Псле инсульта я просыпался каждое утро, переполненный жалостью к самому себе, хотя я понимал, что мне повезло, что я вообще выжил.

Я превратился в развалину. Я разучился свистеть, поэтому, когда медсестры обрабатывали меня, я лишь напевал " О, благодать " про себя. Левый уголок моих губ опустился вниз и застыл в таком положении, придавая моему лицу звериный оскал. Левый глаз был широко открыт, и я плохо видел. Я не мог противиться эмоциональным взрывам. Любая вещь могла заставить меня заплакать, и каждый день я старался вернуться к тому, кем я когда - то был. Мне было стыдно, пока я не узнал, что эмоциональная нестабильность - обычное дело для людей, перенесших инсульт, и что все пациенты в палате постоянно плакали.

Я вспомнил, как Шон Майклз сказал, что потерял улыбку. Вот и я потерял улыбку, способность моргать и двигать левой стороной тела. Сначала я надеялся совершить возвращение в стиле Хитмана, но спустя 4 дня я спросил доктора Ватсона, должен ли я свыкнуться с идеей, что я не скоро выберусь отсюда. Он заверил меня, что я никуда не уйду еще долгое время. Но я все еще не понимал масштабов произошедшего со мной.

Я смотрел шоу, посвященное Мордехаю Рихлеру, лежа на больничной койке ; я увидел в конце широкую улыбку обновленного человека, пережившего тяжелое сотрясение мозга, и, зная, что всего через неделю окажусь парализованным, вспомнил слова Винса: " Жизнь несправедлива ".

Я не мог поднять зубочистку. Я постоянно давился едой, потому что губы и язык меня почти не слушались. Мне сказали, что восстановление займет 6 месяцев, дальше прогресса уже не будет, а самыми критичными будут первые три месяца.

1 июля первый канадский олимпийский чемпион в вольной борьбе Даниэль Игали и его тренер Дэйв МакКэй навестили меня в больнице. Когда меня грузили в скорую в парке, Даниэль как раз диктовал голосовое сообщение на мой номер, приглашая меня поужинать с ним, Кофи Аннаном, и африканскими лидерами, прибывшими на саммит Большой восьмерки в Кананаскис, что возле Калгари. Даниэль отвез меня в подвал, где я, сидя в инвалидной коляске, слушал, как милая старушка по имени Мириам, также перенесшая инсульт, говорила, что я поборю эту заразу.

Мой брат Брюс появился в палате без предупреждения со съемочной группой новостной программы. К счастью, мне удалось избежать унижения быть заснятым на камеру в самом унизительном состоянии, поскольку я в то время проходил реабилитационные процедуры. После того случая я составил список друзей и членов семьи, которых хотел видеть, и дал Марси незавидное задание не пропускать тех, кого там не было ; те, кого не впускали, винили во всем ее. Она организовала у моей палаты круглосуточное дежурство охраны в униформе, и я знал, что надежно защищен от непрошеных гостей.

Элли пыталась прикрыться Стю, чтобы проникнуть ко мне, но охранник сказал, что ее нет в списке. Элли наговорила Стю, что я не хочу видеть его, и увезла отца домой. В тот вечер мне позвонил Кит и рассказал, как сильно расстроился отец, я был взбешен. Я не думаю, что Элли могла бы сделать что - то более неприятное мне и Стю. Зная, как я был огорчен, следующим утром Марси заехала в дом Хартов, забрала Стю и привезла его ко мне. Когда она ввезла его в палату, я собрал всю волю в кулак, чтобы подняться с кресла, и сделал три или четыре неуверенных шага, чтобы пожать его большую руку. Он улыбнулся так широко, что на его глазах навернулись слезы.

В один прекрасный день я вернулся после изнурительных процедур и плюхнулся в кровать, желая вздремнуть, но зазвонил телефон. Я никогда так не волновался, слушая голос Винса, как в тот раз. Он говорил мне какие - то взбадривающие слова, пока я боролся с желанием бросить трубку. Мой голос задрожал, когда я пытался рассказать ему, что хочу помириться и что одним из важных условий для меня было, чтобы мою карьеру не стерли из истории.

Мы поговорили о выпуске антологии моей карьеры, которую отменили из - за Survivor Series, и о том, что однажды я смогу попасть в Зал славы WWF. Положив трубку, я разревелся, потому что понял в тот самый момент, что выбросил один из самых тяжелых камней, которые я носил с собой.

Каждое утро Джули приносила мне завтрак и кофе. Я никогда не забуду ее помощь. Я бы никогда не восстановился до моих нынешних кондиций без ее любви и поддержки.

Когда уходила Джули, приходил санитар, чтобы отвезти меня на процедуры. Когда он вез меня по коридору мимо других пациентов, которые постоянно плакали, я говорил себе, что сегодня я должен встать на ноги.

Однажды утром, спускаясь в лифте, я не мог не заметить прекрасного малыша лет 9 или 10. Он сидел в инвалидной коляске, а на месте ног находились бинты с кровавыми пятнами. Расстроенный и угрюмый, он сидел в бейсболке, прикрывавшей лысую голову.

В долю секунды передо мной пронеслись девушки, с которыми я был знаком, и места, которые посещал, когда мир лежал у моих ног. Я сомневался, что это бедный малыш когда - нибудь получит права или займется сексом с девушкой. Мы проехали всего пару этажей, и мне пришлось надвинуть бейсболку на глаза, чтобы скрыть слезы. Храбрость в его взгляде заставила меня застыдиться того, что я жалел себя. Это чувство пробудило что - то во мне.

После поездки в лифте с тем малышом я переоценил свою жизнь. Я медленно вернулся к жизни, шаг за шагом. Я должен был стать героем, которым всегда хотел быть.

11 месяцев спустя я оказался в Австралии.

20 мая 2003 года - несколько дней до четвертой годовщины гибели Оуэна. Я был рад выбраться из Калгари, потому что май действовал на меня подавляюще. Это был долгий год. Да и печально знаменитая погода в Калгари, где весной было ничуть не лучше, чем зимой, была отвратительна. Влажный холодный воздух плохо влиял на меня - мышцы деревенели, и мне было сложнее сохранять подвижность. Это был долгий год.

_____________________________________________________

_____________________________________________________

Это была последняя глава книги Брета Харта. На следующей неделе будет опубликован небольшой обзор того, что было с Бретом в последовавшие 10 лет. А в этом выпуске хотим представить вам тот самый бостонский матч против

LINK: Рикки Стимбоата, который " пролетел " мимо WrestleMania.