ЕСТЬ ВЕЩИ ХУЖЕ, чем вопросы без ответа. Некоторые ответы не только не проясняют ситуацию, но еще больше ее запутывают. Вместо того чтобы избавить меня от вопросов, это видео лишь породило новые.

– Как они могут… с этим жить? – спросила я Линдси. Когда я вернулась из ванной, она лежала на кровати, глядя в потолок. – Как могут ходить по школьным коридорам, будто ничего не случилось? Как будто они не были свидетелями…

Голос снова дрогнул от слез.

– Преступления? – закончила за меня Линдси.

– Да.

– Они не считают это преступлением, – ответила она тихо, по‐прежнему не отрывая взгляда от потолка.

– Но как они могут болтать про Стейси и называть ее шлюхой, если видели, что там произошло?

Линдси наконец села и взглянула на меня яркими сухими глазами, в которых плескалась ярость – та же ярость, что переполняла ее голос, когда она заговорила.

– Ты слышала «правила» Рэйчел. Сперва ты привыкаешь к мысли, что Дуни и другие парни имеют право решать, симпатичная ты или нет. Потом – что именно ты должна позаботиться о том, как бы ненароком их не спровоцировать. А потом ты уже не воспринимаешь такие вещи как преступление. Ты думаешь, что Стейси получила по заслугам. Ведь парни – это парни. И если ты надела короткую юбку и напилась в их компании, будь готова к тому, что за этим последует.

Не знаю, сколько я сидела молча, обдумывая эти слова. Наверное, вечность.

– И что теперь?

– Не знаю.

– Надо завтра сходить к мисс Спек, да? Я имею в виду, это меньшее, что мы можем сделать. Рассказать, что мы видели, кто там был.

Линдси только покачала головой.

– Линдси! – Я вскочила и снова принялась вышагивать из угла в угол. – Мы обязаны что‐то рассказать. Иначе расследование так и заглохнет. Эти уроды заявляют, что не виновны. Если мы промолчим, они уйдут от суда. Останутся безнаказанными. И что им тогда помешает поступать так снова и снова?!

Линдси потянулась и схватила меня за руку, наконец прекратив этот безумный марш по комнате.

– Кейт, посмотри на меня, – прошептала она. – Посмотри.

На меня, будто ведро ледяной воды, обрушилось беспощадное осознание нескольких фактов. Первое: Линдси – одна из трех учеников-корейцев в нашей школе. Второе: ее отец – хозяин крохотной клининговой компании. Третье: ее мать по ночам драит чужие офисы.

– Когда мы сюда переехали, отец Дуни стал первым папиным клиентом. И привел ему остальных.

– Но мисс Спек – школьный психолог. Она связана обязательством о неразглашении. Она сможет помочь. – Я почти умоляла, хотя знала, что это бесполезно.

– Я в такой же ярости, как и ты, – ответила Линдси. – Но не могу рисковать. Если мама с папой потеряют работу…

Она не закончила мысль – но это было и не нужно.

– Тогда я обязана пойти к мисс Спек хотя бы одна.

– Я знаю, – сказала Линдси. – Я бы хотела пойти с тобой.

Мы обнялись, прежде чем попрощаться. По дороге домой я размышляла, как завтра встречусь с Рэйчел и Кристи. Как смогу пройти по коридору мимо Трейси и Лерона – или кого угодно еще, кто был на вечеринке в ту субботу, – и притвориться, будто ничего не знаю. А Бен? Он видел запись? Он только делал вид, что ее не существует?

Каждый ответ порождал новый вопрос. Единственное, в чем я была уверена: пути назад нет. Узнав правду, остается двигаться только вперед.

* * *

Альфреду Вегенеру было легче. Все, что от него требовалось, – пережить один день позора на конференции в 1912 году. Когда в среду утром я зашла в класс геологии, Бен и Реджи стояли рядом и над чем‐то смеялись. О чем они говорят? Как Реджи может веселиться, зная, что произошло на вечеринке?

Бен заметил меня и с улыбкой постучал по парте перед собой. «Ну наконец‐то. Иди сюда». Я направилась к своему обычному месту, которое он припасал для меня справа от Линдси. Она поймала мой взгляд и тут же опустила глаза, как будто, если бы мы переглянулись, все бы поняли, что мы видели накануне.

Я прошла мимо Жанель, которая распекала свою подружку-чирлидера, что нельзя позволять бойфренду так с собой обращаться. При этом она то и дело взмахивала рукой, будто кинодива перед микрофоном. Когда она произнесла «отстой», это слово отозвалось во мне дрожью, как при землетрясении.

Крохотные сейсмические сдвиги. Все теперь казалось другим. И будет казаться всегда.

На перемене Бен предложил встретиться после четвертого урока и пообедать вместе.

– Уже по тебе скучаю, – сказал он, мимолетно касаясь моих губ поцелуем.

Я следила, как он выходит в коридор. Как из‐за угла ему навстречу выворачивает Кайл, как они улыбаются и приветственно сталкиваются кулаками.

Я думала, что почувствую отвращение или ярость, но вместо этого у меня на глазах снова выступили слезы, а вот рту появился кислый привкус. Я быстро развернулась и зашагала в другую сторону. «Я тоже по себе скучаю». Эта мысль преследовала меня всю дорогу до кабинета французского. Я твердо решила переговорить с мисс Спек до конца дня.

Ты видишь своего бойфренда – парня, которого знаешь с пяти лет. Он стоит, прислонившись к твоему шкафчику, и щелкает по кнопкам телефона. Треугольный вырез джемпера обрамляет мощные мышцы шеи. В мешанине чужих плеч и голов он кажется островом посреди океана. Он ждет. Ждет тебя.

Пока ты спускаешься к нему по главной лестнице, в коридор выплескиваются все новые потоки учеников. Фиби так и шныряет глазами по сторонам, ожидая какого‐нибудь подвоха. От прежней самоуверенности не осталось и следа. Она крадучись пробирается к своему шкафчику, быстро набирает код, сваливает внутрь учебники, хватает ключи и сумку и вылетает из школы. От чего она бежит? Что она знает? Почему она порвала с Дуни? Где она была, пока Рэнди снимал видео? Она его увидела? Когда?

Дуэт Трейси наблюдает за паническим бегством бывшей подруги. Металл в их смехе может поспорить по остроте с накрашенными ноготками, которыми они барабанят по дверцам своих шкафчиков, закатывая глаза и цокая языками. Они вообще с ней дружили? Как они могли смотреть на Дуни и Стейси и смеяться? Это они показали Фиби видео? Из мести? Из ревности?

Кайл, Реджи и Лерон окружают твоего бойфренда. Напластования. Осадочные слои. Тебе хочется оттолкнуть, смыть их, но ты замираешь на лестнице. Колени дрожат. Это уже не крохотный сейсмический сдвиг, а что‐то гораздо глубже. Подземная трещина. Разлом, который с каждой секундой ширится внутри тебя и увлекает вниз, на самое дно.

Кристи и Рэйчел смеются вместе с двумя Трейси. Линдси закидывает сумку на плечо и спешит по коридору к парковке. Парни увлекают Бена от твоего шкафчика к спортивному залу – время тренировки. Он в последний раз оглядывается, ища тебя глазами, и наконец отдается на волю течения. А ты стоишь, окаменевшая, посреди лестницы, и в ушах у тебя эхом отдается его голос: вот и ты. Одна.