Деревья мелькали с угрожающей быстротой, когда Джейд беспомощно летела вниз, инстинктивно пытаясь ухватиться за что-нибудь, что могло бы замедлить ее падение. Наконец ей удалось уцепиться за маленькую сосну, со стволом не толще ее руки. Она резко остановилась, и ей показалось, что ее руки едва не оторвались от туловища от неожиданного сильного толчка.

Напуганная, она лежала, хватая ртом воздух, ее сердце было готово выскочить из груди.

Прошло некоторое время, прежде чем она немного успокоилась и начала оценивать свое положение. Медленно приподняв голову, она осторожно посмотрела вверх. То, что она увидела, не вдохновляло.

Она висела метрах в двадцати от верхнего края глубокого ущелья. Хотя на склоне росло много деревьев, он был довольно крутым, усеянным многочисленными камнями и выступающими скалами, которые казались очень опасными. Метрах в десяти под ней тянулся размытый дождями овраг, край которого резко обрывался, и насколько он был глубоким, Джейд даже не могла себе представить. Она только знала, что не должна соскользнуть к этому краю.

Еще она знала, что, испуганная или нет, она должна попытаться занять более безопасное положение. И немедленно. Ее пальцы уже начали неметь, и ей все труднее было держаться за ствол дерева, спасшего ее от падения дальше вниз по крутому обрыву. Медленно и осторожно она подтянулась вверх, упираясь ногами в выступающие камни. Ее ободранные локти болели, она еще сильнее оцарапала их, когда пыталась подтянуться, но Джейд не обращала внимания на боль. Это было не так важно по сравнению с тем, что могло случиться при одном неверном движении.

С большим трудом ей удалось подтянуться и сесть на ствол сосны так, что она могла прислониться к дереву и держаться за него.

Когда кровь перестала бешено стучать у нее в ушах, она услышала еще один звук, далеко внизу. У нее перехватило дыхание, когда она узнала предсмертное ржание разбившейся лошади. Ей казалось, что она даже могла различить изуродованную и истекающую кровью кобылу где-то внизу на склоне. Слезы застилали ей глаза, и она усиленно начала моргать, чтобы прояснить зрение, она боялась отнять руку от ствола, чтобы вытереть их.

Потом она услышала другой звук, который сначала был далеким, но раздавался все ближе и ближе. О, чудо! Это был Мэтт! Он звал ее!

У Джейд так пересохло от страха в горле, что, когда она первый раз попыталась ответить ему, у нее вырвался только тихий и хриплый писк, как у мыши. Сглотнув несколько раз, она попыталась крикнуть снова. На этот раз голос прозвучал громче и сильнее. Снова и снова она продолжала выкрикивать его имя, пока наконец он не показался на краю ущелья.

Почти сразу же рядом с ним оказалось несколько мужчин.

— Джейд! Джейд! Где ты?

— Здесь! — закричала она. — Я здесь!

Мэтт, помоги мне!

Его беспокойный взгляд наконец отыскал ее.

— Ты сильно поранилась, родная?

— Не очень, но я боюсь пошевелиться, чтобы не сорваться дальше.

— Не двигайся! Даже не моргай! Я спускаюсь за тобой!

— Будь осторожен! У тебя из-под ног могут вырваться камни!

Он исчез на мгновение, потом появился снова, на этот раз с обвязанной вокруг пояса веревкой. Она слышала, как он кому-то сказал:

— Я готов. Опускай меня потихоньку.

Она с тревогой смотрела, как он прокладывал себе дорогу, медленно передвигаясь к ней по склону. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он добрался до нее. Осторожно закрепившись возле нее, он ослабил веревку у себя на поясе.

— Все хорошо, любимая, — произнес он. — Я хочу, чтобы ты ухватилась за меня, отпустила дерево и накинула на себя веревку, которая висит передо мной.

— Я не могу! Я боюсь!

— Ну же, давай, Эгги, — уговаривал он. — Ты должна это сделать. Я поддержу тебя. Я не дам тебе упасть.

Потребовалось все ее мужество, чтобы отпустить это маленькое деревце, которое спасло ей жизнь. Каким-то образом, с помощью Мэтта ей удалось это сделать, хотя кровь бешено стучала у нее в висках. За какую-то долю секунды он поместил ее перед собой и, поддерживая руками, обвязал веревкой.

— Держись крепче и попытайся помочь себе ногами, если сумеешь, — проинструктировал он. Тем, кто помогал им наверху, он крикнул:

— Тяните! Медленно и осторожно!

Едва они начали постепенно подниматься вверх, как их внимание привлекло грозное рычание. Их головы одновременно повернулись, и они увидели огромную пуму всего в нескольких шагах справа от них. Она смотрела на них яркими золотистыми глазами, ее хвост возбужденно двигался из стороны в сторону.

— О Господи! — выдохнула Джейд.

— Тихо, дорогая, — едва слышно прошептал Мэтт. — Просто продолжай двигаться, медленно и уверенно.

— Мэтт! — прошептала она. — Ты можешь достать пистолет, если она решится прыгнуть?

— Я снял кобуру, чтобы она не мешала веревке Но ты не бойся. Эта огромная кошка останется там, где она сидит сейчас.

В ее голосе послышалось сомнение:

— Почему ты так уверен?

— Ты помнишь историю про Даниила и львов? Бог защитит нас так же, как он защитил Даниила, — заверил он ее.

— Я в этом не уверена, моя вера не такая сильная, — прошептала она, не отводя испуганного взгляда от рычащей пумы.

— Не беспокойся. Моей веры хватит на нас обоих.

К изумлению Джейд, пума оставалась на своем месте и позволила им невредимыми подняться наверх.

— Если молитвы так хорошо помогают, ты мог бы попробовать их и на индейцах.

— Я пытался, милая. Просто Бог выбирает другие пути разрешения этой проблемы.

Джейд отделалась несколькими синяками и ссадинами, ей повезло гораздо больше, чем ее несчастной лошади. Джордан захотел спуститься по склону и прекратить страдания несчастного животного, но как только он начал готовиться к спуску, внизу раздалось сердитое рычание, а затем — пронзительный крик, за которым последовала глубокая тишина. Голодная пума, не решившись наброситься на человека, загрызла вместо этого раненую лошадь. При помощи пули или кошки, но результат был один. Страдания Марвел закончились.

Нелл Янсен искренне обрадовалась, что Джейд осталась жива в этом страшном происшествии. Она действительно так обрадовалась, что даже появилась с ужином в руках вечером возле их палатки.

— Я подумала, что ты просто не сможешь готовить сегодня, — сказала она Джейд.

Они с Карлом присоединились к семье Ричардсов во время ужина, хотя Нэлл большую часть времени нервно болтала, а не ела.

— Я едва не избила Шарлотт за такую идиотскую выходку! Господи, Джейд! Ты ведь могла убиться насмерть! Я просто не могу перестать думать об этом, как ужасно было бы для Мэтта потерять вторую жену точно так же, как он потерял Синтию. Конечно, Синтия ждала ребенка в то время, что сделало ее смерть еще более трагичной.

— Также и Джейд, — вмешалась Блисс с забавной улыбкой.

— Не поняла.

— У Джейд тоже будет ребенок.

Джейд выглядела не менее изумленной, чем Мэтт, после заявления Блисс.

— Блисс, откуда ты это взяла?

Ее подруга покачала головой и улыбнулась.

— Я ведь не в первый раз сталкиваюсь с этим и знаю, что говорю. Ты уже целую неделю выбрасываешь по утрам свой завтрак.

Как ты думаешь, почему это?

Джейд пожала плечами.

— Может, горная вода? Или ягоды, которые я ела? А может, просто плохая ветчина?

— Но ведь больше никто не заболел, — самодовольно заметила Блисс. — А уж если мы заговорили о ветчине, то я видела, как ты зеленеешь, когда готовишь ее.

— Эти запахи вызывают у меня расстройство желудка, только и всего.

Блисс посмотрела на Нелл', и обе женщины закивали головами.

— Дорогая, я бы на твоем месте уже начала вязать пинетки, — уверенно заявила Нелл.

Она слегка покраснела, чувствуя себя не совсем удобно в смешанной компании, но все же добавила:

— Особенно, если у тебя не было месячных в последнее время.

Теперь наступила очередь Джейд, и она покраснела до корней волос, а это был верный признак того, что Нелл угодила в самую точку.

— Ну, черт меня возьми! — воскликнул Джордан, хлопнув своего ошеломленного брата по спине. — Я бы сказал, что это нужно отметить!

Глупая удивленная улыбка появилась на губах Мэтта.

— О, Эгги! — выдохнул он. — Это чудесная новость, ты даже не представляешь, сколько я мечтал о своем ребенке. Я искренне люблю всех детей, но для меня так много будет значить ребенок моей крови и плоти. И твоей.

— Я… Я…

— Поражена? — пришла ей на помощь Блисс.

Джейд засмеялась.

— И изумлена, и поражена, и даже немного испугана одновременно.

— Ты будешь чудесной матерью, — предсказал Мэтт. — Дети обожают тебя. Посмотри только, как сироты тянутся к тебе, словно утята к утке.

— Прямо совсем как Синтия, — вставила Нелл с печальным вздохом. — Она была такой любящей и нежной, она наверняка была в восторге от стремления подарить Мэтту его первого ребенка, если, конечно, она догадывалась о своем положении. — Она с любопытством повернулась к Мэтту. — Она говорила тебя что-нибудь? Кто-нибудь из вас знал об этом до несчастья?

Лицо Мэтта неподвижно застыло.

— Да, — коротко ответил он. — Она сказала мне об этом в тот самый день, когда умерла.

— О, Мэтт! Как это было ужасно для тебя, — посочувствовала Джейд.

— Да, но теперь у него есть ты и будет свой ребенок, — более веселым и приободряющим тоном добавил Карл.

Нелл с готовностью согласилась, добавив:

— Я рада за вас обоих, я просто не перестаю удивляться, как Мэтт после Синтии выбрал такую женщину, как ты. — Когда несколько пар глаз непонимающе уставились на нее, она поспешно исправилась:

— О, я не имела в виду никакой обиды или оскорбления леди. Просто Джейд и Синтия совершенные противоположности во всем.

— И благодарение Богу за это, — мрачно произнес Мэтт.

Проигнорировав его замечание, Нелл затараторила снова, увлеченная своей любимой темой:

— Синтия была такой совершенной, такой скромной, такой любящей, что это было даже грешно. Я не знаю, было ли что, чего она не умела делать, и все просто обожали ее.

Мэтт бросил взгляд на удрученное лицо Джейд, снова посмотрел на Нелл и спокойно спросил:

— Сколько же это будет продолжаться?

— Прости?

— Сколько времени ты и другие будете забивать голову Джейд рассказами о совершенстве Синтии, проводя сравнения и заставляя ее чувствовать себя униженно, пока я оставался слеп ко всему этому?

Нелл замолчала. Блисс ответила за нее, сверкнув глазами на Нелл:

— Это началось практически с того момента, когда мы оставили Миссури.

— Мэтт, я должна извиниться, если обидела тебя или Джейд, но я не сказала ничего, что было бы не правдой.

Мэтт покачал головой.

— Нет, Нелл, ты никогда не знала правды, и может, настало время, чтобы ты и все остальные услышали ее наконец. Я слишком долго хранил молчание, хотя не заговорил бы и сейчас, если бы ты по своему неразумению не заставляла страдать Джейд.

Нелл уставилась на него.

— Что все это значит?

Карл подошел и сжал руку своей жены.

— Дай человеку сказать, Нелл. Слушай и запоминай, — твердо сказал он ей. Его сочувственный взгляд повернулся к Мэтту. — Давай, Мэтт. Просвети ее. У меня такое чувство, что я уже знаю, что ты хочешь сказать.

Мэтт глубоко вздохнул и приступил к своему мрачному объяснению:

— Синтия не была тем образцом совершенства, который вы из нее сделали. Далеко от этого. О, она умела великолепно играть, ей удавалось одурачить почти каждого, с кем она встречалась, заставляя поверить, что она была самой милой и нежной женщиной, которую они когда-либо встречали. Правда в том, что она была совершенно другой. Внешне она действительно была очень красивой, но в душе это была холодная, недобрая, избалованная и крайне самоуверенная особа.

Когда я захотел, чтобы у нас была семья, она воспротивилась. Она боялась испортить свою прекрасную фигуру. Когда я решил принять сирот, она пригрозила мне разводом. Ее остановил только гнев отца. Но с того самого дня она ушла в одну из комнат для гостей и отказалась делить со мной постель. Когда стали появляться сироты, она сторонилась их, и если бы не слуги, помогавшие мне, то бедные дети оставались бы голодными и грязными, совершенно лишенными внимания.

— Мэттью Ричарде, это наглая ложь! — воскликнула Нелл, не в силах больше сдерживаться. — Своими собственными глазами я видела, как Синтия водила этих малышей в церковь, нежно улыбаясь им и поправляя их новую одежду, сидя с ними на одной скамье и помогая им петь псалмы. Она была такой любящей по отношению к ним.

— Это все напоказ, — мрачно заверил ее Мэтт.

— А я думаю, нет, — возразила Нелл. — Больше того, я рискну разоблачить твои фальшивые обвинения. Если Синтия не делила с тобой постель, то как, ради всего святого, ты смог оставить ее с ребенком? — с превосходством произнесла она.

— Это не я, — твердо заявил Мэтт. — Ребенок, которого она носила, когда умерла, не был моим. Она сама вызывающе заявила мне об этом как раз перед тем, как собралась на свидание со своим любовником, чтобы обрадовать его предстоящим отцовством.

— О Боже! — воскликнула Нелл. — Я просто не могу поверить в это! Этого не может быть!

— Поверь в это, Нелл, — сказал Карл. — До этого момента я никогда не говорил ни одной живой душе, но Синтия однажды пыталась покорить меня своими чарами, и очень сильно разозлилась, когда я отверг ее притязания. Так что видишь, я давно это знаю, и Мэтт говорит истинную правду о ней.

Джордан тихо присвистнул.

— Да, братишка, о мертвых плохо не говорят, но, на мой взгляд, тебе повезло, что ты избавился от первой жены.

— О Мэтт! Я так сожалею! — тихо сказала Джейд, ее рука нежно коснулась его.

Его глаза снова стали нежными, волнение исчезло из них, когда он посмотрел на нее.

— Моя дорогая, тебе совершенно не о чем сожалеть. Твоя любовь — это самый драгоценный подарок, который я когда-либо получал, и он значит гораздо больше, чем прошлые несчастья. Моей целью сегодня вечером было не стремление получить твою или чью-то еще симпатию. Я просто хотел принести тебе спокойствие, любимая. Не позволяй никому ругать и унижать себя, потому что ты в тысячу раз больше похожа на леди, чем стремилась показать это Синтия. Добрая, честная любящая — именно такую жену я хотел иметь. Каждый день нашей жизни я буду благодарить Бога за тебя.

Наконец, после почти целого месяца пути, Голубые Горы остались позади, и переселенцы радостно направили свои фургоны к южным берегам великой Колумбия-Ривер. Им потребовалось около трех дней, чтобы добраться до реки, и еще три чтобы вдоль ее берега доехать до Даллеса. Это название носили форт и небольшой городок на берегу Колумбия-Ривер.

Само слово «Даллес» пришло из французского и означало «желоб». В этом месте течение реки сужалось между скалистыми берегами, и вода стремительно неслась на крутых порогах. Отсюда начиналась дорога через хребет Каскад-Рэндж и вокруг гор Маунт-Нуд до Орегона. До того как была проложена эта дорога в 1845 году, пионерам приходилось продавать своих волов, нанимать или строить плоты и спускаться вниз по течению по опасной Колумбия-Ривер на лодках, пока не было ни моста, ни дороги вдоль берега реки. Много людей погибло на порогах между Даллесом и Портлендом за последние годы. Путь через хребет представлял собой более безопасную, хотя и более медлительную альтернативу, хотя некоторые его отрезки казались самыми опасными и труднопроходимыми из всего длинного маршрута до Орегона. Этот отрезок пути отнимал последние силы как у людей, так и у животных.

Ранней весной 1867 года перед переселенцами, продвигавшимися на запад, стоял тот же самый выбор, хоть теперь пороги стали судоходными, по ним регулярно ходили пароходы с отчаянными и смелыми капитанами. Бесстрашные лоцманы уже более десяти лет успешно проводили здесь суда с поразительной ловкостью и практически без потерь И трое компаньонов пытались убедить Джейд отправиться в плавание по реке и добраться до Орегона за два дня, чем передвигаться в фургонах по трудной горной дороге, на которую уйдет две или три недели.

— Подумай об этом, Джейд. Два дня вместо двух долгих недель, и мы будем в Орегоне! — воскликнула Блисс.

— Я ногой не ступлю на корабль, — твердо заявила Джейд. — Ты не знаешь, как мне будет плохо.

— Ну давай, Джейд, — пытался уговорить ее Джордан, добавив и свой голос к убеждениям остальных. — Пара дней не убьет тебя.

А трудная дорогая в горах просто вымотает нас.

— Нет. Если бы я хотела доплыть до Орегона, то я бы уже давно сделала это на лодке.

— На корабле, милая, — осторожно поправил ее Мэтт. — Лодки на реках, а на морях — корабли.

Джейд посмотрела на него.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты также знаешь, как я ненавижу переправляться через реки, а не то, что плыть по ним. А тут еще и пороги!

— Милая, это совершенно безопасно. Лоцманы на пароходах занимаются этим уже много лет.

— Но только не со мной на борту. Кроме того, что мы будем делать с фургонами, быками и всем остальным нашим имуществом?

— Мы оставим фургоны или попытаемся продать их тем, кому они понадобятся для перехода через горы. Мы можем обменять или продать наших волов и даже лошадей, мою и Джордана, если будет необходимо. Когда мы доберемся до Орегона, то фургоны нам больше не понадобятся, и мы всегда сможем приобрести новых животных, если захотим. Если хватит на пароходе места, чтобы разместить весь наш багаж, то мы выгрузим его в доке, а потом загрузим в каюту. Если нет, то мы возьмем только самое необходимое, а все остальное купим, когда доберемся до места.

Она насмешливо усмехнулась.

— Я вижу, у вас все продумано, словно я уже согласилась на этот абсурдный план. Ну, подумай еще, Мэтт Ричарде. Я не собираюсь плыть. Мы можем перебраться через горы, как и другие наиболее благоразумные члены нашего каравана, или мы можем оставаться здесь до тех пор, пока не сгнием, вот и все.