На душу снизошел мир. Я посыпала желтым сахаром глазурованное печенье в форме солнышка. Нуладно, просто круглое, но с блестящим сахаром выходило очень похоже. Устала я от долгих ночей, а материальное свидетельство смены времен года всегда приносило мне умиротворение. Особенно в зимнее солнцестояние.

Я отложила готовое печеньице в сторону на бумажное полотенце и взяла следующее. Тишину нарушала только доносящаяся из гостиной музыка. Таката выпустил «Красные ленты» на университетской радиостанции, и они крутили ее с утра до ночи. Я ничего не имела против. Припев был тот, что я выбрала, подходящий к теме песни, и мне льстило, что я как-то поучаствовала в ее создании.

Пикси спали в моем столе и должны были проспать еще часа два. Айви, наверное, еще дольше не поднимется и не приползет сюда в поисках кофе. Она вернулась перед самым рассветом спокойная и умиротворенная, неосознанно выпрашивая моего одобрения, что она удовлетворила жажду крови на каком-то бедолаге, прежде чем рухнуть в постель, словно бримстоновый нарк.

Церковь принадлежала мне, и я намеревалась насладиться уединением на всю катушку.

Я улыбалась, пританцовывая под гулкий ритм барабанов – гак делаю, когда никто не видит. Здорово хоть немного побыть одной.

Дженкс не только заставил детишек извиниться: сегодня поутру в сверкающей чистотой кухне меня ждал кофейник горячего кофе. Все вокруг сияло, все было надраено до блеска. Даже грязь из вырезанного в линолеуме круга выскребли. На потолке и стенах – ни пятнышка, ни паутинки, и, зачерпывая ножом зеленую глазурь, я пообещала себе все время поддерживать такую чистоту.

Ага, как же, – подумала я, выкладывая глазурные гирлянды. Буду тянуть, пока все не вернется на круги своя – в тот же хаос, из которого меня вытащили пикси. Максимум через две недели.

Двигаясь в такт музыке, я выложила три леденца, словно ягодки. Слегка вздохнув, отложила готовое печенье и взяла следующее, в форме свечки, решая, сделать его фиолетовым – цвета зрелой мудрости, или зеленым – цвета перемен.

Я потянулась за фиолетовой глазурью, когда в гостиной зазвонил телефон. На миг застыла, потом положила шприц с глазурью обратно и побежала к телефону, пока он не перебудил пикси. Пикси в доме хуже младенца. Схватив с дивана пульт, я приглушила музыку.

– «Вампирские чары», – сказала я в трубку – надеюсь, не слишком задыхающимся голосом. – У телефона Рэйчел.

– Сколько будет стоить сопровождение на двадцать третье Число? – спросил ломающийся юный голос.

– Зависит от ситуации. – Я лихорадочно разыскивала календарь и ручку. На обычном месте их не оказалось, и, отчаявшись, я полезла в сумку за блокнотом. Вроде бы двадцать третье – это суббота. – Существует смертельная угроза или нужна просто общая защита?

– Смертельная угроза! – воскликнул голос. – Мне просто симпатичная девчонка нужна, чтобы пацаны меня ботаном не считали.

Я зажмурилась, собираясь с силами. Поздно уже, поздно, – думала я, щелкая ручкой.

– Мы – независимое розыскное агентство, – устало сказала я, – не вампирский дом свиданий. И знаешь что, друг? Сделай себе лучше – пригласи какую-нибудь тихую девочку. Она много круче, чем ты думаешь, и душу у тебя наутро не отнимет.

На том конце бросили трубку, и я нахмурилась. Третий такой звонок за месяц. Может, стоит взглянуть, что за рекламу дала Айви на желтых страницах.

Я вытерла с рук остатки сахара, порылась в узком ящике с автоответчиком, вытащила телефонную книгу и плюхнула ее на кофейный столик. На автоответчике мигал красный огонек, и я нажала кнопку, перелистывая толстенный справочник до раздела «Частные детективы». Голос Ника, неловкий и виноватый, на минуту заставил меня замереть. Он сказал, что заедет около шести утра захватить Джакса и что позвонит мне через пару дней.

– Трус, – выдохнула я, понимая, что это очередной гвоздь в гроб наших отношений.

Он знал, что в это время не спят только пикси. И я решила, что на свидании с Кистеном оторвусь вовсю, убьет его потом Айви или нет. Сообщение я стерла и вернулась к справочнику.

Мы там были почти в самом конце, и я удивленно подняла брови, когда увидела симпатичное объявленьице. Очень даже симпатичное, лучше многих полностраничных: хороший шрифт, а фоном контурный рисунок загадочного вида дамы в плаще и шляпе.

– Быстро. Осмотрительно. Без лишних вопросов, – прочитала я вслух. – Гибкие расценки. Любые способы оплаты. Гарантия. Оплата за час, день или неделю.

Под этим значились три наших имени, адрес и телефон. Я ничего не понимала. Что здесь такого, чтобы принять нас за вампирский дом свиданий или хоть за службу знакомств? Тут я заметила приписку мелким шрифтом в конце страницы – смотреть дополнительную информацию.

Я перелистала тонкие страницы до указанной и обнаружила такое же объявление. Потом присмотрелась внимательней – не к нашему объявлению, а к тем, которые его окружали. О черт, сплошь полуголые дамочки с формами мультяшных красоток. Я кинула на заголовки.

– Эскорт-услуги?… – прошептала я, краснея от вызывающе непристойных объявлений.

Взгляд снова вернулся к нашей рекламе – текст приобретал совершенно другое звучание. Без лишних вопросов? Оплата за весь день или неделю? Любые способы оплаты? Поджав губы, я захлопнула книжку, решив поговорить с Айви. Неудивительно, но нам постоянно звонят.

Здорово раздосадованная, я прибавила звук и пошла обратно и кухню. «Степпенвулф» с их «Magic Carpet Ride» пытались, как могли, поправить мне настроение.

Легчайшее движение воздуха, едва уловимый запах мокрого асфальта заставили меня замедлить шаг – и выстреливший из тори кулак не попал мне в челюсть.

– О Господи! – вякнула я, ныряя в кухню вместо того, чтобы улететь по коридору. Вспомнив Дженксовых детишек, я тронула лей-линию, но ничего больше не сделала, падая в защитный полуприсед между мойкой и столом. И чуть не обомлела, увидев, кто стоит на пороге.

– Квен? – выдохнула я, не поднимаясь.

Атлетично сложенный мужчина с начинающим стареть лицом смотрел на меня безо всякого выражения. Глава службы безопасности Трента Каламака был с ног до головы одет в черное; обтягивающий спортивный костюм смутно походил на униформу.

– Что ты тут делаешь, черт возьми? – возмутилась я. – Я могу в ОВ позвонить, ты соображаешь? И потребовать, чтобы тебя уволокли в обезьянник за незаконное проникновение! Если Трент хочет меня видеть, может прийти, как все нормальные люди. Я его пошлю на фиг, но пусть имеет совесть выслушать это лично!

Квен качнул головой.

– У меня есть дело, но не думаю, что ты с ним справишься. Я скорчила ему гримасу.

– Не проверяй меня, Квен, – зарычала я. – Проиграешь.

– Посмотрим.

Других вступительных слов я не дождалась. Он оттолкнулся от стены и бросился на меня.

Ахнув, я нырнула ему за спину, а не назад, как мне бы хотелось. Квен охраной жил и дышал, попяться я – и сразу попалась бы. С колотящимся сердцем я ухватила уже помятый медный котел с белой глазурью и размахнулась.

Квен поймал его, рванув меня на себя. В мозг плеснул адреналин, я отпустила котел, и Квен отшвырнул его в сторону. Громко звеня, он выкатился в коридор.

Я запустила в Квена кофеваркой – неудачно, провод дернул ее обратно, кофейник выпал и разбился. Квен уклонился, глядя на меня удивленно-сердитыми зелеными глазами, словно не понимая, какого черта я с ним дерусь. Но стоит ему меня поймать, и мне конец. На расстоянии руки от меня стоял шкаф с амулетами, только не было времени активировать хоть один.

Он собрался для прыжка, и, припомнив, каким невероятным прыжком он ушел от Пискари, я бросилась к чану с соляным раствором. Сжав зубы от натуги, я его перевернула.

Квен вскрикнул от омерзения, когда десять галлонов соленой воды вылились на пол, к пролитому кофе и осколкам стекла. Он поскользнулся и шлепнулся, бешено махая руками.

Я запрыгнула на стол, давя печенье и опрокидывая чашки с цветным сахаром. Пригнувшись, чтобы не задевать висящую на крючках утварь, я выбросила вперед обе ноги – как раз когда Квен поднимался с пола.

Мои ноги попали ему прямо в грудь, и мы оба рухнули на пол.

Где все? – Я приземлилась на бедро и охнула от боли. Я громыхала так, что мертвеца – или немертвеца – поднять можно. Но поскольку такой бедлам для нас стал уже привычней, чем тишина, Айви с Дженксом, наверное, старались не обращать внимания в надежде, что все само кончится.

Скользя на полу, я поползла прочь от Квена. Невидяще выставив руки, нащупала пейнтбольный пистолет, нарочно припрятанный на уровне колена, вытащила – составленные стопкой медные горшки с грохотом раскатились вокруг.

– Хватит! – крикнула я, твердо наставив на него пистолет обеими руками. Ну и что, что я всей задницей сидела в соленой воде пистолет был заряжен обычными водяными шариками для разминки, но Квен этого не знал. – Что тебе надо?

Черные штаны Квена промокли и еще больше потемнели;он колебался…

У него дернулось веко.

Хлестнул адреналин. Квен собирался рискнуть.

Инстинкт и практика с Айви заставили меня нажать на спуск, когда он прыгнул, приземлившись на стол как кошка. Я стреляла в него, пока не кончились шарики.

Он сел на корточки, переводя оскорбленный взгляд с меня на шесть клякс у себя на трикотажной рубашке. Черт, один разя промахнулась. Он стиснул зубы и прищурился от злости:

– Вода? Ты зарядила пистолет водой?!

– Ты не рад, что ли? – парировала я. – Что тебе от меня нужно?

Он покачал головой; я зашипела, почувствовав как будто изменение давления – он прикоснулся к лей-линии за церковью.

Я в ужасе вскочила на ноги, отбросила волосы с глаз. Из своей выгодной позиции на столе Квен выпрямился во весь рост, муки у него шевелились, губы шептали латинские слова.

– Черта с два! – заорала я, швыряя в него пистолетом. Он пригнулся, и я принялась кидать всем что попадалось под руку, отчаянно старясь не дать ему договорить заклинание.

Квен увернулся от шприца с глазурью, тот шмякнулся в стену, расплылся зеленым пятном. Схватив противень с печеньем, и обежала вокруг стола, замахнулась, как доской. Квен спрыгнул со стола, прокляв меня вслух. Печенье и алые леденцы разлетелись по всей кухне.

Я помчалась за Квеном, схватила под коленки, уронила в жижу под ногами, упала сама. Он вывернулся из хватки, поймал мой взгляд зелеными глазюками. Я соскребла с пола размокшее и соленой воде печенье и затолкала ему в рот, чтобы он не смог сказать ключевые слова заклятия. Он выплюнул мерзкую массу и меня; загорелое морщинистое лицо горело гневом.

– Ты, мелкая cancula [3] … – сумел сказать он, и я заткнула ему рот опять.

Его зубы сомкнулись у меня на пальце, я с криком отдернула руку.

– Ты меня укусил! – злобно заорала я, замахнулась кулаком, но Квен перекатился, круша стулья, и встал.

Он дышал с трудом, промок до нитки и весь был покрыт крошками и цветным сахаром. Что-то неразборчиво прорычав, он прыгнул на меня.

Я вскочила и повернулась бежать, но он сцапал меня за волосы и больно дернул к себе, я ударилась спиной о его грудь. Одна рука туго обвилась вокруг горла, другой он подхватил меня в промежности, отрывая ногу от пола.

Взбешенная, я локтем врезала ему в живот.

– Убери лапы от моей… – прокаркала я, прыгая назад на одной ноге, – от моей головы!

Я нащупала рукой стену и вмазала его спиной в нее. Еще удар по ребрам, из Квена шумно вылетело дыхание, и хватка у меня на горле разжалась.

Я развернулась приложить его в челюсть, но он исчез. Я пялилась в желтую стену. Ноги из-под меня дернули, я с криком поехала вниз. Он упал на меня сверху, втиснув в мокрый пол, руки зажал над головой.

– Я победил, – прохрипел он, садясь на меня верхом.

Я безуспешно брыкалась, негодуя, что все решит такая глупость, как масса тела.

– Ты кое-что забыл, Квен, – прорычала я. – У меня пятьдесят семь соседей.

Черные брови нахмурились.

Набрав воздуху полную грудь, я во всю мочь свистнула. Квен удивленно раскрыл глаза. Кряхтя от усилия, я высвободила правую руку и дала ему по носу основанием ладони.

Он отдернулся, я столкнула его с себя и перекатилась. Успев подняться только на четвереньки, смахнула в сторону слипшиеся волосы.

Квен стоял прямо, но не двигался. Столбом стоял, подняв заляпанные бывшим печеньем руки в жесте: «Сдаюсь!». У его лица завис Дженкс, наставив в правый глаз Квена острый меч, которым он сражался с фейри-убийцами. Пикси был взбешен, пыльца сыпалась с него непрерывным солнечным потоком.

– Только вздохни, – пригрозил Дженкс. – Моргни. Дай мне повод, ты, чертова ошибка природы.

Я с трудом выпрямилась, когда в кухню влетела Айви, двигаясь с невероятной скоростью – халат за ней не поспевал. Она гут же вцепилась Квену в горло и впечатала эльфа в стенку у двери. Свет замигал, утварь по стенкам забрякала.

– Что ты здесь делаешь? – прорычала она, так сжимая его шею, что у нее пальцы побелели. Дженкс перелетел следом, меч По-прежнему был направлен Квену в глаз.

– Подождите! – крикнула я. Как бы они его не убили. Не то что я сильно против, но потом в кухне будет не продохнуть от сотрудников ОВ, а бумаг-то… Бумаг сколько будет! – Давайте успокоимся, – предложила я.

Я глянула на Айви, не отпускавшую Квена. Руки у меня были в глазури, и я вытерла их о мокрые джинсы, переводя дыхание. Одежда вся в соленой воде, а в волосах запутались крошки от печенья и сахар. Кухня выглядела как «Макдоналдс» после теракта. Я прищурилась на фиолетовое глазурное пятно на потолке. А это когда случилось?

– Миз Морган, – сказал Квен и закашлялся, потому что Айви усилила хватку. Музыка в гостиной сменилась разговором ведущих.

Морщась, я ощупала ребра, разозлилась и пошла туда, где он висел в руке Айви.

– Миз Морган? – заорала я прямо в его наливающееся краской лицо. – Миз Морган? Теперь я миз Морган? Какого черта! – вопила я. – Приперся в мой дом. Пораздавил мое печенье. Ты представляешь, сколько времени мне все это отчищать теперь?!

Он закашлялся опять, и моя злость слегка стихла. Айви смотрела на него с подозрительной настойчивостью. Запах страха от Квена вывел ее из равновесия, она начинала вампирствовать днем. Дело пахло нехорошим, и я отступила на шаг, вдруг отрезвев.

– Э-э, Айви? – позвала я.

– Все со мной нормально, – сипло сказала она, но глаза утверждали обратное. – Хочешь, пущу ему кровь?

– Нет! – воскликнула я и снова ощутила перемену давления. Квен нащупывал линию. Я встревоженно вздохнула. Все выходило из-под контроля, и вот-вот могло кончиться кровью. Я могла поставить круг, но только для себя, Квен бы туда не попал.

– Брось его! – потребовала я. – Дженкс, ты тоже сдай назад. – Никто не шелохнулся. – Ну же!

Еще раз приложив Квена о стенку, Айви бросила его и шагнула в сторону. Он свалился на пол, закашлялся, схватившись за горло. Понемногу выпрямив босые ноги, он отбросил с глаз черные волосы и взглянул на меня.

– Морган, – хрипло сказал он, не отнимая рук от шеи. – Мне нужна ваша помощь.

Я глянула на Айви, завязывающую пояс черного шелкового халата. Ему нужна моя помощь? Ну да-а.

– Ты как, пришла в себя? – спросила я Айви, и она кивнула. Вернувшийся в ее глаза карий ободок был слишком тонок для моего спокойствия, но солнце стояло высоко, а напряжение вокруг ослабело. Она поджала губы, разглядев мою озабоченность.

– Я в норме, – повторила она. – Мне сейчас позвонить в ОВ или сначала его прикончить?

Я пробежала взглядом по кухне. Печенье скончалось – только размазня по всему полу. По стенкам стекает глазурь. Соленая вода подобралась к порогу и вот-вот побежит к ковру в гостиной. Так и подмывало дать Айви его убить.

– Надо же узнать, что он хотел сказать, – вздохнула я, вытаскивая из ящика три посудных полотенца и бросая их к порогу в качестве плотины. Дженксовы детишки выглядывали из-за угла. Разозленный пикси свирепо затрещал крыльями, и они с испуганными трелями испарились.

Достав еще одно полотенце, я вытерла глазурь с собственного локтя и подошла к Квену. Молча встала над ним, расставив ноги и упершись руками в бедра. Дело должно быть не из пустяковых, раз он пошел на риск, что Дженкс вычислит, кто он такой. Мысли метнулись через дорогу, к Кери, и я встревожилась еще больше. Не хотелось, чтобы Трент узнал о ее существовании. Он бы нашел, как ее использовать – не к добру использовать.

Эльф потирал ребра через черную рубашку.

– Похоже, переломы есть, – отметил он.

– Ну, я твой экзамен прошла? – поинтересовалась я ехидно.

– Нет. Но лучше я не найду.

Айви недоверчиво хмыкнула, а Дженкс слетел к его лицу, постаравшись остаться на безопасном расстоянии.

– Ты, болван, – заявил четырехдюймовый человечек. – Мы тебя три раза прикончить могли.

Квен нахмурился.

– Мы. А мне нужна она одна, а не вы. Она проверку не выдержала.

– Значит, ты уходишь, – подытожила я, уверенная, что такого везения мне не видать.

Я представила, что меня ждет впереди, и вздохнула. Первый час дня. Эльфы ложатся спать в середине дня и около полуночи, как и пикси. Квен здесь без ведома Трента.

Слегка восстановив уверенность в себе, я вытащила стул и села, пока Квен не увидел, как у меня дрожат коленки.

– Трент не знает, что ты здесь, – заметила я, и он кивнул с серьезным видом.

– Это моя проблема, не его, – сказал Квен. – И платить я буду, не он.

Я моргнула, пытаясь скрыть свое беспокойство. Трент не в курсе. Интересно.

– У тебя для меня работа, о которой не знает Трент? И какая же?

Квен покосился на Айви с Дженксом.

Оскорбившись, я закинула ногу на ногу и покачала головой.

– Мы одна команда. Я не стану просить их уйти, чтобы ты мог без помех рассказывать, в какую там лажу ты вляпался.

У старого эльфа дернулась бровь, он сердито набрал воздуху, чтобы заговорить.

– Слушай, ты! – Я ткнула в него пальцем. – Ты мне не симпатичен. Дженксу тоже. Айви вообще хочет тебя съесть. Вот теперь начинай.

Он застыл. А я разглядела отчаяние, мелькавшее в его глазах, словно блики на воде.

– У меня проблема, – сказал он, и в тихом контролируемом голосе прозвучала нотка страха.

Я покосилась на Айви. Она задышала быстрее и обняла себя руками, плотнее запахивая халат. Вид у нее был беспокойный, лицо побелело даже больше обычного.

– Мистер Каламак намерен посетить общественное мероприятие и…

Я поджала губы.

– Я уже объясняла сегодня одному типу, что мы не шлюхи. Квен сверкнул глазами.

– Помолчите, – сказал он холодно. – Кто-то вмешивается в некоторые деловые предприятия мистера Каламака. Цель упомянутой встречи – прийти к взаимному пониманию. Я хочу, чтобы вы там присутствовали, дабы не произошло чего-то другого.

Взаимопонимание? Разборка по типу: я-круче-так-что-пошел-вон-из-моего-города?

– Саладан? – высказала я догадку. Квен искренне поразился:

– Вы его знаете?

Дженкс суетился вокруг Квена, пытаясь понять, кто он такой, и все более отчаиваясь. Движения стали слишком дергаными и подчеркивались резким хлопаньем стрекозиных крыльев.

– Я о нем слышала, – сказала я, вспомнив Такату. И прищурилась: – Что мне за дело, если кто-то пытается прибрать к рукам некоторые предприятия Трента? Это «бримстон», что ли? Ну так можешь из преданности хоть в аду сгореть. Трент людей убивает. Я и раньше это знала, но теперь он их убивает ни за что. – Я в ярости вскочила на ноги. – Мушиное дерьмо твой шеф. Я его сдать должна, а не защищать. А ты, – еще громче сказала я, тыкая в него пальцем, – еще хуже мушиного дерьма, потому что никак ему не мешаешь!

Квен вспыхнул, что мне смутно польстило.

– Неужели ты такая дура? – бросил он, и я застыла. – Паленый «бримстон» не от Каламака, а от Саладана идет. Мистер Каламак пытается убрать его с улиц, и если только ты не хочешь, чтобы Саладан завладел городом, лучше тебе позаботиться о безопасности мистера Каламака, как и нам. Берешь ты дело или нет? Плата десять тысяч долларов.

Дженкс взвизгнул от неожиданности на ультразвуке, даже глаза заболели.

– Деньги вперед, – добавил Квен, доставая откуда-то тонкую пачку купюр и бросая их к моим ногам.

Я посмотрела на деньги. Этого мало было. Миллиона долларов не хватило бы. Я шевельнула ногой, и деньги проскользили по мокрому полу обратно к Квену.

– Нет.

– Возьми деньги, а там пусть он загнется, – посоветовал Дженкс с залитого солнцем подоконника.

Затянутый в черное эльф улыбнулся.

– Миз Морган так не работает. – Морщинистое лицо было крайне уверенным, и мне захотелось вцепиться в самодовольные зеленые глазищи. – Если она возьмет деньги, она станет защищать мистера Каламака до последнего вздоха. Я прав?

– Нет, – сказала я, точно зная, что прав.

Только я не собиралась брать эти вшивые десять штук.

– Вы возьмете деньги и работу, – сказал Квен. – Потому что если не возьмете, я всему миру расскажу о том летнем лагере. Вы единственный человек в мире, у кого есть хоть призрачный шанс его спасти.

У меня лицо застыло.

– Сволочь, – прошептала я, не желая пугаться. – Почему бы тебе не оставить меня в покое? С какой стати я? Ты же меня только что по полу размазал.

Он отвел взгляд.

– Там будут вампиры, – тихо сказал он. – Сильные вампиры. Есть возможность… – Он набрал воздуху и глянул мне в глаза. – Не знаю, как я…

Я покачала головой, несколько успокоившись. Ничего Квен не расскажет. Трент придет в ярость – пусть умеренную, – если мне придется упаковать вещички и отплыть в Антарктику; он все еще надеялся заманить меня в свою команду.

– Если вы боитесь вампиров, это ваша забота, – сказала я. – Своей я ее делать не собираюсь. Айви, выкини его из моей кухни. Она не шевельнулась. Я повернулась, и моя досада испарилась при виде ее неподвижного лица.

– Его кусали, – прошептала она. Робкое желание в ее голосе меня поразило. Сгорбившись, она прислонилась к стене, закрыла глаза и медленно втянула воздух, смакуя его запах.

У меня рот открылся – я вспомнила. Его укусил Пискари, как раз перед тем, как я дала вампиру по голове ножкой от стола. Квен – внутриземелец, так что подхватить вирус не мог, зато мастер-вампир мог его ментально привязать. У меня рука сама потянулась к шее, лицо помертвело.

Большой Ал, когда пытался меня убить, принял вид вампира – и приобрел все его способности. Он наполнил мои жилы тем же мощным коктейлем нейромедиаторов, который теперь тек по Клену. У вампиров это приспособительный механизм, он обеспечивает им добровольных доноров, а под действием вампирских феромонов этот коктейль превращает боль в удовольствие. Если вампир достаточно опытен, он может так направить реакцию, чтобы только он один вызывал укусом приятные ощущения, привязывая жертву исключительно к себе и предотвращая перехват личного имущества.

Алталиарепт не потрудился сделать нейромедиаторы избирательно действующими – он же собирался меня убить. У меня остался шрам, который реагировал на любого вампира. Я никому не принадлежала, и если мне удастся удерживать вампирские зубки подальше от моей кожи, то никому и не буду принадлежать. По вампирским меркам, непривязанная жертва считалась низшей из низших, общей закуской, жалкими объедками, настолько не заслуживающей уважения, что всякий вампир мог воспользоваться ею как захочет. Ничья жертва долго не жила, переходя из рук в руки, от вампа к вампу, быстро теряя здоровье и волю; ее бросали разлагаться в унылом одиночестве, как только уродство ее жизни начинало отражаться на лице. Я бы тоже такой считалась, если бы не защита Айви.

Квена, как и меня, укусили и не привязали – а может, Пискари его даже привязал. С сочувствием глядя на эльфа, я подумала, что ему есть чего бояться.

Видя, что я поняла, Квен плавно поднялся с пола. Айви напряглась, и я подняла руку сказать ей, что все в порядке.

– Я не знаю, привязал он меня укусом или нет, – сказал Квен очень ровным голосом, пряча страх. – Мне нельзя рисковать безопасностью мистера Каламака. Он на меня будет рассчитывать, а я могу… отвлечься в критический момент.

Волны блаженства, исходящие от укуса, и правда могли быть сильным отвлекающим фактором даже посреди драки. Сочувствие потянуло меня вперед. Струйки пота пробороздили лицо в мелких морщинках. Ему столько лет, сколько было бы сейчас моему отцу, и при этом у него сила как у двадцатилетнего и стойкость, которая дается только зрелостью.

– Твой шрам покалывает в присутствии других вампиров? – спросила я, сама считая свой вопрос слишком личным.

Но он мне ответил, прямо глядя в глаза:

– Я не попадал еще в ситуации, где мог бы проверить.

– Рэйч? – позвал Дженкс и подлетел ко мне, треща крыльями.

– Тогда я не знаю, привязал тебя Пискари или нет, – сказала я и замерла, ощутив, что мой шрам как раз покалывает, предвещая чувства более глубокие.

У меня глаза распахнулись. Квен застыл на месте. Наши взгляды встретились, и по испугу в его глазах я поняла, что он чувствует то же самое.

– Рэйч! – заорал Дженкс, бросаясь мне прямо в лицо и вынуждая попятиться. Крылья у него горели красным. – Не Квен сейчас главная проблема!

Вслед за его испуганным взглядом я повернулась к Айви.

– О черт, – прошептала я.

Айви вжалась в угол, халат распахнулся, открыв черную шелковую ночную рубашку. Она потеряла контроль над собой, черные глаза смотрели в никуда, рот безостановочно двигался. Я замерла, не понимая, что происходит.

– Убери его отсюда, – прошептала она; с зубов скатилась капля слюны. – О Господи, Рэйчел. Он ни к кому не привязан. Пискари… Он у меня в голове! – Она задохнулась на полуслове. – Он хочет, чтобы я его взяла, и я не знаю, смогу ли с ним совладать. Убери Квена отсюда!

Я тупо на нее смотрела, не понимая, что делать.

– Убери его из моей головы! – простонала она. – Убери! Я в ужасе глядела, как она сползла по стене и скрутилась в клубок, зажав уши ладонями.

– Убери его!

С колотящимся сердцем я повернулась к Квену. Шея пламенела предвкушением блаженства. По глазам Квена я видела, что и его шрам ожил и загорелся. О Господи, это было так хорошо!

– К дверям, – скомандовала я Дженксу.

Схватив Квена за руку, я потащила его в коридор. Из-за спины несся жуткий гортанный вой. Я бросилась бежать, волоча эльфа за собой. Квен остановился, когда мы вбежали в святилище, отнял у меня руку.

– Уходи, сейчас же уходи! – закричала я, пытаясь схватить его за руку.

Он сгорбился и весь дрожал – мастер боевых искусств, он выглядел беспомощным. На лице, четче проступили морщины, по глазам было видно, что дух его сломлен.

– Ты пойдешь с мистером Каламаком вместо меня, – сказал он измученным голосом.

– Ни за что. – Я поймала его руку. Он вдруг будто ожил, рванулся назад.

– Ты пойдешь с мистером Каламаком вместо меня! – повторил он, на лице опять отразилось отчаяние. – Или я вернусь туда, в кухню.

Лицо у него дернулось, и я испугалась, что он туда в любом случае пойдет.

– Он шепчет мне, Морган. Я слышу его через нее…

У меня вдруг пересохло во рту. Мысли метнулись к Кистену. Если я дам ему привязать меня, то кончу вот так же.

– Но почему я? Вокруг полно более искусных колдунов!

– Они все полагаются только на магию, – выговорил он, согнувшись едва ли не вдвое. – А ты к ней прибегаешь в крайнем случае. Это дает тебе… преимущество. – Он ахнул. – Она слабеет. Я чувствую.

– О'кей! – воскликнула я. – Пойду, черт с тобой. Только пошли отсюда!

Болезненный стон, тихий как дуновение ветерка, вырвался из его губ.

– Помоги, – шепнул он. – Сам я уже не уйду.

Сердце колотилось как бешеное. Я ухватила его за руку и поволокла к двери. Сзади страдальчески кричала Айви. Уменя в груди похолодело. Что же я делаю, собираясь на свидание с Кистеном?

Яркий сноп отразившегося от сугробов света пронзил церковный полумрак, когда Дженкс с его семейством привел в действие сложную систему блоков и противовесов, которую мы привесили нарочно, чтобы пикси могли открывать дверь. Квен остановился, почуяв холодный воздух; пикси улетели в глубь церкви.

– Да иди же! – крикнула я от страха и отчаяния, выталкивая эльфа на крыльцо.

У бордюра ждал длинный серый лимузин, и я вздохнула с облегчением при виде Джонатана. Трентов прислужник номер один открыл водительскую дверь и вышел. Вот не думала, что когда-нибудь обрадуюсь при виде этого до ужаса длинного, противного типа. Значит, они вдвоем сюда приехали за спиной у Трента. Зря я согласилась. Влипну покруче, чем обычно, я это уже чувствовала.

Квен тяжело дышал, когда я помогла спуститься по ступенькам.

– Увези его отсюда, – велела я. Джонатан распахнул пассажирскую дверь.

– Ты согласилась? – спросил он, поджав тонкие губы при виде моих перемазанных в печенье волос и мокрых джинсов.

– Да! – Я втолкнула Квена в машину. Он рухнул на кожаное сиденье, будто пьяный. – Езжай!

Высокий эльф закрыл дверцу и посмотрел на меня.

– Что ты с ним сделала? – холодно спросил он.

– Ничего! Это Пискари. Да увози же его! Удовлетворившись объяснением, он прошел на свое место.

Машина завелась невероятно тихо. Я осталась стоять, дрожа на обледенелом тротуаре, пока она не набрала скорость и не скрылась за углом.

Пульс понемногу успокаивался. Я обняла себя обеими руками – зимнее солнце не грело. Медленно я повернулась идти назад, не зная, что я найду скорчившимся на полу в моей собственной кухне.