Я знал, что сплю, но легче от этого не становилось. Коридор без входа и выхода никуда не делся, зато исчезли мои спутники. Я остался один внутри каменной коробки. Где-то неподалёку капала вода, но пол оставался сухим. Вокруг не было ни одного источника света, но я всё равно видел стены своей тюрьмы. Темнота просвечивала, словно ткань.
Из стены напротив меня вышагнуло Отражение. Оно посмотрело на меня сверху вниз, уперев руки в бока, и спросило:
- И чего мы тут сидим?
Странно, но я ему даже немного обрадовался.
- А где мне ещё сидеть? - я пожал плечами. - Разве что возле другого тупика.
Холод подземелья заставил меня поёжиться.
- Что, приятель, получил? - понимающе ухмыляясь, двойник присел рядом со мной. - Говорил я тебе? Предупреждал - попадёшь? Почему не слушал?
- Отстань. И без тебя тошно.
- А то как же.
Двойник начал водить пальцем в воздухе, и вслед за его движениями на противоположной стене появилась мерцающая надпись «дурак».
- Ты пришёл, чтобы добить меня?
- Ой, ну ещё чего, - отмахнулось Отражение. - Вовсе нет.
Оно задумчиво потёрло подбородок, любуясь на своё творение, а затем всё же присовокупило к нему слово «слабак».
- Перестань малевать, - попросил я.
- Как скажешь, - буквы выпорхнули со стены и весело запрыгали вокруг меня.
- Ну что ты за изверг, - я отвернулся.
- Нет! - рявкнул двойник, и эхо его голоса заставило буквы исчезнуть. - Это ты что за баран? Думаешь, я тут ерундой страдаю? Думаешь, все мои слова и советы - это просто так? Я не твоя весёлая галлюцинация, кретин! Когда я говорю, меня надо слушать!
Он ещё посмотрел на меня с плохо скрываемой яростью, а потом вдруг легко улыбнулся.
- К тому же, это больше в твоих интересах, чем в моих, - веско сказал он. - Ведь тут ты мог и не оказаться, если бы почаще включал голову. Всё ещё жаждешь восстановить свою память?
- Это важно? - я закатил глаза. - Ты можешь хотя бы сейчас отстать от меня? Всё равно твои советы настолько туманны, что я понимаю их едва ли наполовину.
- Конечно, это важно! - Отражение всплеснуло руками. - Ты же сейчас собственными соплями рисуешь картину своей смерти. Тебе по-прежнему важна твоя человеческая составляющая?
- А что если так? Что если это единственное, что для меня сейчас важно?
Двойник медленно закрыл глаза и накрыл лицо рукой.
- Мне достался самый наивный и тупоголовый симбионт в этой вселенной, - тихо и трагично проговорил он.
- Да можешь ты мне по-человечески объяснить, чего тебе от меня надо? - в сердцах крикнул я.
- Хочу, чтобы ты нашёл выход! - Отражение встало на ноги и протянуло мне руку. - Вставай давай! Ну, шевелись! Не ты ли тут жаловался, что «попал в тупик» и «заперт»? Вот бери и ищи причину! Думаешь, это обрушенный тоннель - твоя тюрьма?
Мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Отражение не смеялось. Оно не издевалось. Оно было серьёзно. В его взгляде я видел искреннее желание сказать больше, точнее, понятнее - но двойник отчего-то не мог этого сделать. Поэтому он молчал и ждал, пока до меня дойдёт.
Не дождался.
- Давай сюда руку, остолоп, - сказал он, вздохнув. - Покажу тебе кое-что.
- Что именно? - я протянул двойнику руку, и тот крепко сжал её.
- Выход.
Он шагнул прямо в стену и прошёл сквозь неё, как сквозь туман. Но когда пришла моя очередь, я врезался лбом в камень. От боли чуть искры из глаз не посыпались; я зашипел и отпрянул. Из стены появилась удивлённое лицо Отражения.
- Издеваешься? - прорычал я.
- Что, не получилось? - с невиннейшим видом произнёс кривляка.
- А то ты не видишь!
- А почему? Вдумайся. Я - часть тебя. Я могу пройти, а ты - нет. О чём это говорит?
- О том, что тебя не существует?
- Нет, - двойник покачал головой и вернул оставшуюся часть тела в коридор. - Совсем не об этом.
- О том, что ты здесь всемогущий, а я - нет?
- Почему? Почему я здесь всемогущий?
- Да не знаю я!
Это был неправильный ответ, за который я тут же получил болезненный щелбан.
- Ай!
- Где твоя тюрьма? - Отражение чуть ли не хрипело от злости. - Где стены? Думай, человече! У меня её нет, у тебя - есть! Думай!
Меня взяла злость. Двойник добивался ответов, которых и сам не знал, но хотел услышать от меня. Он словно заранее чувствовал мысли, которые должны были прийти мне - или нам? - в голову, и вёл меня к ним. Но как я мог подумать о том, чего ещё не знал?
- Ты не смог пройти сквозь стену. Потрогай её. Она настоящая?
Я потрогал.
- Да, настоящая.
- А теперь смотри ещё раз.
Отражение повторило мой жест - и его рука провалилась в камень, словно в туман.
- Да как ты это делаешь?
У меня в голове искоркой мелькнула странная мысль; я даже не успел до конца осознать то, что пришло мне на ум, а двойник уже выкрикнул это:
- Я - это ты, но между нами есть разница. Закрой глаза!
Я стиснул зубы и зажмурился, пытаясь сосредоточиться на том, что только что подумал.
- Где стена? - голос Отражения звучал совсем рядом.
- Передо мной.
- Видишь её?
- Я же глаза закрыл!
- Видишь или нет?
- Нет!
- А себя видишь?
- Ничего не вижу!
Меня схватили за руку.
- А теперь - за мной! - И двойник так сильно дёрнул меня вперёд, что я сделал несколько шагов, чтобы только не упасть.
Несколько шагов, хотя от стены меня отделял только один шаг.
Я затаил дыхание, но глаз не открыл. Стало ещё тише, чем раньше: замолкла даже невидимая капель. Холод подземелья больше не чувствовался, но не ощущалось и тепла. Как будто на несколько мгновений всё замерло, перестало существовать - и я в том числе.
- Ну, где стена? - тихо спросило Отражение.
- Не знаю.
У наших голосов не было эха.
- А где ты?
- Не знаю, - я облизнул губы. - Кажется, нигде.
- Нет, приятель. Это я нигде. А ты... сам посмотри.
Я открыл глаза, и в следующий миг в лицо мне ударил ветер. Свежий, уверенный порыв, а не жалкий подземный сквозняк. Прохладный воздух струился по моей коже, забирался под одежду, топорщил волосы. Далеко внизу проплывали облака, над нашими головами застыла бесконечная насыщенная синь. В спину светило солнце. На мгновение мне показалось, что я окунулся в океан свободы.
- Понял теперь? - спросил двойник, и сам же ответил: - Конечно, ты понял. Иначе картинка была бы другой.
- Кажется, да, - отозвался я, не в силах оторвать взгляд от горизонта.
- Жаль, что пришлось таскать тебя за ручку, как ребёнка, - Отражение улыбнулось. - Надеюсь, теперь тебе стало понятнее, почему я это делаю.
Я хотел ответить, что не совсем, но не успел. Двойник лукаво подмигнул мне, закрыл глаза и с блаженной улыбкой растаял в воздухе.
* * *
Конечно, когда я проснулся, стены не исчезли, да и выход по-прежнему не нашёлся. Мы всё так же оставались взаперти на Боги знают какой глубине. Но я всё же проснулся, и проснулся пока ещё живым.
Кир сидел в той же позе. Лина спала, используя в качестве подушки моё бедро. Я аккуратно переложил голову девушки на свою куртку, а сам встал и размялся. Кристалл уже еле светил, но гном явно не торопился его подпитывать. В таком освещении каждый силуэт казался призрачным, а каждая линия - размытой. Если бы в нашем узилище вдруг зажегся дневной свет, я бы, наверное, ослеп.
Я сел рядом с Киром. Тот не обращал на меня ровно никакого внимания, да и вообще не шевелился - словно был один на целом свете.
- Они были белыми, - сказал я задумчиво.
- Кто?
- Гоблины. Никогда не видел белых гоблинов.
- А... - гном махнул рукой. - В соседнем секторе есть проход к меловой шахте. Наверное, оттуда набежали.
- И что, они прямо из мела появляются?
Гном посмотрел на меня как на глупого, но всё же ответил.
- Парень, ты же вроде бывший чистильщик. Должен знать, что отродья появляются из всего подряд, - он помолчал и вдруг добавил: - Один раз во время вылазки мы выбрались на поверхность и встретили зелёную горгулью.
Я присвистнул.
- Это из чего же она была?
- Из нефрита. Она не вся из него состояла, но там было много. Никогда ещё с такой аккуратностью мы не таскались с трупом выродка.
Последнее замечание меня развеселило. Весь Нирион знал, насколько гномы жадны до драгоценных камней, так что я очень живо представил, как они волочат на себе горгулью. Отродья распадаются на составляющие в течение нескольких часов после смерти, так что Киру и его соратникам явно было не до скуки - следить, чтобы каждый кусочек четырёх-пяти пудовой туши доехал до безопасного места.
Сбоку послышалось шевеление - Лина проснулась. Она потёрла глаза, зажгла себе люмик и направилась с ним к противоположному тупику.
- А кого вообще можно встретить на пятнадцатом и ниже? - спросил я, когда девушка прошла мимо нас.
- На средних ярусах в основном обычная шушера, - Кир достал сухарь и начал им хрустеть. - Гоблины, черви-камнеяды, сколопендры, иногда попадаются тролли. Это из наиболее опасных. На двадцатых - рузги, живоглоты. В некоторых секторах живут скорпикоры - вот этих бойся больше остальных. Я один раз столкнулся, - брови гнома выгнулись дугой. - Летают со скоростью катапультного снаряда. Слюна ядовитая, если зацепит зубами или жалом - дуба врежешь в ту же минуту. А зацепить она обычно успевает, с такой-то скоростью...
- Как же ты тогда выбрался?
- Да вот шёл себе по коридору, далеко отсюда, лиг за двадцать... На семнадцатом ярусе. Остановился в небольшом зале, бывшей мастерской. Сел, открыл сумку, давай вещи перебирать. Вдруг с потолка что-то капает - прямо на рукав. Голову поднимаю, а там скорпикора. Висит, когтями в перекрытия вцепилась и скалится. Я даже подумать ничего не успел - если б успел, может и не выбрался, остался бы там чёрту на потеху... То есть скорпикорам. А тогда в одной руке был мешок, а во второй капсула с гремучим порошком. Я эту капсулу вверх метнул, а сам кубарем назад. Капсула разбилась обо что-то и рванула. Меня чудом не зацепило, только оглушило слегка.
- Убило?
- Кого?
- Ну не тебя же! Скорпикору.
- Ага, эту убьёшь. Она заверещала и рванула в другую сторону. Пока дым не рассеялся, я успел свинтить туда, откуда пришёл, и захлопнуть за собой ближайшую дверь. Куртку тут же выкинул к чёрту из-за грёбаной отравы скорпикорьей. Хорошая была куртка...
- Даже гремучий порошок не убил? - удивился я.
- Хех... Не сомневайся, его там даже на тролля хватило бы. Просто скорпикоры - это тебе не отродья. Они умные и живучие, как... как скорпикоры. На них даже магия не действует. Мы иногда покупаем заряженные магические жезлы у ваших Меритари. Против других тварей - действенное средство, а против скорпикор - палка палкой.
- И как вы тогда с ними боретесь?
- Да никак не боремся. К счастью. Они не расселяются, как другие твари, и живут достаточно далеко от наших укреплений. Главное, держаться от тех мест подальше - тогда жив будешь. Поговаривают, что они сторожат что-то, но что - никто не знает. Да и как тут узнаешь, если они...
Он не договорил, потому что из-за угла донеслось громкое и достаточно взволнованное:
- Ки-и-ир! Эн! Подойдите-ка сюда!
Мы с гномом переглянулись и поспешили на зов. Лина стояла недалеко от тупика и озадаченно вертела головой.
- Чего орёшь? - пробасил гном, уперев руки в бока.
- Я слышу здесь что-то. Какой-то шум, очень тихий.
Мы все замерли и затаили дыхание, напряжённо прислушиваясь.
- Слышите? - прошептала девушка. - Какой-то хруст, что ли.
Я не слышал ровным счётом ничего. Зато Кир явно что-то уловил: он размашистым шагом двинулся к Лине и оттеснил её в сторону. Копатель выглядел крайне сосредоточенным. Зажмурившись, он потрогал сначала одну стену, потом перешёл к другой и остановился.
- А ну-ка цыц все, - скомандовал он. - Не дышите и не шевелитесь.
Гном положил обе ладони на каменную поверхность и прильнул к ней ухом. Несколько долгих секунд мы все старательно изображали статуи. Я и Лина с нетерпением ждали, что будет дальше, а Кир всё слушал и слушал, пока, наконец, не открыл глаза и не обернулся.
Он смотрел на Лину так, словно она украла самую святую гномью реликвию.
- Что? - не выдержала девчонка.
- Ничего, - медленно проговорил Кир. - Просто впервые вижу человека с таким хорошим слухом.
Повисла тишина. Лина в растерянности пожала плечами, не понимая, похвалили её или упрекнули.
- Здесь около сажени породы, - гном ткнул пальцем в ощупанную стену, - а за ней искусственная пещера.
Когда новость сообщается таким тоном, крайне трудно понять, хорошая она или плохая. Между тем Кир явно думал, что объясняет доступно, поэтому я, боясь оплошать, задал универсальный вопрос:
- И что будем делать?
- Ломиться туда, разумеется! - гном всплеснул руками. - Судя по звукам, в той пещере муравейник. Это значит, пещера не замкнутая. Сечёте? У нас только одна проблема - разобрать эту стену так, чтобы не вызвать ещё один обвал. Как ты всё-таки услышала? Я ведь несколько раз всё обошёл - и пропустил.
Кир был сама подозрительность. Под его пронзительным взглядом Лина снова пожала плечами и с сомнением выдавила:
- Может, уши от взрыва отошли?
Копатель перевёл колючий взгляд на меня, неопределённо дёрнул плечами и махнул рукой.
- Ладно. Давайте за дело, и так уже день потеряли. Только на этот раз без фейерверков! Где-то у меня были зубила...
Около двух часов у нас ушло на то, чтобы проделать в стене лаз диаметром в два локтя. Кир работал зубилами даже слишком аккуратно, но вряд ли его можно было за это винить. Никому не хотелось засыпаться - в буквальном смысле - в двух шагах от спасения.
Когда очередной кусок породы от удара молотком выпал наружу, до меня наконец дошло, что я не сплю, и что это не очередная бредня Отражения про то, что «стены на самом деле нет». Стена была. Просто она, как оказалось, не являлась преградой.
- Точно, муравейник, - сказал гном, сунув нос в образовавшееся отверстие. - Запашок тот самый.
- Я так понимаю, это не обычные муравьи? - забеспокоился я.
- Почти что обычные. Исключая тот факт, что на них можно ездить верхом.
Кир невозмутимо додолбил лаз и кувыркнулся в него - на вид крайне неловко. Несколько мгновений его было не видно и не слышно, но потом он заглянул в проход и поманил нас рукой.
- Подавайте мешки и полезайте сюда сами. Только аккуратно!
По ту сторону нашего несостоявшегося склепа оказалось тепло и сыро. Теперь и я слышал отдалённое шарканье: оно эхом прокатывалось по неровным стенкам пещеры и не прекращалось ни на мгновение. И да, приторный мускусный запах сильно бил по обонянию.
- Придётся идти прямо через гнездо, - Кир поправил перевязь с топором. - Это не страшно, если вести себя миролюбиво. Этих муравьёв раньше разводили, как скотину, но когда гномы ушли наверх, они слегка одичали. Так что они не будут кидаться на вас, если вы не будете кидаться на них. Кроме королевы, конечно. Если увидите огроменную особь с крыльями - не попадайтесь ей на глаза. Может башку откусить просто от плохого настроения. Всё понятно? Тогда пошли.
Мы попали в гнездо почти сразу, как только отошли от лаза. Уже на подходе нас встретил один из хозяев: он остановился прямо у нас на дороге и принялся с интересом нас изучать. Глаза у насекомого отсутствовали, зато имелись усики длиной в полтора локтя, которыми муравей активно шевелил.
- Не пугайтесь, это щупы, - сказал Кир, медленно приближаясь к насекомому. - Они улавливают колебания воздуха, даже самые незначительные. Он буквально видит наше дыхание. Судя по всему, он нас не боится, а то бы уже жвалами защёлкал. Ну, мелкий, иди-ка сюда...
«Мелкий» позволил гному подойти и погладить себя по голове, даже не дёрнувшись. Жвала и впрямь не двигались, да и вообще муравей не проявлял враждебности. Он невозмутимо вытерпел непрошенную ласку и, развернувшись, засеменил прочь. Мы пошли следом.
Про то, что на этих муравьях можно ездить верхом, Кир не шутил. Даже самые маленькие из них - работники - в холке дали бы фору волкодаву, только выглядели ещё массивнее. Муравьи-воины размерами лишь немного уступали взрослому быку и были почти полностью закованы в хитиновый панцирь. На внутренней стороне их жвал виднелись такие зазубрины, что любая пила бы обзавидовалась.
- Ты уверен, что они не захотят отведать мяса? - встревожилась Лина, косясь на снующих поблизости насекомых.
- Твоего - точно не захотят, - буркнул копатель. - Слишком худющая.
Я верил гному, но всё же старался ступать как можно осторожнее. Это было не так-то просто - муравьи буквально прогрызли пещеру, да к тому же стаскали в неё всё, что нашли поблизости. Поэтому мы карабкались и спускались, ползали и протискивались, перешагивали и перепрыгивали - и всё это стараясь не беспокоить хозяев гнезда. Те сновали повсюду, и лишь немногие при нашем приближении останавливались, чтобы изучить гостей. Большинство просто нас не замечало; муравейник кипел своими, одному ему известными делами.
Порой пещера расширялась, и в стенах появлялись ниши - в них муравьи хранили чуть светящиеся яйца. Кое-где прямо на стенах росли мерзкие бесформенные грибы, которыми насекомые с удовольствием питались. Несколько раз мы забредали в тупики, в которых находили кучи полуистлевшей гномской утвари. Зачем её туда натащили, не смог сказать даже Кир. А в одном из ответвлений мы увидели массивный хитиновый бок, поверх которого лежало блестящее, похожее на стеклянное крыло - и поспешили ретироваться.
Пещера уводила нас всё ниже и ниже, в итоге закончившись сухим тоннелем шестнадцатого яруса. Мы прошли муравейник насквозь без особых проблем - как и обещал Кир. Разве что немного измазались слизью, которой были щедро покрыты стены некоторых гнездовищ. Колония муравьёв оказалась обширной: даже идя по шестнадцатому ярусу, мы ещё долго встречали этих неутомимых работяг, таскающих куски породы. Надо сказать, выглядели они совсем не привлекательно, но я тем не менее проникся к ним симпатией. Они, как-никак, помогли нам выбраться из ловушки, в которую я завёл наш маленький отряд.
- Придётся топать по шестнадцатому, - сказал Кир, когда мы остановились перекусить. - Возвращаться на пятнадцатый слишком долго. Нас и так задержала на целые сутки эта история с завалом. Тут ещё много где порода рыхловатая, так что расслабляться не стоит. Завалы тут не редкость. К тому же, как видите, это вовсе нежилые места, тут какие-то кратковременные выработки были, их лет за пятнадцать-двадцать закончили... Да, ещё один обвал может быть запросто.
Кир с такой лёгкостью говорил о сроках в двадцать лет, что можно было подумать, будто он издевается. Среди людей долгожителями считались северяне, которые нередко доживали до ста лет, но по сравнению с гномами даже они старели до смешного быстро. Жизнь гномов измерялась веками: чтобы умереть от старости, им требовалось три, а иногда и четыре столетия. И пусть старость убивала гномов крайне редко, это был уже вопрос нравов, а не здоровья. Так что Кир, ста двух лет от роду, стоял ближе к юноше, чем к умудрённому годами мужу. Но вряд ли он пытался развлечься за наш с Линой счёт. Уж скорее просто отвык от общества людей.
Остаток «дня» пролетел незаметно. Хотелось убраться как можно дальше от злосчастного участка с рыхлой породой, так что мы, радуясь, что не умрём взаперти, шли ещё долго. Дорога выдалась спокойной; сами собой поддерживались разговоры и придумывались шутки, а Кир временно перестал ворчать из-за лишней болтовни. Мы откровенно наслаждались тем, что живы - вплоть до момента, пока не наткнулись на менее везучую жертву подземелий.
Сразу за переходом между секторами обнаружились разрушенные баррикады, которые некогда прикрывали временное поселение гномов. Здесь повсюду валялись кости, но кому они принадлежали сказать было трудно: битва закончилась очень давно, большинство останков распалось в пыль, уцелели лишь небольшие кусочки. Мы постарались поскорее миновать это место и оказались в квадратном зале, имеющем четыре входа - по одному на каждую стену. Там мы свернули налево, в извилистый узкий проход, в конце которого и упёрлись в очередной обвал. Внизу, наполовину погребённый под каменными глыбами, лежал скелет гнома.
Кости были не такими старыми, как у баррикад, но пролежали явно не один десяток лет. Рядом обнаружился сломанный в двух местах топор, полусгнившее тряпьё и полностью проржавевший нагрудник. Пол и стены рядом с останками были сильно выщерблены.
- Копатель, - мрачно констатировал Кир. - Пережил обвал, но выбраться из-под него не смог. Встретимся в Торе, брат.
Гном дёрнул себя за бороду и развернулся, намереваясь уйти.
- Подождите, - подала голос Лина. - Там что-то лежит.
Девушка вскарабкалась по обломкам и подобрала завалившийся за камень предмет. Им оказалась книжица в твёрдом переплёте. Лина осторожно открыла её, перевернула одну страницу и тут же отдала Киру.
- Тут, кажется, всё по-вашему.
Копатель начал с интересом листать книжку, то и дело хмурясь. Я заглядывал ему через плечо. На потемневших страницах чернели сделанные углём записи и рисунки.
- Это его походный ежедневник. Он записывал сюда всё, что боялся забыть.
Вдруг Кир остановился на одной из страниц, вчитался и глубоко вздохнул. На его лице читалась скорбь.
- Что там?
- Последняя запись. Хреново ему пришлось.
- Прочитай, - облизнув губы, попросила Лина.
Гном снова вздохнул, на этот раз с явным неудовольствием, но всё же выполнил просьбу. Я не слушал, потому что и сам мог прочесть написанное. Строки рун тянулись неровно, то и дело сталкиваясь в конце листа; рука гнома дрожала, но он упорно выводил линии одну за другой. И чем дальше я читал, тем больше понимал реакцию Кира.
Запись начиналась так:
«Говорить не с кем. Это самое дерьмовое в моём положении. Некому рассказать, как сильно я не хочу умирать. Остаётся только записать это. Не хочу, не хочу, не хочу»
Последние слова размазались, и в одном месте лист порвался - так сильно на него надавили углём. Но дальше строки пошли ровнее.
«Справился с собой. Несколько часов не мог думать. Паниковал. Теперь стало полегче.
Это всё треклятая жаба. Мы бежали, да в спешке её не заметили. Одна жаба, а двух копателей похоронила. А Тик - засранец. Наступил он, а страдаю я. Сам-то сразу помер, везучий сукин сын...
Лежу уже давно. Не помню даже как упал - видно, взрывом приложило. Ног не чувствую. Спина болит. На своих отсюда явно не уйду.
К тому времени, как остальные доберутся до укреплений, я буду мертвее камня. Разве что случайно кто наткнётся. Добегался я, как пить дать добегался.
Прошло уже больше суток. Пока пытался высвободиться, не заметил, как уснул. Фляжка с водой почти опустела, хоть я и экономлю. Бросал камни в коридор, безрезультатно. Кричать боюсь - мало ли какая мразь услышит. В коридорах тишина, будто весь мир вымер.
Как забудусь, всё время порываюсь встать. Никак не привыкну к мысли, что уже не сдвинусь с места. Вроде бы и понимаю, а поверить не могу.
(здесь гном закрасил две написанных строки)
Думал выдолбить ступеньку, чтобы было за что схватиться - не вышло. Сломал топор. Глыба надо мной тоже сидит прочно, не сдвинуть. Если б мог, отрубил бы себе ноги - всё равно от них теперь никакого толку, а вылезти мешают.
Боль в пояснице просто чудовищная. Не знаю, сколько ещё вытерплю. Хочется есть, но это ерунда. В руках слабость.
Пока пишу, не так тоскливо. Бумага - отличный слушатель. Ничего не забывает и не перебивает.
Выпил всю последнюю воду за раз. Надеялся напиться напоследок. Не хватило. Уже трое суток лежу, совсем выбился из сил от попыток выбраться. Наверное, пора завязывать барахтаться. Зря только силы трачу. Уже и не знаю, стоит ли пытаться протянуть подольше, или лучше помереть поскорей.
Видел Джину. Она стояла в конце коридора, на грани видимости. Я кричал ей, пока не понял, что это просто бредовое видение. Паршивее минут я в жизни не переживал.
Слышал отдалённые шорохи. Уже не уверен, что они были настоящие. Я тут совсем один. Совсем и насовсем... (уголь немного размыло водой) Может, кто-нибудь и найдёт эти записи. Если прочтёте, вы уж найдите Джину. Скажите, что я не сдавался, но этого не хватило, чтобы вернуться. Я бы всё сейчас отдал, чтобы взглянуть на неё настоящую. Хоть одним глазком. Хоть на полмгновения. Хоть (... снова размытые знаки)
Зажёг последний факел. Во рту всё ссохлось, да и в желудке тоже. Руки немеют. Недолго мне осталось.
Больше не могу спать. Всюду мерещатся пауки. И братьев видел - они будто бы мимо проходили, но на крик не отозвались. Как же так? Неужто и ум меня покидает?
Покидает. Я вдруг снова запамятовал, что ноги отнялись. Взял - и встал. А потом опустил голову и увидел паучьи лапы вместо ног. И как заорал... А крика не услышал.
Стены вибрируют. Всё время. И всё время шаги. Без перерыва, никак не смолкнут. Даже когда зажимаю уши.
Спина уже не болит. Вообще ничего не болит. На руках раны, а кровь не идёт. Не знаю, может я уже умер. Как будто горю. И Огонь Глубин горит...
Не. Могу. Плохо. Пауки. Стен не видно».
Это была последняя разборчивая запись. Несчастный пытался написать что-то ещё, но уже не мог или не видел, что пишет. Угольные каракули плавали по странице, смешиваясь с кровавыми разводами. Очевидно, у копателя случился припадок, поэтому он зашвырнул книжку в угол. Если он и пережил приступ безумия, то умирал уже в полном одиночестве.
Я присмотрелся к скелету. На костях не было ни следов зубов, ни других отметин. Даже добить его было некому.
- Понятно теперь, кто это, - сказал Кир. - Это Скори. А Тик - это его бывший ученик, который со временем стал напарником.
- Ты знал их?
- Нет, только слышал. Я тогда ещё и не думал идти в копатели. Скори собрал восемь ходоков, чтобы дойти до Огня Глубин. Это самая нижняя точка. Нашли всех, кроме этих двоих. Скори даже не знал, что остался последним.
- Что, весь отряд погиб?
- Оказывается, да. Четверо погибли на двадцать седьмом. Их тела нашли совсем нетронутыми - наверное, Тени поработали. Оставшиеся пустились наутёк и для верности разделились. Здравое решение, но это не помогло. Торк и Норк погибли на двадцать пятом. А Тик и Скори, оказывается, уходили до самого шестнадцатого, и тут напоролись на саламандру. Обидно. Всего ничего оставалось пройти...
Кир раскрыл свой мешок и сунул туда книжку Скори.
- И сколько он здесь лежит? - осторожно спросила Лина.
- Давно. Лет сорок. Пойдёмте, нечего тут стоять.
Мы оставили мёртвого копателя и пошли дальше, а я вдруг задался вопросом: как давно существует эта профессия? Я знал, что война гномов с обитателями Глубин длится уже не одну сотню лет, но точные даты никто из историков не указывал. Кир наверняка мог рассказать, но момент был явно неподходящий, поэтому я решил повременить с расспросами.
Безоглядная радость выветрилась из нас в одночасье. Стало не до шуток. Мертвец напомнил нам, что жизнь - в любом случае явление временное, а удача переменчива. И то, что мы выкарабкались один раз, не означало, что опасность миновала навсегда.
Может быть, отчасти благодаря этому фортуна больше не спешила нас наказывать.
* * *
Во всяком случае, она не наказала нас сразу же. Следующие три дневных перехода я не назвал бы безмятежными, но ничего столь же серьёзного, как памятный обвал, не случилось. Зато нам пришлось много убивать.
Сперва нам удалось поохотиться. Три долбильщика - это такие четвероногие твари с когтеобразным костяным наростом на лбу - расположились у колодца и не пожелали уходить. Пришлось их зарубить. Кир тут же предложил отведать блюдо, которое мы никогда не пробовали, и начал свежевать трупы. Мы с Линой смотрели на это действо со смесью отвращения и ужаса, но отказываться не стали. В итоге после прожарки мясо оказалось очень даже ничего. Мне даже отдалённо напомнило баранину.
Ещё мы впервые за весь поход ввязались в драку, когда случайно набрели на группку гоблинов. Обычно нам удавалось или обойти неприятеля, или спрятаться, но эти буквально выпрыгнули на нас из-за угла. Пришлось и их зарубить. Благо, отродий оказалось всего семеро.
Под конец третьего дня ноги завели нас в огромную пещеру-оранжерею. Она была вытянутой, и по всей длине прямо посередине текла подземная река. По словам Кира, некогда в оранжерее выращивали съедобные травы и клубни, но после ухода гномов все гряды заросли бурьяном. В таком виде мы её и застали: из густой щетины травы торчали тонкие стебли со светящимися венчиками, и во все стороны по камню тянулись спутанные кудри вьюна. Мы с Линой сначала обрадовались, что снова увидим настоящую живую природу, но жестоко ошиблись. Зелень здесь и рядом не лежала - растения в лучшем случае были бледно-жёлтыми, да и пахли весьма неприятно. Даже самый живой уголок подземелий выглядел лишь чуть живее, чем мёртвым.
Мы направились к реке, чтобы набрать воды, и чуть не наступили на притаившуюся в зарослях многоножку. Гадина, видимо, жила в оранжерее очень давно, мутировала и отожралась до полуторасаженной длины. Она победила в моём личном конкурсе самого отвратительного создания Нириона. Её мы тоже убили.
Частенько Кир резко останавливался и вёл нас в обход, потому что чуял впереди опасность. Приходилось доверять его интуиции, даже если она ничем не подкреплялась. Вот и про оранжерею он сказал: здесь мы спать не будем. Мы с Линой попытались возразить, мол, здесь воздух свежее, и вообще кроме нас в пещере не осталось ни одной живой души, но гном был непреклонен. Мы снова углубились в тоннели и остановились только когда отошли на значительное расстояние.
На привале копатель вдруг подошёл ко мне и попросил посмотреть мечи.
- Тебе их сам мастер Крорри дал? - спросил он, вертя оружие в руках.
- Нет. Я их купил.
- Купил? - удивился гном. - У кого?
- У того, кто не знал их истинной стоимости, - уклончиво ответил я. - А что?
- Да ничего. Сам-то знаешь, сколько они стоят?
- Мастер Крорри намекнул, что много.
- Много? - Кир даже крякнул от удивления. - Парень, если бы существовало заклинание, от которого все вокруг начинают срать чистым золотом, эти клинки всё равно стоили бы дороже его формулы. Когда ты их в последний раз точил?
- Пока ещё ни разу.
- Вот то-то и оно. Это чёртова сталь, а не какая-нибудь хренотень. И баланс тут соблюдён, и всяких прибамбасов полно. Захочешь зачаровать - пожалуйста, лучше материала не найти. Плюс оружие парное, а значит почти наверняка замагниченное.
- Какое?
- Такое. Пробовал хоть раз один от другого унести на десяток-другой шагов? Нет? Правильно, всё равно не получится. Как только расстояние между замагниченными клинками слишком увеличивается, они стремятся соприкоснуться. Эту связь и не разрушишь, пока не расплавишь саму сталь. А если связь порвётся - они всё равно расплавятся.
- Не слышал про такое, - сказал я с недоверием, но решил при первой же возможности проверить слова гнома.
- Ты, я так понял, ещё многого про своё оружие не знаешь, - усмехнулся гном. - С замками-то уже разобрался, небось. Конечно, они на поверхности. А знаешь, что их можно утяжелять? Клинки кажутся тонкими, но это впечатление обманчиво. Внутри есть пустота. Замок откручивается... - Кир попытался свернуть рукоять, но не смог и призадумался. - Нет, тут не откручивается. Значит, сам клинок отщёлкивается. Да, точно! Где-то на ручке или гарде спрятан рычажок, отпускающий пружину. Нажимаешь - клинок отстреливается. Внутрь него можно залить текучее серебро, чтобы лучше подогнать под себя. А к рукояти клинок крепится тонкой цепочкой из той же чёртовой стали. Сообразишь, зачем это сделано?
- Могу представить, - выдавил я, переваривая вываленные на меня знания.
- Это уже не просто кузнечное дело, - воздев палец к потолку, продолжал гном. - Это очень тонкое и высокое искусство. Обычные оружейники - это камнетёсы, а мастера вроде Крорри - огранщики бриллиантов. Чуете разницу? Одним таким изделием мастер обеспечивает безбедное существование целому поколению своих потомков. Да и как иначе - стоимость материала плюс несколько лет кропотливой работы. И всё благодаря чёртовой стали... Больше ни один металл не выдержит таких испытаний.
- И у кого вообще хватает денег на такие покупки?
На лице Лины отчётливо читалось недоумение. Она не понимала, откуда берутся такие горы денег, и как можно эти горы отдать за одну только вещь. Честно говоря, я тоже не до конца это понимал.
- Их не покупают, а заказывают. И если ты думаешь, что спрос на такие игрушки невысок, то ошибаешься. В мире хватает толстосумов. Их больше, чем ты можешь себе представить, и деньгами они разбрасываются бесстрашно. Обычно подобные изделия оседают в какой-нибудь тайной сокровищнице, и никто кроме хозяина их не видит. Так что, парень, радуйся. И смотри не потеряй.
Я принял мечи обратно, боясь их уронить. Киру удалось убедить меня в том, что я обладаю сокровищем, но тут же появился ряд проблем. Во-первых, стало жаль отбиваться этим сокровищем от мерзких тварей, которые даже куска мыла за свою жизнь не видели. Во-вторых, после слов «смотри не потеряй», я стал бояться их потерять. Не то, чтобы проблемы эти сильно мешали - я не питал слабости к дорогим побрякушкам - но из-за любви к искусству мне стало не по себе.
В любом случае, задумываться обо всём этом было некогда. Переночевав прямо на лестничном пролёте, мы двинулись дальше. Дошли до титанических размеров чертога и побежали, чтобы побыстрее миновать открытое место. Пару раз за день столкнулись с гоблинами: первый раз убежали, во второй подрались. Дошли до очередной границы секторов и упёрлись в запертые каменные створки, которые так и не смогли открыть. Нашли какую-то заросшую мхом трубу и ползли по ней на четвереньках с полчаса. Мы то и дело делали небольшие крюки, чтобы пополнить запасы воды. Судя по частоте, с которой нам попадались колодцы, удалённость от поверхности нисколько не сказывалась на качестве гномского водопровода.
Вечером мы спустились на семнадцатый ярус и остановились в зале со сквозным проходом. Разумеется, говоря «вечер», я подразумеваю тот отрезок времени, когда мы начинали искать место для ночлега. Между собой мы с Линой тоже частенько прибегали к этим весьма условным обозначениям: гному было до свечки, а вот нам, привыкшим к солнцу, требовалось хоть как-то ориентироваться во времени суток, даже если понятия утра, дня, вечера и ночи существовали только у нас в головах. Иначе чувство потерянности становилось невыносимым.
- Что я могу вам сказать, ребятушки, - сказал Кир, едва мы сбросили с себя ноши. - Мы снова хорошо идём. Без особых сюрпризов. Без задержек. Потерянное не наверстали, но и отставание не увеличили.
- Ты говорил, тут полно самых разных тварей, - Лина сняла сапоги и потирала натруженные ступни. - А мы что-то в основном на гоблинов натыкаемся.
- Тут их большинство, - пожал плечами гном. - Снизу для них слишком опасно, а тут - в самый раз. И жратвы достаточно, и конкурентов не много. На верхних ярусах плотность повыше, но только возле выходов на поверхность. На нижних тоже веселее, но уже за счёт выходцев с Глубин. А с восемнадцатого по двенадцатый - так, середнячок. В каком-то смысле тут безопаснее всего. Потому мы и идём горизонтально, а не спускаемся.
- Ну и ладно, - девушка сосредоточенно массировала лодыжку. - Меня полностью устраивает.
Я улыбнулся, глядя на неё, но внутренне отнюдь не веселился. Лина постепенно менялась - или же мне, старательно наблюдающему за ней изо дня в день, так казалось. Черты её лица будто слегка заострились, приобретя некую аристократичность. Кожа вроде бы слегка изменила оттенок, но из-за слабого освещения я бы не поручился за это наблюдение. Так же как и за цвет глаз: они словно выцвели, и вместо былой зелени мне всё чаще мерещилась сталь. Девушка почти не уставала за дневной переход, легко просыпалась и не засыпала на дежурствах, чем быстро заслужила уважение Кира. Меня её стойкость тоже удивляла, ведь раньше Лина жаловалась и на меньшее, а теперь словно обрела сверхчеловеческую выносливость. Я был рад, что ей не приходится измождать себя, но опасался подвоха. Жизненный опыт подсказывал мне, что подвоха не может не быть.
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, я отошёл к выходу из зала. Поначалу Кир не отпускал нас от лагеря и на три шага, но потом, видя, что мы пообвыклись и набрались опыта, ослабил бдительность.
По ту сторону проёма лежал большой и совершенно пустой чертог. Он был вытесан с математической точностью: все поверхности гладкие, углы - прямые, колонны распределены равномерно, левая половина полностью повторяла правую, а ближняя - дальнюю. Некоторые участки стен были украшены фигурной резьбой. В каждом углу имелось возвышение, на которые вели пологие лестницы. Каждая колонна тоже стояла на своеобразном пьедестале: словно множество квадратных пластин лежали одна на другой, и каждая следующая была чуть меньше предыдущей.
Я глядел на это геометрическое великолепие и не мог представить, зачем его понадобилось создавать. Вряд ли зал имел функциональное назначение, ведь в нём не было ничего, совсем ничего, кроме вычурной архитектуры. Уж скорее его строили просто ради строительства. Очень типично для гномов: просто сидеть на месте они не могут, поэтому если важной работы нет, они придумывают себе работу для развлечения. «Мы закончили всё запланированное строительство? А давайте построим что-нибудь ещё, просто так!»
- Здесь где-то рядом селение? - спросил я у гнома, вернувшись.
- Да, - удивился гном и прищурился. - А ты откуда знаешь?
- Вряд ли твои предки стали бы далеко ходить, чтобы отгрохать такое, - я указал на выход из зала.
- А... Да, тут неподалёку древний город. Его забросили после открытия первых Врат. Там есть на что поглазеть, но мы туда не пойдём.
- Чего так? - расстроилась Лина.
- Во-первых, потому что там как пить дать шушера кишмя кишит. Сейчас мы в предместьях, в которых совершенно нечего ловить, но ближе к городу станет чертовски оживлённо. А во-вторых, потому что нам в другую сторону. Осталось пару часов пути по семнадцатому, а потом будет почти вертикальный спуск в самый низ.
- То есть мы почти пришли?
- Не совсем. Мы просто одолели самую большую и самую простую часть пути. Так что если вам скучновато, дальше станет веселее.
Мы с Линой встревоженно переглянулись.
- Всё, давайте закругляться с разговорами! - скомандовал Кир. - Город не так уж далеко, поэтому двое сторожат, один отдыхает. Меняемся раз в три часа. Договорились? Договорились.
С этими словами он завалился спать первым. Мы с Линой решили не возмущаться и бросили жребий на то, кому спать следующим. Я проиграл.
О том, чтобы выспаться, и речи не шло. Об этом вообще с самого первого дня спуска можно было не мечтать. Сначала сон не шёл, потому что атмосфера полных опасностей подземелий к этому не располагала. Потом регулярный недосып начал сказываться, и мы стали засыпать, как сурки. Но появилась другая проблема - времени не хватало! В лучшем случае удавалось забыться на четыре часа, пока не наступала пора вставать или дежурить. В пути было не до сна, но стоило лишь присесть - и между верхними и нижними веками возникало непреодолимое взаимное притяжение.
Итак, мне предстояло сидеть на страже шесть часов, и эти шесть часов должны были стать последним островком относительного спокойствия перед прыжком в бурлящий океан хаоса под названием Глубины. Я настолько устал за последние дни, что думал: поскорей бы всё это закончилось. Надоело. Все эти пещеры, тоннели, тишина, затхлый воздух... Словно в очень просторном склепе. И костей в достатке - вспомнить того же Скори. Различие только в том, что в склепе живности почти нет, а та, что есть, питается лишь мертвечиной. Хотя самое страшное в тоннелях под Небесным Пиком, конечно, не перспектива быть съеденным.
Самое страшное - темнота. Темнота-мать. Темнота-царица. Если находишься с ней наедине достаточно долго, начинает казаться, что она разумна. Бежит следом, наступая на пятки и глотая эхо шагов. В спину всё время упирается незрячий взгляд столетий тишины и мрака, тяжёлый и холодный. Сколько всего он повидал с начала времён? Ведь темноте безразлично время, безразлично пространство. Она сама - вечность. Колыбель и последнее пристанище. Даже если ты привык жить на свету, не сомневайся, что после смерти всё равно растворишься во мраке.
Чёрная бездна разверзлась передо мной; я понял, что падаю в неё и никогда не достигну дна. Вечный полёт в полнейшей темноте... «Наконец-то посплю» - мелькнуло в голове, но уже в следующий миг я, дёрнувшись, проснулся.
Не заметил, как задремал. Лина сидела напротив и невозмутимо ковырялась в ногтях. Она-то наверняка видела, как я клюнул носом, но решила, видимо, что отдых мне не повредит. Вполне в её духе: игнорировать опасность и приказ, чтобы поступить не как говорят, а как сама считает нужным. Сердобольная моя. Я мысленно поблагодарил девушку за доброту, но всё же посчитал свою оплошность непростительной, а потому решил чем-нибудь себя занять до конца дежурства.
В центре зала имелся колодец, но ведра рядом с ним не обнаружилось. Да и вообще не похоже было, что из него когда-то черпали воду. Я заглянул в трубу и прислушался. Темно и тихо. Тогда я интереса ради сотворил люмик и спустил его сначала на пару саженей, потом на десяток. Труба и темнота. Я спускал огонёк до тех пор, пока заклинание не расплелось из-за расстояния, но ничего, кроме круглой каменной шахты внизу не увидел. Появилось детское желание кинуть что-нибудь вниз и дождаться звука падения, но я тут же себя одёрнул. На такой шум наверняка сбегутся твари со всех окрестностей, но к тому времени я буду уже мёртв. Кир мне самолично голову открутит.
Я сел рядом с Линой, надеясь убить время болтовнёй, но разговор не клеился. Мы оба утомились, так что говорить не очень-то хотелось. В поисках интересной темы я наткнулся взглядом на мечи - и мгновенно понял, чем займусь.
Отойдя в сторонку, я извлёк клинки из ножен и принялся их изучать. На первый взгляд в оружии не было никаких кнопок, рычажков и прочих странностей. Впрочем, если бы они находились на виду, я бы уже давно их обнаружил. Кир недаром сказал, что механизм скрытый. Тогда я стал нажимать на все выступы рукояти по очереди. И нашёл.
Возле самой гарды рифлёная поверхность рукояти провалилась в углубление, но ничего не произошло. Я нахмурился и начал сосредоточенно тыкать пальцами во всё, что могло оказаться кнопкой. Ничего не получалось. «Запрятал, как будто свою личную сокровищницу! - подумал я со злостью, и попытался мыслить логически. - Ладно. Механизм должен активироваться легко, но случайно срабатывать не должен. А ещё подразумевается, что обе руки у бойца заняты. Значит, всё должно быть совсем просто...»
Выступ на противоположной стороне рукояти так же провалился, и клинок с тонким щелчком выстрелил в потолок. К счастью, не долетел, а то звону было бы на лигу. Лина тотчас повернулась ко мне и постучала костяшками по лбу - мол, дурак что ли? Я виновато пожал плечами и мотнул головой: хочешь посмотреть? Девушка даже не стала отвечать - сразу перебралась поближе.
Кир почти ни в чём не ошибся. Клинок крепился к рукояти цепочкой, которую можно было принять за нить: настолько мелкими оказались звенья. Она легко помещалась в пустоте рукояти, оставляя место ещё и для сматывающего механизма, который срабатывал при повторном нажатии на кнопки. Сам клинок почти ничего не весил, словно был сделан из бумаги, а в месте соединения с цепочкой имел пару тоненьких отверстий. Без специальной иглы они не представляли пользы - всё равно внутрь ничего залить не получится. И каждая деталь, начиная с пружинок, выталкивающих клинок, и заканчивая самим телом рукояти, была выкована из живой стали. Тончайшая работа. Блестящая, я бы даже сказал.
- Очуметь, - прошептала Лина, глядя мне через плечо. - Никогда такого не видела. И что, с этим намного удобнее?
- Удобнее, если есть особый навык. - Я нажал на кнопки, и клинок в считанные секунды вернулся на место. - Цепочку из живой стали не так-то просто порвать, даже если она толщиной в несколько волосинок. А таким выстрелом клинка и убить можно. В перспективе для боя на дистанции это очень полезная придумка. Только надо научиться ей пользоваться.
- Некогда нам сейчас учиться, - вздохнула девушка.
Я посмотрел на неё с удивлением.
- Соскучилась по учёбе?
- Не то что бы по учёбе. По солнцу в основном. По пению птиц. В общем, по всему, что было до спуска.
- Да, я тоже, - вздохнул я. - Хочешь вернуться?
- А ты хочешь?
- Нет. Мне надо добраться до Скопления и узнать то, что мне давно положено знать. Но рвение уже не то, что раньше.
- Это от усталости, - кивнула Лина. - От неё иногда вообще с места двигаться не хочется.
- Нет, не поэтому, - я помотал головой. - Посидев под завалом, я кое-что вспомнил. У всего есть цена, и важно не продешевить. Понимаешь? Я опасаюсь, что знания, которые меня ждут там, внизу, не стоят приложенных усилий. Что эти усилия стоило бы приложить к чему-то более стоящему.
- А что эта цена тебе не по карману, не боишься?
- Нет, не боюсь. Вопрос не в том, могу ли я. Вопрос - стоит ли?
- Поживём - увидим, - пожала плечами девчонка.
- Да, - согласился я. - Увидим.
* * *
Разумеется, никто из нас не выспался. Мы просто отдохнули достаточно для того, чтобы ещё день продержаться на ногах. Один только гном казался неутомимым: он шёл, ел, спал и снова шёл, словно какой-то голем, несмотря ни на что. Именно он растолкал меня, когда пришло время выдвигаться - и молча ушёл сворачивать лагерь, как только убедился, что я открыл глаза.
Мы прошли через чертог, который я вчера с удивлением разглядывал, и углубились в переплетение вспомогательных коридоров. Они окольцовывали город и служили чем-то вроде окружной дороги, что нам пришлось как раз кстати.
Почти сразу из боковых ответвлений послышался странный шум. Едва мы останавливались, чтобы прислушаться, он смолкал - словно и не было. Серьёзный и собранный Кир приказал нам с Линой двигаться дальше, а сам притаился в какой-то нише. Мы отошли на несколько саженей и остановились за ближайшим поворотом. Коридор казался безопасным и тихим, но в то же время стало тревожно - как когда ты уверен, что в доме один, и вдруг чувствуешь присутствие кого-то ещё.
Кир вынырнул из-за угла внезапно; мы не слышали его шагов, и оттого оба вздрогнули.
- Ничего не понимаю, - прошептал он. - Вы перестали топать, и сразу стало тихо. Но пока вы шли, готов поклясться, я слышал, как что-то шуршит в коридоре напротив.
- Если так, то это не отродья, - сказал я. - Те бы уже завопили и кинулись в погоню.
- Прав, - кивнул Кир. - Тут кто-то поумнее.
Мы двинулись дальше. Копатель вёл нас таким образом, чтобы вокруг было как можно больше перекрёстков - на случай, если придётся бежать. И всё время, пока мы шли, из темных зевов боковых переходов доносились странные звуки, от которых наши нервы натягивались всё сильнее.
- Кто бы это ни был, они гонят нас, пытаются зажать в кольцо, - всё так же шёпотом сказал Кир. - Пока им это не удаётся, потому что ответвлений слишком много, они просто не успевают перекрыть все выходы. Но скоро будет большая дорога, и там нас уж точно встретят. Сами знаете, что делать.
Все трое обнажили оружие. Мне пришлось обойтись только одним мечом, потому что для двух было тесновато: мало того, что коридор сузился, так ещё и потолок опустился.
Я лихорадочно оценивал ситуацию. Оставался небольшой шанс, что за нами просто наблюдали или пытались выгнать со своей территории. Очень небольшой шанс. Скорее нас собирались пригласить на обед в качестве собственно обеда. И заметили, похоже, как только мы покинули пустой чертог.
Гнали нас довольно долго, и мы явно прошли мимо поворота к той лестнице, по которой должны были спуститься на восемнадцатый. Она находилась с краешку, где убежать было бы некуда, поэтому Кир вполне обоснованно провёл нас мимо. Но что будет, когда эти бесконечные перекрёстки закончатся?
- Кир! - позвал я шёпотом.
- Что? - так же тихо отозвался гном.
- Каков план?
- Добраться до большой дороги! Она упирается в переход между секторами. Если там прорвёмся, считай, ушли!
- Думаешь, они не догадались до этого? Нам не дадут прорваться!
- Твои предложения, гений?
- Есть по пути ещё спуски на другой ярус?
Кир повертел головой, словно карта подземелий была начертана прямо на стенах.
- Есть, но она слишком близко к городу.
- А они-то думают, что мы идём к выходу из сектора!
- И?
- Надо продолжать двигаться к нему, но забрать немного ближе к лестнице. В решающий момент мы просто резко повернём и всё! Они не успеют нас отрезать!
- С чего это ты взял, что они не успеют? Мы даже не знаем кто это, не говоря уже о том, сколько их!
- А мы немножко форсируем события!
- Как?
- Побежим, конечно! Тогда они поймут, что выдали себя и первым делом кинутся перекрывать выход из сектора. Есть шанс, что у лестницы никого не окажется!
Кир, не сбавляя шага, обернулся ко мне. Было видно, что план ему понравился, но он всё ещё взвешивал все «за» и «против».
- Есть только одна проблемка, - сказал он наконец. - Даже если мы доберёмся до Базальта, нам придётся вскрывать запертые Врата или топать по двадцать восьмому до открытых, а это в десять раз опаснее!
- Ты же понимаешь, что если нас поймают здесь, мы и дотуда не дойдём?
- Чёрт! Ладно, драпаем!
Для верности последнюю фразу Кир выкрикнул вслух, поэтому нам больше ничего не оставалось, кроме как задать стрекача. Преследователи тоже перестали таиться: сразу с нескольких направлений раздался топот и невнятные перекрикивания.
Я бежал последним и постоянно оглядывался, так что первым разглядел врагов. Первая мысль была: «Ну и уроды!» Шея у них почти отсутствовала, куполообразная голова крепилась прямёхонько к туловищу, плавно переходя в горб. Из крепкого торса росли узловатые руки и ноги, покрытые болотного цвета кожей. Вместо ушей - дырки, уходящие вглубь черепа, глаз вообще нет. В широком безгубом рту полно мелких зубов. Никогда прежде я не встречался с такими созданиями.
От гоблинов они отличались не только значительно большими размерами, но и тем, что носили подобие одежды: лохмотья и обрывки кожи, туники, изготовленные из хитиновых панцирей, и даже нечто вроде обуви. У одних из них в руках мелькали дубинки, у других - копья, у третьих - настоящие мечи. Оружие так же походило на ученические поделки, но зато явно изготавливалось самостоятельно.
Кир, тоже увидев одного из преследователей, истошно завопил:
- Троглодиты?! Святые черти, вот не повезло-то!
Он свернул направо, да так резко, что мы с Линой едва не пролетели мимо. Впереди из темноты вынырнула арка - как обычно перед любой лестницей.
- Догоняют! - крикнула Лина.
- Да всё, успели, успели!
Мы ворвались на лестницу и понеслись, перескакивая через две ступеньки. На площадках тормозили о стены и бежали дальше. Троглодиты отставали не больше, чем на один пролёт. Я жутко переживал, что кто-нибудь из нас упадёт и сломает себе что-нибудь. Пришлось бы отбиваться, потому что с раненым на плечах далеко не убежишь, а это была почти верная смерть. Впрочем, далеко ли мы могли убежать целыми?
Позади остался восемнадцатый ярус, девятнадцатый, двадцатый... Со слов Кира выходило, что лестница уходила вертикально до самого двадцать восьмого, где находились Врата на Глубины. Я не знал, что эти Врата собой представляют, но очень надеялся, что они закрываются. Сотни ног грохотали в десятке саженей позади; если преследователи не отстали за три яруса, то остановить их способна была разве что серьёзная физическая преграда.
Двадцать первый, двадцать второй, двадцать третий... Ступеньки становились выше, пролёты - длиннее, а ноги начали уставать. Я прикинул: если споткнуться в начале лестницы, к её концу целых костей останется намного меньше, чем сломанных. Легче от этой мысли не стало, повлиять на свою координацию я не мог, так что решил просто молиться, чтобы такого не случилось. Вроде бы это даже помогало.
Двадцать четвёртый, двадцать пятый...
- Стойте! - Кир выставил руки в стороны, чтоб мы не пролетели мимо.
- Что такое?
- Видите волны на лестнице? - в месте, куда он указывал, по камню и в самом деле пробегала рябь. - В этом дерьме можно запросто утонуть, так что прыгайте!
Он прыгнул первым, с места перемахнув оставшееся до площадки расстояние.
- Я не... - девчонка не успела договорить - я швырнул её в объятия гнома и прыгнул сам.
Уже в конце пролёта мы услышали сзади рычащий вопль, и Кир злорадно хохотнул. Троглодиты почуяли неладное слишком поздно - тех, что успели остановиться, столкнули напирающие со спины. Таинственная жижа поглотила их тела так быстро и хищно, что у меня волосы дыбом встали. Но остальные словно и не заметили ничего: они сходу перемахивали опасный участок и оказались уж совсем неприлично близко к нам.
- Быстрее! - заорал я. - Догоняют!
Лина засеменила ногами с такой скоростью, что догнала Кира, но тот крикнул:
- Куда?! Вляпаться захотела?! - и одним рывком отправил её обратно.
Двадцать шестой, двадцать седьмой... Двадцать восьмой!
Лестница оказалась в два раза короче, чем предыдущая, резко уйдя в угольно-чёрный пол. Он оказался таким гладким, что мы заскользили, едва ступив на его поверхность. Вокруг обуви при каждом шаге взлетали облачка пыли: видимо, никому не нравилось здесь ходить.
Потолки резко опустились, мне пришлось сгибаться почти пополам, чтобы бежать дальше. Стены стали грубыми и неровными - никто и не думал наводить здесь красоту. Местами приходилось буквально протискиваться через особо узкие места.
- Вот настырные! Даже по Базальту бегут, не боятся! Видать, сильно оголодали?! - последнюю фразу Кир проорал так, чтобы слышали троглодиты. Ответом ему был рык нескольких преследующих нас тварей.
Лина поскользнулась и упала; я подхватил её свободной рукой и толкнул вперёд. Девушка побежала дальше, а вот сам я чуть не растянулся на полу. Треклятые лестницы изрядно нас измотали, и, наверное, только страх не давал упасть от усталости.
- До Четвёртых Врат слишком далеко, не доберёмся! Придётся ломиться в Пятые, они тут рядом! - крикнул гном.
- Они открыты? - спросил я, стараясь не сбить дыхание.
- Скорее всего нет, но ты надейся!
Внезапно коридор стал свободным и широким, углы вливающихся в него переходов явно разбили чем-то тяжёлым, по стенам и потолку тянулись глубокие борозды, словно кто-то вёл по ним раскалённым кайлом. Я насчитал восемь поворотов, прежде чем коридор кончился высоким длинным залом. Из него не было выхода.
Зато были Врата.
Базальтовый куб, растущий прямо из пола. Вместо одной грани - зеркало, в котором мы увидели собственные отражения. В самом центре зеркала темнела квадратная ниша с каким-то приспособлением.
- Поворачиваем! - Кир попытался резко остановиться, но проехал ещё сажень по скользкому полу. - Здесь заперто!
- Не успеем, они слишком близко! Открыть сможешь?
- Попытаюсь, но это займёт время!
- Я выиграю тебе его, пытайся! - я бросился к единственному выходу из зала.
- Только не как в прошлый раз! - истерично добавил гном, чем заставил меня улыбнуться.
Я вовсе не собирался снова замуровывать нас. Был и другой способ закрыть брешь.
Собой.
Возьми плохого бойца, добавь ему силы, ловкости, умения - и получишь хорошего бойца. Развей его реакцию, научи мыслить стратегически, и хороший боец превратится в хорошего воина. Но награди одного воина сильной волей - и он заменит целое войско.
Я вытягиваю из ножен второй меч и вхожу в коридор. Он достаточно широк, чтобы размахнуться, но слишком узок, чтобы кто-то смог проскочить мимо меня. Руки и шея выполняют знакомые движения, ноги чуть раскачивают тело из стороны в сторону, дыхание выравнивается. Навстречу из темноты катится нестройная волна врагов. Я закрываю глаза. Биение сердца замедляется.
Только воля способна сделать человека мастером. Потому что мастерство - это прежде всего победа над собой. Многократная. Постоянная. Мастерство - это способность прогибать под себя границы возможного. Побеждать, когда поражение неизбежно. Презреть боль в рвущихся от напряжения мышцах и драться. В нужный час становиться сильнее, чем человек, и быстрее, чем мысль.
В этом и состоит коренное отличие обычного воина от мастера.
Воин владеет мечом. Мастер принадлежит мечу.
Оружие воина - сталь. Оружие мастера - дух.
* * *
Точно заворожённая, Лина смотрела на гротескную масляно поблёскивающую массу, с каждой секундой приближающуюся к Энормису. Безглазые уроды закрывали собой и стены, и пол, да так, что, казалось, им нет числа.
Девушка встала в двух шагах от чародея, чтобы в случае чего подстраховать, и постоянно оглядывалась на Кира. Гном возился с дверью, двигая какие-то прямоугольники в нише. Судя по сопению и ругани сквозь зубы, пока у него ничего не выходило. Троглодиты уже набегали, и на миг девушке показалось, что они просто сметут всё на своём пути, как лавина, но... вместо этого они почему-то остановились в нескольких шагах от Эна.
А он просто стоял. Не встал в стойку, даже не поднял оружие. Лина было решила, что Энормис впал в ступор, но потом заметила, как ровно он дышит и как наклонил голову. Эн даже не смотрел на врагов! Словно угрозой были не они, а он. Да он ли это вообще? Энормис всегда казался ей необычным, но человеком. А тот, кто сейчас стоял к девушке спиной, был скорее холодным бритвенно острым лезвием клинка.
Похоже, троглодиты тоже это чувствовали - потому и остановились, хотя время работало не на них. Лина и сама бы сейчас не рискнула подойти к впавшему в боевой транс чародею. Она смотрела в тёмный зев тоннеля и понимала: троглодиты не пройдут. Он не пропустит.
И всё же они не отступили. Замешательство быстро сошло на нет; слепые твари воинственно заревели, ринулись в атаку - и первые двое тут же легли под ноги собратьям.
Даже в памятном сражении на пограничной заставе Лина не видела, чтоб кто-то так дрался. Здесь чародей задействовал совсем другой стиль боя: быстрый, вычурный и за счёт этого совершенно непредсказуемый, словно один сплошной финт. Эн перетекал из одной позиции в другую, вращался, подпрыгивал и наклонялся под такими углами, что, казалось, вот-вот упадёт - но не падал. Шаги его были уверенными, взмахи клинков - филигранными; цепочки ударов рвались на отдельные звенья и складывались в другом порядке. Из-за быстроты движений Лине чудилось, что суставы Энормиса гнутся во все стороны - словно он окончательно потерял человеческую форму.
Медлительные и неповоротливые, троглодиты не дрались - они подбегали и погибали, иногда даже не успевая использовать свою единственную попытку дотянуться до человека. Уже через полминуты они прыгали на Энормиса с кучи мёртвых тел. Только когда стоять стало совсем неудобно, он начал отступать.
- Кир! - крикнула Лина, обернувшись.
- Не ори, дура, с мысли сбиваешь! - рявкнул тот в ответ.
Неожиданно Эн скакнул назад, оказавшись у самого проёма. Сначала Лина не поняла в чём дело, но потом заметила толчок из глубины коридора: троглодиты решили просто выдавить противника в зал. Отпрыгнув, чародей выиграл время, чтобы сомкнуть мечи в глефу, а затем с разбегу врубился в вал врагов.
Больше Лина не могла ничего различить: движения чародея стали ещё быстрее, хотя раньше девушке казалось, что такое просто невозможно. Выл рассекаемый воздух. Хрустела разрубаемая плоть. Дребезжали, надрываясь, глотки троглодитов. По чёрному полу текла бурая кровь, в которую плюхались отсечённые части тел. В темноте коридора было ничего не разобрать до тех пор, пока Энормис вдруг не высек искру, задев клинком о стену.
В свете вспышки стало видно, что он поскользнулся и падает.
В груди Лины словно разорвался огнешар. Не успели троглодиты воспользоваться секундной слабостью противника, как девушка собрала все свои силы в кулак и с криком выплеснула их в первое вспомнившееся заклинание.
* * *
Я опрокинулся на спину и почувствовал, как надо мной прошла тугая волна воздуха. Падение вывело меня из транса, но я всё же успел среагировать: перекатился назад через плечо, изготовившись отражать атаки. Их не последовало. Троглодиты всей гурьбой укатились вглубь коридора, и я запоздало сообразил, что не просто так слышал крик Лины...
Она подарила мне жизненно необходимую передышку. Я подтвердил, что не зря ношу звание мастера, но две минуты на такой скорости даже для меня были слишком. Мышцы ныли от усталости, голова слегка кружилась от нехватки воздуха - крутясь волчком, не всегда успеваешь дышать. Ещё минута, и я бы просто потерял сознание от истощения.
Постепенно возвращались заглушенные трансом чувства: правое плечо ныло от удара дубинкой, правое же бедро было серьёзно оцарапано чьими-то не то когтями, не то мечом и кровоточило. Я следил за ворочающимися троглодитами.
Они поднялись, не получив особого вреда, но нападать снова не торопились. Я усеял пол более чем двумя десятками тел и всё ещё оставался боеспособным, так что мог понять, почему другие троглодиты не спешили попробовать меня на зуб. Будь противники умнее или ловчее, я бы уже лежал на полу мёртвый. Если бы мои мечи были выкованы из другого материала, я бы просто увяз в толпе и тоже погиб. Но мне везло.
Услышав трубный рёв из глубины коридора, я понял, отчего троглодиты не нападали. Позади них из бокового прохода вынырнул сутулый силуэт, едва помещающийся в проёме. От его шагов дрожал Базальт. На массивной шее красовался ошейник, цепь от которого держал в лапах рослый троглодит в высоком костяном шлеме. Он вёл великана прямиком ко мне, а прочие горбуны расступались перед этой парой.
- Кир! - заорал я через плечо, не отрывая взгляда от надвигающегося гиганта. - Дружище! Давай скорее, у меня тут тролль!
- Ещё пару минут!
- Пару минут?! - мой крик сорвался на хрип. - У тебя даже половины этого времени нет!
- Я ведь не кудесник, мать твою! Ты же хренов мастер меча, вот и сделай что-нибудь!
- Ах ты!.. - задохнулся я, но препираться времени не было.
Укротитель в шлеме отступил назад, и я оказался лицом к лицу с глыбообразным отродьем.
Оружия у тролля не оказалось, но кулак размером с две моих головы вполне заслуживал такого звания. Да и длиной рук противник явно меня опережал. У меня не осталось выбора, кроме как пятиться в более широкое пространство, где у меня появится преимущество за счёт вёрткости.
Троглодиты тут же зашевелились, видя такой поворот событий. Тролль, напротив, надвигался медленно, злобно сверля меня маленькими глазками из глубины массивного черепа. Он словно смотрел на надоедливую вошь перед тем, как её раздавить. Такое пренебрежение было вполне объяснимо: его габариты позволяли закончить поединок одним ударом, а мои - нет.
Замки со щелчком расцепились - глефа снова превратилось в парные клинки. Я вошёл в зал и остановился у самого проёма, чтобы иметь возможность манёвра и не дать таковой отродью.
Тролль без лишних вступлений взмахнул ручищей, метя мне в корпус. Я пригнулся, и удар прошёл мимо, но гигант, похоже, и не рассчитывал попасть: он просто заставил меня прижаться к полу и тут же попытался прихлопнуть другой рукой. Я снова ушёл, нырнув под его кулак. Зал загудел от удара. Пока тролль разворачивался, я сделал ещё один приставной шаг влево, к самому углу, и приготовился к прыжку.
Великан повёлся на финт. Он попытался с размаху впечатать меня в угол левой лапой, для чего ему пришлось присесть; я, рассчитывая именно на это, прыгнул и перекатился по его сутулой спине, оказавшись аккурат между отродьем и троглодитами. Раненая нога тотчас заныла ещё сильнее, но оно того стоило. Гигант, потеряв меня из виду, приподнялся и открыл свои щиколотки.
Быстрым взмахом клинка я убил ближайшего троглодита, а второй рукой, уже на развороте, полоснул по ногам тролля, перерубив ему сухожилия над пятками. Великан упал на колени и взревел; я тут же снова перекатился через него, чтобы не остаться между двух огней.
Тут-то моя удача и иссякла. Во время переката тролль откинул руку назад, пытаясь достать меня, но промазал. Заканчивая перекат, я проткнул его толстенную шею, но отскочить не успел. Из неудачного, но широкого замаха кулак великана впечатался аккурат мне в грудь.
Внутри что-то глухо треснуло, воздух с тяжким стоном вылетел из лёгких. Зрение отказало, в голове всё заволокло кровавой пеленой, и я почувствовал, что лечу. Падения уже не ощутил.
Некто сильный быстро волок меня по полу, и девичий голос звенел будто над самым ухом. В груди вращался ураган тупых лезвий. Свет то появлялся, то исчезал. Казалось, это продолжалось целую вечность. Наконец меня затащили в закрывающиеся ворота, приподняв, спустили по лестнице и занесли в коридор, на выходе из которого висела каменная табличка со знакомыми рунами, означавшими только одно слово: «Грань».