Когда в семь тридцать вечера я приехала к Марте, то была последней из собравшихся. Кресла были расставлены вокруг камина.
Женщины толпились вокруг накрытого стола. Они выглядели повеселевшими. Я тоже чувствовала себя лучше непонятно почему. Даже комната казалась нарядней. Я только сейчас обратила внимание, как элегантно и со вкусом обновила Марта обстановку в гостиной.
Майк, немного успокоившись, все же подумал, что стоит обезопасить себя от неприятностей со стороны промышленной корпорации, поэтому попросил меня составить документ, по которому мы обязались держать в тайне все услышанное от него сегодня. С легкой руки Марты, которая, не колеблясь, подписала соглашение первой, все члены клуба расписались вслед за ней.
Женщины наконец расселись по местам. Майк встал перед нами спиной к камину. Он был одет наполовину буднично, наполовину по-воскресному. То есть на нем были старые твидовые брюки с пузырями на коленях, но нарядная рубашка с галстуком и новый пиджак.
– Я здесь потому, что поговорил с Мэри, и она решила, что вы тоже должны это услышать, – начал Майк, откашлявшись. Он немного подождал какой-нибудь реакции, но все молчали. – Я не знаю, хорошо ли вы представляете себе, что такое Интернет…
Затем он минут двадцать рассказывал о своем изобретении, часто поглядывая при этом на жену. Я думаю, он по ее лицу проверял, не слишком ли засыпал нас техническими терминами.
Вот кратко суть его рассказа.
В 1991 году три вещи мешали тому, чтобы Интернет вызвал в мире величайшую коммерческую революцию: безопасность, проверка и обеспечение связи. Другими словами: покупатель должен быть уверен, что номер его кредитной карточки не может быть украден; торговец должен иметь возможность проверить наличие нужных средств на ней, а провайдеры обеспечить безопасную, быструю и достаточно дешевую связь между покупателем и продавцом.
В экспериментальной лаборатории под руководством Майка Мейтлэнда все три эти проблемы были близки к разрешению.
Невероятно, но факт: в начале восьмидесятых годов в этой лаборатории изобрели проверочную систему кредитных карт – приспособление, которое связывало вашу кредитную карточку с банком. Они выгодно продали его другой компании. Но через несколько лет один из гениальных студентов, работающих в лаборатории Майка, обнаружил, что Интернет (который связывал тогда только университетские и правительственные лаборатории) может превратиться во всемирную сеть.
– Мы разработали такую программу защиты, с помощью которой эта сеть сможет работать безопасно. Мы уже фактически сделали это, – сказал Майк, как я думала, напоследок. Но к нашему изумлению, он добавил: – Вы знаете, что двадцать лет назад мы первыми выпустили электронные кассовые аппараты, потом проверочную систему кредитных карт. Но это все пустяки по сравнению с тем, что мы придумали теперь. Если правильно организовать дело, мы заткнем за пояс… э, даже «IBM».
Майк бросил быстрый взгляд на Мэри, которая кивнула ему в ответ. Майк смущенно кашлянул.
– Я не знаю, – продолжил он, – смог ли вам хорошо все объяснить. Поэтому вы можете задавать мне любые вопросы, если что-то непонятно.
И вопросы посыпались на него будь здоров. Больше всего меня поразило при этом одно обстоятельство.
В 1995 году об Интернете знали не больше, чем о персональных компьютерах в 1985 году. Но десять лет назад члены клуба были абсолютно безграмотны не только в технике, но и в вопросах бизнеса.
Зато сейчас было все по-другому. Они засыпали его вопросами по поводу риска, конкуренции и времени раскрутки. Майк ответил, что лет через пять можно будет обеспечить программой защиты весь Интернет, но пока получится охватить лишь небольшие внутренние линии страны, но это произойдет достаточно быстро. Так продолжалось почти час. Майк успокоился, почувствовав, что заинтересовал нас, и отвечал очень уверенно.
Последние вопросы задавала Скай, и они касались исключительно новейших компьютерных технологий – Их беседа была очень интересной, хотя я мало что поняла, но видно было, что они остались довольны друг другом.
Одним из достоинств жизни в маленьких городках является то, что мы знаем друг друга как облупленных. В старых брюках, полосатой рубашке и синем галстуке Майк не выглядел гением. Но если он сказал, что они изобрели что-то стоящее, это так и было.
Поэтому вопрос Марты, после того как Скай выяснила техническую сторону дела, оказался вполне уместным:
– Я понимаю, что в таких делах трудно давать гарантии, но если мы решим инвестировать ваше изобретение, вы сможете выпустить его быстро?
Майк смотрел куда-то вдаль, скорее всего еще раз все тщательно взвешивая.
– Да, – сказал он спокойно. – Сможем,
После этого никто больше ничего не сказал. Это был Ларксдейл. Мы все знали, что слову Майка можно верить не меньше, чем речи Черчилля: «Мы разобьем их…»
Но Майк не ждал аплодисментов.
– Спасибо, леди, – сказал он, поднимая в приветствии руку. И, обернувшись к жене, добавил: – Увидимся дома, дорогая.
Он замешкался у накрытого стола, собираясь взять пирожное, но испуганно отдернул руку, а вдруг нельзя.
Мне захотелось побежать за ним с полной тарелкой пирожных и кричать: «Браво! Отличная работа! Чертовски нужная вещь, дон Педро!»