ИЗ ТРЕЙЛЕРНОГО ПАРКА я выезжала с мокрыми глазами, едва видя дорогу. На парковке я остановилась у кадки с голым деревцем, которое разделяло секции стоянки. Оно было привязано к кольям толще собственного ствола – рожденное в неволе, закатанное в асфальт, вынужденное бороться за каждый глоток воздуха в окружении сотен выхлопных труб.

Я дрожащими руками вытащила телефон. Конечно, твиты Бена появлялись у меня во френд-ленте, но вдруг я что‐то пропустила? Я открыла его твиттер-аккаунт и пролистала вниз. За последнюю неделю записей было немного, так что я добралась до прошлой субботы быстрее, чем ожидала.

Первым твитом было селфи. Он только что нарядился на вечеринку. Волосы безупречно уложены, одна рука сжимает телефон, другая направлена в зеркало. На лице застыла кокетливая усмешка, губы сжаты, в распахнутых глазах так и пляшут черти.

@BCody17: #флибы собираются в свет.

Немного позже:

@BCody17: Вечеринка #удунидума. #флибы

Дальше опять фотография – на этот раз с кухни Дуни. Самое начало вечера: вся выпивка выстроена в ряд, красные пластиковые стаканчики составлены аккуратной горкой, бутылка «Кабо Вабо» еще полна.

@BCody17: Пора тряхнуть стариной… #пейдодна #удунидома #флибы

От следующих двух твитов у меня в желудке что‐то перевернулось.

@BCody17: Ох, парни. Она пришла. #удунидома #легчеумереть

@BCody17: Она даже не знает, какая красивая. #удунидома

Он говорил… обо мне? Разве он не пригласил меня в последний момент? Неужели он все это время только разыгрывал хладнокровие? Я вспомнила признание Бена, что он хотел пригласить меня на бал еще у Дуни, но засомневался, кто даст ему ответ, я или текила.

За субботу был еще только один твит. В 23:17 и без хештегов.

@BCody17: Долгая прогулка с идеальной девушкой. Лучший финал вечера.

Следующий твит был датирован уже воскресной полночью – после того, как Бен уехал от нас. Он прокомментировал фантастическое шоу на канале HBO. Что‐то про мать драконов? Я еще раз пролистала ленту. Ни слова о Стейси и даже Дуни. Может, он удалил какие‐то твиты?

В субботу его страничка в фейсбуке не обновлялась, а в инстаграме было лишь знакомое селфи и фотография с выпивкой. Впрочем, в фейсбуке у него была в друзьях мама, поэтому логично, что там он не стал бы палиться. Я с внезапной тошнотой вспомнила вторник. Как Бен прислонялся к моему шкафчику, а Дуни с тревогой маячил у него над плечом. «Уверен, что все удалилось?» Что удалилось? Как я могла не спросить? Как я могла не заметить? Почему я не обратила внимания?

Я вернулась в твиттер Бена и пролистала его еще раз. Вдруг сверху выскочила новая запись:

@BCody17: Собираюсь удивить мою девочку.

Я внутренне возликовала – и тут же ощутила укол вины. Палец уже потянулся к кнопке лайка, но в ушах снова зазвучали презрительные слова Стейси. Я замерла, так и не коснувшись экрана.

Пока я сверлила взглядом телефон, пытаясь понять, что все‐таки Стейси имела в виду, он зазвонил. На экране вспыхнуло имя: БЕН КОДИ. Я глубоко вздохнула и нажала кнопку ответа.

– Алло?

– Вот и ты.

– Привет, – ответила я. Холодно. Отстраненно. Равнодушно. Ни капельки не заинтересованно.

Он заметил это.

– У тебя все хорошо?

– Только что увидела твой твит.

– Черт. Так и знал, что надо было сначала звонить.

Я услышала в его голосе ту самую Неотразимую Улыбку. Некоторые вещи не меняются.

– В зависимости…

– От чего?

Я больше не могла тянуть.

– От того, что ты удалил со своего телефона.

На том конце провода повисла тишина. Она длилась триста миллионов лет, не меньше. Начало ледникового периода?

– Э?

– По просьбе Дуни, – объяснила я. – Во вторник перед обедом, когда я застала вас у своего шкафчика, он заглядывал тебе в телефон. И спрашивал, точно ли все удалилось.

Эти несколько предложений выдавили у меня из легких весь воздух. Я будто только что пробежала марафон. Однако через силу сделала вдох и заставила себя продолжить:

– И ты ответил, что да.

Снова тишина. Ну что мне мешало приехать к нему домой и спросить лично? Мне нужно было видеть его лицо. Это каменное молчание? Ледяное? Неужели вот так и закончится наша эра?..

Дай время, и все изменится.

– А-а. Да. – Осознание. Припоминание. – Я удалил с фейсбука фото с выпивкой. У отца Дуни пунктик насчет употребления спиртного несовершеннолетними. Он как‐то раз уже орал, что его лишат адвокатской лицензии. И всякое такое.

Я обдумала его слова.

– Эта фотка все еще висит у тебя в твиттере и инстаграме.

– Черт. Спасибо. Надо оттуда тоже удалить. Дуни больше всего трясется из‐за фейсбука, потому что они там в друзьях с отцом. Но лучше перестраховаться. Хорошо, что ты сказала.

Обычный дружелюбный тон Бена. Никаких попыток оправдаться или защититься. Я уже почувствовала, как в легкие возвращается воздух – когда он тихо окликнул меня по имени.

– Кейт?

– Да?

– Ты волновалась, что я постил ту фотку Стейси или еще какое‐то дерьмо?

Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Он был со мной честен. Моя очередь. Я собиралась объясниться. Рассказать про Стейси. И про ее слова о Бене – все подчистую. В прошлый раз, когда я ее упомянула, Бен здорово расстроился. Он не хотел влипать в эту историю – как и велел ему тренер. В голове снова раздался папин голос: «Сиди тихо».

Мне вспомнилось лицо Бена, когда он выпалил: «Потому что я тебя люблю». Как он удивился тогда собственным словам, как смутился и огорчился. Он всю неделю был со мной подчеркнуто терпелив. Бережен и предупредителен. Стейси так напилась, что наутро ничего не могла вспомнить. Она сама только что мне в этом призналась.

– Может быть… немного, – выдавила я.

– Я так и подумал.

Меня затопил темный, удушливый стыд.

– Да?

– Ага, – сказал Бен. – Ты умная. И не захотела бы встречаться с подонком.

Из глаз снова брызнули слезы. Но на этот раз это были слезы облегчения, чистые и прохладные. Каждый раз, когда я сомневалась в Бене, он оказывался еще лучше, чем я ожидала. Чем ближе подходишь, тем больше видишь.

– Прости, что я так… психую. Просто не получается выкинуть все это из головы.

– Я только что взял билет. – В голос Бена снова вернулась ухмылка. – Ну, вообще‐то, два билета.

– Что? – У меня по лицу тоже расплылась улыбка, словно беспроводная связь научилась передавать и эмоции.

– На «Бриолин»! Сегодня премьера. Только ты, я и «Ти-Бердс». И может быть, потом еще пицца.

– Идеально.

Ты идеален.

– Тебе нужно спросить разрешения у мамы?

– Да, но она согласится.

– Отлично, – сказал Бен. – Заеду за тобой в полседьмого.

Пока мы прощались, солнце переместилось и вызолотило ручей, бегущий вдоль стены трейлерного парка. Он извивался под гладкими, песочного цвета кирпичами, будто сияющая водяная змея, стремительный ужик, сотканный из чистого света. Добравшись до дальнего конца грузового помоста, ручей нырял в трубу – разинутый стальной рот, вмонтированный в цемент. Он заглатывал воду и перенаправлял ее куда‐то еще. Конец, уготованный человеком для бесконечного потока. Способ сделать его предсказуемым и безвредным, заставить обслуживать Рай Ежедневных Скидок.

Внезапно меня охватило желание выкопать это деревце, замурованное в асфальт стоянки, и пересадить его на берег ручья. Я живо вообразила грязь под ногтями и странные взгляды, которыми меня будет провожать половина города.

Это девочка Уэстонов?

Какого черта она творит?

– Прости, маленькое деревце, – прошептала я поникшим голым ветвям. Затем завела мотор и поехала домой.