Главный заезд, считающийся кентуккийским вариантом Кубка Белмонта, вот-вот должен был начаться. Одиннадцать лучших трехлетних чистокровок, готовых сражаться во славу своих владельцев, были построены у стартовой линии. Среди них находился Султан, несущий на себе ирландского чародея весом не больше пятидесяти килограммов.

Глядя в театральный бинокль Рут, Аманда думала о том, что Пэдди, одетый в блестящие зеленые шелка, выглядел как самый настоящий эльф.

Как и в первый раз, возбуждение овладело Амандой. Когда прогремел стартовый выстрел, она вскочила со своего места, но тут же разочарованно опустилась: был объявлен фальстарт. Прошли долгие, напряженные минуты, пока лошадей снова построили в нужном порядке. Толпа затаила дыхание. Старт был хорошим, лошади рванулись, жокеи вцепились в их спины, как цирковые обезьяны.

Боясь потерять из виду лошадь и всадника, Аманда не отрывала глаз от Пэдди — невесомого тела, казавшегося воздушным шариком на мощной спине Султана. И вдруг, словно распоротое огромным мечом, небо прорвалось холодным дождем. Ни измороси, ни ветра — мощный ливень, в считанные секунды промочивший все насквозь. Аманда, напряженно глядевшая сквозь густую пелену, вымокла в мгновение ока. Пыль, покрывавшая беговую полосу, немедленно превратилась в грязь.

— Две минуты! — прорычал Грэнт, ударяя кулаком по поручню. — Еще бы две проклятые минуты, и все уже было бы закончено! — Он тоже поднес ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от дождя — его полевой бинокль был теперь почти бесполезен.

— Султан четвертый, еще одна лошадь идет между ним и оградой, — сказала ему Аманда, не обращая внимания на струи воды, стекавшие по ее спине. — Это хорошо или плохо?

— И то, и другое, — бросил он, наблюдая, как лошади сокращают разрыв на дальнем конце круга, пройдя около двух третей пути. — Он не может оставаться, зажатый со всех сторон. Он должен оторваться для последнего рывка.

На дальнем повороте Пэдди увидел открывшийся коридор и направил Султана к внешнему краю круга. Грэнт сокрушенно вскричал:

— Черт побери, Пэдди! Ты что же делаешь, парень? Сколько раз говорить, чтобы ты пробивался к внутреннему краю и берег время?

— Он не смог выйти по-другому, сэр, — едва слышно заметил у него за спиной Чалмерс.

Неотрывно они глядели, как Султан обошел третью лошадь и поравнялся со второй. Сердца их бешено колотились. Когда до финиша оставалось уже меньше пятидесяти футов, Султан вырвался вперед и шел теперь нос к носу с лидером. Толпа сходила с ума, крича и размахивая руками, словно обитатели сумасшедшего дома, и не обращая ни малейшего внимания на непрекращающийся дождь. Аманда вопила так, что многим могла бы служить примером.

Ее программка, которой она без конца била Грэнта по руке, намокла и растрепалась. Прыгая от нетерпения, она изо всех сил выкрикивала охрипшим голосом:

— Давай, Султан! Давай, Пэдди! Давай, давай, давай!

Лошади проносились мимо, летевшие из-под копыт комья грязи попадали в зрителей. Аманда не замечала этого. Султан вышел вперед на полголовы! Он летел к победе!

Все произошло так быстро, что Аманда не успела ничего понять. Лошадь, шедшая справа от Султана, споткнулась, налетела на него, и этого было достаточно, чтобы другая лошадь, которую Султан только что обошел, вырвалась вперед и на долю секунды опередила его на финише. Султан и Пэдди пришли вторыми, теряя равновесие. И ко всеобщему ужасу, Султан упал на колени, увлекая за собой Пэдди. Лошадь, врезавшаяся в Султана, тоже упала вместе со своим жокеем. Остальные восемь, не в силах удержаться на размокшей дорожке при такой скорости, проскакали по упавшим. Прежде чем кто-либо успел опомниться, еще двое животных оказались на земле, заржав от боли и испуга под сочувственные крики толпы.

Аманда еще не успела ничего понять, как Грэнт, с побелевшим от волнения лицом, перемахнул через поручень. Она следила за ним, прижав ладони ко рту, и дождь, не переставая, бил ей в лицо.

— О, пожалуйста, пусть с Пэдди будет все в порядке! Пусть Султану не будет слишком больно! — Она вздрогнула, когда Чалмерс накрыл своим плащом ее дрожащие плечи, и услышала, как он шепчет то же самое.

Прежде чем Грэнт добежал до места, где произошло падение, Султан уже встал на ноги и отряхивался, точно мокрая собака.

Пэдди, высвободившийся из стремян, поднимался с трудом, осторожно перенося вес на левую ногу и пытаясь ухватить разволновавшуюся лошадь за поводья.

— Я позабочусь о нем! — крикнул Грэнт. — Держись, сейчас найдем тебе врача!

Пэдди не возражал: его распухшая лодыжка была уже вдвое толще обычного. Прыгая на одной ноге, он добрался до внутреннего края круга и упал на траву, обхватив голову руками — воплощенное поражение.

Следующие полчаса были самыми долгими и тяжелыми в жизни Аманды. Желая разделить с Грэнтом все хлопоты, она подбежала к Пэдди, и, вдвоем с Чалмерсом, им удалось довести и укрыть его под навесом. Фрэнк Уиттакер, благослови, Господь, его душу, каким-то образом сумел разыскать в толпе зрителей врача, который, осмотрев ногу Пэдди, сказал, что перелома нет, но лодыжка сильно ушиблена.

Это было лучше, чем они ожидали, и гораздо лучше того, что постигло остальных неудачников. Двум другим лошадям посчастливилось куда меньше, чем Султану, отделавшемуся ссадиной на боку от удара копытом. Ко всеобщему огорчению, у одной из лошадей была порвана связка, так что ее участие в скачках было невозможным как минимум до следующего сезона. Другая сломала ногу и также была снята с дальнейших соревнований. Один жокей получил легкое сотрясение мозга, у другого было сломано ребро, у третьего — рука. Это был печальный день для поклонников скачек, и обитатели Туманной Долины были счастливы, что отделались так легко.

После того, как Грэнт осмотрел Султана от холки до копыт и передал его конюхам. Рут отвезла их в отель переодеться и выпить горячего пунша.

— Могло быть гораздо хуже, — заметил сенатор. — По крайней мере, никто из жокеев не получил серьезных травм.

— Да, слава Богу, что так. Несчастным лошадям пришлось гораздо хуже, — вставила Рут.

— А Пэдди мог сломать ногу. Но как только опухоль спадет, он снова сможет сесть в седло, — сказала Аманда, улыбнувшись несчастному жокею, сидевшему напротив нее в приемной Уиттакеров.

Нога его, обернутая полотенцем со льдом, лежала на возвышении. На нем были рубашка и брюки сенатора, которые пришлось подвернуть. Фрэнк одолжил сухую одежду и Грэнту, пока тот не добрался до своего номера.

— Мы почти выиграли, — жалобно проговорил Пэдди. — Мы бы обязательно победили, если бы не этот проклятый дождь.

— Прийти вторым — еще не совсем поражение, — послышалось сухое замечание Чалмерса. Сидевший в нем англичанин оставлял за собой последнее слово, разговаривая с ирландцем.

Грэнт согласился.

— Чалмерс прав. Мы пришли вторыми на дерби, и это неплохо по любым меркам. Многим ясно, что мы бы победили, если бы упавшая лошадь не толкнула нашу. Это, безусловно, хорошая заявка на будущее. А самое главное, что Султан не получил серьезных травм. Следующие скачки через две недели, и к тому времени он уже будет в наилучшей форме. Вот тогда мы посмотрим, на что он способен.

— Другие скачки всего через две недели? — удивилась Аманда. — А где?

— В Мэриленде. А еще через две недели скачки на Кубок Белмонта в Нью-Йорке. Они самые ответственные, и я решил выставить на них Султана, — объяснил Грэнт. — Кроме того, до конца сезона предстоит несколько скачек, на которых я еще раз хочу испытать нашего Храбреца и пару кобылок. А в промежутках придется встречаться с покупателями, провести аукцион однолеток и поискать еще чистокровных лошадей в нашу конюшню.

— Подумать только, вы очень занятой человек! — простодушно удивилась Рут. — Совсем как мой Фрэнк. Вам повезло, что Аманда будет теперь помогать вам, она такая толковая! Вы, конечно, уже это заметили. И то, как она держалась сегодня и помогала, не обращая внимания на дождь и грязь, было великолепно!

Грэнт поклонился и еще раз поблагодарил всех, но особенно Аманду. Рут верно заметила, что его новая партнерша оказалась сегодня весьма полезной. К его большому удивлению, хотя в тот момент у него и не было времени задуматься над этим, она держалась очень хладнокровно. В отличие от многих женщин из числа его знакомых, она не причитала понапрасну, не падала в обморок, пытаясь привлечь внимание к себе, как раз тогда, когда оно требовалось совсем в другом месте. Вместо этого она бросилась на помощь Пэдди, стремясь сделать все, что в ее силах в самой гуще беспорядка.

Даже сейчас, хотя она успела переодеться в сухое, ее волосы все еще были мокрыми и спутанными; похоже, самочувствие Пэдди и лошади волновало ее больше, чем собственный вид. И Грэнт воздал ей должное, искренне сказав:

— Ваша помощь очень пригодилась мне сегодня, Аманда.

Она улыбнулась.

— Ну что вы, Грэнт. Я была рада хоть в чем-то быть полезной. Но должна признаться, что если бы вы сами занялись Пэдди, предоставив мне Султана, то вряд ли я смогла бы что-то сделать. Несчастный Султан так и стоял бы под дождем, пока я пыталась бы к нему подойти.

Грэнт тряхнул головой:

— Аманда, что прикажете делать с этим вашим глупым страхом перед лошадьми?

— Ничего, — быстро ответила она. — Мне и так неплохо, спасибо. Вы занимайтесь лошадьми, а я изучаю их по книгам и любуюсь ими с безопасного расстояния.

— На днях я увижу вас в седле, — заверил он ее. — И вы будете ухаживать за лошадьми с таким же пылом, с каким читаете учебники.

— Сперва я увижу, как вы вышиваете салфетки, — отпарировала она, рассмешив этим всех, кроме Грэнта.

Пребывание в Луисвилле и близость реки напомнили Аманде родные места. Волна тоски по дому, нахлынувшая на нее, была совершенно неожиданной, но очень сильной. Когда, во время ужина, Арт Мэйси вошел в столовую гостиницы, она едва удержалась от слез радости и грусти.

Он сразу заметил ее, как будто специально разыскивал, и подошел с широкой добродушной улыбкой на лице.

— Аманда, моя единственная, любимая, — начал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее руку. — Я не поверил своим глазам, когда увидел тебя сегодня на скачках, но ты исчезла прежде, чем я смог добраться до тебя. С того времени я тебя ищу.

Едва не плача, она рассмеялась:

— Клянусь, ты полон лести так же, как Пэдди. Посиди с нами, — предложила она, не обращая внимание на раздражение, мелькнувшее во взгляде Грэнта.

Мэйси уселся рядом с ней, втиснув стул в тесное пространство у стола.

— Кто такой Пэдди? Один из твоих многочисленных воздыхателей?

— Вряд ли. Он наш жокей, тот самый, что вел сегодня Султана. — Она начала представлять ему сидевших за столом, и оказалось, что с сенатором Уиттакером и его женой он уже хорошо знаком.

— Рут, вы восхитительны как всегда. Если Фрэнк вас когда-нибудь бросит, я буду ждать вас с распростертыми объятиями, — заявил Мэйси, заставив уже не юную женщину покраснеть и захихикать словно школьницу.

— А что же мы сделаем с Лорной? — в ответ пошутила Рут, напоминая Мэйси о его верной жене.

— Есть маленький план, — заверил ее Мэйси, подмигнув.

— Не уверен только, что ваша жена его правильно поймет, — сухо вставил Грэнт.

Не обидевшись, Мэйси рассмеялся:

— Пожалуй, вы правы, Гарднер. Она, наверное, отрубит мне голову на той же колоде, где рубит головы своим цыплятам. — Вытянув шею, Мэйси пристально изучал Грэнта. — Гарднер, — повторил он. — Почему эта фамилия мне так знакома?

Не желая больше неприятностей, которые могли испортить вечер, Аманда толкнула Арта ногой под столом. К ее ужасному смущению, Мэйси нахмурился, откинул свисавший край скатерти, посмотрел под стол, затем сказал озорно:

— Удар по моей лодыжке вышел бы у тебя гораздо лучше, дорогая Мэнди, если бы сначала ты надела туфли. Впрочем, если тебе захотелось свести меня с ума, то одного взгляда на твои изящные пальчики оказалось достаточно.

Аманда взглянула на него, покраснев до корней волос.

— Ага! Теперь вспомнил! — Мэйси щелкнул пальцами. — Гарднер — фамилия того юнца, у которого ты выиграла ферму. Кто-то из ваших родственников, полагаю? — Обернувшись к Грэнту, спросил он.

— Мой брат, — коротко отвечал Грэнт, чьи зеленые глаза метали молнии в Мэйси.

— А как вы с Мэнди познакомились?

— Мы больше, чем знакомые, Арт, — сказала Аманда со вздохом. — Мы, к прискорбию Грэнта, деловые партнеры. Видишь ли, проиграв мне свою половину фермы, он забыл сказать, что другой половиной владеет его старший брат.

— Да, это становится более интересным.

Когда подали кофе, Мэйси достал сигару. Перед тем как закурить, он спросил Рут:

— Не возражаете, если я закурю?

Раздраженно взглянув на него, Аманда ядовито произнесла:

— Сначала ты мог бы спросить меня, Мэйси.

— Но, дорогая, после тех ночей, что мы провели вместе, я знаю, что ты не возражаешь.

Аманда едва не лишилась чувств. Раскрыв рот в безмолвном проклятии, она, казалось, готова была провалиться сквозь землю. Она услышала возглас Рут на другом конце стола. Чалмерс то ли поперхнулся, то ли прочистил горло. Сенатор, как всегда сдержанный, промолчал. Грэнт смотрел мимо, словно ее и Мэйси не существовало вовсе.

— Мэйси! — жалобно воскликнула она. — Ради Бога, ты разве не понимаешь, что обо мне подумают? Будь так любезен, объясни всем, что мы только играли в карты.

— Ох, ну разумеется! А что еще они могли по… О, Боже! Я прошу прощения, Аманда. Я, как всегда, не подумал, прежде чем сказать! — Обращаясь к другим, он добавил: — Видите ли, Аманда — одна из моих немногих знакомых, которые действительно хорошо умеют играть в покер. Играть с ней всегда было для меня приятно и полезно. И, кстати, я вспомнил, что «Игрок» стоит у доков. Как насчет того, чтобы отправиться на реку и провести вечер за игрой?

Несмотря на всю свою досаду, Аманда обрадовалась, услышав, что «Игрок» находится в Луисвилле. Ей вдруг безумно захотелось увидеться со своими друзьями, со своей «приемной семьей» — малышкой Бэтси, капитаном Дэнсоном, Амосом, Нэтти. Весь прошедший месяц она тосковала по ним.

— О, я бы с удовольствием встретилась с ними еще раз, — проговорила она.

— Ну что ж, тогда пойдем. — Мэйси взял ее за локоть, чтобы помочь ей подняться со стула. Стряхнув его руку, она выпалила:

— После того, что ты сделал, и ужасного впечатления, что ты произвел, я не разрешу тебе сопровождать меня и на собачьи бои, Арт Мэйси! — Она обернулась к Чалмерсу: — Регги, вы поедете со мной, ведь правда же? Я бы с радостью познакомила вас с моими друзьями на реке.

— Регги? — откликнулся Грэнт, быстро переведя взгляд со своего верного слуги на Аманду. — Вы теперь так его зовете? — спросил он с раздражением. — Уже успели сойтись поближе, не так ли?

— Это касается только Регги и меня, — фыркнула в ответ Аманда.

— Почему бы нам всем не поехать? — вовремя предложила Рут. — Я бы не прочь попытать счастья и еще раз сыграть в блэкджек. В прошлый раз я только начала входить во вкус.

Уступая ее желанию, сенатор обратился к Гарднеру:

— Едете с нами, Гарднер?

Грэнт кивнул, неестественно улыбаясь.

— Не могу отказаться. Мне давно хотелось увидеть Аманду в более привычной для нее обстановке.

Капитан Дэнсон возликовал, увидев ее.

— Господи, дай я погляжу на тебя! Настоящая леди! — воскликнул он. Одна Аманда услышала, как Грэнт пренебрежительно фыркнул в ответ на эти слова.

— Стало быть, вернулась, девочка? — прогремел Амос, крепко обняв ее своими большими черными руками, глаза его сияли от радости. — Сыта по горло этой вонючей лошадиной фермой?

Теперь наступил черед Аманды:

— О! Думаю, я смогу выдержать еще долго, Амос. Нет, я приехала просто навестить вас, потому что я по всем вам ужасно соскучилась. — Когда она отвечала ему, глаза ее затуманились слезами.

Увидев подругу, Бэтси испустила такой крик, что у окружающих чуть не лопнули барабанные перепонки. На каблуках, таких высоких, что они напоминали ходули, в своем открытом, безвкусно разукрашенном облегающем платье, она одним прыжком очутилась около нее.

— Мэнди! Ну надо же! Глазам своим не верю! Только не рассказывай мне, что этот прохвост Гарднер оставил тебе пару хромых кляч и кучу долговых расписок, а не то я прямо здесь сойду с ума от горя!

Замечание о Тэде, которое позволила себе эта маленькая блондинка, ее крик, произвели на Грэнта отталкивающее впечатление. Одного взгляда на размалеванное лицо Бэтси, копну завитых волос и тени, безусловно наложенные не природой, для него было достаточно, чтобы понять, что перед ним отвратительная шлюха, даже еще хуже Аманды — таково было его заключение.

Чалмерс, до сих пор молча наблюдавший эту встречу, наклонившись к Грэнту, негромко сказал:

— Похоже, что мастера Тэда здесь хорошо запомнили.

— Заткнись, Регги, — прошипел Грэнт. Услышав их разговор, Аманда громко сказала:

— Не обращайте на него внимания, Регги. Рядом со мной всегда найдется местечко для вас.

— Как и для любого, кто ей попадется, — презрительно усмехнулся Грэнт, получив за это несколько убийственных взглядов.

Рут уселась за стол для блэкджека, а Чалмерс направился к столу для фараона, объяснив, что «ужасно давно не имел удовольствия сразиться с кем-нибудь в эту игру».

Мэйси и сенатор Уиттакер предпочли покер и стали уговаривать Аманду и Грэнта присоединиться к ним.

— Не можем же мы вдвоем играть в эту приличную игру, — заметил Мэйси убедительно. — И кроме того, вы не увидите настоящей игры без участия Аманды.

— Но я приехала навестить Бэтси и остальных моих друзей, а не играть в карты, — возразила Аманда.

— Тогда попросим Бэтси — и дело с концом. Хотя вы обе много болтаете за игрой, и похоже, я проиграюсь из-за того, что не смогу сосредоточиться.

— Это пойдет тебе на пользу, — проворчала Аманда, все еще не в силах простить ему его бестактность за обеденным столом.

Грэнт давно желал увидеть Аманду в игре. Все так превозносили ее искусство игры в карты, и теперь он имел возможность лично убедиться в справедливости этих похвал. Он не очень верил разговорам. Весьма немногие игроки действительно чего-то стоят. Как правило, их слава оказывалась на деле сильно преувеличенной. Он полагал, что это касается и Аманды. Она, вероятно, умеет играть, но была, наверное, лишь яркой приманкой — не больше. Этаким приятным дополнением к игре — вроде красивого пейзажа за окном.

Когда они начали, ему пришлось признать, что она действует очень профессионально, если не считать ее привычки без конца жевать резинку. Она не загибала углы карт, не задавала глупых, раздражающих вопросов. Спокойно соглашалась со ставками, оговорками, которые делали партнеры. Для начала она быстро перетасовала карты, дала Грэнту снять, затем ловко и без ошибок сдала. Ни разу не спросила, на что ставили, не ошиблась, делая ход, не поинтересовалась, кто ходит, хотя во время игры постоянно прихлебывала пиво. Бэтси, несомненно, тоже умела играть, но порой она совершенно забывала, какие карты вышли из игры, или чья очередь ходить. В отличие от этой маленькой подвижной блондинки, Аманде удавалось внимательно следить за ходом напряженной игры и при этом болтать не переставая.

Казалось, она все время точно знала, что происходит, какие карты оставались в колоде, а какие уже на руках, и у кого. Она сохраняла на лице такое непроницаемое выражение, какого Грэнт еще не встречал никогда, и ни на секунду не давала партнерам разгадать себя по выражению лица или глаз, хотя не прекращала болтать с Бэтси, смеялась и улыбалась тем, кто на протяжении вечера приближался к их столу. К тому времени, как Рут подошла к столу и, широко зевая, объявила, что пора возвращаться в гостиницу, пока они окончательно не отупели, Аманда была в приличном выигрыше. Сенатор преуспел меньше, как и Бэтси, заявившая, что все равно довольна, поскольку игра шла на корабельные деньги. Грэнт за вечер проиграл немного. К удовольствию Аманды, да и Грэнта, хотя он не сказал об этом вслух, больше всех проиграл Мэйси.

— Мэнди, дорогая, — проговорил Мэйси сонно, — мне придется запомнить, что против тебя мне играть нельзя, иначе попаду в работный дом. Тогда Лорна убьет меня.

— Не похоже, но думаю, что ее оправдают, — вздохнула она, как бы разговаривая сама с собой. — В тебе столько же очарования, сколько в змее, Мэйси. Так почему ты мне все еще нравишься, несмотря на все это?

— Неужели ты любишь меня? — спросил он, с надеждой взглянув ей в лицо.

— Только в твоих снах, Мэйси. Возвращайся домой к своей жене, пока она от тебя не ушла.

После затянувшегося прощания, моря пролитых слез и обещаний писать Аманда крикнула Бэтси, стоявшей на палубе:

— Обещай, что скоро навестишь меня, Бэт!

— Обещаю! И не давай никому, особенно этому твоему напыщенному компаньону, который так гладко выражается, садиться тебе на шею, слышишь?

Бэтси еще раз бросила на Грэнта один из тех выразительных взглядов, которыми они обменивались целый вечер. Было очевидно, что, вопреки надеждам Аманды, они друг другу не понравились.

— Прекрасно! Приглашаете в мой дом кого попало! — проворчал Грэнт, когда экипаж отъезжал от доков.

— Бэтси совсем не кто попало, и мне обидно слышать ваши слова. Кроме того, я могу приглашать кого захочу. Ведь Туманная Долина и мой дом тоже.

— К сожалению.

— Дети, дети, — послышался голос Рут, уютно устроившейся, положив голову на плечо мужа. — Неужели вы не можете сказать друг другу что-нибудь приятное?

— Ну, что ж, вы неплохо играете в покер, Грэнт, — нехотя проговорила Аманда.

— Вы тоже — для женщины.

— Вы готовы признать, что я не обжуливала вашего брата?

Она почувствовала, как его плечо, находящееся рядом с ее собственным, поднялось в тяжелом вздохе.

— Возможно. Однако, несомненно то, что вы прирожденная задира и слишком много выпиваете.

— Это моя забота!

Он язвительно усмехнулся.

— А то, что ваша рука оказалась на моей ноге, тоже ваша забота?

— Черт! — взвизгнула она, двинув локтем ему под ребра.

— За что? — воскликнул он, хватаясь за ушибленное место. — Вы целуете Мэйси за то, что он издевается над вами. А мне за одно маленькое замечание ломаете ребра.

— Тут огромная разница, на мой взгляд.

— В самом деле? Какая же?

— Потому что я не… потому что я… потому что… — ее голос прервался рыданиями, она заплакала.

— Я жажду узнать, в чем же состоит эта разница, Аманда.

В ответ она лишь мотнула головой, не в силах произнести ни слова. Он мог ждать до посинения. Она не могла сказать то, что чуть не вырвалось в минутном порыве. То, что внезапно оглушило ее, словно удар молота.

Неделями она пыталась найти объяснение, почему ее так сильно влекло к Грэнту? Объясняла это детскими мечтами о прекрасном принце — неожиданно принявшем облик Грэнта, хотя он и раздражал ее в сильнейшей степени.

Но сейчас она больше не могла обманывать себя. Причина, по которой она так обижалась на замечания и выпады Грэнта, причина, по которой они ранили ее так сильно, была в том, что она безрассудно, глупо, по уши в него влюбилась!

Признаться в этом самой себе было страшно. Но признаться в этом ему? Сохрани ее, Господь! Какой пагубной стала бы для нее такая откровенность!