Они встретились в небольшом кафе рядом с Брайдлсмит-Гейт, одном из тех, что еще уцелели и не были вытеснены новыми «Старбаксами» и «Каффе Неро». Морин утром ездила в суд, так что одета была очень строго и официально – серый костюм, юбка гораздо ниже колен. Элдер, на котором были бесформенные штаны и линялая синяя рубашка, чувствовал себя рядом с ней неряхой и грязнулей, да еще от жары было не продохнуть. Но не прошло и нескольких минут, как Морин сняла с себя жакет и аккуратно повесила его на спинку соседнего стула.

– Это было в магазине «Диксон», в торговом центре «Виктория», – сообщила она. – В субботу. Он пытался купить CD-плейер «Уокмен». Не самый дешевый.

– Откуда известно, что это был Доналд? – спросил Элдер.

– Продавец, который его обслуживал, молодой парнишка, азиат, подробно его описал. Двадцать с небольшим, очень коротко остриженный, кроссовки, джинсы. Тощий как скелет.

Если он не очень сильно изменился за время отсидки, подумал Элдер, тогда, конечно, ему больше двадцати и не дашь, точно не дашь.

– По всей видимости, этот продавец за ним довольно долго наблюдал. Ему показалось, что тот слишком нервничает, дергается. Видимо, он уже давно пришел в этот магазин, ходил там, оглядывался. Продавец сначала решил, что он хочет что-нибудь стащить, и, подойдя, спросил, чем может помочь, но тот ничего не ответил. Полчаса спустя он вернулся и попросил показать ему «Уокмен». Послушал, сказал, что возьмет. И все было прекрасно, но тут кассовый аппарат отказался принять его карту. Продавец спросил, не хочет ли он заплатить иным образом, но тот сразу бросился вон из магазина. И тогда продавец проверил номер по списку краденых карт, они его держат рядом с кассой. И все сошлось.

– Джеральд Керсли.

– Именно. Керсли ограбили в общественном туалете в Большом Манчестере через пару дней после того, как Доналд пустился в бега. Ключи от машины, бумажник…

– Больше никаких улик против него?

– Только косвенные. Время совпадает.

Элдер взял свою чашку и поднес ко рту – и только тогда понял, что она почти пуста.

– Хочешь еще? – спросила Морин.

– Нет, хватит.

Элдер покачал головой и оглянулся вокруг. Не так уж много лет назад он иногда заходил сюда, дожидаясь, когда у Джоан начнется обеденный перерыв – салон, которым она заведовала, располагался в нескольких минутах ходьбы отсюда. Элдер представил себе, что она сидит на месте Морин, ковыряясь вилкой в салате, и что-то рассказывает, а он тем временем расправляется с сандвичем с беконом под томатным соусом. А то нынче вокруг сплошные итальянские штучки, фокачча да пицца.

– Эта кредитная карточка, – заметил он, – могла уже раз десять сменить хозяина.

– Знаю.

– А что до описания… под него подходит чуть не половина населения от восемнадцати до тридцати.

– Ага.

– А у нас нет его нынешней фотографии.

– Ребята из уголовного отдела в Хаддерсфилде раздобыли где-то одну. Из тюрьмы, видимо. Служба инспекторов по досрочному освобождению собиралась ее использовать на полицейских досках объявлений, когда он сбежал, ну, знаешь, «Разыскиваются полицией», но почему-то у них руки до этого так и не дошли. Как бы то ни было, они ее послали нам электронной почтой. Наверное, уже висит в нашем компьютере в Мансфилде.

– Когда мы сможем заполучить копию?

– Да как только покончим вот с этим и дойдем до Центрального участка. Я сейчас позвоню в офис, и ее нам перешлют.

Пока Морин звонила по мобильному, Элдер допил остатки кофе. Если это Доналд, то почему он ждал столько времени, прежде чем воспользовался одной из украденных карт? И какого черта его принесло в тот самый район, где они с Маккернаном прежде шкодили?

– Все в порядке, – сообщила Морин, убирая телефон в сумку и снимая со стула свой жакет. – Нас ждут. Если интересно, можем там узнать, как идет поиск этой пропавшей девушки.

– Эмма Харрисон, так ее зовут?

– Да.

– Все еще никаких следов?

Морин с мрачным видом толкнула дверь и вышла на улицу.

– Думаешь, это мог быть Шейн, да?

– Ну, раз уж он здесь объявился…

– Если это действительно он.

– Ну хорошо, если это действительно он. Объявился здесь в тот самый уик-энд, когда исчезла Эмма. Тот же возраст, черт побери. Тот же возраст, что у Люси Пэдмор и у Сьюзен Блэклок.

– Тот же возраст, что у большинства девушек, которые пропадают без вести, – напомнила ему Морин.

– Значит, совпадение?

Морин мотнула головой и устремилась вперед по пешеходной дорожке, которая должна была привести их к Тринити-сквер и к Центральному полицейскому участку, расположенному на углу Шекспир-стрит и Норт-Черч-стрит.

Морин записала Элдера в журнал учета посетителей, поговорила по внутреннему телефону с кем-то из руководства. Поскольку отдел особо тяжких преступлений располагался в двух местах и оба они были далеко от центра города, иногда возникала необходимость просить местную полицию предоставить в распоряжение инспекторов помещение в своей штаб-квартире или те или иные средства связи. Подождав несколько минут, Морин узнала, что ей предоставлен временно свободный кабинет с компьютером на третьем этаже. И через несколько минут она уже получила нужное изображение на экране этого компьютера.

У Элдера даже дыхание перехватило, когда он увидел лицо Шейна Доналда – тот смотрел прямо в объектив, настороженный, затравленный, в глазах выражение загнанного зверька; можно себе представить, что он пережил там, в тюрьме, через что прошел, подумал Элдер. И в тюрьме, и прежде. Но теперь в нем ощущалась еще и агрессивность, даже вызов – раньше этого не было. Качества эти, конечно, в определенной мере у него имелись, но прежде были глубоко спрятаны, скрыты, в ожидании, когда Маккернан их высвободит. И теперь вся эта яростная жажда насилия вылезла на поверхность. Совершенно неуправляемая.

– Узнаешь? – спросила Морин.

– О да!

– Не слишком изменился?

– Нет, он изменился.

Морин переместила курсор и щелкнула клавишей, запустив принтер.

Полученный портрет при переходе из цветного формата в черно-белый и во время печати немного утратил четкость изображения.

– Потом я сделаю и цветной отпечаток, – сказала Морин.

– Пока и этот сойдет.

– Хочешь предъявить его тому типу из «Диксона»?

– Если не возражаешь.

Морин выключила принтер, перевела курсор в верхнюю часть экрана и щелкнула мышью, выключая компьютер.

– Пойдем спросим, узнали они что-нибудь насчет Эммы Харрисон.

В приемной сидели четверо полицейских в форме, двое детективов и трое штатских – большинство было занято анализом поступающей информации и созданием базы данных, а также работой с сетью ХОЛМС. И Элдер и Морин прекрасно понимали, что во многих случаях это самая важная задача из всех – если приоритеты в расследовании определены неверно, тогда важные подробности и улики могут оказаться отодвинуты на задний план и не расследованы в течение нескольких дней. Дней, которые могут оказаться решающими.

Фотографии Эммы Харрисон были прикреплены к одной стене вместе с объявлением, распечатанным в тысячах экземпляров и развешанным где только можно. На соседней стене висела карта района, где пропала Эмма, и план, более крупного масштаба и более подробный, Раффордского аббатства и парка; в разных его частях стояли разноцветные пометки, указывающие, как продвигается поиск.

Изначальное предположение заключалось в том, что, опоздав на автобус, Эмма попыталась поймать попутную машину или же познакомилась на концерте с кем-то из местных, кто пустил ее переночевать. Но тогда она в любом случае объявилась бы уже на следующее утро, немного обескураженная и грязная, но в целости и сохранности. Когда этого не произошло, инцидент был переведен в более высокую категорию – полномасштабное расследование дела о пропавшем без вести, что просто бесило отца Эммы: он настаивал, чтобы это было сделано с самого начала. «Она же не полная дура, – утверждал он. – Если бы она действительно опоздала на автобус, то сразу же позвонила бы!»

Хотя мобильник у Эммы недавно забрали – после бесчисленных скандалов по поводу беспардонного его использования и жутких счетов от провайдера – и она ждала покупки другого, с которым можно было платить за звонки по мере их осуществления, в центральной части парка не было недостатка в обычных таксофонах.

Старший из детективов, инспектор с озабоченным лицом, в рубашке с закатанными рукавами и в очках без оправы, поднялся, когда вошла Морин и следом за ней Элдер.

– Привет, Джерри!

– Привет, Морин!

– Джерри, это Фрэнк Элдер, он вышел в отставку пару лет назад. Фрэнк, это Джерри Кларк.

– Привет, Фрэнк. Я слыхал о вас.

Элдер пожал протянутую руку.

– И только хорошее, надеюсь.

– Фрэнк занимался аналогичным исчезновением девушки несколько лет назад, – добавила Морин.

– Тогда вам понятно, какое это сволочное дело, – сказал Кларк. – Родители сидят дома, вздрагивают от каждого телефонного звонка, рвут на себе волосы, опасаясь самого худшего и не желая самим себе в этом признаться. А мы тут… час проходит за часом… ну, вы сами знаете.

Элдер знал, даже слишком хорошо.

– До сих пор никаких следов? – спросила Морин.

– Не то что следов, ее даже никто не видел, ни один человек, которого можно принимать всерьез, вот что самое странное. С одной стороны, это даже хорошо, ну, некоторым образом, иначе половина сотрудников уже носились бы по всему графству. Люди готовы тебе все, что угодно, наплести, лишь бы отвлечься от своей монотонной жизни, попасть в газеты, да еще чтоб их по телику показали. А сейчас – не то что никто не звонит, звонят, конечно, но пока мы с этим вполне справляемся.

– А сами-то вы что об этом думаете? – спросил Элдер.

Джерри Кларк перенес вес тела с правой ноги на левую.

– Дома никаких ссор не было, в школе никаких скандалов, допрашиваем бойфрендов, изучаем все прочее, на что всегда обращаем внимание, – словом, самый обычный сценарий. Я склонен думать, что она либо отвалила с кем-то, с кем познакомилась на концерте, – и мы обратились ко всем, кто там был, чтобы связались с нами, – либо она все еще где-то здесь.

Он подвел их к карте Раффорд-парка, висевшей на дальней стене.

– Какая площадь? – спросил Элдер.

– Пара сотен акров или около того.

Элдер тихо присвистнул.

– Сколько нужно обследовать! – вздохнула Морин.

Кларк кивнул:

– Мы собрали полицейских со всего графства. Плюс добровольцы, местные. Сначала сосредоточились вот на этих местах, вот здесь, комплекс старых конюшен и сады, что тянутся за этим вот сооружением, похожим на оранжерею. Тут полно заборов, все перекрещиваются, масса густых кустарников и еще этот ручей, что течет сбоку. Потом старое здание аббатства, открытое с одной стороны, внутри по большей части практически пустое – там остались лишь внешние стены. В общем, не самое безопасное место, чтобы там ошиваться. Там сейчас наши люди работают, прочесывают все.

– А вот это место? – спросила Морин. – Вот здесь.

– Это Броуд-Райд – так его называют. Дорога, ведущая вниз, мимо леса и к озеру. Вот тут дорожка, она идет по берегу вокруг него, возле самой воды, видите? Но она узкая, местами сильно заросшая, особенно на той стороне; туда не так легко пробраться. – Он снял очки и потер переносицу. – Здесь можно надолго упрятать тело, чтоб никто не нашел.

– А озеро? – спросил Элдер.

– Мы запросили подводные объемные сканеры, они должны сегодня прибыть. С их помощью можно видеть все необычные предметы под водой или воздушные пузыри. И команда водолазов уже готова. – Он вздохнул и водрузил очки на место. – Если придется, задействуем драгу.

Морин поблагодарила его и попросила сообщить ей, если будут какие-то новости. Все они понимали, что, если за прошедшие сорок восемь часов никаких следов Эммы Харрисон обнаружить не удалось, шансов ее найти уже почти не оставалось. И как только у них будет хоть какое-нибудь свидетельство, что это похищение, к делу тут же официально подключится отдел по расследованию особо тяжких преступлений.

В следующий раз, когда она будет говорить с инспектором уголовной полиции Джерри Кларком, ее интерес к этому делу будет уже более чем поверхностный.

Салим Ратра был очень занят, изо всех сил стараясь всучить покупателю новый DVD-плейер «Филипс», который не только воспроизводит, но и пишет, за весьма сходную цену – чуть меньше пятисот фунтов стерлингов.

– Ты хоть что-нибудь во всем этом понимаешь? – спросила Морин.

Элдер рассмеялся:

– У нас дома был только один человек, умевший обращаться с видеомагнитофоном, – Кэтрин. Кажется, это она первой начала записывать все серии «Ист-Эндерз», когда ей было всего четыре года.

«У нас дома» – этим словосочетанием он не часто пользовался в последние годы.

Покончив наконец с бумагами, завершавшими оформление продажи, Салим подошел к ним. Морин достала из сумки распечатку с фотографией Шейна Доналда.

– Боюсь, это не самое лучшее изображение, – заметила она.

Изображение оказалось достаточно хорошим.

– Это он, – сказал Салим с ноткой возбуждения в голосе. – Он самый, да-да.

– Вы уверены? – спросил Элдер.

Салим улыбнулся. Улыбка была торжествующая, победная, Морин поняла это сразу же.

– Видели этого малого, что только что тут был, с женой? Купил «Филипс», да? Он ко мне две недели назад приходил, разнюхивал тут все, вопросы всякие задавал, знаете, может, ему лучше «Самсунг» взять, или мультисистемник с наушниками, или, может, поднапрячься и прикупить «Динон АСВ-700» с объемным звуком? И вот снова пришел час назад, даже меньше, – я его сразу узнал, как он только вошел. Это ж мой клиент, это ж моя работа, так? Лица, названия, имена – все моя работа. И я ее выполняю. А этот тип – конечно, это он, тот самый, что был здесь в пятницу со своей липовой карточкой, можете на меня положиться.

Элдер и Морин стояли на широком тротуаре рядом с торговым центром «Виктория», и мимо них спешили люди. Перед светофором на углу Милтон-стрит в три ряда замерли автобусы. У Элдера рубашка прилипла к спине, и дело было даже не в жаре, хотя температура была за двадцать и в воздухе висела какая-то тяжесть, явный предвестник надвигающейся грозы.

– Тут совсем не обязательно есть связь, – сказала Морин.

– Знаю.

– Шейн Доналд объявился в городе в пятницу, а девушка пропала через день после этого. Это просто совпадение.

– Эмма Харрисон, – сказал Элдер. – Ей столько же лет, сколько было Сьюзен Блэклок, когда та пропала, столько же, сколько Люси Пэдмор, когда они ее убили – Доналд и Маккернан. Ты же видела фотографии, у Эммы тоже светлые волосы, длинные светлые волосы. Как и у тех.

– Фрэнк, по статистике, каждый год пропадает без вести множество шестнадцатилетних девушек. Ставлю что угодно: у половины из них светлые волосы. Эмму Харрисон и Шейна Доналда не связывает ничто. Ничто.

– Кроме того факта, что он был здесь.

– Если это так.

Элдер шагнул в сторону, давая пройти молодой женщине, толкавшей двойную детскую коляску.

– Ты еще будешь связываться с Джерри Кларком? – спросил он.

– Вместе поговорим, ладно?

Когда они пересекли улицу и направились к Тринити-сквер, на землю упали первые капли дождя.