достался трудоголик.

– Я не знаю, удастся ли нам когда-нибудь вернуть прежние отношения, – вздохнула я. – Возможно, у нас и получится. Но это произойдет только тогда, когда я отойду от прежних обид. И все же я рада, что ты сегодня здесь. Если ты не против, полежи со мной. – Я перевернулась на правый бок, чтобы раненое плечо смотрело в потолок. Билл лег сзади и обнял меня. Теперь меня точно никто не потревожит. Я ощущала себя в полной безопасности, затем пришло чувство умиротворения.

– Я так рада, что ты здесь, – пробормотала я, засыпая под действием медицинских препаратов. Погружаясь в объятия Морфея, я вспомнила данное себе под Новый год обещание: никогда не участвовать в драках. В следующий раз обязательно внесу дополнение – никогда не участвовать в перестрелках.

* * *

Выписали меня на следующее утро. Когда я подошла в регистратуру, служащая по имени Бисон сказала:

– За все уже заплатили.

– Кто? – удивилась я.

– Этот человек пожелал остаться неизвестным, – объяснила служащая. Ее круглое, загорелое лицо так и говорило: «Не смотри дареному коню в зубы».

Мне стало не по себе, ужасно не по себе. Вообще-то у меня есть деньги, чтобы оплатить счет сразу, а не посылать ежемесячно чек. Никто в этом мире просто так ничего не делает. Есть несколько людей, которым бы мне не хотелось быть обязанной. Оправившись от шока при виде стоимости оказанных мне медицинских услуг, я тут же ужаснулась: незнакомый доброжелатель еще припомнит мне этот должок.

Наверное, мне стоило остаться в регистратуре и разобраться с этой мисс Бисон. Но на это у меня не было никаких сил. Я хотела принять душ или ванну – обтирание влажным полотенцем (медленное и аккуратное) не принесло мне ощущение чистоты. Я хотела нормально поесть. Хотела тишины и спокойствия. После того, как я села в кресло-каталку, медсестра повезла меня к больничному выходу. Вот идиотка! Мне же не на чем вернуться домой. Моя машина по-прежнему стоит на стоянке перед библиотекой. Да к тому же я вряд ли смогу сесть за руль в ближайшие несколько дней.

Я собиралась попросить медсестру отвезти меня обратно; я намеревалась зайти к Кельвину (может, Доусон согласится подбросить меня домой). Но тут у обочины затормозила ярко-красная машина «индала». Клод, брат Клодин, распахнул передо мной пассажирскую дверь. Я не шелохнулась, во все глаза, таращась на эльфа.

– Ну, так ты собираешься ехать или нет? – раздраженно спросил он.

– Ух ты, – прошептала медсестра. – Ух ты. – Мне показалось, что пуговицы на ее блузке вот-вот разорвутся, так глубоко она дышала.

Клода я видела лишь во второй раз. И совсем позабыла, какое впечатление он производит на людей. Брат Клодин просто сногсшибательный парень. Настолько красивый, что в его присутствии я напрягалась, словно электропровод. А вы попробуйте расслабиться, когда рядом с вами, к примеру, Брэд Питт.

Раньше Клод работал в стрипклубе «Хулиган» в Монро, теперь он стал его управляющим. Кроме того, эльф занялся модельным бизнесом. Если честно, пробиться на молельный подиум не так-то просто, особенно в северной Луизиане, поэтому Клод, по словам его сестры, решил для начала попытать счастья в конкурсе «Мистер Обольститель». Он даже прибегнул к помощи пластической хирургии и изменил заостренную форму ушей. Победитель конкурса получал возможность сняться для обложки популярного женского романа. Вообще-то я ничего не смыслю в конкурсах красоты, но при виде Клода у меня всегда перехватывало дыхание. Уверена, именно его судьи единодушно признают победителем.

Клодин как-то обмолвилась, что Клод недавно расстался со своим парнем, значит он свободен: шести футовый красавец с волнистыми черными волосами, с накачанными мускулами и рельефным прессом, достойными попасть на обложку «Эбс Викли» (спортивного еженедельного журнала). Добавьте ко всему прочему пару темных карих глаз, точеный подбородок и чувственный рот с пухлой нижней губой.

Вот вам и Клод. Не подумайте, что я обращала на него особое внимание.

Я самостоятельно поднялась с кресла-каталки и села в машину. Медсестра все продолжала повторять «Ух ты, ух ты, ух ты».

– Спасибо, – поблагодарила я Клода, пытаясь скрыть удивление.

– У Клодин появились на работе какие-то срочные дела, поэтому она попросила меня отвезти тебя домой. Она разбудила меня, – сказал Клод. По его тону я поняла, что причиняю ему массу неудобств.

– Спасибо, что согласился подбросить меня домой, – проговорила я, предварительно перебрав в голове несколько вариантов ответа.

Клод не поинтересовался, как проехать в Бон Темпс. Не помню, чтобы видела его в городе – такого мачо трудно не заметить.

– Как твое плечо? – неожиданно спросил Клод, словно вспомнив о правилах этикета.

– Получше, – ответила я. – Мне выписали рецепт на болеутоляющее.

– Значит, тебя и в аптеку завезти надо?

– М-м, ну я сяду за руль только через два дня, так что это было бы очень мило с твоей стороны.

Приехав в Бон Темпс, Клод припарковался у аптеки. С трудом, выбравшись из машины, я пошла за таблетками. Клод мне не помог.

Естественно, аптекарь уже знал, что случилось, и поинтересовался у меня, куда же катится этот мир. Я понятия не имела.

Пока аптекарь искал необходимое болеутоляющее, я размышляла над тем, есть ли возможность того, что Клод бисексуал – ну хотя бы самую чуточку. В аптеку заходили женщины с затуманенными глазами. Они, конечно, не говорили с Клодом, поэтому понятия не имели о его нетрадиционной ориентации.

– Не прошло и полгода, – проворчал Клод, когда я села в машину.

– Да, мистер Сама Вежливость, – огрызнулась я. – Отныне обещаю быть порасторопнее. Ума не приложу, с чего вдруг пулевое ранение должно повлиять на скорость моих действий? Прошу прощения.

Краешком глаза я заметила, как щеки Клода покрылись румянцем.

– Извини, – процедил он. – Я был резок. Все говорит, что я ужасный грубиян.

– Да ты что? Правда?

– Да, – подтвердил он, а потом сообразил, что я съехидничала. Клод смерил меня гневным взглядом. – Слушай, ты должна кое-что сделать для меня.

– Замечательное начало. Ты растопил лед в моем сердце.

– Да прекратишь ты или нет? Знаю, я не… не…

– Вежлив? Недостаточно учтив? Галантен? Ты это хотел сказать?

– Сьюки! – заорал Клод. – Замолчи!

Мне явно требовалось принять таблетку.

– И что же тебе надо, Клод? – тихо и спокойно поинтересовалась я.

– Организаторам конкурса нужно портфолио. Я собираюсь сфотографироваться в студии Растона. Но мне кажется, было бы неплохо сделать еще пару снимков с чекушками. Как на обложках книг, которые Клодин вечно читает. Она говорит, что мне нужна блондинка – я ведь брюнет. Я сразу подумал о тебе.

Я бы, наверное, больше удивилась, если бы Клод предложил мне стать матерью его детей. Он, конечно, жуткий грубиян, но Клодин спасла мне жизнь, и я хотела как-то ее отблагодарить.

– Мне понадобиться, э-э, какой-нибудь костюм?

– Да. Но фотограф также занимается театральными постановками. У него найдется пара костюмчиков для Хэллоуина. Наверняка, он что-нибудь подберет. Какой у тебя размер?

– Восьмой. – Иногда и десятый. Впрочем, я могу влезть и в шестой, правда, очень редко.

– Так, и когда ты сможешь позировать?

– Ну, для начала плечо должно зажить, – мягко напомнила я. – Вряд ли повязка украсит фотографии.

– Ну, да. Ты мне позвонишь?

– Да.

– Не забудешь?

– Нет. Мне и самой не терпится попозировать. – На самом деле мне хотелось побыть наедине с собой, выпить баночку диетической колы и проглотить таблетку. А еще бы не мешало вздремнуть перед душем.

– А я уже встречал вашу повариху, – разговорившись, заметил Клод.

– Гм-м. Свити?

– Теперь ее так зовут? Она раньше работала в «Сексапильных девицах».

– Она была стриптизершей?

– Ага, до несчастного случая.

– Свити что, попала в аварию? – Внезапно я почувствовала невероятную усталость.

– Ага. У нее остались шрамы, так что она больше не могла танцевать. Чтобы скрыть их, понадобились бы тонны тонального крема. К тому же она уже была не так молода.

– Бедняжка, – вымолвила я. Я попыталась представить Свити на высоких каблуках и в перьях. И тут же смутилась.

– Лучше не говори ей, что знаешь об этом, – посоветовал Клод.

Машина затормозила у дюплекса. Кто-то успел пригнать мой автомобиль со стоянки перед библиотекой. На противоположной стороне дюплекса открылась дверь. На пороге с ключами в руках появилась Халли Робинсон. На мне были черные шорты – я ведь собиралась на работу, когда в меня стреляли – и белый спортивный свитер, который мне выдали в больнице взамен разорванной в клочья форменной футболки. Свитер на мне болтался. Но Халли не из-за него стояла как вкопанная, открыв рот. Из машины мне помогал выйти Клод, именно его вид так ошеломил молодую учительницу.

Клод осторожно обнял меня за плечи, восхищенно заглянул мне в глаза и подмигнул.

Чувство юмора у него первоклассное. Приятно сознавать, что Клод все-таки не законченный хам.

– Спасибо, что принесла ключи, – крикнула я, и Халли вдруг вспомнила, что умеет ходить.

– М-м, – промямлила она, – да. – Халли, не глядя на меня, протянула ключи.

– Халли, это мой друг Клод, – с ехидной улыбкой проговорила я.

Клод обнял меня за талию и, не отрывая взгляда от моего лица, рассеянно улыбнулся. О, Боже.

– Привет, Халли, – раздался его бархатистый баритон.

– Хорошо, что тебя привезли домой, – заметила Халли. – Очень мило с твоей стороны, э-э, Клод.

– Ради Сьюки я готов на что угодно, – промурлыкал красавец.

– Серьезно? – Халли встряхнулась. – Очень мило. Сьюки, Энди пригнал твою машину и попросил меня отдать тебе ключи. Хорошо, что мы пересеклись. Я лишь заехала домой пообедать. Мне, гм-м, пора возвращаться… – Перед тем, как сесть в компактную «мазду» и отправиться в начальную школу, Халли еще раз пристально посмотрела на Клода.

Неуклюже открыв дверь, я вошла в крохотную гостиную.

– Вот здесь я и поживу, пока не отремонтируют мой дом, – сообщила я Клоду. Маленькая чистая комната смутила меня. – Я въехала сюда в тот день, когда меня ранили. То есть вчера, – произнесла я растерянно.

Как только Халли скрылась из виду, выражение восхищения тут же сошло с красивого лица Клода. Он посмотрел на меня с некоторым презрением.

– Какая-то ты невезучая, – заметил эльф.

– Иногда бываю, – согласилась я. И подумала о своих друзьях, о той помощи, которую они мне оказали, о том, как здорово было лежать с Биллом на одной кровати. – Но в моей жизни есть и счастливые моменты, – добавила я, скорее сама себе.

Клода моя философия совершенно не интересовала.

Еще раз, поблагодарив Клода и попросив обнять за меня Клодин, я заверила его, что непременно позвоню, как только заживет рана.

Плечо начинало болеть. Закрыв за Клодом дверь, я проглотила таблетку. Вчера днем я позвонила в телефонную компанию; сняв трубку, я с удивлением услышала гудки. Я позвонила Джейсону на мобильник, хотела сообщить, что меня уже выписали из больницы, но он не ответил. Пришлось оставить ему сообщение на голосовой почте. Затем я набрала номер бара и сообщила Сэму, что завтра выйду на работу. У Мерлотта я не появлялась двое суток, терять чаевые и зарплату мне больше не хотелось.

Растянувшись на кровати, я заснула.

Когда я открыла глаза, небо в преддверии дождя затянулось тучами. Высокий клен во дворе соседнего дома гнулся под резкими порывами ветра. Я подумала о столь любимой бабушкой оловянной крыше, вспомнила, как по твердой поверхности барабанил дождь. Дожди в городе никогда не сравнятся с теми, что проливаются на окраине – здесь они не такие сильные.

Из окна я смотрела на стену соседнего дома. Мне стало любопытно, кто там живет. Тут в мою дверь постучали. На пороге стояла запыхавшаяся Арлена, дождь застал ее врасплох. В руках она держала пакет от «Вэнди»; вдохнув аромат еды, мой желудок проснулся и заурчал.

– У меня не было времени, чтобы приготовить тебе что-нибудь вкусненькое, – извинилась Арлена, заходя в дом. – Но, если мне не изменяет память, уныние ты обычно заедала двойным гамбургером с беконом. По-моему, сейчас тебе точно не весело.

– Верно, подмечено, – кивнула я, правда, по сравнению с утренним состоянием, сейчас я чувствовала себя гораздо лучше. Я отправилась на кухню за тарелкой. Арлена, заглядывая в каждый угол, последовала за мной.

– Эй, а здесь мило! – воскликнула она. Сама Арлена с двумя детишками жила в трейлере. Может, мне мой новый дом и казался пустым, но Арлена находила это привлекательным.

– Ну и на что это похоже? – спросила она, намекая на мое ранение. Я постаралась отгородиться от ее мыслей. С точки зрения Арлены, мне ужасно не повезло. – Ты, наверное, до смерти напугалась!

– Да. – Я говорила серьезно, о том же свидетельствовал и тон моего голоса. – Ужасно перепугалась.

– Весь город только об этом и говорит, – простодушно заметила Арлена. Не хватало мне еще стать предметом всеобщего обсуждения. – Эй, ты помнишь Дэнниса Пэттибона?

– Пожарного инспектора? – уточнила я. – Ну да.

– Мы с ним завтра встречаемся.

– Так держать, Арлена. Чем планируете заняться?

– Поедем с ребятами на каток в Грэнгере. У него есть дочь, Кэти. Ей тринадцать.

– Похоже, вы повеселитесь.

– Кстати, он сегодня участвует в слежке, – похвасталась подруга.

Я моргнула.

– Ну и кого же он выслеживает?

– Собирают всех полицейских. Они установят наблюдение за стоянками и попытаются поймать снайпера.

Похоже, стражи порядка не учли одного факта.

– А вдруг снайпер их заметит?

– Сьюки, они же профессионалы. По-моему, полицейские знают, как справиться с этой проблемой. – Мои слова обидели Арлену. Внезапно она превратилась в мисс Законопорядочная Гражданка.

– Остынь, – проговорила я. – Просто я волнуюсь. Стражам порядка вообще-то ничего не грозит, если, конечно, среди них нет оборотня. Однако в меня все-таки стреляли. А я ведь не вервольфиха и не двусущая. Не понимаю, с какой стати снайперу понадобилось меня убивать.

– А где зеркало? – поинтересовалась Арлена. Я оглянулась.

По-моему, в ванной, – неуверенно сказала я. Странно, что в собственном жилище я совершенно не знаю, где, находятся те или иные предметы. Пока Арлена поправляла прическу, я выложила еду на тарелку. Надеюсь, я успею ее съесть, покуда она не остыла. Затем я вдруг обнаружила, что стою, словно набитая дура, с пустым пакетом в руках и пытаюсь определить местоположение мусорного ведра. А, ну да. Его еще нет, нужно сходить и купить. Последние девятнадцать лет я жила исключительно в доме бабушки. Мне ни разу не приходилось вести домашнее хозяйство с самого начала.

– Сэм все еще не может водить машину, поэтому не придет к тебе, но он очень за тебя переживает, – раздался голос Арлены. – Ты завтра выйдешь на работу?

– Надеюсь.

– Хорошо. У меня выходной, внучка Чарлси лежит в больнице с пневмонией, поэтому ее тоже завтра не будет, и Холли даже в свою смену не всегда появляется на работе. Даниэль собирается на день уехать из города. В любом случае, это новая девушка, Джада, гораздо лучше Даниэль.

– Ты действительно так считаешь?

– Ага, – фыркнула Арлена. – Не знаю, заметила ли ты, но Даниэль, по-моему, на все наплевать. Посетителям нужна выпивка, они подзывают ее, а ей, кажется, все равно. Она часами треплется со своим бой-френдом и не обращает никакого внимания на крики клиентов.

С тех пор, как Даниэль познакомилась с парнем из Аркадии, она действительно перестала выполнять свои прямые обязанности.

– Думаешь, она уволится? – поинтересовалась я. Несмотря на то, что Арлена куда-то спешила, мы потратили пять минут на обсуждение этой темы. Подруга посоветовала мне съесть еду, пока та еще теплая. Так что, в основном, говорила Арлена, а я активно работала челюстями. Ничего нового мы с ней для себя не открыли, но время все равно провели здорово. Арлена явно наслаждалась посиделками и ничегонеделаньем.

Минус моих телепатических способностей заключается в том, что я видела, когда меня слушают, а когда нет.

Не успела Арлена сесть в машину, как приехал Энди Бельфлер.

Хорошо, что я засунула пакет от еды в ящик, а то с ним выглядела сейчас как полная идиотка.

– Значит, ты все-таки застала Халли, – сказал Энди – очевидная попытка завязать разговор.

– Спасибо, что отдал ей ключи и пригнал мою машину, – поблагодарила я. Энди умел заставить слушать себя

– Халли сказала, тебя из больницы привез какой-то парень. Говорит, он очень, гм-м, занятный. – Энди пытался выудить из меня информацию. Я улыбнулась. Чтобы там ему ни наговорила Халли, это его явно заинтриговало и вызвало ревность.

– Это точно, – согласилась я.

Энди надеялся, что я все-таки расколюсь. Подождав немного и поняв, что я ему ничего не скажу, он перешел непосредственно к делу.

– Я вот зачем приехал. Ты не вспомнила какие-нибудь детали вчерашнего происшествия?

– Энди, я ничего не знаю.

– Но ведь ты увернулась.

– Ох, Энди, – вздохнула я раздраженно. Ему же известно о моем нынешнем состоянии. – Ты же прекрасно знаешь, почему я увернулась.

Бельфлер медленно покраснел. Румянец ему совершенно не шел. Энди – крепкий мужчина и умный полицейский, но в то же время он склонен верить в то, что для многих людей остается за гранью понимания.

– Здесь, кроме нас, никого нет, – заметила я. – А стены такие толстые, что я даже не слышу, как передвигается твоя девушка.

– А есть кто-нибудь еще? – внезапно спросил Энди, его глаза загорелись от любопытства. – Сьюки, есть кто-нибудь еще?

Я поняла, что он имел в виду. Энди никогда не признается, но ему страшно хотелось знать, есть ли в этом мире, помимо вампиров, людей и телепатов, еще какие-нибудь существа.

– Есть, и очень много, – тихо проговорила я. – Другой мир.

Глаза Энди встретились с моими. Его подозрения подтвердились, детектив был заинтригован. У него так и чесался язык спросить меня о сущности тех, кто стал жертвой снайпера – слова уже почти слетели с его губ – однако в последнюю минуту он передумал.

– Может, ты видела или слышала что-нибудь? Ничего подозрительного не заметила?

– Нет, – ответила я. – Ничего. А что?

Энди промолчал, но я его мысли читала, словно книгу. Пуля, извлеченная из ноги Сэма, не совпадала с остальными.

После ухода Бельфлера я попыталась расшифровать мимолетное ощущение, которое вынудило меня увернуться. Слава богу, вчера вечером на стоянке не было ни одной живой души. Иначе я бы ничего не услышала: снайпер находился слишком далеко от меня и излучал очень слабый сигнал. Я почувствовала его злость и решимость, а, прежде всего отвращение. Стрелявший не сомневался в том, что я омерзительное, не имеющее никакого отношения к людям существо. Глупо, конечно, но я обиделась – не очень-то приятно, что кто-то считает тебя мерзкой тварью. Странно, что пуля из ноги Сэма не совпала с остальными. Ничего не понимаю. Нет, объяснений я могу найти сколько угодно, но все они очень надуманные.

Пошел дождь, на окнах на северной стороне дома появились капли. Мне захотелось кому-нибудь позвонить. Предстоящая ночь не внушала мне никакого доверия. А, дождь все сильнее и сильнее барабанил по крыше, я все больше и больше нервничала; скоро совсем стемнеет.

Не понимаю, почему я дергаюсь. Я привыкла жить одна и до сих пор, меня это не смущало. Сейчас я физически ближе к людям, чем когда обитала на Хамминг-берд-роуд, однако ощущаю тоскливое одиночество.

Садиться за руль мне еще нельзя, но необходимо купить для дома кое-какие вещи. Я бы, несмотря на дождь сходила в «Уол-Март», но медсестра настояла, чтобы я не перенапрягала плечо.

Я беспокойно бродила по дому, пока не услышала звук подъезжающей машины. Да, жизнь в нашем городке никогда не угаснет.

Открыв дверь, я увидела Тару в леопардовом плаще. Естественно, я пригласила ее в дом. Тара хорошенько вытрясла мокрый плащ, но я все-таки повесила его на кухне – с линолеума лужи легче вытирать.

Осторожно обняв меня, Тара спросила:

– Как дела?

Я рассказала ей обо всем, что произошло со мной.

– Я волновалась. На работе дел по горло, но я просто была обязана тебя навестить. Я видела костюм в шкафу. Ты ко мне заходила?

– Да, – кивнула я. – Позавчера. А разве Микки тебе не сказал?

– Он что, был дома? Я же тебя предупреждала, – с дрожью в голосе проговорила Тара. – Он тебе ничего не сделал? Это он стрелял в тебя?

– Насколько мне известно, нет. Я, действительно, пришла к тебе вечером, несмотря на все твои запреты. Знаю, очень глупо с моей стороны. Микки действительно пытался меня напугать. Лучше не говори ему, что приходила ко мне. Как он тебя вообще одну отпустил?

Лицо Тары окаменело. Большие темные глаза остекленели. Подруга замкнулась в себе.

– Микки сегодня куда-то уехал, – процедила она сквозь зубы.

– Тара, ну объясни мне, наконец, зачем ты с ним связалась? Что случилось с Франклином? – Я пыталась не давить на нее, поскольку затронула опасную тему.

Глаза подруги наполнились слезами. Тара хотела мне все рассказать, но сгорала от стыда.

– Сьюки, – выдавила она, наконец. – Мне казалось, что я, действительно, дорога Франклину, понимаешь? Я считала, что он меня уважает как личность.

Пристально глядя ей в лицо, я кивнула. Теперь, когда подруга начала говорить, я ужасно боялась прервать ее.

– Но он… он просто передал меня другому вампиру, когда я ему наскучила.

– О, нет, Тара! Он… Он же объяснил тебе причину разрыва? Может, вы поругались? – Я отказывалась верить, что вампиры передавали Тару, словно бокал с кровью.

– Он сказал: «Тара, ты милая девушка, нам было хорошо вместе, но я задолжал крупную сумму боссу Микки, а последнему ты пришлась по душе».

Я знала, что стою с открытым ртом; но кому до этого есть дело? Я не могла поверить словам Тары. Она была унижена, из-за чего еще больше презирала себя.

– Неужели ты ничего не могла сделать? – спросила я, стараясь скрыть удивление.

– Поверь, я пыталась, – всхлипнула подруга. Она не упрекнула меня за глупый вопрос, принесший ей, как ни странно, облегчение. – Я отказывалась. Говорила, что не какая-нибудь там шлюха. Что встречаюсь с ним, поскольку он мне, действительно, нравится. – Тара сгорбилась. – Понимаешь, Сьюки, я была с Франклином не до конца честна. Он это знал. Я принимала его невероятно щедрые подарки. Но ведь Франклин дарил их просто так, безо всяких обязательств. Я никогда у него ничего не просила.

– То есть тебя передали другому вампиру из-за этих подарков?

Франклин сказал… – Тара разрыдалась. Ее речь прерывалась безудержными всхлипами. – Он сказал, я вела себя как содержанка; сказал, что обеспечивал меня, а теперь хочет получить от меня хоть какую-то пользу. Я возражала, обещала ему все вернуть. Как я поняла из его слов, он был должен Микки кругленькую сумму, а тот хотел получить меня.

– Но ведь мы в Америке, – вскрикнула я. – Как они могут так поступать?

– Вампиры отвратительные существа, – угрюмо пробормотала Тара. – Не понимаю, как ты можешь с ними общаться. Мне казалось, встречаться с вампиром одно удовольствие. Хотя Франклина я, наверное, воспринимала исключительно как богатого дядюшку, – призналась Тара и облегченно вздохнула. – Но ведь это так приятно, когда с тобой обращаются как с королевой. Раньше я и понятия не имела, что это такое. Но Франклин мне, действительно, нравился. Я встречалась с ним не только из меркантильных соображений.

– Он пил твою кровь? – осведомилась я.

– По-моему, во время секса, вампиры ее всегда пьют, а разве нет? – удивилась Тара.

– Ну, в общем, да, – кивнула я. – Да. Вкусив твою кровь, вампир узнает, какие чувства ты к нему испытываешь.

– Серьезно?

– Да. – Уверена, Таре Франклин нравился не так уж и сильно. Ее скорее пленяли его щедрые подарки и учтивое обхождение. Естественно, вампир все это знал. Франклину, может, и было наплевать, что чувствует подруга по отношению к нему, однако именно ее равнодушие подтолкнуло вампира избавиться от нее. – Так как же все случилось?

Ну, все происходило постепенно, – вздохнула Тара, потупив глаза. – Сначала Франклин не смог пойти со мной на концерт, поэтому предложил мне сходить с Микки. Я решила, что он просто не хочет разочаровывать меня – я ведь так этого хотела. Поэтому я не придала этому значения. Микки в тот вечер вел себя как настоящий джентльмен. Когда провожал меня домой, даже не попытался напроситься в гости.

Огромным усилием воли я подавила в себе удивление. Как змееподобный Микки, у которого на лбу написано «Я мерзавец», убедил Тару в том, что он джентльмен?

– Понятно. А дальше?

– Потом Франклину срочно понадобилось уехать из города. Микки пришел узнать, не надо ли мне чего. Он принес подарок. Я решила, что его передал Франклин.

Тара лгала не только мне, но и себе. Она прекрасно знала, что подарок, браслет, был от Микки. Ей, наверное, казалось, что таким образом он выказывает почтение женщине его повелителя.

– Я приняла браслет, и мы пошли в клуб. Вернувшись, вампир начал приставать ко мне. Я его отшила. – Тара повернула ко мне спокойное и царственное лицо.

Возможно, она и отвергла его предложение, но сделана это недостаточно убедительно.

Даже Тара забыла о моих телепатических способностях.

– В ту ночь он ушел, – продолжила подруга, глубоко вздохнув. – Но на следующий раз остался.

Да, Микки постарался на славу.

Я посмотрела на Тару. Она смутилась.

– Знаю, – всхлипнула она. – Я поступила скверно!

– Микки живет у тебя?

– У него есть укрытие неподалеку от моего дома, – пролепетала Тара, понурив голову. – Он приходит вечером и проводит со мной всю ночь. Водит меня на всякие встречи, по клубам и…

Ладно, ладно. – Я погладила Тару по руке. Это не возымело на нее никакого действия, поэтому я обняла подругу. Вышло не очень ободряюще – Тара гораздо выше меня. Все, чего я хотела, так это взбодрить бедняжку.

– Микки такой грубый, – тихо сказала Тара. – Когда-нибудь он меня убьет.

– Сначала его убьем мы.

– Вряд ли.

– Думаешь, он слишком силен?

– Да нет. Просто я не способна на убийство.

– О!.. – А мне-то казалось, что ужасное детство ожесточило подругу. – Ну, тогда надо придумать, как заставить Микки бросить тебя.

– А как насчет твоего друга?

– Какого?

– Эрика. Все говорят, ты ему не безразлична.

– Кто это «все»?

– Местные вампиры. А Билл тебя случайно не передал тебя ему, как Франклин меня Микки?

Комптон как-то обмолвился, что в случае неприятностей мне следует обращаться к Эрику, но вряд ли он планировал передать меня своему начальнику. Признаю, мы с Эриком переспали, но я сама этого хотела, меня никто не вынуждал.

– Нет, – четко произнесла я. – Дай мне подумать. – Я погрузилась в размышления, жутко нервничая из-за пристального внимания Тары. – Кто начальник Микки? – спросила я. – Его мастер?

– По-моему, женщина, – пробормотала Тара. – Микки пару раз брал меня в Батон Руж, в казино. Там он встречался с вампиршей. Ее звали Саломея.

– Как в библии?

– Ага. Можешь себе представить, чтобы кто-нибудь назвал так свою дочь?

– Значит, Саломея – шериф.

– Кто?

– Начальница округа Батон Руж?

– Не знаю. Микки и Франклин никогда не упоминали ее должность.

Я попыталась скрыть раздражение.

– Как называется казино?

– «Семь покровов».

– Гм-м. Ладно, Микки с ней вел себя как-то по-особенному? – С этой фразы начиналась одна из статей в моем настенном календаре. Кстати, он пропал во время пожара.

– Ну, он ей вроде бы поклонился.

– Просто кивнул головой или поклонился?

– Поклонился.

– Понятно. А как он к ней обращался?

– «Госпожа».

– Ясно. – На минуту я задумалась, а потом спросила: – А ты уверена, что мы не сможем его убить?

– Ну, может, тебе и удастся, – проворчала Тара. – Однажды, когда Микки заснул, я минут пятнадцать стояла над ним с осиновым колом в руках. Но я слишком боялась. Если ему станет известно, что я тебя навещала, он придет в бешенство. Ему кажется, что ты оказываешь на меня дурное влияние.

– Попал в самое яблочко, – уверенно проговорила я, хотя вовсе так не считала. – Я подумаю, что можно предпринять.

На прощание я еще раз обняла Тару. Она даже улыбнулась. Не знаю, сумею ли я оправдать ее ожидания.

Ничего другого мне в голову не пришло.

Завтра ночью я буду работать. За окнами сгустились сумерки; он уже проснулся.

Я собиралась позвонить Эрику.