Джордан

Была пятница, и Торри всю неделю работала в первую смену. Она действительно ненавидела такие дни. Вытащить задницу этой девушки из кровати в пять утра, чтобы к семи она была на работе, было непросто. Хотя я и поднимался вместе с ней, чтобы сделать ей завтрак, она всё равно была злой, как мул, у которого болел зуб.

Плюсом было то, что весь вечер мы могли провести вместе. Сегодня вечером мы должны встретиться с Бив и Питом, чтобы поесть хот-догов и пойти на какой-то фильм в торговом центре, которым бредили девочки. Мне было всё равно что смотреть. Последний раз, когда я был в кино, на экранах показывали «Казино рояль», а девушки в школе спорили о том, подошло бы Бонду быть блондином. Серьёзно?

В первый раз с тех пор, как я освободился, в моих карманах были деньги, чтобы сводить куда-то свою девушку. Возможно, их было не так уж и много, но когда дело касается ощущений, когда ты чувствуешь себя мужчиной, нормальным парнем, это было чертовски важно.

Я только успел вернуться со свалки и принять душ, когда Торри ввалилась в дом. Она была похожа на какие-то силы природы — никогда не оставалось никаких сомнений, в какой комнате она была: двери раскрыты нараспашку, телевизор и радио включены на всю громкость, иногда даже одновременно. Радостный шум следовал за ней везде. И я любил это.

Девушка так же любила покричать. Какими только способами я не пытался закрыть ей рот, хотя бы просто из чувства приличия, потому что меня не радовало то, что отец слышит это каждую ночь. Но кроме моего члена в её рту, что, должен признать, я очень любил делать, ничего не действовало.

Отец даже однажды пошутил об этом, сказав, что никогда бы ему не хотелось жить в доме с тонкими стенами, иначе полиция приезжала бы каждую ночь. Мда, это совсем не то, о чём бы хотелось разговаривать со своим отцом. Никогда.

— Эй, красавчик! — прокричала Торри, как только занеслась в дом. — Надевай штаны и тащи свою классную задницу сюда! Мы должны кое-что отпраздновать, и не просто сексом с тобой! — затем она на секунду замолчала. — Ой, привет, Пол, — услышал, как она говорит отцу лишь слегка смущённо, — не знала, что ты дома. Как прошёл твой день?

Я спустился вниз, перескакивая через две ступеньки, и сгрёб её в объятия, крепко целуя. Папа только поднял брови и направился на кухню. Я услышал, как он включил кофемашину.

Меня не волновало то, что я показываю, как сильно влюблён. Я мог показать это в присутствии любого. Всё, что меня заботило, так это чтобы весь мир знал, что Торри была моей девушкой. Она была немного более сдержанной в этом, но здесь она чувствовала себя, как дома. И я был рад этому.

— И что же это за такие хорошие новости, о которых ты так кричишь, милая?

Она помахала конвертом у меня перед лицом и подпрыгнула, оборачивая свои ноги вокруг моей талии.

— Наконец-то! Мне вернули депозит на мою квартиру в Бостоне. И папа прислал мне чек на тысячу долларов, чтобы «я смогла пережить временные финансовые трудности»!

— Да? Это замечательно. Он писал тебе?

— Ха! Ну, хорошо, я бы не назвала это письмом, но это было общение в письменно форме. Он сказал, что у него и Джинджер был прекрасный медовый месяц, и я должна как-нибудь приехать, чтобы увидеться с ними. Как будто я смогла бы!

— Возможно, тебе следует это сделать, — сказал я серьёзно, — поверь мне, жизнь слишком коротка, и ты не знаешь, когда твоё «до свидания» будет последним. Ты не захочешь жить с сожалениями, милая.

Она скривилась и крепче обняла меня.

— Боже, ты прав. Знаю, что прав. Но если мне придётся проводить время с Джинджер и её силиконовыми сиськами, то ты едешь со мной.

Отец усмехнулся, когда выходил из кухни и шёл в гостиную, держа кофе в руках. Он плотно закрыл за собой дверь, очевидно решив, что любой разговор, включающий в себя обсуждение сисек других женщин, он должен пропустить. Не могу сказать, что виню его. Ни один парень не способен выбраться из этого целым и невредимым.

— Ты хочешь, чтобы я встретился с твоим отцом? — спросил я. — Он адвокат. Он же не арестует меня, нет?

Я шутил. Вроде того.

Она закатила глаза.

— Чёрт, нет! Он будет чертовски рад «сбыть меня с рук», — она изобразила кавычки в воздухе, чтобы подчеркнуть свой сарказм, — он, наверно, обнимет тебя и пойдёт показывать свои призы, выигранные в гольфе.

Она накрутила прядь волос на палец.

— Отец всегда так делает. Мужские штучки

— С тобой я поеду куда угодно, милая, и ты знаешь это. Я всё ещё не могу представить, что он будет рад тому, что ты встречаешься с бывшим заключенным, который едва закончил школу. Но, если захочешь встретиться со своим отцом, я с удовольствием поеду с тобой.

Она счастливо улыбнулась и засунула руки мне под футболку, а затем прошлась ногтями вниз по спине. Чёрт, она знала, что это делает меня твёрдым.

— В любом случае, — сказала она, вытаскивая руки из-под футболки и оставляя меня с моим желанием, — мне нужно отдать депозит в банк прежде, чем он закроется в 17:00, так что нам нужно пошевеливаться. Готов?

— Я родился в полной готовности, милая

— Ох, это прозвучало так по-мальчишески!

— И правда.

Она хлопнула меня по плечу и прокричала папе:

— Увидимся позже, Пол!

— Пока, дорогая. Хорошо провести вам время! Пока, сын.

— Пока, пап.

Мы взяли машину Торри, потому что в кузове моего грузовика всё ещё лежала куча цветного металла, которую со свалки мне разрешил забрать Халк. Мы приехали туда, сэкономив несколько минут.

— Ура! — воскликнула она радостно после того, как обналичила чек со своего счёта. — Мы можем немного повеселиться, и потратить вот это!

Я покачал головой.

— Нет, милая. Эти деньги для тебя от твоего отца. Это будет неправильно, если я прикоснусь даже к их малой части.

Она склонила голову набок и улыбнулась своей самой милой улыбкой.

— Оу, малыш, такой чертовки благоразумный. Мы тоже заслужили немного веселья!

И хитрая лиса прижалась ко мне, незаметно пробегая пальцами по моей ширинке.

— Господи, милая! — пробормотал я, уткнувшись в её шею, — ты играешь нечестно!

Она хрипло засмеялась и снова погладила меня.

Торри сказала что-то ещё, но внезапно я почувствовал тревогу и отвлёкся от неё. Не знаю, было ли это какое-то шестое чувство или просто вынесенные из моего многолетнего заключения уроки, но я знал, что за мной наблюдают.

***

Торри

Вау! Вернули мой депозит и я получила тысячу долларов от папы. Когда я шла к матери домой, чтобы забрать свою почту, то не надеялась на что-то настолько хорошее. Честно говоря, я надеялась на две тысячи доллоров от папы, но, возможно, он собирал деньги на свои будущие алименты. Но всё же лучше, чем ничего.

У меня определённо были планы на счёт того, как мы с Джорданом можем потратить некоторую часть этих денег. У меня на уме было устроить ему большой праздник, когда его условно-досрочный срок закончится через четыре недели: ужин в модном ресторане, танцы, клуб, и все те вещи, о которых он мне рассказывал и которые хотел бы сделать. Но он упрямый. Ну, знаете, все эти пунктики мачо, из-за которых он отказывается прикасаться к деньгам, принадлежащим мне. Это было мило, особенно припоминая некоторых неудачников, которых я цепляла, и которые не горели желанием купить мне даже пива. Мило, но чертовски раздражающе, потому что я хотела отпраздновать окончание его срока. Это было огромное событие, но Джордан, кажется, хотел просто забыть об этом. А я думала, что нам нужно отметить это как новый старт.

Я решила, что ему нужен небольшой толчок, и у меня не заняло много времени, чтобы понять, что лучшим путём убедить его был его член. Он был самым милым человеком на свете, но он был таким парнем!

— Оу, малыш, мы тоже заслужили немного веселья! — сказала я, прижимаясь к нему и поглаживая его в области ширинки. — Но знаешь, что? Мы бы могли использовать остальные деньги, чтобы внести залог за наше собственное жильё, только ты и я. Как тебе?

По опыту я знала, что сейчас ему до боли захочется уйти куда-нибудь, где мы бы могли побыть вдвоём и позволить его змее пробраться в мой девичий сад. Но затем я почувствовала, как он напрягся, не в хорошем смысле, и он не ответил на мои заигрывания. Я достаточно быстро поняла, что его внимание не было полностью обращено на меня, так как он убрал мои руки и заслонил меня собой.

— Джордан грёбаный Кейн! — произнёс невнятный голос.

Четверо парней за двадцать пять стали полукругом возле нас. Моё сердце начало бешено колотиться, и я вцепилась в руку Джордана, выглядывая через его плечо.

— Привет, Райан, — тихо сказал Джордан.

Я проглотила удивлённый вздох. Я знала это имя. Джордан упоминал его довольно часто за последние пару месяцев. Райан Дюпон был лучшим другой Майки. Они втроём зависали вместе. И это случилось на вечеринке Райана той ночью, когда Джордан напился, ночью, когда закончилась его старая жизнь, ночью, когда он убил своего брата.

Я не знала остальных парней и так же не была уверена, что Джордан их знал, но они стояли неподвижно, излучая напряженность. Я в отчаянии посмотрела по сторонам, но не было никого, кто пришёл бы к нам на помощь. Не в этот раз. Во рту у меня пересохло, и я попробовала глотнуть, но слюны было так мало, что я не могла даже плюнуть.

— Какого хрена тебе нужно было сюда возвращаться? — зарычал Райан. — Разве недостаточно того, что ты убил моего долбанного лучшего друга? Тебе нужно было вернуться сюда и тыкнуть нас в это носом?

Джордан заговорил спокойно и рассудительно, но его мышцы были напряжены под футболкой, а голос звучал натянуто.

— Я на условно-досрочном освобождении, Райан. Мне приходится здесь оставаться.

— Ты оскверняешь его могилу, когда делаешь каждый грёбаный вдох! Ты не заслужил жить!

Мне стало трудно дышать, и я сильнее сжала руку Джордана, но он не двигался.

— Я знаю, — ответил он, дрожь в его голосе разбила мне сердце, — я не заслужил того, чтобы жить, но живу. По какой-то причине я всё ещё здесь, и всё что могу сделать, это попытаться заслужить этот подарок и…

— Бред! — заорал Райан. — Он был лучшим, ты, долбанный кусок дерьма! И вот ты, вышагивающий по нашим улицам со своей шлюхой!

— Ты не будешь говорить плохо о моей девушке, — сказал Джордан, его голос был угрожающе тихим, — говори обо мне всё, что угодно, но держись подальше от неё.

— Ладно тебе, Рай, — сказал один из парней, который казался более трезвым, — мы уважаем девушек, давай просто уберём этот мусор.

— Заткнись! — закричал Райан, багровея от злости. — Ты не будешь говорить, что мне делать! Никто не будет говорить мне, что делать!

У меня было плохое предчувствие насчёт всего этого, этот парень был совершенно не в себе и не выглядело так, что кто-нибудь собирался его усмирить.

Он смотрел прямо на Джордана.

— У тебя есть долг, с которым нужно расплатиться, ты, придурок!

Джордан даже не моргнул.

— Я не собираюсь драться с тобой, Райан.

— Ты грёбаный трус! Я не даю тебе право выбора! Ты прятался всё лето, и ты заплатишь за то, что сделал!

— Я ни от кого не прятался, — сказал Джордан хрипло, — я здесь. Ради Бога, мужик! Мы с тобой были друзьями! Ты думаешь, что я не скучаю по нему? Чёрт, он был моим братом!

Райан покачал головой.

— Ты ходишь по улицам, как будто ничего не произошло. Ты даже ещё не начал расплачиваться.

Я не могла больше стоять в стороне и выслушать всё это дерьмо.

— Он расплачивается! Господи, как он расплачивается! Каждый день! — закричала я. — Ты даже представить себе не можешь, через что он прошёл. Он даже пытался убить се…

— Торри, хватит! — отрезал Джордан.

Райану хватило той секунды, когда Джордан отвлёкся, чтобы замахнуться на него. Он был большим парнем, похожим на полузащитника, и у него был серьёзный удар. В ту секунду, когда он поднял руку, я увидела, как на его пальце блеснуло кольцо — кольцо братства. Я закричала, когда его кулак встретился с лицом Джордана, сбивая его с ног.

— Остановись! — заорала я, но мои слова не возымели никакого эффекта.

Когда он упал на землю, Райан хотел ударить его по рёбрам, но Джордану удалось увернуться. Второй парень, обутый в ковбойские сапоги, набросился на Джордана, и всё, что он мог сделать, это свернуться клубком и попытаться прикрыть свою голову. Я слышала, как тяжело он задышал, когда на него градом посыпались удары по спине, но он не произнёс ни слова.

Я ринулась к парню в сапогах, и обернув одну руку вокруг его шеи, второй впилась ногтями в его лицо. Он завизжал как свинья, ругаясь, прижался спиной к стене банка так сильно, что мне стало трудно дышать, и мне пришлось отпустить его. Я кричала и плакала, и увидела, что люди начали направляться к нам, но они шли слишком медленно, слишком осторожно и слишком далеко от нас.

Джордан поднялся на ноги, и я видела боль и страдание на его лице, пока он пытался добраться до меня. Кровь текла из пореза на его щеке, оставленным кольцом, а часть его лица стала красного цвета. Одной рукой он держался за рёбра, и казалось, что ему трудно дышать.

Он всё ещё шёл ко мне, когда Райан снова ударил его. Он даже не пытался защищаться. Я закричала, когда Джордан споткнулся о бордюр и взмахнул руками, пытаясь восстановить равновесие. Сапоги и Бейсболка повалили его на землю и начали бить. Я попыталась добраться до Джордана, но четвёртый парень в кожаной куртке схватил меня за талию и резко притянул к себе.

Джордану удалось подняться на ноги, и я услышала, как он зовёт меня, беспокойство окрашивало его голос. Думаю, я закричала снова и со всех сил постаралась освободиться, но Кожаная Куртка заломил мне руки и повернул свои ноги так, чтобы я не могла ударить его.

Люди всё приближались к нам, но всё равно никто не пытался остановить это покушение на убийство.

Райан снова ударил Джордана, и он упал. Я умоляла их остановиться, но они не сделали этого. Я даже не знаю, слышали они меня или нет, настолько они обезумили от жажды крови, злости и алкоголя.

Сапоги и Бейсболка подняли Джордана под руки, пока Райан наносил ему удары снова и снова: рёбра, живот, лицо, рёбра, живот, лицо, оставляя на коже отвратительные следы от кулаков.

— Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь! — умоляла я их, сопли, слёзы и слюни покрывали моё лицо.

Многие начали выходить из магазинов и кафе, чтобы посмотреть, что происходит. Несколько людей начали притормаживать на машинах, но никто не подошёл, чтобы помочь нам.

Удар по голове оглушил Джордана, и он осел на колени. Два парня, которые держали его, позволили ему упасть, и он завалился на бок.

Всё, что я могла слышать, это тяжелое дыхание Райана. Я снова попыталась добраться до Джордана, но Кожаная Куртка не позволил мне этого сделать.

Лицо Джордана было неузнаваемым. Один глаз опух и закрылся, губы были разбиты, и много крови стекало из его пореза на щеке и из носа. Его футболка была разодрана и просто висела на нём, а грудь и рёбра были покрыты воспалёнными ранами от ударов. Всё это сделало кольцо Райана.

Всё ещё стоя на коленях и опираясь на руки, голова Джордана свисала, как у побитой собаки. Я видела, как напряглись его мышцы, пока он изо всех сил старался подняться.

Райан снова ударил Джордана даже прежде, чем он полностью поднялся на ноги, и он рухнул на землю.

Я затаила дыхание, охрипла от крика, мои лёгкие горели, и я осела в руках у парня, который меня держал.

Не вставай! Молча умоляла я его. Не вставай!

Толпа загудела, когда медленно и мучительно Джордан снова встал на ноги. Он стоял покачиваясь, держа руки по швам.

— Посмотрите на него! — взволнованно прошептал один мужчина, указывая на нас.

— Я не собираюсь драться с тобой, Рай, — закашлялся Джордан, дыхание болью отдавалось в его груди.

Райан накинулся на него, задыхаясь от ярости. Он замахнулся снова и Джордан упал.

— Дерись со мной, ты, долбанный трус! — бесился он. — Дерись!

Я думала, что на этот раз Джордан не будет вставать, но он медленно перекатился на бок, его пальцы цеплялись за грязную землю, а руки опухли от того, что его били руками и ногами. Снова он заставил себя подняться на колени. Снова он встал на ноги.

— О, боже, нет! — застонала я.

Секунду спустя, он снова лежал на земле, едва двигаясь.

Райан повернулся ко мне, на его лице были написаны ярость и разочарование.

— Почему он не отвечает мне? — зарычал он.

— Потому что он не будет! — закричала я. — Он не будет драться с тобой, потому что он считает, что ты прав! Он не будет драться с тобой, потому что не может! — я судорожно вздохнула, едва выговаривая слова, — потому что он уверен в том, что заслужил это.

— Ублюдок! — заорал Райан и нанёс последний невыносимый удар.

Джордан стоял на коленях, когда Райан ударил его по голове.

Я наблюдала за тем, как моя любовь неподвижно лежала, распластавшись на земле, а тёмная кровь стекала по его лицу.

Я попыталась произнести его имя, но у меня пропал голос.

Люди начали приглушённо шептаться, и кто-то из толпы, я не знаю кто, заговорил:

— Кто-нибудь, вызовите скорую!

Человек, держащий мои руки, отпустил меня, и я подползла к Джордану. Я хотела обнять его, но кто-то остановил меня.

— Вам лучше не двигать его, мисс, — сказал чей-то добрый мужской голос, — скорая сейчас подъедет.

Я потянулась к руке Джордана, и осторожно взяла её.

— Джордан, — задыхалась я, — Джордан, я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя.

Вдалеке я услышала сирены, которые с каждой секундой становились всё ближе, и спустя мгновение толпа расступилась. Кто-то попытался оттащить меня от него, но я не отпускала его.

— Отпусти его, — вновь сказал добрый голос, — тебе придётся его отпустить.

Какая-то незнакомая женщина прижала меня к себе и начала гладить меня по волосам, как ребёнка. Мои руки, мои колени, моя футболка, джинсы, даже кончики волос, всё было запачкано кровью Джордана.

Я наблюдала за тем, как они закрепили бандаж вокруг его шеи и аккуратно положили на носилки. Его глаза были закрыты, его забирали от меня.

— Думаю, у неё шок, — кто-то сказал позади меня.

— Мисс, вы ранены? Вы не ушибли голову? — какой-то авторитетный голос заговорил со мной.

У меня осталось достаточно ума, чтобы понять, что если я скажу «да», то они тоже заберут меня в больницу.

— Да, ранили, — прошептала я.

И они быстро запихнули меня во вторую машину скорой помощи и увезли в больницу.

Я не могла поверить в то, что произошло. Это длилось минуты или секунды? Казалось, что это повторяется снова и снова, как будто я целую вечность наблюдала за тем, как Джордана сбивают с ног. Ну, почему он всё время поднимался? Я знала почему.

В больнице они отмыли меня от крови и сделали обследования. У меня было несколько ссадин на руках и коленях, но больше ничего серьёзного. Но я не могла унять дрожь во всём теле. Моя кожа была холодной и липкой. Меня тошнило. Кто-то дал мне одеяло. Но что бы я не спрашивала о Джордане, им казалось, что я разговаривала на древнегреческом. Никто не слышал меня. Никто не отвечал мне! Я была готова закричать. Я хотела закричать.

И я закричала.

Несколько людей подпрыгнули, а грузчик, толкавший пустое инвалидное кресло, споткнулся.

— ГДЕ ДЖОРДАН? ЧТО ПРОИСХОДИТ? КТО-НИБУТЬ ОТВЕТЬТЕ МНЕ, СЕЙЧАС ЖЕ!

Медсестра поспешила ко мне. Из неё потоком полились обычные бессмысленные выражения. Банальные фразы, которые по идее должны были успокаивать, но на деле только больше сердили: они делают всё возможное, вы поможете ему больше, если не будете нервничать, доктор сейчас находится с ним.

Я получила их внимание, но до сих пор не получила ни единого ответа. Возможно, они и не собирались мне их давать. Эта мысль была ужасающей.

Работники больницы врали. Они давали нам надежду на какую-то стабильность, крепкие здания и широкие, спокойные коридоры заставляли нас верить в то, что всё будет хорошо. Но это не так. Люди всё время умирают в больницах. Наши тела — это всего лишь хрупкие мешки, состоящие из крови и костей.

Медсестра подошла ко мне с папкой для сбора информации.

— У меня нет на это времени! — закричала я на неё. — Вы не понимаете! Мне НУЖНО увидеть Джордана. Они избили его так сильно!

— Доктор Мэноз сейчас с ним, — её голос слишком спокойный, слишком собранный, — позвольте ей делать свою работу. Вы можете помочь своему другу, помогая нам заполнить эту анкету.

Я взяла у неё папку, и она профессионально мне улыбнулась.

«Видите, я смогла сделать так, чтобы эта сумасшедшая девушка перестала кричать. Я отличная медсестра».

Она дала мне ручку и подождала пару секунд, чтобы убедиться, что я уступила ей, а затем зашагала прочь. У неё были более важные дела, чем разговаривать с девушкой, которая умирала изнутри.

Я уставилась на анкету, а затем начала царапать ответы. Мой почерк едва можно было разобрать, потому что мои руки тряслись так сильно.

Имя пациента: Джордан Джозеф Кейн

Возраст: 24

Дата рождения:

Чёрт! Чёрт! Когда у него день рождение? Седьмого декабря. Нет, восьмого. Или девятого? Чёрт, восьмого, определённо, восьмого. Сейчас конец августа, поэтому ему всё ещё двадцать три. Я думаю.

Адрес: Жопамира, Нигдегородск, Техас

Отношение к пациенту: Всё. Нет, такой ответ им не понравится, поэтому я соврала. Я написала «Невеста»

Номер социального страхования:

Кого это, чёрт возьми, волнует? Только стервятников, которые делают деньги на людях, которым нужна помощь.

Принимает ли пациент какие-то препараты? Нет

Есть ли у пациента аллергия?

Я не могла вспомнить ничего. Джордан никогда не упоминал об этом. Могла ли я так рисковать, отвечая на этот вопрос? А что, если у него аллергия на пенициллин? Я не знаю.

А затем у меня в кармане завибрировал телефон. Я вытащила его, мои пальцы дрожали над экраном.

«Если ты опоздаешь, потому что трахаешься со своим классным парнем, я очень разозлюсь! Целую, Бив»

Её сообщение вернуло меня на землю, и я знала, что должна взять себя в руки. Игнорируя знак о том, что мобильные телефоны должны быть выключены в больнице, я позвонила отцу Джордана.

— Пол, это Торри. На Джордана напали. Его сильно побили. Ты должен приехать в больницу. Сейчас же.

Он попытался узнать у меня о том, что случилось, но я не нашла в себе сил, чтобы повторить это по телефону. Его голос дрожал, но он сказал, что сейчас же приедет.

А потом я позвонила Бив.

— Где вы нахрен шляетесь, ребята? — закричала она сразу после первого гудка.

Единственным ответом, который он получила, был мой вздох.

— Торри? Ты там? Ты в порядке? Что происходит?

— Они добрались до него! — всхлипнула я. — Они, в конце концов, добрались до него!

Я услышала, как она ахнула. До этого я призналась ей, что самым моим большим страхом было то, что кто-то намеренно причинит боль Джордану. Поэтому она сразу же поняла, что я имею в виду.

Я облокотилась на спинку стула, анкета выпала из моих онемевших пальцев. Я была слишком потрясена, чтобы снова плакать.

Несколько минут спустя Пол сгрёб меня в свои объятия.

— Что случилось, милая? Где Джордан?

— Они избили его. Очень сильно. Их было четверо. Они мне ничего не говорят! Они сказали, что они сейчас с ним, но я не знаю ничего!

Моё предложение закончилось истошным криком.

Лицо Пола стало мертвенно-бледным.

Он сердито поднялся на ноги, и я схватила его за руку.

—Я…я сказала им…я сказала, что я его невеста. Я думала…просто хотела выяснить…в смысле, я не…мы не…

Он быстро поцеловал меня в макушку и зашагал в сторону стола, за которым сидела медсестра.

— Мой сын, Джордан Кейн. Где он?

— Не могли бы вы присесть, сэр? — сказала медсестра вежливо.

— Нет, пока я не получу какую-нибудь информацию. Невеста моего сына сказала, что вы отказались с ней разговаривать. Мне нужны ответы. СЕЙЧАС. Или администрации больницы придётся разговаривать с моим адвокатом.

Я была так рада, что Пол был здесь. Я была так рада слышать всё это его добросердечное дерьмо. Я не была невестой его сына, и у него не было адвоката. Господи, я любила этого мужчину. Я знала его всего лишь несколько месяцев, но он стал мне вторым отцом. Возможно, даже лучше, чем мой собственный отец.

Нас успокоили.

— Прилагаем все усилия…доктор сейчас с ним…если вы просто немного подождёте…не могли бы вы просто заполнить анкету.

Мы сели.

Мы ждали.

Пол взял анкету.

Есть ли у пациента аллергия? «Нет», — написал он

У Джордана не было аллергии. Я должна была знать об этом. Почему я не знала этого?

Помещали ли пациент в больницу прежде? Да

Дата приёма: Август две тысячи шестого года. попытка суицида через повешенье, повреждение трахеи. Ноябрь две тысячи восьмого года прокол лёгкого.

— Мне нужна ручка, — сказала я.

— Зачем?

Не ответив, я забрала её из рук Пола и дописала:

Дата приёма: Январь две тысячи девятого года попытка суицида. Вскрытие лучевых артерий.

Пол был шокирован, и его глаза начали блестеть от слёз. Я вернула ему ручку, и дрожащей рукой он заполнил последнюю строку, затем расписался и поставил дату.

Ближайшие родственники: Торри Делани (невеста); Пол Кейн (отец)

Я заглянула в добрые глаза Пола, такие похожие на глаза Джордана, и поблагодарила его без слов.

Мы крепко обняли друг друга.

— Я позвонил его матери, — сказал Пол осторожно, — она бы хотела знать.

— Вы уверены в этом? — спросила я, резко отстраняясь от него.

— Да, уверен, — ответил он решительно.

Мы уставились друг на друга, у каждого свои секреты, спрятанные в глазах. Я хотела поспорить насчёт этого, но у меня не было сил. Несколько минут сидела молча, тихо кипятясь.

Пол спрятал лицо в ладонях.

— Никогда бы не хотел видеть эту больницу снова.

О, боже. Эта больница. Место, где он потерял обоих сыновей, в очень прямом смысле слова.

— Мне жаль, Пол, — прошептала я.

Он спрятал мою руку между своими.

— Знаю.

Неожиданно в коридоре послышался шум, и я увидела Бив и Пита. Она резко остановилась, когда заметила нас.

— О, нет! Он…?

Пит схватил Бив за руку, когда она начала покачиваться.

— Он держится, — сказал Пол.

Я не знаю, как ему удалось произнести это с такой уверенностью, но поняла, что поверила ему. Джордан сильный. Он смог бы выдержать это.

Я закрыла глаза, когда в голове снова послышался звук удара его головы о бетонный тротуар, желчь подступила к горлу.

Бив села рядом со мной и взяла меня за руку.

— Можем ли мы что-то сделать для вас? — прошептала она.

Я покачала головой.

— Они сказали, чтобы мы набрались терпения.

Я безрадостно засмеялась. В этом не было ничего смешного. Это было больно. Это было нелепо. Как кто-то может сохранять спокойствие, когда ты ожидаешь услышать слова, которые, возможно, навсегда изменят твой мир?

Мы ждали. И ждали. Неторопливые секунды с болью прокладывали свой путь в минуты, а минуты вяло растягивались в часы. Мы находились там так долго, что Бив успела выпить три стакана ужасного кофе, а мы по два. Уставшая на вид мексиканка-медсестра в зелёной форме подошла к нам.

— Мистер Кейн? — спросила она и в подтверждении своих слов, посмотрела на Пола.

— Да, он…?

Она натянуто улыбнулась.

— Я доктор Мэноз, я буду лечащим врачом вашего сына. Его довольно сильно избили, но с ним всё будет в порядке.

Моё сердце дрогнуло и чуть не выпрыгнуло из груди. Я снова могла дышать.

— Мы беспокоились о повреждении головы, но он начал приходить в себя пару минут назад. Травмой, которая вызывает наибольшее беспокойство, является отслоение сетчатки. Нам срочно нужно сделать ему операцию. Есть хороший шанс, что он не потеряет зрение на этот глаз. Он сейчас в сознании, если вы хотите увидеть его. Но только на минуту.

ЕСЛИ? Если мы хотим увидеть его? Зачем же нам тогда выставлять свои чувства на показ, если бы мы не хотели? Зачем седеть от страха? Я держала своё раздражение при себе, зная, что этот врач не взвешивает и не понимает влияние каждого произносимого ею слова. Но она должна была понимать. Они обязаны учить этому врачей, потому что это важно.

Каждый звук, слетающих с их губ, может как причинить боль, так и исцелить — у них есть эта власть.

— Но только двое, — сказала она, — он уставший и немного дезориентирован, и ему очень больно.

Пол кивнул, а я просто пялилась на неё.

Бив быстро сжала мою руку, давая понять, что они подождут нас.

По шумному из-за посетителей коридору, доктор повела нас в палату, в которой стояли десятки больничных коек. Большинство из них были пустыми, но место в конце палаты было закрыто занавеской. Она указала нам за койку за занавесом.

— У него так же целый ряд травм в дополнение к отслоению сетчатки и рваной ране на голове, — сказал она, — разрушена скула, сломано пять рёбер, раздроблен указательный палец правой руки, а также у него вывихнуто запястье, не считая целого ряда ран и ушибов.

Она резко дёрнула занавеску, и я судорожно сглотнула. Его лицо было частично спрятано за марлей, и большой тампон закрывал его левый глаз. Его губы опухли, а грудь и руки были покрыты яркими синяками фиолетового, синего и красного цвета.

Я села рядом с его кроватью и взяла за здоровую руку.

— Привет, ковбой, — выдавила я

Его правый глаз распахнулся, и думаю, он попытался улыбнуться.

— Я так зла на тебя, — и слёзы начали течь по моим щекам, — и ты дерьмово выглядишь.

— Не плачь, милая, — пробормотал он своими опухшими губами, — просто расплачиваюсь с долгом.

Пол молча стоял возле меня, его рука лежала у меня на плече. Взгляд Джорданя поднялся вверх.

— Привет, пап

— Твоя девушка права, — засмеялся он, чтобы перестать плакать, — ты выглядишь чертовски ужасно.

— Чувствую себя так же, — пробормотал он, его глаз снова закрылся.

Доктор Мэноз поспешила обратно к нам.

— Нам нужно увезти его сейчас, — сказала она, — это стандартная операция, и обычно проводится под местным наркозом, но из-за его остальных повреждений наш хирург доктор Линден решил использовать общий. Обычно, процедура занимает около часа, но после неё Джордан будет чувствовать сонливость на протяжении от шести до двенадцати часов. Если у вас есть какие-то вопросы, доктор Линден с радостью ответит на них.

— Мне нужно уходить, — тихо сказала я Джордану, — ну, знаешь, ждёт целая куча дел.

Думаю, он попытался улыбнуться, но я не была уверена. Я наклонилась в надежде найти хоть одно неповреждённое место, чтобы нежно поцеловать его. Кровь была даже у него на волосах.

Врач сразу же вытолкала нас из палаты и оставила в коридоре одних. Бив крепко меня обняла.

— С ним всё будет в порядке, — сказал Пол

Он начал перечислять повреждения Джордана, Бив и Пит были в ужасе.

— Ребята, вам лучше сейчас пойти домой, — сказала я тихо, — Джордан не проснётся до завтрашнего утра. Вам нужно поспать.

— Поехали с нами, — умоляла Бив, — тебе нужно отдохнуть. Мы привезём тебя завтра утром.

Я покачала головой.

— Нет, я остаюсь.

Она вздохнула и попросила меня пообещать, что я напишу ей, как только мы всё узнаем.

Их шаги эхом отдавались в коридоре.

Пришла медсестра и перевела нас из отделения экстренной медицинской помощи в комнату ожидания после операций. Возможно, она просто хотела избавиться от нас. А может, другая семья придёт туда, отчаянно желая услышать, справится ли их кто-то очень особенный или нет. Больничному механизму приходится продолжать усердно работать.

Спустя несколько минут в комнату зашёл добродушный мужчина лет пятидесяти, одетый в уже знакомую зелёную форму. От доктора Линдона исходила профессиональная сердечность, и у него были спокойные и добрые черты лица. Он выглядел как человек, которому ты сразу же доверяешься, даже если и не хочешь.

— Нам удалось обнаружить повреждение на ранней стадии, — сказал он, — но всё ещё есть десять-пятнадцать процентов того, что Джордану понадобится дальнейшая операция, но я надеюсь, что в этом не будет надобности. В ближайшие пару дней ему будет очень неудобно, потому что место вокруг глаза уже очень опухло. На заживление уйдёт от двух до шести недель, но из-за введения газа в глаз во время операции, у Джордана, в конце концов, начнёт развиваться катаракта на левом глазу. Её будет легко вылечить, когда хрусталик глаза полностью помутнеет года через два, три. Если повезёт, то он не потеряет зрение на левом глазу.

Он кивнул. Мы кивнули.

Пол подписал документы о согласии на операцию, и доктор ушёл.

Я не очень хотела разговаривать, но Пол попросил меня объяснить, что же произошло. Он почернел от горя к тому моменту, как я закончила.

— Райан Дюпон, — повторял он снова и снова, — не могу поверить в это. Они были друзьями.

Он покачал головой.

У меня уже не осталось и капли утешения, которую я бы могла ему предложить. Просто, чтобы хоть что-то сделать, Пол пошёл на поиски еды и чего-нибудь попить. Я бы больше не выдержала того омерзительного кофе, поэтому он пообещал мне разыскать автомат с содовой.

Я тоже дала обещание. Я пообещала себе, что как только Джордан выздоровеет до такой степени, что сможет путешествовать, как только его условно - досрочное освобождение подойдёт к концу, мы нахрен уедем из этого отвратительного маленького городишки. Мы будем смотреть только вперёд и никогда не будем оглядываться назад. Мы найдём место, где вдвоём сможем начать всё с чистого листа. Я найду работу помощника юриста, а Джордан мог бы окончить свои курсы по ремонту машин. Мы снимем собственное жильё и начнём строить наше будущее вместе. Возможно, Пол будет навещать нас. Возможно, мы…

— Что ты здесь делаешь?

Я подняла глаза и увидела, как мать Джордана уставилась на меня. Неприязнь искажала её лицо.

— Оу, даже не начинайте, дамочка!

Она чертовски ошиблась с выбором женщины, которой бросает вызов.